Суббота, 10 часов 15 минут вечера - воскресенье, 5 часов 30 минут утра.
     - Плесни-ка мне еще, Лон.
     Райм пил через соломинку, Селитто предпочитал отхлебывать прямо из стакана. Оба решили сегодня ничем не разбавлять крепкие напитки. Детектив развалился на старом плетеном стуле, и Райму через некоторое время начало казаться, что тот очень похож на Питера Лорре из "Касабланки".
     Терри Добинс ушел, но перед этим успел выдать несколько психологических предположений о патологической самовлюбленности некоторых федеральных агентов. Джерри Бэнкс покинул их вскоре после визита Деллрея, а Мел Купер продолжал кропотливо разбирать и упаковывать свое драгоценное оборудование.
     - Великолепный напиток, - отметил Селитто, отпив еще глоток "скотча". - Господи, я себе не могу позволить такую роскошь. Сколько же ему лет?
     - Именно этому, как я полагаю, двадцать. Детектив с уважением посмотрел на золотисто-коричневую жидкость:
     - Да, женщина в таком возрасте тоже считается вполне созревшей и способна доставить настоящее удовольствие.
     - Скажи мне лучше вот что, Лон. Я насчет Поллинга. Что означает этот его приступ ярости?
     - Наш маленький Джимми? - Селитто рассмеялся. - У него сейчас неприятности. Ведь это он первым посоветовал вывести Перетти из расследования и ничего не доложил в ФБР. Он сам поставил себя в такое трудное положение. И потом, ведь это он настоял, чтобы тебя подключили к ведению дела. В общем, шумиха стояла порядочная. И не конкретно относительно тебя. Просто участие гражданского лица в таком ответственном расследовании вообще трудно себе представить.
     - Так, значит, это Поллинг просил за меня, а я почему-то считал, что шеф.
     - Да, но первым ему эту идею подсказал именно Поллинг. Он сразу тебя вспомнил, как только просочились новости о том, что на месте преступления найдены не совсем обычные вещественные доказательства.
     - И Джим захотел, чтобы я стал консультантом?
     "Как странно, - подумал Райм, - ведь мы с ним не виделись и не поддерживали никаких отношений вот уже несколько лет". С того самого рокового дня, когда Райм получил травму. Но как раз тогда дело вел Поллинг, и именно он поймал Дэна Шепарда.
     - Ты, похоже, удивлен, - заметил Селитто.
     - Еще бы. Мы никогда не питали особо теплых чувств друг к другу. По крайней мере, раньше.
     - А в чем дело?
     - Я в свое время послал на него жалобу, - признался Райм. - Это было лет шесть, а может, и все семь назад, когда Джим еще ходил в звании лейтенанта. Я застал его как-то с подозреваемым, которого он допрашивал прямо на месте преступления. Я взорвался. Еще бы! Он ведь портил своим присутствием все следы. Разумеется, мне пришлось доложить об этом. И уже позднее, когда случилось так, что он стрелял в невооруженного подозреваемого, ему и это дельце припомнили.
     - Ну, я думаю, такие мелочи уже давно забыты и прощены. Это я могу сказать наверняка. Знаешь, как он старался, чтобы тебя подключили к расследованию!
     - Лон, ты не мог бы сделать одолжение и набрать мне один номер?
     - С удовольствием.
     - Нет, - возразил вездесущий Том и мгновенно отобрал у детектива телефон. - Пусть он привыкает набирать сам.
     - У меня нет на это времени, - закапризничал Райм. - Я так и не понял, как функционирует эта штуковина. - Он указал движением глаз в сторону хитроумного приспособления с джойстиком.
     - Но вы даже и не пытались научиться. А это большая разница. Кому вы хотите позвонить?
     - Бергеру.
     - Нет, не надо, - попытался отговорить хозяина Том. - Уже поздно.
     - Спасибо за напоминание, но в последнее время я только и делаю, что смотрю на часы, - холодно ответил Райм. - Позвони ему. Он остановился в отеле "Плаза".
     - Нет.
     - Я прошу тебя позвонить.
     - Вот, пожалуйста. - Том положил листок с записанным номером на дальний конец стола, но Райм все же ухитрился прочитать его. Бог, конечно, отнял многие способности Линкольна Райма, но сохранил ему остроту зрения двадцатилетнего юноши. При помощи джойстика, переводя рычажок на различные цифры щекой, он набрал нужный номер. Все оказалось не так сложно, как он предполагал, но теперь Райм нарочно сделал процесс довольно длительным, и еще умудрился надоесть присутствующим своим нытьем. Том рассердился, но ничего не сказал и, гордо подняв голову, удалился на первый этаж.
     Бергера в номере не оказалось, и Райму пришлось оставить сбою затею. Теперь он бесился оттого, что ему никак нельзя было со злостью швырнуть трубку на рычаг.
     - У тебя какие-то проблемы? - встрепенулся Селитто.
     - Нет, - прорычал Линкольн.
     "Куда он исчез? - раздражительно думал Райм. - Уж в такое время мог бы и посидеть в гостинице". Сейчас Райма охватило давно забытое чувство ревности. Как же так? Его личный доктор смерти отправился помогать умирать кому-то другому!
     Неожиданно Селитто рассмеялся. Райм посмотрел на приятеля. Тот заедал виски шоколадом, откусывая прямо от плитки. Он совсем забыл, что Лон придерживался диеты, когда они работали вместе, и питался исключительно полуфабрикатами.
     - Я вот что хотел рассказать, - немного успокоившись, начал он. - У нас работал такой Бенни Понцо, помнишь?
     - А как же, в отделе борьбы с организованной преступностью. Только это было, кажется, двенадцать лет назад.
     - Да.
     Райму нравилось занятие Бенни. Преступники там всегда профессионалы, а места преступлений особенно будоражили кровь. Кроме того, сами жертвы очень редко оказывались невинными овечками.
     - Вы о ком говорите? - подал голос Мел Купер.
     - Вспомнили одного боевого товарища, - откликнулся Селитто. - Помнишь, когда он требовал бутерброд, ну, хотя бы с конфеткой?
     Райм кивнул и тоже засмеялся.
     - Что же это за история такая веселая? - заинтересовался Купер.
     - Ну, хорошо, - начал Селитто. - Представь: мы с Раймом и еще двумя парнями работали в центральных кассах по продаже железнодорожных и авиабилетов. А Бенни, этакий здоровяк, вдруг уселся на скамейку, скорчился и начал ощупывать свой живот. Неожиданно он застонал: "Я голоден. Я так голоден! Мне сейчас хотя бы бутербродик с конфетой". Мы переглянулись, и я спросил: "А что это такое?". Он посмотрел на меня так, будто я с луны свалился, и заявил: "Ты что, вообще ничего не понимаешь? Берется шоколадка "Херши", кладется между двумя батонами хлеба и съедается. Только и всего!"
     Все снова рассмеялись. Селитто протянул шоколад Куперу, но тот замотал головой, потом Райму. Линкольн вдруг почувствовал непреодолимое желание откусить хотя бы немножко. Вот уже год, как он не притрагивался к шоколаду. Он старался избегать подобных продуктов: сахара, пирожных, конфет. Эта еда доставляла ему немало проблем. Такие мелочи, над которыми никогда не задумывается здоровый человек, для инвалида становятся тяжким бременем и здорово изматывают. Ну, хорошо, допустим, вы не в состоянии нырять с аквалангом или покорять вершины Альп. Ну и что из этого? Многие не могут себе это позволить. Но зато все чистят зубы. Ходят к дантистам, ставят пломбы, ездят на электричках домой. А когда никто не смотрит, то любой человек может запросто выковырять пальцем застрявший в зубах орешек.
     Любой, но только не Линкольн Райм.
     Он тоже отрицательно замотал головой и надолго приник к своей соломинке. Его глаза снова скользнули на экран компьютера. Он вспомнил, что начал писать прощальное письмо Блэйн, когда этим утром Селитто и Бэнкс ворвались сюда, в спальню, и нарушили его покой. Кроме того, ему надо было написать еще несколько писем.
     Одно из них он уже долгое время откладывал в долгий ящик. Оно адресовалось Питеру Тейлору, специалисту по травмам позвоночника. Большей частью они с ним разговаривали не о нынешнем состоянии здоровья Райма, а о смерти. Доктор был ярым противником эвтаназии. Сейчас Райм почувствовал, что просто обязан написать ему объяснительное письмо с изложением всех причин, по которым он все же решил достичь своей цели и совершить самоубийство.
     А как насчет Амелии Сакс?
     Дочь Копа тоже, разумеется, получит записку. Так решил Райм.
     Калеки обладают благородным сердцем, калеки добры, калеки имеют железную волю...
     Да ничем они не обладают. Просто они умеют прощать.
     Дорогая Амелия! Моя дорогая Амелия! Дорогой офицер Сакс!
     Ввиду того, что я в течение некоторого времени имел удовольствие работать с вами вместе, хочу воспользоваться случаем и поставить вас в известность о следующем. Хотя я и считаю вас предательницей и Иудой, я вас прощаю. Более того, я желаю вам всего наилучшего в вашей будущей карьере. Пусть вам сопутствует успех в нелегком деле целования репортерских задниц...
    
     ......
    
