АВТОМАТ И ЧЕЛОВЕК

  Уходя в отставку, президент Израиля Эзер Вейцман сказал:

  - Я покидаю этот пост с чувством удовлетворения своей работой. Думается, что лучшая политика - это помнить хорошее.

  Жизнь Вейцмана - убежденного сторонника мира, а точнее - 'ястреба мира', как он сам называет себя, - это весьма необычная история еврея, горделивого и не страдающего комплексами. Антиконформист, хвастун и скандалист, сумевший, однако, столь 'элегантно' перейти от правого сионизма к левому, что никто не осмелился обвинить его в оппортунизме.

  - Обстоятельства меняются. И тот, кто сам не меняется вместе с ними, просто идиот, - считает Вейцман.

  В его президентском кабинете на стене за креслом главы государства висели две фотографии. На первой - высокий, худощавый молодой человек в форме летчика. Это Вейцман в 50-е годы сидит за столиком в отеле 'Кинг-Дэвид' в Иерусалиме в кампании еще двоих. Слева от него - лидер партии МАПАЙ (сегодня 'Авода'), первый премьер-министр Израиля Давид бен-Гурион, а справа - его старый противник Менахем Бегин, основатель движения 'Херут' (прародитель нынешнего блока 'Ликуд'). Этакий наглядный символ связующего звена между левыми и правыми, воплощением которого является президент в глазах своих сограждан.

  На второй фотографии - Вейцман в 1978 году в Кэмп-Дэвиде между американским президентом Джимми Картером и египетским Анваром Садатом. Израильтяне помнят, сколь решающую роль сыграл он тогда, будучи только назначенным министром обороны в правительстве Бегина, в установлении мира между Египтом и Израилем.

  Впрочем, к миролюбивым настроениям Эзер Вейцман пришел не сразу.

* * *

  Он родился в 1924 году в Хайфе в аристократической сионистской семье. Его отец Ихиэль Вейцман был одним из уважаемых граждан города, а дядя Хаим Вейцман - первым президентом государства. Забегая вперед, скажу, что его жена - родная сестра Рут Даян, жены известного министра обороны Моше Даяна до их развода в 1971 году.

  После окончания школы он стал учиться пилотажу. Первый самостоятельный полет совершил в 18 лет. В разгар второй мировой войны вступил в английскую армию. В 1943 году его включили в первую группу палестинских добровольцев, направленных в летное училище в Родезии. Затем сражался в Египте и Индии.

  Демобилизовавшись в 1946 году, Вейцман остался в Англии и поступил на авиационные инженерные курсы. В этот же период он стал активным членом экстремистской организации 'Иргун цвай леуми'. Незадолго до провозглашения в мае 1948 года Государства Израиль Вейцман возвратился в Палестину, чтобы помочь в создании авиационных подразделений. Впоследствии они станут ядром израильских военно-воздушных сил, в которых будущий президент был одним из первых летчиков - уроженцев страны.

  Во время первой арабо-израильской войны (израильтяне называют ее 'войной за независимость') в 1948 году он командовал эскадрильей в Негеве. Затем был послан в Чехословакию, чтобы переправить закупленные там самолеты 'мессершмитты' в Израиль. Он участвовал в первом авиационном налете на египетские войска, подошедшие к Ашдоду.

  В 1950 году его назначают начальником оперативного отдела штаба ВВС. А через год посылают на учебу в Англию в военно-штабной колледж. По возвращении он становится командиром 'крыла', в состав которого входили первые реактивные истребители, поступившие на вооружение израильской армии.

  Во время войны 1956 года Вейцман участвовал в воздушных атаках на Египет, а после нее стал начальником авиационного отдела штаба ВВС. В 1958 году он, что вполне естественно, был назначен командующим военно-воздушными силами и получил звание генерала. Находясь на этом посту, принимал участие в переговорах с французами, снабжавшими израильские ВВС самолетами своего производства. Но еще большее внимание он обращал на боевой дух и высокую боевую выучку летчиков. В 1966 году Вейцман получил назначение на должность начальника оперативного управления и заместителя начальника генерального штаба.

  Еще до 'шестидневной войны' в июне 1967 года он заявил, что израильские ВВС способны разгромить египетскую авиацию в течение шести часов. Некоторые расценили это как 'одно из несерьезных заявлений Вейцмана'. По окончании войны он получил все основания с усмешкой говорить, что ошибся в своих расчетах, так как израильской авиации потребовалось для этого менее трех часов. Его 'миражи' буквально 'пригвоздили' к земле египетские самолеты. Признано, что успеху израильских ВВС во многом способствовали планы, разработанные Вейцманом.

