Чем больше времени проходит после Чернобыльской катастрофы, тем более странной становится Зона. Возникают новые виды мутантов, новые смертельно опасные аномалии, новые артефакты. Сталкеру Кексу вместо испытанной многими вылазками в Зону команды навязывают в спутники новичка по кличке Псих. Биолога Ивана Сиверцева нанимает консультантом воротила местного теневого бизнеса. И все это на фоне череды загадочных исчезновений опытных сталкеров вне Зоны.

События, на первый взгляд совершенно друг с другом не связанные, сплетаются в тугую нить очередной игры со смертью, игры столь же опасной, как прятки на осевой линии оживленной автострады.

Под самым потолком тускло светили одиночные голубоватые светодиоды. Света они давали ровно столько, чтобы улавливать очертания коридора и дверных проемов, но при этом не видеть никаких подробностей. Кекс до сих пор не знал, какого цвета в этом коридоре стены.

Дверь, за ней тесная конурка, в темных углах охранники. Еще дверь, и наконец-то покатиловское логово.

После коридорного затемнения кабинет казался ярко освещенным, хотя на самом деле тут тоже царил полумрак, только не тревожный, а мягкий. Самый яркий источник света — настольная лампа. Желтоватый конус бил из-под абажура и неохотно растекался по столешнице, обитой зеленым сукном. Кекс не без оснований подозревал, что письменный стол Покатилова когда-то был бильярдным. Во всяком случае, бортики по периметру и лузы по углам его не слишком испортили бы.

- Здравствуйте, — поздоровался Кекс почтительно.

Он всегда старался держаться так, чтобы не выглядеть подобострастным. Почтение, уважение — это понятно, тем более что Покатилова всерьез есть за что уважать. Но не лебезить. Хотелось верить, что это удается.

- Здравствуй, Кекс. Присаживайся.

За спиной словно по волшебству возник стул с высокой спинкой. Тот, кто выставил его в центр кабинета, снова растворился в царящем у стен полумраке.

Кекс сел, держа спину прямо.

- Рассказывай.

- Прошли удачно, без потерь, — бодро начал Кекс. — На входе, правда, долго отлеживаться пришлось, вояки на блокпосте пересменку затянули почти на час. Карьер и склады миновали чистенько, хотя там «воронок» несколько штук новых нарисовалось. По тропе теперь не пройдешь, только зигзагом.

- Ты о главном давай, — пробурчал Покатилов. — Мне твоя живопись до одного места.

- О главном рассказать нечего. — Кекс чувствовал, что в голосе начали сквозить виноватые нотки, хотя никакой вины не могло быть и в помине. — Мы нашли и нужный корпус, и нужную комнату. Только сейфа там не было. Там вообще ничего не было, даже хлама на полу не оставили.

Покатилов поднял на Кекса тяжелый начальственный взгляд.

- Хочешь сказать, что мои информаторы врут? — спросил он.

- Не знаю. — Кекс пожал плечами, противный сам себе. Получалось, что он оправдывается, словно действительно в чем-то виноват. — Там на полу пыли до фигища. В одном углу выделяется эдакий особо пыльный прямоугольничек, так что сейф там скорее всего когда-то был. Просто мы опоздали. И еще: по лестнице из черного хода я пойти не рискнул, там, по-моему, свежая аномалия.

- Аномалия? — Покатилов вопросительно сдвинул брови.

- Да. Справа, если сверху смотреть, перила поросли ржавым мохом. Прям мочало — кое-где аж до ступеней висит. А слева — чистенькие, разве только не блестят. И что-то там вдоль них переливается такое… Вроде как тусклый свет. Вдоль трубы, за которую рукой надо браться. Пэ-дэ-а определил аномалию неизвестного типа. Я поглядел-поглядел… и увел всех от греха подальше. Выбрались через окно на первом этаже.

- Вот дерьмо. — Покатилов продолжал хмуриться, но, похоже, Кексу он верил. — Кто ж это такой шустрый выискался, а?

Вопрос был явно риторический. Кекс неподвижно сидел на стуле и преданно таращился на босса.

- В аномалию на лестнице никто вляпаться не успел?

- Нет, я ж говорю, увел всех другим путем.

- До вас, — уточнил Покатилов.

- А, — сообразил Кекс. — Вроде нет, останков не видно было. Если б были останки, я б и не размышлял, сразу всех увел бы…

- Тоже правильно, — кивнул Покатилов.

