Литературное чтиво

Литературное чтиво Выпуск No 291 от 2005-10-31 Число подписчиков: 21    Александр БУШКОВ "ОХОТА НА ПИРАНЬЮ" Часть 2    Бег меж заборов    Глава 4. Ночлег по-пижмански      Свернув под "кирпич", он не спеша проехал с полкилометра - пока не остановился перед загородившим дорогу шлагбаумом, деревянным, выкрашенным в красно-белую полоску. Шлагбаум выглядел ухоженным и посередине был украшен еще одним "кирпичом". Слева от него красовалась добротная деревянная избушка под темно- красной железной крышей, в крохотном дворике лаяла привязанная на цепи к конуре здоровенная овчарка. Дальше среди леса виднелись дачи.      Мазур вылез и после некоторого колебания направился прямо к домику, крайне похожему на роскошную сторожку. Перемахнул через низенький заборчик.      Овчарка надрывалась, но на крыльце так никто и не показался. Косясь на пса, заглянул в окно.      Большая чистая комната с выключенным телевизором в углу, диваном и телефоном на тумбочке. Резким контрастом - стол, где стоят две пустых винных бутылки, одна початая и одна полная, на тарелках немудреная закуска (но рядом - куски хлеба и колбасы, валяющиеся прямо на скатерти). Блюдечко набито окурками. И тут же, за столом, уронив голову на руки, дрыхнет лысоватый мужичонка в клетчатой рубашке и мятых брюках - хорошо дрыхнет, качественно, и ухом не ведет в ответ на отчаянные призывы четвероногого друга - тот-то службу несет четко...      Не требовалось особого напряжения ума, чтобы с ходу определить: сторож запил всерьез и надолго. С большой дозой вероятности можно предположить, что заранее знает: накрыть его некому, день будний. "Новорусские" богачи вряд ли относятся снисходительно к подобным слабостям своей челяди - значит, в дачном поселке никого нет, риска влопаться никакого...      Под потолком - дешевая люстра. На тумбочке - телефон. Но нигде не видно столбов с проводкой. Значит, проложены под землей от самого Пижмана - м-да, народ здесь оттягивается богатенький... Тем лучше. Без серьезных оснований прирученные провинциальные власти сюда не сунутся - да они, поди, и сами в здешних хоромах обитают...      Мазур размотал веревку, поднял шлагбаум и провел машину дальше по дороге.      Опустил шлагбаум и замотал веревку точно так, как было раньше. Овчарка гавкала, но сторож так и не соизволил продрать глаза.      Телефон Мазура крайне искушал - но он разглядел в окно, что на нем нет гнезда для бумажки с номером. Значит, даже если дозвонишься до здешнего "межгорода", разговор не закажешь - какой номер прикажете назвать телефонистке? Может, на даче отыщется телефончик?      Он медленно ехал вдоль прихотливо раскиданных особнячков. Конечно, это не Шантарск, но для местного уровня дачки вполне приличные: кирпичные, как одна (в основном, правда, одноэтажные), с первого взгляда видно, что клавшие их мастера вкалывали отнюдь не по-совдеповски. Кое-где - обширные огороды, кое-где - небольшие бассейны. Приличные деньги вбуханы. И нигде-ни единой живой души.      - Бомонд... - проворчал Мазур. - Это мы с тобой на самые верхи залетели.      - А дальше?      - А дальше выбираем любую и квартируем до темноты. Ночью пойдем в город - огородами, огородами...      - Тут сигнализации не может быть?      - Вряд ли, - подумав, серьезно сказал Мазур. - Не вижу смысла. Очень уж далеко гнать по тревоге из города, километров восемь, и подъездная дорога только одна - любой тать сто раз успеет в тайге схорониться, тайга-то дикая совершенно... Нет, я бы такого цербера с волчьим билетом выставил. Правда, ничуть не похоже, чтобы здесь хулиганье шарашилось, смотри, как ухожено все, ни мусоринки...      - И куда мы?      - А вот сюда, - он остановил машину возле одноэтажного домика из темно-красного кирпича, с зеленой крышей и причудливым кованым флюгером.Гараж есть, а тайга вплотную подходит, в секунду можно затеряться... Вот будет хохма, если тут местный шериф обитает.      Распахнул железную калитку, по-хозяйски вошел во двор - обширный, забетонированный. Взбежал на крыльцо, потрогал дверь - ну заперто, конечно.      Замок не из дешевых, импортный - для отечественного хулигана преграда непреодолимая. Для "морского дьявола", старательно обученного многим шокирующим ремеслам, - если не детская задачка, то легкая разминка...      Старательно постучал в окна. Никто не вышел. И вокруг - никого. Мазур прошел к гаражу, прямо-таки расплылся в улыбке, обнаружив, что он заперт на примитивный висячий замок местного производства.      И открыл его через тридцать секунд с помощью отысканной в бардачке подходящей железки. Загнал машину внутрь, вставил замок, закрыл, но запирать не стал. И с тремя другими железками, найденными в гараже, подступил к замку входной двери.      Замок сопротивлялся минуты три - процесс затянулся главным образом из-за того, что Мазур не хотел его уродовать, хотел оставить целым и невредимым.      Хозяин дачи ни в чем не виноват да и снаружи не будет бросаться в глаза, что важнее...      Распахнув дверь, тщательно осмотрел и ее, и косяки, ища возможную сигнализацию. Но, как и предвидел, ничего такого не обнаружилось. Щелкнул выключателем - в крохотном холле с медвежьей шкурой на полу вспыхнул свет.      Погасил. Распахнул перед Ольгой дверь:      - Прошу, мадемуазель.      Попробовал замок - закрывался исправно. Заблокировал его кнопкой и пошел осматривать дачу. Дача была небольшая - обширная каминная с бильярдным столом, включенным в сеть холодильником, японской видеодвойкой и того же происхождения музыкальным центром, крохотная кухня, ванная и две спальни.      Ольга из любопытства ходила за ним по пятам. Вздохнула:      - Вот такую бы и нам...      - Подожди до адмиральства, - сказал Мазур. - Авось, и наживем... Телевизор посмотреть, что ли? Шторы задернуть, с улицы не видно... Ладно, это потом.      Подошел, распахнул дверцу холодильника - наглеть так наглеть. Особого изобилия там не наблюдалось: в морозилке - два пакета с французскими курицами, внизу - две банки крабов, пачка отечественного маргарина, бутылка финской вишневой "21", две бутылочки "Пепси".      - Негусто, - сказал он. - Ну, у нас консервы еще навалом, сейчас на плите разогреем...      - Давай я курицу в духовку суну? - будничным тоном предложила Ольга. - Все равно сидеть до темноты, успеем...      - Ага, - кивнул он и расхохотался: - Ну, хороши мы... Ладно, займись курицей, малыш. В самом деле, времени навалом. Рюмашку дернешь? Все пузыри непочатые...      - Потом.      - Ну, тогда и я потом. А пока "Пепси" ошарашу, сто лет уж не видел...      - Мне тоже открой.      Мазур вынул обе бутылочки, лихо сковырнул красивые пробки об угол бильярдного стола. Ольга вытащила заиндевевший пакет с курицей, отправилась в кухню, прихлебывая из бутылочки на ходу. Осушив свою в три глотка, Мазур задумчиво взял гладкий, новенький бильярдный шар и, не целясь, метнул в лузу на противоположном торце. Попал, конечно, сетка была без дна, и шар звонко упал на пол, покатился в угол. Направился к телевизору.      В кухне раздался короткий сдавленный вскрик, шум падения. Мазур кинулся туда машинально, не раздумывая. На какой-то миг ощутил странную вялость, словно во сне, когда тело не желает повиноваться.      Ольга лежала у плиты, нелепо откинув руку, курица, уже освобожденная от пакета, валялась рядом, задрав пухлые ножки, а пустая бутылочка, рокоча и постукивая, еще катилась в угол. Мазур опустился рядом с ней на колени, от этого движения его вдруг повело в сторону, словно вдрызг пьяного, моментально восстановив равновесие, попытался перевернуть жену лицом вверхи перед глазами все непонятно поплыло.      Вспыхнувшая догадка таилась еще на уровне подсознания, неописуемая членораздельными словами - но ему хватило и этого, превозмогая клонящую к полу вялость, уперся левой рукой, поднял правую, чтобы сунуть в рот два пальца, опорожнить желудок, выбросить отраву...      Сознание погасло, словно задули свечу.      ...Сначала вернулось зрение, потом уже все прочее - в том числе и горький, противный привкус, растекшийся по глотке и небу. Попытавшись пошевелиться, Мазур ощутил себя словно бы парализованным, прошло несколько мучительных и страшных секунд, прежде чем он догадался опустить глаза - и увидел тонкие белые веревки, опутавшие тело так густо, что кое-где из-под них не видно было одежды. Пошевелиться не удалось - замотан надежно и умело. Веревки впивались в тело при каждой попытке напрячь мускулы.      Только голова ворочалась. Он поднял глаза. Сначала увидел три пары ног в кроссовках, разноцветные спортивные шаровары, потом всех сидящих целиком троих упитанных субъектов немногим старше тридцати, лица не злые, скорее презрительные, один в тонких золотых очках. Оказалось, Мазур лежал под окном, на правом боку - а Ольга сидела в высоком деревянном кресле у камина, связанная лишь по запястьям и лодыжкам, тоже пришедшая уже в себя, скорее встревоженная, чем испуганная.      - Проснулся, синий? - где-то даже ласково спросил человек в золотых очках. - Кошмары не мучили?      Второй ухмыльнулся, а третий, моложе всех и сразу казавшийся самым простоватым на вид, громко заржал. Но тут же присмирел под укоризненным взглядом очкастого.      - Кто? - переспросил Мазур.      - Да ты не прибедняйся, синенький, - очкастый покривил губы, сунул в рот сигарету - Мы тут на тебя посмотрели, пока вязали, вся генеалогия прописана... Ты что же это хулиганишь, сука лагерная? Ну добро бы ты влез телевизор уволочь да на полу нагадить - но ты же в мой честный дом свою спаленную тачку приволок и нахально в гараж загнал... А если бы, не дай бог, милиция с проверкой? Что мне им сказать? Что это мы тех двух вертухаев вчера пристукнули?      - Вчера?      - Вчера, голубь ты рисованный, вчера... Ты уж прости, но валялся ты примерно сутки. И девочка твоя тоже. Хороший препарат, а? Признаюсь тебе честно, мы тут повеселиться хотели - бичи, знаешь ли, шкодят без всякого уважения к частной собственности. Вот и поставили мышеловку, кто ж знал, что залетит такая пташка, начнет к тому же не с водочки, а с газировки...      - Значит, серьезный путешественник - сказал второй.      - Да уж, да уж... - человек в золотых очках подошел к бильярдному столу, не прикасаясь, провел рукой над Мазуровым барахлишком. - Самородное золото, пистолетик, два чужих документа, да вдобавок на разные фамилии... Это у тебя хобби такое - ментов шлепать?      - Каких ментов? - стараясь сохранять спокойствие, спросил Мазур.      - Ну, голубь... Несерьезно. Насчет шантарского, чьи корочки вот тут алеют - тебе виднее. Но про тех двух прапорщиков, которых ты вчера на трассе замочил, в Пижмане только младенцы еще не слышали...      - Я их не убивал, - сказал Мазур.      Голова почти не болела, только пакостный привкус во рту не проходил.      - А кто? Водила?      - Вообще-то, ты знаешь, мог и водила - сказал второй. - Дело туманное...      - А какая разница? - пожал литыми плечами человек в золотых очках. - Пусть он мусоркам доказывает, мы же, слава те господи, не прокуроры... Не моя проблема. Главное, мы из-за него могли огрести кучу хлопот...      - Попинать? - предложил третий.      - Чадушко мое, ты же одной ногой в Европе стоишь, а провинциализма так и не изжил... - поморщился очкастый. - Ну, попинаешь ты его. Кроссовки испачкаешь. Новые купишь. И где же здесь стратегия и тактика?      - Тогда - сдать ментам. Позвонить Кондратьичу, пусть пришлет орлов... А девочку сначала не грех и попользовать. Ишь, очаровашечка... Глазами стригет, как Мата Хари.      - Сдать, конечно, нетрудно, - протянул очкастый. Он ничуть не издевался просто рассуждал вслух. - Машину его ты отогнал черт-те куда, тут все чисто... Но я здесь вижу две сложности. Во-первых, как ты ни крути, а на присутствующую здесь компанию ляжет тень - ма-аленькая такая, черненькая такая... Что при наличии недругов не то чтобы чревато, но неприятно. Оно нам надо? И потом, поди угадай, что этот разобиженный басмач начнет петь у следователя. Они ж, синие, мастера тискать романы. Пискнуть не успеешь, как окажется, что это мы его подучили, спрятать обещали, а в последний момент передумали и сдали...      - Да кто его слушать будет?      - Может, никто. Может, все. Я тебе говорил не раз и еще повторю: дурак как раз на том и сыплется, что полагает себя самым крутым. Тщательней надо, чадо... Когда вокруг теснятся конкуренты и завистники, нельзя давать против себя и тени компромата. Маленькая оплошка-и возгорится из искры пламя... Мы с вами не генералы. Поручики-с... А поручиков сдают легко. И достают легко из благополучных заграниц.      - Мочить предлагаешь? - бросил немногословный второй.      - Мочить... - задумчиво протянул очкастый, словно пробуя каждую букву на вкус. - Оно бы, конечно, неплохо. Разом снимает все шероховатости. Нет человека - нет проблемы, как говаривал незабвенный Виссарионыч. Хорошо ему было, в Кремле-то сидючи... Ты в самом деле думаешь, что мы втроем сможем их кончить быстро, чисто, без крови на стенах и собственной блевотины от избытка эмоций? Не имея никакого опыта? А вызывать мальчиков - не просто чревато. Архичревато. Словом, не хочу я потратить всю ночь на головоломные шарады и нежданные хлопоты. Я уже как-то свыкся с мыслью, что завтра к вечеру приземлюсь среди сияющих витрин Европы... В общем, вариант с мочиловкой не проходит. Мочить придется наспех, трупы прятать наспех, уйму народу посвящать, импровизации косяком пойдут, как следствие- неизбежные промахи и недоработочки... Наследим жутко. А я хочу сюда еще вернуться, чистеньким...      - Ну тогда давай его развяжем, вернем пушечку, пригласим с нами в баньке помыться, водочки похлебать, а потом еще и на своей тачке на вокзал отвезем... - третий покрутил головой, встал и протянул руку к пистолету.      - Не лапай! - прикрикнул очкастый. - Мало ли что на этом стволе висит...      - Слушайте, я их не убивал... - сказал Мазур.      - Ну и что? - отмахнулся человек в золотых очках. - Кого это интересует... Твои проблемы.      - Ну тогда давай вместе думать, как нам разойтись, - сказал Мазур. - Не хотел я тебя подставлять, так вышло... Бери золото. На манер штрафа.      - И возьму, - спокойно сказал очкастый. - Это само собой, мейн либер. Только тогда получится, что слишком уж легко ты отделался, а это непорядок. На этом свете бесплатных пирожных нету... За все платить приходится. Может, и в самом деле сесть, подумать, как придушить эту сладкую парочку качественно и быстро? Он же, потрох лагерный, обиду затаит...      - Да я не лагерник, - сказал Мазур. - Так вышло...      - Ну да, - сказал очкастый с легкой скукой. - Наколки тебе наставили ради шутки, на пьяной вечеринке, и твоей девочке тоже. Золотишко само в карман прыгнуло, телекинезом ты его приманил, пистолет на дороге валялся, а документы на сосне висели... И вообще, ты - кандидат микробиологических наук, или философ из Сорбонны... Корешок, ты уж не старайся - ты ведь импровизировать начнешь на ходу, не будет той завлекательности и цветистости. Наслушался я вас на своем веку, ты б знал... Такие были романисты!      - Да послушай... - начал Мазур.      - И слушать не буду, - сказал очкастый твердо. - Что там у тебя? Физик из Дубны, но документы украли... Новый космический корабль испытывал, и над тайгой крушение потерпел... Ревизор от Ельцина, замаскированным бродишь и кривду выискиваешь по именному повелению... - он говорил чуть пренебрежительно и устало, чуть ли не тоскливо:      - Говорю же тебе - наслушался столько, что можно третью "Библиотеку приключений" написать. И ни единому твоему словечку не поверю. Заранее. Бывают в жизни чудеса и приключения, но не верю я в них как-то, приземленный насквозь человек, не посетуй... - он повернулся к Ольге:      - А вы, киса, тоже с фантазией? Или как? Вот кто вы?      - Искусствовед...      - Ох! - вздохнул очкастый, театрально заведя глаза под лоб. - Ну как дети оба...      - Я вам могу доказать...      - Чем?      - Ну, рассказать про...      - Про все книжки, что прочитали? Так что это доказывает? Что вы, Катюша, книжки читали, и не обязательно глупые? Что тут удивительного, объясните вы мне... Я же и не говорил, будто у вас, классических уголовничков, одни темные и нисколечко не эрудированные... Верю, вполне верю. Какие искусствоведы, это еще семечки... Знал я в Питере одного деятеля, который фабриковал древнеримские монеты и статуэтки Фаберже - так у него, Катенька, было аж два высших образования, на трех языках болтал и бегло читал, даже ради хохмы наловчился болтать на американском диалекте с южным акцентом.      Серьезно, его однажды за техасца приняли сами же янкесы - вашингтонские, правда... И латынь знал, как древнеримский грек... Да что там, я и сам, похвастаюсь, примитивный французский детективчик без словаря прочитать смогу. И диплом где-то валяется. Вы что же думаете, в маленьких городках люди без мозгов рождаются? Наоборот, из провинции как раз самые головастые и выходят - нам же надо догнать и наверстать, не имея преимущества на старте. Что Ломоносову, что Алене Апиной... - Он повернулся к Мазуру-Синий, ты про Юлия Цезаря слышал?      - Доводилось - сказал Мазур сквозь зубы. Он понимал, что влип прочно и надежно - но ругать себя было бы пустой тратой времени.      - Умный был человек, за что, подозреваю, и зарезали. Это ж он сказал: лучше быть первым в деревне, чем последним в Риме. Вот мы и старались, как могли, пока не заработали окно в Европу умом и горбом... А ты - ментов мочить. Да ладно, ладно, верю, что не ты, но положения твоего это не меняет, штраф-то все одно платить придется. Головка, кстати, не болит?      - Нет, - бросил Мазур.      - Вот видишь, почти никаких побочных явлений. Препарат качественный, не зря деньгу содрали... Золотишко прибери, - повернулся он к молчаливому. - Не бог весть что, но все ж не опилки...      Молчаливый сунул кисет в карман, потянулся к валявшимся там же разнокалиберным купюрам, вопросительно глянув на главаря...      - Не мелочись, - поморщился тот. - Во-первых, крохи, во-вторых, надо же им на что-то отсюда выбираться.      - А если их в городе возьмут?      - Хай берут. Тогда пусть болтают, что угодно. Нас здесь не было весь последний месяц, не докажут. А все ихние пальчики здесь против них же и сработают залезли, когда хозяев не было, дополнительная статья...      - Внешность опишут?      - Ну, так они вчера мимо нашей машины на трассе проходили, когда мы на обочине пепси дегустировали. Успели рассмотреть. Что они будут болтать в городе, меня уже не волнует... - Он повернулся к Ольге. - Что-то мы, знаете, отвлеклись. Начали о вашем светлом будущем, когда вам его еще заработать надо... Главное неудобство маленьких городков, Катенька, в том, что мало тут по-настоящему стильных девочек, ужасно трудно организовать культурный досуг... А несговорчивых насиловать как-то оскорбительно для имиджа, не шпана, в самом-то деле... Вам мою мысль растолковать, или как? - Он подошел, присел на широкий подлокотник ее кресла. - Нет, глазками-то на меня сверкать не надо, я еще мысль не закончил - и заговорил жестче. - Значит, лялька, торг будет простой. Или-или. Или я вас все же сдаю рабоче-крестьянской милиции, которая, чует мое сердце, вас долгонько в гостях задержит, или идешь с нами в баньку и помогаешь скоротать время со всем старанием. Только я тебе сразу уточняю: ведешь себя красиво, раскованно и непринужденно, со всем послушанием и готовностью к экспериментам. Естественно себя ведешь, как будто всех троих сто лет знаешь и во всех со школьной скамьи влюблена.      Никаких принцесс в лапах у пиратов, ясно? Сможешь сыграть такой спектакль без малейшей фальши - поутру уберетесь отсюда к чертовой матери, на все четыре стороны. Нет - лучше сразу отказывайся, и поедем в ментовку. В конце-то концов, не убудет тебя, мы ж не садисты, ничего тебе не порвем и плетками охаживать не будем... Не девочка, от трех нормальных мужиков не помрешь. Свобода, Катюша - вещь дорогая... Давай, быстренько подумай и взвесь. Не принцесса, в самом-то деле...      С минуту стояло тяжелое молчание.      - А гарантии? - спросила Ольга.      - А нету гарантий, окромя честного слова. Я тут маленький король, мне свое слово нет резона поганить даже перед такими, как вы. Ну, как?      - Хорошо, - услышал Мазур ее слишком спокойный, чтобы быть естественным, голос. Задохнувшись от ярости, хотел что-то крикнуть, но горло перехватило.      Главарь, глядя ей в глаза с чуточку насмешливой улыбкой, медленно погладил по груди, запустил руку под футболку. Ольга смотрела ему в лицо совершенно спокойно, медленно опустила ресницы, когда его рука скользнула за пряжку джинсов, надолго там задержавшись. Только щеки чуть порозовели.      - А ведь сможешь спектакль отыграть по всем правилам... - удовлетворенно сказал главарь. - Халат ей принеси. - Он обернулся, потом зашептал что-то Ольге на ухо. Отнял руки и встал. - У кого нож? Веревки с нее сними.      - А приемчики не пойдут? - спросил молчаливый.      - Да какие приемчики, - затараторил младший. - Знай она приемчики, давно бы задергалась, когда связывал... - Он в два взмаха перерезал веревки, исчез на миг и вернулся с коротким махровым халатом.      - Вон туда брось, - показал главарь. - На подоконник, - и усмехнулся.Давай, Катюша, сбрасывай свои тряпки, набрось халатик, и пошли. Время уже за полночь.      Она медленно разделась, непринужденно прошла к подоконнику обнаженной, словно в комнате никого, кроме нее не было, накинула халат, обернулась.      Мазур все это время отчаянно пробовал веревки, но ничего не выходило. Бывают ситуации, когда и стопроцентный патентованный ниндзя окажется беспомощным.      Его вдобавок ко всему связали спящего, по расслабленным мускулам, и при малейшем движении веревки впивались, стискивали намертво.      - Проверь на всякий случай, - сказал главарь младшему. - И к батарее привяжи. Я и так вижу, что ты в цирке не слона дразнил полгода, а делом занимался, все качественно, но сделай-ка со стопроцентной гарантией, наслышан я про зоновское мастерство...      Молодой подошел к Мазуру, на ходу точными взмахами ножа распарывая на несколько кусков остаток веревки. И возился еще минут пять, заслоняя от Мазура остальных, - Мазур видел лишь, что синие адидасовские штаны вплотную придвинулись к высоко обнаженным ногам Ольги, и широкая ладонь - на безымянном пальце острыми зелеными лучиками посверкивает камень в массивном перстне - небрежно скользит по ее бедру.      - Все, - молодой выпрямился. - Гарантия, как на японский видак.      - Пистолет с собой прихвати, потом пальчики сотрешь, - главарь по-хозяйски обнял Ольгу за талию, через ее плечо оглянулся на Мазура. - Полежи пока, синий. Пойдем посмотрим, чему она с тобой научилась...      Мазур остался один в обширной комнате. Ярость была столь велика, что выхлестывала за обычные пределы и потому даже перестала чувствоваться.      