дедушку расстреляли, потому что у него аусвайса с собой не было
Айн, цвай- полицай!
GZT.RU
Дмитрий Губин
Ну, вы слышали- заканчивается обсуждение закона о полиции? В которую будет
переименована милиция? Приветствую переименование! Из этого выйдет толк, я
серьезно.
Хотя, боюсь, не тот, какой ожидают законодатели. То есть не так: я радуюсь,
что не тот, а вот боятся пусть другие.
список определений из 1 элементов
Дмитрий Губин
Дмитрий Губин родился в Иванове, суровом краю ткачих-лимитчиц. Окончив
факультет журналистики МГУ, он по распределению попал в Волоколамск в газету
<Заветы
Ильича>. Через год его разжаловали в корректоры с устной формулировкой <за
профнепригодность>.
Потом Дмитрий работал в ленинградском журнале "Аврора", затем пять лет -
собкором в <Огоньке>.
В послужном списке Дмитрия значится и русскоязычная версия газеты Pulse St.
Petersburg, и <Радио России>, и вечерний выпуск <Вестей> на РТР, и <Маяк>.
Отовсюду Дмитрия выгоняли за неправильное понимание текущей линии партии.
В 2004-м он эмигрировал на полгода в Лондон, но вернулся в Россию, потому
как надоело ездить ужинать из Лондона в Париж. После Лондона наступила эра
глянцевых
журналов: Дмитрий Губин возглавлял FHM и Robb Report. С 2007 года
сотрудничал с Авторским телевидением - то есть вел <Времечко>, <Временно
доступен> ,
<Большая семья>.
конец списка
Про закон- и особенно про переименование- уже высказались все, кто мог.
Оппозиция пробежалась и ноги вытерла. И когда я говорю либерального настроя
друзьям
(а других нет), что мне переименование кажется важным и нужным, потому как
будет иметь серьезные последствия, они смеются. Думают, стеб такой. Или, как
определяла Сьюзан
Зонтаг,
<камп>- ироничный трэш, заговор понимающих.
Однако я серьезен.
Одно из главных умений жить в нашей стране- это не просто умение понимать
разницу между сущностью институтов и формальным их наименованием, но и
практически
применять.
<Слово и дело>
- до сих пор наша дихотомия.
В разницу между словом и делом, как в неприкрытую дверь, у нас несет тем
сквозняком, который и составляет русскую жизнь. Начать с названия страны:
<Российская
Федерация>.
Да какая мы федерация? Вы еще поверьте, что КНДР- это народная и
демократическая республика. Нет, мы примерно с XV века- самодержавная
страна, в которой
все важнейшие вопросы, связанные с жизнью <субъектов федерации>, решаются в
столице самодержцем.
<Субъекты федерации>- никакие не субъекты, а объекты власти, форму которой
правильнее всего определить как патримониальную (вотчинную) автократию, то
есть
ту автократию, где власть передается по наследству, не обязательно кровному
(<преемник> есть как бы наследник, которого, впрочем, за плохое поведение
наследства
можно лишить).
В России весь народ- именно что объект власти, а никакой не источник.
<Источник>- это по Конституции, а Конституция в России- никакой не главный
закон,
а всего-навсего словарь, используя который, мы общаемся с панатлантическим
миром. Где конституция- это как раз закон.
Понимаете разницу?
Проблема в том, что те люди, которые понимают ее столь хорошо, что начинают
умело использовать, к этому моменту обычно превращаются в таких циников и
подлецов,
что мама не горюй. А те люди, что никакой разницы не видят, являют собой
таких баранов, что циникам и подлецам остается их либо резать, либо стричь
(сейчас
нравы мягкие: стригут. При Грозном и Сталине- резали).
То есть для того, чтобы народ России был действительно народом, а не
симбиозом подлецов с баранами, и было бы неплохо прикрыть дверь, из которой
сквозит:
ликвидировать щель между словом и делом.
Ведь <милиция>- это откуда взялось? <Милиция> задумывалась как народная
дружина, охраняющая народные интересы,- то есть нечто противоположное
самодержавной
<полиции> (прошу прощения, что в <полицию>, как горшок с рагу, я кидаю все
разом- и казаков с нагайками, разгонявшими тогдашние марши несогласных, и
жандармов,
охранявших <белую> публику от <черной>). Генезис слова именно таков.
Но сегодняшняя милиция- по сути, та же дореволюционная полиция, смысл
которой исключительно в охране власти. Более того: по форме работы
сегодняшняя милиция
выродилась даже не в дореволюционную полицию, а в оккупационных полицаев. С
теми оккупированное население сталкивалось тоже в основном тогда, когда
полицаи
проверяли аусвайсы, отправляя всех, у кого аусвайсы не в порядке (то есть
потенциальных <партизан>, несогласных с оккупационным режимом), в
комендатуру.
Память об этом в России еще жива. Я, например, часто провожу эксперимент,
который вы сами можете повторить.
При посадке в поезд я никогда не раскрываю паспорт (требование которого-
норма полицейская, то бишь полицайская: при Брежневе, когда милиция еще
немного
была милицией, то есть заявления от граждан порой расследовала,- в поездах
никаких документов не требовалось). И когда меня спрашивают: <А вам что,
трудно
паспорт открыть?>- я неизменно отвечаю: <Трудно. У меня дедушку расстреляли,
потому что у него аусвайса с собой не было. Мы в нашей семье про это
помним>.
И нужно видеть, как меняются лица проводников.
Пусть простит меня покойный дедушка- в войну он был в нацистском концлагере,
бежал, потом в советском концлагере, откуда, дернув все возможные партийные
ниточки, его вытащила моя бабушка (то есть не расстреляли).
Но этот маленький эксперимент показывает, как важно, чтобы слово не
расходилось с делом, потому что когда слово с делом не расходится, у людей
включается
совесть- и, думаю, не только в поездах у проводников. То есть, поступая
гадко, они начинают понимать, что поступают гадко, даже когда продолжают
гадко
поступать.
Да-да, я за то, чтобы милиционеры были переименованы в полицаев. Чтобы
паспорта- в аусвайсы. А <духовный лидер нации>- в императора или даже (при
освящении
православной церковью, которую тоже неплохо было бы переименовать в
ортодоксальную, придав более точную коннотацию) в царя.
Нужно без утайки обозначать, в какой стране, при каком строе мы живем и в
чем заключаются подлинные законы страны и строя.
Тогда, быть может, мы и начнем потихоньку менять страну, меняясь сами.
Адрес статьи:
http://www.gzt.ru/column/dmitrii-gubin/-ain-tsvai-politsai-/325477.html
АНО Редакция ежедневной ГАЗЕТЫ