  После ухода из армии в 1969 году он на короткий период появился на политической сцене. Из кресла начальника главного оперативного управления генерального штаба он 'перескочил' в руководство партии 'Херут'. Это произошло тогда, когда стало известно, что у него нет шансов на назначение начальником генштаба. И когда 'Херут' исчерпала возможности подбора кандидатов из числа своих руководящих деятелей на министерские посты в правительстве национального единства, один пост - министра коммуникаций - был предложен Вейцману: ведь это 'чудный парень', да к тому же у него такие связи, в том числе и родственные.

  В то время он был одним из 'ястребов' (то есть занимал крайне правые позиции), решительно выступал за продолжение оккупации арабских территорий. По вопросам политики на захваченных землях, а также по вопросам взаимоотношений с арабскими странами он оставался верным принципам 'Херут' не меньше, чем ее лидер Бегин, отличавшийся ультранационалистическими взглядами.

  Неудивительно, что Бегин решил приблизить Вейцмана к себе. В декабре 1970 года его избрали председателем правления партии 'Херут'. К этому времени он стал простым гражданином - не занимал правительственных или государственных постов. Видимо, это развязало ему руки, и он выступил с рядом резких политических заявлений. Например: 'Пришло время ликвидировать Иорданию'. Тогда же он написал ряд статей по вопросам ведения войны, отношений с арабскими странами, перспектив мирного урегулирования, которые публиковались в газете 'Гаарец'. По их содержанию можно судить о тогдашнем мировоззрении Вейцмана: Израиль должен отказаться от концепции 'неприменения силы'.

  Фактически он стал вторым человеком в партии 'Херут'. Бегин, очевидно, почувствовав в нем потенциального соперника, решил избавиться от него. На партийном съезде в конце 1972 года Вейцман получил треть голосов делегатов, но у него не хватило терпения продолжать внутрипартийную борьбу, и он ушел в отставку.

  Тем не менее, в 1977 году Бегин предложил Вейцману возглавить предвыборный штаб блока 'Ликуд', что в немалой степени способствовало приходу этого блока к власти. В 1977-1980 годах, занимая пост министра обороны, он играл важную роль в заключении мирного договора с Египтом. И многие в Израиле рассматривали Вейцмана как преемника Бегина. Но в 1980 году он оборвал свою политическую карьеру - вышел из правительства и из лагеря правых.

  Бывший первый посол Израиля в России Арье Левин в беседе со мной так объяснил этот шаг:

  - Эзер Вейцман порвал с блоком 'Ликуд', поскольку не разделял жесткий политический курс премьер-министра. Именно в период кэмп-дэвидской эпопеи, когда Бегин отстранил Вейцмана от переговоров, у него сформировалось убеждение в том, что единственно верным путем является поиск мирного урегулирования с арабскими странами. Именно в Кэмп-Дэвиде Вейцман разуверился в искреннем стремлении 'Ликуда' и лично Бегина выполнять условия кэмп-дэвидских соглашений и добиваться всеобъемлющего мира. А к этому времени мир для Вейцмана стал делом жизни, а не красивым словом. Поэтому он ушел.

  Превращение из 'ястреба' в 'голубя' (то есть в политика левых взглядов) многие объясняют следующим. Визит египетского президента Садата в Иерусалим в ноябре 1977 года оказался сильнейшим эмоциональным шоком для многих израильтян. А для Вейцмана, к которому надолго прилипло насмешливое прозвище 'Эзер Египетский', это стало поворотным моментом в жизни.

  Следует иметь в виду, что он был военным летчиком. Его ни разу не сбивали, он не попадал в плен. Поэтому он видел не страшное будничное лицо войны, а ее парадный фасад. Летчик не видит кровь тех, кого извлекают из-под обломков, не слышит их стонов. Подлинное лицо войны он увидел, когда стоял у постели своего сына Шауля, тяжело раненного в 1970 году пулей египетского снайпера у Суэцкого канала (позднее он погиб в автомобильной катастрофе). Вот когда началось его превращение из 'ястреба' в 'голубя'. Отныне прославленный воин будет стремиться внушить израильтянам веру в себя - этот обязательный ингредиент для заключения мирных договоров.

  - Это просто безумие, что мы, евреи, до сих пор сохранили некий комплекс гетто, - заявил однажды Вейцман. - Как будто мы испытываем удовольствие, утверждая, что другие нас ненавидят. Как теперь говорят? Можно вывести еврея из гетто, но трудно вывести гетто из еврея.

  Позднее он скажет:

  - Черт возьми! У нас одна из лучших армий в мире! Чего же мы боимся? Мы должны обязательно верить в мир и понять, что территории сейчас имеют куда меньшее значение, чем политические соглашения, психологическая стойкость народа Израиля.

