- …В России нех култура, нех европейска менталност, только въезжаешь в Россию, во всшщих сортирах срач, гАвно, не можече даже срач как люди!

Народ притих, слушает. Меня, наконец, торкнуло. У меня и в молодости была замедленная реакция на дурь, а после такого длинного перерыва и подавно. А пробивает меня всегда сначала на слёзы, а потом уже на «ха-ха». В данном случае это мне на руку сыграло.

«Ни гуя себе, - возбух я, - так Россию гАвном поливать! Да для этого нужно, сучонок дешёвый, русским родиться!»

С большой душевной болью вытащил из-за Люськиной пазухи пригретую руку, ощущая себя Чрезвычайным и Полномочным Послом Союза Советских Социалисти…ну, или эРэФ, гуй с ним.

Дымному сознанию представились за спиной кремлёвские башни и «Макдональдс» на Пушкинской, леса и проталинки, берёзки и отцовская будённовка, расхищенные нефтепромыслы на Ямале и пробки у гипермаркетов за Окружной….И все сто семьдесят миллионов сограждан – хлеборобы, банкиры, дизелисты и пекари, риэлторы и гаишники, генералы, адмиралы, старшины и сержанты… - смотрят на меня с надеждой.

- Ты что же гонишь, сучара затруханная, пидор гуммозный?! И ты, Лёлек, не п.зди ни гуя, г..дон штопаный, залупа конская!!! С..ных поляков уже бы и не было, если бы мы от Гитлера вас не освободили! Твари неблагодарные, е.ать мой сизый нос, мои стальные зубы!!!

Но так говорить было нельзя. Я должен интеллектом их, б..дей, задушить!… не может Чрезвычайный и Полномочный опускаться на их убогий подзалупный уровень.

- Где это Вы, полупочтенные, в российских сортирах срач видели? – издалека начал подманивать я. – Может, случайно, в одном каком месте?!

- Да вдоль всей дороги «Брест – Москва», где ни остановишься! Мы эту трассу всю проездили! А во многих местах вообще нет квалитетных сортиров,будка в поле стоит с засранной дыркой!!!

- А чего Вы по этой трассе ползаете всё время? Чего вам в вашей Польске дорогой не сидится?! Дали Вам независимость, войска вывели, гули к нам лазаете?! А-а?!

Под одобрительные смешки аудитории, не давая им опомниться, бросил резкое:- Так это вы, пОлаки, и засрали все придорожные сортиры! Из-за вас и не делают нормальных клозетов! Знают, что пОляки с крживыми дупами ёрзают туда-сюда, наделали им будок, как для собак, пся крев…

Развонялись, разорались! Что приятно: ругань у поляков от нашей почти не отличается. «Х.й, е.ач, п.зда, срач, за.бонец, пердОльни дЕбил, члонек…», - всё родное, понятное…Только ударения на предпоследний слог. - Тяга и интерес пОлаков к дерьму всем известна и традиционна, - рассчитывая на понимание французской аудитории, наносил я фланговые удары.

…Кто в основном работает во Франции сантехниками ( «клозетворкерс энд мердклинерс» - на ходу изобрёл я блистательный, на мой взгляд, эквивалент «сантехника»)? ПОлакс?

Оживление в зале.

Оказывается, один из Болеков действительно работал раньше сантехником, и даже хитро наладил водопровод в этой руине, а Лёлек «имашь» и «бизнесует» какие-то дела с вывозом мусора.

Ну, дальше надо было выманить противника из укрытий.- Ну, ладно. Вы пришли, по паре стаканов( - я тонко напомнил аудитории, кто финансирует сегодняшний проект) дерябнули, х.. с вами.

Обвиняете («клэйм» - слова всплывали из одурманенного сознания сами собой) русских в некультурности и дикой («барбар») ментальности. Хорошо.

Вы сами живёте во Франции уже… - сколько? – демагогически обратился я к аудитории, -…три года. Бьен. Добже, панове. А я вот только приехал, даже про еврокупюры ничего не знаю, какие валидные, какие нонвалидные. – Оживление в зале.

Пора было делать рассекающий танковый прорыв, крушить гнойные польские позиции.

