Из орговиков-лидеров Великой Русской Революции мы успели пообщаться с Лазарем Моисеевичем Кагановичем (1893-1991), который проживал на Фрунзенской набережной неподалеку от штаба нашего Российского Народного Фронта. Его воспоминания печатал в своей газете «Российское Возрождение». Он отличался верой в коммунистический проект, спартанским образом жизни, простотой общения и прямотой суждения. Оставлял хорошее впечатление своей преданностью делу жизни.

Начинал он как рабочий, в 1911 году вступил в партию, создавал ячейки в Киеве и Донбассе, затем был брошен на укрепление большевиков в Саратов, оттуда в 1917 году приехал в Питер на партийное совещание и обратил на себя внимание, и питерская организация постаралась выдернуть Лазаря Моисеевича из Саратова и укрепить им свое руководство, далее его направляли на различные участки оргработы, в 1925 году поручили возглавить Украину, поселился в Харькове, в это время поссорился в Донбассе с местными боссами Никита Сергеевич Хрущев, он поехал в Харьков и с вокзала, волоча чемодан, отправился на квартиру Кагановича и сказал украинскому наместнику, что слышал его выступление ещё до революции в Юзовке, и пожаловался на бюрократов, и Лазарь Моисеевич накормил его и дал должностишку у себя в аппарате, а потом Хрущев после смерти Сталина скинул своего бывшего благодетеля с постов, такова жизнь.

Да, ряд ведущих вершителей коммунистического проекта искренне стремились сделать общество лучше и боролись с косностью и злом. Владимир Маяковский художественно выразил тогдашний порыв первопроходцев и советовал чистить себя под Лениным и делать жизнь с Дзержинского, который родился 130 лет назад – 11 сентября 1877 года. В связи с этой датой газета «Известия» опубликовала 12 сентября 2007 года составленный по новым архивным данным материал – Николай Добрюха. Отчаяние Дзержинского (Известия, Москва, 12.09.2007 http://www.izvestia.ru/hystory/article3108153/):

«Какие только легенды не связывают с его именем! По одним - он рыцарь справедливости, не жалевший ради народного счастья собственной жизни. По другим - бездушный убийца невинных миллионов. Каким же был он на самом деле? То, что вы здесь прочитаете, переворачивает главные представления об этом человеке.

Когда это было

Изматывающая Первая мировая война (1914 - 1918) и разрушительная война Гражданская (1918 - 1920) вместе с ее неизбежным "военным коммунизмом" довели Россию до экономической катастрофы. Выход был один - НЭП (1921-1936), т. е. такая новая экономическая политика, которая "всерьез и надолго" предполагала сосуществование и развитие всех форм собственности и предпринимательства. Ответственность за это во многом была возложена на Дзержинского.

Первое откровение Дзержинского: бесстыдство чиновников и неоправданные репрессии

Ответственность за порядок в стране, ответственность за экономику государства, ответственность за сохранение нации, в том числе и за счет возвращения к полноценной жизни неисчислимой преступной массы беспризорников. На всех направлениях Дзержинский одержал победу. Кроме одного. Оно и свело его в могилу. Этим направлением оказалась политика.

Неслучайно за 18 дней до своей трагической кончины - 2 июля 1926 года он страстно напишет Председателю Совнаркома Алексею Рыкову: "Политики этого правительства я не разделяю".

Именно "политика этого правительства" убила Дзержинского. Началось это давно, но впервые основательно дало о себе знать 16 марта 1923 года, когда в адрес руководителя Рабоче-крестьянской инспекции В. Куйбышева было направлено следующее откровение:

"... чтобы наша система государственного капитализма, т.е. само... государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления ее психологии и вражды. Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе.

Каково настоящее положение. Надо прямо признаться, что в этой борьбе до сих пор - мы биты. Активна и победоносна другая сторона. Неудержимое раздутие штатов, возникновение все новых и новых аппаратов, чудовищная бюрократизация всякого дела - горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества - этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения...

...все более истощается основной доставшийся нам капитал, и все большее бремя ложится на крестьянство..."

Под этими словами Дзержинского и сегодня подпишутся все законопослушные граждане и прежде всего предприниматели, бесконечно уставшие от бумажной волокиты, беспредельного произвола и поборов чиновничества.

