Как Путин с Медведевым пожары тушат

Источник
inosmi

В России вместе с лесом выгорают целые села, жители которых смело
выcказывают Путину, что они думают о власти.

Лесные пожары охватывают все более значительную территорию России.
Количество погибших в огне по состоянию на вчера выросло до 48, а наблюдение
из космоса
фиксирует новые и новые "оранжевые точки" - очаги возгорания. Только за одни
сутки в разных регионах РФ вспыхнуло 300 новых пожаров, а без крыши над
головой
осталось еще 800 человек. Люди охвачены паникой, а два кремлевских хозяина
старательно демонстрируют свое умение взять ситуацию под контроль.

Впрочем, успокоить испуганных россиян не всегда удается даже "всесильному"
премьер-министру Владимиру Путину. В течение последних дней глава
правительства
объезжает пострадавшие регионы, где, кроме фотографирования на фоне
выгоревших домов, он вынужден еще и общаться с народом. Утратив все свои
пожитки и
чудом сохранив свою жизнь, люди забыли о страхе перед властью и в глаза
высказывают вельможе все, что думают о "бездеятельности администрации",
"лживых
обещаниях" и т.п.

Увидев, как ВВП набирает себе баллы, бесстрашно бросаясь на амбразуру
пожаров и народного гнева, вчера прервал отпуск и возвратился из Сочи в
Москву президент
России Дмитрий Медведев. Главы государства даже показательно пообщались по
телефону перед телекамерами. "Привет еще раз, как там дела?" - спрашивает
Медведев,
сидя в президентском кабинете. "Ситуация тяжелая", - с напряженным лицом
отвечает Путин в рубашке без галстука с засученными рукавами, за спиной
которого
покачиваются зеленые березки.

Леса горят в Московской, Нижегородской, Воронежской, Рязанской, Ивановской и
многих других областях - всего в 17-ти районах. В Подмосковье огонь полностью
уничтожил базу Военно-морского флота России - по данным агентства L?fe News,
выгорело около 200 единиц авиатехники на сумму порядка 20 миллиардов рублей.
На борьбу с огнем брошены силы МЧС, МВД и армии, добровольцев-резервистов и
работников Федеральной службы выполнения наказаний. Помощь в тушении пожаров
России предоставили Украина и Беларусь. Генпрокуратура России возбудила
против чиновников, которые допустили трагические последствия естественных
пожаров,
дела по статье "служебная халатность".