С полминуты он сидел молча, не отрывая взгляда от столешницы. Потом поглядел на Кекса.

- Ладно… По сегодняшнему, считай, все ясно. За хабар получишь как отоспишься; со своими сам делись, только Паню особо отметь. Кстати, ты молодец, Кекс, задание заданием, а артефактики по дороге собираешь. Все бы так.

Книга: «Прятки на осевой» Владимир Николаевич Васильев

Источник: Литрес

Рекомендованная цена: 4990 рублей.

Источник: Explay

Бессонница рано или поздно проходит — так подсказывает житейский опыт. Но что делать, если она растягивается на многие месяцы? Если бессонные ночи наполнены кровавыми видениями, которые подозрительно напоминают реальность? Ральф Робертс не знает ответов на эти вопросы; наверняка ему известно лишь одно — еще немного, и он сойдет с ума…

Никто — и тем более Доктор Литчфилд — не сказал Ральфу Робертсу напрямую, что его жена умирает, но пришло время, и Ральф понял это сам, без чьей-либо подсказки. Месяцы между мартом и июнем слились в сплошную кошмарную беготню — это было время бесконечных бесед с врачами, вечерних пробежек в больницу с Каролиной, поездок в другие больницы в другие штаты для каких-то специальных анализов (большую часть времени, проведенного в этих поездках, Ральф не уставал благодарить Бога за то, что у Каролины был страховой полис «Голубого креста», покрывающий часть расходов, связанных с пребыванием в больницах) и самостоятельных изысканий в Публичной библиотеке Дерри: сначала — в поисках чего-то, что могли проглядеть специалисты, потом — просто в поисках надежды, соломинки, за которую можно было бы ухватиться.

Эти четыре месяца были похожи на какой-то жуткий карнавал, куда тебя затащили по пьяни, — на карнавал, где люди на аттракционах действительно кричат от страха, люди, потерявшиеся в зеркальных лабиринтах, теряются по-настоящему, а обитатели Павильона Уродов глядят на тебя с кривыми улыбочками на губах и неподдельным ужасом в глазах. Это странное впечатление возникло у Ральфа еще в середине мая, а когда наступил июнь, он понял, что все эти ребята в больничных покоях норовят впарить ему какие-то шарлатанские снадобья, что исцелением здесь и не пахнет, а веселый скрип карусели уже не мог скрыть траурного похоронного марша, звучащего из динамиков. Да, это был карнавал — карнавал потерянных душ.

В первые недели девяноста второго года Ральф продолжал гнать от себя эти ужасные образы — и еще более страшную мысль, которая маячила там, за ними, — но в начале июля он понял, что дальше обманывать себя уже невозможно. В тот год стояла жуткая жара — такой жары в штате Мэн не было с семьдесят первого года, — и Дерри стал настоящей баней из подернутого дымкой солнца, невыносимой влажности и средней дневной температуры около сотни по Фаренгейту[1 - около 35 градусов по Цельсию. - Примеч. пер.]. Город — отнюдь не шумный мегаполис и в более благоприятные времена — теперь окончательно впал в сонный ступор, и в этой жаркой тишине Ральф Робертс впервые услышал, как тикают часы смерти, и понял, что за этот короткий месяц — от прохладного июня до тяжелого душного июля — мизерные шансы Каролины на спасение и вовсе сошли на нет. Она скоро умрет. Может, и даже скорее всего, не этим летом (у докторов на руках обычно имеются кое-какие козыри, и Ральф был уверен, что и на этот раз что-то такое есть), но осенью или зимой — это точно. Человек, с которым он прожил долгие годы, единственная женщина, которую он любил в этой жизни, — умрет. Ральф гнал от себя эти мысли, обзывая себя старым параноиком, но в звенящей тишине жарких летних дней ему непрестанно слышалось это страшное тиканье — иногда ему казалось, что оно доносится даже из стен.

Но все-таки громче всего этот звук был в самой Каролине, и когда она поворачивалась к нему со своим спокойным бледным лицом — чтобы попросить его включить радио, пока она готовит фасоль на ужин, или принести ей мороженого из магазинчика «Красное яблоко», — в эти мгновения он понимал, что и она тоже слышит эти призрачные часы. Он это видел в ее темных глазах: и когда она была еще в сознании, и даже потом — когда ее взгляд уже был затуманен болеутоляющими таблетками, которые она принимала горстями. К тому времени тиканье стало уже очень громким, и в то душное лето, когда Ральф лежал без сна — когда одна простыня весила целую тонну, когда начинало казаться, что все собаки в Дерри воют на луну, — он слушал, слушал, как тикают часы смерти внутри Каролины, и ему представлялось, что его сердце сейчас разорвется от горя и ужаса. Сколько ей еще придется страдать, прежде чем все будет кончено? И сколько еще придется страдать ему? А главное, как ему жить потом, без нее?!