- Давайте мне, дикарю, докажите, что я – дикарь. Пускай Вас двое, а я - один.( Здесь вдруг мой обкуренный «члонек» самопроизвольно эрегировал, запоздало отозвавшись на Люськину грушевидность. Я продолжал гораздо смелей, ободрённый нежданной поддержкой).

Зная французскую страсть к публичным дебатам на интеллектуальные темы, я попал в точку.

Одобрительные возгласы, оживление в зале. Народу подвалило столько, что пришлось перейти в помещение с обрушенными перекрытиями, где уместились все. Человек сто с лишним - точно. Позжеприбывшие спрашивали у старожилов, о чём базар, рассаживались кто где.

Живописнейшая картина угнездившейся на руинах, обломках плит, раздрызганных стульях, обрушенных перекрытиях разномастной толпы ( кого там только не было – чёрные, жёлтые, смугло-пегие…) взвинтила меня до умоисступления.

Оливер Стоун, где ты?!

Рефери вызвался быть щупленький парнишка-негритос в очочках . - Называем по очереди французских писателей! – прогремел я с импровизированной кафедры.

Болеки спеклись на четвёртом по счёту. - Что – и всё?! А Морис Дрюон, а Барбюс, а Вольтер и Монтескье, а Ромен Роллан и Андре Жид, а Робер Мерль, а…

Толпа ревела. Негритянские очочки кивали и уважительно поблескивали.

- Переходим к французским художникам. Я один называю сразу двух, вы вдвоём – одного! Клод Моне и Эдуард Мане! Ваш ход, заебанцы! Время пошло, пердОльни дебилы!! Гоу, гоу!!! Оле, оле, оле!!!

Меня несло. Толпа орала.

Братья-Храбрецы, это было незабываемо! Я думаю, что именно такие моменты называются «момент истины». Из меня непрерывным громовым потоком сыпались художники, короли и герои, Кресси и Пуатье мешались с Ватерлоо, маршал Ней запрягал осла Панурга, адреналиновые канабисные слёзы текли по моим щекам. Беспесды, я плакаль… и не стесняюсь.

Негрилка в очочках вскинул мою руку, толпа ликовала. ПОлаки самоликвидировались. - Можече свои члонеки всодич соби в пердольни дупы! – громыхнул я им напоследок.

- Шщ.., цсшщь… псщшч.., - было мне ответом.

Война была окончена за полным истреблением неприятеля.

Я нащупал в кармане последнюю пятихатку и сказал Жорику: - Я требую продолжения банкета!

Как ни странно, он всё понял.

Когда этих надоедал сплавили, веселье забило огуительным ключом. Ямайканец с дрэддами принялся наигрывать на гитаре хипхоповскую муть.

- Что он за лажу играет? – спросил я. (Почти по «Брату» - «А музыка ваша - гавно…»)

- А это по обкурке мы всегда слушаем.

- А ну дай сюда инструмент! Ни гуя себе песни по обкурке! И ещё нас дикарями считают! Ща я вам спою!

…Эх, только будь пожалуйста со мною, товарищ Память!

Память была ко мне милостива, не подвела. Подстроив( для понта ) гитару, я извлёк из глубин Леты древнюю обкурочную песню:

- Пас-с-лушай, друг –

Давай за-бьём, потом кур-нём

Пас-с-лушай, друг –

Давай кур-нём, потом спо-ём.

«Я расска-ажу тебе про дурь, про чуваков», -

- Сказал Сергей, -

- «Ты видишь, я уже готов».

Сказал Сергей, взорвал косяк,

И мы ушли!

Под облака… и нам ништяк –

Сними прикол!

Прикол сними!

Тот, кто не курит канабис,

Тот не поймёт –

А ну-ка, Серый, поклянись!

После недолгого обучения терминологии(«Чувак» - «бон ом», «Козёл» - «мове ом», «мерд»; «косяк» - «джойнт», «Бухарь» – « э лот оф дринк мен» и т.д.), толпень избранных Жориком чуваков исполняла хором (и как исполняла!)

припев:

- Стоп,

стоп,

бухари!!!

А ну, скажите хором так –

Что вместо водки, мол,

Давай взорвём лучше косяк!

…Скажи, Сергей,

Нам хорошо с тобой летать...

Сними прикол!

Вот бухарь падает опять!