     - А что ты знаешь о Сакс, Лон?
     - По-моему, все, кроме того, что у нее, оказывается, взбалмошный и несносный характер. Вот это мне было неведомо.
     - Она замужем?
     - Нет. Правда, у нее такое личико и фигурка, что, конечно, можно было бы представить, что в таком возрасте ей уже давно пора обзавестись семьей. Какой-нибудь симпатичный парень уже приметил бы ее. Но она даже ни с кем не встречается. Мы только слышали, что несколько лет назад у нее был то ли приятель, то ли жених, но она никогда об этом не распространяется. - Он заговорил тише. - Ходят слухи, что она лесбиянка. Но я утверждать ничего не буду. Что касается моей личной жизни, то я "снимаю" себе женщину вечером в субботу в прачечной самообслуживания. Между прочим, очень оригинальное место и никогда не подводит. Так что я не жалуюсь.
     Тебе придется научиться забывать мертвых...
     Райм вспомнил выражение ее лица в тот момент, когда он произнес эту фразу. Что бы это могло значить? Потом он рассердился на себя за то, что слишком уж много времени думает об этой женщине. И снова занялся соломинкой.
     Зазвенел звонок у входной двери. Райм и Селитто одновременно повернули головы в сторону лестницы. Вскоре раздался топот ног, и в спальне возник высокий молодой человек в брюках для верховой езды и синем шлеме, работавший, как было видно из его внешнего вида, в элитном отряде нью-йоркской конной полиции. Он протянул Селитто здоровенный конверт и сразу же удалился.
     Детектив вскрыл сверток:
     - Посмотри-ка, что нам принесли.
     С этими словами он высыпал содержимое на стол. Три или четыре дюжины пластиковых пакетов с этикетками для вещественных доказательств равномерно рассыпались по поверхности. Райм посмотрел на них с отвращением. Каждый пакет содержал кусочек целлофана с упаковки от телятины, за которыми Линкольн посылал по магазинам сотрудников полиции.
     К конверту прилагалась записка от Хауманна:
     "Кому: Линкольну Райму, Лону Селитто. От кого: Боу Хауманн, ОНРВС".
     - А это еще что за сокращение? - удивился Купер. В полиции приняты бесконечные аббревиатуры даже для слов, казалось бы, вполне обычных. Например, СМП - средство мобильного патрулирования, то есть автомобиль, ИВУ - импровизированное взрывное устройство, то есть бомба. Однако ОНРВС раньше не попадалось на глаза ни Райму, ни Селитто. Они только дружно пожали плечами.
     Селитто продолжал читать, и вдруг рассмеялся:
     - Отдел Немедленного Реагирования по Вопросам Супермаркетов. Относительно телячьих ножек. Поиски, проведенные на территории города, выявили сорок шесть субъектов, которые были задержаны и нейтрализованы с минимальной затратой сил. Им были зачитаны их права, после чего они были направлены на кухню к матери офицера Джанкарло. После завершения допроса половина подозреваемых будет переправлена в ваше распоряжение. Разогревать в духовке при температуре 350 градусов в течение тридцати минут... "
     Райм расхохотался и потянул через соломинку виски, смакуя вкус напитка. Этого аромата хорошего скотча ему будет не хватать. (Хотя в мире бесчувственного сна как может чего-то не хватать? Это как с вещественными доказательствами: уберите преступление, и все эти предметы перестанут что-либо значить. Вы остаетесь в вечности, а там царит безопасность.)
     Купер поднял несколько образцов целлофана:
     - Сорок шесть вариантов. Из каждого выбранного магазина. Райм взглянул на стол. Шансы для идентификации упаковки были велики. Индивидуализировать пакет, может быть, и не удастся. Крошечная частица случайно прилипшего кусочка упаковки вряд ли полностью совпадет с этими образцами. Но, тем не мене, так как фирменные магазины закупают один и тот же целлофан для своей продукции, изучив их, можно будет сузить географию поиска жилища подозреваемого. Может быть, стоит позвонить в лабораторию ФБР и пояснить им, что...
     Нет-нет, не стоит. Ведь теперь этим делом занимаются они.
     - Сложи их и отправь нашим братьям-федералам, - скомандовал Райм Куперу.
     Линкольн решил выключить компьютер, но его иногда непослушный палец попал по соседней с нужной кнопке, и тут же визгом отозвались динамики, которые случайно оказались теперь в режиме функционирования.
     - Вот дерьмо! - выругался Линкольн. - Терпеть не могу эту аппаратуру!
     Обеспокоенный внезапным приступом злобы Райма, Селитто взглянул на стакан виски и заметил:
     - Что за ерунда, Линк? Такой превосходный скотч должен был сделать из тебя добряка.
     - Могу вас обрадовать, - кисло усмехнулся Том. - Сейчас он как раз и находится в великолепном расположении духа.
    
     ......
    
     Он остановил машину возле огромной водосточной трубы.
     Выйдя из такси, он почувствовал знакомое зловоние воды, илистой и зеленоватой. Они находились возле тупика, ведущего к концу сточной трубы, пролегающей от западного шоссе к реке Гудзон. Здесь было пустынно, и никто их не видел.
     Собиратель костей подошел к задней части машины, наслаждаясь видом захваченного пленника. Такое же удовольствие он испытывал, разглядывая девушку, прикованную к паровой трубе. И торчащую из-под земли извивающуюся руку, возле железнодорожной насыпи сегодняшним утром.
     Преступник уставился в испуганные глаза жертвы. Он был гораздо более худым, чем казалась на первый взгляд. И намного старше предыдущих. Всклокоченные седые волосы торчали в разные стороны.
     Стар в плоти, но молод в кости...
     Мужчина при его приближении весь сжался, оборонительно выставив перед собой худые руки.
     Открыв дверь, собиратель костей уперся стволом пистолета в его тощую грудь.
     - Пожалуйста, - прошептал пленник дрожащим голосом, - денег у меня немного, но я отдам их все. Мы можем найти ближайший банкомат, и я...
     - Выходи.
     - Пожалуйста, не причиняйте мне вреда.
     Собиратель костей мотнул головой, приказывая выйти. Хилый старик затравленно оглянулся и выбрался из такси. Он стоял возле машины, облокотясь на нее и умоляюще сложив руки перед грудью. Несмотря на жаркую погоду, его всего трясло.
     - Зачем вы это делаете?
     Преступник отступил назад, вытаскивая из кармана наручники. Из-за толстых перчаток, движения его пальцев были неловкими. Пока он возился с ними, ему показалось, что его глаза заметили мачты нескольких мелких судов, снующих по Гудзону. Здесь их было куда меньше, чем в восточной части, где постоянно мельтешило множество парусников и яхт, идущих из Монтгомери к северным причалам. Приглядевшись, мужчина понял, что ошибся. Перед ним была не яхта, а небольшой катер, на палубе которого балдела компания яппи.
     Когда он шагнул вперед, держа наготове наручники, похищенный схватил его за рубашку:
     - Пожалуйста... Я ехал в больницу. Поэтому я вас и остановил. У меня боли в груди.
     - Заткнись.
     Неожиданно старик протянул свои покрытые некротическими пятнами руки и вцепился похитителю в горло, все сильнее и сильнее сжимая пальцы. Резкая боль обожгла шею преступника в тех местах, куда впились желтые ногти жертвы. Взбешенный собиратель костей, вырвавшись, грубо сковал похищенного наручниками.
     Залепив ему рот куском липкой ленты, он потащил старика по набережной к тому месту, где заканчивался трубопровод диаметром в четыре фута. Тут он остановился и еще раз оглядел свою жертву.
     "Тебя будет легко разобрать на косточки", - подумал убийца.
     Кость... Как приятно трогать ее... слышать этот звук...
     Он взял кисть старика, словно взвешивая ее, и глаза похищенного наполнились ужасом, а губы затряслись. Собиратель костей принялся с наслаждением поглаживать пальцы жертвы, тщательно ощупывая фаланги. (Ему ужасно хотелось избавить от перчаток, но он не осмелился этого сделать.) Затем он приложил ладонь старика к своему уху.
     - Что вы собираетесь...
     Убийца обхватил его мизинец и принялся отгибать его. Он продолжал это до тех пор, пока до его слуха не донесся звонкий щелчок сломавшейся хрупкой кости. По лицу преступника разлилось удовлетворение. Старик сдавленно закричал и повалился на землю, потеряв сознание.
     Приведя его в чувство, убийца вновь поставил жертву на ноги и потащил вперед, к трубе.
     Вскоре они оказались под полусгнившим причалом. Место выглядело зловещим и отвратительным из-за обилия разложившихся трупов утонувших животных, дохлой рыбы и массы гниющих водорослей. Целый вал такой же морской травы медленно поднимался и опускался на волнах, издавая причмокивающие, словно похотливые губы жирного сластолюбца, звуки. Несмотря на жару, царившую во всем городе, здесь было сыро и холодно, как в марте.
     Сеньор Ортега...
     Собиратель костей затащил свою жертву в воду и приковал к одной из свай причала, до отказа защелкнув браслеты наручников. Посеревшее лицо пленника оказалось в трех футах над поверхностью воды. Аккуратно ступая по скользким камням, убийца добрался до жерла трубы. Здесь он остановился и обернулся, чтобы наблюдать, наблюдать, наблюдать...Ему было наплевать, что полиция умудрилась все-таки найти предыдущие жертвы. И Ханну, и ту женщину из аэропорта. Этого старика они не обнаружат вовремя. Да и вообще вряд ли они его найдут. Поэтому через месяц-другой он наведается сюда, чтобы посмотреть, как река и рыбы обойдутся с телом.
     Выбравшись на гравийную насыпь, собиратель костей стянул с лица шапочку и оставил неподалеку от машины несколько предметов, которые указывали бы на следующее место преступления. Злясь на полицейских, в этот раз он спрятал оставленное более тщательно. В этот раз среди предметов оказался сюрприз, который собиратель костей давно хотел подложить копам. Потом он вернулся в машину.
     Задувал легкий бриз, приносящий с реки кисловатый затхлый запах. Слышался шелест травы и отдаленный гул городского транспорта.
     Шипящее шуршание шин по асфальту напоминало звук наждачной шкурки, полирующей кость.
     Преступник, выехав на набережную, остановил такси и, открыв дверь, прислушался к отдаленному шуму, глядя, склонив голову, на мириады огоньков зданий, напоминавших вытянутую ветвь отдаленной галактики. Мимо него по дорожке трусцой пробежала женщина, едва не наткнувшись на его машину.
     Худощавая брюнетка, в пурпурных шортах и такой же майке, увернувшись от столкновения с капотом, остановилась, вытирая со лба пот. Женщина находилась в прекрасной форме: стройное, поджарое тело, тренированные мышцы, но красотой она похвастаться не могла. У нее было невыразительное лицо с крючковатым носом и широким ртом, а кожа покрыта какими-то пятнами.
     Но зато под кожей...
     - Здесь нельзя... здесь нельзя парковаться! Это дорожка специально для бега...
     Женщина не успела договорить, и в глазах ее появилось выражение страха, когда она перевела взгляд с лица водителя на лежащую рядом с ним маску с прорезями для глаз.
     Бегунья поняла, кто он такой. Вытянув шею, она вымученно улыбнулась, отчего под кожей резко обозначились ключицы.
     Она чуть напрягла правую ногу, готовая сорваться с места, но собиратель костей опередил ее. Выскочив из машины, он выпрямился и, не давая женщине опомниться, ударил ее. Та было вскрикнула, но его локоть вонзился ей в висок. Раздался звук, словно кто-то защелкнул ремень безопасности, и женщина повалилась на землю.
     Собиратель костей, растерявшись, опустился перед ней на колени и осторожно приподнял ее голову, застонав при этом:
     - Нет, нет...
     Он проклинал себя за то, что удар оказался чересчур силен и мог повредить самому ценному. Ведь за этим неприятным лицом мог скрываться восхитительный череп.
    