ОЦЕНКИ
Захар ПРИЛЕПИН, "Новая"
При такой концентрации явной неготовности к борьбе с хаосом и
хлынувшей
следом рукотворной человеческой пакости - странно, что мы еще не
выгорели
целиком
У меня есть дом за городом, в 80 километрах от Нижнего, в лесу, в
маленькой деревеньке. В эти места в свое время уходили старообрядцы,
да и
сегодня там можно прятаться: найдут далеко не сразу. Дорога лесная -
то
яма, то канава, мобильная связь едва-едва, на редких взгорках, ловит,
ну и
власти никакой...
Всё это до недавнего времени меня радовало. Укатил я с тремя детьми в
свои
дебри, и всем привет.
Но когда начались пожары, на ситуацию пришлось посмотреть несколько
иначе.
Причина проста: лес окружает нашу деревеньку со всех сторон, дорога
туда
одна, и, если придет огонь, - бежать нам будет просто некуда.
Ну и спасать нас никто не приедет, скорее всего.
Как раз этой весной в деревне случился пожар, неподалеку от моего
дома -
так пожарная машина приехала через четыре часа, и - оцените шутку! -
без
воды. Три постройки за это время сгорело, пожар остановили сами
жители.
Пожарные воды набрали из реки и уехали.
Местные жители помнят страшные пожары 1972 года, когда выгорели вся
наша
деревня и многие гектары восхитительного соснового, корабельного леса.
Тогда и люди, и весь скот - коровы, козы, свиньи и прочая живность в
лице
кошек и собак - зашли в реку и всю ночь стояли посередь воды, в
пылающем
аду. Молились и смотрели, как рушится дом за домом и огонь сжирает
деревья. Благо, что лес кончался все-таки в некотором отдалении от
реки, а
река была достаточно широка.
Этим летом река заметно обмелела, в ширину она стала метров на
двадцать
меньше - то есть далеко не факт, что она смогла бы спасти деревенский
люд
и во второй раз.
Каждое утро по реке стелется едкий синий дым, я выхожу к воде, смотрю,
не
плывут ли байдарочники. Обычно проходят несколько десятков лодок за
день,
но в нынешнем августе - несравнимо меньше. Это уже экстремальный отдых
получается - в свете последних событий. И если появляется вдалеке
лодка -
я терпеливо жду ее.
"Не горит лес вдоль реки?" - спрашиваю.
"Сутки сплавляемся - не горит", - отвечают.
И то хорошо.
Разговоры у сельмага - ни дать ни взять, как на войне, когда линия
фронта,
дай Бог, в двадцати километрах.
Реальная история, только что случившаяся: в поселке Тамболес
Выксунского
района пожарные, милиционеры, селяне боролись с пожарами. Таскали воду
ведрами, как могли, отстаивали участки.
Сил не хватало, и огонь охватил поселок со всех сторон. Пять
милиционеров,
семь пожарных и несколько местных жителей оказались окружены пожаром.
Один
из пожарных потерял сознание. Пожарная машина загорелась. Командиром
было
принято решение прорываться через огонь.
Написав последнюю фразу, я сразу вспомнил, где я читал подобное. В
Чечне,
в боевых рапортах, где же.
В общем, кто в автомобиле, кто за ним - но все вырвались из огня. И
пожарного спасли - не забыли его, не потеряли в суматохе. Вытащили с
поля
боя - иначе и не скажешь.
Кого-то даже представили к награде. Есть за что.
Слушаю рассказы дальше.
Невесть откуда всё знающие бабушки уверенно говорят, что горят
торфяники в
одной стороне от нас - километрах в десяти, а в другой стороне огонь
подпалил ближайшую к нам деревню - расстояние до нее пятнадцать
километров.
Раздумываю: много это или мало?
Над нашим лесом за последние две недели я только однажды приметил
вертолет. Возможно, некстати вспоминаю, что, когда мы устраивали в
Нижнем
Новгороде Марш несогласных, над площадью, где оппозиционеры пытались
собраться, летали сразу два вертолета.
Доверчивая душа, столько лет доказывающий власти ее бездарность,
втайне я
все равно верю, что в случае реальной опасности деревню эвакуируют. Ну
оповестят хотя бы.
Хочется верить ведь.
Хочется ругать администрацию, но все-таки надеяться на нее.
Хочется хамить милиции, но в трудный момент искать у нее защиту.
Хочется иронизировать над пожарными, но на всех основаниях отправить
их в
огонь спасать свое добро, если что.
И так далее, и так далее.
Ну и воздается нам по вере нашей.
Незадолго до того, как огонь метнулся по нашей области, как конница
