Антиалкогольная компания.

«В современных условиях, когда советский парод успешно осуществляет задачи коммунистического строительства, все более нетерпимым становится пьянство. Пьянство причиняет вред здоровью трудящихся, нередко ведет к разрушению семьи, пагубно отражается на воспитании детей. Под воздействием алкоголя люди утрачивают чувство ответственности перед обществом и государством, совершают хулиганство и другие преступления. Пьянство наносит ущерб производству, приводит к прогулам и другим нарушениям трудовой дисциплины, авариям и гибели людей.» ( из Указа ВС РСФСР от 16 мая 1985г.)

Вспомним, ребята, как в 1985 году в СССР началась антиалкогольная компания, которая просто не могла пройти мимо нашей армии. Ибо, народ и армия в те времена были едины! Об этом нам всегда напоминали ежегодные совместные битвы за урожай. И вот началась новая линия нашей родной партии и не менее родного правительства страны Советов - битва с алкоголем!
Появился приказ за номером 0150, который назывался: «О борьбе с пьянством и алкоголизмом в ВС СССР» В магазинах, кафе и буфетах ГСВГ перестали продавать водку и пиво. А в торговых точках любой немецкой деревушки ГДР появились ранее невиданные бутылки: «Русская», «Столичная» и даже - «Посольская», которые у немцев стоили очень дорого - от 18 марок за 0,5 литра, что считалось небывалым расточительством. Мы до этой компании могли привезти такую водку только один раз в год, в свой отпуск из Союза, в количестве не более трёх бутылок. При приезде к месту службы каждый уважающий себя офицер или прапорщик должен был тут же, не откладывая, собрать по этому великому поводу всех своих друзей и честно отчитаться перед боевыми товарищами за проведённый отпуск. Особой удачей считалось привезти из отпуска пять бутылок нашей водки, разложив тару в разные сумки и чемоданы. Об этих редких фактах нарушения таможенных правил долго г оворилось в наших узких кругах, а рисковые смельчаки во время обсуждений очень гордились собой. Так было!
В войсках появились различные приказы по поводу проведения антиалкогольных мероприятий, которые доносились до широких масс нашими замполитами. Целый майор, замполит второго батальона, которому подошла замена в Союз, не поленился приехать ко мне на стрельбище и прочитать зажигательную лекцию о вреде алкоголя на неокрепший организм молодого солдата, защитника Отечества. Пока он читал лекцию, я на пилораме давал размеры майорских ящиков. После лекции мы пообедали у меня в домике и раздавили малёк «Кёрна» за успех этой партийной компании. Затем майор забрал свои готовые ящики, сердечно поблагодарил меня за активное участие в его замене и тепло распрощался с личным составом полигонной команды. Душевный был человек - этот замполит!
Внешне в наших частях с этим делом стали закручивать гайки, наказания за употребление алкоголя стали строже. Даже в Ленкомнатах появились новые плакаты в духе новой компании. А мы пили по - прежнему. Если не больше! В знак протеста! Просто нам стало сложнее приобретать наши любимые горячительные напитки, и не все замполиты были душевными людьми. И вот буквально после Нового 1987 года мой земляк, сверхсрочник из госпиталя, после удачного приобретения для него аудиомагнитофона Панасоник, на радостях, после пятой выпитой, открыл мне Большую Военно-Медицинскую Тайну - оказывается на наши рецепты (по латыни) в немецких аптеках можно спокойно покупать чистый медицинский спирт. Цифры сделки купли - продажи сейчас уже не помню, но в перерасчёте на местную самую дешёвую водку (0,7 за 14 марок) получалась дикая экономия социалистической валюты. Зёма подогнал мне вначале пару рецептов на 6 литров и попросил покупать только не в нашем городе. Мол, халявщиков здесь и сво их хватает. В то время я уже переехал из постоянного места жительства на стрельбище в семейное общежитие прапорщиков и сверхсрочников, которое было переделано из старых кайзеровских казарм и представляло из себя: «На тридцать восемь комнаток всего одна уборная»
На общей кухне нашего этажа я предупредил всех о совместном ужине и моём угощении всех присутствующих соседей. А также прочитал жёнам сослуживцев короткую лекцию об экономике и экономии, которую закончил великим изречением уже почившего в бозе, но, по - прежнему, дорогого Леонида Ильича Брежнева: «Экономика должна быть экономной!». Лекция имела успех, а я получил от благодарных слушательниц пару 3-х литровых стеклянных банок, сел в такси и привёз домой 6 литров чистогана!
