Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Михаил Ходорковский упрощенно воспринимает будущее Владимира Путина

Михаил Борисович Ходорковский, ныне частное лицо, гражданин Российской Федерации,
ИЗ № 99/1, Москва, в статье «Левый поворот», опубликованной в газете «Ведомости»
(Москва, 1 августа 2005, № 139 /1420/, стр. А5 http://www.vedomosti.ru/newspaper/article.shtml?2005/08/01/95305),
пишет:

«Сегодня принято считать — и, к счастью, говорить, — что в стране неудержимо
набирают силу авторитарные тенденции, причем в самом нетворческом, застойном,
маразматически-черненковском варианте.

С этим трудно спорить. Однако неправы те многочисленные аналитики и наблюдатели,
российские и зарубежные, кто связывает возрождение авторитарного застоя в России
с Владимиром Путиным и его “ленинградской” командой. Пропуск в новейшую российскую
историю авторитаризму выписали в 1996 г., когда очень специфическим образом Борис
Ельцин во второй раз был сделан президентом России.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Александр Ципко правильно заметил, что на самом деле пропуск
в авторитаризм был выписан не в 1996, а в 1993 году, когда расстреляли Верховный
Совет России и создали суперпрезидентский режим под Ельцина/

Я хорошо помню мрачноватый январь 1996-го. Тогда большинству либералов и демократов
(а я, конечно же, не слишком вдумываясь в трактовку слов, относил себя и к тем
и к другим) было трудно и тоскливо на душе от безоговорочной победы КПРФ на думских
выборах — 1995. Но еще больше — от готовности многих и многих представителей
ельцинского истеблишмента выстроиться в очередь к Геннадию Зюганову и, не снимая
правильной холопской улыбки, получить прощение за все прежнее свободолюбивое
буйство — вместе с пачкой свеженапечатанных
талонов для сверхнового спецраспределителя.

Впрочем, в ту пору у меня и моих единомышленников не было ни малейшего сомнения,
что Зюганов выиграет предстоящие президентские выборы. И вовсе не потому, что
Ельцин, как тогда казалось, то ли тяжко болеет, то ли сурово пьет, то ли попросту
утратил интерес к продолжению собственной власти. Мы тогда еще не знали умных
политологических терминов, но уже понимали: изменилось нечто, что можно назвать
национальной повесткой дня.

В 1990-1991 гг., посреди очевидной бессмысленности затянувшегося советского строя,
страна бредила свободой. Правом быть собой, думать, говорить, читать, слышать
и видеть, ездить за границу, не ходить на партсобрания и еженедельные политинформации,
забить болт на овощные базы и не отчитываться за каждый свой шаг перед первым
отделом. Мы ждали демократии как чуда, которое само собой, безо всякого человеческого
участия и усилия решит все наши проблемы на десятилетия вперед. И Советский Союз,
стоит ему воспользоваться
волшебным рецептом демократического зелья, всего за каких-то 400-500 дней (да
и тех много!) станет очень большой, богатой и чистой Швейцарией. На худой конец
— Финляндией.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Характерно, что Ходорковский вообще не упоминает антиконституционный
переворот Ельцина в сентябре-октябре 1993 года и военное подавление нашего антикомпрадорского
восстания, возглавляемого нашим Фронтом Национального Спасения, в котором я был
одним из сопредседателей/

Но к середине 90-х стало ясно, что чудо демократии как-то не задалось. Что свобода
не приносит счастья. Что мы просто не можем быть честными, умеренными и аккуратными
по-буржуазному, по-швейцарски. Перед страной и ее - нашим - народом стали в полный
рост совсем другие вопросы:

справедливость: кому досталась советская социалистическая собственность, которую
кровью и потом ковали три поколения? Почему люди, не блещущие ни умом, ни образованием,
заколачивают миллионы, а академики и герои, мореплаватели и космонавты оказываются
ниже черты бедности? Значит, не таким плохим был советский социализм, будь он
трижды благословен и проклят одновременно…

чувство собственного национального достоинства: почему, когда мы жили в плохом
Советском Союзе, нас уважал или, во всяком случае, боялся весь мир, теперь же,
в дни свободы, презирают как недоумков и наглых нищих?