Чингисхана, губернатор Валерий Шанцев на селекторном совещании
отказался
от федеральной помощи в тушении пожаров. "Сами справимся".
Справились.
Когда спутник NASA Terra получил изображение пожаров на территории
России
(своих спутников у нас, вестимо, нет), выяснилось, что в Нижегородской
области - 36 очагов пожара. Мы на втором месте, после Рязанщины...
Сначала, например, сгорела деревня Семилово. Три дня горел лес от
деревни
Семилово до деревни Верхняя Верея. Не три часа, а три дня,
подчеркиваю.
Пожар на ветру превратился в верховой.
Говорят, что, когда идет верховой пожар, - а он разгоняется до 20 км в
час, - лес буквально кричит. Очевидцы рассказывают, что стена огня
достигает высоты несколько этажей.
Нахлынула эта огненная лава и на Верхнюю Верею. В деревне, говорят,
работали всего две пожарные машины. В итоге вся Верхняя Верея - 341
дом! -
сгорела целиком. И земля под деревней тоже сгорела.
Всего за час пожар долетел до Борковки - а это, между прочим, уже
пригород
Выксы. И тут случилось чудо: стих ветер. Верховой пожар остановился.
Когда премьер Владимир Путин приехал в Нижегородскую область, его
привезли
на пепелище Верхней Вереи. А могли бы при иных обстоятельствах, прости
Господи, показать пепелище целого города. Утихший ветер спас! Спасибо
тебе, ветер...
Между тем в некоторых деревнях об эвакуации узнавали, увидев бегущую
строку на канале ТНТ. В административном штабе, видимо, предполагали,
что
в трудную минуту деревни сплотятся у телевизионных экранов. Что гонять
машину туда-сюда, какой смысл.
Ну ладно, что губернатор и его чиновники, они не могут быть одни
виноваты
за всех.
Правоохранительные органы тоже с самого начала проявили себя, так
сказать,
уверенно и жестко. Известны несколько случаев, когда жители, не
дождавшиеся помощи от местных администраций, начали, оберегаясь огня,
вырубать лес вблизи своих деревень, но тут появлялись люди в погонах,
винтили руки и составляли акты о незаконных вырубках.
Вор должен сидеть в тюрьме, а дерево... ну это, расти на пне.
Доведут до суда эти дела или нет? Ведь и посадить могут за такие дела.
А что, на войне как на войне. Кто-то подвиги совершает, кто-то букву
закона блюдет, протоколы рисует.
С Выксы пожар пошел на Саров и в упор приблизился к нему. Место это
славно
тем, что жил там преподобный Серафим Саровский. А потом в святых
местах
построили ядерный центр.
На днях батюшке Серафиму пришлось спасать уже не отдельно заблудшие
души,
а сразу целый ядерный центр. За каждой душой не уследишь, когда такое
творится вокруг.
Уже идут устойчивые слухи, что часть поджогов осуществили граждане,
виновные в масштабных незаконных порубках и имевшие с этого миллионные
прибыли.
Уже есть известия о самоподжогах: незатейливые наши граждане,
прослышавшие
о том, что каждый погорелец получит новый дом и по 100 тысяч рублей из
федерального бюджета плюс 100 штук из местного, решили радикально
поправить свои дела.
Появились и мародеры, которые во время пожаров пытаются урвать что
поярче,
на днях задержали одного, что угнал авто, пока другие заливали и
топтали
бешеный огонь.
Всё это, впрочем, еще поддается какому-то объяснению: да, подонки, да,
мерзавцы, да, на войне таких расстреливали на месте.
Но случаются вещи, которые понять куда труднее.
Например, 5 августа 21-летний житель Выксы выпивал в лесном массиве
вместе
со своим знакомым. Знакомый заснул, а праздник хотелось продолжить.
Посему
наш герой поджег траву рядом с приятелем. Ну чтобы разбудить его.
Пожар вспыхнул мгновенно.
Зато приятель проснулся и убежал.
Нашего, другого слова не найду, придурка задержали местные жители.
Выяснилось, что этот, по медицинским показателям, кстати говоря,
совершенно вменяемый человек таким образом развлекается не первый раз.
Надеть бы на него дурацкий колпак и возить по деревням в клетке.
Приходится, неприязненно косясь на себя в зеркало, признать: мы не
просто
лентяи, воры и подонки. Зачастую мы еще и элементарно глупы.
При такой концентрации явной неготовности к борьбе с хаосом и кошмаром
и
хлынувшей следом рукотворной человеческой пакости - становится
странно,
что мы еще не выгорели целиком.
"Новая газета" N 086

