«...Жизнь коротка. Человек одинок. Надеюсь, все это достаточно грустно, чтобы я мог продолжать заниматься литературой...» С. Довлатов «...У бродячего пса, видишь, больше ходячей отваги. Как, подняв свою лапу, он лечит больную страну...» ДДТ
Хороший писатель — профессия нелегкая, ибо даже признанные и достойно вознаграждаемые авторы постоянно испытывают мучительную неудовлетворенность собой. Хороший пьющий писатель — профессия вдвойне нелегкая. Как хлыстом алкоголя подгоняется муза и достигается острота восприятия мира, давно известно. Многие просто не способны творить «всухую». Перо выпадает из рук, винтики требуют дополнительной смазки, живительная влага запускает мотор вдохновения. Людям нравится делать то, к чему они
имеют талант. И если для дела приходится выбить пару кирпичиков из фундамента собственной личности, что ж, возможность творить для истинного писателя дороже жизни. В поисках вдохновения он порой заглядывает в самые отдаленные и заброшенные кладовые души. Так и двигается — в одной руке перо, в другой бутылка. Бутылочка. С надписью «выпей меня». Приложившись к ней, попадаешь в «сад, где цветы говорили». Красота видится повсюду, но и тяжесть этого мира давит несравненно сильнее. Впрочем, выводы о преходящести
такой меры, о пагубности пути, ведущего от веселья к болезни, когда пить становится интереснее, чем писать, оставлю на откуп врачам. В конце концов, свобода выбора превыше всего, и если человек «был неправ и все спалил за час» — это его дело. Как потребитель, я о другом. Книги читаешь всякие. Бывает, что пойдешь на поводу у моды и общественного резонанса, купишь что-нибудь с вершины чарта. Но посидев за тесной партой Коэльо, воспарив к вершинам человеческого духа с Кастанедой, затерявшись в дебрях витиеватостей
Мураками (я не говорю, что они не пили) и упустив суть, понимаешь: в итоге вероники всегда передумывают умирать, а овцы остаются целы. Понимаешь и возвращаешься к таким как Чарльз Буковски, к этому «самому честному сукину сыну современности», «вечно похмельному водопроводчику, который гаечным ключом простукивает ржавые трубы и вслушивается в музыку». К блаженному, окруженному ангелами самому мрачному из людей и самому веселому на свете человеку Венечке Ерофееву. К «трубадуру отточенной банальности» Сергею Довлатову.
К пьяницам с их сермяжной правдой и посконной истиной. Я не говорю «что модно, то плохо», не хочу становиться жертвой стереотипа: «держащий в руках томик Устиновой не может...». Просто мне нравятся парни, рассказывающие о том, как всю жизнь изобретательно и разнообразно убивают себя. По крайней мере, они стараются нас позабавить. Как-то им больше веришь. Может, потому что они уходят от морали и этики, а их истории — это «некоторое количество текста», которое не призывает задуматься, не претендует на осмысление,
не подсовывает готовые выводы. Они просто констатируют факт. Жизнь такова и ничего кроме. Как лучшее соболезнование чужому горю. Прочтешь о поэзии возлияний, непрельстивых буднях обитателей дна и способах очищения политуры и начинаешь приходить в себя, сильнее ценить жизнь. Сначала вымоешь окна на кухне, потом перестанешь коситься в сторону подсидевшего тебя коллеги. Чего уж греха таить, в глубине души всегда понимала — у него и голова светлее, и зубы крепче. Купишь к шоколадке пару пива. Мужу. Ну, может,
и напишешь завещание, не без того. У Бориса Руденко есть рассказ «Подарки Семилиранды» о старике, который раз в год неизвестно откуда приходил в городишко и дарил его жителям подарки. Волшебные. Только чудеса происходили за счет одаряемого. И пришел к ним парень — бродяга в дырявых ботинках, умирающий от чахотки. Ему достался будильник с одной стрелкой, который не шел. Жители городка тут же выбежали из домов и наперебой стали предлагать свои услуги. Парень получил еду, крышу над головой и новую пару обуви
— все то, в чем сначала ему было отказано, а полгорода успело вылечиться к тому моменту, когда он понял, кто заплатит за исцеление. И когда он лежал, судорожно вдыхая воздух обрывками легких, а до 12 оставалась минута, часы стали, и он испугался, потому что понял, что будет жить вечно. Буковски, Ерофеев и Довлатов — это чахоточные парни, которым ничего не досталось. Но в перерывах между запоями и загулами, лечением в клиниках и депрессиями они умудрялись оседлать своего маленького пони, проделать на нем
пару трюков и удивить всех. Говорит мне как-то знакомая: «Хороший писатель Сергей Довлатов. Только алкоголик». Мол, не люблю я этот гимн водке в современной русской литературе. Пускай, говорит, пьют, но искусство должно оставаться чистым. Интересно, как бы выглядело все то же самое, но без «разливанного моря»? Да никак не выглядело бы, потому, что не было бы написано. Большинство механизмов имеет ограниченное число способов запуска. А победителей не судят. Лично я не берусь. Лучше выпью. Логично,
да и они бы одобрили.
* при написании данного текста особенно сильно пострадал «Джонни Уокер».