нравственность в политике: мы не любили ЦК КПСС и ЦК ВЛСКМ за их цинизм и незаслуженные
привилегии, но разве заслужили мы правителей вдесятеро более циничных и стократ
более вороватых, чем партийные бонзы, которые на фоне новых кажутся уже милыми
дачными дедушками и бабушками?

страх перед неопределенностью будущего, перед отсутствием цели: нас выкинули
из старого ободранного “Запорожца” с ручным управлением, обещая пересадить в
“Мерседес”, однако ж просто бросили в глухом закоулке вселенной на сырой грунтовой
дороге. Где мы? В какой точке мира? И есть ли тут хоть какой-то постоянный источник
света?

Хотели мы того или нет, но убедительно ответить на все эти вопросы мог тогда
только Геннадий Зюганов. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Это не совсем так. Да, Зюганов возглавлял крупнейшую политическую
партию в стране и фракцию в парламенте, но ответить на вызовы времени не мог
ни тогда, ни теперь. Зюганов – отнюдь не Дэн Сяопин/

И потому я в числе еще 13 крупных (по тем временам) бизнесменов подписал в марте
1996 г. почти забытое сейчас обращение “Выйти из тупика!”. Идея письма была очень
проста, и, самое главное, мы в нее верили. Президентом России должен оставаться
Борис Ельцин — как гарант гражданских свобод и человеческих прав. Но премьер-министром,
причем, несомненно, с расширенными полномочиями, должен стать глава КПРФ. Потому
что экономическая и социальная политика не могут не “покраснеть” — иначе “послевыборная
война”, как
говорилось в тексте обращения, неизбежна. Нужен левый поворот, чтобы примирить
свободу и справедливость, немногих выигравших и многих, ощущающих себя проигравшими
от всеобщей либерализации.

Компромиссный (и исторически оправданный) тандем Ельцин — Зюганов, как всем известно,
не состоялся. Почему — лучше знают те, кто в отличие от меня был вхож в Кремль.
Может быть, виноваты ближайшие ельцинские соратники, которые не хотели ничем
делиться, пусть даже и ради предотвращения затяжной нестабильности. А может —
Геннадий Зюганов, который то ли не хотел договариваться, будучи на 100% уверен
в собственной победе, то ли, как считают теперь многие его товарищи по чувствам
и перу, просто не хотел власти в
России, прозорливо боялся этого страшного бремени.

Была избрана другая стратегия. Многомиллионные вложения и машина безграничных
манипуляций общественным мнением во имя победы Ельцина. Несомненно, авторитарный
сценарий. Ценности конца 90-х сложились именно тогда, и важнейшая из них — цель
оправдывает средства. Если нам нужна победа, не пустим коммунистов в телевизор,
а потом разберемся. Вытащим генерала Лебедя, чтобы отобрал у Зюганова 15%, а
потом выкинем за ненадобностью. Тогда журналисты стали превращаться из архитекторов
общественного мнения в обслугу хозяев,
а независимые общественные институты — в рупоры спонсоров. С июля 1996 г. мы
знаем, что “бабло побеждает зло” — и только оно.

В 1996 г. Кремль уже знал, что пролонгировать праволиберальный ельцинский режим
демократическим путем невозможно — в условиях состязательности и равенства всех
соискателей власти перед законом Зюганов непобедим. Потом стало ясно, что и преемственность
власти в 2000 г. нельзя обеспечить без серьезного отступления от демократии.
И так возник Владимир Путин с уже начавшейся второй чеченской войной на плечах
и политтехнологическим сценарием, призванным обеспечить “стабильность во власти
— стабильность в стране”.

Летом 1999 г., когда здоровье Ельцина вызывало все больше сомнений и вопросов,
новое поколение кремлевских кукловодов просто решило, что для выживания режима
необходим гигантский блеф. Надо сделать вид, что мы отвечаем на все ключевые
вопросы застывшей в неизменности с 1995 г. повестки дня (см. выше), а в настоящей
жизни, где власть, собственность и деньги, делаем все как раньше. Этот блеф и
стал основным содержанием проекта “Путин-2000”. Авторитарного проекта, который
явился прямым логическим продолжением
и следствием проекта “Ельцин-1996”.

В 2005 г. противоречие ожиданий и реальности начало наконец раскрываться. Признаком
того стали январские демонстрации против монетизации льгот. “Путинское большинство”,
пусть и отравленное телевизором и вдохновенными требованиями “мочить в сортире”,
вдруг поняло, что его просто использовали, а менять государственную стратегию
никто и не собирался.

Так что сегодня перед страной стоят все те же неотвеченные вопросы. Повестка
не изменилась. А воля людей к справедливости, к переменам стала тверже и ярче.


/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Странное упование на «тверже и ярче», когда на самом деле воля
россиянцев совсем ослабла, и общество погрязло в апатии и пофигизме, и рейтинг
Путина держится на стабильно-высочайшем уровне.Вообще Ходорковский здесь выдает
желаемое за действительное/

И пусть 60-долларовый баррель нефти никого не вводит в заблуждение. Социальные
взрывы случаются не там, где экономический крах, а где пришла пора распределять
плоды экономического подъема. Не там, где все более или менее равны в нищете,
а где 1% богатых и 9% относительно благополучных материально и психологически
резко оторвались от 90% бедных и — что еще более важно — униженных. 2 млн подписей,
собранных в мае — июне 2005 г. за всеобщую забастовку российских учителей, —
это ли не доказательство того, что стабильность
в стране иллюзорна, а “кризис назрел”?

Не надо сбрасывать со счетов то, что наши соотечественники стали к тому же гораздо
жестче, чем были 10 лет назад. Неоднократно обманутые люди теперь не поверят
новому блефу, даже очень замысловатому и витиеватому. В этом смысле судьба проекта
“Преемник-2008” совсем не так проста.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Опять желаемое выдается за действительное – на самом деле россиянцы
депассинаризировались и очень далеки от пресловутого чаемого «социального взрыва».
Пенсионеры взбрыкнулись против живодерского Закона 122, принятого по настоянию
Путина, но подобный взбрык свойственен загнанной в угол крысе, а не осознанному
политическому выступлению. Путин бросил кость – и всё успокоилось, и его рейтинг
снова подскочил/

Кремлевские политтехнологи опять — и еще тверже — знают, что этот государственный
курс может сохраниться только антидемократическим путем. Что на честных выборах
неизбежно победят левые. Потому и закручиваются гайки, и монополизируется телевизионный
эфир, и избирательный закон меняется в направлении полного неучастия в выборах
всех партий, кроме тех, которые на 102% подконтрольны президентской администрации.
И запрещаются общенациональные референдумы, чтобы никто часом не узнал, за какие
идеи и ценности на
самом деле выступает народ.

Да только авторитетные социологические опросы (в том числе свежий опрос “Левада-центра”)
не оставляют сомнений: ценности — левые. 97% жителей России — за бесплатное образование,
93% считают, что пенсия не должна быть ниже прожиточного минимума, 91% — за безусловный
возврат дореформенных сбережений граждан. И здесь же: 81% — за возвращение к
прямым выборам губернаторов, 59% — за восстановление института депутатов-одномандатников.
Это и есть, собственно, программа следующей российской власти: государственный
патернализм и демократия, свобода и справедливость — вместе, по одну сторону
баррикад.

А значит, несмотря на все ухищрения, левые все равно победят. Причем победят
демократически — в полном соответствии с волеизъявлением большинства избирателей.
Мытьем или катаньем. На выборах или без (после) таковых. Левый поворот состоится.
И когорта прямых продолжателей нынешней власти легитимной уже не будет.

Кремль может, конечно, питаться иллюзиями, что можно снова перекрыть бревном
авторитаризма дорогу истории. Еще подморозить страну, ликвидировать последние
неподцензурные газеты и радиостанции, арестовать счета тех, кто не слушается,
и т. д. Но ресурс постсоветского авторитарного проекта в России исчерпан. 

Во-первых, потому, что ему противостоит народ, который ареста счетов не боится
— в силу их отсутствия, — а свой выбор уже готов делать не по рекомендациям официальных
СМИ, а по зову собственного исторического нутра. 

Во-вторых, чтобы в таком проекте идти до конца, нужны Ленин со Сталиным, на худой
конец — Троцкий: люди, бесконечно уверенные в собственной правоте, не мотивированные
ничем, кроме своей идеологии и легитимированной ею власти, готовые за эту власть
умирать и убивать. В Кремле сегодня таких людей нет и быть не может: интересы
и жизненные устремления нынешних российских руководителей — к счастью и для них,
и для остальной России — слишком меркантильны и буржуазны, чтобы можно было представить
их в роли кровавых
палачей и вешателей. Говорю об этом как человек, только что получивший от них
девять лет тюрьмы.

В большинстве стран бывшего соцлагеря левые силы пришли к власти в середине 90-х
и примирили свободу со справедливостью. В результате чего власть в этих странах
избежала тяжелого кризиса легитимности — того самого, с которого начинаются все
революции. Левого поворота вовремя не случилось только на постсоветском пространстве.
Поскольку правящие группы посчитали, что можно избежать принципиального обсуждения
реальной национальной повестки дня, соблазняя народ несуществующей стабильностью.
В результате возникли
и революция роз, и Майдан, и восстание желтых тюльпанов. И теперь, когда, например,
украинская власть, рожденная на Майдане, ставит вопрос о пересмотре приватизации,
обижаться и хвататься за голову нечего: если б вопрос о легитимации приватизации
правящая элита поставила 5-6 лет назад, то, быть может, и Майдана никакого бы
не было.

Хочу оговориться, что пресловутая легитимация приватизации отнюдь не означает
огосударствления экономики — национализации с переходом крупнейших предприятий
под безраздельный контроль никому не подотчетных бюрократов. Напротив, результатом
легитимации будет закрепление класса эффективных собственников, которые в народном
сознании будут уже не кровопийцами, а законными владельцами законных предметов.
Так что левый поворот нужен крупным собственникам никак не меньше, чем большинству
народа, до сих пор неизбывно
считающему приватизацию 1990-х гг. несправедливой и потому незаконной. Легитимация
приватизации станет оправданием собственности и отношений собственности — может
быть, впервые по-настоящему в истории России.

В составе следующей российской власти неизбежно будут КПРФ и “Родина” — или исторические
преемники этих партий. Левым же либералам (“Яблоку”, Рыжкову, Хакамаде и др.)
пора определяться, войдут они в состав широкой социал-демократической коалиции
или останутся на брюзжащей, политически бессмысленной обочине. По моему мнению,
обязательно должны войти — только самый широкий состав коалиции, в которой люди
либерально-социалистических (социал-демократических) взглядов будут играть ключевую
роль, избавит нас от зарождения
на волне левого поворота нового сверхавторитарного режима.

Новая российская власть должна будет решить вопросы левой повестки, удовлетворить
набравшее неодолимую силу стремление народа к справедливости. В первую очередь
— проблемы легитимации приватизации и восстановления патерналистских программ
и подходов в ряде сфер. Заниматься этим придется даже в том случае, если следующим
президентом будет либеральный Михаил Касьянов или прямой путинский преемник —
скажем, Сергей Миронов. Иначе государство взорвется, энергия протеста прорвет
слабую оболочку власти.

Левый поворот в судьбе России столь же необходим, сколь и неизбежен. А Владимиру
Путину, чтобы дать мирному левому повороту свершиться, много трудиться не придется.
Надо — всего лишь — в конституционные сроки уйти на покой и обеспечить демократические
условия для проведения следующих выборов. Только это гарантирует перспективу
стабильного демократического развития страны без потрясений и риска распада».
 
Конечно, суждения Ходорковского наивны. Зачем выпячивать мифическую силу КПРФ
и вообще левых – её нет в природе. И не надо упрощать насчет левого и правого.
Когда мы осенью 1992 года создавали антикомпрадорский Фронт Национального Спасения,
то в него вошли "красные" и "белые" и другие, но это не было "левым поворотом",
а было "национально-осовободительным проектом". Движущей и ударной силой были
в ФНС отнюдь не КПРФ, а в основном, как бы сказали ученые, мелкобуржуазные национально-мыслящие
элементы. 

Естественно, национально-освободительная революция призвана решить одновременно
задачи буржуазно-демократической революции, в том числе достижения относительной
социальной справедливости. И у нас ныне для устранения режима Путина и его хунты
складывается естественным путем широкая коалиция патриотических и демократических
сил аналогично той, которая в 1974 году покончила со сходным режимом "черных
полковников" в Греции. 

Вряд ли в этой коалиции, как и в ФНС (1992-1993), будут доминировать коммунисты,
хотя левый компонент будет представлен широко. Киевский Майдан - ближе к реальной
антипутинской коалиции

Автор - умный человек, и статья во многом здравая. Но Ходорковский, упрощая 
ситуацию, напрочь забывает о третьем варианте - сомоса (или стресснер), а этот
вариант для нынешней периферийной фрустрированной России самый вероятный. Видимо,
наши люди плохо знают историю периферийных стран (той же Латинской Америки) за
последние 150 лет и всё ещё сравнивают нас с мировой метрополией.

Из европейских аналогов ближе к режиму Путина - "черные полковники" в Греции
(1967-1974), однако у греков не было такой фрустрации, как у ныне депассионаризированных
россиянцев. Поэтому Майдан у нас маловероятен, а вероятнее всего пожизненное
правление Путина с дальнейшей деградацией, демодернизацией и депопуляцией страны.

И ещё очень важно - нищие не восстают, а восстают всегда ущемленные "средние",
то есть замордованные хунтой мелкие собственники или люди, стремящиеся к самодостаточности
и самореализации. Путин же как идеальный десубъектизатор хорошо понимает это
и втихую душит бизнес.

На форуме газеты «Ведомости» по делу высказались немногие, по-моему:

Akor /Алексей Корольков, компания Websoft/:
Возможно, ходор не прав в деталях - какие именно партии выиграют и когда это
произойдет (я лично в способностях кпрф сильно сомневаюсь), но то что в России
точно есть база для левых идей - 100%. Проведите мини-опрос вокруг – спросите,
 считают ли в том числе вполне благополучные материально люди справедливой экономическую
систему в стране, в том числе распределение доходов от сырьевых ресурсов, доступ
к экономике для чиновников и т.п.? Уверен, что большинство согласится что справедливости
мало, а это всегда
было ключевым словом для левых идей и выступлений. И это не только люмпенов касается.
Мой знакомый, недавно купивший мерс за 80 штук грина, сам занимающийся бизнесом
на откатах, страшно возмущался, когда ему риэлтер про дом, где метр стоит $12.000
(что для моего знакомого многовато) говорил, что квартиры очень хорошо разбирают
чиновники для себя и деток. Даже он считает, что это перебор - что говорить об
основной массе людей.

Ч_предприниматель /Сергей Николаевич Проценко, зам гендиректора ЗАО «Никольское»,
производящего технический текстиль/:
Автор прав в одном - с демократией в России было покончено в 1996 г. Тогда были
естественные условия к повороту влево. Причем повороту безопасному, так как в
обществе присутствовал здоровый потенциал, исключающий возврат к авторитарному
коммунизму. На базе этого потенциала, оппонируя коммунистам, в обществе могли
появиться лидеры, основывающие свое лидерство на правде. Но левый поворот 1996
г. не состоялся, потому что ельцинская команда вне власти не выдержала бы ответственности
за содеянное. Режим сохранил
власть при помощи коробок из-под ксерокса. Автор статьи - активный участник сохранения
режима. Попытка оправдания своего участия мифическим проектом властной связки
Ельцин-Зюганов выглядит несерьезно. Также неубедительны рассуждения о предстоящем
левом повороте. Вернуть 1996 г. невозможно. Эта статья не покаяние, а попытка
неудачного оправдания за 1996 г. и его тяжкие последствия.

SX1 /задает мне вопрос Егор Кобылкин, Global Business Intelligence Analyst в
фирме Vodafone Holding GmbH/:
Как нужно понимать "нищие не восстают, а восстают всегда ущемленные "средние""?
А волна революций в начале прошлого века?

Скурлатов:
Есть наука "социология революций", и в ней на основе статистических данных по
России, Турции, Китаю, Вьетнаму, Латинской Америки показано, что поднимались
на борьбу за свою субъектность прежде всего средние (как и в классической Французской
революции - "третье сословие"). Например, в России инициаторами крестьянских
выступлений против помещичьего землевладения сто лет назад были не бедняки-батраки,
а зажиточные крестьяне. А сегодня против земельных олигархов типа Василия Бойко
(Вашъ финансовый попечитель) выступают
не замордованные нищие бывшие колхозники-совхозники ("пайщики"), а мы, экономически-самодостаточные
арендаторы-дачники, которых Бойко хочет ободрать (смотри наш сайт www.nazemle.ru
- не сочтите за самопиар, но уместен конкретный пример от жизни, от земли). А
нищие - не восстают. Против КПСС и советской бюрократиии поднялись прежде всего
наши "средние". И так везде и всегда. Даже Ленин, Троцкий, Сталин - не из батраков,
а из средних, и добились субъектности, самореализации.

Steppenwolf /Михаил Железняк, Промсвязьбанк/:
Валерий Иванович, Вам сомосы и черные полковники не надоели? Вы, как мантру,
на любой тезис начинаете про них напоминать. Признайтесь, вы дисер по этой теме
защищали? :)))))

Скурлатов:
Ну не с Швецией или Швейцарией нас сравнивать, а с социально-близкими (периферия,
сомосы и пр.). И никакого левого поворота быть не может, насколько я вижу изнутри
политическую кухню. Даже осенью 1992 года, когда мы создавали антикомпрадорский
Фронт Национального Спасения, ударной силой были не коммунисты, а национально-мыслящая
мелкая буржуазия. И Рохлин шел против Ельцина с лозунгом национально-освободительной,
а не "социалистической" революции. И если в России рано или поздно свершится
антипутинская революция,
то она будет иметь прежде всего национально-освободительный характер и попутно
решит также пока нерешенные задачи буржуазно-демократической революции с выравниваем
слишком резких социальных перекосов. Киевский Майдан - некий прообраз той широкой
антипутинской коалиции, которая сейчас потихоньку складывается. У наших левых
нет социальной опоры и мало куража, чтобы возглавить Московский Майдан. А мордуемая
ныне при Путине мелкая буржуазия, как всегда и везде, решит исход борьбы.

СергейЮС /Сергей Юрьевич Салтыков, директор по управлению активами ООО «Инвест-компания
Кортес»/:
Честно, я Вас не понял. Рагозин явный популист национал-шовинистского толка,
но его социальная риторика насквозь левая. Если считать его, КПРФ, Яблоко (наш
ответ западной социал-демократии) и левых маргиналов, левая составляющая электората
примерно 1/3. Остальные - болото, центр и небольшое количество "правых". Наибольшая
социальная опора как раз у левых. Левые лозунги, взятые по одному, вообще собирают
по 90-95% поддержки в стране. А майданная революция - это вообще не революция,
а внутриэлитная разборка с
применением пиара массового поражения.

Скурлатов:
Как бы не впасть в умозрительность насчет "социальной опоры" левых чуть ли не
в 90%. В жизни - по-другому. Все эти бабульки, работяги и люмпен-интеллигенты
пока на 90% голосуют не за левых, а за тех, кого им скажут политтехнологи, то
есть за Путина и Единую Россию. Русская пословица гласит - "Без денег и разума
нет". Нищий народ - как дышло. Решают субъектные или стремящиеся обрести субъектность.
Учтем, что для простого экономически-зависимого человека ноша субъектности (свободы)
- неподъемна. В фильм Алексея
Салтыков "Емельян Пугачев" я вставил фразу "Мужичье крошево - кисло, да дешево"
(ударной силой восстания были экономически-самодостаточные вольные казаки, которые
схлестнулись с только что обретшими вольность молодыми дворянскими орлами, а
крепостные крестьяне были таким же забитым "крошевом", как нынешние обездоленные
"пайщики"). Не преувеличивайте Диму Рогозина - наглость есть, перспектив нет.
Проблема лидера обсуждается, раньше даже назывался Лужков. Будет порыв - будет
лидер