  Основав после выхода из 'Херут' небольшую центристскую партию, не имевшую особых перспектив на будущее, Вейцман в 1984 году избирается членом кнессета в качестве независимого депутата и вскоре присоединяется к партии 'Авода'. (Тогда она называлась 'Партия труда Израиля'.) От нее он вновь избирается в 1988 году в кнессет и получает пост министра энергетики, инфраструктуры, науки и техники. Некоторые члены этой партии будут потом упрекать его за то, что он занимал удивительно молчаливую позицию в течение двух первых лет войны в Ливане.

  Но популярный Вейцман весьма полезен. Вернувшись к власти в составе правительства национального единства, созданию которого он содействовал вместе с Шимоном Пересом, становится министром по делам науки.

  Являясь сторонником - каким он остается до сих пор - открытого диалога с палестинцами, Вейцман в 1990 году тайно встречался в одном из отелей в Женеве с представителем Организации освобождения Палестины. Однако израильская разведка не спит, и ей удается записать беседу. Тут уж не выдерживает не выносивший этого 'предателя', перешедшего в лагерь левых, Ицхак Шамир (а теперь наступает его очередь исполнять обязанности премьер-министра). Ведь закон, принятый в 1986 году (сегодня он отменен), запрещал любые контакты с 'террористами'.

  Шамир обвинил нарушителя закона в сговоре с врагом и потребовал его голову. Но он не получил ее... через некоторое время Вейцман, ярко выраженный индивидуалист, человек импульсивный, но прекрасно умеющий контролировать себя, мятежник в душе, сам заявил об уходе с политической сцены и отказался от депутатского мандата, окончательно превратившись к тому времени из 'суперястреба' в крайнего 'голубя'.

  Уходя, Вейцман дал интервью израильскому телевидению, в котором сказал все то, что знают популисты, кормящие народ мифами, но не смеют сказать, потому что боятся потерять голоса будущих избирателей.

  - Ошибается тот, - заявил он, - кто думает, что можно прийти к миру с Сирией и оставить в руках Голанские высоты. Не стоит стараться изолировать палестинцев и добиваться отдельного урегулирования с Сирией. Так или иначе, все будет согласовываться с ООП. Так зачем же играть в детские игры?

  Можно соглашаться с Вейцманом или нет, но нельзя отрицать искренности его раздумий, не рассчитанных на то, чтобы сорвать аплодисменты. Нельзя не видеть благородство, которое и сделало его аутсайдером израильской политики. Если есть что-то полярно противоположное политическому прагматизму с его комбинациями и электоральными расчетами, то это Вейцман. Если есть что-то полярно противоположное популизму, то это тоже Вейцман. Он мог бы в свое время стать лидером 'Ликуда' и главой правительства, если бы руководствовался в политике расчетами, личными амбициями и не был столь бескомпромиссно верен своим убеждениям.

  Вейцман прекрасно знал израильскую политику. Причем изнутри, и у него не было на этот счет иллюзий. Еще задолго до избрания президентом ему не раз предлагали возглавить 'лагерь мира'. Он отказался...

  - Я не хотел бы уходить из политики, - заявил он. - Но пачкаться не буду.

  Эзер Вейцман - оптимист и одна из колоритных фигур в израильских высших кругах. Он приобрел себе многих врагов из-за острого язвительного языка и привычки делать обидные замечания. За ним также закрепилась репутация человека, принимающего поспешные решения, не умеющего взвешивать до конца все 'за' и 'против'. Эта репутация, как считают, послужила одной из причин того, что Вейцмана не назначили начальником генерального штаба, несмотря на его блестящие способности и выдающиеся заслуги. Это он создал израильскую военную авиацию как главную ударную мощь вооруженных сил и привил летчикам такие отличные качества, как высокий боевой дух, смелость действий, умелая тактика.

  Многие, кто общался с Вейцманом, отмечали, что он всегда вызывает симпатию собеседника: очень дружелюбен, открыт, обаятелен. Его можно убедить, в нем нет упрямства, желания рассердить собеседника. Он умеет выслушать, принять доводы. В широком плане он склонен к той прагматичности, которая в принципиальных вопросах тяготеет к уступкам и компромиссу. Ему необходимо, как дышать воздухом, чтобы все его любили, хвалили и благодарили. Эта необходимость подчиняет его себе и приводит (не может не привести!) к неудачам. Между этой необходимостью и умением твердо стоять на своей позиции, быть верным своим принципам и бороться за них - непроходимая пропасть.

  Многие знают Вейцмана, одаривающего всех и каждого улыбкой, добродушного, очаровательного. Но он может впасть в невероятную ярость. Он - человек крайних настроений. Мгновенно может перейти от угнетенного состояния к настроению, полному оптимизма и юмора, от глубокого разочарования к великой надежде. Поэтому нельзя угадать заранее, какое решение он примет, какой будет его реакция.