Именно в этот странный и жуткий период своей жизни Ральф начал совершать долгие и даже изнурительные прогулки. Он гулял жаркими летними днями и сумеречными вечерами, иногда он возвращался домой настолько уставшим, что даже не мог поесть. Он все еще ждал и надеялся, что Каролина будет ругать его и отговаривать, что она скажет: «Зачем ты себя истязаешь, старый дурак? Ты точно угробишь себя, если будешь столько ходить по такой жаре!» Но Каролина ничего не говорила, и постепенно он начал понимать, что она скорее всего и не знает об этих его долгих прогулках. Она была в курсе, что он куда-то выходит. Но она ничего не знала о всех тех милях, которые он проходил пешком, и не понимала, что он возвращается совершенно измученным, зачастую дрожа от усталости и едва не схлопотав солнечный удар. А ведь когда-то Ральфу казалось, что она замечает все — даже малейшие изменения в его прическе. Когда-то, но не теперь; опухоль в мозгу уже лишила ее былой наблюдательности, а скоро заберет и жизнь.

И он гулял, наслаждаясь жарой, даже несмотря на то что у него часто кружилась голова и звенело в ушах, — наслаждаясь по большей части именно из-за этого. Иногда у него звенело в ушах несколько часов кряду, причем звенело так громко и голова гудела так сильно, что он не слышал тиканья часов смерти, отмеряющих время, оставшееся Каролине.

Книга: «Бессонница» Стивен Кинг

Источник: Литрес

Есть вещи, которые случаются с вами, но верить в них трудно. Вы спускаетесь по лестнице — самое обычное дело. Гаснет свет, потому что в музее не все ладно с электричеством.

Вы открываете дверь на лестницу, чтобы впустить в эту первобытную тьму, разом обрушившуюся на вас лавиной, хоть немного света.

Но свет отсутствует.

Внезапно вы падаете на что-то.

И это ЧТО-ТО — некогда живое и теплое, а теперь окоченевшее, окровавленное, изуродованное пугает вас до полусмерти.

И вы кричите от страха.

И прибегает охрана.

И включают, наконец, свет в этой секции музея.

И на ваших руках — кровь.

И они… все они, кто прибежал, смотрят на вас, как на зачумленную.

Потому что вы — в крови. И тело на полу у ваших ног.

И тут вызывают полицию.

И полиция приезжает среди ночи в музей на Волхонке.

Каждый роман Татьяны Степановой написан по всем классическим канонам детективном жанра. При этом истории, которые рассказывает своим многочисленным поклонникам мастер детектива, настолько реалистичны, что кажется, будто свои книги автор пишет на основе событий, произошедших на самом деле. И это неслучайно — как и любимая героиня Катя Петровская, Татьяна работает в пресс-центре ГУВД Московской области, и имеет возможность узнавать из первых рук все детали самых громких преступлений. Кроме того, закончив юридический факультет МГУ, Татьяна несколько лет работала следователем, и теперь, как она сама признается, этот опыт очень помогает ей в работе над книгами.

В новом романе мастера читателя ждет встреча с обаятельной Катей Петровской, которая становится свидетельницей жестокого преступления в самом известном музее страны и берется за расследование. Молодому следователю придется столкнуться с загадками так называемой «Проклятой коллекции» — произведениями древнеегипетского искусства, которые завещал музею известный криминальный авторитет. У этой коллекции дурная слава, считается, что она приносит своим обладателям смерть.

И вот, словно шаг за шагом в анфиладе залов музея, Катя Петровская будет открывать новые и новые факты и подробности, которые помогут раскрыть зловещие тайны и понять, что же произошло в ту страшную ночь в музее.

Об авторе: Татьяна Степанова окончила юридический факультет МГУ. Работала следователем. В настоящее время сотрудница пресс-центра ГУВД Московской области, подполковник полиции. Книги Степановой издаются за рубежом, в частности, в Германии. По многим произведениям автора сняты и снимаются телефильмы.

Источник: Эксмо