О чем пишет газета писателей России

Прочел последний выпуск Еженедельной газеты писателей «Литературная Россия» (7 сентября 2007 г., № 36 /2324/ www.litrossia.ru). Главный редактор – Вячеслав Огрызко, историк, аналитик и систематизатор современной российской литературы – на стр. 12-13 порадовал рассказом о жизни и творчестве таких разных русских поэтов, как Глеб Семёнов (1918, Петроград – 1982, Ленинград), Валентин Португалов (1913, Кунцево – 1969, Москва?), Герман Плисецкий (1931, Москва – 1991, Москва). На первой полосе – Захар Прилепин, огромная художественная фотография, выявляет многое, фотограф не указан. Беседу с Захаром Прилепиным – «Всему своё время» - под рубрикой «Писатель номера» вёл Роман Сенчин. Поскольку Захар Прилепин мой земляк-нижегородец и к тому же член антипутинской партии Не Будь Помянута – мне он уже близок. Кроме того, замечательна его заметка «Почему я не убил Ельцина», она откомментирована в моем ЖЖ, и его произведения правильны и выразительны.

Отрадно, что Захар Прилепин работает над книгой о моем учителе и наставнике Леониде Максимовиче Леонове – «Прошлый век был огромным, непомерным, чудовищным, великим – и вот как раз Леонов был тому веку соразмерен, как никто другой. Если мне удастся сделать так, чтобы книги Леонова вернулись к читателю – часть моих грехов снимется. Прости за пафос – но я именно так это чувствую. Его «Вор», «Evgenia Ivanovna», «Дорога на Океан», «пирамида» - безусловные шедевры. В русской литературе сквозняк в том месте, где должны стоять эти глыбы» (стр. 1).

Слава Богу, наконец-то нашелся человек, который понял величие и глубину Леонида Максимовича Леонова. Помню мои долгие беседы с ним, его рассказы о Сталине, Горьком, Есенине и, конечно, о самых решающих эпизодах жизни. Леонов прежде всего интересовался Правой Верой и расспрашивал меня о ней, а когда работал над своим духовным завещанием – великим романом «Пирамида», то по ходу дела звонил мне и консультировался по эсхатологическим вопросам.

Полемическую статью написал Юрий Павлов о Бенедикте Сарнове. Поразился, сколько ляпов и натяжек в текстах последнего. Но и Юрий Павлов не совсем точен, когда говорит – «Богохульство Есенина – это временное явление 1917 – 1918 годов, это помрачение ума, не затронувшее сути личности и творчества поэта, помрачение, которое уже в 1919 году было преодолено. У Маяковского же богохульство – постоянная величина личности и творчества, величина, их суть определяющая» (Случай Бенедикта Сарнова, стр. 6). На мой же правоверный взгляд, «богохульство» Есенина или Маяковского – это на самом деле глубинный Штурм Неба, прорыв человека к равнобожию, в Богочеловечество. Не «богохульство», а обрядохульство, преодоление фарисейско-обессмысленных обрядов и слов. Откровения же Сергея Есенина в 1917-1918 годах – это вдохновенное религиозно-мистическое творчество, выход к горизонтам Правой Веры. А Владимира Маяковского вообще отлучает Юрий Павлов от «православных ценностей русской литературы» - «Нет никаких оснований относить творчество В. Маяковского к русской литературе» (стр. 6). Это уже какое-то псевдоправославное сектантство, ибо, если говорить о русской литературе, возродившей исходную духовную устремленность русского Православия, то она насквозь мессианская и эсхатологическая и зовет русского человека быть духовным лидером всего человечества и освободить мир от зла и обрести Царствие Небесное. И русские большевики, в том числе Есенин и Маяковский, - вскормлены русской классикой.

