Литературное чтиво Выпуск No 362 от 2006-05-29 Число подписчиков: 22    Дэн БРАУН "КОД ДА ВИНЧИ" Глава 27      Сидя за столом в кабинете Жака Соньера, Колле прижимал трубку к уху и недоверчиво щурился. Правильно ли я понял Фаша?      - В куске мыла? Но как Лэнгдон мог узнать о маячке?      - Софи Невё, - ответил Фаш. - Это она ему сказала.      - Но зачем?      - Чертовски хороший вопрос, но я только что слышал запись, подтверждающую, что именно она помогла ему сорваться с крючка.      На миг Колле лишился дара речи. О чем только думала эта Невё? И у Фаша есть доказательства, подтверждающие, что она сорвала операцию судебной полиции? Софи Невё следует не просто уволить, ее надо отдать под суд!      - Но, капитан... а где сейчас Лэнгдон?      - Там, в музее, где-нибудь еще сработала сигнализация?      - Нет, сэр.      - И ни один человек не пролезал под решеткой у входа в Большую галерею?      - Нет. Мы поставили там охранника музея. Как вы приказали.      - Ладно. В таком случае Лэнгдон должен быть где-то в Большой галерее.      - Здесь, у нас? Но что ему тут делать?      - Охранник Лувра вооружен?      - Да, сэр. Он старший по званию.      - Отзовите его, - скомандовал Фаш. - Всех людей надо бросить на охрану выходов из здания. Чтобы расставить моих людей по периметру, понадобится несколько минут. И я не хочу, чтобы Лэнгдон ускользнул. - Фаш умолк и после паузы добавил: - И еще скажите охране, что агент Невё, по всей видимости, где-то с ним. С Лэнгдоном.      - А я думал, агент Невё ушла.      - Вы что, видели, как она выходила?      - Нет, сэр, но...      - Никто из наших людей, дежуривших на улице, тоже не видел, как она выходила. А вот как входила - видели.      Колле был просто потрясен наглостью и безрассудством Невё. Неужели она еще в здании?      - Давайте действуйте! - рявкнул Фаш. - Ко времени, когда вернусь, чтоб Лэнгдон и Невё были у вас в наручниках!      Водителя грузовика отпустили, и Фаш принялся инструктировать своих людей. Роберт Лэнгдон доставил им сегодня немало хлопот. А с учетом того, что теперь ему помогает агент Невё, пинать его в угол будет труднее, чем он предполагал.      И Фаш решил не рисковать.      Половину своих людей он отправил обратно к Лувру следить за всеми входами и выходами. А остальных послал к единственному месту в Париже, которое могло бы служить Лэнгдону безопасным пристанищем. Глава 28      Лэнгдон с изумлением разглядывал шесть слов, начертанных на пуленепробиваемом стекле. Казалось, они парят в воздухе, отбрасывая неровную тень на загадочную улыбку Моны Лизы. - Приорат, - прошептал Лэнгдон. - Еще одно доказательство, что ваш дед был членом братства!      Софи взглянула на него с недоумением:      - Вам понятно, что это?      - Да, - рассеянно кивнул Лэнгдон, погруженный в собственные мысли. - Это провозглашение одного из самых фундаментальных философских принципов братства!      Софи растерянно взирала на отсвечивающие красным слова, выведенные поперек лица Моны Лизы: ТАК ТЕМЕН ОБМАННЫЙ ХОД МЫСЛИ ЧЕЛОВЕКА      - Дело в том, Софи, - сказал Лэнгдон, - что традиция поклонения богине была основана у братства на веровании, что могущественные люди эпохи раннего христианства "обманывали" мир, пропагандируя лживые идеи. Идеи, обесценивающие значение женского начала и возвышающие значение начала мужского.      Софи не ответила, молча глядя на слова.      - Приорат Сиона считал, что Константину1 и его преемникам по мужской линии удалось отвратить мир от языческого матриархата и насадить патриархальное христианство. И делали они это, развернув пропагандистскую кампанию, где демонизировалось священное женское начало, что привело к исчезновению богини из современной религии.      На лице Софи отразилось сомнение.      - Дед послал меня сюда, чтобы я нашла эту запись. Наверняка он хотел сказать нечто большее.      Лэнгдон понял, что она имеет в виду. Она считает, что есть еще один код. Но есть ли в этой фразе какой-то потаенный смысл, он пока не знал.      Так темен обманный ход мысли человека, повторил он про себя. Вот уж воистину темен.      Никто не посмел бы отрицать то огромное благо, которое привносит Христианская церковь в беспокойный современный мир, и тем не менее история Церкви полна насилия и обмана. Кровавые крестовые походы с целью обратить язычников в христианство и уничтожить религии, связанные с поклонением женскому началу, длились на протяжении трех веков, и методы подавления инакомыслия были чрезвычайно жестоки.      Католическая инквизиция опубликовала книгу, которую без преувеличения можно назвать самой кровавой в истории человечества. Называлась она "Malleus Maleficarum", или в переводе с латинского "Молот ведьм". Книга предупреждала мир об "опасности свободомыслия среди женщин", а также инструктировала священником, как находить, пытать и уничтожать ведьм. К числу "ведьм" Христианская церковь того времени относила всех женщин-ученых, женщин-священников, цыганок, любительниц мистики и природы, собирательниц трав, вообще любую женщину, "выказывающую подозрительное пристрастие к миру Природы". Повитух тоже убивали - за их еретическую практику использовать различные снадобья для облегчения болей у рожениц. По утверждениям Церкви, эти страдания даны им свыше как наказание Господне за первородный грех Евы, посмевшей вкусить от Древа познания. За три века охоты за ведьмами Церковь сожгла на кострах пять миллионов женщин!      Пропаганда и кровопролитие дали свои плоды. Сегодняшний мир - живое тому доказательство.      Женщинам, считавшимся прежде воплощением священного духовного начала, запрещено занимать высокие должности. На свете не существует женщин-раввинов, католических священников, исламских муфтиев. Считавшийся некогда священным акт естественного сексуального слияния мужчины и женщины, через который оба они соединяются не только телом, но и духом, ныне признан постыдным. Мужчины в сутанах и рясах боится даже собственных вполне естественных сексуальных порывов, считают их происками самого дьявола, который совращает их через свою верную пособницу... женщину.      Даже женские организации с "левым уклоном" не избежали гонений со стороны Церкви. Во Франции и Италии само слово "левый" - gauche и sinistre - приобрело негативный оттенок, в то время как слово "правый" стало почти полным синонимом правоты, правильности, праведности. По сей день радикально мыслящих политиков называют левым крылом, иррациональное мышление - левым, а слово sinistre переводится как "плохой", "дурной", "злой".      Дни богини были сочтены. Маятник качнулся в другую сторону. Мать Земля стала мужским миром, боги разрушения и войны наверстывали упущенное. Подавляемое на протяжении двух тысячелетий мужское эго вырвалось на свободу. Приорат Сиона считал, что изничтожение священного женского начала в современной жизни вызвало феномен, который американские индейцы племени хопи называли "койянискватси" - "жизнь вне равновесия", подчеркивая тем самым нестабильность ситуации в мире, страдающем от войн, обилия женоненавистнических обществ и все растущего пренебрежения к Матери Земле.      - Роберт, - шепнула Софи, - кажется, сюда кто-то идет! Тут и он услышал шаги в коридоре. Они приближались.      - Сюда! - прошипела Софи, выключив фонарик, и Лэнгдон тут же перестал ее видеть.      