     ......
    
     Амелия Сакс расправилась с очередной карточкой и решила немного передохнуть. Она отыскала в коридоре торговый автомат, в котором приобрела пластиковый стаканчик отвратительного черного кофе. Затем она вернулась в кабинет без окон и тоскливо принялась оглядывать собранные ею вещественные доказательства. Ей сразу вспомнились все невзгоды и кошмары, которые пришлось перенести, собирая эти драгоценные предметы. Постоянная боль в суставах, вид похороненного заживо человека с торчащей из могилы окровавленной рукой, затем свисающий с трубы труп Ти-Джей Колфакс. До сегодняшнего дня само понятие "вещественное доказательство" практически ничего для нее не значило. Это скучные лекции весенними днями в академии. Это постоянные математические расчеты, какие-то графики и диаграммы. Короче говоря, наука. Для Амелии это было равносильно страданиям.
     Нет, с самого начала Сакс собиралась стать окружным полицейским. Иметь свой участок, обходить его, бороться с местными наркоманами и знать каждого пьянчужку. Распространять уважение к закону. Одним словом, работать так, как ее отец. Или насильно заставлять соблюдать все правила и предписания, как это делал Ник Карелли, ветеран с пятилетним стажем, всегда улыбающийся и будто спрашивавший прохожих: "У вас проблемы, ребята?"
     Именно так она и представляла себе свою будущую работу. Взгляд Амелии упал на высохший буроватый лист, обнаруженный в тоннеле скотного двора. Один из "ключевых" предметов, который им оставил подозреваемый номер 823. И еще трусы. Ей почему-то вспомнилось, что фэбэровцы перехватили все это прежде, чем Купер закончил анализ на... как же называется эта хитрая машина? Хроматограф, кажется. Интересно все же, чем пропитана ткань?
     Но все эти размышления неизменно приводили ее к Линкольну Райму, а вот о нем-то как раз ей сейчас меньше всего хотелось думать.
     Она вздохнула и продолжила свое скучное занятие. На каждой карточке имелись графы, куда должны были вписываться фамилии должностных лиц, отвечающих за сохранность данного предмета, начиная от его находки и до суда. Сакс несколько раз приходилось перевозить вещдоки, и ее фамилия уже фигурировала в таких карточках. Но впервые запись А. Сакс 5885 появилась в самой верхней строчке этой графы.
     Она снова приподняла со стола пакет с листом.
     Наверняка он тоже трогал его. Он. Человек, который убил Ти-Джей Колфакс. Который держал пухлую руку Монелл Гергер и резал ее до самой кости. И теперь он искал новую жертву, прямо сейчас. Если, конечно, уже не нашел.
     Тот негодяй, похоронивший заживо мужчину, молящего его о пощаде. Он так и не смилостивился над своей жертвой.
     Амелия вспомнила Принцип Локара. Люди, входящие в контакт, обязательно при этом должны чем-то обменяться. В большинстве случаев они, наверное, и сами этого не знают.
     Может быть, и на этот лист попало что-то от подозреваемого номер 823? Что это: клетка кожи или капля пота? Эта мысль почему-то напугала ее. Амелия почувствовала непонятное возбуждение, как будто убийца находился где-то рядом, чуть ли не в этой душной комнате рядом с ней.
     И снова карточки.
     Минут десять она вносила записи и уже заканчивала оформлять последнюю, как дверь сзади нее неожиданно распахнулась. Амелия вздрогнула и резко повернулась.
     В кабинет шагнул Деллрей. Сейчас он был без пиджака, в помятой, но накрахмаленной рубашке. Его пальцы нервно хватались за сигарету, спрятанную за ухом.
     - Я буквально на минуточку, офицер. Сейчас все решится, и я подумал, что вам будет интересно узнать результаты.
     Сакс последовала за ним по короткому коридору, чуть-чуть позади, не поспевая за этим долговязым джентльменом.
     - Сейчас мы получим ответ из банка данных, - пояснил Фред.
     В оперативном пункте стоял шум. Агенты поснимали пиджаки и копошились над своими столами. Сейчас у каждого из них было видно оружие: в основном пистолеты-пулеметы "Сиг-Соер" калибра 10 миллиметров и автоматические винтовки "Смит-Вессон" калибра 0,45. С полдюжины сотрудников толпились возле компьютера, соединенного со сканнером.
     Хотя Сакс не понравилось, в какой жестокой и несправедливой форме дело было отобрано у полиции и передано ФБР, она не могла не признать, что Деллрей был отличным агентом. Даже несмотря на свой заносчивый характер и нарочито развязный стиль поведения. К нему подходили за советами и молодые, и опытные сотрудники. Он всех внимательно выслушивал и каждому старался всячески помочь. Иногда Деллрей срывался с места, подбегал к телефону и, хватая трубку, то нахваливал невидимого собеседника, то, напротив, разносил его в пух и прах, но каждый раз добивался того, из-за чего звонил. Время от времени он осматривал гудящую комнату и вдруг громовым голосом произносил:
     - Ну что, ребята, прищучим мы этого хмыря? А как же!
     И во всех взглядах, обращенных на него, читалось: "Уж если кто и поймает эту скотину, то непременно ты, Деллрей".
     - Внимание, идет ответ! - сообщил агент у компьютера.
     - Мне нужны свободные линии в Нью-Йорке, Джерси, Коннектикуте. Оповестите все службы, связанные с нами, когда мы получим подтверждение идентификации.
     Агенты, к которым относились эти распоряжения, принялись набирать номера на телефонах.
     Наконец, на экране компьютера засветилось изображение.
     Амелия не поверила своим глазам, когда увидела, что в этот момент Деллрей скрестил свои липкие потные пальцы на удачу.
     В комнате повисла напряженная тишина.
     - Есть! Нашли! - радостно сообщил агент.
     - Все. Теперь никаких подозреваемых нет, - пропел Деллрей, склоняясь у экрана. - Слушайте меня внимательно, ребятишки. У нас есть имя и фамилия. Итак, Виктор Пьетрс. Родился здесь, в 1948 году. Родители из Белграда. Значит, прослеживается связь с Сербией. А отпечатки хранились в архиве из-за его преступного прошлого. Наркотики, уличные нападения, одно со смертельным исходом. Два раза был осужден. И вот еще, слушайте: состоит на учете у психиатра. Три раза проходил лечение в психиатрических клиниках в Беллвью и Манхэттенской. Три года находится на свободе. Живет в районе Вашингтон Хайте. Кто у нас занимается телефонными компаниями?
     Несколько агентов подняли вверх руки.
     - Начинайте работу.
     Потянулись бесконечные пять минут.
     - Здесь нет. В телефонной книге Нью-Йорка его нет.
     - В Джерси тоже нет, - выкрикнул другой агент.
     - Ответ отрицательный. Коннектикут.
     - Черт! - выругался Деллрей. - Поменяйте буквы местами. Попробуйте вариации фамилии. Да, и не забудьте глянуть, нет ли его в числе тех абонентов, которых отключили от сети за неуплату в последние годы.
     В течение нескольких минут голоса в комнате то затихали, то снова начинали неустанно гудеть, как волны во время прилива.
     Деллрей нервно расхаживал взад-вперед, и Сакс начинала догадываться, почему он такой костлявый.
     Неожиданно в зале прогремел победный крик:
     - Нашел!
     Все лица повернулись на этот радостный вопль. - Его обнаружила транспортная служба Нью-Йорка. Сейчас они пересылают мне ответ... Он работает таксистом. Имеет лицензию.
     - Меня это даже не удивляет, - пробормотал Деллрей. - Почему я сразу об этом не подумал? Ну, и где же находится его гнездышко?
     - Это в Морнингсайд Хайтс. В одном квартале от реки. - Агент быстро записал домашний адрес Виктора и вручил его Деллрею. - Я знаю эту местность. Там пустынно. А по улицам толпы наркоманов разгуливают. Жуткий райончик.
     Другой агент ввел адрес в свой компьютер, и тот уже через несколько секунд выдал информацию:
     - Частная собственность банка. Кстати, известного. Дом сдается в аренду. Значит, он снимает этот особняк.
     - Что-нибудь нужно еще узнать? - поинтересовался какой-то агент. - Я на линии с Куантико.
     - Не надо, у нас нет времени, - объявил Деллрей. - Нам нужен оперативный отряд. Будем брать его.
     - А что же будет со следующей жертвой? - спросила Сакс.
     - С какой еще жертвой?
     - Ну, он наверняка уже кого-то схватил. Он знает, что у нас есть "ключевые" предметы, а уже прошло достаточно времени. И жертва сейчас должна находиться там, где он ее спрятал.
     - Сегодня не было никаких сведений о пропавших людях, - отмахнулся Деллрей. - А если он кого-то и схватил, то, скорее всего, держит в своем доме.
     - Не думаю.
     - Почему нет?
     - Тогда на жертве останется очень много следов, ведущих непосредственно к нему, - быстро ответила Амелия. - К тому же Линкольн говорил, что у него достаточно безопасное жилище.
     - Ну, тогда поступим вот как. Мы его сейчас схватим и сразу спросим, куда он дел жертву.
     - Да, уж в этом деле мы профессионалы, - подхватил какой-то агент.
     - Ну что ж, двинулись, - позвал остальных Деллрей. - Ребята, давайте поблагодарим офицера Амелию Сакс. Это она обнаружила тот самый отпечаток и сделала с него снимок.
     Девушка покраснела, почувствовала это и внутренне проклинала себя за такую реакцию. Но ничего поделать не могла. Амелия уставилась вниз, рассматривая какие-то странные полоски на своих туфлях. Прищурившись, она поняла, что до сих пор не сняла резиновые ленты, которые остались на обуви еще с места преступления.
     Когда она снова подняла глаза, то увидела перед собой целый отряд серьезных федеральных агентов, навешивающих на себя оружие и торопящихся к выходу. Проходя мимо нее, каждый из них бросал на нее взгляд. "Именно так, - подумала она, - наверное, лесорубы смотрят на бревна".