Молодой критик Максим Лаврентьев в диалоге с Алисой Ганиевой (Умаление человека, стр. 14) тоже разоблачает «ницшеанство» Максима Горького, а тем самым и весь порыв к равнобожию, которым пронизана история и культура России и через Леонида Леонова вдохновил и меня. Ницше у М. Лаврентьева предстает каким-то сатанистом. «Горький, - пишет критик, - как известно, был поклонником Ницше, стремился даже к внешнему сходству с нимю И самого Горького и многих других, активно пытавшихся воплотить идею о «сверхчеловечестве», это привело к катастрофе. Ты /Алиса Ганиева/ некстати помянула одного отечественного тирана /Ленин/, призывавшего кого-то учиться и учиться. Не этот ли «мощный ум» заявлял, что любая кухарка может таким образом научиться управлять государством, а в беседе с тем же Горьким вообще сравнил интеллигенцию с г…м? Не по той же логике и ты сейчас сравниваешь актёров – интеллигенцию художественную – с роботами и ксероксами? Под гладкой поверхностью ницшеанской концепции скрыто острое противоречие, непримиримая вражда с Богом и религией, парализующей, по утверждению Ницше, волю в «сверхчеловеке»». Такую вульгаризацию нельзя даже комментировать, но реноме «Литературной России» умаляет.

Сюрпризом для меня стало творчество пермского поэта Юрия Беликова. Владимир Яранцев (Новосибирск) написал рецензию «Меня запомнила волчица (стр. 7)» на книгу – Юрий Беликов. Не такой. Свод избранных стихотворений. Москва: Вест-Консалтинг, 2007 – в которой мотивы «богохульствующего» Сергея Есенина как бы возрождаются и даже акцентируются, что объясняю скорым пришествие Правой Веры в современный мир.

Творчество поэта больше самого поэта. Юрий Беликов мнится себе «всего лишь пугливой тенью собственных стихотворений». Многое в творчестве пермского поэта заставляет вспомнить Уолта Уитмена, но все же явна рифмовка с Есениным в строках «я продолжаю нести бытие братцев моих наречённых», «небо до дыр затяжною молитвой истёр», «по космосу шагает взад-вперёд». Впрочем, прав Владимир Яранцев, «главным соперником и собратом, а может, и кумиром – по нашим читательским ощущениям – остаётся для него Маяковский с исполинской образностью его «Облака в штанах»». И насквозь правоверен образ возвращения «матушки», которое означает очищение мира и влечет за собой библейское возвращение блудного сына-поэта в лоно гармонии: «возвращается мир – завершается мира картина».

Будирующий материал «Славянская идея и великое переселение народов» (стр. 1, 8-9, 10) с интересными обобщениями напечатала главный редактор Интернет-издания «Молоко» Лидия Андреевна Сычёва (http://www.hrono.info/proekty/moloko/index.html). Растление очевидно, нас поразил «духовный СПИД», что отталкивает от России и русской культуры соседние народы – ««Прервана нить гуманитарного воспитания человека!» - с горечью восклицал президент Украинской ассоциации издателей и книгораспространителей Александр Афонин. А в результате вместо рассказа Шолохова «Судьба человека» узбекские школьники теперь изучают «зажигательные» в сексуальном смысле главы из романа Маркеса «Сто лет одиночества». Латинская Америка оказывается ближе России…»

«Невольно задашься почти некрасовским вопросом: кому же на Земле жить хорошо? Если судить по кинематографу, - говорит Лидия Сычёва, - то двум странам - Белоруссии и Китаю.

Фильм китайского режиссёра Чен Кайге «Клятва» - один из дорогостоящих проектов в истории Поднебесной, в нём применены самые современные кинотехнологии. Ну что же, у нас «Ночной дозор» с вампирами, у них «Клятва» - с красотой и романтикой. Если дело так пойдёт и дальше, то вслед за китайскими товарами мы начнём импортировать источники положительных эмоций. Если, конечно, нам позволят киномафии, поделившие российский прокат.

Действие в фильме происходит «3000 лет назад, где-то в Азии», но картинка на экране, безусловно, отражает и настоящее - всю мощь миллиардного (с огромным миллионным «хвостиком») современного Китая, космической державы, которая «обгоняет время». Казалось бы, какое отношение нынешние социально-экономические реалии имеют к костюмированному любовному треугольнику (главные действующие лица: раб, полководец, принцесса, а также князь, император, колдунья)?! Но цель искусства всегда состояла в разрешении дилемм «добро и зло», «судьба и жизнь», «время и бессмертие». Ответы - в душе и в сердце художника, который, обращаясь к «высокому», просто вынужден прочно стоять на земле - иначе в его мировоззренческих концепциях не будет достаточной прочности и убедительности.

