Фильм снят по книге Бориса Акунина «Шпионский роман», которая очень нравится когда ее читаешь, но не оставляет в памяти и следа – о чём же она была? Так даже лучше, будем смотреть как в первый раз.

И есть, на что посмотреть: в фильме «Шпион» можно посмотреть на настоящих мужчин с большой буквы, красавцев и смельчаков, составляющих великолепный дуэт по поговорке «если бы молодость знала, если бы старость могла». Данила Козловский и Федор Бондарчук, соответственно, совершают невозможное, знают и могут, молодцы.

Голоса у них бархатные, взгляды пронзительные, костюмчики такие правильно винтажные – куда там не в меру эксцентричным Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону из последнего фильма! Над нашими смеяться не будешь, ими нужно любоваться.

Хотя с пресловутым «Шерлоком Холмсом» есть и другие сходства, главное из них: и тот, и другой фильм представляют собой такое модернизированное ретро. То есть, вроде бы, четко прописанные время (прошлое) и место предполагают совсем не такие костюмы, архитектуру и технику…



Авторы фильма то и дело заигрывают со зрителем, подсовывая ему гораздо более современные гаджеты, дома и костюмы, провоцируя зрителя в процессе фильма то и дело вскакивать с места, дергать соседа за рукав и кричать: «нет, ты видел, видел? Ведь в 41-м году не могло же быть…» - далее по списку: видеотелефона, большого телевизора, детектора лжи, сталинских высоток, Дворца Советов…



И эта игра зрителю доставляет несказанное удовольствие, чего уж там греха таить! Нам нравится! Давайте еще так поиграем. Это более развитая, но – знакомая с детства игра «найдите 10 отличий». Другая игра – уже более эстетская: чуть-чуть видоизменить картинку 40-х, чтобы четкость символики, монументальность и масштабность архитектурно-скульптурных композиций зарифмовала предвоенный Советский Союз с Третьим Рейхом, знакомым этой части публики по хронике или тому же «Триумфу воли» Лёни Рифеншталь. Тоже, знаете ли, щекочет нервы, когда не идеологи на всяких там диспутах об Историческом процессе, а в кино, художники, с помощью картинок, демонстрируют нам вот такое видение недавнего прошлого.



Ну ладно, а кроме игр-то, что там за шпион? Ну, какой-то шпион. Беготня и охота за ним, каковой и занимаются большую часть фильма его замечательные герои, наши красавцы-мужчины, Козловский-Дорин и Бондарчук-Октябрьский, не приводит к положительному результату, поэтому никакого удовольствия зрителю не доставляет.

Впрочем, для Акунина это привычный ход: его сквозной герой, сыщик Фандорин, (связанный, как мы понимаем по фамилии, с героем «Шпиона» кровным узами, какой-нибудь его двоюродный дедушка, вот только фон-баронскую частицу пришлось отбросить после революции, чтобы выглядеть социально близким), так вот, Фандорин тоже все время промахивался.



Умнейший, проницательный и образованный, читающий на пяти языках, в том числе в совершенстве владеющий японским, а так же – экзотическими для своего времени восточными единоборствами всякими и европейскими новомодными технологиями, Фандорин во всех своих похождениях тоже всегда оказывался на пару шагов позади преследуемого. И даже если злодея успевал схватить за руку, то другой рукой злодей успевал Фандорину засветить так, что не понятно – поражение это было или победа?

Когда Фандорин таким образом профукал русско-японскую войну и наши по его милости сдали Порт-Артур, (по версии Акунина), уже как-то было не смешно. Что ж это за герой такой неудалый? А тут, в «Шпионе», ребята раз за разом упускают, поддаются на уловки, просто не догоняют того, кто развязал войну. Великую Отечественную. Не говоря уже о легковерности Верховного Главнокомандующего, которого этот неуловимый супер-шпион обводит вокруг пальца как мальчишку. В фантазиях Акунина – и авторов фильма.

