22 октября в Министерстве по делам печати, телерадиовещания и средств массовой коммуникации (МПТР) состоялся круглый стол на тему: "Роль СМИ в формировании толерантности и предотвращении межрелигиозных конфликтов", организованный Общественным методическим советом по освещению религиозной тематики в средствах массовой информации при МПТР России (далее: Совет). В работе круглого стола принял участие министр по национальной политике Владимир Зорин, члены Совета, журналисты, а также руководители пресс-служб и представители религиозных конфессий: Русской Православной Церкви, Совета муфтиев России, Федерации еврейских общин России, Российского объединения христиан веры евангельской, Армянской Апостольской Церкви, Церкви Христиан Адвентистов Седьмого Дня, Римско-Католической Церкви. Открыл заседание ответственный секретарь Совета, зам. начальника Информационно-аналитического управления МПТР А.И. Гагаркин. Со вступительным словом к собравшимся обратился министр В.Ю. Зорин, затем – и.о. председателя Совета А.В. Щипков, главный редактор интернет-портала "Религия и СМИ", который и модерировал состоявшуюся дискуссию.

Такова сухая информация о мероприятии. А теперь обратимся к содержанию состоявшейся дискуссии.

В организационном плане цель круглого стола была проста: устроить встречу представителей профильных правительственных учреждений с представителями конфессий, ответственными за связи с прессой. Потребность в таком контакте давно назрела. Конечно, конфессии самостоятельно "выходят на прессу", а представители власти – на конфессии. Но в данном случае "за бортом" оказывается общество – то общество, на которое (по идее и по "долгу службы") должны "работать" и СМИ, и конфессии (в меру своей ответственности), и, тем более, органы государственной власти. Иначе, какое у нас может быть гражданское общество, если все решается (или не решается) в порядке двусторонних контактов?!

Содержание дискуссии, ее смысловой нерв в общих чертах можно описать следующим образом.

Имеют место проявления нетерпимости и даже конфликты между конфессиями, а также между религиозными общинами и представителями власти на местах. В эти конфликты замешаны и СМИ, которые порой принимают какую-то "сторону" или же просто проявляют невежество и "хамское отношение" к верующим и их объединениям, тем самым, усугубляя конфликтные ситуации. Но и сами СМИ, нападая то на "сектантов-протестантов", то на "исламистов-экстремистов", то на саму РПЦ, становятся инициаторами конфликтов, по крайней мере, конфликтов в общественном сознании.

Что же делать?

Делать нечего, говорят одни, потому что у нас свобода слова и рынок, в том числе и рынок проплаченных (кем-то) публикаций – даже и в сфере религии.

Делать есть чего, говорят другие: необходим некий этический консенсус или "договор" в самом медийном пространстве, чтобы СМИ, осознав свою ответственность перед религиозными сообществами и обществом в целом (которому не нужны конфликты на религиозной почве), старались избегать если не осознанных, то, по крайней мере, неосознанных провокаций в религиозной сфере.

А почему вообще такая проблема возникает? А потому, говорит министр В. Зорин, что в настоящее время наблюдается рост влияния религиозного фактора в жизни страны, причем – объективно. Рост этого фактора выше, чем рост этнического фактора. Согласно социологическим опросам, полстраны – верующие, религиозные люди. Растет количество зарегистрированных религиозных организаций. А СМИ в освещении религиозной тематики нередко демонстрируют непрофессионализм, невежество, неуважение к чувствам верующих (или, наоборот, неверующих).

В этой ситуации, считает министр, необходимо вырабатывать новый алгоритм взаимодействия власти, религиозных объединений и СМИ – на новом историческом этапе. Потому что в советское время господствовал атеизм, в первое постсоветское – так сказать, абсентеизм, невнимание к жизни конфессий, а теперь необходима "модель возвращения", то есть взаимодействия, сотрудничества и партнерства с конфессиями (в частности, в вопросах противодействия экстремистским проявлениям религиозности).

А что же конфессии?

Протестанты жалуются на притеснения со стороны местных властей вкупе с православными "властями". Мусульмане – на исламофобию, которой потакают СМИ (несмотря на то, что, по словам представителя Союза муфтиев России Р. Амирова, в СМИ "много мусульман"). А православные – на то, что протестанты не знают своего места на гео-конфессиональной карте России, в то время как православным тоже достается от СМИ.

