Кризис антиглобализма, или почему Субкоманданте Маркос молчал четыре года
Встретил в Интернете сообщение – «Вождь индейцев-партизан вышел в люди». Мол,
«в Мексике легендарный Субкоманданте Маркос - лидер индейцев-партизан штата Чьяпас
- покинул укрепленный лагерь ради политической информации». Чушь какая-то! Субкоманданте
Маркос –не какой-то пошлый традиционный вождь индейского племени, а один из самых
выдающихся современных интеллектуалов и в то же время достойнейший наследник
Эрнесто Че Гевары. Он, словно Данко, вырвал своё сердце, чтобы осветить забитым
людям путь к свободе. Он
– герой-пассионарий и к тому же настоящий орговик. Я всегда восхищался этим светочем,
как только ознакомился с его текстами. Его гениальную статью «Оксюморон! – Интеллектуальная
правая и либеральный фашизм» я даже перевел, когда готовил свой журнал «Круг
Времени» (http://archive.8m.net/marcos.htm).
Вождь индейцев начал с того, говорится в полуграмотном сообщении Интернета, что
обругал всех популярных политиков. По мнению Субкоманданте, ни один из них не
заслуживает доверия.
Попробую расшифровать – Субкоманданте Маркос не видит в мире такого лидера, который
бы указывал реальный выход из оксюморонов и тупиков нашей эпохи, эпохи постиндустриализма.
И он в этой критике, конечно, прав.
Это первое появление партизанского вождя на публике за последние четыре года,
сообщает телекомпания НТВ. Свое лицо, как и прежде, Маркос показывать отказался.
И даже курил, не снимая маску. В знак уважения все сторонники Субкоманданте также
закрыли свои лица. В ходе небольшого турне по городам штата Маркоса приветствовали
как рок-звезду.
Почему же он молчал так долго? Я объясняю молчание Субкоманданте Маркоса, а также
Ноама Хомского, которого тоже весьма уважаю, - не их усталостью или какими-то
другими привходящими обстоятельствами, а их интеллектуальной честностью. Они
осознали, что сменились эпохи. Они обрели свой политически-идейный багаж и начали
свою практическую революционную деятельность в эпоху индустриализма с её акцентом
на проблемы социализации, а в последние четверть века доминировать стала эпоха
постиндустриализма с её акцентом
на проблемы субъектизации. Оба видели субъектом истории угнетаемые низы и стремились
защитить их, разбудить, повести на свержение изжившего себя «мира насилия и господства»,
проклятой капиталистической эксплуатации. А субъектом истории неожиданно для
них предстали «новые социальные слои» профессионалов, обретших экономическую
самодостаточность в ходе информационно-хайтековой революции. Что касается «низов»,
то они, конечно, нуждаются в социализации и затем в субъектизации, но не через
революционное свержение
современной цивилизации вообще, а в обретении своего нового достойного места
в мире постиндустриализма. И никак не перепрыгнуть из досубъектного состояния
в современный субъектизирующийся постиндустриальный мир, никак не обойти объективный
процесс глобализации и повсеместного распространения ценностей субъектности.
И успеха в нынешнем мире добиваются те общества, где ценности субъектности выходят
на первый план, ни в коем случае не ущемляя ценностей социализации. Более того,
только в современном глобализирующемся
мире стало возможным органично сопрячь требования социализации низов с приматом
субъектизации самых активных. Феноменальный успех Коммунистического Китая – наглядное
свидетельство старой истины, что социализация является почвой субъектизации,
а субъектизация является двигателем социализации. Как говаривал Владимир Ильич
Ленин, политика не может не иметь первенства над экономикой, и рассуждать иначе
– значит забывать азбуку марксизма.
А антиглобалисты, как и российские коммунисты (КПРФ, РКРП и др.), в отличие от
китайских коммунистов, отдают первенство именно экономике, а не политике, социализации,
а не субъектизации. И продолжают, как в своё время русские народники и затем
Че Гевара, ходить в народ, в низы. А досубъектные низы не понимали своих святых
субъектизаторов и сдавали их карателям. Привнесение классового сознания извне
через голову экономической самодостаточности как необходимого условия субъектизации
– обертывается конфузом. И
Субкоманданте Маркос,пожертвовав ради спасения индейских низов своей карьерой
интеллектуала и легального политика, уйдя в подполье и экзистенциально изведав,
как святой, исследованные Достоевским и воплощенные в сталинском государстве
комплексы социализатора-прогрессора в отсталой стране, оказался в историческом
тупике. Ну не может антиглобализм предложить реалистическую альтернативу глобализации,
неотъемлемой от постиндустриализма. Глобализация преодолевается, как в КНР или
в Индии, опережающим овладением
общечеловеческими достижениями науки и техники и рациональными моделями поведения
на мировом рынке, используя собственную модернизированную традиционную систему
ценностей для обретения конкурентных преимуществ. Не в лоб повергать негатив
глобализации, а осваивая её позитив. Не механицизм, как у КПРФ и антиглобалистов,
а диалектика.
Субкоманданте Маркос не смог оседлать фрустрацию индейцев и повести их на Мехико.
Его контакт с мексиканским президентом Винсенте Фоксом не привел к бесспорному
выигрышу. Прагматик Фокс обыграл идеалиста Субкоманданте Маркоса, ибо как ни
критиковать Фокса, он сумел предложить мексиканскому обществу вполне здравый
путь в постиндустриализм, а Субкоманданте Маркос не смог предложить ничего другого,
кроме очередной Утопии несбыточной всеобщей социализации. И у Субкоманданте Маркоса
из-под ног ушла социальная почва.
Вот почему он замолчал. А что он сможет сказать сейчас? Даже на сильной социальной
критике ни он сам, но антиглобализм вообще – далеко не уедут. И Субкоманданте
Маркос рискует остаться очередным Дон Кихотом, сражающимся с ветряными мельницами
ради Дульсинеи социализации вместо того, чтобы, как лидеры КНР, прагматично
оседлать ветер истории, ветер постиндустриальной субъектизации.