Но за этими фантазиями стоит реальная наша война. И реальная трагедия первых бесславных … нет, не бесславных – а как же тогда герои Брестской крепости и панфиловцы, да мало ли героев, но несказанно тяжелых военных лет и особенно – первых месяцев войны. Это же не альтернативная история. Это реальная история. И предварять ее такими фантазиями, согласно которым весь этот ад и боль есть следствие нерасторопности и легковерности, суть – профнепригодности – тех, кто по роду деятельности должен быть расторопен и многомудр – обидно.

Это уже как у Михалкова в недоброй памяти «УС-2»: наши взяли цитадель, читай – выиграли войну – не потому, что такие герои беззаветные, а просто там у немцев случайно разлилась канистра с бензином и всех врагов спалила. А наши, типа, совершенно не при чем. Чтобы не сказать хуже. Вот так же и у Акунина получается, хотя, чего уж там, гораздо более изящно (и быстро!): вот такие у нас самые бравые из бравых. Не догоняют!

Не говоря уж про Отца Народов, на котором, понятно, клейма ставить негде, но и вот эти – рядовые… герои? Да вы приглядитесь-ка повнимательнее, люди: это ж чекисты! Разве они могут кого-нибудь нужного догнать? Нет, они только беззащитную мать у нашей девушки-красавицы, (подруги Дорина), уволокли в свои застенки – вот на это они мастера! Ну, ладно, не эти вот конкретно – так другие такие же! А чтобы Родину от грозящей беды защитить – на это у них не хватает ни мозгов, ни проворства.



А, вот еще на что похоже – тоже, кстати, очень неплохой образец для сравнения: последняя «Миссия невыполнима». Красавец и любимец, (там это – Том Круз), совершает всякие трюки и демонстрирует чудеса шпионской техники, (в нашем фильме на этом месте – вышеупомянутые трюки по модернизации прошлого), причем яркость и содержательность трюков гораздо важнее его конкретной шпионской цели.

Да, и главное: по ходу своих зубодробительных прыжков и гримас главный герой "Миссии", ничтоже сумняшеся, разваливает на куски Кремль, а с ним и Красную Площадь, а посланный его догонять и ему противодействовать главный российский суперагент – в исполнении главного российского кино-супер-мена Владимира Машкова – без конца промахивается, опаздывает, падает на ровном месте, словом, демонстрирует чудеса непрофессионализма – и полную неспособность противостоять кому- и чему-либо.

Так то американцы снимают, походя проходясь по своему, по последним их выпадам, врагу номер один. Врага, понятное дело, надо пинать и смеяться над ним. В фильме «Шпион» таким врагом, которого надо – изящно! – пинать, и над которым – тонко и умно! – смеяться, выступает советское прошлое.



Потому что не над конкретным Сталиным тут главный смех. Ну и ладно! Фильм очень зрелищный, но, получается, не очень интересный. Впрочем, то же можно сказать и о «Шерлоках Холмсах», и о «Миссиях».

Шпион: Россия - 2012


Моя система оценок

киноУХО - авторский журнал Варвары Ухорской
События * Афиша кино и новые фильмы * Персоны * Кинофестивали

Фильмы по жанрам: Абсурд - Боевик - Война - Детектив - Детское кино - Драма - Историческое - Катастрофа - Комедия - Криминал - Мелодрама - Мистика - Мультфильм - Мюзикл - Приключения - Сатира - Семейное кино - Триллер - Ужасы - Фантастика - Фэнтези - Экшн

Фильм с главным героем – Алланом Эдгаром По – мог бы быть и пострашнее. С другой стороны, некоторая медлительность и долгое раскачивание – вполне в духе родоначальника мистического триллера и детектива, каковым вышеупомянутый Аллан Эдгар и является. Поэтому то, в чем хочется фильм «Ворон» упрекнуть, можно воспринимать и как его же достоинство – аутентичность.