  Сослуживцы Вейцмана свидетельствуют, что временами он колебался между умеренностью и агрессивностью. Какое-либо событие могло привести его к неожиданному и решительному изменению мнения. Часто у него прав тот, кто дал совет последним.

  13 мая 1993 года, в соответствие с действующим в стране протоколом, седьмой президент Израиля вступил в должность и принес присягу перед депутатами. От Вейцмана - армейского человека, верного неделимой 'Эрец-Исраэль' ('Земля Израиля' в библейских границах), борющегося за Иудею и Самарию, - и следа не осталось в образе Вейцмана-политика.

  Поздравляя нового президента с избранием, покойный премьер-министр Ицхак Рабин сказал, что видит в нем такого политического деятеля, который сможет консолидировать израильский народ в период трудных решений. Не исключено, что глава правительства имел в виду то, что Израилю предстояло сделать важный выбор на переговорах с арабами, пойти на компромисс, призванный обеспечить мир на Ближнем Востоке. Как писали тогда израильские газеты, это заявление свидетельствовало о доверии Рабина новому президенту, хотя между двумя бывшими военачальниками существовали весьма непростые отношения.

  Соперничество между новым главой государства и премьер-министром началось со времен 'шестидневной войны' в июле 1967 года, когда генерал Рабин был начальником генерального штаба, а генерал Вейцман - его замом и начальником оперативного управления. Глава правительства, психологически представляющий полную противоположность президенту, так никогда и не простил своему бывшему подчиненному, что тот рассказал о приступе нервной депрессии, случившемся с ним перед самым наступлением.

  - Я видел, как ему вкатили в мягкую часть укол транквилизатора, - рассказывал Вейцман.

  В течение 24 часов, пока начальник генерального штаба приходил в себя, руководство операциями осуществлял его заместитель. Эта история, широко подхваченная правыми силами, причем в искаженном виде, чуть было не стоила Рабину его последнего назначения. Годы спустя Вейцман выступил решительно против выдвижения кандидатуры бывшего шефа на пост премьер-министра от партии 'Авода'.

  Нет нужды говорить о том, что глава правительства сделал все возможное, чтобы воспрепятствовать избранию своего товарища по оружию. Но не смог.

  У Вейцмана была мечта: получить от сирийского президента Хафеза Асада приглашение на обед в Дамаск.

  - Не смейтесь, - предупреждали в его окружении. - Когда Вейцману приходит в голову какая-то идея, нацеленная на мир, он способен на все...

  Этому следует верить. Ведь уже на следующий день после вступления в должность на первый срок Вейцман заявил, что, как бы ни были ограничены возможности его в основном почетного поста, он отнюдь не собирается довольствоваться лишь торжественным открытием выставок.

  За годы президентства Вейцман не раз доказал, что не бросает слов на ветер.

  Здесь следует пояснить, что по израильским законам глава государства имеет не так уж много полномочий. Президент - это прежде всего символ, и его обязанности носят скорее церемониальный характер.

  - Это жизнь в золотой клетке, - сказал один из его предшественников на этом посту Ицхак Навон.

  'Эзер - необычная птица за столом правительства', - говорили о Вейцмане, когда он был министром. Он - необычная птица и в качестве главы государства.

  Это он стремился принимать непосредственное участие в делах страны, прямо и откровенно высказывался по самым острым политическим вопросам, что прежде казалось несовместимым с положением президента. Это он советовал покойному премьер-министру Ицхаку Рабину приостановить израильско-палестинские переговоры, а позже заставил нынешнего главу правительства Биньямина Нетаньяху встретиться с лидером ООП Ясиром Арафатом.

  Вейцман в свойственном ему демократическом стиле говорил и о службе женщин в боевых частях армии, чем вызвал гнев израильских феминисток, и о гомосексуалистах, чем навлек на себя ярость так называемых сексуальных меньшинств. Словом, он придал посту президента солидность и значимость...

  - Хорошо, что у меня есть носовой платок, - заявил в свое время первый президент Хаим Вейцман. - Это единственное место, куда я могу сунуть свой нос.

  Его племянник совал нос, куда только мог...

  Но народу нравился столь эксцентричный президент. С течением времени его популярность лишь возрастала. Похоже, что все испытали облегчение, когда Вейцмана избрали на второй срок. Даже те, кто активно выступал против него.

  Сам глава государства заявил, узнав результаты голосования:

  - Конечно, я испытываю радость. Однако не скажу, что я на седьмом небе...

  Вряд ли после ухода в оставку Эзер Вейцман изменит свою натуру. Скорее всего, останется таким, каким был всегда. Человеком - никогда не приспосабливавшимся к политическим реалиям, а создававшим их.

Автор: Константин КАПИТОНОВ