Хунты силовиков часто захватывают власть в бедных странах, где ещё не взраслась «критическая масса» низовой субъектности и поэтому нет социально-экономического базиса демократии и прогресса, и легко господствовать над досубъектными массами с помощью той или иной разновидности надстроечной имитации и демагогии (социализм, национализм и т.п.). Силовики как бы берут в заложники население страны и насилуют его при малейших признаках неповиновения или просто для острастки. Устанавливается полицейщина,
обычно сопряженная с мародерством и коррупцией. Основные расходы – на содержание карательных органов. Во главе хунты – тот или иной мачо, но при его одряхлении или смерти выдвигается тот или иной «преемник». Полная аналогия с ОПГ (организованная преступная группировка) с её паханом, общаком и т.п. Нечто подобное переживали в период СССР, когда узкая группка в руководстве коммунистической партии под демагогию о строительстве самого справедливого и передового общества упивалась властью (а это – самое сладкое)
и давила всякий проблеск субъектности (на своем опыте – свидетельствую).
Казалось бы, внешние демократические силы не должны проходить мимо творящегося на их глазах насилия и произвола и просто обязаны вмешаться и освободить несчастное общество, находящееся в заложниках у преступников. Когда террористы берут в заложники подвернувшихся под руку людей – кто-то же должен проявить сострадание и пойти на силовое вмешательство, а не ограничиваться только словесным осуждением негодяев и сочувствием их жертвам.
И силовое противодействие нарушениям прав человека и преступлениям против человечности должно быть международным, как при спасении попавших в беду людей. Такова логика мирового сообщества в лице Лиги наций до Великой Войны и Организации Объединенных Наций после неё. И Запад и особенно США как лидер демократического мира не раз использовали свои вооруженные силы для свержения хунтоистских диктатур (показателен арест диктатора Норьеги в Панаме). Увы, не всегда у самих народов-заложников есть силы для отстранения
хунтовиков от власти.
Более того, в обществах, ставших заложниками хунтовиков-силовиков, обычно возникает «стокгольмский синдром». Это – психопатология, порождаемая страхом перед насилием и стремлением выжить путем полного отказа от субъектности и ценой полной отдачи себя на волю и милость насильника. Несчастные начинают поклоняться хунтовикам и славить их мудрость и заботу о простом человеке и демонстрируют всяческую поддержку режиму, почти поголовно голосуют за него и обеспечивают высочайший рейтинг
пахана. И пахан-мачо может заявлять на международных форумах в ответ на упреки в нарушениях прав человека и зажиме демократии – «А меня поддерживает народ. И у нас таков менталитет и такова привычка к своему особому пути в цивилизацию. Против нашего курса выступают только отщепенцы и демагоги, их единицы, народ их гневно отвергает».
И для оправдания творящейся в стране десубъектизации и социального геноцида и прочей бесчеловечности, то есть преступлений против человечности, а за такие преступления,
кстати, полагается нести международную ответственность и они не имеют срока давности, - выдвигаются всевозможные концепции «особой ментальности» народа-заложника типа «теории подлинности» при диктаторе Мобуту в Заире (Конго) или «демократического цезаризма» при Гомесе в Венесуэле или «суверенной демократии» у нас или «демократии процветающей дисциплины» в Бирме (Мьянме). И подобные режимы – на десятилетия.
Однако иногда режим дает слабину – под давлением мирового общественного мнения идет на имитацию
демократизации, но, убаюканный видимой покорностью заложников, на время теряет бдительность и обхитряет самого себя и отпускает гайки, и неожиданно для себя сталкивается с порывом низовой субъектности, который срывает резьбу – и ситуация выходит из-под контроля. Так на наших глазах произошло в Мьянме.
Разумеется, КНР и РФ заявили о недопустимости вмешательства во внутренние дела. Но факт перед глазами – правящей хунте силовиков противостоит восставший народ, а право народа на восстание против преступников
неоспоримо. Как и обязанность порядочных людей и обществ помогать восставшим всеми доступными средствами. Возможно, прямое вторжение международных сил в Бирму неприемлемо, но ввод вооруженных миротворцев с международным статусом – уже утвердившаяся практика. Надо только не забивать себе голову лукавством о «суверенитете» хунтовиков, а относиться к ним так же, как к любой ОПГ, берущей заложников. А к высочайшим рейтингам и к единодушным «одобрямс» надо относится просто как к патологии «стокгольмского синдрома».
Не так уж сложно отличить, в каких странах-квартирах мирового дома живут свободные граждане, а в каких – запуганные заложники, и не успокаивать совесть оговорками, что «в чужой монастырь со своим уставом не лезу», «двое дерутся – третьим не встряну», «его /пахана/ квартира – его крепость», «нельзя нарушать суверенитет ОПГ». Когда видишь, как какой-то негодяй откручивает голову котенку – надо вмешиваться, невзирая на дымовую завесу демагогии.
Короче - мировое сообщество должно относиться к хунтоистам,
захватившим власть в той или иной стране, как к международным террористам со всеми отсюда вытекающими последствиями. Нам, русским, пережившими всевозможные виды насилия над собой под самыми разными идеологическими соусами, - эта истина открывается во всей своей самоочевидности.