На секунду он совершенно ослеп. Сюда? Это куда же? Но затем глаза освоились с темнотой, и он разглядел силуэт Софи, она бежала к центру комнаты и через мгновение нырнула за большой восьмиугольный диван. Он был готов бежать следом, но его остановил грозный возглас.      - Arretez! <Стоять! (фр.)> - скомандовал человек в дверях.      Агент из службы безопасности Лувра вошел в Саль де Эта с револьвером на изготовку. Он целился прямо в грудь Лэнгдону. Лэнгдон чисто инстинктивным жестом поднял руки.      - Couchez-vous! - громко скомандовал мужчина. - Ложись!      И через секунду Лэнгдон оказался на полу, лицом вниз. Агент подскочил и ударом ботинка заставил его раздвинуть ноги и руки.      - Mauvaise idee <Скверная, плохая идея (фр.)>, Monsieur Langdon, - сказал он и вдавил дуло револьвера в спину Лэнгдону. - Mauvaise idee.      Лежа лицом к полу, с нелепо раскинутыми руками и ногами, Лэнгдон не удержался от ироничного сравнения. Прямо как Витрувианский человек, подумал он. Только лицом вниз. Глава 29      Сайлас взял тяжелый железный подсвечник с алтаря и вернулся к обелиску. Вполне подходящий инструмент, его можно использовать в качестве рычага. Разглядывая серую мраморную плиту, под которой была пустота, он вдруг понял, что вскрыть пол, не наделав шума, не удастся.      Железо по мрамору. Эхо разнесет удары по всей церкви. Что, если монахиня услышит? Она сейчас, наверное, спит. Но грохот разбудит ее. В таких делах Сайлас предпочитал не рисковать. И начал озираться в поисках какой-нибудь тряпки, которой можно обернуть железный наконечник. Но не увидел ничего подходящего, кроме покрывала на алтаре. Как-то неловко было его снимать. Моя сутана, подумал он. Зная, что в церкви он один, Сайлас развязал шнур, стягивающий сутану у горла, и она тут же соскользнула с тела и упала на пол. Он слегка поморщился от боли - грубая шероховатая ткань задела свежие раны на спине.      Теперь он был наг, не считая некоего подобия набедренной повязки из свивальника. Сайлас обернул краем сутаны конец железного прута. Затем примерился и нанес удар прямо по центру серой плитки. Раздался приглушенный стук. Камень выдержал. Он ударил еще раз. Снова глухой стук, только на сей раз сопровождаемый треском. С третьего удара удалось наконец расколоть мраморную плиту, ее кусочки разлетелись по полу, часть провалилась в углубление под камнем.      Тайник!      Осторожно освободив отверстие от осколков камня, Сайлас заглянул в него. Потом опустился на колени, кровь стучала в висках. И сунул в тайник белую обнаженную руку.      Сперва ничего найти не удавалось. Повсюду просто гладкий холодный камень. Затем он продвинул руку дальше, под линию Розы, и что-то нащупал! Толстый прямоугольный предмет, на ощупь тоже похожий на камень. Он ухватил его кончиками пальцев и осторожно вытянул. Поднялся с колен и, держа находку на ладони, внимательно разглядывал ее. Грубо обработанный кусок камня, а на нем выцарапаны какие-то слова. На секунду Сайлас ощутил себя новым Моисеем.      Но, прочитав слова на камне, удивился. Он считал, что краеугольный камень окажется картой или же целой комбинацией указаний направления, возможно, даже закодированной. Однако надпись на камне поражала простотой и лаконичностью: ИОВ 38: 11      Цитата из Библии? Сайлас был просто потрясен примитивностью своей находки. В тайнике, на поиски которого потрачено столько сил, всего лишь цитата из Библии? Да, братство ни перед чем не остановится, чтоб поглумиться над правоверными!      Иов. Глава тридцать восьмая. Стих одиннадцатый.      Сайлас не помнил наизусть одиннадцатого стиха этой главы, но знал, что в Книге Иова рассказывается о человеке, чья вера в Господа подверглась нескольким тяжелым испытаниям. Что ж, это как раз наш случай, подумал он, и в сердце его вновь возродилась надежда.      Он еще раз взглянул на линию Розы и улыбнулся. Затем посмотрел через плечо. На главном алтаре на позолоченной подставке стояла огромная, переплетенная в кожу Библия.      Сидевшая наверху, на хорах, сестра Сандрин дрожала мелкой дрожью. Всего лишь несколько минут назад она была готова бежать и исполнить свой долг, но тут пришелец внезапно скинул сутану. Она увидела его алебастрово-белую кожу и содрогнулась от ужаса и изумления. Вся его широкая белая спина была сплошь в кровавых шрамах. Даже отсюда было видно, что раны свежие.      Этого человека безжалостно пороли хлыстом!      Она также заметила и кровавый круг на бедре, что оставила подвязка с шипами. Что это за Бог такой, которому угодно, чтобы плоть человеческая подвергалась подобным мукам? Her, сестра Сандрин просто отказывалась понимать ритуалы, практиковавшиеся членами "Опус Деи". Но сейчас это беспокоило ее меньше всего. "Опус Деи" ищет краеугольный камень! Как они узнали о нем, сестра не представляла и знала, что раздумывать об этом сейчас просто некогда.      Окровавленный монах спокойно надел сутану, затем расправил складки ткани и, сжимая в руке находку, двинулся к алтарю, где находилась Библия.      Стараясь не дышать, сестра Сандрин вышла с хоров и устремилась вниз по лестнице, к себе в келью. Оказавшись в комнате, подбежала к деревянной кровати, опустилась перед ней на колени и вытащила из самого дальнего угла запечатанный конверт, который сама спрятала здесь три года назад.      Торопливо вскрыла его и увидела четыре парижских телефонных номера.      Дрожащей рукой она принялась накручивать диск. Сайлас положил камень на алтарь и снял тяжелую Библию в кожаном переплете с подставки. Он стал торопливо перелистывать страницы, мельком отметив, что его длинные белые пальцы вспотели от возбуждения. И вот наконец он нашел в Ветхом Завете Книгу Иова. Так, теперь глава тридцать восьмая. Вот она. Он вел указательным пальцем вдоль колонки с текстом, заранее предвкушая торжество при виде заветных слов.      Они укажут нам путь!      Отыскав стих одиннадцатый, Сайлас прочел текст. Всего несколько слов. Смутился, растерялся, прочел их еще раз и понял, что произошло нечто ужасное. Стих гласил: .. ДОСЕЛЕ ДОЙДЕШЬ, И НЕ ПЕРЕЙДЕШЬ, И ЗДЕСЬ ПРЕДЕЛ НАДМЕННЫМ ВОЛНАМ ТВОИМ. Глава 30      Начальник охраны Клод Груар так и кипел от ярости, стоя над распростертым на полу перед "Моной Лизой" арестованным. Этот ублюдок посмел убить Жака Соньера! Для Клода и его людей Соньер был как отец родной.      Больше всего на свете в этот момент Груару хотелось нажать на спусковой крючок и выстрелить в спину Роберту Лэнгдону. Ему, как начальнику музейной охраны, разрешалось носить огнестрельное оружие. Но он тут же напомнил себе, что быстрая смерть от пули - слишком уж легкий выход для негодяя в сравнении с теми муками и унижениями, которым подвергнет его Фаш, а затем и пенитенциарная система французского правосудия.      Клод выхватил из-за пояса радиопереговорное устройство и попытался связаться со своими людьми, чтобы прислали подмогу. Нo в трубке раздавалось лишь потрескивание. Дополнительно установленное в этом зале охранное электронное оборудование создавало помехи. Ладно, иду к двери. Продолжая целиться в спину Лэнгдону, Груар начал пятиться к выходу. Сделал шага дни и вдруг застыл как вкопанный. Что это, черт побери?      В центре комнаты материализовался какой-то смутный объект. Силуэт. Так, значит, в зале находится кто-то еще? Да, то была женщина, она быстро надвигалась на него слева. А впереди нее плясал и подпрыгивал узкий красноватый лучик света. Она водила им по полу, точно пыталась что-то найти.      - Qui est la? <Вы кто? (фр.)> - окликнул женщину Груар. Сердце его бешено билось. Он не знал, в кого теперь целиться, куда бежать.      - НТП, - спокойно ответила женщина, продолжая осматривать пол с помощью фонарика.      Научно-технический отдел полиции. Начальник охраны весь вспотел. Я думал, все агенты уже ушли! Теперь он узнал фонарик с ультрафиолетовым лучом, вспомнил, что точно такие же использовали здесь агенты судебной полиции. И все же не понимал, что техническая служба пытается отыскать здесь.      - Votre nom! - взревел начальник охраны, инстинктивно чувствуя, что здесь что-то не так. - Repondez! <Ваше имя! Отвечайте! (фр.)>      - C'est moi <Это я (фр.)>, - спокойно ответил ему женский голос по-французски. - Софи Невё.      Это имя определенно было знакомо Клоду Груару. Ах, ну да, конечно, Софи Невё! Вроде бы так звали внучку Жака Соньера? Она приходила сюда совсем еще маленькой девочкой, но с тех пор прошло много лет. Да нет, быть того не может, чтобы она! Если эта женщина и есть Софи Невё, тем меньше оснований доверять ей. Груар был наслышан о полном разрыве Соньера со своей внучкой.      - Вы меня знаете! - крикнула женщина. - И Роберт Лэнгдон не убивал моего деда! Можете мне поверить!      Но начальник охраны не был склонен принимать это на веру. Надо вызвать подкрепление! Снова попробовал связаться со своими людьми по радиопередатчику, и снова в ответ лишь потрескивание. Вход находился в добрых двадцати ярдах у него за спиной, и тогда Груар начал медленно, шаг за шагом пятиться к двери, нацелив револьвер на мужчину, распростертого на полу. Еще шаг, и тут вдруг он увидел, что женщина прошла по залу, а затем, включив ультрафиолетовый фонарик, принялась осматривать большое полотно, висевшее напротив "Моны Лизы".      Сообразив, что это за картина, Груар тихо ахнул.      Что, черт побери, она делает?      Софи Невё почувствовала, что на лбу у нее выступил холодный пот. Лэнгдон по-прежнему лежал на полу, раскинув руки и ноги. Держись, Роберт. Я уже почти у цели. Понимая, что охранник ни за что в них не выстрелит, Софи перенесла свое внимание на главное: начала тщательно осматривать все вокруг шедевра - еще одной картины Леонардо да Винчи. Но даже специальное ультрафиолетовое освещение не помогло обнаружить ничего интересного ни на полу, ни на стенах, ни на самом полотне.      Здесь точно должно что-то быть!      Софи была уверена, что правильно поняла намерения деда.      А какой еще был у него выход?      Шедевр, который она осматривала, был довольно большим полотном высотой в пять футов. Да Винчи изобразил на нем весьма причудливую сцену. Деву Марию, сидящую в какой-то неуклюжей позе, младенца Иисуса, Иоанна Крестителя и ангела Уриеля - все они размещались на острых скалах. Когда Софи была еще маленькой девочкой, каждый осмотр "Моны Лизы" заканчивался тем, что дед тащил ее к этой картине, висевшей напротив.      Я здесь, дедуля! Но не вижу пока ничего!      Софи слышала, как начальник охраны вновь попытался связаться по рации со своими людьми.      Думай же, думай!      Мысленно она представила надпись на стекле перед "Моной Лизой". Так темен обманный ход мысли человека. Перед полотном, которое она рассматривала, не было защитного пуленепробиваемого стекла, так что писать было просто не на чем, к тому же Софи знала, что дед никогда бы не осквернил картину надписью поверх краски. Тут ее осенило. По крайней мере снаружи. Она полпяла глаза и принялась рассматривать длинные шнуры, свисавшие с потолка, на которых держалось полотно.      Может, здесь? Ухватив раму за левый край, Софи притянула картину к себе. Потом заглянула за картину и, включив фонарик, стала осматривать ее оборотную сторону. Нескольких секунд было достаточно, чтобы понять: на сей раз интуиция подвела. Задняя сторона картины была девственно чиста. Никакого текста не высветилось, лишь мелкие темные точечки и пятна на состарившемся холсте и...      Нет, погоди-ка!      Софи заметила, как в нижней части деревянной рамы, в том месте, где к ней прилегало полотно, что-то блеснуло. Предмет был маленький и почти полностью провалился в щель между рамой и полотном. Свисал лишь кончик золотой цепочки.      К своему изумлению, Софи обнаружила на цепочке знакомый золотой ключик, верхняя часть которого представляла собой крест с гербом. Последний раз она видела его, когда ей должно было исполниться девять. Fleur-de-lis с загадочными инициалами P. S. И тут Софи словно услышала голос призрака, дед нашептывал ей на ушко: "Придет время, и ключик будет твоим." К горлу подкатил ком, она поняла, что, умирая, дед сдержал свое обещание. Этот ключ открывает шкатулку, сказал он тогда, где я храню много разных секретов.      Только теперь Софи поняла, что смыслом затеянной сегодня дедом игры в слова было обнаружение этого ключа. Ключ был при нем, когда его убивали. Не желая, чтобы он попал в руки полиции, дед спрятал его за этой картиной. И чтобы отыскать его, требовалась не только недюжинная смекалка. Для этого надо было родиться Софи Невё.      - Аu secours! <На помощь! (фр.)> - крикнул охранник.      Софи выдернула цепочку с ключом и сунула ее в карман вместе с фонариком. Выглянула из-за рамы и увидела, как охранник отчаянно пытается связаться с кем-то по рации. Он направлялся к выходу, продолжая целиться в лежавшего на полу Лэнгдона.      - Аu secours! - снова крикнул он.      В ответ лишь треск и невнятные шумы.      Он ничего не может сообщить, догадалась Софи, вспомнив, что туристы с мобильными телефонами, пришедшие в этот зал, напрасно пытались дозвониться домой, чтобы сообщить радостную новость: они наконец увидели "Мону Лизу". Стены зала были так напичканы проводами охранных устройств, что телефоны работали только на выходе из помещения. Теперь охранник поспешно направлялся к двери, и Софи поняла, что надо действовать незамедлительно.      Большое полотно было прекрасным укрытием, и Софи подумала, что второй раз за сегодняшний день Леонардо да Винчи может прийти ей на помощь.      Еще несколько метров, сказал себе Груар, продолжая целиться в Лэнгдона.      - Arretez! Ou je la detruis! <Стоять! Иначе я его уничтожу! (фр.)> - Эхо от женского крика разнеслось по всему залу.      Груар обернулся и похолодел.      - Mon dieu, non! <О мой Бог, нет! (фр.)>      В красноватом тумане он видел, как женщина сняла большую картину со стены и выставила перед собой, как щит. Картина прикрывала ее почти полностью. Первой мыслью Груара было: почему не сработала сигнализация? Но затем он вспомнил, что кабельные датчики, ведущие к отдельным экспонатам, сегодня еще не включали. Что она делает?!      Охранник похолодел.      Полотно вспучилось посередине, смутные очертания Девы Марии, младенца Иисуса и Иоанна Крестителя исказились.      - Non! - вскричал Груар, в ужасе наблюдая за тем, какой ущерб наносится бесценному полотну да Винчи. Женщина вдавливала колено в самый центр полотна. - NON!      Груар развернулся и прицелился в женщину, но тут же сообразил, что это пустая угроза. Картина представляла собой надежный щит - ведь стоимость ее равнялась шести миллионам долларов.      Не могу же я всадить пулю в да Винчи!      - Оружие и рацию на пол! - спокойно скомандовала женщина по-французски. - Иначе продавлю полотно коленом. Полагаю, ты знаешь, как бы отнесся к этому мой дед.      У несчастного просто голова пошла кругом.      - Пожалуйста... не надо! Ведь это "Мадонна в гроте"! - И он бросил на пол рацию и револьвер и поднял руки вверх.      - Спасибо, - сказала женщина. - А теперь делай, что тебе говорят, и все будет хорошо. ***      Несколько секунд спустя Лэнгдон с бешено бьющимся сердцем мчался вместе с Софи вниз по пожарной лестнице. Ни один из них не произнес ни слова с тех пор, как они выбежали из зала, где висела "Мона Лиза" и лежал на полу дрожащий от злобы и страха охранник Лувра. Теперь уже Лэнгдон крепко сжимал его револьвер в руке и не мог дождаться, когда же наконец от него избавится. Револьвер казался ему страшно тяжелым, от него так и веяло опасностью.      Перепрыгивая сразу через две ступеньки, Лэнгдон пытался сообразить, понимала ли Софи, насколько бесценным было полотно, которое она едва не погубила. Картина да Винчи, за которой она пряталась, также как и "Мона Лиза", изобиловала, по мнению большинства искусствоведов, тайными языческими символами.      - А вы выбрали ценного заложника, - бросил он на бегу.      - "Мадонна в гроте", - ответила Софи. - Но я ее не выбирала, мой дед сделал это. Оставил мне одну маленькую вещичку за рамой.      Лэнгдон удивленно покосился на нее:      - Что? Но как вы узнали, что предмет этот спрятан именно там? Почему "Мадонна в гроте"?      - Так темен обманный ход мысли человека! - Она торжествующе улыбнулась. - Мне не удалось разгадать двух первых анаграмм, Роберт. Но уж с третьей я просто обязана справиться. Глава 31      - Они мертвы! - говорила в телефонную трубку сестра Сандрин. Слова эти предназначались для автоответчика. - Пожалуйста, снимите трубку. Они все мертвы!      Ее звонки по первым трем телефонным номерам из списка принесли ужасные вести - истерически рыдающая вдова, детектив, вызванный на место преступления, мрачный священник, утешающий осиротевшую семью. Все трое связных были мертвы. И теперь она звонила по четвертому, последнему в списке номеру, по которому разрешалось звонить лишь в том случае, если с первыми тремя ничего не получится. И нарвалась на автоответчик. Причем голос, звучавший в трубке, не назвал имени абонента, лишь просил звонившего оставить сообщение.      - Пол взломан! - умоляющим голосом бормотала она. - Остальные трое мертвы.      Сестра Сандрин не была знакома лично с владельцами четырех телефонных номеров, но по этим номерам, надежно спрятанным под кроватью, разрешалось звонить лишь в одном случае.      Если пол взломают и найдут тайник, инструктировал ее мужчина с не запоминающейся внешностью, это означает, что верхний эшелон понес потери. Что по крайней мере одному из нас угрожали смертью и он был вынужден солгать. Вам следует обзвонить всех. Предупредить остальных. И уж постарайтесь не подвести нас.      То был сигнал тревоги. Надежный и безопасный способ предупредить своих. План поразил ее своей простотой, еще когда она впервые узнала о нем. Если хотя бы один из братьев подвергнется смертельной опасности, он может солгать. И эта ложь тут же включает механизм, призванный предупредить остальных. Впрочем, сегодня опасности, похоже, подверглись сразу трое.      - Пожалуйста, ответьте, - отчаянным шепотом бормотала она в трубку. - Где же вы, где?..      - А ну брось трубку! - вдруг рявкнул у нее за спиной мужчина.      Сестра Сандрин вздрогнула и обернулась. В дверях стоял монах, сжимая в руке тяжелую железную подставку от подсвечника. Дрожа всем телом, она медленно опустила трубку на рычаг.      - Все они мертвы, - сказал монах. - Все четверо. И они меня обдурили. А ну-ка говори, где краеугольный камень?      - Но я не знаю! - совершенно искренне ответила сестра Сандрин. - Эту тайну хранили другие. - Те, что теперь мертвы.      Мужчина начал приближаться к ней, не выпуская подставку из мертвенно-белых рук.      - Ведь ты сестра Церкви! И служишь этим негодяям?      - Иисус поведал нам множество истин, - храбро ответила сестра Сандрин. - Но что-то ни одной из этих истин в действиях "Опус Деи" я не наблюдаю.      Монах яростно сверкнул красными глазами. И замахнулся, зажав в кулаке подставку, точно биту. Сестра Сандрин рухнула на пол, и последней ее мыслью было отчаянное:      Все четверо мертвы.      Драгоценная тайна потеряна навсегда. Глава 32      От пронзительного воя сигнализации в западном крыле Лувра снялись с насиженных мест и разлетелись все голуби, обитавшие в саду Тюильри. Софи и Лэнгдон выбежали в парижскую ночь из-под козырька над входом в здание. И бросились бежать через площадь к машине Софи. Вдали завывали сирены полицейских автомобилей.      - Вон она! - крикнула Софи. И указала на красную тупоносенькую малолитражку, припаркованную через площадь.      Да она никак шутит? Такой маленькой машинки Лэнгдон еще никогда не видел.      - Называется "смарт", - пояснила Софи. - Ест всего литр на сто километров.      Лэнгдон едва успел втиснуться на переднее сиденье, когда Софи включила зажигание и резким рывком послала машину вперед, через каменный бордюр, на разделительную полосу, выложенную гравием. Затем она промчалась по тротуару и выехала на проезжую часть, образующую небольшой круг перед Карузель де Лувр.      На секунду Лэнгдону показалось, что сейчас Софи, желая срезать угол, помчится прямо вперед, через живую изгородь, и пересечет круг с газоном по центру.      - Нет! - крикнул Лэнгдон, зная, что кусты, образующие изгородь, высажены, чтобы замаскировать глубокую впадину, так называемую перевернутую пирамиду, которую он видел сегодня раньше из окон музея. Миниатюрную машинку Софи она проглотила бы мгновенно. К счастью, Софи выбрала более привычный маршрут, резко крутанула руль вправо, проехала примерно с полкруга и выбралась на дорогу, ведущую на север. А затем, прибавив скорость, помчалась по направлению к рю де Риволи.      Вой полицейских сирен становился все громче, стремительно нарастал у них за спиной, и теперь Лэнгдон видел в боковом зеркальце свет фар. Мотор "смарта" заверещал, словно в знак протеста, когда Софи выжала педаль акселератора до упора, стремясь поскорее убраться как можно дальше от Лувра. Впереди, ярдах в пятидесяти, на перекрестке с Риволи, загорелся красный. Тихо чертыхнувшись, Софи продолжала мчаться вперед. Лэнгдон весь напрягся. - Софи!..      Подъезжая к перекрестку, она лишь слегка сбросила скорость, мигнула фарами, посмотрела по сторонам, затем снова до отказа выжала акселератор и, резко свернув влево, выехала через пустой перекресток на Риволи. Промчавшись по этой улице примерно с четверть мили к западу, Софи перестроилась в правый крайний ряд. И вскоре они выехали на широкую авеню Елисейских полей.      Лэнгдон повернулся на тесном сиденье и посмотрел в заднее окно в сторону Лувра. Похоже, полицейские их не преследовали. Голубые огоньки стекались к площади перед музеем.      Немного успокоившись, Лэнгдон заметил:      - Это было очень занимательно.      Софи, видно, не слышала его слов. Глаза ее были устремлены вперед, на просторную проезжую часть Елисейских полей. По обеим сторонам примерно на две мили тянулись витрины роскошных магазинов, именно поэтому улицу часто называли Пятой авеню Парижа. Посольство США находилось теперь в миле от них, и Лэнгдон расслабленно откинулся на спинку сиденья.      Так темен обманный ход мысли человека.      Да, в сообразительности Софи не откажешь.      "Мадонна в гроте".      Софи сказала, дед оставил ей что-то за рамой картины. Последнее послание? Лэнгдон не мог не восхищаться изощренностью, с которой Соньер выбрал этот последний тайник. "Мадонна в гроте" была еще одним недостающим звеном в сегодняшней цепи символов. Казалось, каждым своим шагом Соньер словно демонстрировал увлеченность темной и мистической стороной творчества да Винчи.      