Огюст Монферран начал строительство Исаакиевского собора при Александре I, а
закончил - при Александре II, гордился своим детищем и справедливо считал его
главным делом своей жизни. Для своего фамильного герба французский архитектор
выбрал слова, которые до него осмеливались произносить только гении: "Не весь
умру..." и пожелал после смерти быть погребенным под сводами собора. Но отношение
современников к творению Монферрана не было столь восторженным. Тяжеловесность
собора, его несоразмерность с окружающими постройками вызывали серьезную критику.
За четыре колоколенки, посаженные на громоздкое основание, собор насмешливо прозвали
"чернильницей". Исаакиевский собор строился так долго, что две другие грандиозные
стройки: первого постоянного моста через Неву и первой железной дороги успели
начаться и завершиться. Петербуржцы шутили: "Мост через Неву мы увидим, но дети
наши не увидят, железную дорогу мы не увидим, но дети наши увидят, а Исаакиевский
собор ни мы, ни дети наши не увидят".
Мрачные прогнозы не сбылись, 11 июня 1858 года в день памяти святого Исаакия
Далматского собор был освящен. Ровно через месяц Монферрана не стало, но волю
покойного выполнять не стали. Александр II не разрешил хоронить его в православном
храме на том основании, что покойный был католиком. Гроб с телом архитектора
лишь обнесли вокруг собора, которому он отдал сорок лет жизни, и увезли в Париж.