Хотя, опять же в угоду этой аутентичности, фильм получился не только медлительный, но и не яркий. А еще – ох уж эти мистики и злоумышленники, любят они творить свои черные дела под покровом ночной темноты! А старательные режиссеры прям стараются в точности воспроизвести освещение подземного тоннеля в полночь. Или какого-нибудь склепа. Ну да, там темно, мы знаем. И по-хорошему, там вообще ничего не должно быть видно. Ну не надо следовать реальности так буквально!

Ваша темнота на экране рождает не страх, как в жизни, а раздражение зрителя. Он просто теряет нить и в этой темноте никак не может ее найти, ругая на чем свет стоит виновников – то есть вас, господа режиссеры-операторы. Это – о грустном. А теперь – о смешном. Актер Джон Кьюсак, играющий Эдгара Аллана По в фильме «Ворон» - смешной.



То есть в роли По ему удается быть и серьезным, и даже грозным – в какие-то мгновения – но то, что мы знаем, что все-таки он – смешной, придает и персонажу, и фильму дополнительные баллы. И образу По – дополнительный колорит. Неожиданный в фильме о серии преступлений, воспроизводящих в реале то, что в своих бредовых фантазиях увидел, потом - записал на бумаге, а потом и пропечатал в газете - журналист, редактор и писатель Эдгар Аллан По.

Такой мрачный, таинственный и трагичный персонаж. Такое душераздирающее творчество – и такая же душераздирающая судьба! Все так. Но если этого душераздирающего героя впрямую такими черными-черными красками рисовать, да еще в этой темной-темной комнате, так его просто не будет видно. Или – на него не захочется смотреть! А на Джона Кьюсака всегда хочется.



По в его исполнении выглядит, плюс ко всем своим странностям, очень обаятельным – что не лишне, учитывая любовную линию фильма как сюжетообразующую. Мог ли реальный Эдгар Аллан По, при всех своих внутренних и житейских заморочках, обладать такой притягательностью – а почему нет? В этом и кроется секрет гениев – они притягательны, они магнетичны, они оказывают влияние. Иногда – помимо своей воли, как в фильме «Ворон». Так что Джон Кьюсак – главная удача фильма и причина его посмотреть.



Для тех, кто читал новеллы По, не менее приятным будет – вдруг, спустя столько лет, вспомнить их названия – а все они, как выяснилось, сохранились в памяти, их не стерли названия последующих многочисленных фильмов-ужастиков и книг, скажем, даже Стивена Кинга. Нет!

Вот они, лежат там, куда их старательная память упрятала еще в подростковом возрасте: «Маска Красной Смерти», «Колодец и Маятник», «Падение дома Ашеров», «Заживо погребенные», «Сердце обличитель». Даже вспомнить их очень приятно, что уж говорить – увидеть на экране воплощения некоторых из них!



(Конечно, экран и раньше предлагал такую возможность – рассказы А.Э. По экранизировали с самого младенчества кинематографа, а первая постановка «Убийства на улице Морг» была в 1932 году. Интересно, что чаще всего кинематографистов привлекает рассказ «Колодец и Маятник». И на этот раз его не обошли вниманием! А уж как поставил его мрачный чешский мультипликатор Ян Шванкмайер в 1983 году… В общем, есть, на что посмотреть!)

Дети, которые книг не читают, но не могут не смотреть Симпсонов, знакомы с По по ключевому слову, вынесенному в название: есть серия Симпсонов, полностью посвященная этому стихотворению «Ворон каркнул «Невермор»!!!». Так что имя "Эдгар По" для них не является тоже пустым звуком. Но они, бедняжки, оказываются полностью не готовы к тому, что этот поэт, входящий, как мы поняли из Симпсонов, в школьную программу американцев по английскому языку и литературе, вдруг из разряда скучных рифмоплетов превращается чуть ли не в культового монстра ужасов, столь ими любимых. Каковым, по сути, и является.