Заказ на написание "Мадонны в гроте" Леонардо да Винчи получил от Братства непорочного зачатия; им нужна была роспись центральной части алтаря в церкви Сан-Франческо в Милане. Монахини дали Леонардо все необходимые размеры, а также примерный сюжет: на картине должны были быть изображены Дева Мария, младенец Иоанн Креститель, ангел и младенец Иисус. Сколь ни покажется странным, но на картине художника вопреки привычным канонам именно младенец Иоанн благословлял Иисуса... а Иисус полностью ему подчинялся! Мало лого, Мария держала одну руку высоко поднятой над головой младенца Иоанна, и жест этот выглядел угрожающим. Пальцы походили на когти орла, готовые впиться в чью-то невидимую голову. И наконец, там присутствовал еще один пугающий образ: находившийся прямо под хищно согнутыми пальцами Марии Уриель словно намеревался ребром ладони отсечь эту невидимую голову, попавшую в когти Девы Марии.      Студенты Лэнгдона всегда с удивлением узнавали, что позже да Винчи все-таки ублажил Братство непорочного зачатия, написав второй, "смягченный" вариант той же картины, "Мадонны в гроте", где все изображалось в более ортодоксальной манере. Второй вариант находился теперь в Лондонской национальной галерее и носил другое название - "Мадонна в скалах". Но сам Лэнгдон предпочитал более интригующий луврский вариант.      Софи гнала машину по Елисейским полям, и Лэнгдон спросил:      - Картина... Что было за ней спрятано? Она не сводила глаз с дороги.      - Позже покажу. Когда будем в безопасности, в посольстве.      - Покажете? - удивился Лэнгдон. - Так он оставил вам вполне осязаемый предмет?      Софи кивнула:      - Да. Украшенный геральдической лилией и инициалами P. S.      Лэнгдон ушам своим не верил.      Мы прорвемся, думала Софи, резко сворачивая вправо. Вот машина пронеслась мимо фешенебельного отеля "Де Крийон", и они оказались в обсаженном деревьями так называемом дипломатическом районе Парижа. До посольства оставалось меньше мили. Теперь можно вздохнуть спокойно.      Даже во время езды Софи продолжала размышлять о ключе, что лежал у нее в кармане. Вспоминала о том, как впервые увидела его много лет назад и как поразил ее тогда этот ключ с вмятинами вместо обычных зубчиков, украшенный равносторонним крестом, геральдическим рисунком и двумя буквами - P. S.      Хотя за долгие годы, прошедшие с тех пор, Софи редко вспоминала о дедовском ключе, работа в полицейском управлении научила ее многому, в том числе и средствам, с помощью которых обеспечивается безопасность. И теперь необычная форма ключа уже не казалась столь загадочной. Матрица, сработанная с помощью лазера. Дубликат такого ключа практически невозможно изготовить. Не имеющий обычных зубчиков, ключ такого типа обладал рядом выжженных лазером мелких углублений, и реагировало на них только специальное электронное устройство замка. Если устройство определяло, что шестиугольные углубления расположены правильно, в определенном порядке, замок открывался.      Софи не представляла, что именно может открыть этот ключ, но чувствовала: и здесь ей может помочь Роберт. Ведь он умудрился описать выгравированную на ключе эмблему, даже ни разу не видев его. Крест наверху означал, что ключ, по всей видимости, принадлежал какой-то христианской организации. Однако Софи не знала церквей, где могли бы использовать такие изготовленные при помощи лазера матричные ключи.      Кроме того, мой дед вовсе не был христианином...      Доказательство тому Софи получила десять лет назад. И в том по иронии судьбы ей помог другой ключ - правда, вполне обычный. Именно с его помощью она и узнала правду.      В тот теплый весенний день она прилетела в Париж. Самолет приземлился в аэропорту Шарль де Голль. Софи взяла такси и отравилась домой. Как же обрадуется и удивится дедуля, увидев меня! - думала она. Она вернулась из Англии на весенние каникулы несколькими днями раньше, чем предполагалось. И с нетерпением ожидала встречи с дедом, хотела рассказать ему о своих успехах в области криптографии, которой их обучали в колледже.      Но дома деда вопреки ожиданиям не оказалось. Софи огорчилась, хоть и понимала: он не ждал ее сегодня. Наверное, совсем заработался у себя в Лувре. Впрочем, что это я, ведь сегодня же воскресенье, тут же напомнила она себе. А дед редко работал но выходным. По выходным он обычно...      Софи улыбнулась и бросилась к гаражу. Ну конечно, машины на месте нет. Ведь сегодня уик-энд. А Жак Соньер, презиравший езду по городу, использовал машину только с одной целью - добраться до своего загородного шато в Нормандии, к северу от Парижа. Софи, уставшая за несколько месяцев лондонской жизни от города, истосковалась по природе, свежему воздуху, зелени и решила немедленно ехать в Нормандию. Вечер только начался, к ночи она приедет, то-то удивится и обрадуется дедуля! Софи одолжила машину у друга и отправилась в путь, на север. Дорога вилась среди полей и холмов. На место она прибыла в начале одиннадцатого, свернула с дороги и въехала на длинную, с милю, аллею, ведущую к убежищу деда. Она проехала по ней примерно половину пути, и наконец среди деревьев показался дом - большое и старое каменное шато, угнездившееся в лесу на склоне холма.      Софи опасалась, что в этот час дед уже улегся спать, а потому страшно обрадовалась, заметив в окнах свет. Удивление ее возросло, когда она увидела, что большая площадка перед домом буквально забита машинами. Тут были и "мерседесы", и "БМВ", и "ауди", и даже "роллс-ройсы".      На секунду Софи растерялась, а потом весело засмеялась. Вот вам и дедуля, знаменитый отшельник! Оказывается, Жак Соньер ведет не столь уж и уединенную жизнь, как о нем привыкли думать. Очевидно, решил устроить вечеринку, воспользовавшись отсутствием Софи, и, судя по автомобилям, гости из Парижа к нему съехались весьма влиятельные.      Сгорая от нетерпения, она поспешила к двери. Но, подойдя и подергав за ручку, обнаружила, что дверь заперта. Софи постучала. Никто не ответил. Растерянная, она обошла дом и попробовала войти через черный ход. Но и здесь дверь оказалась заперта. И никто не отвечал на ее стук.      Софи стояла и прислушивалась. Но единственным звуком, достигавшим ее слуха, было жалобное стонущее завывание холодного ветра, разгулявшегося по долинам Нормандии. Из дома не доносилось ни звука.      Ни музыки.      Ни голосов.      Ровным счетом ничего.      Софи еще раз обежала дом и, вскарабкавшись на поленницу, заглянула в окно гостиной. То, что она там увидела, удивило еще больше.      Да там ни души!      На всем первом этаже, похоже, никого.      Куда же подевались люди?      С бешено бьющимся сердцем Софи подбежала к дровяному сараю и достала запасной ключ, который дед прятал под коробкой с лучиной для растопки. Потом снова бросилась к дому и отперла входную дверь. Едва она успела войти в прихожую, как на контрольной панели замигала красная лампочка. Это означало, что у вошедшего есть всего десять секунд, чтобы набрать код доступа в дом. В противном случае должна была сработать сигнализация.      Он включил сигнализацию во время приема гостей?..      Софи торопливо набрала код, и красная лампочка погасла.      Дом выглядел необитаемым. Не только внизу, но и наверху тоже. Спустившись со второго этажа в гостиную, она несколько секунд простояла в полной тишине, пытаясь сообразить, что все это означает.      