В сверхсекретных архивах я обнаружил протесты первого председателя ЧК против негласно утвержденной практики репрессий. В том же письме Куйбышеву, например, предлагается в корне изменить существующий порядок арестов:

"Руководство в этой борьбе... должно всецело принадлежать руководителю данного ведомства (органа). Без его согласия аресты и привлечения к следствию его сотрудников по делам, связанным с этой борьбой, не допускаются. <...> Аресты и предание суду должны производиться лишь в том случае, если предрешено, что данное лицо вредно для производства, что оно должно быть изъято навсегда и нет нужды его пробовать исправить и покорить делу путем прощения. Изъятым чиновничеством следует колонизовать Север и безлюдные местности (Печора, Туруханка).

<...> Поднятие - при максимальном сжатии аппаратов - жалования до реального прожиточного уровня. Борьба с системой подкупа спецов - путем безумно высоких ставок. Эта система не примирила с нами спецов, а породила чувство безответственности и безнаказанности, и презрения к нам..."

Конечно, он человек революционного времени, системы ценностей, далекой от милосердия. Но... вот еще один неизвестный документ от 24.12.26 г., а именно - письменное свидетельство сестры Дзержинского Ядвиги Эдмундовны:

"Он очень любил Христа... Заветы Христа глубоко были вкоренены в его сердце... В 1893 г. Феликс хотел из гимназии перейти в Духовную Семинарию, чтобы в будущем остаться ксендзом, но преподаватель Закона Божьего в гимназии, ксендз Ясинский, отговорил его от этой мысли, так как Феликс был слишком весел и кокетлив, ухаживал за гимназистками, а те влюблялись в него по уши...".

Второе откровение Дзержинского: банкротство системы управления

В прежние годы мы привыкли слышать, что Дзержинский - "рыцарь без страха и упрека"; никогда, нигде, ни в чем не сдающаяся несгибаемая личность... Так оно и было, но... до поры до времени, до того времени, как этот человек впал в полное отчаяние, столкнувшись с системой, которую представляла власть бюрократов в лице Троцкого, Зиновьева, Каменева, Пятакова, Рыкова...

Здесь надо заметить, что Сталин, "сделавшись генсеком", при всем своем умении "сосредоточивать в одних руках необъятную власть" тогда еще (к 1926 г.) всей полнотой власти не обладал. Главная, исполнительная власть находилась в те годы (особенно с 1923 по 1930 г.) у группы Рыкова, наследовавшего после смерти Ленина (в 1924 г.) пост Председателя Совнаркома и СТО (Совет Труда и Обороны). Так продолжалось до конца 1930 года, когда оформилась почти неограниченная власть Сталина, а именно вместо Рыкова Председателем Совнаркома был назначен ближайший соратник нового вождя – Вячеслав Молотов. С этого времени не только партийная, но и государственная власть, можно сказать, перешла в одни руки, возможность чего еще 3 июля 1926 года (т. е. за 17 дней до своей внезапной смерти) в одном из последних писем предостерегающе предсказывал в каком-то демократическом порыве Дзержинский:

"Если не найдем правильной линии в управлении страной и хозяйством - оппозиция наша будет расти, и страна тогда найдет своего диктатора - похоронщика революции, - какие бы красные перья ни были на его костюме. Все почти диктаторы ныне - бывшие красные - Муссолини, Пилсудский..."

Вопрос поиска "правильной линии в управлении страной и хозяйством" в годы НЭПа особенно невыносимо стал мучить Дзержинского начиная с конца 1925 года и ...вплоть до самой смерти 20 июля 1926 г. Именно в эти исключительно тяжелые для него месяцы и дни были написаны наиболее откровенные и отчаянные письма, многие из которых так и не дошли до своих адресатов.

Среди этих писем буквально кричит неотправленное письмо Сталину. 3 декабря 1925 г. Дзержинский решается написать Сталину письмо отчаяния:

"В связи с положением, создавшимся для промышленности и ВСНХ, я должен просить ЦК об отставке, так как при создавшемся положении руководить успешно промышленностью не в состоянии. У нас нет ни правильного плана, ни единого плана для всего советского хозяйства, ни единого оперативного руководства в хозяйственной области, ни единой увязки разных отраслей. На этой почве мы идем быстрыми шагами к кризисам частичным, которые, все дальше разрастаясь, будут все шириться и смогут превратиться в серьезнейший кризис, если партией не будут в самом срочном порядке приняты необходимые меры. Я лично, не будучи политиком и не умея своевременно поставить вопросы так, чтобы они были своевременно рассмотрены и разрешены партией, ...становлюсь в должности предс. Президиума ВСНХ помехой для быстрого и своевременного разрешения вопросов, а потому мне не остается ничего, как просить отставки, и я уверен, что если бы жив был бы Владимир Ильич, он мою просьбу удовлетворил бы".