Чен Кайге в годы культурной революции был отправлен в провинцию на сельхозработы и рубку леса (сам он из семьи интеллигенции, сын кинорежиссера). На радио «Культура» журналисты в беседе с ним затронули эту тему, вполне предсказуемо ожидая осуждения давнишней «ссылки». Чен Кайге, на удивление, оказался весьма сдержан: «То время позволило мне ближе узнать жизнь простого народа... Я был бы другим, если бы не прошёл эту школу жизни».

Не хотел, а срезал! Сказать такое у нас, где одно из тягчайших преступлений советской власти - высылка за тунеядство Иосифа Бродского...

Другое «светлое пятно» на кинематографической карте мире - республика Белоруссия. Фильм режиссёра Сергея Сычёва «Я помню», откровенно говоря, весьма слаб. Схематичный сценарий (борьба хорошего с очень хорошим), неорганичная, зачастую лишённая художественности игра большинства актёров, особенно знаменитого Владимира Гостюхина (это называется - халтура). Но окрашенный светлым чувством, эмоцией, очень динамичный, фильм замечательно смотрится (трудно оторваться!) и вызывает, несмотря ни на что, большое зрительское сопереживание.

Главный герой картины - молодой художник (Анатолий Кот отлично сыграл эту роль). Он узнаёт, что у него - лучевая болезнь и... уезжает из Минска на родину - в деревню, находящуюся в Чернобыльской зоне. Там, где похоронены его родители, получившие при взрыве реактора смертельную дозу. Без родной земли нет счастья, да и, пожалуй, смысла жить, - утверждают авторы. И это, пожалуй, одна из самых сильных сцен в фильме.

Ну а что же Россия? Каков её путь в эпоху современного великого переселения народов? Каково её будущее?

Исчерпанность «западного пути» и неолиберальной идеологии для многих сегодня очевидны. В обществе потребления «человек духовный» вынужден превращаться в «человека конвейерного», и не важно - работник он или покупатель. Казалось бы, глупо шагать по этому пути - уж очень плачевен ожидаемый результат.

Но слишком много у нас было в послеперестроечное время потерь. Главная из них - утрата идентичности.

Кто такие сегодня «мы»? Единого народа больше нет. Есть его осколки, островки выживания. «Сверху», прямо скажем, духовное единение «не приветствуется». Напротив, мы видим целенаправленное формирование двух «культур» - для «пипла, который всё схавает» (выражение Богдана Титомира), и для «элиты». А подобное разделение возможно только в том случае, когда в обществе количество представителей подлинной, без кавычек, элиты (нравственно безупречные люди) падает до трагически низкого уровня.

Киновед Дмитрий Комм пишет: «Я верю, что качество фильма зависит исключительно от наличия идей у его создателей, а не от состояния экономики в стране или бюджета картины. Утверждение, что существует прямая связь между количеством денег в кошельке режиссёра и качеством идей у него в голове, оскорбительно для самого режиссёра и не подтверждается фактами. Германия после первой мировой войны, Италия и Япония после второй находились в худшем экономическом положении, чем Россия сегодня, что не мешало их кинематографистам создавать достойные фильмы».

Искусство невозможно без любви к человеку. Именно эта, главная идея почти напрочь отсутствует в отечественных фильмах (театральных постановках, книгах, песнях), претендующих на нечто большее, чем коммерческая поделка. Наша «новообретённая элита», похоже, смирилась с Россией как страной проживания (здесь тоже можно делать деньги!), но никакой духовной общности с «электоратом», «пиплом», «биомассой» не ощущает. Более того, представители творческой интеллигенции зачастую даже не дают себе труда понять «население», проживающее за оградой их «дворянских гнёзд». Зачем? Они и так о нём всё знают...»

В трагедии самопредательства русского народа, случившейся на наших глазах, виновна прежде всего прошкуренная гнилая политическая и культурная «элита» России. Потерян смысл существования. Культ Золотого Тельца подменил прежние казенные идеалы – не только коммунистические, но и православные. Обрядоверие – не в счет, это как бы покупка индульгенции, дешевая отмазка от своих грехов. А могучей саможертвенной пассионарной веры – нет. И не может она возникнуть в заезженных колеях обрядов. Она пробьется «перпендикулярно» к инерционности традиции. Разумеется, Правая Вера «снимает» традицию и вскрывает в ней глубины, которые обрядоверец даже не ищет, но она, опираясь на прошлое, революционно преобразует настоящее ради прорыва в будущее. А вне Правой Веры не вижу выходов из усугубляющейся беспросветности.