В предыдущей главе своей книги «Записки правозащитника» лидер ИГНПУ (Инициативная группа независимых правозащитников Узбекистана) Сурат Икрамов рассказывал о том, как он и его коллеги проводили расследование гибели от пыток заключенного и как этому мешала исполнительный директор Freedom House госпожа Мьюша Север. Сегодня публикуем рассказ о том, чем закончилась эта история.

Борьба за свободу в «Доме свободы»

Сначала немного о самой Freedom House. Это международная организация, деятельность которой направлена на оказание поддержки местным правозащитникам в области защиты прав человека и проведение различных образовательных программ. Freedom House переводится с английского как «Дом свободы», и, действительно, офис этой организации, появившийся в Ташкенте в 2002 году, стал настоящим островком свободы для правозащитников.

В просторный двухэтажный особняк в тихом переулке возле улицы Бабура приходили все, кто пострадал от произвола и искал здесь помощи, совета или хотя бы просто понимания. И находил. Люди общались между собой, обменивались опытом в борьбе с нерадивыми чиновниками. В огромном зале на первом этаже находился ресурсный центр, где стояли десятка два компьютеров, подключенных к интернету. Любой мог найти здесь интересующую его информацию, набрать и распечатать свою жалобу. Это было особенно ценно в то время, когда компьютеров у большинства правозащитников не было, а интернет был в диковинку.

Я сам на первых порах часто пользовался ресурсами «Дома свободы» и принимал участие в проводимых здесь семинарах и тренингах. Надо сказать, что никто на этих тренингах не призывал взрывать электростанции или выступать против властей Узбекистана. Наоборот, правозащитникам разъясняли, что в своей деятельности они должны строго следовать законам Республики Узбекистан, избегать эксцессов и вообще вести себя достойно.

А семинары велись строго в рамках заявленных программ - изучение международных норм и международных инструментов обеспечения защиты прав человека. Кстати, все неформальные встречи в «Доме свободы» с представителями посольства США (головной офис Freedom House находится в Вашингтоне, и, по сути, эта организация является американской) также проходили в формате, приличествующем статусу. Американцы молча выслушивали эмоциональные слова жалобщиков и призывали их соблюдать законы.

За то время, пока в Ташкенте работал Freedom House, здесь сменилось несколько исполнительных директоров. Одни искренне переживали по поводу невзгод, обрушившихся на пришедших в «Дом свободы» жалобщиков, а правозащитникам, оказавшимся задержанными милицией, из чисто человеческого сочувствия отправляли на помощь группу поддержки из своих сотрудников. Другие относились к своим обязанностям формально. Но все они так или иначе выполняли свою главную задачу - поддерживали правозащитников Узбекистана.

Все, кроме Мьюши Север. Эта госпожа, назначенная на должность исполнительного директора Freedom House в начале 2004 года, почему-то начала активно работать на власти Узбекистана и стала вести подрывную работу по расколу правозащитного движения в республике.

Секретный проект Мьюши Север

Сейчас я расскажу о том, чего никогда не писал в своих сообщениях по причинам, которые вы поймете ниже. Наше знакомство с Мьюшей Север произошло в начале 2004 года, когда мне позвонил ее переводчик и пригласил прийти на встречу. (Надо сказать, что госпожа Север, хотя и является уроженкой Словении, где язык схож с русским, почему-то всегда общалась с правозащитниками исключительно при помощи переводчика). Я охотно согласился и на следующий день в точно назначенное время был в офисе «Дома свободы».

Здесь исполнительный директор сообщила мне, что получила из США солидный грант по теме «Диалог с властями». В качестве властей имелись в виду такие структуры, как МВД, прокуратура, СНБ (Служба национальной безопасности), ГУИН (Главное управление исполнения наказаний). В рамках проекта подразумевалось создание из правозащитников «Группы быстрого реагирования по пыткам». Набрать эту группу и возглавить ее Мьюша Север и предложила мне. Но при этом поставила условие - нигде не писать о проекте.

В итоге пришел к выводу, что, если откажусь, ничего не произойдет. А если соглашусь, то в рамках проекта и я, и другие правозащитники, может, сделают что-то полезное для республики. И через два дня сообщил исполнительному директору Freedom House, что согласен.