Какое-то время он проделывал все, что умел, пытаясь расслабить веревки хоть немного - и всякий раз убеждался, что ничего не получится - его превратили в некое подобие французской ветчины, опутанной веревочной сеточкой. Запястья и лодыжки стянуты меж собой так, что тело выгнулось колесом, накинутая на шею петля привязана за спиной в конце концов он понял, что неминуемо придушит сам себя, и перестал биться. Голова оставалась ясной, но веки то и дело тяжко опускались-то ли организм заставлял мозг отключиться, то ли так действовал неизвестный наркотик, все еще сидевший в крови. Понемногу он погрузился в странное состояние полудремы - полубреда, уходил в краткие, отрывочные сны, просвечивавшие сквозь окружающее, как свет фонаря сквозь кисею, - и тогда несся над высокими коралловыми зарослями на вертком подводном скутере, отчаянно высматривая впереди темный силуэт субмарины и понимая уже, что ее нет в условленном месте, что их бросили, а на неглубокую воду уже падала хищная тень вертолета, несшегося над самой водой, а следом широкой дугой шли мотоботы, и на левофланговом азартно щурился Драммонд - и Мазур пытался крикнуть, что это неправильно, что Драммонду не полагается здесь быть, он же сгинул без вести в восемьдесят первом где-то в Индийском океане, разведка точно установила, что его личное дело переведено в архивные файлы, а что это означает, давно известно...      Выныривая в реальность, он видел все ту же пустую, тихую комнату с черной каминной решеткой и после нескольких бесполезных рывков вновь уходил в невесомые кошмары, плыл на глубине, выбросив руку с ножом, плавным боевым разворотом заходя в тыл размеренно взмахивавшим ластами "тюленям" Ван Клеена, и остатком трезвого сознания, пробивавшегося сквозь все летучие видения, еще способен был удивляться тому, что когда-то всерьез ненавидел и Драммонда, и Ван Клеена - таких же, как он, ландскнехтов глубины, подводных шатунов. Они тоже, ручаться можно, верили в какие-то свои идеи, абсолютно противоположные твоим, но все же идеи, не одни деньги... Все они, кто ходил на глубину, защищали свои империи, свято убежденные, что империи удастся отстоять-и вряд ли Драммонд понимал тогда, что крушение красной империи непременно принесет крах и звездно-полосатой: потому что в мир, избавленный от оскалившегося противостояния двух великанов, тут же азартно хлынут целой толпой подросшие за это время в отдалении зубастые мальки, накачавшие мышцы акулята, заранее готовые бороться против всех, крушащие прежние расклады...      Два льва минус один лев - еще не означает, что в остатке будет один лев.      Скорее уж, два льва минус один лев - равняется ста гиенам. Драммонд до торжества этих уравнений не дожил, Ван Клеен погиб нелепо и глупо, в центре столицы получив пулю от хмельного неожиданной вольностью и равноправием черного деревенщины, впервые в жизни увидевшего многоэтажные дома и асфальт, Морской Змей поймал погоном первую адмиральскую звезду уже после крушения империи, а капитан первого ранга Мазур, он же Ящер, ухитрился так и не уйти к Голому Гансу , прошел огни и воды, чтобы лопухнуться в родной губернии, как последний идиот...      Он окончательно запутался меж реальностью и кошмарами, меж маячившей перед глазами каминной решеткой и Большой Глубиной, дамой покладистой, принимавшей всех без исключения... как Ольга сейчас. Он запрещал себе воображать происходящее в бане, но от этого лишь уплывал в такие дебри воспаленного сознания, что со стиснутых зубов, казалось, осыпалась эмаль.      Негромкие уверенные шаги он в первый момент принял за продолжение зыбкого кошмара, но, открыв глаза, увидел спокойно приближавшегося к нему главаря. В каминной стало вроде бы немного светлее - но Мазур не помнил, отдернуты ли шторы, в самом деле начинается рассвет, или просто мерещится.      Человек в золотых очках подвинул ногой стул, сел и глянул на Мазура без особой насмешки. Физиономия у него была спокойная, сытая-хозяйская. Ничего удивительного. Стоит утихнуть топоту конницы и треску ломающихся копий, из всех щелей, откуда ни возьмись, лезут менялы, бюргеры и прочие первогильдейцы, и это закономерно, в общем, но невыносимо...      - Устал, болезный? - зевнув, бросил главарь. - Я бы с тобой еще поиграл в психологические этюды, за все твои фокусы, да времени жалко, пора... - Он вынул нож, протянул руку над полом, держа за кончик рукоятки двумя пальцами, отпустил. Клинок глухо стукнул, вонзившись в пол. - Полежишь еще, не сдохнешь. Девочка притомилась, сам понимаешь, отдохнет и придет. Там какие-то шмотки валяются, можете взять на бедность - и чтобы духу вашего здесь не было, я вам не нянька. Если запоретесь - в глаза вас не видел, так по телефончику из Европ и отвечу... - Он полез в карман, вытащил несколько зеленых бумажек и, не глядя, кинул на стол. - Персональная премия Катюше, заслужила. Приятную ляльку ты себе урвал, обормот. Ну, пока. Чтоб нам больше в жизни не увидеться.      Встал и, не обернувшись, вышел. Вскоре на улице мягко заворчал мотор, машина отъехала. Мазур выдохнул сквозь стиснутые зубы, невероятно ярко представив, как вонзается в живот блестящее лезвие, медленно ползет вверх, и в разрез вываливаются исходящие парком, скользкие кишки. И тут же глухо взвыл, понимая, насколько далеки от реальности мечты.      Сколько времени прошло, он не знал. Вошла Ольга, слегка пошатываясь, с распущенными волосами, еще непросохшими толком, халатик лип к влажному телу, пояс завязан кое-как. Подошла и неуклюже опустилась рядом на пол, уставилась на него с непонятным выражением, разбросав полы халатика, опершись рукой на темный паркет. Она определенно была пьяна, шея и грудь - в светло-багровых отпечатках зубов, чужой мужской запах еще пробивается сквозь аромат чисто вымытого тела и незнакомых духов.      - А молодец я? - спросила она, криво усмехнувшись. - Выкупила... Как-кая артистка во мне погибла...      - Развяжи, - глухо сказал Мазур. - Вон там нож торчит...      Она, пошатнувшись, встала и пошла за ножом. Долго возилась, довольно громко ругаясь словами, каких Мазур от нее прежде не слыхивал. Наконец справилась. Все тело у него затекло, стало деревянным, и он еще долго лежал, разгоняя кровь по жилочкам, заученными движениями разминая мускулы, осторожно шевеля конечностями. Встал. Все тело зудело от ползущих под кожей мурашек.      Ольга, усевшись на мягкий пестрый диван, отхлебнула прямо из горлышка, утерев подбородок запястьем, протянула ему бутылку с незнакомой этикеткой:      - Глотнешь?      Он взял бутылку и швырнул в камин. Усердно пытаясь загнать вглубь все эмоции и чувства - которых к тому же не мог четко распознать, столь дикая была смесь, - сказал негромко:      - Надо уходить.      За окнами и в самом деле занимался рассвет.      - Да погоди ты! - неожиданно зло встрепенулась Ольга. - Дай посидеть спокойно, оклематься, все ведь болит, во все дырки драли, козлы поганые! Знаешь, что такое "вертолет"? А "моргунчик"? А меня вот научили... Отвернись ты, убери харю! Дай полежать...      Мазур неуклюже отвернулся к камину, сел в жесткое деревянное кресло и тупо смотрел на черный пепел, из которого торчали осколки бутылки, отбитое фигурное горлышко. Украдкой покосился через плечо: Ольга лежала вниз лицом, не похоже, чтобы плакала, только плечи слегка вздрагивали.      В душе у Мазура причудливо смешались теплая благодарность и злость на Ольгу - он все прекрасно понимал, он любил ее, но внутри бушевало что-то настолько первобытное, черное, что в этот миг хотелось ее убить за то, что побывала чужой. Возможно, она чувствовала то же самое, когда посылала его к Вике...      Он смотрел в камин. Не сразу понял, что за ассоциация всплыла - потому что давно приучил себя забыть о ней...      Девять лет назад, чертовски Далеко отсюда, три аквалангиста бесшумно всплыли у безлюдного ночного берега, буксируя за собой объемистые, тяжелые мешки. Вопреки их обычной практике берег был абсолютно мирным, там никто не воевал, не стрелял и не собирался в обозримом будущем стрелять пастораль... По здешним стандартам места были глухие и отдаленные, не обремененные асфальтовыми дорогами и спутниковыми антеннами. Единственным строением был как раз коттедж, куда они бесшумно двинулись, вскинув мешки на плечо, включив приборы ночного видения.      Они управились за семнадцать минут. Всего лишь заменили половину лежащих у камина аккуратных полешек на принесенные с собой, неотличимые на вид - вполне вероятно, кто-то как раз и получил ордена за обеспечение этой неотличимости. Мазур и его ребята получили свои через две недели - и, хотя им не сказали при этом ни единого слова, все трое понимали: сработало.      Конечно, они так никогда и не узнали, один ли нагрянул в свой загородный коттедж неизвестный им по имени хозяин, с любовницей, или с приятелями. Не узнали, на кого именно ставили капкан, на хозяина или кого-то из гостей.      Известно им было одно: неотличимые поленья, стоило им разгореться, моментально выделили такое количество нервнопаралитического яда по имени фосген, что хватило на весь дом...      Так вот, камин в том благополучном коттедже чертовски походил на тот, возле которого сидел сейчас Мазур, не зная, как ему жить дальше с происшедшим. Если подумать, ничего удивительного: козел в золотых очках мог дать мастеру для образца красивый импортный журнальчик, тот самый, который приглянулся и покойному хозяину того коттеджа...      Он невольно поежился: столько веков талдычат про судьбу, рок, Фатум и законы возмездия, вполне может оказаться... "Но я же не верю! - воззвал он про себя неизвестно к кому. - Не верю, если серьезно, ни в бога, ни в черта, ни в рок! Почему же оно получило право меня достать?!" Встал, неуверенно подошел к Ольге. Бесшумно присел рядом, коснулся ее плеча кончиками пальцев, погладил по голове. Она тяжко, прерывисто вздохнула, подняла голову. Глаза были сухие, огромные, совершенно трезвые.      - Знаешь, что самое поганое? - спросила она тихо. - Нравилось мне, чуть ли не на всем протяжении, сто раз кончала... - и вновь уронила голову.      - Забудь, - сказал Мазур как мог мягче, погладил по плечу, секунду поборовшись с неодолимым желанием сомкнуть пальцы на изящной шее, покрытой пятнами засосов. - Представь, что мы оба заснули недели на две, дикий сон видели...      Он еще долго сидел, гладя ее по волосам, а она лежала, как мертвая, и в голове по какой-то вовсе уж неведомой ассоциации звучал гитарный перебор, хрипловатый голос Ирки-философички, той самой бессовестно красивой интеллектуалочки, объяснившей им что они-экзистенциалисты: Или это мы летим неистово, или это нас волна несет. Так порою отплывают пристани, а стоит идущий пароход...      Тогда он верил, что Ирка писала стихи сама, лишь несколько лет спустя случайно узнал, что она их слизывала из старых эмигрантских журналов...    Глава 5. Тяжело в деревне без нагана...      По тайге они шли часа два. Сущие пустяки по сравнению с тем, что пришлось вынести, - прогулка вокруг песочницы...      Понемногу Ольга оттаяла, так и не проронив ни слезинки. И послушно стала собираться. Они и в самом деле отыскали в спальне кое-какие вещички, на Западе вышедшие из моды, но все равно более цивильные, чем их прежняя одежда. Ольге, правда, все было велико, джинсы даже с поправкой на нынешнюю моду пузырились, словно запорожские шаровары. Поборов враждебную брезгливость, Мазур переоделся. Теперь оба выглядели самую малость наряднее, но кроссовки, увы, пришлось оставить прежние. Отыскав безопасную бритву, Мазур начисто сбрил бородку, нацепил затемненные очки и походил теперь на ларечника средней руки, а Ольга - на телку такового.      Сумку прихватили с собой, но консервы и плитку оставили. Как и ружье. С двустволкой на плече не особенно и погуляешь по Пижману, а денег на еду хватит - он хотел было выкинуть "премиальные" доллары в сортир, но решил, что в их положении не до высоких чувств. Главную внутреннюю борьбу пришлось выдержать, раздумывая над документами. В конце концов он сжег паспорт Федора-теперь, когда Мазур остался без бородки, документ не выдержал бы и беглого осмотра. Но милицейское удостоверение, как ни рискованно казалось, оставил при себе - в общем-то, если прикинуть, на них и без того повисло столько всякого, что красные корочки сами по себе ничем не отягчали, лишь добавляли грехов к уже свалившимся на плечи...      