Оборона теперь и лекарство - Семь гитарных потрепанных струн... Ю.Визбор
Наверное, день триумфа - самый трудный день для поэта. Юбилей, или
выход книги, или вялое рукопожатие президента, приобщающего тебя к рангу орденоносцев.
Когда друзья твои, в парадных костюмах, поправляют узлы на галстуках и по выверенному
слову ведущего, как солдаты, поднимаются с мест и по очереди идут к микрофону.
Легче, когда один на один - с листом бумаги, пишмашинкой, клавиатурой.
С песней, гитарой, музыкой. У тихого озерного костерка, под взгляды друзей и сосен.
Или на просоленной палубе, подыгрывая на струнах ветру.
Но когда
в походной тетрадке выстроены все слова до последнего и в песне подружились все ноты,
когда мальчики и девочки в электричках вдохновенно поют "Атлантов", а хмурые водители
за рулем хрипло тянут про кожаные куртки, брошенные в угол, вот тогда-то и настает
день триумфа.
Нет, не тогда. Это всего лишь слава. Славу переносить легко. А вот когда друзья
поправляют узлы на галстуках...
Не замечая
бабьего лета, Синих рассветов, теплых ветров, Служат поэты в госкомитетах, Ездят
в такси, а чаще в метро.
Им бы, поэтам, плавать бы в море, Лед бы рубить
им на ледниках, Знать бы им счастье, мыкать бы горе, Камни таскать бы им в
рюкзаках...
"Два раза меня
убивали, - рассказывал Александр
Городницкий на своем вечере в Центре современной литературы и книги, что
на Васильевском острове, - и оба раза из ревности. Первый
раз - ножом в спину, не по делу. Второй - по делу, из револьвера в грудь. Сам я убивал
человека один раз. !
Из винтовки в экспедиции стрелял по толпе бывших зэков, которые хотели
забрать у нас участницу экспедиции, единственную на всю окружающую нас тайгу женщину.
Не попал."
Так что Александр
Городницкий не из тех, кто не знает жизни; не из племени поэтов сидячих,
привязанных к письменному столу и знающих краску моря исключительно по коктебельским
вояжам. Океанолог и путешественник, он объездил и облазил весь мир, спускался на
океанское дно, дрейфовал на полярных станциях, истоптал полсотни сапог, продираясь
сквозь заболоченную тайгу.
Если в песне про перекаты он поет
про дырявую лодку, несущуюся неизвестно куда, то в этой лодке сидит сам поэт Городницкий, а никакой
не лирический его заменитель, и посылает перекаты по адресу. И на черную корку хлеба,
в слепоте тайги и метели, смотрит не отвлеченное "я" поэта, не пожившего и не познавшего
голода. Эти песни он написал про с!
ебя, в них нет ни на грамм вымысла.
Первый раз Городницкого
я слушал в 68-м году на магнитофонной пленке. Мой школьный приятель Гавриил (Гарик)
Трофимченко, сын учительницы из соседнего класса, записал его во Дворце пионеров.
Запись была плохая. Некоторые песни я знал до этого. Конечно, "Атлантов" - их пели
тогда повсюду, - "Чистые пруды", "Снег"... Это было время Высоцкого,
мы слушали его чаще других; Городницкий ходил для нас в тихих авторах. Разве что
песня про черный хлеб была нам тогда близка по остроте и накалу, но мы ее воспринимали
как запретную, лагерную, наравне со "Штрафными батальонами" и "Все ушли на фронт"
Высоцкого.
Потом я видел Городницкого
на сцене клуба "Восток" в 70-е годы. Он вместе с Михаилом
Кане вел авторские концерты - Александра Дулова,
Бориса Алмазова, кого-то еще. Сам он тогда не
пел.
И вот спустя 30 лет после первой моей магнитной записи с его
голосом я услышал поэта вживую. Но сначала, перед тем как петь и читать стихи, говорили
его друзья.
Начал я с парадных костюмов и дня триумфа. Да, в этот
мартовский день были и триумф, и костюмы. И друзья поэта, а у него их, слава Богу,
достаточно, говорили ему много всяких хороших слов, и поэт этим словам радовался.
Нужно радоваться хорошим словам, сказанным про тебя друзьями.
Еще
было много воспоминаний. ЛИТОвец Александр
Кушнер (а он вместе с "Аликом" Городницким
в их юные 50-е годы посещал литературную студию поэта Глеба
Семенова в Горном институте) вспоминал, как после венгерских событий 56-го
закрыли ЛИТО и первую (ротапринтную) книгу Городницкого сожгли на институтском дворе.
Поэт Илья
Фоняков рассказывал про вечера в Политехе, когда на поэтической сцене сталкивались
"горняки" и "университетские". "Хотя мы, университетские, знали 5 признаков соцреализма,
а они, горняки, не знали, на лопатки они нас клали чаще." Вдобавок студенты Горного
ходили в старорежимной форме, и Городницкий
при золотых погонах был вылитый царский офицер.
Говорили много. Сожалели, что поэт оставил свой родной город и живет в Москве.
Подчеркивали, что, несмотря на нынешнюю прописку, Городницкий
все равно петербуржец, и последняя его книга "Стихи
и песни" верное тому подтверждение (Вл.Рецептер).
Писатель Борис Никольский,
тоже бывший ЛИТОвец-семеновец, тот вовсе предложил Городницкому срочно переехать
обратно. Никольского поддержал Чулаки,
который в прошлом году лично, как председатель Совета питерского писательского союза,
выдвигал поэта на премию Окуджавы.
Интернет-магазин
"оЗон" - мощная спpавочно-инфоpмационная система, посвященная литературе
и кино. Возможность заказать множество популярных книг и фильмов. Оплата заказов
почтовым переводом, наложенным платежом, через Сбербанк, по кредитной карте,
при курьерской доставке (Санкт-Петербург и область, Москва и область) оплата
наличными курьеру.
Добро пожаловать за покупками!
К сожалению, мы не можем гарантировать, что перечисленные
в списке
позиции будут постоянно доступны для заказа на "оЗоне".