Как потом выяснилось, Мьюша Север пригласила меня в проект не потому, что испытывала ко мне какую-то симпатию. Все оказалось гораздо прозаичнее. Когда госпожа Север обратилась к властям по поводу «Диалога с властями», то беседовала с начальником Главного следственного управления МВД республики полковником Алишером Шарафутдиновым. Тот был не против такого «диалога», но согласился на него только при условии, что возглавлять «Группу быстрого реагирования по пыткам» буду я - как наиболее корректный, здравомыслящий и выдержанный из всех руководителей правозащитных организаций Узбекистана.

Может, кому-то такая оценка моей личности покажется несколько завышенной, но к тому времени я уже имел определенный авторитет среди властей, и к моему мнению прислушивались. Как бы там ни было, в итоге получилась парадоксальная ситуация - в проект меня фактически ввела не Мьюша Север, а руководство правоохранительных органов, против произвола которых я всегда решительно выступал.

«Диалог с властями» прошел плодотворно

Дав согласие, я тут же обзвонил правозащитников по всей республике. В итоге набралось предусмотренное в проекте для «Группы» количество - 12 человек. Прежде всего, это были члены моей ИГНПУ, в том числе - два адвоката. Я приглашал лидеров правозащитных организаций ОПЧУ (общество прав человека Узбекистана) и «Эзгулик», но они почему-то отказались от участия в проекте.

Надо сказать, что «диалог с властями», в целом, прошел плодотворно. Власти уважили эту идею, организовав поочередные встречи с представителями МВД, СНБ и ГУИН. Причем на каждую из этих встреч приходили высокопоставленные чиновники - не ниже начальников республиканских следственных управлений. А вместе с ними еще с дюжину сотрудников из каждого ведомства. Только Генеральная прокуратура проигнорировала приглашение на такую встречу и никого в «Дом свободы» не прислала.

Встречи с представителями силовых структур проходили примерно так. За большим столом в офисе Freedom House собирались все члены группы быстрого реагирования. Во главе была Мьюша Север, которая председательствовала на каждом таком мероприятии. В качестве наблюдателей присутствовали представители посольств США, Великобритании и Германии, а также ОБСЕ и ООН.

Кстати, я постоянно просил госпожу Север приглашать на подобные встречи кого-нибудь из самой, на мой взгляд, активной международной правозащитной организации - «Хьюман Райтс Вотч» (Human Rights Watch), но она мне неизменно отказывала: почему-то эту организацию не любила. Причина мне до сих пор непонятна. Не приглашала Мьюша Север и журналистов - из-за уже упомянутого, но также непонятного требования секретности.

На этих встречах правозащитники и представители силовых структур задавали друг другу вопросы, обменивались мнениями. Наиболее неудобные вопросы, разумеется, были у правозащитников, поэтому силовикам, на мой взгляд, приходилось выкручиваться. Ну не могли же они сказать, что фальсификацией дел их заставляют заниматься чиновники повыше их рангом.

При этом диалог проходил достойно, без высказывания личных обид и обвинений. Представители силовых ведомств даже дали правозащитникам списки начальников областных следственных управлений, что в дальнейшем сильно облегчило нашу работу.

Ресурсный центр Freedom House в Ташкенте. Фото «Фергана»

Силовики, правда, на этих встречах чувствовали себя скованно, но эта скованность в какой-то мере прошла в Чимгане, где в одном из домов отдыха прошел семинар-тренинг по действиям в чрезвычайных ситуациях. На нем присутствовало около 30 человек – 15 со стороны силовиков, и 15 правозащитников. Все они вперемешку были разбиты на две группы, которые по заданию тренера готовили ответы на вопросы типа «Что бы я делал в такой ситуации, если бы был министром МВД». Тренинг прошел непринужденно и весело, все остались довольны.

В «Доме свободы» пропала свобода

Но не следует думать, что работа «Группы быстрого реагирования по пыткам» ограничивалась лишь веселым времяпровождением в горах да заседаниями за круглым столом. Нашу деятельность я уже довольно подробно описал в рассказе «Смерть заключенного Самандара Умарова». Иное дело, что, помня свое обещание исполнительному директору Freedom House о «секретности», свои сообщения о случаях пыток писал от имени ИГНПУ, никак не упоминая о нашей группе быстрого реагирования.