Оборотни в белых халатах: о коррупции в медицине

Автор Елена Масюк
Источник
mk

Медики уже не принимают благодарность - просто занимаются вымогательством.

Данные социологов о черных доходах в медицине говорят, что размер теневых
выплат населения врачам в России оценивается в 600 млн. долларов в год.
Врачи
стоят на первом месте среди всех специальностей, кто берет взятки, намного
опережая работников ДПС и системы образования. По данным опросов
Независимого
института социальной политики, хирурги, владеющие уникальными технологиями и
не имеющие конкурентов, получают неформальным путем доходы, которые в 5-10
и более раз превосходят их официальную зарплату.

В Кодексе врачебной этики РФ четко прописано, что "мотивы материальной
личной выгоды не должны оказывать влияния на принятие врачом
профессионального решения",
но в другом документе, Этическом кодексе российского врача, сказано, что
"врач вправе принять благодарность от пациента и его близких". В каком еще
кодексе
какой еще профессии написано о праве принять благодарность? Да, пожалуй, ни
в каком.

Например, в профессиональном Кодексе российского журналиста прописано прямо
противоположное. Неприличным считается получать неофициальную благодарность
также нотариусам и аудиторам, бухгалтерам и социологам. А врачам - можно.
Почему? Да, врачам платят мало. Но за работу в других профессиях тоже платят
мало, 13% населения страны живет меньше чем на 5 тысяч рублей в месяц.
Почему же российские врачи считают, что все остальные им должны? Почему это
стало
нормой?

Лучше всего ситуацию иллюстрирует анекдот: "Здравствуйте, бесплатный
доктор!" - "Здравствуйте, безнадежный больной!". Но безнадежный больной
может стать
перспективным, если врач будет в нем заинтересован. Причем нормой у нас
стала уже не благодарность, а настоящее вымогательство со стороны врачей и
медсестер.

Вот рассказ медсестры М. из отделения реанимации одного из федеральных НИИ,
специализирующегося на болезнях брюшной полости: "Пациент уже лежит на
столе,
весь на нерве, не знает, что его ждет, в этот момент к нему подходит
анестезиолог и тихо спрашивает: "Вы какой хотите наркоз - чтобы ничего не
чувствовать
и спокойно спать или ощущать, что с вами будут делать?" - "Конечно, спокойно
спать, доктор". - "Тогда это будет стоить 10 тысяч рублей". - "Конечно,
доктор,
я заплачу". - "Так я зайду к вам после операции в палату".

Не правда ли, хороший момент выбран человеком в белом халате? Любой, даже
самый бедный, найдет эти 10 тысяч. Таких операций в день у анестезиолога
может
быть и две, и три, и четыре. В Клятве российского врача сказано, что
"здоровье моего пациента всегда будет для меня высшей наградой". Но что
теперь профессиональная
клятва по сравнению с деньгами?! Просто слова. Алчность доходит до абсурда.
Медсестра в этом же институте определяет стоимость укола в зависимости от
цены
вводимого лекарства. Можно подумать, в момент укола дорогим препаратом она
прикручивает себе другие, более профессиональные руки...

Больная С. получила квоту на проведение бесплатной кардиологической
операции. За 10 часов до операции к ней в палату заходит врач, и происходит
следующий
диалог:

- Звоните мужу, пусть приносит 250 тысяч.

- За что, у меня же квота?

- Вы же хотите, чтобы операция закончилась благополучно? Тогда приносите
деньги.

Женщина оказалась не робкого десятка и отправила вымогателя по известному
маршруту. Но все время пребывания в институте боялась за свою жизнь и
просила
мужа как можно быстрее забрать ее из больницы.

Кстати, о квотах. Это удивительная придумка российских чиновников. Они на
год вперед планируют заболевания, и согласно этим мифическим планам регионам
выделяются квоты на высокотехнологичную медпомощь. Например, Марий Эл,
решают в министерстве, дадим 1500 терапевтических квот, а хирургических - 0.
А Чукотскому
округу, скажем, наоборот. И что тогда делать? Всех больных из Марий Эл
лечить терапевтически, а с Чукотки всех оперировать?