И этот клубок взаимных претензий трудно распутать, тем более, если учесть, что для некоторых конфессий национальное и религиозное – одно или почти одно (скажем, для армян, иудеев и мусульман), а для других – принципиально разное (для православных, католиков, протестантов).

И здесь возникает (точнее, реставрируется, возобновляется) другой вопрос – о необходимости и целесообразности учреждения особого федерального (!) органа исполнительной власти "по делам религий". Но кто об этом говорит (точнее – говорили на круглом столе)? Представители конфессиональных меньшинств – иудеев и протестантов. Православные и мусульмане, имеющие достаточно "мощные" религиозные структуры (и добавим: располагающие поддержкой как со стороны "административных ресурсов" разного рода, так и со стороны "родственных" бизнес-структур), судя по всему, в настоящее время не очень заинтересованы в существовании подробного органа.

О чем это говорит? – Это говорит о том, что религиозные "большинства" в нынешней ситуации сами могут "разруливать свои ситуации", тогда как меньшинства, напротив, нуждаются в защите (почти советского типа), то есть в централизованно-силовом разрешении конкретных местных конфликтов. И это понятно. Потому что право (права человека и прочие конституционные и международные нормы) – это абстракция, хотя бы и прагматически ориентированная; а правоприменение – это конкретика, то есть приложение правовых норм к социально-политическим реалиям.

Чем же должна руководствоваться исполнительная власть, когда она осуществляет правоприменение? – Теоретически ответ простой: одновременно и нормами права, и результатами анализа реальной ситуации, так сказать, социально-конфессиональной. И только власть может осуществлять этот баланс – баланс интересов конфессий и правовых регуляторов, по природе своей абстрагированных от конкретных реальностей конфессионального поля, но в то же время призванных служить благу всего общества (секулярно-религиозного).

И поэтому министр В. Зорин на вопрос о создании "министерства по делам религий" ответил политически мудро (в смысле – реалистично): решение о создании такого органа может быть принято только с участием самих конфессий – в перспективе развития партнерства религиозных объединений и государства. Это заявление можно прокомментировать так: если сами конфессии – малые и великие – не осознают свою ответственность перед обществом и государством, никакой "орган" не будет эффективным, потому что иначе он будет "органом давления" (действительно, по образу советского Совета по делам религий), что противопоказано демократическому государству и гражданскому обществу.

С другой стороны, подобное "министерство" – это только инструмент государственной политики в области отношений с религиозными конфессиями. Поэтому – в ходе работы круглого стола – министр отметил, что необходимо вернуться к разработке концепции государственно-конфессиональных отношений. В ответ заведующая кафедрой религиоведения Российской академии государственной службы при Президенте РФ (РАГС) О.Ю. Васильева заверила собравшихся, что в РАГС в настоящее время ведется работа над подробной концепцией и что скоро ее результаты будут представлены общественности.

Но остается вопрос о роли и месте СМИ в освещении религиозной тематики. В этом отношении участники круглого стола были единодушны: необходимо создание некоей общественной инстанции, которая взяла бы на себя заботу о позитивном, неконфликтном развитии отношений между СМИ и религиозными сообществами, в том числе способствовала бы предотвращению возможных конфликтов, порой "разжигаемых" СМИ. Потому что СМИ, конечно же, по своей природе, заинтересованы скорее в "горячих материалах", чем в "скучном", "позитивном" освещении межрелигиозной "гармонии".

В каком-то смысле, в этом вся проблема. Этот смысл тоже прост и выражается с помощью значимой тавтологии: чтобы религиозная жизнь была интересна СМИ, она должна быть интересна "читателю". То есть она должна быть если не конфликтной, то "пограничной", "рисковой", "новой"; иначе говоря, такой, которая может привлечь внимание потребителя информации.

Другими словами (добавим мы от себя), она должна быть трансцендентной, так сказать, граничащей с "другими мирами". Вот почему разного рода паранормальные явления, гороскопы, знахарство-целительство и прочие, выводящие за грань обыденности явления, давно стали "штатными" темами и сюжетами в СМИ. А религия традиционная, "застарелая", по большей части ставшая обыденной – нет.

И здесь, действительно, и государство, и конфессии сталкиваются с реальной проблемой. В сфере "освещения религиозной тематики в СМИ" информация об аномалиях является более востребованной, чем сообщения о добрых, социально значимых, позитивных (как думают конфессии, а вслед за ними и власти) религиозных традициях. Или, как констатировал министр В. Зорин, "положительная информация не покупается и не продается…" А информация о традиционной для России религиозности оказывается в центре внимания СМИ, как правило, только тогда, когда эта традиционность "дает социальный крен".