Мелькнула мысль поджечь дачу. Однако Мазур ее отбросил - даже не потому, что это могло привлечь внимание проспавшегося сторожа. Очень уж мелкой местью выглядело бы...      Никто не видел, как они уходили, - на соседних дачах так и не появилось ни единой живой души, роскошный поселок утопал в тишине. Только овчарка сторожа, собака сверхбдительная, все же заслышала их, должно быть, долго гавкала вдали.      Сначала с магистрали доносился шум машин - но вскоре Мазур стал забирать влево, и они долго шагали в тишине, если не считать птичьего пения и цоканья белок временами. За все время они не обменялись ни словом, избегали даже встречаться взглядами. Что-то меж ними пролегло, еще неоформившееся, зыбкое...      Оказавшись на опушке, Мазур долго рассматривал в бинокль окраину долгожданного Пижмана. Частные домишки давно ожили - шел дым из труб, погавкивали собаки, судя по долетавшим разговорам, детей поутру выпихивали в школу, а они, как водится, ленились и оттягивали. Вдали виднелась парочка серых "хрущоб", слева дымила труба. Магистраль осталась далеко справа, и не рассмотреть - Мазур лишь по виденной раньше высоченной трубе определил, где она пролегает.      - Пошли, - вздохнул он, пряча бинокль в футляр, а футляр - в сумку.      Это было первое произнесенное слово. Однако Ольга никак не отреагировала на столь эпохальное событие, послушно пожала плечами. Потом спросила:      - Дорогу приблизительно знаешь?      - Не зря ж я его расспрашивал... Должен найти. Надень-ка косынку. Повяжи по-деревенски, косу под воротник спрячь. У тебя особой приметой определенно будет коса, а у меня - борода. Которой, слава богу, больше нету. Одежда другая, есть шансы...      Они вошли на окраину, двинулись меж двух рядов бревенчатых крепких домов - не спеша, но и не останавливаясь, уверенным шагом людей, имеющих перед собой конкретную цель. Из объяснений водителя Мазур получил, понятно, лишь самое общее впечатление о "северной столице" губернии - но двигаться следовало как можно целеустремленнее, пусть даже по ошибке забредут не туда, плевать, поплутают... Человек неуверенный западет окружающим в память прочно и надежно, особенно здесь, в глуши.      Где-то слева явственно слышался гул самолетных двигателей - местный аэропорт, конечно. Вот и зеленый МИ-8 тяжело поднялся над отдаленными крышами, повернул к северу. Пожар, видимо, все еще полыхает. Теперь сворачивать следует на юго-восток, чтобы добраться до сомовского дома, придется пересечь наискосок чуть ли не весь город. А он хотя и небольшой, но довольно обширный - как раз из-за того, что девять десятых застройки являют собою частные усадьбы. Сколько здесь милиции, интересно? Знать бы их штатное расписание для таких городков... Человек полсотни? Парадокс, но он был лучше знаком со структурой береговой охраны США или тактикой патрулирования танкерской полиции, чем с реалиями родных осин...      Вдали, наперерез, проехал "луноход" - скоренько, вполне целеустремленно. Вряд ли патрулирует. Мазур шагал дальше, не сбиваясь с темпа, хотя сердце в первый миг противно ворохнулось, пытался просчитать вводные.      Здесь вам не Москва и не Шантарск. Будни глухой провинции как нельзя лучше располагают к рутине. Да и лагерная охрана все же проходит по иному ведомству, и потому милиция вряд ли пылает таким уж благородным гневом - вот если бы убиты были двое их ребят, рьяности прибавилось бы вдесятеро...      Искать будут рутинно - блокируют автовокзал и пассажирскую "чугунку", уходящие на юг дороги, в аэропорту преисполнятся бдительности. А главное, искать будут прячущихся. Уж это непременно. Во все глаза станут высматривать тех, кто пробирается огородами, хоронится в закоулках, дергается, нервничает... Эх, знать бы, где здесь самые подозрительные места - "малины", "бичграды", прочие воровские слободки... А то ведь завернешь туда, ни о чем таком не подозревая...      Увидев справа, на пустыре, обитый волнистой жестью ларек без вывесок, решительно свернул туда. Вывески не требовалось: несмотря на ранний час, к окошку стояла плотная, компактная очередь мужичков из двадцати, а вокруг прихотливой россыпью стояли самые разнообразные машины, от потрепанной "Тойоты" до потрепанного молоковоза. Кто уходил, прижимая к груди охапки пивных бутылок, кто оставался, чтобы охладить горевшие клапана парой флаконов. Бутылочных крышечек и битого стекла вокруг валялось столько, что эти залежи не могли не попасть в объективы разведывательных спутников.      Мазур добросовестно отстоял полчаса, временами вместе со всеми рявкая на пытавшихся пролезть без очереди, навострив уши. Но разговоры были самые будничные - главным образом про то сколько вчера было выпито, где, с кем и с какими хохмами либо инцидентами. Пару раз упомянули про пожар. Уголовных новостей не касались совершенно, может, и не знали таковых.      Загрузив сумку двумя десятками бутылок, он отошел метров на полста, открыл две и сунул одну Ольге.      - Что, идеи появились? - спросила она.      - Ага, - ответил он скупо, не вдаваясь в детали. Осушил свою бутылку до донышка, поставил под забор, к радости кружившей неподалеку, что твой гриф, старушки. - Вечно у меня идеи...      Идея была незамысловата и исходила из того, что пешком в такую даль тащиться и долго, и рискованно...      Прошло не так уж много времени, прежде чем он обнаружил подходящее место.      Застроенная частными домиками улочка была заасфальтирована (значит, какая-то магистраль местного значения), возле автобусной остановки располагался магазинчик с высоким крыльцом, а рядом с ним - несколько коммерческих киосков и импровизированный "блошиный рынок", каких за последние годы на съежившихся, но все еще необъятных просторах Отечества развелось неисчислимо. Рынок был вполне гайдаровский, то бишь абсолютно нецивилизованный - ни тебе постоянных прилавков, ни навесов. На стене магазинчика большими красными буквами начертано насчет запрета на торговлю с рук и неизбежной кары в виде штрафа - но цепочка продавцов, человек двадцать, протянулась вдоль улицы, начиная как раз от надписи. Вместо прилавков были пустые ящики, торговали решительно всем-сигаретами, семечками, импортным йогуртом, железками и водопроводными кранами, торчал даже похмельный мужик с тремя крохотными кутятами в сумке. Тут же сидели неизбежные киргизы с китайским и пакистанским ширпотребом и унылое лицо кавказской национальности, нахохлившееся над мешочком с рыжим урюком.      С ходу осмотревшись, Мазур приволок от магазина добротный ящик, накрыл его вытащенной из урны газетой, выставил три бутылки пива, выложил бинокль без футляра и приготовился врасти в рынок. Соседки вяло пошипели что-то насчет того, что они-де места забивали с самого утра, но быстро успокоилисьпива у них не было, а значит, здоровая конкуренция не возникала.      Ограничились тем, что довольно громко, подчеркнуто не глядя в сторону Мазура с Ольгой, заговорили о неких неназванных по имени обормотах, которым бы, коням здоровым, лес валить и мешки таскать, а не приторговывать с похмелья пивком. Мазур терпеливо все это сносил, с радостью отметив, что из толпы они с Ольгой совершенно не выделяются. Продавцов, правда, побольше, чем покупателей, но лично его это не заботило, благо пиво, как ни смешно, покупали, и за четверть часа он продал с полдюжины.      Потом подвалил какой-то гуманоид в кожанке и кепочке, дыша перегаром, принялся задирать продавцов. Судя по непрезентабельному виду добра молодца и откровенному пренебрежению со стороны торгующих, попахивало неорганизованным рэкетом, а, по выражению Бендера, джентльменом в поисках десятки. И потому Мазур не колебался, когда кожаный принялся кружить вокруг Ольги, целясь на сумку с пивом - отвел на пару метров в сторонку, показал красную книжечку, закрывая ее ладонью от посторонних взглядов, прошипел:      - Исчезни, блядь, в две минуты!      Гуманоиду в кепочке хватило пяти секунд, чтобы форменным образом растаять в воздухе. Обернувшись, Мазур ощутил в спине противный холодок: неведомо откуда вынырнувший сине-желтый "уазик" остановился почти напротив Ольги, вылез сержант в распахнутом бушлате и прошелся вдоль ряда, глядя соколом.      Присев на одно колено, низко наклонив голову, Мазур принялся перешнуровывать кроссовку, в три секунды прикинув расклад на случай неприятностей.      Обошлось. Сержант с прибауточками переправил в карман пару пачек сигарет, не утруждая себя уплатой, подхватил с Ольгиного ящика три бутылки пива и вразвалочку направился к машине, напоследок бдительно погрозив:      - Смотрите у меня, нэпманы!      Было в этой сцене что-то умилительно средневековое, из тех времен, когда придорожные баронские дружиннички гребли налоги натурой, сколько влезет натуры за пазуху. Однако Ольга явственно побледнела. Мазур ободряюще похлопал ее по плечу, молча подмигнул и вновь принял развинченную позу настроившегося на долгое ожидание лотошника.      То и дело он косился в сторону киосков. Видел, как подъехала белая "Газель" с брезентовым кузовом - но оттуда вылезли сразу три парня, а это не годилось: могут не испугаться одиночки, шум получится... Сноровисто перетаскали в киоск коробки с разноцветными надписями, отъехали. Мазур печально проводил грузовичок взглядом, начиная уже чуточку жалеть, что бросил здесь якорь.      И тут же повеселел - к другому киоску подрулила белая "японка" годочков этак десяти, и там сидел один-единственный субъект в коричневой кожанке с узорчатыми вязаными вставками на рукавах...      Мазур неприметно подтолкнул Ольгу локтем, показал ей глазами на киоск, мотнул головой: "За мной". Повернулся к соседке слева, крепкой старушке с пачками стирального порошка:      - Присмотри за пивом, мамань? Друг вон подъехал, сейчас вернусь...      "Друг" тем временем уже затаскивал в распахнутую дверь ларька картонную коробку с "Распутиным". Издали Мазур видел, что сидевшая там продавщицасопля соплей, и кроме нее никого вроде бы внутри не наблюдается.      Он, остановившись неподалеку, дал парню время затащить в ларек еще две коробки. Потом решительно двинулся вперед, на ходу заглянул в машину. Ключ зажигания торчал в замке. Вышел водитель, обернувшись, напоследок сказал что-то накрашенной девчонке - а в следующий миг Мазур сильным толчком левой ладони отправил его назад в ларек, вошел сам, прикрыл дверь и медленно, демонстративно извлек из кармана "Макаров". Подбросил на ладони, процедил:      - Молчать!      Размалеванная соплюшка обратилась в соляной столб. Парень в кожанке оказался не столь пугливым отпрянул в первый миг, потом чуть оклемался, проворчал недовольно:      - Чего наезжаешь? Все заплачено...      - Это тебе так кажется, - Мазур покосился на девчонку. - Окошко захлопни, сопля... Ага. Сядь и сиди тихо. - упер дуло пистолета парню под челюсть и, гипнотизируя злым взглядом, продолжал:      - Тачку я беру. Через три часа будет стоять у автовокзала, там заберешь. И чтоб не дергаться мне! Начнешь бегать по ментам - кончу, сусел! - прижал дуло посильнее. - Понял, нет? Через три часа. И не дергаться.      - Че, офонарел? - просипел кожаный. - Барсук тебе потом...      - Понял, нет?      - Ну понял...      - Три часа сиди здесь, гнутый... - с соответствующим выражением морды лица прошипел Мазур. - Что там Барсук - не твоя забота... - бегло охлопал карманы прижатого к стенке в прямом и переносном смысле торговца. - Ну, я пошел, а ты смотри у меня...      Спрятав на ходу пистолет, аккуратно прикрыл за собой дверь, обошел машину, махнув Ольге. Постоял у правой дверцы с минуту, но в киоске стояла тишина, никто не спешил выскакивать с воплями - а окружающие и внимания не обратили на то, что за руль садится совсем другой человек.      