И тут вдруг услышала.      Приглушенные голоса. И доносились они откуда-то снизу. Софи вконец растерялась. Встала на четвереньки и прижала ухо к полу. Да, звуки определенно доносятся снизу. И голоса эти поют... или бормочут какие-то невнятные заклинания?.. Она испугалась. Еще более странным показался тот факт, что в доме не было никакого подвала.      Во всяком случае, я до сих пор не знала, что он здесь есть.      Софи начала осматриваться. И только тут заметила, что в гостиной что-то не так. Старинный обюссонский ковер, столь ценимый дедом, обычно висел на восточной стене, рядом с камином. Сегодня же он был сдвинут в сторону и свисал с медной штанги, точно знамя, а за ним открывалась голая деревянная стена.      Осторожно приблизившись к ней, Софи заметила, что голоса стали громче. Прижала ухо к деревянной стене. Да, голоса теперь звучали отчетливее. Похоже, люди читали нараспев какую-то молитву или заклинание, но отдельных слов Софи никак не могла разобрать.      Стало быть, там, за стеной, есть помещение?      Софи провела пальцем по краю дверной панели и вот наконец нащупала небольшое углубление. Сработан запор был весьма искусно, невооруженным глазом не заметить. Потайная дверца! С бешено бьющимся от волнения сердцем Софи снова сунула палец в крошечную щель и надавила на находящийся там выступ. Тяжелая стена бесшумно начала отползать в сторону. Изнутри, из темноты, доносились голоса.      Софи проскользнула в образовавшийся проход и оказалась на маленькой площадке перед винтовой лестницей, выложенной из грубых серых камней. Лестница вела вниз. Софи бывала в доме с раннего детства, но понятия не имела о существовании этой лестницы.      Чем ниже она спускалась, тем прохладнее становилось. А хор голосов - четче. Теперь она различала мужские и женские голоса. И вот наконец осталось несколько последних ступеней, и она увидела пол внизу. Тоже выложенный из камня и освещенный мерцающим оранжевым светом, исходящим от костра или камина.      Затаив дыхание, Софи преодолела последние несколько ступенек и слегка пригнулась, чтобы лучше видеть.      Подвальное помещение походило на грот, по всей видимости, выдолбленный в гранитной породе, из которой состоял холм рядом с домом. Источником света служили факелы, укрепленные на стенах. Освещенные их мерцающим пламенем, в центре помещения стояли, образуя круг, человек тридцать или около того.      Мне снится сон, сказала себе Софи. Сон. Только во сне можно увидеть такое.      На всех людях были маски. Женщины одеты в просторные белые платья из тонкого газа, на ногах золоченые сандалии. Маски у них были белые, а в руках они держали золотые шары. На мужчинах были черные туники и черные маски. Создавалось впечатление, что перед Софи доска с белыми и черными шахматными фигурами. Стоявшие кругом люди раскачивались из стороны в сторону и нараспев повторяли какие-то заклинания, обращенные к предмету, лежавшему в центре круга. А вот что это был за предмет, Софи не видела.      Пение возобновилось с новой силой. Ускорилось. Звучало все громче и громче. И вдруг все участники этой странной церемонии сделали шаг к центру круга и упали на колени. И тут наконец Софи увидела, чему они поклонялись. И хотя она тут же отпрянула в ужасе, сцена эта навеки запечатлелась в памяти. К горлу подкатила тошнота, и Софи начала карабкаться обратно, вверх по лестнице, цепляясь руками за стену. Затворив за собой потайную дверцу, она выбежала из дома, села в машину и, обливаясь слезами, поехала обратно в Париж.      Той же ночью она собрала все свои вещи, находившиеся в городской квартире деда, и навсегда покинула родной дом. А на столе в гостиной оставила такую записку: Я ТАМ БЫЛА. НЕ ПЫТАЙСЯ НАЙТИ МЕНЯ.      Рядом с запиской она положила запасной ключ от загородного дома деда. - Софи! - прервал ее размышления голос Лэнгдона. - Стойте! Остановитесь же!      Софи ударила по тормозам, их обоих резко бросило вперед. - Что? Что такое?      Лэнгдон указал на длинную улицу впереди.      Софи похолодела. Впереди, примерно в сотне ярдов от них, перекресток блокировали два автомобиля судебной полиции. Намерения их были вполне очевидны. Они отрезали нам путь к посольству!      Лэнгдон, нервно усмехнувшись, заметил:      - Как я понимаю, в посольство нам сегодня не попасть?      Впереди двое офицеров полиции отошли от своих автомобилей и смотрели в ту сторону, где остановилась малолитражка Софи.      Ладно, сказала себе Софи. Поворачивай назад, девочка, только очень медленно.      Она дала обратный ход, затем развернулась и поехала назад. Удаляясь от перекрестка, услышала, как за спиной взвизгнули шины резко затормозившего автомобиля. И тут же завыли сирены.      Чертыхаясь, Софи вдавила педаль газа. Глава 33      Малолитражка Софи мчалась по дипломатическому кварталу, мимо посольств и консульств, и наконец оказалась и" боковой улице. Проехав по ней, свернула вправо, и вот они вновь на просторной автостраде Елисейских полей.      Лэнгдон сидел на пассажирском сиденье, сжав кулаки так крепко, что побелели костяшки пальцев. Он то и дело оборачивался и смотрел в заднее окно, проверить, не преследуют ли их, Он уже жалел, что ударился в бегство. Ведь я ни в чем не виновен, напомнил он себе. Это Софи приняла за него решение, когда выбросила маячок из окна туалета в Лувре. Теперь же, по мере того как они все дальше отъезжали от американского посольства, Лэнгдон чувствовал, что уверенность его слабеет. Софи удалось на какое-то время оторваться от преследователей, но Лэнгдон сомневался, что им и дальше будет так же везти.      Сидевшая за рулем Софи пошарила в кармане свитера. Вытащила какой-то маленький металлический предмет и передала Лэнгдону.      - Взгляните-ка на это, Роберт. Вот что оставил мне дед за рамой "Мадонны в гроте".      Лэнгдон взял протянутый ему предмет и принялся осматривать. Его охватило волнение. Тяжелый, а верхняя часть образует подобие равностороннего креста. Напоминает по форме миниатюрную копию мемориального костыля, который втыкают в землю, чтобы отметить участок, где будет находиться могила. Затем Лэнгдон заметил, что стержень ключа, отходящий от головки в виде креста, являет собой треугольную в поперечном сечении призму. И что его сплошь покрывают сотни крошечных шестиугольных углублений, причем расположение их выглядит хаотично.      - Это ключ, изготовленный с помощью лазера, - пояснила Софи. - А шестиугольники считываются контрольным электронным устройством.      Ключ?.. Таких прежде Лэнгдон никогда не видел.      - Переверните и взгляните на другую сторону, - сказала она, выехав на другую полосу. И проехала очередной перекресток.      Лэнгдон перевернул ключ и буквально раскрыл рот от изумления. В центре креста красовалась искусно выгравированная лилия, fleur-de-lis, с инициалами P. S.      - Софи! - воскликнул он. - Но это же геральдическая лилия, о которой я вам говорил. Официальный герб Приората Сиона.      Она кивнула:      - А я говорила, что видела этот ключ давным-давно, еще девочкой. И дед просил никому о нем не рассказывать.      Лэнгдон не сводил глаз с необычного ключа. Странное сочетание: высокие лазерные технологии и вековой давности символ. Этот ключ - словно мостик, соединяющий прошлое с настоящим.      - И еще дед сказал мне, что ключ открывает шкатулку, где он хранит много разных секретов.      