"Все эти квоты введены вразрез с Конституцией РФ, законом "О
здравоохранении", в котором написано, что пациент имеет право на выбор
больницы и врача",
- говорит Сергей Семыкин, зав. отделением медицинской генетики РДКБ МЗ РФ.
Кроме того, квоты не покрывают всех расходов. Например, онкобольным обычно
назначают
5-6 курсов химиотерапии. На каждый курс государство дает всего 100 тысяч
рублей, реальная же цена процедуры в несколько раз выше. Значит, пациент
должен
доплачивать из своего кармана. А если в кармане дыра и нет сил работать?
Причем чаще всего государство дает деньги только на три курса. Дальше
больного
ставят в "Лист ожидания". Но рак в очереди не стоит. Ему
Минздравсоцразвития - не указ. И человек умирает.

В "Листах ожидания" на высокотехнологичную медпомощь по разным заболеваниям
стоят сейчас более 40 тысяч граждан России.

Перед любым мало-мальски серьезным вмешательством в организм с больного
требуют подписать "Добровольное информированное согласие пациента". Единого
стандарта
этого листка нет, но в нем непременно найдется строчка: "Я доверяю лечащему
врачу и помогающему ему медицинскому персоналу принимать решения, основанные
на их профессиональных знаниях, опыте и практических навыках". А как
проверить их профессионализм? В ходе опроса Фонда "Общественное мнение" 45%
респондентов
уровень врачей назвали низким.

Всего один пример. Самая распространенная гинекологическая операция в
России - ампутация матки. Каждая пятая женщина после 50 у нас не имеет
матки. По
данным материалов 4-го съезда акушеров-гинекологов, 79,2% женщин, которым ее
удалили, оценили качество своей жизни как низкое. Но о качестве жизни
пациента
наши врачи чаще всего не думают. "Мы сохранили вам жизнь", - вот их ответ. А
то, что можно было сохранить орган, и качество жизни было бы иным, даже в
расчет не берется.

...Город Москва. Один из ведущих медицинских вузов страны. Кафедра
акушерства и гинекологии. Прием ведет профессор доктор медицинских наук К.
Первый или
в крайнем случае второй вопрос, который она задает пришедшим к ней на
консультацию женщинам, звучит так: "Зачем вам матка?". Прямо как в известном
фильме:
"Зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен".

Почти всем пациенткам, а сюда приезжают женщины со всей страны, веря и
надеясь, что уж здесь-то - самые передовые специалисты и технологии,
профессор К.
настоятельно рекомендует, вне зависимости от возраста и наличия детей,
ампутацию матки и с ходу называет цену - 60 тыс. руб. За консультацию дама
берет
в карман 1000 руб., при этом для осмотра не предусмотрены даже одноразовые
пеленки, вместо пеленки предлагается положить под попу использованный лист
бумаги
формата А-4.

Изучать и осваивать новые методики, по мнению таких докторов, - пустое дело,
трата времени, хотя и в Присяге советского врача, и в Клятве российского
врача
сказано: "Клянусь постоянно совершенствовать мои медицинские познания и
врачебное мастерство". Но ведь это только слова, за их неисполнение не
последует
наказания. И так и едут со всей страны пациенты, а им вешают на уши
коммерчески выгодную лапшу о том, что другого способа излечения нет, и они
верят докторам.
Они же врачи, они же клятву давали.
Великий советский хирург Николай Амосов говорил, что нужно "относиться к
больному так, словно это твой родственник". А его английский коллега,
знаменитый
медицинский исследователь Том Чалмерс, в недавнем своем докладе написал:
"Врачи гораздо более внимательно относились бы к своим пациентам, если бы
умирали
вместе с ними".

Безусловно, есть в нашей стране врачи, которые никогда не будут заниматься
вымогательством, какой бы низкой ни была их зарплата. Просто потому, что они
уважают себя и свою профессию. Но много ли вы в последние годы таких
встречали? Медицинские работники - это срез общества, в котором цинизм стал
практически
национальной идеей. Государство цинично относится к простым гражданам.
Граждане цинично относятся друг к другу. А в результате имеем то, что имеем.