Так, глядишь, побегут в библиотеку… В электронную библиотеку… И накачают себе По по самые уши – слава Богу, есть, из чего выбрать… Начинаешь только читать названия рассказов – «Три воскресенья на одной неделе», «Трагическое положение. Коса времени», «Тайна Мари Роже», «Рукопись, найденная в бутылке» - и хочется все бросить и погрузиться в этот сумрачный мир. Правда, в моем сумрачном мире По света будет все-таки побольше, чем в фильме «Ворон»!

Ворон| The Raven: США, Венгрия, Испания - 2012


Моя система оценок

киноУХО - авторский журнал Варвары Ухорской
События * Афиша кино и новые фильмы * Персоны * Кинофестивали

Фильмы по жанрам: Абсурд - Боевик - Война - Детектив - Детское кино - Драма - Историческое - Катастрофа - Комедия - Криминал - Мелодрама - Мистика - Мультфильм - Мюзикл - Приключения - Сатира - Семейное кино - Триллер - Ужасы - Фантастика - Фэнтези - Экшн

Люди! С Днем Победы!
Поздравляем с праздником, друзья!

Этот праздник нужно праздновать, отмечать, петь военные песни, (уже исполнено вчера), и вспоминать войну. Мы сами не застали, но - есть, что вспомнить. По рассказам бабушек и дедушек. В один из прошлых праздничных Победных дней я публиковала письмо дедушки с войны. Дедушка - Зворыгин Иван Степанович, ушел на фронт добровольцем осенью 1941 года.

А сегодня - поэма бабушки.
Моя бабушка, Панкина Александра Ивановна, войну провела в эвакуации вместе с новорожденной дочерью, моей мамой, (родилась в июле 1941 года). Годы войны бабушка и дедушка провели порознь, понятное дело. И вот к Золотой Свадьбе, (в 1990 году), бабушка сочинила дедушке поэму, в которой рассказала очень подробно о том, как они прожили войну - в разлуке. Это не та война, на которой одерживают победу, это война жен и детей воинов-победителей. Как они жили, как ждали, как приближали Победу.

Мы вас помним, дорогие!



Баба Саша – Деду Ване. 1990 год

ВОСПОМИНАНИЯ К 50-ЛЕТИЮ СВАДЬБЫ

Как много дней и лет промчалось
С тех пор, еще перед войной,
Когда с тобой мы повстречались,
Впервые вместе любовались
Морской изменчивой волной.

Всего нам выпало на долю:
Разлуки горше, чем полынь,
И одиночества, и боли,
И гибель наших идеалов –
Несостоявшихся святынь.

Давно хотела рассказать я
О тех тяжелых днях войны,
Что пережили мы в разлуке –
Пускай послушают и внуки
Живую быль воспоминанья, -
Для них, конечно же, сказанья
Весьма далекой старины…

Ты в октябре ушел на фронт,
И, верно, был еще в пути.
Мы с Ксеней по Москве метались
И так отчаянно пытались
Работу где-нибудь найти.

Увы, напрасно мы старались:
В Москве заводов не осталось.
Вопрос, конечно, в основном
Решил тогда Минавиапром,
Нам заявив: в ближайший срок
Тех, кто остался-задержался
Они ближайшим эшелоном
Всех отправляют на восток!

Мы после горьких размышлений
В смятении чувств, полны тревог,
Без слез, без чьих-то сожалений
Решились ехать на восток.

Как мы возили, как вещи в эшелон грузили –
Не очень помнится уже.
Немало набралось предметов
В громоздком нашем багаже:
Тазы, кастрюли, чайник, ванна
И два тяжелых чемодана,
Постель, подушки в двух тюках –
И два ребенка на руках.

На нарах нам определили
Довольно теплое местечко,
Где в центре нашего вагона
И день и ночь топилась печка.
И то сказать, чтоб не хвалиться,
В вагоне нашем мы одни
Могли в столь тяжкий путь пуститься
С грудными малыми детьми.