При одной только мысли о том, какого рода секреты мог хранить Жак Соньер, у Лэнгдона по спине пробежали мурашки. Но что именно делало братство с этим футуристическим ключом, невозможно было представить. Похоже, Приорат существовал ради единственной цели: хранить свою тайну. Секрет невероятной непобедимой силы и власти. Но при чем здесь этот ключ?      - Скажите, а вы знаете, что он открывает? Ну хоть по крайней мере догадываетесь?      Софи была явно разочарована.      - Я надеялась... вы это знаете.      Лэнгдон молчал, вертя странный ключ в руках.      - Похож на христианский, - добавила Софи.      Лэнгдон вовсе не был в этом уверен. Головка ключа ничуть не походила на традиционный христианский крест с более короткой горизонтальной перекладиной. Нет, крест был квадратным - все четыре конца равной длины - такие существовали за полторы тысячи лет до христианской эпохи. Ни один на свете христианин не пользовался таким крестом, предпочитая ему другой, ставший затем традиционным. Латинский крест, использовавшийся еще древними римлянами в качестве орудия пыток. Лэнгдона всегда удивлял один факт: очень немногие христиане, видевшие распятие, знали, что в самом названии символа заложен чуждый истинному христианину смысл. Ведь слова "крест" и "распинать" ("cross", "crucifix") происходят от латинского "cruciare" - "мучить, подвергать пыткам".      - Единственное, что я могу сказать, Софи, - начал он, - так это то, что такие равносторонние кресты считались "мирными". Квадратная конфигурация не позволяет использовать их при казни или пытке, а их одинаковые вертикальные и горизонтальные элементы символизируют собой единение мужского и женского начал, что вполне соответствует философии братства.      Софи устало взглянула на него:      - Так, значит, никаких идей, да?      - Никаких, - хмуро ответил Лэнгдон.      - Ладно. А сейчас сворачиваем с главной дороги. - Софи покосилась в зеркальце бокового вида - Нам надо попасть в безопасное место. Там и подумаем, что может открыть этот ключ.      Лэнгдон с тоской вспомнил о своем уютном номере в "Ритце". Нет, совершенно ясно, что им туда нельзя.      - Как насчет моих коллег из Американского университета Парижа?      - Слишком предсказуемо. Фаш непременно проверит все адреса.      - Но ведь у вас должны быть какие-то знакомые. Вы же здесь живете.      - Фаш проверит все мои телефонные звонки и электронную почту. Переговорит с коллегами по работе. И сразу выявит, с кем я общаюсь. А снимать номер в отеле тоже не имеет смысла, ведь там требуется регистрация.      Лэнгдон снова подумал о том же: а не лучше ли было ему сразу сдаться Фашу еще в Лувре?      - Давайте позвоним в посольство. Я объясню ситуацию, и посольство пошлет за нами своих людей. Назначим место встречи и...      - Встречи? - Софи обернулась и взглянула на него как на сумасшедшего. - Да вы, я вижу, просто грезите наяву, Роберт. Юрисдикция вашего посольства распространяется только на его территорию. Стоит им послать за нами своего человека, и его можно будет обвинить в пособничестве преступникам, которых разыскивает французская полиция. Этого никак нельзя допускать. Одно дело, если вы пройдете на территорию посольства и попросите там убежища, и совсем другое - просить их нарушать существующий во Франции закон. - Она покачала головой. - Попробуйте позвонить прямо сейчас в свое посольство. И я заранее знаю, что вам ответят. Скажут, что в целях исключения дальнейших неприятностей вы должны сдаться Фашу. Ну и, естественно, пообещают использовать все свои дипломатические каналы для облегчения вашего положения и справедливого суда. - Она взглянула на витрины роскошных магазинов, выстроившихся вдоль Елисейских полей - Сколько у вас при себе наличных?      Лэнгдон заглянул в бумажник.      - Сто долларов. Несколько евро. А что?      - Кредитные карты?      - Да, конечно.      Софи прибавила скорость, и Лэнгдон понял, что у нее созрел какой-то план. Впереди, в конце Елисейских полей, высилась Триумфальная арка, монумент высотой 154 фута, построенный еще Наполеоном для увековечения собственных военных побед. Прямо за ней находился круг с девяти полосным движением.      Приближаясь к нему, Софи посмотрела в зеркальце заднего вида.      - Пока вроде бы оторвались, - сказала она. - Но и пяти минут не протянем, если останемся в этой машине.      А потому надо украсть другую, подумал Лэнгдон, раз уж мы все равно преступники.      - Что собираетесь делать?      - Сейчас поймете, - ответила Софи и резко свернула на круг.      Лэнгдон промолчал. За сегодняшний вечер он уже не раз полагался на эту женщину, и вот к чему это привело. Он отогнул рукав пиджака, взглянул на часы. То были коллекционные механические наручные часы с изображением Микки-Мауса, подарок родителей на десятилетие. На циферблат люди часто поглядывали с недоумением, но Лэнгдон носил только эти часы. Знакомство с диснеевской анимацией послужило своеобразным толчком, именно с тех пор он стал интересоваться магией формы и цвета; и теперь Микки-Маус служил Лэнгдону ежедневным напоминанием об этом и позволял оставаться молодым в душе. Впрочем, в этот момент Микки-Маус показывал весьма позднее время. 02.51.      - Забавные часы, - заметила Софи, покосившись на запястье Лэнгдона, и направила машину по кругу против часовой стрелки.      - Долгая история, - ответил он и поправил рукав пиджака.      - Да уж, наверное, - с улыбкой сказала Софи и съехала с круга. Теперь они направлялись на север от центра города. Пролетев два перекрестка на зеленый свет, она притормозила на третьем и резко свернула вправо, на бульвар Мальзерб. Они выехали из уютного дипломатического района с утопающими в зелени роскошными особняками и оказались в неприглядном рабочем квартале. Затем Софи свернула влево, и тут наконец Лэнгдон сообразил, где находится.      Вокзал Сен-Лазар.      Впереди виднелась стеклянная крыша-купол терминала для поездов, напоминающая нелепый гибрид самолетного ангара с теплицей. Вокзалы в Европе никогда не спят. Даже в этот поздний час у главного входа стояло с полдюжины такси. Разносчики развозили тележки с сандвичами и минеральной водой, а из зала ожидания выходила группа ребятишек с рюкзаками. Они протирали глаза и сонно осматривались по сторонам, точно никак не могли сообразить, в какой попали город. Чуть поодаль, у обочины, маячили двое патрульных полицейских, направляя сбившихся с пути туристов.      Софи припарковала свою малолитражку за рядом выстроившихся цепочкой такси, в так называемой красной зоне, хотя неподалеку, через улицу, находилась обычная парковка. Не успел Лэнгдон спросить, что Софи собирается делать, как она выпорхнула из машины. Подбежала к одному из таксомоторов и принялась переговариваться о чем-то через окно с сидевшим за рулем водителем.      Лэнгдон выбрался из машины и увидел, что Софи протягивает водителю толстую пачку купюр. Таксист кивнул и, к удивлению Лэнгдона, тут же отъехал.      - Что случилось? - спросил он, подходя к Софи. Такси уже успело скрыться из виду.      - Идемте, - сказала Софи и зашагала к главному входу в вокзал. - Купим два билета на ближайший поезд из Парижа.      