     В 1911 году на наш прекрасный город обрушилось несчастье, неслыханное по своим, масштабам.
     25 марта сотни прилежных молодых женщин усердно трудились на швейной фабрике, которых так много в стране и которые славятся своей потогонной системой. Предприятие располагалось в деловой части города, а точнее в Гринвич-Виллидж.
     Владельцы компании настолько увлеклись получением прибыли, что совершенно забыли о насущных потребностях работниц - молодых девушек, которые трудились и жили даже хуже, чем рабы. Хозяева считали, что швеям и закройщицам не обязательно посещать туалетную комнату в течение дня, поэтому цеха запирались снаружи на замки.
     Собиратель костей возвращался к себе домой. Попавшуюся по дороге полицейскую машину он вниманием не удостоил, да и копы, сидевшие в ней, не узнали бы его в человеке, смотревшем перед собой прямо и уверенно.
     В тот день, о котором мы упомянули, на фабрике вспыхнул пожар. Он начался на восьмом этаже, и пламя вскоре охватило все здание. Работницы, конечно, пытались спастись, но ввиду того, что двери, как обычно, были заперты, сделать этого им не удалось. Многие погибли прямо на рабочих местах, а некоторые, не выдержав натиска огня, выбрасывались из окон со стофутовой высоты и разбивались о булыжную мостовую.
     Число погибших при пожаре на фабрике "Трайангл Шертуэйст" достигло 146 человек. Однако полиция оказалась в тупике, когда при расследовании выяснилось, что среди жертв не найдено тело некоей Эстер Вайнрауб. Между тем очевидцы утверждали, что она была в числе тех, кто выпрыгнул из охваченного пламенем, восьмого этажа здания. Никто из девушек, чьему примеру она последовала, в живых при падении не остался. Неужели свершилось чудо, и она выжила? Когда все тела погибших разложили на улице, чтобы родственники смогли провести опознание своих близких, мисс Вайнрауб среди трупов не оказалось.
     Затем в округе начали распространяться слухи о каком-то упыре. Мол, кто-то видел, как некто неизвестный увозил от места пожара на тележке какой-то большой мешок. Полицейских настолько взбесила мысль о том, что таинственный человек похитил тело жертвы, с целью надругаться над ним, что они начали крупномасштабные поиски.
     Через несколько недель их героические усилия были вознаграждены.. Двое жителей Гринвич-Виллидж сообщили, что видели человека, скрывшегося с места пожара и несшего на плече что-то похожее на свернутый ковер. Полицейские продолжили поиски в указанном направлении и, оказавшись в западном районе, приступили к опросу местных обывателей. Вскоре выяснилось, что интересующий их мужчина по описанию оказался похожим на Джеймса Шнейдера, который пока оставался на свободе.
     Круг поисков сузился до ветхого особняка, стоящего в одном из глухих переулков Адовой Кухни, недалеко от скотных дворов на 60-й улице. Когда полицейские проникли в переулок, их встретила отвратительная вонь...
     Теперь он проезжал мимо того места, где когда-то высился корпус швейной фабрики. Возможно, собиратель костей очутился здесь подсознательно. Здание было давно снесено, и сейчас участок, который оно когда-то занимало, отошел к территории университета. Тогда и сейчас... Собиратель костей не удивился бы, если бы сейчас вокруг него начали падать охваченные дымом и искрами, молодые девушки, своими белыми блузками напоминающие снежинки.
     Когда представители закона ворвались в логово Шнейдера, их ожидало такое зрелище, что даже у самых мужественных людей кровь застыла в жилах. Тело несчастной Эстер Вайнрауб (вернее, то, что от него осталось) они обнаружили в подвале. Над ним склонился сам Шнейдер и, довершая работу огня, очищал кости девушки от плоти методами столь ужасными, что мы не беремся их здесь приводить.
     Тщательный обыск всего помещения обнаружил потайную комнату рядом с подвалом, доверху забитую человеческими костями, полностью очищенными и отполированными.
     Под кроватью Шнейдера один из полицейских нашел дневник, в котором этот монстр запечатлел всю историю сотворенного им зла. "Кость, - писал Шнейдер, - это основа человеческого существа. Она не изменяется, не лжет, не уступает. Как только бренная оболочка именуемая плотью исчезает вместе со всеми недостатками, присущими низшим расам и слабому полу, все мы становимся благородной костью. Кости не лгут. Они бессмертны".
     Далее безумные записи маньяка повествовали о его бесчеловечных экспериментах. Он рассказывал в них о том, как искал наиболее эффективные способы очистки костей от покрывавшей их плоти. Шнейдер пробовал и варить тела, и сжигать их, подвергать воздействию щелочи, оставлять их животным или погружать в воду на продолжительное время.
     Но самым любимым его методом оказался тот, который являлся и самым жестоким. "Я пришел к выводу, - писал Шнейдер, - что лучше всего зарыть человека заживо в жирную плодородную почву и предоставить матери-природе самой позаботиться об этой кропотливой работе. Этот метод требует длительного времени, но имеет то преимущество, что наличие характерного запаха сведено до минимума, поэтому и не вызывает никаких подозрений. Я предпочитаю пользоваться им, когда жертва жива, хотя не могу с уверенностью объяснить, почему это предпочтительнее".
     В потайной комнате Шнейдера было обнаружено три тела умерщвленных таким способом людей, о чем свидетельствовали их растопыренные пальцы и искаженные гримасами лица. Именно в таких позах находились люди, когда последняя лопата с землей опускалась на их несчастные головы.
     Именно эти жуткие подробности и дали основание журналистам окрестить Шнейдера именем, которое долго будоражило умы: "Собиратель костей".
     Он ехал дальше, иногда возвращаясь мыслями к запертой в багажнике женщине, Эстер Вайнрауб. Он думал о ее ключицах и локтях, сравнивая их с крыльями птицы. Такси мчалось по городу, и пару раз убийца чуть не проехал на красный свет. Он не мог ждать, нетерпение гнало его вперед.
     - Я не устал! - рявкнул Райм.
     - Устали вы или нет, но отдохнуть все равно необходимо.
     - Нет, лучше налей мне еще виски.
     Черные футляры и чемоданы выстроились вдоль стены. Теперь надо было посылать за полицейскими из двадцатого участка, чтобы те доставили их назад в лабораторию следственного управления. Мел Купер спускался по лестнице с самым ценным тузом - микроскопом. Лон Селитто продолжал неподвижно сидеть на плетеном стуле, но теперь он больше помалкивал. Он постепенно приходил к выводу, что пьяный Линкольн вовсе не становился добряком, обожающим всех на свете, как это обычно происходит в подобных случаях.
     - Я уверен, что у вас поднялось давление, - не отставал от хозяина Том. - Вам лучше сейчас передохнуть.
     - Мне необходимо еще выпить.
     "Будь ты проклята, Амелия Сакс!" - в сердцах произнес про себя Райм, и сам удивился, зачем он это сделал.
     - Надо отказаться. Выпивка никогда вам не помогала. "Вот я и отказываюсь, - так же молча проговорил Линкольн. - От всего на свете. Но только в понедельник. И никакие долгосрочные программы из двенадцати ступеней мне не нужны. Достаточно одного-единственного, но верного шага".
     - Ну-ка, наливай, да поскорее! - снова начал заводиться он. Правда, немного подумав, он и сам понял, что следующий стакан будет лишним.
     - Нет.
     - Немедленно! Я требую! - бушевал Райм.
     - Ни за что.
     - Лон, может быть, тогда ты мне нальешь?
     - Я...
     - Он больше ничего не получит, - уверенно произнес Том. - Когда он напивается до такого состояния, он становится невыносимым, но мы с этим мириться не должны.
     - Ты что же, опять решил играть в неповиновение? Да я же могу уволить тебя в любую минуту!
     - Валяйте.
     - А это уже классифицируется как жестокое обращение с инвалидом. Лон, сейчас же арестуй его.
     - Линкольн, - попытался Селитто утихомирить товарища.
     - Арестовать его!
     Детектив даже отшатнулся, услышав, с какой злобой были произнесены последние слова.
     - Послушай, парень, тебе, кажется, пора немного охладиться, - заявил Селитто.
     - О Боже! - вздохнул Райм и принялся стонать во весь голос.
     - Что тут происходит? - не выдержал Селитто. Том не отвечал, а только искоса поглядывал на Линкольна.
     - Моя бедная печень! - лицо Райма неожиданно осветилось зловещей ухмылкой. - Наверное, я уже допился до цирроза. Том резко обернулся:
     - Я не собираюсь все это выслушивать. Этого никому не вытерпеть. Хватит!
     - Нет, не хватит...
     И тут снизу, с первого этажа, раздался взбудораженный женский голос:
     - У нас очень мало времени!
     Через несколько секунд в комнату вбежала Амелия, и добавила:
     - Практически, у нас его вообще нет.