В те далёкие времена у немцев в продаже были специальные наполнители в небольших пакетиках для домашнего изготовления различных ликёров с рецептами и градацией по крепости напитка прямо на этикетках. Как щас помню, по ним можно было изготовить кофейный, яичный и различные фруктовые ликёры от 20 до 40 градусов. Видимо выше фантазии местных аборигенов не поднимались. Я накупил их целую пачку! В тот же вечер я, в порядке эксперимента, приготовил два ликёра - ягодный 30 градусов и кофейный 40 градусов. Эксперимент на общей кухне прошёл на УРА! Вот только ликёры не успели остудиться. Пришлось пить тёплыми. Но, как говорит народная мудрость: «На шару, и уксус сладкий». Даже тёплый! Остатки спирта просто и незатейливо раздавили с молодыми прапорщиками и офицерами в холостяцком общежитии с гордым именем «Ледокол».
На следующей неделе я привёз ещё 6 литров. И, проделав в уме нехитрые математические манипуляции, не указанные в немецких инструкциях на этикетках, я замахнулся на два типа ликёров: кофейный - на 50 оборотов и яичный - аж на 70 градусов соответственно. В помощь вызвал молодого прапорщика, начальника склада ГСМ, родом из города - героя Москва Серёгу Клейнос (коренной москвич, между прочим). Остужать изготовленную продукцию в трёхлитровых банках было долго и мучительно больно за бесцельно прожитое время без употребления этого божественного напитка. И молодой прапорщик (недаром - москвич) тут же кинул рацуху: накупить в чепке молока в бутылках, аккуратно освободить посуду, разлить ликёр по соответствующей таре и обратно закупорить. Сказано - сделано! Часть молока было выпито, часть разлито по кастрюлям, остатки безжалостно были уничтожены. Ибо, нас терпеливо ждал совсем другой напиток.
Обычно я привозил один раз в неделю 6 литров спирта. Мой небольшой и старый холодильник Север был всегда под завязку заполнен огненной и мутной водой. Яичный ликёр получился по цвету как молоко и очень гармонировал со своей стеклянной тарой. Эти последние образцы ликёров, кофейный и яичный, оказались самыми оптимальными для наших загадочных и неокрепших юных душ. Яичный ликёр был метко переименован народом в молочный. Добрая весть о моих менделеевских исследованиях быстро разлетелось по гарнизону. Но, только среди своих! Напомню, какое время стояло во дворе: "Конспирация и ещё раз - конспирация!" (В.И. Ленин). Был условный стук, мои окна были всегда зашторены наглухо. Правда, конспирации хватало только на первый час наших нелегальных собраний. Чуток позднее увеличивалась громкость музыки и телевизора, глубокомысленные споры о смысле жизни, службе и бабах становились всё темпераментней. Узок был наш круг, но - мы были близки к народу! И ко мне заходили мои сем ейные соседи. Первыми старались заскочить и выяснить про непонятный шум в нашем общежитии мужская часть населения. Затем подтягивалась женская половина, и не всегда с приятными пожеланиями и намерениями. Всё чаще и чаще нам приходилось искать другие места наших собраний. Но, меня всегда были рады пригласить на любое мероприятие и в любое приличное общество. Только уточнялось количество молочных бутылок. В общем, увлёкся я этим делом и даже немного начал уставать!