…Припев – 2р.

За эту песню у меня автоматом подцепилась другая, наша батальонная:

- Бе-лая ар-мия,

Чёр-ный ба-рон

Сно-ва готовят

Нам царс-кий трон…

Эта песня настоятельно потребовала одновременной маршировки. Вся кодла высыпала в длиннющий, полукилометровый коридор, где Чрезвычайный и Полномочный провёл курс молодого бойца.

- Ногу выше!!! Выше ногу, б..ть! Носочек тяни!!! Тяни, ё..ный твой рот!!!

Колено не сгибать, с-сука! Выше ногу!!! Всей подошвой!…

… Эх вы, бляди нестроевые…

Пришлось показать французским нестроевым блядям, что есть парадный шаг советского солдата. Эх, жалко, пОлаков уже не было!

Прогуячил по всему коридору парадным шагом, чётко попадая в ритм грозных слов батальонной строевой песни:

- Так пусть же Крас-ная!

Сжимает властно!

Свой штык мо-зо-лис-то-ой руко-ой!

И все должны мы!

Не-у-дер-жи- мо!

Идти в пос-лед-ний смертный бой!

В советских ВС гуйне не учили: впечатал подошву в пол в двадцати сантиметрах от конца коридора, проорав в третий раз про необходимость идти в «последний смертный…». Я опять плакаль…

Потом ещё попили, ещё пыхнули.

Дреддогитарист стал показывать вудуистские обряды – ломало его за всю гуйню!, филиппинский паренёк что-то про хилерство прогнал, Дикки-бой показал та-акое «уро-малаши»!…, а ко мне подсел смуглый Мумин-араб с просьбой перевести про «последний смертный бой».

Перевёл. Мумин чуть на стену не полез.

- Бьен! Манифиг! Перфект! Эс илевен септембер! Нью-Йорк!

- Йес, - говорю. - Эс илевен септембер! Дэднесс финишинг баттл! Йес-с!!!

Мумин паренёк конкретный такой. Глаза как угли. Куда-то сбегал, приволок майку с Че Геварой ( ношеную).

«Фор мемори! Май респект!» А глаза горят. Обменялись, как чемпионы, майками.

Да, думаю, узнаю я о тебе из газет в скором времени…

Потом ещё были песни. Девки заторчали от «Надежды» и « Звёздочка моя ясная». А когда рассказал подноготную песни - про Надю Курченко, девки разрыдались до соплей.

Но особенно всем понравилась, даже слова разучили:

«…И Ленин та-кой мо-ло-дой

И юный Октябрь впереди!»,

Танцевали танцы народов мира ( здесь, безусловно, Дредд всех обул), я, пребывая в полном огуении начал показывать приёмы САКОНБа ( старый, конечно, стал, опозорился только. Но публика и так осталась в восторге ) Потом ещё решили всей гопой походить парадным шагом. Когда Люси потащила вверх длинную ножку с прямой коленкой, завиднелись её трусики. Мир рухнул.

- Отставить! – скомандовал я. – Отбой! Люси, кам тугезе! Люси он зе скай виз даймондс…!

Под звуки одобрения поднял Люську на руки ( по-нашему, по-гусарски!) и понёс в предназначенный нам апартман.

На разбитом, видевшем ещё мушкетёров короля, диване всё и свершилось. За перегородочками из фруктовых лубяных лотков тоже сопели и ахали, но мы ахали лучше всех!!

Правда при подходе к попке Люся закудахтала « Джаст э момент!!! Лубрикант! Лубрикант!…». Гели-шмели, типа…

- Нам растираться ни к чему, - к месту вспомнил я слова гробовых дел мастера Безенчука и пресёк эти ненужности.

Заначенный (- как чувствовал!) полтешок вкупе с нежностью и точностью действий, присущих советскому солдату, стократно превзошли эффект действия смазки.

- А что ты дурака валяла?! – спросил я, когда она явно финишировала по-анальному. – Всё ведь получилось – перфект?!

- Перфект, - согласилась она. – Это потому что ты – манифиг деликэйси чувак…

- МерсИ, ЛюсИ, - поцеловал её я в брезжущем свете восхода. ...Ты тоже клёвая чувиха, - и провалился в короткий сон.