     Она удивленно оглядела опустевшие столы. Райм почувствовал, как по его подбородку стекает слюна. Он рассердился на себя за то, что проявил такую слабость и Амелия это увидела. Потому что она поняла, что он - калека и никчемный человек - переоделся в чистую белую рубашку ради нее. И еще из-за того, что сейчас ему как никогда хотелось остаться в одиночестве, чтобы навсегда погрузиться в неподвижность и покой. Туда, где он будет королем. И не на день, а на века.
     Слюна продолжала стекать, и он изо всех сил попытался повернуть измученную шею, чтобы хоть как-то стереть ее. В этот момент к нему подскочил Том с салфеткой и ловким движением привел лицо хозяина в порядок.
     - Добро пожаловать, офицер Сакс, - добродушно поприветствовал он Амелию. - Я вижу в вашем визите проявление зрелости и пример победы здравого смысла. А это в наши дни большая редкость.
     Сейчас Амелия была без фуражки, с расстегнутым воротником рубашки. Локоны ее растрепались, и Райм почему-то подумал, что именно эти волосы никто никогда не удосуживался индивидуализировать под микроскопом.
     - Меня Мел впустил, - пояснила она, кивая в сторону лестницы.
     - По-моему, тебе давно пора быть в кровати. Сакс. Том постучал пальцами по плечу Райма, что должно было означать: "Угомонитесь, пожалуйста".
     - Я только что из ФБР, - пояснила она, обращаясь к Селитто.
     - Ну, и как же там расходуются доллары налогоплательщиков?
     - Они его схватили.
     - Что?! - вскрикнул от удивления Селитто. - Просто вот так: взяли и схватили? О Господи всемогущий! Начальство уже в курсе?
     - Перкинс звонил мэру. Преступник оказался таксистом. Он родился здесь, в Нью-Йорке, но родители у него сербы. Поэтому ФБР считает, что он хочет свести счеты с ООН или что-то в этом роде. Кстати, у него имеется желтый билет. Да, и проблемы с психикой. Деллрей вместе с оперативным отрядом уже на пути к его дому.
     - Как же им это удалось? - заинтересовался Райм. - Могу поспорить, что все решил отпечаток пальца.
     Амелия кивнула.
     - Я подозревал, что они сразу на него набросятся. Скажи-ка мне лучше, насколько они озабочены поисками новой жертвы?
     - В достаточной мере, - спокойно произнесла Сакс. - Но еще больше им хочется поймать подозреваемого.
     - Ну, такова их природа. Подожди-ка, я попробую сам догадаться. Они, скорее всего, считают, что вышибут из него местонахождение жертвы сразу же, как только его возьмут?
     - Совершенно верно.
     - На это может потребоваться определенное время, - вздохнул Райм. Чтобы понять это, вовсе не требуется консультация доктора Добинса или звонок к другому профессиональному психологу. Итак, Амелия, что-то дрогнуло в твоем сердце? Почему ты все же решила вернуться?
     - Потому что вне зависимости от того, схватит его сейчас Деллрей или нет, времени осталось очень мало. Чтобы спасти жертву, я имела в виду.
     - Да, но мы разобрали все оборудование, разве ты не знала? Закрыли нашу, так сказать, лавочку. - Райм вглядывался в темный экран компьютера, пытаясь поймать свое отражение и определить, не слишком ли у него разлохмачены волосы.
     - Так вы уже сдались?
     - Офицер, - начал Селитто, - если бы мы даже хотели что-либо предпринять, это оказалось бы невозможным. Дело в том, что у нас отобраны все вещественные доказательства, а это было единственное звено...
     - Они у меня.
     - Что?
     - Все. Они внизу, в машине.
     Детектив выглянул в окно.
     - Те самые, с последнего места преступления, - продолжала Сакс. - И с предыдущих тоже.
     - Они у тебя? - выдохнул Райм. - Но как это получилось?
     Но Селитто тут же расхохотался:
     - Да она их просто выкрала. Линкольн! Ну и дела!
     - Деллрею они все равно не нужны, - попыталась оправдаться Сакс. - Разве что для суда. Они схватят подозреваемого, а мы спасем жертву. По-моему, план превосходный, как вы считаете?
     - Но Мел Купер только что уехал.
     - Нет, он внизу. Я попросила его подождать. - Сакс скрестила руки на груди и посмотрела на часы. Начало двенадцатого. - У нас очень мало времени, - повторила она.
     Райм тоже перевел взгляд на стрелки часов. Господи, как же он устал! Том был прав: его хозяину давно уже не приходилось так долго бодрствовать. Но сейчас Линкольн поражался сам себе. Нет, он был просто шокирован: несмотря на то, что в последние часы он успел испытать и ярость, и смущение, и разочарование, они не оставили в его душе горького осадка, как все эти три с половиной года.
     - Да поможет нам Господь! - выпалил Райм и засмеялся. - Том! Нам потребуется черный кофе. И притом достаточно крепкий. Сакс, надо срочно отправить в лабораторию все образцы целлофана вместе с кусочком, который мы извлекли из телятины. Отчет нам будет нужен в течение часа. Они должны ответить на вопрос: в каком из фирменных магазинов наш подозреваемый покупал мясо. Да, Лон, срочно вызывай сюда свою маленькую тень. Ту самую, которую назвали в честь игрока в бейсбол.
     Вереница черных фургонов на полной скорости продвигалась по боковым улицам и проездам.
     Путь к дому подозреваемого был выбран не самый короткий, но Деллрей знал, что делает. При проведении антитеррористических операций никогда не использовались центральные магистрали города, поскольку они, как правило, постоянно контролировались соучастниками преступников. Деллрей, находившийся на заднем сидении первого фургона, нервно поправил кобуру, пристегнутую поверх бронежилета. До места назначения оставалось ехать не более десяти минут.
     Пока они мчались вперед, Деллрей осматривал старые, покосившиеся здания и замусоренные пустыри. В последний раз ему приходилось навещать этот безрадостный район, когда он действовал под именем Питера Хэйла Томаса из Квинс. Он купил 137 фунтов кокаина у какого-то маленького тщедушного пуэрториканца, который, в свою очередь, в самый последний момент решил ограбить своего покупателя. Продавец забрал у Деллрея деньги, а потом наставил ему ствол пистолета в пах с такой же легкостью, как будто зашел в магазин купить овощей. Щелк! Осечка. Тоби Долиттл и группа полицейских, осуществлявших прикрытие, тут же взяли и маленького негодяя, и всех его прихлебателей, прежде чем пуэрториканец успел что-то сообразить.
     Деллрей еще долго переживал тот случай. Ведь его чуть не убили из-за того, что продавец полностью доверился Фреду, приняв его за настоящего наркодилера.
     - До пункта назначения три минуты, - сообщил водитель. В этот момент мысли Деллрея почему-то вернулись к Линкольну Райму. Теперь он сам жалел о том, что вел себя грубо и чересчур вызывающе, когда забирал у него дело. Правда, выбора у него не оставалось. Селитто был настоящим бульдогом, а Поллинг - просто психом, хотя Деллрею удалось справиться с обоими. Сейчас он испытывал неловкость только в отношении Линкольна. Этот парень остер, как лезвие бритвы (в конце концов, это ведь его команда обнаружила тот самый отпечаток, пусть даже они и не сразу бросились проверять его). В былые времена, еще до проклятой катастрофы, Райма никто не мог ни в чем обогнать, если, конечно, он сам того не хотел. И одурачить его тоже не представлялось возможным.
     Теперь все это в прошлом. Странные и грустные вещи иногда случаются с такими замечательными людьми. Ты можешь внезапно умереть, в то же время оставаясь в живых и продолжая существовать. И вот теперь Деллрей заявился в его комнату, - более того, в спальню, - и ударил по самому больному. Причем удар получился гораздо более жестоким, чем требовалось. Может быть, стоит позвонить ему. Ведь... - Приехали! - объявил водитель, и все мысли о Линкольне Райме мигом вылетели у Деллрея из головы.
     Фургоны въехали в переулок, где обитал Пьетрс. На всех других улицах по соседству повсюду можно было увидеть вспотевших местных жителей с бутылками прохладного пива. Несчастные бездельники маялись от жары и высыпали на улицу в надежде получить порцию свежего воздуха. Там же, где остановилась кавалькада Деллрея, было тихо и пустынно.
     Две дюжины агентов вышли из фургонов. Все они были одеты в черные костюмы, с оружием, снабженным фонарями и лазерными прицелами. Двое бродяг, оказавшихся неподалеку, с удивлением уставились на непонятное явление, а потом один из них торопливо засунул свою бутылку пива под рубашку.
     Деллрей взглянул на окна дома, где, по их расчетам, жил Пьетрс. В одном из них светился желтоватый огонек.
     Водитель отвел первый фургон на тенистую парковочную площадку и прошептал Деллрею, постучав себя по наушнику:
     - На связи Перкинс. Директор все уже знает. Теперь они хотят выяснить, кто руководит операцией.
     - Я! - рявкнул Хамелеон и повернулся к своему отряду. - Вести наблюдение с той стороны улицы и из переулков. Снайперам разместиться там, там и там. Все должны были быть на местах еще пять минут назад. Вопросы есть?
    