Зима подходила к концу, мои документы ушли из штаба полка на оформление увольнения из вооружённых сил по окончании срока контракта, который заканчивался в середине мая. Поэтому мне на службу было уже как - то так - абсолютно пофиг. И в одно не самое прекрасное зимнее саксонское утро решил я чегой - то с бодуна сходить в полк просвежиться. Прошедший вечер помнил смутно. Помнил только, что пока мы пили в моей комнате, по телеку начали показывать фильм « В зоне особого внимания». Этот фильм, наш ответ американцам на ихний "Рембо", телецентр гарнизона крутил постоянно. Примерно два раза в месяц. И, как всегда, кто - то из товарищей заходил и выходил из комнаты.
Я шёл мимо плаца в направлении штаба. Голова немного проветрилась на свежем воздухе и начала соображать. Появились несколько умных мыслей: «Надо меньше пить..... И нахрена я попёрся с утра в полк..... Лучше бы поехал к себе на стрельбище и там отлежался до обеда»
Я так глубоко задумался над своим моральным и физическим падением, что прошёл мимо командира полка подполковника Фаюстова и начальника штаба полка майора Ремез, полностью игнорируя своё командование. За что и был остановлен хорошо поставленным командирским голосом:
- Прапорщик Тагиров, хенхе хох!
В лексиконе нашего комполка имелись несколько немецких слов: хальт, хенхе хох и нихт шиссен, которые указывали на прекрасное расположение духа подполковника. Круто разворачиваюсь, надвигаю на неуставную причёску фуражку и строевым шагом по булыжной мостовой приближаюсь к командиру. Каждый шаг отдаётся эхом в моей голове! Докладываю о прибытии. Фаюстов ухмыляется и говорит начальнику штаба:
- Представляешь, приезжаю сегодня ночью из штаба армии, прохожу мимо семейного общежития и слышу - поют! На первом этаже. И хорошо так поют, душевно! Тагиров, помнишь, что вы там пели хором?
- Никак нет, товарищ полковник! Я спал.
- Не звезди, своему боевому командиру, прапорщик, - продолжает комполка, - дай, думаю, проверю - что это за новый хор мальчиков у нас прорезался. Стучусь в дверь, а она открыта! Захожу и вижу - трио прапорщиков: Тагиров, Клейнос и Россиев. Сидят, обнявшись на диване, смотрят по телеку без звука этот фильм про десантников и поют «Подмосковные вечера».
Начальник штаба начинает потихоньку ржать. Командир полка продолжает с невозмутимым взглядом:
- Майор, ты дальше слушай. Один Тагиров только оглянулся и рукой мне махнул. Я не стал им мешать. Залётов по службе нет ни у одного певца. А перед ними столик, весь заставленный молочными бутылками и закуской. Но, какой сивушный запах стоял в комнате! Что вы там пили, Тагиров?
Понимаю, что попал конкретно. Майор Ремез был в полку человек новый, только из академии. С подполковником Фаюстовым служил уже два года. И я ни разу не подводил нашего командира полка на различных проверках и итоговых стрельбах. Один раз даже имел честь пострелять с подполковником на спор из автомата Калашникова. Я победил. Так как стрелял в отличие от старшего офицера в то время практически каждый день. Я вздохнул и доложил честно:
- Пили ликёр из немецкого спирта собственного приготовления.
- Вот про твои фокусы с немецким спиртом и молочными бутылками я уже наслышан. Прапорщик, ты хоть понимаешь, что подрываешь боеспособность части?
Мне терять уже нечего. Башка трещит. Отвечаю с некоторой обидой:
- Товарищ полковник, ещё год назад наш полк стрелял каждый день на моём стрельбище. Днём и ночью. Не успевали мишени колотить. А сейчас от силы два раза в неделю. Один раз - день, один раз - ночь. Это я о боеспособности нашего полка говорю.
Командир полка вздохнул, посмотрел на своего начальника штаба, потом на меня.
- Хотя бы, ты, прапорщик, не сыпал мне соль на рану! Закрывай свою лавочку. Это приказ!
- Есть закрыть свою лавочку!
И я выполнил этот приказ. Потому что уважал нашего командира полка. Да и сам уже устал. Надоело! Это как у классика: «Бросил пить, потому что устал....»