Совсем другое дело, подумал Мазур, медленно выезжая на асфальт. Бинокля жалко, да все равно он в городе ни к чему. Зато никакой милиции не придет в голову, что беглецы столь быстро обзавелись колесами. Даже если парнишечка кинется жаловаться, все равно милиции или друзьям, время будет безвозвратно упущено - обокраденному придется бегать на своих двоих, а телефонов-автоматов здесь что-то не видно, их и в стольном граде Шантарске днем с огнем не отыщешь...      Он уверенно вел чужую машину по незнакомому городку и ни разу не увидел каких бы то ни было признаков облавы. Один раз навстречу проехал "луноход" и катил что-то очень уж медленно для деловой поездки-но старую "японку" не удостоили и взглядом.      И все равно Мазур был неспокоен - правда, повод другой. Он так долго стремился к Мише Сомову, что поневоле начал считать его квартиру некоей землей обетованной - но, если прикинуть логично, с должной дозой разумной подозрительности, что он о Сомове-младшем знал?      Что два раза сиживал с ним за бутылкой у Сомова-старшего - и Миша вроде бы показался неплохим парнем, но это еще ничего не доказывает. И самые хвалебные аттестации, данные Володей младшему братишке, тоже не могут служить гарантией. С точки зрения теории вероятности, если у Прохора есть в пижманской милиции свои люди - а их не может не быть - одним из "кротов" может оказаться и Миша. Запросто. В юности мы все-золотые парни, но когда вступаем в суровую взрослую жизнь и погружаемся в нее с головушкой, возможны варианты. Володя, кстати говоря, лицезрел брата раз в год-и тот вряд ли бы стал ему исповедоваться, что связался с неким миллионером и стал на него работать...      Словом, нужно с самого начала допустить, что Миша заложит. Инспектор уголовного розыска - самая подходящая фигура для Прохоровых целей. Допускать нужно еще, что Миша окажется ретивым служакой, и долг пересилит расположение к случайному, в общем, знакомому. Оба варианта одинаково плохи, что в лоб, что по лбу...      Но иного выхода нет. Рассуждая особенно уж цинично - идти к Мише гораздо безопаснее, чем мыкать горе самостоятельно, потому что при малейших подозрениях Мишу не так уж трудно обезопасить, а вот если он поможет - жизнь облегчится несказанно... Инспектору уголовного розыска, которого в Пижмане знает каждая собака, совсем нетрудно доставить их на вокзал и посадить в поезд, минуя все преграды и урегулировав все шероховатости. И потом, у него в квартире, скорее всего, отыщется телефон, можно позвонить по единственному шантарскому номеру, которым Мазур располагает, и, если там кто-нибудь есть, все сложности разрешатся еще быстрее...      ...Миша Сомов умел слушать - как хороший профессионал. Он сидел, задумчиво уставясь в стол, лишь изредка, без всякой связи с повествованием, вскидывая на Мазура глаза-и Мазур никак не мог угадать в этом систему (если только была система). Вопросы задавал редко - и всякий раз речь шла о ключевых, самых важных деталях.      Безусловно, он держался хмуро и напряженно. Но это еще не означало, что следует его подозревать в самом худшем, на его месте Мазур был бы столь же озадачен, ошарашен, ушиблен пыльным мешком из-за угла...      Сам Мазур все время держал его в поле зрения, чтобы при нужде отреагировать мгновенно, без капли жалости. Хорошо еще, что Миша, как уселся с час назад на жесткий стул, так и остался на кухне-разве что вставал снять вскипевший чайник, доставал снедь из холодильника.      - Вот и все, пожалуй, - сказал Мазур, взял кружку с напрочь остывшим чаем, жадно выхлебал до дна. - Остальное - цветистые детали, можно свободно и без них обойтись...      Сомов запустил пальцы в полупустую пачку сигарет, не сводя глаз с Мазура, сунул в рот "Пегасину". Мазур напряженно ждал. Миша был чертовски похож на старшего брата - только светлые волосы погуще, еще не тронуты залысинами, да лицо пощуплее: милиция нынче, как и все бюджетники, хлебнула поганых прелестей с задержкой зарплаты, ее довольствие - это вам не спецпаек "морского дьявола", не особенно-то разъешься. Да и обстановочка в квартирене ахти. Может, это в его пользу свидетельствует? Работал бы на Прохора водились бы шальные денежки?      - Ну? - нетерпеливо спросил Мазур. - Что думаешь?      - Фантастика какая-то, - покрутил головой Сомов. - Как триллер по видюшнику...      - Я с этой фантастикой которую неделю горе мыкаю, - сказал Мазур, печально усмехнувшись. - Володька говорил, что ты умный мужик, да мне и самому так всегда казалось. Вот и прикинь. Я ж прости, не юный наркоман и не слесарь-белогорячечник. Я полковник, ежели по-сухопутному. И чертовски засекреченный полковник, сам знаешь. Не держат в морском спецназе ни шизов, ни фантазеров...      - И всех доказательств - эти вот татуировочки... - протянул Сомов задумчиво.      - Эти татуировочки, мать их, мне всю карьеру могут поломать, - поморщился Мазур. - Если есть для нас что и запретное - так это наколки. Генералу спьяну в фуражку накакать - и то в сто раз безопаснее...      - Слышал я от Володьки что-то такое...      - Правду слышал. Кстати, что эти наколки обозначать должны? - Мазур, сидевший с засученными рукавами, расстегнул рубашку и продемонстрировал еще солнце с разлапистыми лучами.      - Ну, это-то просто, - одними губами усмехнулся Миша. - Змей вокруг ножичка - судим за убийство. Черепушка в такой штриховке - судим за грабеж.      - Надо же, какой я крутой... - хмыкнул Мазур. - А солнце?      - Длинные лучи - число судимостей. Короткие - сроки.      Мазур посмотрел себе на грудь, прикинул и сплюнул:      - Да уж - "я по жизни загулял"... А дата?      - Вот тут уже - куча вариантов. Что угодно. Первая судимость, год, когда впервые откинулся... Масса вариантов. Не суть важно.      - А роза на бедре? - подала голос почти все это время молчавшая Ольга.      - Лесбиянка, - без промедления откликнулся Миша.      - Гады... - зло прокомментировала она, определенно удержав в последнюю минуту матерное словцо.      - А ты покажи, покажи, - сказал Мазур. - Пусть гражданин начальник своими глазами полюбуется... Давай, спускай штаны без стеснения... Во-от так. Ну что, Миша? Ради шутки я все это жене наколол?      Миша нейтральным тоном сказал:      - Вообще-то, еще надо доказать, что до вашего пребывания в тайге у нее этих татуировок не было...      - Не веришь? - нехорошо прищурился Мазур.      - Просто прикидываю, сколько все это весит. На весах у той дамочки, что с завязанными глазами, безменом и ножичком наперевес изображается... Для возбуждения уголовного дела, Кирилл Степаныч, недостаточно.      - Нахрен мне уголовное дело? - пожал плечами Мазур. - Я к тебе не жалобу подавать пришел, и не управу искать. Мне нужно как можно быстрее отсюда смыться, вот и все. Потому что не оставят они нас в покое. Есть у них и тут людишки, обязательно... В открытую не выбраться.      - Это точно... - он цепко глянул на Мазура. - А вообще-то, человек законопослушный в первую очередь к властям кинется...      - А если он еще и засекреченный? - пожал плечами Мазур. - Ну ты прикинь сам - сколько мы проживем, засветившись перед властями? Я не говорю, что тут все поголовно куплены я имею в виду, что до Шантарска нам нипочем не доехать, и конвою нашему тоже... - он понизил голос, стараясь говорить елико возможно убедительнее. - Миша, я понимаю, что у тебя на душе творится. Долг дело святое. Но времена нынче такие, что и долг не всегда четко прописывается. Я тебе и намекнуть не могу, что за операцию ты сорвешь, властям меня сдавая, но ты вот представь, что вместо меня здесь Володька сидит. И поступай соответственно.      - Может, позвонить ему? - с ноткой нерешительности предложил инспектор.      - Нет его в Шантарске, - махнул рукой Мазур. - А если ты для уверенности брякнешь моему начальству, оно тебя, извини, пошлет по известному адресу. В целях сугубой конспирации. Правда, оно немедленно зашевелится, но пока доберутся сюда, может черт-те сколько неожиданностей произойти... Что-то я от загнанности жутко подозрительным сделался, почище Лаврентий Палыча. Мне и на междугородке шпионы чудятся, и вообще... Вы что, так и не слышали здесь об этой "Синильге"?      - Ну почему не слышали? Там, за Калтатом, - их прииск. А в том, примерно, месте, где вы на карте показывали - какой-то заповедник губернского подчинения. Реликтовые растения или что-то похожее...      - Ага! - удовлетворенно сказал Мазур. - Может, тут и ключик...      - Не знаю, - пожал плечами Сомов. - Золотишко с прииска возят вертолетами, перегружают на самолет в нашем аэропорту, но это мимо меня, там вневедомственная задействована... А что до заповедника-это и вообще мимо Пижмана проходит. Знаю только, что охрана там хорошая, в связи с научной ценностью. Иностранцев туда частенько возят. Ходят слухи, что там под видом заповедника устраивают шикарную охоту на медведей для импортных богатиков источник валюты для губернии, золотое дно...      - Ну, сие нам знакомо, - сказал Мазур. - Если хочешь что-нибудь замаскировать, нужно не отрицать существование, а выпустить на свет божий кусочек картинки, как якобы утечку... Миша, это все была лирика. Ты скажи честно: что нам от тебя ждать?      Сомов смотрел в стол. Усмехнувшись, не поднимая глаз, процедил:      - Ну, по долгу службы вас бы задержать следовало для проверки фактов и выяснения некоторых... событий.      - Не получится, - вздохнул Мазур. - Ты, бога ради, не подумай, что я тебя пугать пытаюсь или в твой профессионализм не верю...      - Намек понял, - Сомов поднял глаза.      - А ты что на моем месте делал бы? Сантиментами маялся? - спросил Мазур без всякого раскаяния-Или спасал жену? Я ведь не о себе забочусь, будь я один, и заходить в город не стал бы, попер себе дальше по азимуту... Люблю я вот эту обормотку, знаешь ли. И, чтобы ее доставить в безопасное место, не пожалею ни себя, ни встречных...      - Как вы вообще вышли, удивительно...      - Да ничего удивительного, - вяло сказал Мазур. - Учили нас с Володькой выходить из пункта А в пункт Б, при нужде - так, чтобы впереди все разбегалось, а позади все рыдало...      - И прапорщики тоже? - как бы невзначай бросил Сомов.      - Слышал уже?      - Уголовка, да не слышала? Вот честно скажите - вы?      - А свидетель есть?      - Есть.      - Чернявенький, весь расписанный? - хмыкнул Мазур.      - И раненый вдобавок. Мазур посмотрел ему в глаза:      - Ну тогда это не я. По одной простой причине, Миша: парни вроде нас с Володей в такой ситуации свидетелей не оставляют, особенно легкораненых, которые потом могут излагать связно и красочно, какие мы плохие ребята. Очень уж хорошо нас учили, потому и живы до сих пор, оба-двое, и все остальные... Я бы свидетелей не оставил. Просто не умею портачить в такой ситуация. Какая у него рана, пулевая?      Сомов нехотя кивнул.      - Пистолет нашли?      - Нет. Говорит, ты с ним в тайгу драпанул... то есть, я хотел сказать, стрелявший. Положил обоих прапорщиков, а по нему промахнулся в расстройстве чувств, когда он за машину прятался...      - Ну, когда я стреляю, у меня расстройства чувств не бывает. Хорошо он счеты свел моим хребтом...      - А с паромщиком тоже он счеты сводил?      - Ну я ж тебе все подробно объяснил...      - Так это еще доказать надо.      - А ты можешь доказать, что я в том домике был? - усмехнулся Мазур.      - Вас без бороды, может, и не опознают. А ее? - он кивнул на Ольгу. - Свидетелей куча, и все вас двоих одинаково описывают... то есть теперь-то ясно, что это вы...      - Может, есть свидетели, что паромщика я замочил?      - Вот таких пока нету...      - И не будет. Сомов усмехнулся:      - А мимо палаточки не вы проходили? Где трое покойников? Очень уж многозначительное совпадение: в трех точках - трупы. У паромщика вы были, прапоров вы... ну, по крайней мере, морды им набили. Палаточка как раз меж этими двумя точками и располагается.      - Вот, кстати, о палатке, - сказал Мазур. - Вы там ничего интересного не находили? Стволов каких-нибудь любопытных, какими законопослушным гражданам владеть как-то и не полагается? А?      - Находили, - сказал Сомов после долгого молчания. - Вот это в пользу вашей версии работает, что скрывать. Да и у паромщика кое-что интересное обнаружилось...      - Значит, веришь?      - По крайней мере, все события можно толковать и так, и этак. А это уже кое-что... - он провел ладонями по краю стола и, сразу видно, на что-то решился. - Я ведь не вам верю, я Володьке верю... - и криво усмехнулся. - И, кроме того, прекрасно понимаю: судя по Володьке, шансов у меня против вас ни малейших, двумя пальцами в узел завяжете. Только вашего положения это не облегчит нисколечко, верно? - он помолчал:      -Может, вам в военкомат обратиться?      - Вот то-то что-военкомат, - хмыкнул Мазур. - Был бы здесь приличный штаб воинской части - дело другое.      - Да уж, все штабы здесь - вертухаевские... И части тоже. А поезда у нас в Шантарск уходят регулярно - раз в день, в десять вечера, пассажирские, я имею в виду. И времени еще... А мне на работу пора.      - Хочешь, я тебе расписку напишу? Я, такой-то, обязуюсь добровольно явиться в Шантарске в ближайший райотдел...      - Да глупости все это... - играя желваками, сказал Сомов. - Расписки, офицерское слово... Вы же в розыске, понимаете? Рост, комплекция, цвет глаз, наколочки... Я про змею и дату. И вашу супругу тоже описали довольно подробно-и лесные пожарнички, и продырявленный водила. И если поискать среди всех отпечатков, взятых в доме паромщика, то ваши там наверняка найдутся.      - Если что, в Шантарск обязательно повезут?      - Не обязательно. У нас здесь и городской суд, и СИЗО. С одной стороны, вы со временем непременно сможете связаться с начальством... а с другой, вам времени могут и не дать.... - он поморщился, чуть ли не с тоской выдохнул:Надо же, на мою голову...      - А давай забудем про наши разноцветные погоны и поболтаем, как два мужика, - сказал Мазур. - Я твоему брату однажды жизнь спас, вот и ответь с той же карты...      - Да кто сказал, что не отвечу... - зло, раздраженно бросил Сомов. - Говорю же, ради Володьки... - он вновь мазнул цепким взглядом по фигуре МазураПистолет сдадите?      - Нет уж. Как пели в годы моей юности, тяжело в деревне без нагана...      - Не доверяете?      - Не в том дело. Тебе-то я доверяю...      - Тогда засядьте тут и носа на улицу не показывайте. Дочку я из садика заберу часов в семь, кроха еще, ничего такого не подумает. У нас тут пережитки коммунизма остались детский садик в том числе...      - А жена?      - Она на дежурстве с утра. Сутки через двое. Диспетчером в пожарке. В общем, до поезда как-то прокантуетесь, и надо еще подумать, как вас туда запихнуть, не привлекая внимания, - на вокзале вторые сутки наши ребята в цивильном толкаются... Ну, я, как только приду, попробую кое-кого порасспросить. Есть одна любопытная идея...      - Вот этого не надо бы, а? - сказал Мазур. - Я расспросы имею в виду. Еще забеспокоится кто-то...      - Все-таки полагаете?      - Полагаю. Не может, Миша, такой охотничий заповедничек благоденствовать самое малое два сезона без хорошего прикрытия, это азбука...      - Так и я не пацан.      - Верю, - сказал Мазур. - Еще как верю. Только в таких делах проигрывают вовсе не оттого, что пацаны, а потому, что ты вслепую ищешь, зато противник заранее просчитал твое вторжение в игру... Миша, я серьезно. Давай тихо и спокойно доживем до вечера, потом сядем и обмозгуем все ладком...      Он вышел в комнату вслед за Сомовым, смотрел, как тот без спешки одевается, пристегивает кобуру. Инспектор почувствовал взгляд, обернулся:      - Присматриваете?      - Да глупости, - сказал Мазур. - Как только ты из квартиры выйдешь, тебя уже не проконтролируешь... Так что - все на доверии, - оглянулся на телефон. - У тебя городской?      - Ага. Звонить хотите?      - Да попробую. У тебя номер какой?      - Семь - двадцать пять - тридцать три. Через автоматику можно, нас недавно подключили. В общем, в холодильнике есть кое-что, хотите - поспите, только из квартиры - ни ногой. Часов в семь вернусь, - он забрал с тумбочки темно-красный мотоциклетный шлем. - С дочкой уже.      - Только не расспрашивай там никого, а?      - Да ладно... - он с озабоченным видом махнул рукой и вышел.    Глава 6. У каждого свой крест      Щелкнул автоматический замок. Мазур быстренько вернулся в кухню, прилип к окну. Сомов жил на окраине, в серой панельной пятиэтажке, околица была самая патриархальная - из кухни открывался вид на громадный огород, примыкающий к добротному пятистенку, а рядом протянулся двойной ряд дощатых сараев (за которые Мазур и загнал машину). Ага, вот и Миша показался, отпер простенький висячий замок, выкатил темно-вишневую старенькую "Яву" с коляской, завел со второй попытки, укатил. Во дворе ни души. Мазур присел к столу, налил остывшей заварки, чуть разбавив ее остывшей кипяченой водой. Спать хотелось изрядно, но приходилось терпеть.      - Как думаешь, не заложит? - спросила Ольга.      - Лексикончик у вас, мадам... - проворчал Мазур. - Я ж не господь бог, чтобы читать в душах безошибочно. Одно ясно: как писали в старинных романах - в душе у него происходило внутреннее борение. Происходило, ручаюсь... И очень хочу верить, что победила братская любовь, то бишь любовь к брату...      Он вышел в комнату, снял телефонную трубку и старательно принялся накручивать цифры - код межгорода, код Шантарска, тамошний номер... Проделал это трижды, и каждый раз противно пищали короткие гудки. Увы, это еще не свидетельствовало о том, что в Шантарске кто-то из ребят болтает по данному телефону - вполне возможно, давала сбои автоматика, не особенно-то и совершенная, если честно, вовсе даже несовершенная...      Позвонил еще раз - занято. Еще раз - теперь чуть ли не пять минут звучали длинные гудки, вроде бы означавшие, что на другом конце провода не хотят снимать трубку.      - Может, по ноль семь? - предложила Ольга.      - Подожди, - сказал Мазур, бросил трубку и быстро направился в кухню.      Выдвинул верхний ящик белого кухонного шкафчика - ну так и есть, еще когда Миша лазил туда за ложками, Мазур заметил связку ключей. Вышел в прихожую - точно, запасные, а этот определенно от сарая...      - Пошли, - позвал он, забирая с тумбочки в прихожей маленькое зеркальце.      - Куда?!      - Пошли, говорю! Платок завяжи...      Захлопнул дверь и первым пошел вниз. Стараясь не торопиться, направился за сараи. Запертая машина стояла на том же месте. Он сел за руль, кивком велел Ольге устроиться рядом, дал задний ход, но ехал недалеко-остановился во дворе, неподалеку от Мишиного сарая.      - Зачем? - спросила Ольга.      - Сползи пониже, чтобы тебя со стороны незаметно было, - сказал Мазур.Подождем немного. Все решится в первый же час - если он хочет нас заложить, тянуть не будет...      "И если он полезет с расспросами, тоже не будет тянуть", - мысленно добавил он, распахивая багажник. Инструментов там нашлось предостаточно.      Работая без спешки, в нормальном ритме, Мазур открутил спереди и сзади номера, швырнул их в багажник. Перешел вперед, задрал капот, разложил рядом с передним колесом все найденные инструменты, создавая впечатление, что здесь пахнет чуть ли не капитальным ремонтом. И нырнул под капот, пристроил зеркальце так, чтобы видеть подъезд.      Бесцельно постучал ключом по крышке блока цилиндров все равно со стороны незаметно в точности, чем занимается скрывшийся по пояс под капотом человек.      Откручивать что-нибудь взаправду он не решился - машина должна быть на ходу, если начнутся неожиданности...      Со стороны все выглядело мирно и ничуть не подозрительно - мужик возился с дряхлой машиной, лениво и неспешно, частенько отвлекался покурить, попинывал колеса, всем своим поведением давая понять, что японское изделие накрылось всерьез и надолго, забастовав после общение с сибирскими дорогами. Задачу ему облегчало полное отсутствие зевак - ив окнах, он видел в зеркальце, любопытные лица не появлялись. В таких городках, что в деревне - с утра все при деле, а пенсионерки появляются на лавочке у подъезда ближе к вечеру.      Ольга сидела тихо, как мышка. Мазур старательно погромыхивал впустую инструментами, временами отвинчивая какую-нибудь гаечку и тут же заворачивая ее назад. При шуме мотора он погрузился под капот, но в зеркальце увидел лишь потрепанный "Москвич" старого образца, остановившийся через подъезд от Мишиного. Вылез седоватый мужичок пенсионного возраста в выцветшей брезентовой ветровке, принялся таскать в подвал пустые мешки - все в земле, из-под картошки, должно быть. Справился минут за десять и уехал.      Прошло еще с четверть часа - и вновь появилась машина, защитного цвета "уазик" без опознавательных знаков. Но там сидели двое в форме. Невольно втянув голову в плечи, Мазур посунулся ближе к зеркальцу, и увидел, как Миша опрометью несется в подъезд. Второй остался за рулем - не похоже что-то на попытку взять незваных гостей тепленькими, уж Мише-то прекрасно понятно, что на Мазура следует поднимать парочку взводов в бронежилетах, да еще пустить следом предназначенную исключительно для охотничков "Скорую помощь"... Или тут некий подвох? Нет, ну в чем тут подвох?      Внимание! Второй вылез из машины - на вид постарше Мазура, без головного убора, в майорских погонах - потоптался рядом, и Мазур отчетливо перехватил брошенные по сторонам цепкие взгляды. Лицо массивное, недоброе - или так только кажется из укрытия загнанному зверю?      Майор вошел в подъезд. Мазур моментально завернул очередную гаечку, зажал ключ в руке, чтобы моментально отбросить, если придется прыгать за руль.      Чуть передвинул зеркальце.      Из подъезда показался майор, не задерживаясь, прошел к машине... и отъехал! Как ни велик был риск, ноги сами понесли Мазура к дому. Он на ходу вытащил ключи, взбежал, перескакивая через три ступеньки.      Миша лежал в большой комнате - лицом вниз, выбросив согнутую в локте правую руку, словно в последний момент почуял недоброе и попытался защититься. Заложив руки за спину, Мазур нагнулся. Форменная рубашка вытащена из брюк, расстегнута, небрежно отброшенный китель, сбившись в комок, валяется на стуле, тут же кобура. Одна пуля попала в спину как раз против сердца, вторая - в затылок, контрольная... Гильз нигде не видно.      Определенно был глушитель, иначе непременно услышал бы и во дворе, вокруг тишина...      Некогда было возиться с отпечатками пальцев. Мазур лишь обтер замок рукавом, дверные ручки изнутри и снаружи, тихо захлопнул дверь и побежал вниз. Во дворе перешел на шаг, опустил капот, закрыл багажник и, не озаботясь подобрать разбросанный на земле инструмент, плавно выжал сцепление. Уже вывернув на улицу, увидел вдали желто-голубую машину, приближавшуюся без сверканья мигалки и воя сирены она, не снижая скорости, разминулась с Мазуром, и он успел увидеть, что "уазик" набит милиционерами, тот, что сидит рядом с водителем, стиснул короткий автомат, прямо-таки оскалясь. в охотничьем азарте.      Мазур чуть прибавил газу.      - Что, его... - тихо сказала Ольга.      Он кивнул, не отрывая взгляда от дороги. Бензина маловато, черт, заправиться бы надо, да где ж искать колонку...      Миша все-таки полез с расспросами, считал, наверное, что действует осторожно и умно - но такое уж было его невезение, что моментально напоролся на того человека. Возможно, это не невезение вовсе - точный расчет Прохора, посадившего своего "крота" так, что мимо него никак не пройдешь, все расспросы на нем и замкнутся.      Майор отреагировал мгновенно. Вероятнее всего, сыграл что-то вроде:      "Мишка, летим к тебе домой, нужно тебе в цивильное переодеться, идем на операцию, потом все объясню, ни секунды лишней..." Что-то вроде - видно ведь было, что Сомов начал в темпе сбрасывать форму...      