Заметим от себя, что пресловутый скандал с "гомосексуальным венчанием" в Нижнем Новгороде был, по своему существу – то есть по своей медийной траектории – не скандалом, связанным с РПЦ, а скандалом, инициированым одним из ведущих центральных изданий: "Комсомольской правдой". (Здесь важно подчеркнуть: не РПЦ как таковая и даже не пара нижегородских геев, а именно г-жа Булгакова из "КП" была подлинным "ньюсмейкером".) .

А где же было журналистское сообщество, которое так ратовало за консолидацию и мир по поводу освещения "Дубровки" (ровно год назад событие – потом реакция)? Где же гражданское общество, которое включает в себя все значимые "силы", в том числе и религиозные?

Именно поэтому под конец работы круглого стола внимание сосредоточилось вокруг важной темы, а именно насущной необходимости консолидации журналистского сообщества, имеющего отношение к освещению религиозной жизни. В данном случае ничто и никто не может оказывать какого-либо влияния, кроме общественного авторитета. И здесь надо отдать должное демократической установке властей предержащих, которые именно этого общественного авторитета и взыскуют. Альтернатива – идеологическая диктатура.

СМИ, в сфере освещения религиозной тематики, должны осознать свою социальную ответственность. Конечно, им трудно, потому что некоторые из них испытывают разные формы давления со стороны властных структур. Но в данном случае религиозные структуры являются скорее их союзниками: они нуждаются в правдивой информации, которая порой выставляет в не очень позитивном свете представителей властных структур.

Советом был предложен инструментарий, который может быть полезен и эффективен. Речь идет о постоянно действующем общественном "органе взаимодействия" пресс-служб религиозных конфессий и Совета при МПТР, который взял бы на себя роль своего рода медиума между религиозными организациями и СМИ и который А. Щипков назвал "пулом конфессиональных пресс-служб". Все участники круглого стола поддержали эту инициативу. Все остальное зависит от той самой социальной ответственности всех участников процесса. Министр В. Зорин не только поддержал эту инициативу, но и заявил, что и он заинтересован в ее развитии, а также что он проведет необходимые консультации с руководством МПТР. В частности, он выступил за то, чтобы организовать учебные семинары (например, на базе РАГС) для журналистов, работающих с религиозной тематикой.

Но не следует всё сваливать на министерства и на конфессии. Дело прежде всего за самими журналистами и за главными редакторами СМИ, центральных и региональных. Сами журналисты должны "разобраться" с религиозной тематикой. Потому что представители конфессий не очень верят журналистам. Так, например, представитель ОВЦС МП считает, что "обучать журналистов бессмысленно", но в то же время выступает за прямой, бескомпромиссный, без ложной политкорректности, диалог приверженцев разных "российских" вер друг с другом. Нельзя не согласиться, что это – не только самая реалистичная, но и самая верная позиция. Нужно быть честным по отношению к себе и к другим, и тогда есть надежда, что напряжения и противоречия между самими конфессиями, равно как и между конфессиями и СМИ могут быть "преодолены" в общественном пространстве – в пространстве единой России.

Позитивная информация о жизни российских конфессий, действительно, не покупается и не продается. Равным образом и подобная негативная информация не должна всегда рассматриваться как "проданная". В свободном обществе СМИ – это не только "общественный клеветник" (как многие привыкли считать сегодня), но и инстанция, способная открывать глаза на тайное, которое, рано или поздно, станет явным. Религиозные конфессии тоже должны научиться уважать "четвертую власть" и не делить ее на "полезную" и "вредную" (для себя), но в хорошем смысле использовать ее – ради как своего, так и общего блага.

Совет при МПТР продолжит свою работу с представителями конфессий и с ответственными работниками российских СМИ – на этой оптимистической ноте А. Щипков завершил заседание круглого стола.

Для того, чтобы эта работа стала содержательной и эффективной, необходимы прежде всего отклики и реакции со стороны самого журналистского сообщества. И этому сообществу Совет напоминает о том, что оно и так уже знает: роль религиозного фактора в российской и международной жизни возрастает. Давайте работать вместе. Религиозная тема и важна и интересна!..