     ......
    
     Они шли вниз по скрипучим старым ступеням. Он обхватил женщину за талию и осторожно вел ее в подвал, все еще переживая из-за того страшного удара, который нанес ей по голове. Добравшись до конца лестницы, он грубо пихнул жертву вперед, так, что она повалилась на грязный пол, и принялся молча рассматривать свою добычу. Эстер...
     Она смотрела на него безнадежным, но умоляющим взглядом, однако собиратель костей не замечал этого. Сейчас он видел только ее тело. Он нагнулся и стал снимать с нее одежду: эластичный спортивный костюм пурпурного цвета. Трудно было представить себе, что женщина может выйти на улицу в такое время суток и, учитывая ее возраст, чуть ли не в одном - простите! - нижнем белье. Он даже не думал о том, что Эстер Вайнрауб могла оказаться проституткой. Нет, это была приличная работящая девушка, которая шила рубашки на фабрике и при этом трудилась почти бесплатно.
     Собиратель костей с удовольствием осмотрел выступающие ключицы. Если бы на его месте оказался другой мужчина, он непременно начал бы восхищаться упругой грудью и темными сосками. Но преступника такие мелочи не волновали. Сейчас он любовался рукояткой грудины и великолепными ребрами, расходящимися из нее и напоминающими лапы паука.
     - Что вы собираетесь со мной сделать? - испуганно произнесла женщина. Она еще не до конца пришла в себя после перенесенного удара по голове.
     Собиратель костей еще раз внимательно осмотрел ее. Однако та, что находилась сейчас перед ним, совсем не походила на юную швею, страдающую потерей аппетита. У этой женщины был некрасивый широкий нос, очень толстые губы и кожа цвета грязного песка. Правда, под этими недостатками он уже видел совершенство ее костей.
     Он нежно погладил ее по виску. Нет, он не мог проломить этот череп, этого не должно было случиться, ну, пожалуйста...
     Женщина закашлялась, и в носу у нее засвербело: слишком отвратительный запах стоял в подвале, хотя сам преступник этого давно уже не замечал.
     - Не бейте меня больше, - залепетала женщина, склонив голову набок. - Пожалуйста, не бейте.
     Убийца достал из кармана нож и, нагнувшись, разрезал ее трусы. Теперь она осталась совсем нагая.
     - Вам нужно это? - задыхаясь от страха, спросила женщина. - Ну, хорошо, вы можете меня трахнуть. Я согласна.
     Наслаждаться плотью?.. Какая нелепость!
     Он поднял ее на ноги, и женщина, в панике оттолкнув убийцу, бросилась, спотыкаясь и пошатываясь, к двери, которую заметила еще раньше в конце подвала. Но она бежала туда не слишком уверенно, видимо, понимая, что ей не скрыться от преступника. Она расплакалась и протянула руку к двери.
     Собиратель костей наблюдал за ней, словно загипнотизированный ее жалкой попыткой совершить побег.
     Та самая дверь, где, как считала пленница, должен был располагаться выход, на самом деле когда-то вела в угольный склад. Теперь же она открывалась в узкий тоннель, соединявший дом собирателя костей с соседним заброшенным и ныне пустующим зданием.
     Наконец, Эстер удалось-таки добраться до заветной двери. Она открыла ее и устремилась внутрь.
     Не прошло и минуты, как до слуха преступника донесся жалобный вопль женщины. Потом он услышал ее крик:
     - О Господи, нет, нет, нет!
     Она рыдала и говорила еще какие-то слова, но разобрать их казалось невозможно.
     Затем женщина вернулась. На этот раз она передвигалась торопливо, вытирая руки об обнаженное тело с таким видом, словно ей пришлось дотрагиваться до чего-то омерзительного, а теперь хотелось стряхнуть с себя эти ощущения.
     Иди же ко мне, Эстер.
     Она опять споткнулась обо что-то и громко расплакалась.
     Иди ко мне.
     Она буквально ворвалась в его терпеливо ожидающие объятия, которые тут же сомкнулись у нее на спине. Он крепко сжал женщину, как страстный любовник, ощущая ее кости под своими пальцами, а потом поволок несчастную жертву к страшному черному тоннелю.

     Фазы луны, лист, мокрые трусы и образцы грязи. Команда была в полном сборе в спальне Райма. Кроме Поллинга и Хауманна. Здесь сыграла верность службе. Никто из присутствующих не хотел ввергать капитанов в неприятности, поскольку то, чем сейчас предстояло заниматься в доме у Райма, не было санкционировано начальством.
     - Ты успел проверить жидкость в спектрографе. Мел?
     - Надо повторить анализ. Они отняли у меня эти трусы прежде, чем машина выдала результат.
     Он снова взял капельку жидкости и поместил ее в хроматограф. Пока аппарат работал, Сакс внимательно следила за кривой, которую выписывало на экране это сложнейшее устройство. Совсем как графики на бирже. Райм заметил, что Сакс подошла совсем вплотную к кровати, словно ей теперь хотелось побыть поближе к нему. Она заговорила тихим голосом:
     - Я была...
     - Да?
     - Я была чересчур грубой. В общем, повела себя неправильно. Ну, раньше... У меня характер очень вспыльчивый. Даже не знаю, в кого я уродилась такая несдержанная. Но это правда.
     - Нет, ты поступила правильно.
     Наконец они посмотрели друг другу в глаза открыто. Райм вспомнил о тех временах, когда они с Блэйн частенько вели серьезные разговоры. И во время таких бесед они сосредотачивали взгляд на каком-нибудь нейтральном предмете: на одной из фарфоровых фигурок лошадей, которых она коллекционировала, на книге, на полупустой бутылке "Мерло" или "Шардоне".
     - У меня свои методы работы на месте преступления, - пояснил Райм. - И в этом я не похож на большинство криминалистов. Мне нужен был человек, ничего не понимающий в этом деле. И одновременно такой, кто мог бы самостоятельно принимать решения и делать выводы.
     Такие противоречивые качества мы обычно ищем в несуществующем и вечно ускользающем любовнике. Нам требуется, чтобы человек одновременно совмещал в себе и ранимость, и силу, причем в равном соотношении.
     - Когда я разговаривала с комиссаром Экертом, - объяснила Сакс, - мне хотелось только выяснить все относительно моего перевода на новую службу. И более ничего. Мне и в голову не пришло, что о нашем разговоре могут узнать федералы и, что еще хуже, забрать у нас уже начатое дело.
     - Я знаю.
     - И все равно я не сдержалась и наговорила кучу гадостей. Простите.
     - Не надо отступаться от своих слов. Сакс. Мне нужен человек, который мог бы сказать мне, что я настоящая сволочь, когда я веду себя соответственно. Том, например, говорит мне все это, не стесняясь. Вот за это я его еще больше люблю.
     - Не надо сентиментальничать по поводу моей личности, - тут же отозвался Том из противоположного угла комнаты.
     - Ведь больше никто так спокойно не пошлет меня ко всем чертям, - продолжал Райм. - Все предпочитают ходить передо мной на цыпочках, а я это ненавижу.
     - Мне кажется, что в последнее время здесь бывало не слишком много людей, чтобы кто-то из них мог выразить свое мнение относительно вас, - осторожно заметил Том.
     - Пожалуй, ты прав, - после некоторого замешательства признался Линкольн.
     На экране хроматографа-спектрометра волнистые линии замерли, обозначив одну из безграничных подписей самой природы. Мел Купер бодро застучал кнопками клавиатуры и громко зачитал результаты анализа:
     - Вода, дизельное топливо, фосфат, натрий, следы минералов... Понятия не имею, что это такое.
     Райм задумался: "Что же хотел сказать подозреваемый? Может быть, он имел в виду сами трусы? Или все же жидкость..."
     - Пойдем дальше, - вслух сказал он. - Посмотрим, что нам даст грязь.
     Сакс принесла нужный пакет. В нем содержался розоватый песок, в котором проглядывались кусочки глины и мелкие камешки.
     - Это так называемая "бычья печень", - объяснил Райм. - Смесь песка и камней. Ее полно по всему Манхэттену в деловой части. Силикат натрия там нашли?
     Купер посмотрел на экран.
     - Да, и довольно много.
     - Значит, нам надо искать место, расположенное не далее пятидесяти ярдов от кромки воды. - Райм даже засмеялся, взглянув на изумленное лицо Сакс. - Здесь нет никакого волшебства, Амелия. Это самое обычное задание, и я с ним успешно справился. Подрядчики частенько смешивают силикат натрия с "бычьей печенью" для стабилизации почвы, когда роют фундамент в местах, расположенных рядом с водой. Значит, там мы и будем искать. Теперь поглядим на лист.
     Она послушно подала ему пакет.
     - Ума не приложу, что же это за растение, - признался Райм. - Не думаю, что я его вообще когда-нибудь встречал. Во всяком случае, в Манхэттене.
     - У меня есть список сайтов, посвященных растениеводству, - сообщил Купер, не отрывая взгляда от экрана компьютера. - Попробуем поискать там.
     Райм в свое время долго путешествовал по Интернету. Но позже произошло то же, что и с книгами, фильмами и репродукциями. Интерес ко всему внешнему миру начал постепенно угасать. Очевидно, потому, что более виртуальным стал его собственный внутренний мир. И всемирная сеть обратилась, в конце концов, для Линкольна в пустынное и грустное место.
     На экране у Купера вспыхивали всевозможные графики и таблицы, пока он забирался глубже и глубже в сеть.
     - Мне надо загрузить несколько файлов, - пояснил он. - На это уйдет минут десять, а может, и все двадцать.
     - Ну, хорошо, - смирился Райм. - Что у нас с остальными предметами? Я имею в виду другие, не "ключевые". Они тоже могут нам рассказать кое-что интересное. Доставай наше тайное оружие. Мел.
     - Что это еще такое?
     - Следы преступления, разумеется. Почва, грязь, пыль, волоски и прочие мелочи.
    
     ......
    