А дети всем на удивленье
Вели себя весьма пристойно:
Они не ныли, не кричали,
Соседей наших по вагону
Они ни сколь не огорчали…

Толстяк Мушта был очень мил –
Всем откликался, улыбался,
И обаятельной улыбкой
Он пассажиров покорил…

К нам постепенно привыкали –
Порой детей на руки брали.
Мы время даром не теряли:
Стирали, полоскали, мыли,
Над печкой тут же и сушили.

Наш эшелон подолгу днем
На запасных путях стоял.
Как объяснили нам тогда,
Что при дневном передвижении
Бомбят фашисты поезда….

При остановке эшелона
Все выходили из вагона
И кто-нибудь из нас бежал
Скорей отыскивать вокзал.

В эвакопункте на вокзале
Мы основное пропитанье
Почти задаром получали.
Щей, или супу котелок
И хлеба черного паек…

Обед мы сразу не съедали,
На ужин что-то оставлял.
Нет, мы не очень голодали
И благодарности полны
За эту помощь и заботу
Войной истерзанной страны.

Когда же сумерки сгущались –
В путь отправлялся эшелон.
Все ближе к печке собирались,
Делились – кто о чем узнал,
Потом несмело, еле слышно,
Вдруг кто-то песню запевал.

Тут я невольно вспоминала
О тех не столь далеких днях,
Когда в военных лагерях
Была я взводным запевалой.

Так песен знала я немало –
Опять нас песня выручала!
Она звала, объединяла,
В душе надежду оживляла,
Под мерный шум, под стук колес
Порою трогала до слез.

Мы приближались к остановке
В уральском городе Свердловске,
Где надлежало нам сойти,
Чтоб ехать дальше до Перми.
И с сожалением расстаться
С обжитым, теплым уголком
И симпатичными людьми.

Попутчики, узнав об этом,
Уговорить решили нас,
Чтоб ехать с ними до конца
В чудесный город Красноярск.

Мы с сожаленьем вспоминали,
Что уговорам их не вняли:
В Перми, конечно, нас не ждали,
Нам заявив при первой встрече,
Что о прописке всей семьи
Не может быть, конечно, речи…

Вот тут хватили мы не мало
Минут отчаянно лихих,
Пока пороги обивали
Всех бюрократов городских!

И после длительных хождений
И горьких слез, и унижений
В одном из крупных учреждений
Начальник, в звании "капитан",
Над нами сжалился – и нам
Вручили тут уведомленье
О нашем срочном выселенье
До самых Вятских до Полян.

А при посадке в поезд дальний
Такой случился инцидент,
Который в памяти остался,
Потом в теченье многих лет
Он в снах кошмарных повторялся…

Когда в Полянах мы сошли,
Стояли сильные морозы,
Снега саженной глубины.
Нас от колхоза до колхоза
Везти колхозники должны.

Одну подводу нам давали.
Все вещи в сани погрузив,
Детей пристроив на возу,
Мы с Ксеней сзади поспешали
И согревались на ходу…

И до сих пор я удивляюсь:
Откуда только силы брались?
Полуголодные, в тревоге,
Чтоб от подводы не отстать,
И за детей переживать,
Все время зорко наблюдать,
Чтоб на раскатах иль в сугробе
Кого-нибудь не потерять…

Вот так без малого сто верст
Мы за неделю прошагали,
И наконец нас привезли
В деревню, что по письмам знали
С названьем чудным "Кисели".

Молочных рек здесь не бывало,
Как и кисельных берегов.
Но населенье нас встречало
Весьма приветливо, тепло
И помогало, чем могло…

Родные тут нас приютили.
Радушно встретив, накормили,
С дороги баньку истопили
И на полатях, где теплее,
Нам место спать определили.

Мы в Киселях недолго жили:
В колхозе лето потрудились,
А к осени, по приглашенью,
Единогласному решенью,
В Решетники переселились.