Но письмо Сталину Дзержинский так и не отправил, после трех дней мучительных раздумий обреченно написав на машинописной копии карандашом: "Не послал. 6. XII. Ф.Д." Явно его мучило то, что, получив такое письмо, Сталин вызовет и скажет: "Что, Железный Феликс, сломался? Тебе трудно. И мне трудно. Всем трудно. А товарищу Ленину не было трудно? Однако он до последнего сражался... Какой же ты Железный Феликс, если в самый тяжелый момент уходишь с поля боя, прося отставки?!"

Дзержинский часто не находил понимания даже у своих "комчванствующих" заместителей (вроде Георгия Пятакова), к которым решил обратиться 1 июня 1926 г. со следующим письменным признанием:

"...Я вынес твердое убеждение о банкротстве нашей системы управления, базирующейся на всеобщем недоверии... Эту систему надо отбросить, она обречена".

Слова "о банкротстве" он зачеркнет и вместо них напишет явно сдерживающую его раздражение фразу "о непригодности в настоящее время нашей системы". Что же касается фразы "она обречена", то от нее в печатном тексте не останется даже следа. И только то, что написано рукой Дзержинского в порыве откровения, полностью сохранит его действительное признание...

Пройдет месяц, и 2 июля 1926 г. в послании Председателю Совнаркома и Совета Труда и Обороны Алексею Рыкову Дзержинский, словно чувствуя, что наступают его последние дни на земле, сделает обнажающее весь смысл действующей власти и в то же время не оставляющее ему никаких надежд заявление:

"Я вынужден обратиться к Вам... при создавшихся условиях диктатуры т. Шейнмана (Председатель Госбанка. - Ред.) и непринятия реальных мер со стороны правительства для обеспечения кредитования промышленности и снижения розничных цен, а также полной изоляции ВСНХ в его условиях справиться со все увеличивающимися трудностями... я снимаю всякую ответственность за состояние нашей промышленности и ВСНХ и ввиду этого прошу Вас возбудить вопрос в ЦК о моей отставке. <…> При нынешней экономической политике на практике я не могу перед органами госпромышленности выступать и руководить ими как представитель правительства, ибо политики этого правительства я не разделяю. <...> Кончаю повторным заявлением, что ответственность за ВСНХ с себя снимаю. Ф. Д."

Последнее откровение Дзержинского: "Мне одному справиться трудно. Прошу помощи"

На другой день после заявления, которое, казалось, не оставляло ему никаких надежд, Дзержинским овладевает такое отчаяние, что он вдруг пишет поистине трагическое "обращение без адреса". Пишет так, как пишут самоубийцы перед смертью, пытаясь хотя бы фактом своей насильственной кончины доказать кому-то свою правоту...

"Устал жить и бороться" - это слова записки одного из лучших хозяйственников т. Данилова (директор Выксы), покончившего с собой самоубийством... Эти слова т. Данилова и его настроение характеризуют настроение в настоящее время огромного количества лучших хозяйственников... Такого настроения нельзя оставить без внимания - не найти его источников, не найти средств излечить этого убийственного недуга. Каковы же эти источники? Это положение наших хозяйственников и бесплодность 9/10 их усилий. <...> 9/10 сил и энергии уходит... не на создание новых ценностей, не на само производство, не на изучение его, подбор работников и организацию дела, а на согласование, отчетность, оправдание, испрашивание. Бюрократизм и волокита заели нас, хозяйственников. На работу нет времени. Система управления нашим хозяйством от верху до низу должна быть в корне изменена. 3.VII.26 г. Ф. Дзержинский".

Я представляю: какую непримиримую бурю чиновничьей злобы могло вызвать это, похожее на завещание, письмо. Неслучайно он вынужден был написать Сталину:

"...по состоянию своего здоровья (нервы) я не в состоянии сейчас руководить... Я опасаюсь, что... мне придется уйти для лечения".