Почему этот сучий майор сразу не прихватил с собой взвод автоматчиков? Да потому, что не дурак, прекрасно знает, на кого охотится и, скорее всего, предвидел, что Мазур не станет сидеть в квартире, как привязанный козленок на тигриной охоте, это, в конце концов, азбука... Да и непосвященный народ в это дело вмешивать не стоило, мало ли кто мог в компании Мазура оказаться, еще пришлось бы давать объяснения...      Нужно признать, что майор выбрал самый выигрышный для себя вариант.      Теперь он совершенно точно знает, что Мазур не связан здесь, в Пижмане, с кем-то влиятельным, что все его контакты замыкались на Сомове, что беглецы остаются все теми же затравленными беглецами. И можно преспокойно сообщить их приметы (якобы полученные из надежного оперативного источника) всему личному составу, добавив, что разыскиваемые вооружены и опасны. После этого вовсе не обязательно кого-то подкупать или принуждать к нарушению долга любой честный и не подозревающий о потаенной подоплеке пижманский мент с ходу пристрелит убийц инспектора Сомова при малейшей попытке к сопротивлению, и с точки зрения закона будет совершенно прав. Так даже лучше и надежнее, нежели сразу посылать группу захвата на квартиру. Точно известно, что беглецы в Пижмане и на них висит свежий труп... Интересно, почему Сомов ни словом не упомянул об убитом в палатке Шантарском милиционере? Совершенно иначе держался бы... Значит, не знает, что один из трех был милиционером. Видимо, все проходило через того майора, который в здешней иерархии должен быть чином не последним. Ничего странного, в общем засекреченная группа из губернского города, о которой известно одному-двум начальникам на месте...      Хреновые дела, отстраненно, словно о ком-то чужом, подумал Мазур.      Отсиживаться негде, по городу долго не погуляешь, на вокзалы соваться бессмысленно, на машине прорываться еще более рискованно, даже привинтив обратно номера... остается товарный двор, грузовые поезда, но и там средь бела дня особенно не погуляешь. Один он обязательно рискнул бы, но куда ж с Ольгой? На ходу она в поезд не прыгнет и не выпрыгнет на ходу...      Он внезапно притормозил, медленно подвел машину к первому этапу длинного деревянного барака, где увидел вывеску магазина. Выгреб из кармана комок смятых купюр, отделил несколько крупных отечественных, протянул Ольге:      - Возьми сумку и двигай. В темпе, но без суеты. Купишь банок двадцать, бери только железные. Колбасу, сыр, все, что будет... Спичек побольше, курева... Марш!      Она поняла с ходу, встрепенулась, прямо-таки с обреченностью в глазах, но ничего не сказала, покорно направилась к крыльцу. Жаль, что выкинули плитку, подумал Мазур. Но кто же знал...      Остается одно - уходить в тайгу и чесать до Шантарска пешочком. По прямой - километров четыреста, и тайга уже не та: деревни, лесоразработки, рукотворных проплешин гораздо больше, чем диких дебрей. И не понять с ходу, облегчает это задачу, или усложняет. Возможно, у Прохора не найдется достаточно связей, чтобы устроить на них охоту в губернском масштабе-зато милиция, перетряхнув Пижман сверху донизу и не найдя искомого, созвонится с губернией и объявит розыск...      По улице, завывая сиреной, промчалась милицейская машина, но во двор, понятно, заезжать не стала. Нельзя исключать, что кто-то все же заметил долго торчавшую во дворе "японку" - они ведь пойдут по квартирам, будут расспрашивать всех вокруг... Машину пора бросать... но не раньше, чем окажешься поближе к тайге.      Вышла Ольга, перекосившись вправо от тяжести сумки. Сунула ее на заднее сиденье, плюхнулась рядом, отдуваясь:      - Все потратила, зато...      - Уж это точно, - проворчал Мазур, выжимая сцепление. - Вас, женщин, в магазин только пусти...      - Куда теперь?      - В тайгу.      - Я так и поняла, но не хочется до чего...      - А что ты предлагаешь? То-то...      Он ехал в ту сторону, где извергали жуткие шлейфы дыма сразу несколько высоченных труб - там дорога резко уходила вверх. Пижман, конечно, не дотягивал до Рима, воздвигнутого на семи холмах, но все же имелась парочка застроенных частными домиками возвышенностей, откуда можно осмотреться.      Слева прохаживается милиционер с жезлом. Мазур притормозил, воспользовавшись тем, что страж порядка отвлекся на ехавший навстречу "Москвич", прибавил газу, проскочил побыстрее. Глядя в зеркальце заднего вида, отметил, что на левом плече у сержанта чернеет маленькая рация скверно, и сюда докатилась цивилизация...      - Пистолет не потеряла? - спросил он, не поворачивая головы.      - Обижаешь. Все по карманам: и пистолет, и патроны. А что...      - Нет-нет, - сказал он. - Уж в городе палить не вздумай...      Проехал меж крайними домами, остановил машину у самого края обрыва. У подножия труб - унылые закопченные здания какого-то заводика, с обширного двора выходят рельсы, сливаясь с уходящей за горизонт веткой: в Шантарск, конечно, уходящей, даже грустно, но как прикажете забраться на любую из цистерн (их караван как раз выезжает с завода), не во дворе же, да и видно вас будет издалека, брякнут по рации машинисту, остановят состав и повяжут...      А за железной дорогой тайга. То, что нужно. Значит, переехать вон ту речушку, узенькую, жизнерадостного цвета коровьего помета, благо и мост из длинной бетонной панели имеется, потом, чтобы на всякий случай обогнуть завод, следует поплутать меж тех складов, а там и рельсы, а за рельсами тайга...      Первую часть программы он выполнил благополучно - быстро миновал мост. И тут где-то далеко позади завопила сирена, длинно, настырно, как кошка, которой придавили комодом хвост. Вопль приближался - и, что сквернее, впереди и слева тут же откликнулись, столь же пронзительным и непрестанным воем...      Сжав зубы, Мазур гнал машину вперед. Свернуть было некуда - по обе стороны тянулись заборы из потрескавшихся бетонных плит с круглыми дырками по верхней кромке. Сзади надрывалась сирена. Вспомнив преодоленный путь, он уже не сомневался, что погоня мчит по его душу - иначе свернули бы у теплотрассы, а больше и нет поворотов...      Буквально в миллиметре разъехался с неспешно ползущим КАМАЗОМ, волокущим серый двадцатитонный контейнер с иностранной маркировкой. Справа мелькнула проходная с какой-то вывеской, он не успел прочитать на ходу. Вой сирены приближался. Та, что орала спереди, на какое-то время примолкла, потом опять взвыла, уже ближе, все так же слева.      Перекресток, образованный бетонными заборами. Мазур круто завернул вправо, немилосердно сжигая тормозные колодки. Кто-то в ватнике, выскочил из-под колес в последний миг, заорал вслед, махая кулаком. Еще проходная.      Железные ворота распахнуты, выезжает синий ЗИЛ-130 - Мазур успел его обогнуть, прежде чем тот перегородил дорогу, и теперь самосвал блокировал погоню. Показалось, или справа послышались выстрелы? Может, выхлопы?      Далековато...      Опаньки! Приехали... Впереди - шикарный тупик, с двух сторон - бетонные стены, с третьей - не особенно высокие железные ворота, запертые на ржавый замок, судя по высокой пожухшей траве с обеих сторон, не открывавшиеся как минимум с весны. За воротами тянется добротный кирпичный склад, широкие двери под деревянными козырьками, рядком стоят грузовики... Мазур лихорадочно вспоминал все, что видел с горы, привязывая это к окружающему.      Если направо и по прямой...      - Давай! - Мазур подтолкнул Ольгу.      Во дворе никого не было. Слева, где-то близко, хлестко простучала автоматная очередь-теперь уже никаких сомнений, с выхлопом не спутаешь... И два пистолетных выстрела - похоже, "ТТ", для "Макара" шумновато... Что там еще такое?      Ольга, раздирая одежду, пачкаясь ржавчиной, старательно карабкалась наверх. Мазур рывком подбросил ее, так, что вмиг оказалась на гребне... мать твою! Пистолет вывалился у нее из кармана куртки, полетел вниз, во двор.      Сирена вопила совсем близко. Мазур, раскрутив сумку, закинул ее на ту стороны, кошкой взлетел по ржавым перекладинам, отметив краешком сознания, как трещал и отлетают пуговицы, спрыгнул во двор, когда Ольга еще спускалась, вытянул руки, негромко приказал:      - Прыгай!      Подхватил ее, поставил на ноги, сунул себе в карман куртки и ее "дрелюшку". Вскинул на плечо тяжеленную сумку, огляделся. Никого. Отпрянул вправо, за забор.      Вой сирены, несущийся прямо к воротам, вдруг свернул вправо, так и не приблизившись вплотную - ага, на том перекрестке... Но некогда было думать и прикидывать, Мазур дернул за рукав Ольгу, показал взглядом направление, и они двинулись вдоль склада. Вой сирен словно бы слился в какой-то точке, а там и умолк. Мазуру впервые пришло в голову, что гнаться могли и не за ними - но это уже не имеет значения, тайга близко...      Выглянул из-за угла. Сущий лабиринт складов, где-то неподалеку побрехивает собака, слышен грохот перемещаемого груза. Несколько секунд Мазур прикидывал, в какую сторону свернуть.      И пошел влево. Они шли, пока не уперлись в забор - снова бетонный. В одном месте возле него сложены ящики - настоящая лестница. Мазур в три прыжка поднялся по ней, осторожно высунул голову наружу. Напротив-такой же забор, узкий проезд, где двум легковушкам уже не разминуться. Видно, что справа метров через триста заборы кончаются, видны рельсы и опоры электрической тяги... и там, совсем неподалеку, торчит белая "Таврия" с вмятиной на крыле. Этому-то что здесь надо? А, один черт... Готовая к использованию машина налицо, там сидит всего один мэн... а впрочем, ни к чему, перейти железку - и шпарь в тайгу... Не обходить же из-за случайного свидетеля?      Мазур наклонился, вытянул руку - чтобы сумка упала с небольшой совсем высоты, не наделала шуму. Прыгнул, присел, выпрямился. Протянул руки Ольге.      В машине хлопнула дверца. Мазур напрягся, развернувшись в ту сторону.      Прямо к ним бежал высокий, коротко стриженный парнище в синих джинсах и кожанке, надетой на тельняшку. Мазур еще издали заметил, что тыльная сторона ладоней у него затейливо расписана синими татуировками, а правый карман джинсов явно оттопыривается.      Он изготовился. А бегущий закричал издали, колотя себя кулаком по голове:      - Что стоите,.... и ....? В тачку живо, мусора чуть не за углом!....! Сгорим все!      Решать пришлось в доли секунды. Мазур подхватил сумку и, чуть ли не волоча за собой Ольгу, побежал следом за верзилой - а тот, оглядываясь через каждый шаг, сквозь зубы крыл их матом, поторапливая. На ловушку это ничуть не походило - а вот на то, что парень обознался, походило чрезвычайно. Очень похоже, Мазура вынесло в аккурат на то самое место встречи, которое изменить нельзя...      Верзила уже был за рулем. Втолкнув внутрь Ольгу - правое переднее сиденье было снято - Мазур зашвырнул следом сумку, запрыгнул сам, и машина рванула еще до того, как он успел захлопнуть дверцу. Шипя сквозь зубы что-то матерное, верзила свернул направо, помчал параллельно путям, снова свернул, дергая машину так, что Мазур с Ольгой то и дело валились друг на друга.      Выехал на асфальт и погнал куда-то-как определил Мазур, далеко объезжая место, где совсем недавно выли сирены и звучали выстрелы.      Обернулся, чуть сбросив газ, сверкнул двумя золотыми коронками:      - Обосрались?      - Да ничего, - сдержанно ответил Мазур, украдкой пожав руку Ольге и послав ей многозначительный взгляд.      - По вас палили?      - Ну не по тебе же, - сказал Мазур ему в тон. - Ты-то стоял...      - Стоял! Очко-то не железное. Когда пошла пальба, думал, тебе уже звиздец... Баба откуда?      - От верблюда. На дорогу смотри. Верзила мельком покосился на него:      - Точно, борзой по самое не могу... Ладно, мое дело маленькое. Сами с Крестом договоритесь, что и как... Ага!      