При этом, как ни удивительно, нашей работе активно мешала сама Мьюша Север. Проект «Диалог с властями» она фактически трансформировала в «Помощь властям против правозащитников», и такой принцип перенесла на всю деятельность Freedom House.

В итоге в «Доме свободы» сложилась отнюдь не свободная атмосфера. С июня 2004 года по распоряжению госпожи Север в ресурсный центр Freedom House перестали допускать не угодных лично ей правозащитников, членов политических партии и пострадавших граждан. Дошло до смешного - от ворот поворот дали даже Василе Иноятовой, которая является руководителем официально зарегистрированной в Узбекистане правозащитной организации «Эзгулик».

Зато вместо активных членов гражданского общества в «Доме свободы» стали появляться лица, не относящиеся ни к правозащитникам, ни к пострадавшим. Именно этим неизвестным лицам давались малые гранты по каким-то неизвестным проектам. Неизвестным - потому что распределение малых грантов (до трех тысяч долларов, всего в этот период их было выделено около 30) производилось без прозрачности и втайне от правозащитников. А сами правозащитники подозревали, что таким образом производится финансирование секретных сотрудников спецслужб или, попросту говоря, стукачей.

Тайно осуществлялись и другие проекты Freedom House. Например, мне удалось узнать, что у Мьюши Север был проект «Посещение колоний». Но я уверен, что ни в одной из них она не была и с заключенными не говорила. А свои отчеты о том, как в зонах «все хорошо», писала исключительно на основании бесед с представителями ГУИН.

Исполнительный директор всячески саботировала работу правозащитников. К примеру, как потом выяснилось, только одна Елена Урлаева принесла ей около 20 сообщений о пытках. Но ни одно из них госпожа Север не довела до сведения нашей группы быстрого реагирования, все «спрятала под сукно».

Мьюша Север. Фото с сайта организации «Региональный диалог», которую она сейчас возглавляет

При этом исполнительный директор расшаркивалась перед властями, с которыми, по идее, должна была строить равноправный диалог. Это расшаркивание иногда переходило все нормы приличия. Так, 10 декабря 2004 года, в Международный день прав человека, выступая в резиденции посла США от имени Freedom House, она назвала лучшими правозащитниками Узбекистана… руководителей МВД.

Кроме того, исполнительный директор оказалась нечиста на руку. По проекту членам «Группы быстрого реагирования по пыткам» были положены какие-то зарплаты, или, на худой конец, иные способы стимулирования вроде сотовых телефонов, но нам оплачивались только гостиничные номера и дорога в Ташкент и обратно. Семьям осужденных правозащитников госпожа Север обещала материальную помощь, но, как мы подозревали, ее присваивала.

Терпение правозащитников имеет пределы

От Мьюши Север доставалось и нашей группе быстрого реагирования. Все расследования по пыткам предпринимались по нашей инициативе, и большинство из них исполнительный директор саботировала. Это выражалось в том, что на ключевые посты в расследованиях назначались не известные никому люди, а правозащитники оказывались в неведении о том, что происходит.

Так что случай с заключенным Самандаром Умаровым был не единственным, когда благодаря усилиям госпожи Север погибший от пыток человек в результате дополнительного расследования объявлялся умершим по естественным причинам. Просто у меня тогда лопнуло терпение, и я выпустил сообщение, в котором фактически обвинил исполнительного директора Freedom House во вредительстве.

Это было начало 2005 года, и к тому времени деятельностью госпожи Север было недовольно подавляющее большинство правозащитников. События по нарастающей пошли в марте. В этом месяце исполнительный директор Freedom House побывала на приеме у президента Узбекистана Ислама Каримова, в связи с чем назначила встречу с правозащитниками. Однако встреча, прошедшая в офисе «Дома свободы» 15 марта, носила не столько информационный, сколько оскорбительный характер. Мьюша Север запретила журналистам радио «Свобода» пользоваться диктофонами, после чего те были вынуждены уйти. А на вопросы правозащитников и вовсе отказалась отвечать.

26 марта выяснилось, что для альтернативного доклада в Комитет по правам человека ООН в Женеве исполнительный директор отправила за счет Freedom House трех человек, не имеющих никакого отношения к правозащитной деятельности. Мы с коллегами расценили это как провокацию, предпринятую с целью дискредитации правозащитного движения Узбекистана.