20 июля 1926 г. на пленуме ЦК и ЦКК его опять начали травить. Его пытался защитить Сталин. Дзержинский отбивался, как мог. Это была его последняя, предсмертная речь:

"...если вы посмотрите на весь наш аппарат, если вы посмотрите на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас. Я не раз приходил к Председателю СТО и Совнаркома и говорил: дайте мне отставку... нельзя так работать!

<...> А вы знаете отлично, моя сила заключается в чем. Я не щажу себя... никогда. <...> Я никогда не кривлю своей душой. Если я вижу, что у нас непорядки, я со всей силой обрушиваюсь на них. Мне одному справиться трудно, поэтому и прошу у вас помощи..."

Однако и эта последняя его просьба повисла в воздухе. В зале заседаний политическая стихия дискуссий захватила всех. Было не до Дзержинского... И только через несколько часов председательствующий сообщит: "Сегодня после утреннего заседания партию постиг исключительной силы удар. ... т. Дзержинский помер".

Дзержинскому было 49 лет.

КЕМ БЫЛ ФЕЛИКС ДЗЕРЖИНСКИЙ

Дзержинский Феликс Эдмундович (1877-1926) - участник польского и российского революционного движения. Более 10 лет — в тюрьмах, на каторге и в ссылке. С 1917 г. председатель ВЧК (с 1922 — ОГПУ), нарком внутренних дел (1919-1923), одновременно с 1921 г. нарком путей сообщения, с 1924 г. - председатель Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ). С 1921 г. - председатель комиссии по улучшению жизни детей. Членом Политбюро ЦК не был.

Согласительное наклонение истории, или Что успел и не успел "Железный Феликс"

1. Как руководитель Высшего Совета Народного Хозяйства Дзержинский был против искусственной ликвидации многоукладности экономики. Только естественная конкуренция могла быть причиной отмирания тех форм собственности и предпринимательства, которые изжили себя экономически. Дзержинский горой стоял за "общественный строй цивилизованных кооператоров", действующих в интересах расцвета государства.

2. Законопослушные предприниматели наших дней заинтересованы в защите от произвола чиновничества и сбора дани разного рода "преступными крышами", что сумел предотвратить Дзержинский во времена НЭПа.

3. Малолетняя беспризорность, разлагающая общество преступность, распространение явления лиц без определенного места жительства (бомжей), вымирание населения страны благодаря организаторскому таланту Дзержинского были остановлены и в конце концов сведены до безопасного уровня».

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Дэн Сяопину и его соратникам по руководству КНР было легче, чем Сталину и Дзержинскому в СССР. В конце 1970-х годов КНР, в отличие от СССР конца 1920-х годов, не нужно было перенапрягаться, чтобы за считанные годы свершить индустриальную модернизацию страны и приобрести достаточную боеготовность. Но те же проблемы стояли перед железным Дэном, как и перед железным Феликсом – борьба с бюрократами и недоумками, поощрение личной заинтересованности работников. Были разработки Ленина по «новой экономической политике» и «кооперативному плану», и были новые коммунистические главначпупсы, с которыми боролся Дзержинский и которых клеймил Маяковский («я волком бы выгрыз бюрократизм»). В КНР благодаря Мао Цзэдуну и его «культурной революции» была бюрократия ослаблена, и Мао вместе с Чжоу Эньлаем давно уже разработали программу «четырех модернизаций», которую стал реализовывать Дэн Сяопин (эта программа во многом опиралась на идеи позднего Ленина и реализовывалась в более спокойной международной ситуации, без гонки вооружений). Сталину же понадобилась коллективизация ради индустриализации и репрессии ради очищения рядов, что во многом диктовалось объективными обстоятельствами. А что касается Феликса Дзержинского, то он стремился «выжать» максимум из возможностей нэпа, как и Махатхир бин Мохамад в модернизирующейся трехэтнической Малайзии при осуществлении своей знаменитой программы «новой экономической политики» - по сути и названию заимствованной у русских большевиков. Феликс Эдмундович Дзержинский и ряд других надшкурных вождей большевистской индустриальной модернизации нашей страны вполне заслуживают благодарной памяти потомков.