Чрезвычайный и Полномочный проснулся в пол-шестого. Ощущения после бурной алкогольно-травяной ночи всем знакомы, опустим.

Выпив литров пятнадцать воды из-под крана – спасибо Болеку! – потащился на выход. Ноги после строевых упражнений и ямайканских танцев не слушались, будто меня самого поимели без лубриканта. Глаза закрывались.

Депрессия...

Натужно, с перебоями бьющееся сердце, раскалывающийся черепок… - куда ж ты, мля, старый дурак, в твои-то годы…

Ребят! – я прям прослезился! Е.ать мой сизый нос, мои стальные зубы! Активисты вчерашнего коллектива – Жорик, Грегуар, Дикки-бой, Дредд-гитарист, Биби-хилер, Карри, Мумин,

Рефери- в-очочках, Люська с подружками, все, все!… - пошли меня провожать!

Довели меня до самой Сены, и на набережной, напоследок, практически на падонкаффском языке мы зафуячили:

- Иф ноф прадальджаецца бой!

И серццу трефоджно ф пути!

И Льеньин! Такой молёдёй!

Ийуни Октобр вперьеди

Думаете, всё – конец?! Гуй там…

С другого конца к мосту шли россияне: региональные дядькИ в необмятых костюмчиках с пляс Вандом по паре тысяч евро, тоже после бурной ночи.

Услышали боевой мотив, знакомый с детства, увидели исполнителей - их как столбняк хватил.

А вас не хватил бы?

Поскольку они после бурной ночи были полностью офуевшие, я им всё быстренько объяснив, втянул в хоровое пение. А фули!!!

И на мосту мы резанули ещё раз, все вместе:

- И вновь продолжается бой!

И сердцу - тревожно в пути!

И Ленин – такой молодой!

И юный Октябрь впереди!!!

Блин, еле распростился со всеми. Сто раз обнялись, поцеловались ( с Люськой так вообще – взасос!… как в чёрно-белом кино – на мосту!)

Ну, сейчас-то, думаете – всё, уж точно конец?!

А жена, ждущая в гостинице?!

Собрал морду в печальную усталость, вошёл в номер.

Рассказ про антиглобалистов: «…разбор с задержанными…, французская жандармерская бюрократия…, запросы в российское консульство…» - да что вам объяснять, таких объясняльщиков среди вас – 99%.

- Ну, всё обошлось?

- Да-а, слава Богу…

- Ну, хорошо…Иди в ванную, а то разит от тебя…

- Да там, знаешь как - в участке! – набили в обезьянник пятьдесят человек!

Не попить, ни поесть, в туалет еле вывели…

- А почему перегаром пахнет?!

( Фуйня вопрос – есть домашняя заготовка!)

- Да там у ребят с собой было – все ж скорешились за ночь! Общие неприятности объединяют…

- Да ты с каким только сбродом не объединишься, чтоб выпить!

( Вот тут в точку попала!)

Не стыдно?! Солидный человек... Бу-бу-бу...Ды-ды-ды...Где только находишь!…

…- Ну, ладно, иди мойся…

Снимаю свитер. Майка с товарисЧЕм Че. Мля-а-а…- Это откуда?!

- …Это…? Это?…Да что ж ты! – ( - повысив голос -) – меня и не слушаешь совсем?! Это же ж антиглобалисты! А Эрнесто Че Гевара – один из вечных кумиров всех таких борцов!!! Скорешились там … с одним арабом… Махнулисьмайками с ним…Видишь, размер одинаковый?

( Ай, как в тему маечка пришлась!)

- Ну, ладно, иди мойся. За нами машина приедет в девять часов, на экскурсию поедем…

- Да-да, конечно, я помню,…конечно, дорогая…

Стягиваю джинсы, обнаруживается отсутствие трусов и многочисленные пятна косметики вокруг гениталий.

Конец. Занавес опускается.

П.С. Тем не менее считаю, что честь российского флага засрать не дал, а также внёс ощутимый вклад в укрепление франко-российской дружбы.

П.П.С. Вместо эпиграфа: всё это вспомнил, когда слушал на первомайские

Высоцкого:

« Распахнуты двери

Больниц, жандармерий,

Предельно натянута нить…

Вот это совсем конец.

(с) базука