     Специальный агент Фред Деллрей тщательно разработал всю операцию, в которой должны были принять участие десять человек. Двум командам предстояло проникнуть в дом, остальные обеспечивали прикрытие и контроль. Агенты в бронежилетах, изнывая от жары, неподвижно замерли в кустах. В безопасном месте, расположившись на противоположной стороне улицы, подчиненные Фреда уже начали просматривать комнаты ветхого пустынного дома при помощи инфракрасных видеокамер.
     Три снайпера с заряженными и тщательно проверенными "ремингтонами" залегли на трех крышах. Их помощники, вооружившись биноклями, размещались позади стрелков, словно лакеи в старинных экипажах.
     Деллрей, одетый в фэбээровскую куртку и джинсы вместо привычного ярко-зеленого наряда, внимательно вслушивался в голоса своих людей, звучащие в наушниках:
     - Наблюдение передает командиру. Инфракрасные камеры наведены на подвал. Там, внизу, кто-то перемещается.
     - На что этот "кто-то" похож? - поинтересовался Деллрей.
     - Не видно. Окна слишком грязные.
     - Можно распознать по контурам, один там человек или двое? Не исключено, что он успел захватить жертву. - Деллрей чувствовал, что офицер Сакс была права: преступник уже успел кого-то поймать.
     - Нет, невозможно. Мы видим только тепло и движение. Деллрей послал агентов осмотреть боковые стороны здания, и теперь они докладывали своему начальнику о результатах:
     - На первом и втором этажах никого нет. Гараж заперт.
     - Снайперы, слушаю вас! - приказал Деллрей.
     - Стрелок номер один командиру. Прикрываю входную дверь.
     Остальные должны были позаботиться о коридоре и зале на первом этаже. Они тоже были наготове.
     Деллрей вынул свой автоматический пистолет.
     - Ну, хорошо, бумага у нас есть, - произнес он, имея в виду ордер. Значит, стучаться не придется. - Вперед! Команда один и два, развернуться!
     Первая группа с помощью тарана высадила входную дверь. Вторая предпочла более цивилизованный метод и, разбив окно у черного хода и отодвинув засов, проникла внутрь. Деллрей вбежал последним, сразу же после офицера из команды номер один, в это старинное и заброшенное здание. Здесь повсюду носился ошеломляющий запах гниющей плоти. Даже Деллрею, которому частенько приходилось посещать места преступлений, стало не по себе, и ему пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы подавить позывы к рвоте.
     Вторая команда заняла первый этаж, и после беглого осмотра поднялась на второй, в спальню. Первая в это время спускалась по деревянным ступеням в подвал, громко стуча подошвами по старому, подгнившему дереву.
     Деллрей поспешил за ними следом и сразу же услышал, как где-то внизу, чуть ли не под ним, хлопнула невидимая дверь. Одновременно с этим звуком раздался крик:
     - Не двигаться! ФБР! Ни с места! Всем стоять! Но когда он сделал несколько шагов вперед, он услышал, как тот же агент в ужасе воскликнул:
     - Что за черт? О Господи всемогущий!
     - Вот дерьмо! - подхватил другой. - Да, это мерзко.
     - Тут просто засранцы какие-то обитают, - сплюнул Деллрей, задыхаясь от омерзительного запаха.
     На полу подвала лежал труп мужчины. Возле тела образовалась лужа густой черной жижи. Горло было перерезано. Его мертвые глаза, казалось, смотрели в потолок, но само тело чуть подрагивало. Оно немного раздувалось, потом вновь опадало. Деллрея передернуло: за годы службы в Бюро он так и не сумел привыкнуть к виду полусгнивших трупов, пожираемых изнутри червями и всевозможными насекомыми. По количеству этих паразитов можно было предположить, что мужчина лежит здесь уже по крайней мере трое суток.
     - Но почему инфракрасный свет показал нам, что тут кто-то движется? - удивился один из агентов.
     Деллрей указал ему на следы укусов крыс и мышей на распухшей ноге трупа:
     - Этих тварей тут должно быть полным-полно. Мы, очевидно, ворвались прямо в обеденный перерыв и помешали им спокойно трапезничать.
     - Так что же здесь произошло? Значит, кто-то из жертв все же нашел его и прикончил?
     - Да о чем ты говоришь?! - рассердился Деллрей.
     - Разве это не он?
     - Нет, не он! - взорвался Деллрей, уставившись на труп. Один из агентов нахмурился:
     - Нет, Фред, ты ошибаешься. Это Пьетрс. Мы же фотографии видели.
     - Разумеется, это Пьетрс. Но подозреваемый и он - совершенно разные люди. Неужели это так трудно понять?
     - Как это? Что это все значит?
     Но Деллрей уже давно обо всем догадался:
     - Вот ведь сукин сын! - только и смог вымолвить он. В эту секунду заверещал телефон Фреда, и тот даже вздрогнул от неожиданности. С минуту он молча слушал чей-то возбужденный голос, потом заговорил сам:
     - Что? Что она сделала? Только этого мне не хватало!.. Нет, черт возьми! Мы не арестовали этого поганца. Нет!
     Он со злостью ткнул пальцем в кнопку "Выкл" и указал на двух агентов:
     - Ты и ты. Пойдете со мной.
     - Что там случилось, Деллрей?
     - Нанесем небольшой визит вежливости. Но кое-что нам делать там не придется. Что же это? - Агенты непонимающе переглянулись и нахмурились. Но Деллрей сам же и ответил: - Мы не собираемся при этом быть особенно вежливыми.
    
     ......
    