На следующий день я был вынужден встретиться с госпожой Север и имел с ней весьма неприятный разговор. Я рассчитывал на то, что она поймет степень своего падения и как-то исправится. Но надежды оказались тщетны. Наша беседа закончилась тем, что исполнительный директор потребовала от меня больше не писать информационных сообщений. Не сообщений о проекте «Диалог с властями», а вообще никаких в принципе.

Я молча вышел из ее кабинета. Поговорил с членами ИНГПУ и другими правозащитниками. Мы пришли к выводу, что Мьюша Север в своей провокаторской деятельности перешла все возможные границы приличия, и решить ситуацию может только пикет. Уверенности нам придала информация о том, что госпожа Север в 2003 году занимала пост исполнительного директора Freedom House в Азербайджане, но была изгнана правозащитниками за связи с властями во вред правозащитникам.

Крах американской чиновницы

Пикет решили провести на следующий день возле здания «Дома свободы». Утром, за час до начала пикета, я позвонил второму секретарю посольства США в Узбекистане Майклу Голдману и сообщил о намеченной акции.

Пикет с требованием отставки Мьюши Север. Сурат Икрамов – крайний слева. Фото автора

«Так, значит, вы будет пикетировать против США?» - расстроенно спросил тот.

«Не против США, и не против Freedom House, а только против исполнительного директора», - ответил я.

Майкл попросил не класть трубку, тут же по другому телефону связался с послом и объяснил ему ситуацию. На что посол философски заметил: «Раз они выходят на пикет, значит, у них нет другого выхода».

На акцию возле офиса Freedom House вышли около 15 правозащитников, в том числе и я. В своих руках мы держали плакаты, на которых были написаны тексты категоричного содержания: «Требуем отставки исполнительного директора F.H. в Ташкенте Мьюши Север!», «Долой пособников узбекских властей!», «Мьюша Север - провокатор в правозащите!», «Нет диктаторам в правозащите!».

Во время акции мы вручили представителю «Дома свободы» госпоже Бранка Шесто заявление, адресованное исполнительному директору Freedom House в Вашингтоне Джениффер Виндзор. В заявлении мы перечислили все свои претензии к Мьюше Север и написали, что она «ведёт провокационную работу против активных правозащитников, членов оппозиционных партий и их лидеров».

Хочу восхититься оперативности американцев: уже во время пикета выяснилось, что все требования правозащитников удовлетворены. Мьюша Север была вызвана к послу, где получила отставку. А ее место заняла Бранка Шесто.

Пикет с требованием отставки Мьюши Север. Фото автора

Жаль, что толком поработать с новым исполнительным директором нам так и не удалось. Через месяц произошли события в Андижане, и в Узбекистане началась кампания по избавлению от иностранных организаций правозащитного толка. 13 января 2006 года Ташкентский городской суд по гражданским делам приостановил деятельность Freedom House в Узбекистане, фактически изгнав ее из республики.

Но я с ностальгией вспоминаю эту организацию. Особенно мне запомнились проект «Диалог с властями» и оперативная реакция американцев на критику в адрес их высокопоставленного сотрудника. Так что диалог с властями у правозащитников получился. Жаль только, что это были власти США, а не Узбекистана.

Сурат Икрамов

Первые части воспоминаний автора можно прочитать здесь, здесь, здесь и здесь.

Семьдесят процентов территории провинции Кундуз на севере Афганистана находятся под контролем радикального движения «Талибан». Об этом радиостанции «Озоди» (таджикская служба Радио Свобода) сообщил корреспондент Свободного Радио Афганистана в провинции Тахор Аджмал Ориён со ссылкой на председателя Совета Кундуза.

Проправительственные силы. Фото AFP

По словам главы администрации кундузского района Дашти Арчи Насриддина Кутби, талибы контролируют 95 процентов территории района и только районный центр находится в руках правительственных сил.

«В районе Калъаи Зол уже две недели продолжаются ожесточенные бои между правительственными силами и талибами. Талибы за это время захватили райцентр Октеппу. Правительственные силы окопались в Дашти Чапдон провинции Кундуз и до сих пор ничего не предприняли для возврата двух районов из рук боевиков», - сообщил Аджмал Ориён.