Село красивое, большое,
Его в округе краше нет,
Где были церковь, почта, школа,
И местный центр советской власти,
Решетниковский сельсовет,
Где в продолжение трех лет
Самоотверженно трудилась,
С людьми общению училась
И смею думать, что не зря,
Я в должности секретаря.

А наш семейный коллектив,
Заняв полдома у хозяйки,
Почти с комфортом разместился
Тут на свободе, без утайки:
Активной деятельности нашей
Широкий горизонт открылся…

Мы шили и перешивали,
На фотокарточки снимали,
Заказы брали все подряд
На платья, юбки, полушубки
И даже свадебный наряд…

Работы нам всегда хватало.
Порой трудились ночь и день.
Известность наша вырастала
Среди окрестных деревень…

Трудней всего было заснять
Покойника в кругу родных.
Тут надо было уважать
Не столько мертвых, сколь живых…

Ребятки наши подрастали,
В квартире новой обжились –
Они вдвоем весь день играли
И, как ни странно, не дрались!
Но бедный мальчик наш, Мушта –
Один средь женщин оказался,
И вскоре так он изъяснялся:
"Я встала, съела и пошла!"

Среди семьи нашей немалой
Татьянка-школьница порхала:
Шустра, проворна и ловка,
Она нас часто выручала –
То пескарей в реке наловит,
То, обежавши полсела,
Притащит крынку молока!

Наш деревенский скромный дом –
Росли три липы под окном.
И в скором времени в народе
Он очень многим стал знаком.
Знаком и чем-то, видно, мил –
И кто б ни шел, ни ехал мимо –
К нам непременно заходил.

Мы всех охотно принимали,
Делили радость и печали.
Нас всех тогда объединяла
Забота горькая одна:
Когда же кончится война?

По окончании войны,
Когда фанфары отзвучали,
В стране, разрушенной войной,
Мы начинали все сначала…

Мы бедно жили, скудно ели,
Но бодрость духа не теряли.
На счастье мы друзей имели –
И наши верные друзья
Нам бескорыстно помогали.

Нас Нина, целых три души,
В своей квартире приютила.
Была же площадь в той квартире
Всего три метра на четыре!
Так, с доброй помощью друзей,
Дожили мы до лучших дней!

Не создавали мы кумира
Из обстановки и ковров,
Но наша скромная квартира
Почти совсем не умолкала
От звонких детских голосов…

Давно уж дети вышли в люди –
Мы говорить о них не будем,
Ведь о достоинствах детей
Приятней слышать от людей.

Теперь вот внуки подрастают,
Нас не обходят стороной,
Хоть мы не очень их лелеем,
И даже сердимся порой,
Но Баба Аля всех жалеет
И кормит их, как на убой.

Ребята добрые растут,
Ловки ко всякому труду,
Ловить жуков, копать картошку,
Отлично плавают как рыбы
Они в канале иль в пруду.

А две сестрички- "невелички"
Во многом нас переросли.
Семьи традиции нарушив,
Другой дорогою пошли…

Что ж удивляться, если деды
Были совсем не домоседы?
Не мало мы поколесили
По весям и краям России.
Нам увлеченья их понятны –
Бродить по свету так приятно!

С тобой мне было хорошо,
Но и тебе со мной не плохо.
Хоть пережито было много,
Довольно дружно мы прошли
Полсотни лет одной дорогой!

За эти длительные годы
Мы научились понимать,
Делить и радость, и невзгоды
И мрак осенней непогоды,
Жалеть, и верить, и прощать…

Жизнь без печалей не прожить,
И нас они не миновали.
Друзей и близких мы теряли –
Не разлюбить их, не забыть…
Но на судьбу я не в обиде –
К чему на Бога мне роптать,
Когда вокруг меня такая
И бодрая, и молодая
И подрастающая рать!

Конец

Настоящие люди...

Всех - с Праздником!