     Мел Купер вытряхнул содержимое конвертов на чистые листы бумаги и внимательно осмотрел мелкие частицы земли и грязи через лупу:
     - Здесь много кирпичной пыли. И какие-то кусочки камня. По-моему, это мрамор.
     Затем он взял образец, чтобы исследовать его уже под микроскопом.
     - Да, это мрамор, - подтвердил он. - Розовый.
     - В тоннеле скотного двора было что-нибудь из мрамора? Там, где ты обнаружила девушку-немку?
     - Нет, - ответила Сакс.
     Купер предположил, что мрамор, наверное, имелся в доме, где жила Монелл, и таким образом он попал в тоннель.
     - Нет, я знаю квартал, где находится ее дом. Это самое обычное здание, каких много в той части Гринвич-Виллидж. Самый дорогой камень, который там можно встретить, это полированный гранит. Может быть, я подчеркиваю, может быть, этот кусочек из дома, где живет сам подозреваемый. Что-нибудь интересное в этом мраморе еще есть?
     - Следы резца, - доложил Купер, склонившись над микроскопом.
     - Прекрасно. Четкие следы?
     - Нет. Есть зазубрины.
     - Значит, это очень старая паровая камнерезка.
     - Да, похоже на то.
     - Пиши, Том, - проинструктировал Райм, кивая на таблицу. - В его безопасном доме имеется мрамор. И притом очень старый.
     - Но почему нам так важен его дом? - удивился Бэнкс, то и дело нетерпеливо поглядывая на часы. - Федералы, наверное, уже по нему расхаживают.
     - Никакая информация лишней не бывает, Бэнкс. Помни об этом. Ну, что там у нас еще имеется?
     - Еще кусочек от перчатки. Та самая красноватая кожа. А это что? - обратился Мел к Сакс, протягивая ей пластиковый пакет с какой-то деревяшкой.
     - Образец лосьона после бритья. Это то самое место, где он прикасался к столбу.
     - Может быть, стоит сделать "обонятельный портрет" этого лосьона? - предложил Купер.
     - Сначала я хочу его сам понюхать, - нетерпеливо произнес Райм.
     Сакс поднесла к нему пакет с небольшим деревянным диском. Она открыла его, и Линкольн втянул в себя воздух.
     - Сухой. Такой не пропустишь. Том, запиши еще то, что каш подозреваемый пользуется обычным одеколоном.
     - А вот и еще один волосок, - объявил Купер и приготовился исследовать его в сравнительном микроскопе. - Очень похож на тот, который мы нашли в прошлый раз. Не исключено, что у них и источник один и тот же. Черт возьми, Линкольн, так оно и есть. Волос коричневый.
     - Он сам выпал или его отрезали?
     - Отрезали.
     - Хорошо, значит, мы кое-что знаем и о цвете волос подозреваемого, - просветлел Райм.
     Том написал слово "каштановые", но Селитто тут же замахал на него руками:
     - Нет, не то!
     - Что?
     - Только не каштановый, - пояснил Райм.
     - А я подумал...
     - Нет, как раз наоборот, - улыбнулся Линкольн. - Волосы у него могут быть желтоватые, песочного цвета, черные, рыжие...
     - Это старый фокус, - вступил в разговор Селитто. - Преступник идет за парикмахерскую, набирает у них в мусоре волосы, какие ему нужны, и всякий раз подбрасывает по одному, а то и несколько на место преступления.
     - Понятно, - задумчиво произнес Бэнкс, и было видно, что эта информация теперь навсегда осядет в его памяти.
     - Ну, хорошо, теперь волокна, - торопил приятелей Райм. Купер принялся исследовать их в поляризующем микроскопе. Наведя резкость, он тут же сообщил:
     - Двойное лучепреломление 053.
     - Нейлон! - буркнул Райм. - На что хоть это похоже. Мел?
     - Очень жесткие. Переплетены крестообразно. Цвет светло-серый.
     - Наверное, ковер.
     - Похоже. Сейчас я уточню по нашей базе данных. - Уже через минуту он оторвался от экрана компьютера и громко произнес: - "Хампстед Текстайл". Образец номер 118-Б.
     Райм разочарованно выдохнул.
     - В чем дело? - удивилась Сакс и непонимающе посмотрела на Линкольна, словно требуя объяснений.
     - Это самая распространенная марка ткани, которой обивают салоны автомобилей. Вот уже пятнадцать лет. Поэтому разыскать машину по этим данным будет невозможно... Мел, а что-нибудь еще нам эти волокна говорят? Попробуй посмотреть их в электронный сканирующий микроскоп.
     Мел прильнул к окуляру. На экране появилось голубовато-зеленое свечение. Тонкий волосок теперь больше походил на морской канат.
     - А вот тут есть кое-что интересное. Кристаллы. Да их тут полно! Сейчас для того, чтобы освежить ткань, используют двуокись титана. Может быть, это как раз тот случай.
     - Проверь. Нам это очень важно знать.
     - Тут очень мало волокон. Линкольн. Придется задействовать весь образец.
     - Значит, задействуй и сожги его со спокойной душой.
     Селитто предостерегающе поднял вверх указательный палец:
     - Позаимствовать у федералов вещественные доказательства на некоторое время - это одно, а вот уничтожить их?.. Не знаю, как нам поступить. Линкольн. Если дело дойдет до суда...
     - У нас нет другого выхода.
     - Боже мой! - вздохнул опечаленный Бэнкс. Наконец, Селитто согласно кивнул, и Мел приступил к исследованию волокон. Машина угрожающе зашипела. Через пару секунд на экране высветилась информация в виде таблицы:
     - Ну вот, это молекула полимера. Нейлон. Но тут есть и еще кое-что необычное. Хлор. Это какое-то моющее средство.
     - Помните, - встрепенулся Райм, - немка тогда еще говорила, что в машине пахло "чистотой"? Теперь остается выяснить, чем же именно пользуется наш подозреваемый для поддержания идеальной чистоты в салоне своего автомобиля.
     Купер нашел нужный файл с огромной базой данных о всевозможных детергентах:
     - Такой очиститель изготавливает "Пфайзер Кемикалз". А продается это средство под названием "Тайди-Клин" компанией "Баер Автомотив Продактс" в Тетерборо.
     - Великолепно! - обрадовался Райм. - Я знаю эту фирму. - Они продают свой товар в основном компаниям, которые сдают машины напрокат. Значит, у нашего подозреваемого не личный автомобиль, а арендованный.
     - Неужели у него хватило бы ума заявиться на место преступления на арендованной машине? - изумился Бэнкс.
     - Она угнана, - произнес Райм таким тоном, будто Джерри поинтересовался у него, сколько будет дважды два. - И номера, разумеется, на этом автомобиле тоже фальшивые. Кстати, Эмма еще нас не бросила?
     - Нет, но она, наверное, уже давным-давно дома.
     - Разбудите ее. Пусть начинает обзванивать все фирмы, которые предлагают аренду легковушек. Это "Хертц", "Айвис", "Нэйшнл", "Баджет", ну, и так далее. Пусть ей дадут полную информацию обо всех недавно угнанных машинах.
     - Вот и все, - выдохнул Селитто, словно ощущая в воздухе запах сгоревших во время опыта вещественных доказательств, принадлежащих ФБР.
     - Что у нас с отпечатками обуви?
     Райм взглянул на электростатические снимки.
     - Подошвы сношены не совсем обычно. Видите, внешняя сторона у основания пальцев истерта больше?
     - Значит, у него на ноге пальцы расположены внутрь, - высказал свою мысль Том.
     - Возможно, но для такой ноги требуется обувь со специальным каблуком, - уточил Райм. - Я думаю, что он очень любит читать.
     - Читать?
     - Ну-ка, сядь на стул, - попросил Линкольн Амелию. - И наклонись над столом так, будто ты сейчас читаешь книгу.
     Она выполнила его просьбу.
     - Ну?
     - А теперь делай вид, что переворачиваешь страницы. Амелия проделала имитирующее движение несколько раз.
     - Дальше. Ты читаешь "Войну и мир".
     Невидимые страницы продолжали переворачиваться. Амелия опустила голову пониже. Через несколько секунд она непроизвольно скрестила лодыжки. Теперь с полом соприкасалась только верхняя внешняя сторона ее подошв.
     Райм тут же обратил внимание на этот момент:
     - И это необходимо вписать в таблицу, - обратился он к Тому. - Только с вопросительным знаком. Теперь давайте посмотрим отпечатки пальцев.
     Сакс тут же предупредила Линкольна, что единственный хороший снимок все еще оставался у федералов.
     Но его интересовал как раз не он, а тот, другой, который с помощью Кромекота Сакс сняла с кожи немки.
     - Он не сканируется, - с сожалением констатировал Купер. - Я бы ему даже класс "С" не присвоил. И если бы меня попросили расшифровать его, я бы даже и не брался за такое бесперспективное задание.
     - Ну, в данном случае я не требую проводить идентификацию. Меня интересует вот эта линия. - На самом деле, в центре подушечки одного из пальцев был виден четкий полумесяц.
     - Что это? - удивилась Сакс.
     - Наверное, шрам, - пожал плечами Купер. - Причем от очень старого пореза. Рана была глубокая. Похоже, что он пропорол палец до самой кости.
     Райму вспомнились всевозможные отметины, которые он в течение многих лет имел возможность наблюдать у подозреваемых. В те относительно давние времена, когда работа криминалиста сводилась не только к перелистыванию страниц и набору команд на компьютере, было легче определить, чем занимается человек, посмотрев на его руки. По ним можно было сказать, что женщина с деформированными подушечками пальцев - машинистка. Здесь запросто угадывались следы уколов от швейных и сапожных игл, шрамы, оставленные лекалом закройщика и въевшиеся чернильные пятна на ладонях стенографистки или бухгалтера. Сюда относились и порезы от бумаги на руках типографских рабочих, а уж о расположении мозолей от ручного труда говорить можно было особенно долго...
     Но подобный шрам, который они увидели сейчас, не говорил буквально ни о чем.
     По крайней мере, в данный момент. Пока они не знали, с кем имеют дело, не говоря уже о наличии самого подозреваемого.
     - Ну, что у нас еще есть? Отпечаток, оставленный коленом. Замечательно. Давайте подумаем, что же он носит. Держи снимок повыше. Сакс. Еще выше! Мешковатые брюки. Вот здесь осталась видна складка, значит, материал натуральный. По такой погоде это, скорее всего, хлопок. Ни в коем случае не шерсть. Ну, и в шелковых штанах мужчины сейчас не часто прогуливаются по улицам.
     - Ткань легкая, не джинсовая, - подсказал Купер.
     - Спортивная одежда, - подытожил Райм. - Добавь-ка это в нашу табличку, - обратился он к Тому.
     Купер вернулся к экрану компьютера и набрал еще какую-то команду:
     - А вот с листом нам пока не везет, - огорчился он. - Не подходит ни к одному образцу, которые есть в "Смитсониане".
     Райм уложил голову на подушку. Интересно, сколько времени у них еще имеется в распоряжении? Час? Два?
     Луна. Грязь. Непонятная жидкость...
     Он посмотрел на Амелию, которая сейчас стояла одна в сторонке, о чем-то раздумывая. Она опустила голову, и ее длинные волосы полностью, как шторы, закрыли лицо. По всему было видно, что она решает какую-то серьезную проблему. Сколько раз сам Линкольн стоял вот так же неподвижно, чтобы...
     - Газета! - вдруг выкрикнула она, поднимая голову. - Где газета? - Ее глаза безумно обшаривали столы. - Где сегодняшняя газета?!
     - Что случилось. Сакс? - заволновался Райм. Джерри Бэнкс протянул ей "Нью-Йорк Таймс". Она выхватила ее у него из рук и начала судорожно перелистывать.
     - Эта жидкость... которой пропитали трусы, - обратилась она к Райму. - Не может быть просто морской водой?
     - Морской водой?
     Купер вернулся к таблице, которую начертил спектрограф:
     - Ну, конечно же! Вода, хлорид натрия плюс всевозможные минералы. И нефть, и фосфаты. Это самая обыкновенная загрязненная вода из моря!
     Она встретилась взглядом с Раймом, и они проговорили одновременно:
     - Прилив!
     Амелия отыскала страницу с прогнозом погоды и картой. Здесь же имелась и схема лунных фаз, такая же, как и в найденном обрывке. Сразу под ней находилась таблица с указанием времени приливов и отливов.
     - Прилив начинается. Наивысшей точки он достигнет через сорок минут.
     Райм поморщился. Никогда он еще не был так зол на себя:
     - Он намеревается утопить свою жертву. А спрятал он ее где-то под пирсом в деловой части города. - Он безнадежно взглянул на карту Манхэттена, где на много миль тянулась береговая линия. - Сакс, тебе снова пора становиться водителем-гонщиком. Вы с Бэнксом поедете вдвоем в западном направлении. Лон, ты займешься востоком. А ты. Мел, в конце концов, определи мне этот проклятый лист!
    
     ......
    
     Случайная волна окатила его поникшую голову.
     Уильям Эверетт открыл глаза и фыркнул, когда вода попала ему в нос. Она казалась ледяной, и его больное сердце работало с перебоями, как будто пытаясь перекачать побольше теплой крови, чтобы согреть организм.
     Он опять чуть не потерял сознание, совсем как в тот раз, когда этот ужасный тип сломал ему палец. Потом он снова пришел в себя, и его мысли обратились почему-то к покойной жене. Уильям вспомнила их совместные путешествия: они побывали в Гизе, Гватемале, Непале, Тегеране (как раз за неделю перед тем, как там было захвачено посольство).
     Один раз, вылетая из Пекина самолетом китайских авиалиний, они едва не погибли, когда у лайнера отказал один из двигателей. Жена Уильяма Эвелин наклонилась, обхватив голову руками, и ей на глаза попался журнал, в одной из статей которого рассказывалось, что очень вредно пить горячий чай сразу же после обильной еды. Потом, сидя в сингапурском баре, они до слез хохотали, вспоминая этот случай.
     Эверетт вдруг представил себе холодные глаза похитителя, его желтые зубы и руки в толстых перчатках.
     Теперь, в этой холодной плещущейся могиле он чувствовал боль, которая прокатывалась по его руке, доходя почти что до челюсти.
     Что это: сломанный палец дает о себе знать или признаки надвигающегося сердечного приступа?
     А может быть, и то, и другое вместе.
     Эверетт закрыл глаза и подождал, пока боль немного стихнет. Затем он огляделся и понял, что прикован прямо под гниющим пирсом. Деревянный выступ кренился в сторону пенящейся воды, до него оставалось каких-то шесть дюймов. В узкую щель были видны огоньки. Это светились фонари на лодках и окна в домах Джерси. Уровень воды доходил ему до шеи. И хотя настил пирса располагался в нескольких футах над его головой, наручники не позволяли ему перемещаться вверх по столбу.
     Боль стрелой пронзила его руку, и Эверетт, взвыв, опустил голову в накатившуюся волну и тут же потерял сознание. Однако он тут же закашлялся, поперхнувшись соленой водой, и на этот раз пришел в себя достаточно быстро.
     Затем появившаяся луна словно подтянула к себе морскую поверхность и с неожиданным всплеском импровизированная камера, в которой очутился Эверетт, оказалась отрезанной от реки. Вокруг потемнело. Теперь Уильям мог только слышать звуки стонущих волн и собственный тихий плач.
     Он понимал, что он уже мертв, так как у него не было надежды удержать голову над уровнем все прибывающей воды. Старик закрыл глаза и прижался щекой к скользкой черной свае.

Продолжение следует...