По его данным, ситуация в провинции Кундуз повлияла и на положение в районе Ходжагор провинции Тахор, где талибами захвачено несколько уездов. «Местные власти заявляют, что в данном районе сейчас все операции приостановлены, но они работают над планом операции по очищению территории от боевиков. Местные жители сообщают, что столкновения между правительственными силами и боевиками периодически происходят в различных направлениях, и это обстоятельство вынудило часть населения покинуть свои дома», - продолжает Ориён.

Отметим, что Ходжагор граничит с Пянджским районом Хатлонской области Таджикистана. Рост влияния движения «Талибан» на приграничных с Таджикистаном территориях вызывает большую обеспокоенность Душанбе, особенно с учетом заявлений афганских властей о том, что в рядах талибов воюет много уроженцев стран Центральной Азии, которые планируют перебраться через Амударью с целью продолжения своего «джихада» на сопредельной территории.

Захваченный талибами район Калъаи Зол в провинции Кундуз граничит с Таджикистаном и Узбекистаном. Как рассказал «Озодлику» (узбекская служба Радио Свобода), Мухаммад Наби Гюльчи, командир добровольной полувоенной группировки, воюющей на стороне правительства Афганистана, в Калъаи Зол талибы полностью захватили 45 сел из 50. Оставшиеся под контролем афганского правительства села Халкакуль, Кулутепа, Багрикуль, Киштепа и Багача находятся недалеко от района Калдар, расположенного близ границы с Узбекистаном, и если эти населенные пункты окажутся в руках талибов, то у радикалов появится возможность проникнуть в город Мазари Шариф - центр провинции Балх, - и на территорию Узбекистана.

По словам Гюльчи, среди членов движения «Талибан» есть десятки иностранных боевиков – «чеченцы, узбеки, таджики и пенджабцы».

Секретарь афганского сената Мавлави Абдулла Карлук, представляющий интересы жителей Кундуза, подтвердил «Озодлику», что большинство районов этой провинции находятся под полным или частичным контролем талибов.

«Большие территории не только в Калъаи Зол, но и в Дашти Арчи, к сожалению, перешли в руки боевиков движения. Правительство не смогло провести операцию против боевиков. Кроме того, в руках талибов находятся и недавно созданные районы Кундуза – Калбат, Акташ и Гультепа. Сложность в том, что между силами безопасности нет единства», - считает Абдулла Карлук.

Напомним, 28 сентября 2015 года талибы захватили город Кундуз. К этому времени многие уезды в провинции уже находились под контролем «Талибана», и захват главного города был демонстрацией силы и возможностей движения – первой серьезной акцией талибов после того, как стало известно о смерти их лидера Муллы Омара. 30 сентября сообщалось о том, что талибы полностью контролируют город, а бежавшие чиновники, местные полицейские и военнослужащие афганской армии находятся в аэропорту, который защищает, в том числе, американский спецназ. Однако уже на следующий день было заявлено, что Кундуз освобожден афганской армией, по другим данным, талибы ушли из Кундуза сами и с большими трофеями: только из офиса национальной безопасности они похитили более 900 новых автоматов Калашникова, увезли около 300 джипов, отобранных в офисах различных организаций, и несколько миллионов долларов наличными, выуженных из банков города.

Весной 2016 года талибы стали предпринимать новые попытки по захвату Кундуза - после того, как объявили о начале традиционного «весеннего наступления», в ходе которого они хотели разгромить и изгнать из страны иностранных военных. Активизация талибов привела к тому, что 6 июля президент США Барак Обама заявил о намерении повременить с выводом войск: в Афганистане к началу 2017 года останутся не 5500 американских военных, как планировалось ранее, а 8400 - в связи с тем, что ситуация с безопасностью в Исламской Республике остается очень нестабильной.

Как передает «Голос Америки», в докладе специального генерального инспектора по реконструкции Афганистана говорится, что к концу мая 2016 года территория, находящаяся под «контролем или влиянием» афганского правительства, сократилась до 65,6 процента от всей территории страны по сравнению с 70,5 процента в конце января. Это означает потерю 19 из примерно 400 административных районов.