Он резко затормозил - вокруг тянулись те же унылые бетонные стены,достал что-то из-под сиденья, кивнул Мазуру:      - Помоги!      Они моментально приклеили на обе дверцы прозрачные липкие ленты с большими черными буками: "АВАРИЙНАЯ-ГОРГАЗ". Когда запрыгнули в машину, парень достал желтую мигалку, высунул руку в окно, пришлепнул маячок на крышу включил-он тут же озарил капот бледно-лимонными вспышками.      - Теперь попрем... - фыркнул он, трогая машину. - У Креста не голова, а дом советов... Слушай, Дракон, а почему ты с северов двигаешь? Шуму наделал...      - Потому что перпендикуляр, - веско сказал Мазур.      Парню этого хватило, пожал плечами, проворчал:      - Дело твое. Только шуму ты наделал качественно, а уж жмуров нашинковал... К чему такой шик? Крест не одобрит.      Мазур промолчал - он уже давно понял, что водила должен играть при его неизвестном двойнике роль подчиненную, и потому больше молчал с загадочным видом, сдвинув скулы. Машина, сверкая маячком, неслась куда-то, почти не соблюдая правил движения, - но попавшиеся навстречу "луноходы" словно бы ослепли и оглохли. Видимо, маскировка базировалась на отличном знании местных реалий и цели достигла.      Вряд ли это ловушка, думал Мазур. Скорее идиотское совпадение, которых в жизни случается больше, чем принято думать. Ни одна живая душа не могла предугадать, что они с Ольгой окажутся на том дворе, свернут именно туда, куда свернули и выйдут к "Таврии", ждавшей загадочного Дракона... Так что сверхковарным капканом и не пахнет - они ведь потом проехали аккурат мимо того места у забора, где Мазур перелез бы, поверни он в противоположную сторону, и там не было ни машин, не людей... Совпадение. Не вполне понятно, правда, что конкретно ввело верзилу в заблуждение- присутствие Ольги, например, для него полная неожиданность, но держится все так же доверчиво...      Что тогда - наколки? Одежда? Точное место? В самом деле, практически не было шансов кому-то непосвященному оказаться именно в том месте...      А везут на какую-то малину, тут не нужно быть гением, чтобы догадаться. С одной стороны, скверно - малина эта может оказаться насквозь известной милиции. С другой - все не так страшно. Малина - это укрытие. Вряд ли там так уж много народу ожидает с нетерпением своего Дракона. Сколько бы их ни было, особой опасности для "морского дьявола" они не представляют, а вот поживиться у них можно многим - информацией, одеждой, деньгами, быть может, документами... В общем, все, что отыщется в карманах и на хате.      Совершенно успокоившись, он уже не поворачивал голову на отдаленный вой сирен.      - Дракон, а ты с утра никого, часом, не замочил? - хмыкнул верзила. - Что-то сапоги зашухарились...      - Ты знай погоняй, - сказал Мазур. - Базаришь много.      - Да ну, от нервов... Кыса в деле?      - Ага, - сказал Мазур. - Обзовись, спаситель.      - Карабас, - сказал верзила. - Бля буду, Карабас. Угораздило меня однажды крутить с телкой Мальвиной... бля буду, Мальвина по паспорту. Вот и приклеилось...      - Тогда уж надо было - Пьеро, - хмыкнул Мазур.      - Ну, неа... Пьеро - по нашему Петька, а отсюда уже и до "петуха" недалеко. Карабас как-то авторитетнее - пахан все-таки. И тоже, поди, Мальвину жарил, только деткам этого не говорят...      - Долго еще?      - Ха! - он даже причмокнул от удовольствия. - Почти приехали. А балдею я оттого, что сам сейчас увидишь и оценишь... - он резко свернул во двор, поехал вдоль двухэтажных дощатых домов, темных от возраста. - Во, сейчас мелькнет, слева, погляди...      Мазур повернулся влево. На той стороне улицы промелькнул трехэтажный кирпичный дом, явно дореволюционной постройки-и перед входом стоял желто-голубой "уазик".      - Так это что... - сказал Мазур.      - Городская ментовка! - заржал Карабас. - В доме на восемь квартир - в трех менты с семьями. Ты что, Креста запамятовал? Голова... Счас сядете вмазать за встречу, можете штору отдернуть и Павлюку в окна посмотреть! О, блатхата!      Надька ее на месяц сняла, как порядочная... а, ты ж Надьку не знаешь, она с Крестом только месяц как пупами трется... - он посерьезнел. - Но я тебе, Дракон, сразу скажу: стебля стеблей, а мозгов у нее под масть Кресту... Имей в виду.      Он остановил машину, убрал маячок, но прозрачные ленты с дверей отклеивать не стал. Нетерпеливо приплясывал, пока Мазур с Ольгой выбирались и вытаскивали сумку. Первым кинулся в подъезд, на широкую лестницу. Взбежал на второй этаж, позвонил в правую квартиру - короткий, длинный-короткий-и, не дожидаясь, когда откроют, повернул ручку. Опять-таки первым кинулся в дверь и, едва она захлопнулась за Ольгой, замыкавшей шествие, позвал громко:      - Крест, гостей принимай!      - Не ори. Сюда идите, - послышался женский голос, похоже, из самой дальней комнаты.      В квартире стояла тишина. Значит, не взвод, облегченно подумал Мазур, все меньше работы... И направился следом за Карабасом: комнаты небогато обставленные, но чистые, опрятные, ничего от классической "малины", как ее принято изображать в скверных фильмах...      Навстречу им встала женщина лет тридцати, с короткой, почти мальчишеской прической, темноволосая и темноглазая, довольно красивая, но глаза, в самом деле, умные и цепкие. Больше в обширной комнате с высоким потолком и тщательно задернутыми шторами никого не было.      - Вот тебе Дракон, - прилежно отрапортовал Карабас, весь как-то подобравшись и посерьезнев.      - А девушка кто?      - Так получилось, - сказал Мазур, проходя и с намеренно простецким видом озираясь. - Сейчас объясню...      Сто против одного, что этот их Крест где-то затаился и сейчас эффектно появится с чем-нибудь огнестрельным наизготовку. Дурак он или умный, а в такой ситуации чертовски мало вариантов встречи гостей...      - Да уж объясни, милый, - послышался сзади мужской голос. - Только ручки сначала подними. И ты, красивая.      - Оглядываться можно? - спросил Мазур, сговорчиво поднимая руки.      - Погоди пока, - распорядился голос. - Куртки снимите оба - и аккуратненько бросьте на диван. У меня глушитель, так что не услышат вас напротив...      - Крест, ты чего... - растерянно вякнул Карабас.      - К стене, сука! - голос стал злее. - Ну! И грабки на стену. Надя...      Женщина, далеко обойдя Мазура, вышла. Голос приказал:      - К стене. Руки не опускать. Можно повернуться.      Мазур с любопытством разглядывал субъекта, державшего его под прицелом черного "ТТ" с большим глушителем-похоже, самым настоящим. Лет сорока с небольшим, одет где-то даже элегантно, в сером костюме с галстуком, наколок не видно, только на мякоти большого пальца правой руки синеет маленький крестик, восьмиконечный, старообрядческий. И все равно сразу чувствовалось, что это - волк, давно облюбовавший отнюдь не ту сторону улицы, где прохаживаются законопослушные граждане. Некая застарелая худоба в лице, звериные быстрые взгляды, экономно-уверенные движения, интонации - все это, вместе взятое, рисовало тот еще портретик. Никакой имитации - Мазур, четверть века проживший отнюдь не в детском садике, не мог ошибиться.      - Чисто, - сказала вернувшаяся Надя, подошла, быстро обшарила карманы курток. Раскрыв милицейское удостоверение, сначала прямо-таки просветлела лицом, решив, очевидно, что с маху расколола несложную загадку, но тут же поскучнела, перекинула красные корочки Кресту:      - Посмотри. Интересно, а?      - Да уж, - согласился он, цепким взглядом сопоставив Мазура с фотографией. - Что там еще? Ага... Карабас, исповедуйся. Ты кого мне приволок, дитя природы?      - Так это, что...      - Так это то, - передразнил Крест спокойно. - Если это Дракон так мы с тобой почетные чекисты.      - Крест, бля буду...      - Будешь. Без лирики.      - Он ко мне перелез в точности на том месте, я ж сам те ящички наваливал. И наколки - Крест, ты сам погляди, наколки одна в одну, ты ж сам... - он захлебнулся, жадно глотнул воздух. - Крест, ты ж сам мне все наколки описал, совпадает один в один, ну ты сам посмотри, я ж не виноват, все сделал, как велели, кого нарисовали, того и взял... Пусть правый рукав подымет, убедись...      - Ну-ка, - приказал Мазуру Крест, чуть шевельнув пистолетом.      Мазур большим пальцем левом засучил не застегнутый рукав и повернул правую.      - Ну видите? - обрадовался Карабас. - Один в один!      - Действительно... - протянула Надя чуточку озадаченно. - Что-то интересное подвернулось...      - А где ж тогда Дракон?      - Там стреляли поблизости, - заторопился Карабас. - Выходит, это Дракон и погорел... Кре-ест!!! - прямо-таки возопил он. - Это ж получается, не на Дракона розыск объявляли, а на этого! Этот и перся с севера, мочил встречных-поперечных, то-то я голову ломал, почему к Дракону какую-то девку пристегивают!      - Обостряет страх умственные способности, спасу нет... - бросила Надя. - А вообще, верно, Крест. Все загадки снимаются. Стоит нам допустить, что ловят этого, все на место становится. Бог ты мой, так ведь может оказаться, что это Дракона вместо него стали брать...      - Могли, - протянул Крест. - Ростик тот же, волосы почти такие же... и погорел из-за него Дракон, как пучок соломы. Надюшка, можешь чуточку успокоиться. Это не мент. И не другой по наши души. Этот дядька по своим собственным делам куда-то странствовал...      - Вот я и говорю, - сказал Мазур. - Ты уж извини, но мне позарез нужно было оттуда убраться, вот и полез к твоему Барабасу...      - Да мент это! - отодвинувшись от Мазура, заверил Карабас.      - Сомневаюсь, - спокойно сказал Крест. - Карабас, ты по стеночке не отползай, стой на том же месте... Все эти жмурики на трассе-взаправду. Без всяких спектаклей, Гошка ручался... Значит, дядя не из оттуда. А из отсюда. Как ни тянет граждан начальников присовокупить меня, грешного, к решеточке, не стали бы они ради этого честных расейских лохов в морг штабелем складывать.      И будь это мусорок, давно бы в каждое окно "факелы" летели... - глаза у него были умные и холодные. - Значит, дядя сам ходит по музыке. А наколочки дикое совпадение. В жизни бы не поверил, да что тут скажешь... Ты не лыбься, дядя. Это еще не означает, что я с тобой за дастархан сяду. Ты ж мне, поганец, всю малину обосрал, так и нарочно не придумаешь...      - Может, придет Дракон... - безнадежно протянул Карабас.      - Куда? - поморщился Крест. - Дороги не зная? Дома не зная? Ох, Дуремар ты, а не Карабас. Все прахом... - он даже простонал коротко. - Все к черту... Блядь, сам же хотел ехать...      - И чем кончилось бы? - спросила Надя так, словно в комнате не было никого, кроме них двоих. - Увидел бы, что это не Дракон, рванул оттуда - и все равно остался бы без Дракона...      - Умница, - сказал Крест, словно сплюнул. - Так это что, все рушится... Бог ты мой, бездарно-то как...      Взгляд у него на миг ушел в сторону - и Мазуру этого вполне хватило. Он прыгнул так, как давненько не прыгал, вложив все силы, весь опыт в молниеносный, отточенный бросок живой машины для убийства, зная, что не имеет права ни промахнуться, ни дать противнику возможность нажать на курок хотя бы раз - могло задеть Ольгу...      Когда так атакует "морской дьявол" - описывать словами бесполезно. Никакие слова за событиями не успеют. Вряд ли прошло больше трех секунд - а пистолет был уже в руке у Мазура, Крест лежал на полу, и Надя даже не успела отшатнуться, только мышцы напрячь успела... Продолжение следует... Уважаемые подписчики! Начиная с 1 ноября, рассылка будет выходить по понедельникам и четвергам.      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Ярослав Гашек "Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны" Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения