Увлекательные истории о странах мира Выпуск от 21.09.05

История ( http://worlds.ru ):
Камни и розы Дамаска  
Люди жили здесь еще в добиблейские времена.
Растили пшеницу, вращали гончарный круг, одними из первых на земле научились
выплавлять сталь. Здесь было государство Угарит, давшее миру алфавит; процветала
прекрасная Пальмира, руины которой до сих пор удивляют человечество... История
Дамаска — это история Сирии. Она полна крови, интриг, вторжений. Лежащая на стыке
Европы, Азии и Африки, на трассе Великого торгового пути, Сирия всегда была ареной
распрей.
Елизавета Сумленова
Вокруг
Света (http://www.vokrugsveta.com.ua Сирия [http://worlds.ru/asia/syria/]
Дверь распахнулась, и господин Хнейди жестом пригласил меня войти.
Вошла — и глазам не поверила: в прихожей стояла точно такая же вешалка, какую
я оставила дома в Москве; гостиную украшали пианино «Красный Октябрь» и картины
с пейзажами среднерусской полосы. Только изречение из Корана на стене напоминало,
что я в Сирии... Просто господин Хнейди, в прошлом дипломат,!
  много лет жил и работал в Москве. Теперь на пенсии, сдает квартиру и уезжает
на дачу, оставляя свою дочь Жужу в соседних апартаментах.

Это мое второе «русское впечатление» в Сирии. Еще в дамасском аэропорту я очень
удивилась, когда таможенник неожиданно спросил по-русски: «Какая погода в Москве?»
Потом я узнала, что в Дамаске многие говорят по-русски. Таксист может спросить:
«Куда поедем?», а лавочник поинтересоваться: «Что надо, товарищ?» Тысячи сирийцев
учились и работали в России, и добрая их половина вывезла с собой русских жен.
Что ж? В дальних поездках всегда приятно встретить что-то близкое, понятное тебе.

..Итак, я живу в Дамаске в квартире господина Хнейди в новом респектабельном
районе Малки, что у подножия горы Касьюн — той самой, на которой совершилось
первое в мире убийство: мучимый завистью Каин убил брата своего Авеля... Слева
нашу улицу замыкает приземистая мечеть с тонким узорчатым минаретом; справа —
ресторан «Версаль» под цветным, кокетливым тентом; а в середине, на высоком шесте
серебрится похожий на летающую тарелку резервуар для хранения воды. В этих трех
штрихах — вся Сирия. С ее смешением Востока
и Запада, близостью пустыни и вечной заботой о воде.

Утром просыпаюсь от пронзительного крика муэдзина, призывающего правоверных к
первой молитве. В «эфир» выходит ближний минарет, за ним второй, третий. И вот
уже над городом несутся вечные слова — «Ля иляху иль Аллаху»... «Нет бога кроме
Бога!»

Утро, как всегда, прохладное. Не хочется вылезать из теплой постели. В сирийских
домах нет центрального отопления, а полы каменные или цементные. Даже покрытые
ковром, они холодны. Сейчас бы — под душ! Но сначала воду надо согреть мазутным
калорифером.

Я живу на втором этаже. Внизу — кудахчущий и клюющий двор: деловито снуют куры,
индюшки, важно выступает павлин. А на деревьях зреет инжир, фанат, желтеют не
снятые с осени апельсины.

Двор — владение частное. Выход во двор — только из квартиры владельца. Кстати,
в отличие от нас, сирийцы предпочитают селиться на первых или даже в цокольных
этажах. Тогда им принадлежит двор. Своя земля — это так заманчиво в городе!

Выхожу на балкон. Пахнуло свежей выпечкой — значит, начала работать маленькая
пекарня напротив. Я люблю туда заходить. Там никогда не бывает «ночного» хлеба.
При вас пекарь вынимает из печи золотистые лепешки с чуть обгорелыми краями.
Работают здесь слаженно: один просеивает муку, другой месит и разделывает тесто.
Во всех жестах — точность и грация, вековой наследный опыт. Обжигающе горячие
лепешки сирийцы покупают на вес, дюжинами, и тут же раскладывают прямо на земле,
чтобы остыли.

А в доме хозяйки уже гремят ставнями, поднимают жалюзи, поливают цветы на балконе,
вытряхивают ковры. Чьи-то детские пальцы старательно разучивают гамму. Проскрипела
арба, груженная дынями. Процокал ушастый ослик с поклажей. Проехал со своей цистерной
заправщик мазута, оповещая о себе резким звуком рожка. Затарахтел старенький
«фольксваген» — это Жужу отправляется в университет, а я собираюсь опять бродить
по Дамаску. Обычный день начался...

Сколько таких дней видел Дамаск за свои пять тысяч лет? Люди жили здесь еще в
добиблейские времена. Растили пшеницу, вращали гончарный круг, одними из первых
на земле научились выплавлять сталь. Здесь было государство Угарит, давшее миру
алфавит; процветала прекрасная Пальмира, руины которой до сих пор удивляют человечество...
История Дамаска — это история Сирии. Она полна крови, интриг, вторжений. Лежащая
на стыке Европы, Азии и Африки, на трассе Великого торгового пути, Сирия всегда
была ареной распрей.

В древности Дамаск был столицей обширного царства, куда входил и Израиль. В городке
Маалюля и сегодня говорят на арамейском языке — языке Христа... Шли века. Арамейский
Дамаск пал под ударами ассирийцев. И началась эпоха смут и войн. По этой земле
ураганом прошли монголы и персы, ее завоевывали римляне и византийцы, пытались
покорить рыцари-крестоносцы. Четыреста лет хозяйничали турки, потом французы.
И лишь в 1946 году народ, жаждавший свободы от иноземцев, наконец обрел ее. Страна
стала независимой Сирийской
Арабской Республикой.

Арабское имя Дамаска — Димашк. Откуда оно? По одной версии, от древнееврейского
«даннаш», что значит «проливший кровь». Еще Дамаск называют Аль-Шам, что в переводе
с арабского означает «лежащий на севере». Бесспорно одно: своим рождением город
обязан обилию воды. Он стоит на реке Бараде, вспоившей вокруг него оазис — плодородную
Гуту — кормилицу и душу Дамаска.

В старину говорили: «Если Аллах хочет наградить человека, он дарит ему путешествие
в Дамаск». Сам Пророк, полюбовавшись цветущей Гутой, не решился въехать туда,
сказав, что «человеку дано войти в рай только один раз». Сады Гуты послужили
ему прообразом рая небесного. «Я обещаю вам сады!» — так начинается сура Корана.

В Гуте благоухают розы, плещутся ручьи, зреют оливки и виноград. Но изобилие
не приходит само: надо удобрять почву, поливать побеги, а воды часто не хватает.
До сих пор в Сирии трудятся древние водоподъемные колеса-нории. Сколько лет прошло,
а они все скрипят и скрипят, подавая воду на поля, исправно служа людям...

В камнях Дамаска — живая история. Здесь вы найдете и античное зодчество, и крепостное
средневековье, и дворцово-ажурную архитектуру, и причудливые стили двадцатого
века.

От римлян остались храмовые колонны, руины акведуков, по которым бежала вода;
городские стены с воротами Марса, Венеры, Меркурия. Сохранилась Прямая улица
— Виа Ректа, на которой когда-то жил будущий апостол Павел. Тогда его звали Савл,
и был он гонителем христиан. Известно, что первых христиан жестоко преследовали
— сжигали на кострах, бросали на съедение гиенам. Посланный для расправы с ними
Савл, услышав перед въездом в город гневный голос Христа, упал с лошади и ослеп.
Только после раскаяния и крещения
зрение вернулось к нему. Потрясенный чудом, он горячо уверовал в Христа и стал
проповедником его учения.

Сегодня обветшала Виа Ректа; путешественник заметит, как почернели, покосились
от старости двухэтажные дома с решетчатыми балконами. Отцы города никак не решат:
сносить или сохранить старинные кварталы?

И все же для меня есть особое очарование старого города — его узких, мощенных
булыжником улочек, тихих зеленых двориков, бань с расписными куполами, караван-сараев,
где, устав от долгого пути, отдыхали купцы и погонщики верблюдов, его мечетей
и медресе... 
Отсюда начинался Дамаск. Здесь находится его сердце — древняя Цитадель, мощные
серые стены которой помнят имена грозных арабских халифов. Цитадель построена
братом легендарного Саладина, прославившегося победой над крестоносцами. Недавно
у стен Цитадели поставили памятник Саладину: летящий всадник попирает копытами
лошади поверженных в прах, унылых рыцарей, чем-то удивительно напомнивших мне
Дон-Кихота.

В центре города сохранился изящный дворец Азема — бывшая резиденция турецкого
паши. Неброский снаружи, он покоряет изысканностью интерьера. Здесь же находится
Национальный музей с богатейшей экспозицией истории Сирии. Старый и новый город
разделяет площадь Мердже, интересная уникальным, единственным в мире памятником...
телеграфу. Бронзовый столб, оплетенный «проводами», был сооружен в честь открытия
связи Дамаска с Мединой.

Недалеко от Мердже стоит здание, построенное в мавританском стиле с трехцветным
флагом над входом — это парламент. А в двух минутах ходьбы шумит главная торговая
улица — Салхия — здешние «Елисейские Поля», где больше праздных гуляк, чем покупателей.
Променад начинается от памятника Асаду. Он громаден и безвкусен, как вся сирийская
монументальная скульптура. Хотя ислам запрещает изображать все живое, дабы не
сотворить кумира, но кто сосчитает, сколько портретов и бюстов президента украшают
улицы города? Кстати,
недалеко от дома, в котором я живу, — военное ведомство с портретом президента
Асада, закрывшим весь фасад. Иногда вывешивается целая гирлянда портретов, словно
неразрезанные почтовые марки.

Рядом с Салхией высится облицованное розовыми панелями пятиэтажное здание — Культурный
центр России. Сирийцы любят приходить сюда в концертный зал, на выставки, в библиотеку.

В Дамаске много солнца и света. Здесь все ярко, броско: если музыка — то громкая,
если ссора — то яростная, если клаксон — то на всю улицу. Здесь любят цветы,
они в окнах домов, в прическах девушек, в кабинах водителей. Но есть еще одна
особенность Дамаска — это «город без зонтиков и собак». Собак тут нет. Коран
считает их существами грязными и недобрыми. Вот кошки — другое дело! Они зализывали
раны Пророка. Их любят, и нет им числа!.. Зонтики тоже не в чести. Женщины ходят
в белых платочках или вообще без
головного убора, не боясь солнца.

В уличной толпе — весь спектр одежды: традиционные галабеи и американские джинсы,
клетчатые головные платки-куфии, схваченные жгутом—укалем, и модные «жокейки»;
платья от Диора и черная чадра. Есть женщины, которые и в жару ходят в наглухо
застегнутых черных плащах, перчатках, завесив лицо черной кисеей. Ни пола, ни
возраста!.. Но вот блеснет из-под чадры «мгновенный взор», и видишь, что это
совсем юное создание. Деревенских жительниц узнаешь по широким «цыганским» юбкам
и кофтам.

Дамаск — город с трехмиллионным населением и транспортными пробками. Тротуары
отгорожены от проезжей части цепями. Полисмены в кожаных куртках то и дело останавливают
ревущий поток машин, давая пройти пешеходам. Ездят тут лихо, но аварий на удивление
мало: нет пьяных за рулем. Зато частенько бывает, что два водителя встанут в
потоке машин и беседуют, не замечая затора, что они создали. Но не это самое
страшное.

Опасно встретиться в пути с «кроссбоями». Как правило, это дети богачей на «харлеях»
или «мерседесах». На пари, под улюлюканье дружков, эти самоубийцы выделывают
невероятные виражи. Особый шик — проехать на красный свет, вылететь на встречную
полосу или врезаться в толпу. Главное — получить острые ощущения. Нередко можно
получить и тюремный срок, закон особенно сурово карает, если сбита женщина.

Дамаск полон туристов. В городе десятки отелей, лучшие из которых «Шам», «Шератон»
и «Меридиан», с превосходными ресторанами. Публика стекается сюда поздно, около
полуночи. Шумно рассаживается, переговаривается. Но вот на подиуме возникает
танцовщица — шум мгновенно стихает, начинается танец живота. Антуан де Сент-Экзюпери,
знавший и любивший Восток, так отозвался об этом танце: «Это сама страсть, желание,
огонь!»

Но все это для избранных. Народ попроще довольствуется дешевыми кофейнями, где
дымно, чадно, где курят кальян, играют в нарды и пьют чай из маленьких грушевидных
стаканчиков.

Богат и славен рынок Дамаска — Хамидие, раскинувшийся у стен Цитадели. Миную
арку с портретом президента, закрывшим собой древние письмена, начертанные еще
во времена Понтия Пилата, и вхожу в длинный крытый туннель, сразу погружаясь
в пучину базара.

Товары наползают отовсюду: они развешены, уложены под стекло витрин, брошены
на землю. Надо смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Чего только здесь нет!
Парча, точеные кувшины с узким горлышком, чеканные кубки, старинные ятаганы.
Кипы тканей, горы свитеров... Туфли висят в связках, как лук. Кто и когда это
купит? Но опытный продавец по лицу определит, какие у вас ноги и какие туфли
вам нужны. И редко кто устоит перед его советом.

Хамидие — не только тысячи лавок, но и мечети, мастерские, парикмахерские, харчевни...
Священнодействуют шашлычники: куски баранины на шампурах медленно поворачиваются
над углями, истекая жиром и источая одуряющий запах. В овощных рядах трудятся
резчики лука и моркови — нож так и мелькает в проворных руках... Мастера сучат
из козьей шерсти жгуты для головных платков, склонился над газовой горелкой ювелир,
колдуя над серебряным браслетом... А этот мастер — чеканшик — дал себе с полчасика
отдохнуть. Затянулся
кальяном, полузакрыл глаза. И вспомнилось пушкинское:
«Гирей сидел, потупя взор,
Янтарь в устах его дымился»...

Рядом ковровый цех — Нофара. Издревле Сирия славилась коврами. Их ткали женщины
— дома, у родника, готовясь к замужеству или ожидая ребенка. Готовые ковры кидали
под ноги прохожим. Потом мыли, сушили и водворяли на почетное место в доме. Есть
что-то общее между ковром и восточной музыкой: каждый завиток, как мелодия, вплетается
в общий замысел. Ковры, как музыка, создают разнос настроение, бывают грустные
и радостные, тревожные и спокойные. Старинные ковры бесценны. Вот почему так
кропотливо восстанавливают
мастера их неповторимый орнамент.

Есть на Хамидие и ряды пряностей — Взурие. Это царство трав. А какие запахи?..
Было время, когда из-за специй велись войны, снаряжались экспедиции из Европы.
И сегодня без специй немыслима сирийская кухня. Вот коричневатый порошок бхарат
— лучшая приправа к мясу и рыбе. Лепестки шафрана, добавленные в плов, придают
ему золотистый оттенок. Белые корешки имбиря сделают ароматным тесто. А разве
можно обойтись без мускатного ореха, тмина или мяты?.. Взурие — не просто рынок,
это нарядная аптека. Так, цветочный
чай — згурат снимет головную боль, успокоит боль в желудке. Напиток из красных
цветков гибискуса — каркаде регулирует давление. Любителям экзотики предложат
растертую в порошок сухую ящерицу — саканкур. Смешанная с медом, она повышает
тонус. А дым от нагретого камня «хаджар» снимет сглаз и порчу. Ну и, конечно,
ни одна женщина не пройдет мимо лавок с хной и басмой — лучшими естественными
красителями.

Мельтешит пестрая толпа, в основном — мужчины. Базар, покупки традиционно — их
семейная обязанность. Изредка мелькают татуированные лица бедуинок. У лавок с
сувенирами толпятся туристы. Зазывают покупателей продавцы. Позванивают стаканами
торговцы напитками. И вдруг среди этого торжища передо мной, словно мираж, возникает
мраморная коринфская колоннада — руины римского храма Юпитера. Когда-то его воздвигли
на месте древнего арамейского храма Хадада. Теперь здесь стоит Золотая мечеть
Омейядов — слава и гордость
Сирии.

Двери мечети открыты для всех в любой день, кроме пятницы. Я снимаю обувь, прячу
волосы под покрывало и вступаю в обширный двор. Тотчас вся суета мира, пыль,
гам и шум остаются за порогом. Мраморный пол блестит, словно зеркало. Пахнет
розовой водой. Тихо... Только блеск фонтана и шепот молящихся... Самый высокий
из трех минаретов мечети носит имя Иисуса. Как убеждены верующие, в день Страшного
суда Иисус сойдет на землю, чтобы сразиться с сатаной. Ислам почитает всех библейских
пророков, считая их предтечами
Мухамеда.

В молитвенный зал ведут двадцать два входа. Аскетизм интерьера возвращает к истокам
ислама, родившегося в бедной Аравийской пустыне. Строгий амвон из белого мрамора.
 
По стенам, в нишах, — тома Корана. Многочисленные часы напоминают о бренности
жизни. Мягко светится мозаика окон... Все тут располагает к раздумьям и молитвам.
Многие впадают в транс — сладкое и жуткое состояние «исчезновения в Боге и в
Вечности»...

В Дамаске сотни мечетей. Некоторые считают самой изящной мечеть Сулеймание, с
«кружевными» каменными балкончиками. Другие отдают предпочтение Зеркальной Мечети,
где погребена внучка Пророка — Зейнаб. Выложенная голубыми изразцами, мечеть
необыкновенно легка, грациозна. За ажурной решеткой, отполированной тысячами
губ, покоится саркофаг Зейнаб, заступницы больных, страждущих и бесплодных женщин.
Решетку гладят ладонями, целуют, прижимаются лбом, шепча свои просьбы. А вокруг
сидят, уставясь в одну точку или читая
Коран, седобородые старцы, словно сошедшие с полотна «Явление Христа народу».

Сирийцев отличает веротерпимость. Десять процентов населения — христиане. По
воскресеньям к голосу минаретов присоединяется протяжный и печальный звон колоколов
церквей. Одна из них — храм Иоанна Златоуста — рядом с нашим домом. При храме
открыто представительство Московской Патриархии. Настоятель храма — отец Михаил,
молодой выпускник Московской духовной академии, в прошлом кандидат физико-математических
наук.

Христианские кварталы узнают по шпилям колоколен и черепичным крышам. Кроме арабов,
в Сирии живут армяне, курды, черкесы. Прежде было много евреев, но теперь они
почти все уехали... Сирия — исламская страна.

Одна из пяти заповедей ислама — «Соблюдай Великий пост». В месяц Рамадан коран
запрещает днем есть, пить, курить, развлекаться и даже принимать душ, чтобы капля
воды случайно не попала в рот. В дни поста меняется весь уклад жизни: сокращаются
рабочий день и занятия в школах. Но вот в шесть часов вечера раздается пушечный
выстрел — на сегодня пост окончен, запрет на еду снят. В час разговения — «ифтар»
— улицы Дамаска пустынны, как после атомной войны. Все уже дома, за столом. Далеко
за полночь горят в домах
огни. Люди едят ночью, впрок, чтобы достало сил прожить еще один голодный день.

Однажды мне довелось наблюдать, как происходит «ифтар». В дамасском Английском
клубе за столами, уставленными яствами, неподвижно, как манекены, сидели люди.
Шли последние, особенно тягостные минуты дневного поста. Был включен телевизор,
выступал муфтий с проповедью. В зале — гнетущая тишина. Но вот прозвучал пушечный
залп — точно на спринтерском старте. Забегали официанты. Все дружно накинулись
на еду. Причем самый роскошный ужин всегда начинают с чечевичной похлебки. Едят
молча, торопливо. Но вот наконец
насытились, откинулись на спинки кресел. В руках мужчин появились четки, задымили
сигареты... И потек разговор.

Последнюю ночь поста мужчины проводят в мечети. Считается, что в эту «ночь предопределения»
Аллах послал на землю Коран. А наутро наступает долгожданный праздник Идд-аль-Фиттха.
Режут баранов, кур, раздают бедным, угощают соседей... Обычно барана откармливают
загодя. Вот и в нашем дворе несколько дней блеял барашек, привязанный к дереву.
Хотя знатоки не признают «городских» баранов. Шутят: «Какой вкус мяса может быть
у барана, который спит при электрическом свете и ест белый хлеб?» А для детей
баран — живая
игрушка, они успевают привязаться к нему и потом болезненно переживают его заклание.
Хотя вскоре всеобщее веселье захлестывает и их.

Три дня ликует народ. Все учреждения закрыты, не выходят газеты, все — гуляют.
В эти дни Дамаск превращается в сплошной... ипподром. Взрослые гарцуют на лошадях,
детвора катается на осликах. Все улицы «прострочены» конским пометом. Зато кругом
смех, радостные лица. Переполнены парки, карусели. В домах накрыты праздничные
столы со сладостями и непременно с халвой.

Сирийцы любят ходить в гости. «Вы оказали мне честь!» — скажут вам и посадят
на почетное место за столом. Если вы приглашены на ужин, — подкрепитесь заранее
дома, ибо часа три с вами будут говорить о погоде, о семье и только в полночь
начнется застолье. Но уже — с размахом! В знак особого расположения хозяин своими
руками выбирает на блюде лучший кусок и кладет вам в тарелку. Если есть желание,
можно запить анисовой водкой — аракой. Восточный этикет требует отложить деловой
разговор до окончания ужина, пока
гости насытятся.

Обед в Сирии обычно начинают с закуски-мезы. Вам подадут растертый с оливковым
маслом горох — хуммус, пасту из баклажан с кислым молоком, мясные шарики с фисташками
— куббе, мелко нарезанную петрушку с лимонным соком — таббуле. Затем принесут
горячую шаурму... Есть неписаное правило: никогда не спрашивай, что это за блюдо?
Нравится — ешь, не хочешь — учтиво поблагодари. Обед заканчивается чашечкой обжигающего
арабского кофе с кардамоном и фруктами, среди которых почему-то всегда торчат...
огурцы.

Уходя гость благодарит, хозяева отвечают: «Наа салями!» — «Счастливого пути!»
Если гость мужчина, он пожимает руку только мужчинам; если женщина — только женщинам.
Не зная этого, я как-то попала впросак. Прощаясь, протянула руку старику-мусульманину
в шапочке. Он отшатнулся от меня, как от гюрзы. Поистине, Восток — дело тонкое...

А вообще с сирийцами легко ладить. Они неназойливы, приветливы и отзывчивы. Если
на дороге заглохла твоя машина, то идущая следом обязательно остановится, чтобы
помочь. Есть хорошая арабская поговорка: «Если ты сделал добро, — скрой его;
если тебе сделали добро, — расскажи о нем!» Когда я впервые села в автобус и
спросила, как платить за проезд, десятки рук протянули мне жетоны. И никто не
хотел брать денег, хотя ехали люди небогатые...

Однажды, проходя по улице, полной смрада и чада, я заметила за забором роскошный
цветник. Пышно цвели ирисы, жасмин, розы. Дамасскую розу воспел еще Шекспир.
Как же пройти мимо?... Подошла, отыскала щель, настроила фотокамеру. И тут кто-то
робко кашлянул за спиной. «Извините, мадам! Не удобнее ли вам будет пройти в
сад?» — это был садовник. Пока я снимала, он срезал букет только что распустившихся
чайных роз — в знак благодарности за то, что я оценила созданную им красоту.

Любовь к земле, к журчащему ручью, тенистому дереву, теплому очагу—в крови у
сирийцев. Они любят детей, трепетно относятся к родителям, особенно к матери.
Здесь говорят: «Любить можно многих, но родиться — только от одной!» У них нет
домов престарелых. Они просто не понимают, что это такое. Старики живут в семьях,
окруженные заботой.

Семья для сирийца — все! К браку здесь относятся очень серьезно. Разводы редки,
но если случаются, дети остаются с отцом. Ислам разрешает иметь четырех жен,
и в паспортах мужчин есть графа для анкетных данных всех четырех. Но многоженство
непопулярно. И дорого, и хлопотно! Женятся обычно поздно. За невесту нужно уплатить
солидный выкуп, который собирают годами.

Сирийки вроде бы равноправны с мужчинами. Они работают в банках, офисах, школах.
Но это днем. А вечером удел большинства — дети и дом. Мужья могут уехать развлечься,
женам позволено разве что зайти поболтать с соседкой. Женщин редко увидишь в
ресторанах, на пляжах. Не бывает женщин-официанток, это сугубо мужская профессия.

И тем не менее в среде интеллигенции женщины независимы, раскованны, часто «железной
ручкой в бархатной перчатке» руководят мужьями, направляют, сдерживают их...
Как все восточные люди, сирийцы импульсивны, легко сменяют гнев на милость и
наоборот. Встречаясь, мужчины трижды целуются и так бурно приветствуют друг друга,
что, кажется, двадцать лет не виделись, хотя расстались только вчера. Просто
темперамент такой... Вас могут грубо обсчитать в лавке, но и поделиться последним
глотком воды. Бизнесмены нередко
опаздывают на деловую встречу, не держат данного слова. И никогда не знаешь,
что у них на уме, когда, уклоняясь от прямого ответа, они говорят: «Букра!» или
«Иншалла!» Это значит «Завтра» или «Как будет угодно Аллаху».

...На улицах Дамаска я замечаю много красивых, энергичных лиц, особенно мужских.
Десятки «омаров шарифов» скромно ходят по городу. И все усаты! Женщины в массе
— не красавицы, но уж если встретите красивую сирийку, — то глаз не отвести!

Сирийцы умеют радоваться каждому дню. Схема «грустный бедняк и веселый богач»
— не для них. Иногда мусорщик бывает счастливее банкира, ибо главное — сохранить
душевный комфорт, вопреки всем невзгодам. Конечно, всем хочется разбогатеть.
Плохо ли? Купить дом, открыть свое дело, нанять помощника, который мыл бы машину,
готовил еду, чистил ботинки.

Самый короткий путь к богатству — торговля. Да и престижное это дело. Сам Пророк
не гнушался им... Вот почему Дамаск буквально распирает от лавок и магазинов.

В нашем доме (куда я возвращаюсь уже под вечер) их два: скромная зеленная лавка
и современный супермаркет. В лавке с утра трудится приказчик — деревенский парень.
Он привозит на велосипеде охапки зелени, мешки картошки, ведра домашней простокваши
— лебан — с запекшейся охристой корочкой... Вечером появляется хозяин, пожилой,
сухощавый человек. Он сидит на стуле, пьет чай, судачит с соседями. Он доволен
своим подручным: «Деревенские ребята — славные, на них можно положиться. Неотесанны,
правда, зато не испорчены
легким заработком и видеокассетами»...

Сам старик получает удовольствие от всего — от вечерней прохлады, стакана горячего
чая, доверительных бесед. Но иногда его колет зависть к более преуспевающему
конкуренту: владелец супермаркета имеет целый штат продавцов, а сам, как обленившийся
кот, сидит в мягком кресле за столом, у входа в магазин, смотрит телевизор. На
обед укатывает в ресторан в своем вишневом «мерседесе». Такой размах нашему старику
не по нутру. «Кто откусывает слишком большой кусок, — ворчит он, — рискует подавиться».
Кто знает, может
быть, он прав.

Дамаск прекрасен в любое время года. Но особенно хорош весной, когда зацветают
абрикосы и яблони и бело-розовая кипень садов накрывает город.

Днем город строит, мастерит, торгует, добывает песок в карьерах. Но вот солнце
ушло за Касьюн. Зелеными огнями вспыхнули минареты, и звонкоголосый муэдзин призвал
к последней молитве...

Потом все стихает. Звенят лишь цикады в траве, наливается чернотой небо, и «звезда
с звездою говорит»...

Приезжайте в Дамаск, если можете! И не забудьте два золотых правила, оставленных
путешественникам еще Куприным: «Не верьте путеводителям и гидам, не возите много
багажа, не уподобляйтесь вьючному верблюду». И тогда... «Я обещаю вам сады!»


===========------------===========
Смешная история ( http://worlds.ru/humour/ ):

Я не ел 6 дней
Тунис [http://worlds.ru/africa/tunisia/]
Дело
было в славном городе Тунис. Как извесно там два официальных языка: арабский
и французский. Наша группа в колличестве 35-40 человек провела целый день на
очень увлекательной экскурсии и под конец нас привезли на обед в небольшой ресторан.
Погода в тот день была как и полагается жаркая и само сабой разумеется экскурсанты
были измучены жарой и обилием информации. В ресторане нас ждал шведский стол
и вся грыппа дисциплинированно
выстроилась в очередь. За время предыдущих экскурсий и совместного отдыха мы
конечно-же успели перезнакомится и неплохо знали друг друга. Далее следует сама
история. Я была замучена не менее других, но силы шутки еще оставались. Ничего
дурного не замыслив я пошла вдоль всей нашей очереди к столу с самой знаменитой
фразой (для русских людей) на французской языке - "Дамы и господа. Я не ел 6
дней". Рука как и полагается была протянута, а все остальное изображать и не
пр!
 ишлось - видок был еще тот. Теперь главное. Наши соотечественники воспринимали
меня как и полагается - улыбались. Зато официант (он фильм не смотрел) воспринял
меня всерьез (повторяю французкий язык государственный). Он взял меня за руку
и отвел на кухню, где дал огромную тарелку и столько еды, сколько мне хватило-бы
на неделю. Состояние нашей группы описанию
не поддается.
===========------------===========
СТРАНный анекдот ( http://worlds.ru/anekdot/ ):
Эстония [http://worlds.ru/europe/estonia/]
Далекая,
глухая эстонская деревня. Долгий зимний вечер. Мама-эстонка укачивает малыша
и напевает ему громким голосом эстонскую народную колыбельную песню. Час проходит,
два, три.... Малыш открывает глаза и говорит: 
- Мамма! Ты поешь оччень хорошшший песня, но нельзя ли заткнуться, невозможно
уснуттть!
===========------------===========