Алексей Буенков. Фото с сайта «Азия-плюс»

По словам источника в силовых структурах Таджикистана, 40-летний Алексей Буенков был убит на территории ресторана «Карина».

Начальник пресс-службы Центрального военного округа Ярослав Рощупкин подтвердил радиостанции «Озоди» (таджикская служба Радио Свобода) сообщение об убийстве военнослужащего 201-й российской военной базы в Курган-Тюбе. По его словам, предварительное расследование убийства показало, что преступление носит «бытовой характер»: «возникла ссора, которая завершилась тяжкими последствиями».

Как рассказали официанты ресторана «Карина», в тот вечер Буенков отдыхал с женой и друзьями, когда у них произошла ссора с неким молодым человеком по имени Ахлиддин. По их словам, во время драки нападавший использовал нож. Очевидцы утверждают, что они так и не поняли мотива этой ссоры.

По факту убийства возбуждено уголовное дело, расследование ведут местный отдел МВД и прокуратура. Задержаны несколько человек. Убитый военный был отцом двоих детей.

Шпионские программы и оборудование этих компаний поставляются в Узбекистан, Казахстан и другие авторитарные страны с начала 2000-х годов. Они позволяют силовым структурам быстро определять, находить и арестовывать людей, которые обсуждают по телефону или по электронной почте темы, которые власти этих стран считают опасными для себя. По данным Reuters, хакеры, работающие от имени правительства Казахстана, пытались заразить шпионскими программами компьютеры юристов и диссидентов.

Сотрудники Verint Systems и Nice Systems регулярно летают в Ташкент для технической поддержки и обслуживания продукции своих компаний, передает Associated Press.

Напомним, в 2014 году базирующаяся в Великобритании неправительственной организации Privacy International сообщала о том, что страны Запада, в частности, США, Израиль, Германия, снабжают правительства республик Центральной Азии передовыми компьютерными системами, помогая тем самым успешно следить за гражданами, особенно – за гражданскими активистами, журналистами и оппозиционерами. Оборудованные с помощью западных партнеров центры мониторинга обеспечивают спецслужбы центральноазиатских стран возможностями массового перехвата и доступом к телефонным, мобильным и интернет-коммуникациям, охватывая все население. По данным Privacy International, больше всех на системы слежения тратятся Узбекистан и Казахстан.

В Казахстане с начала года заблокировано более 26 тысяч сайтов и ссылок. Об этом сообщает веб-сайт Tengrinews.kz со ссылкой на пресс-секретаря Министерства информации и коммуникаций (МИК) Казахстана Арсена Бектасова.

«С начала года уполномоченным органом, то есть Комитетом государственного контроля в области связей, информатизации и средств массовой информации МИК РК, заблокировано в целом 26 тысяч 266 интернет-ресурсов и ссылок. Из них по терроризму - 2384, порнографии – 21.690, по другим категориям, в том числе суицидальным группам, - 2192. В другие категории входят разжигание межнациональной розни, суицидальные группы, культ жестокости, онлайн-казино», - перечислил Бектасов.

Он пояснил, что в зависимости от ситуации сайты или ссылки блокируются навсегда либо до устранения нарушений. Если интернет-ресурс «напичкан» нарушающей законодательство информацией, то он блокируется полностью либо может быть заблокирована отдельная страница.

Бектасов сообщил, что в ближайшее время на сайте МИК будет открыт раздел, где любой желающий сможет сообщить об интернет-ресурсе, размещающем информацию, нарушающую законодательство Казахстана. В случае подтверждения факта нарушения будут приняты меры по его блокировке.

Напомним, доступ к сайту информагентства «Фергана» заблокирован с 28 августа 2014 года. Причина блокировки не сообщалась и до сих пор ни национальный интернет-провайдер «Казахтелеком», ни правительство Казахстана не желают ее раскрывать. Более того, казахстанские журналисты добились получения официального ответа от «Казахтелекома», в котором говорится, что блокировка не осуществляется. С другой стороны, официальные лица утверждают, что блокировка осуществляется только при наличии решения суда.

Предположительно, поводом для внесудебного запрета доступа к нашему сайту могла стать серия репортажей о массовой драке, произошедшей 27 августа между представителями казахской и узбекской общин села Карамурт Сайрамского района Южно-Казахстанской области.