Лэнгдон поспешил следом. Вместо того чтобы преодолеть какую-то милю, отделявшую их от посольства, они, похоже, отправляются теперь в дальнее путешествие. Лэнгдону все меньше и меньше нравилась эта затея. Глава 34      Водитель, встретивший епископа Арингаросу в аэропорту Леонардо да Винчи, сидел за рулем маленького неприметного черного "фиата". Арингароса помнил время, когда служители Ватикана пользовались исключительно роскошными большими лимузинами со специальной эмблемой и флажками папского престола. Те дни давно миновали. Теперь машины Ватикана выглядели куда как скромнее и не имели отличительных знаков. Ватикан утверждал, что делается это из экономии, чтобы больше средств оставалось на благие дела; сам же Арингароса подозревал, что вызвано это соображениями безопасности. Мир сошел с ума, и во многих странах Европы демонстрировать любовь к Христу стало столь же опасно, как размахивать красной тряпкой перед быком.      Подобрав полы черной сутаны, Арингароса опустился на сиденье и приготовился к долгому путешествию до замка Гандольфо. Тот же путь ему довелось проделать пять месяцев назад.      Последнее путешествие в Рим, вздохнул он. Самая долгая ночь в моей жизни.      Пять месяцев назад позвонили из Ватикана и потребовали, чтобы епископ Арингароса незамедлительно явился в Рим. Без каких-либо объяснений. Билет вам оставили в аэропорту. Папский престол был готов на все, чтобы сохранить плотную завесу тайны во всем, что связано с высшими чинами Католической церкви.      Арингароса подозревал, что сие таинственное распоряжение связано с представившейся папе и служителям Ватикана возможностью опорочить недавний публичный успех "Опус Деи": завершение строительства штаб-квартиры этой организации в Нью-Йорке. Журнал "Акитекчурел дайджест" назвал здание штаб-квартиры "сияющим маяком католицизма, органично вписавшимся в современный городской пейзаж". Надо сказать, что в Ватикане теперь с излишней восторженностью относились к слову "современный", особенно если это было связано с делами Церкви.      У Арингаросы не было иного выбора, кроме как принять приглашение, что он и сделал, пусть даже нехотя. Не являясь поклонником нынешней папской администрации, Арингароса, подобно большинству представителей консервативного духовенства, мрачно и настороженно наблюдал за деяниями нового папы, который занял престол всего год назад. Выдающийся либерал, его святейшество возглавил Католическую церковь в один из самых сложных и противоречивых моментов в истории Ватикана. Ничуть не ошеломленный столь неожиданным и быстрым возвышением, понтифик, похоже, не собирался тратить времени даром. И, опираясь на поддержку либерального крыла в коллегии кардиналов, во всеуслышание объявил о новой миссии папства: "обновление ватиканской доктрины, приведение католицизма в соответствие с новыми требованиями третьего тысячелетия".      За этими словами Арингароса усматривал весьма опасный, по его мнению, смысл. Он боялся, что человек этот возомнил о себе слишком много, раз собрался переписать законы Божий, думая, что привлечет тем самым сердца тех, кто считает требования Католической церкви несовместимыми с реалиями современного мира.      И Арингароса использовал все свое политическое влияние - немалое, если учесть всех сочувствующих "Опус Деи", а также весьма солидный банковский счет этой организации, - чтобы убедить папу и его советчиков, что смягчение церковных законов есть не только предательство веры и трусость. Нет, это просто политическое самоубийство. Он напомнил им, что все прежние попытки смягчить церковный закон имели самые негативные последствия: число прихожан резко уменьшилось, ручеек пожертвований практически иссяк, мало того, стало просто не хватать католических священников для руководства местными приходами.      Людям нужна жесткая структура и точные указания от Церкви, настаивал Арингароса, а не заигрывание и попустительство.      В ту ночь, выехав из аэропорта в "фиате", Арингароса с удивлением заметил, что направляются они не в Ватикан, а куда-то к востоку, по извилистой горной дороге.      - Куда это мы едем? - осведомился он у водителя.      - В Альбан-Хиллз, - ответил тот. - Встреча назначена в замке Гандольфо.      В летней резиденции папы? Арингароса ни разу там не был, да и не слишком стремился побывать. Помимо летней резиденции папы, в этой цитадели шестнадцатого века находилась так называемая Спекула Ватикана - Ватиканская обсерватория, считавшаяся одной из самых хорошо оснащенных обсерваторий в Европе. Арингароса никогда не одобрял заигрываний Ватикана с наукой. Какой смысл смешивать науку и веру? Ведь всерьез и без предубеждений наукой просто не мог заниматься человек, по-настоящему верующий в Бога. Да и вера не нуждалась в материальном подтверждении своей правоты.      И тем не менее я здесь, подумал он, когда на фоне звездного ноябрьского неба возникли очертания замка Гандольфо. С дороги замок напоминал огромного каменного монстра, готового совершить самоубийственный прыжок в пропасть. Примостившийся на самом краю скалы, он словно нависал над колыбелью итальянской цивилизации - над долиной, где задолго до основания Рима правили враждующие кланы Куриаци и Ораци.      Даже издали Гандольфо производил величественное впечатление. Классический образчик старинной крепостной архитектуры, он прекрасно вписывался в грозный горный пейзаж. К сожалению, отметил Арингароса, Ватикан изрядно подпортил внешний вид сооружения, возведя над крышей два огромных алюминиевых купола, где и располагалась знаменитая обсерватория. Теперь замок напоминал гордого и воинственного рыцаря, нацепившего зачем-то сразу две шляпы, в каких уместно посещать приемы.      Не успел Арингароса выбраться из машины, как навстречу ему поспешил молодой священник-иезуит.      - Добро пожаловать, епископ. Я отец Мангано. Работаю здесь астрономом.      С чем тебя и поздравляю. Арингароса буркнул слова приветствия и последовал за священником в холл замка. Просторное помещение с довольно безвкусным декором, украшенное образчиками искусства Ренессанса и разными астрономическими картинками и картами. Они поднялись по широкой мраморной лестнице, и Арингароса увидел на стенах объявления о проведении научных конференций, различных тематических лекций, а также специальных астрономических экскурсий для туристов. Просто удивительно, подумал он, на что растрачивает Ватикан силы и время, вместо того чтобы заботиться о духовности прихожан и служить надежным проводником к вере истинной.      - Скажите-ка, - обратился Арингароса к молодому священнику, - с каких это пор хвост начал бежать впереди собаки?      Молодой человек удивился:      - Простите, сэр?      Но Арингароса лишь отмахнулся, решив не пускаться в дальнейшие объяснения и не портить себе вечер. Ватикан окончательно сошел с ума. Похож на ленивого родителя, готового исполнить любую прихоть капризного ребенка, но не способного проявить твердость и приобщить его к истинным ценностям. Так и Церковь, забыв об истинном своем предназначении, уступает теперь на каждом шагу, старается подстроиться под прихоти современной цивилизации.      Широкий коридор на верхнем этаже вел в одном направлении - к высоким двойным дубовым дверям с медной табличкой: АСТРОНОМИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА      Арингароса был наслышан об этом месте, знаменитой Астрономической библиотеке Ватикана. Ходили слухи, что там хранится свыше двадцати пяти тысяч томов, в том числе такие раритеты, как труды Коперника, Галилея, Кеплера, Ньютона и многих других ученых. И еще говорили, что именно здесь, в библиотеке, папа проводит частные встречи с высшими чинами церковной иерархии... встречи, содержание которых не следовало выносить за пределы Ватикана.      Приближаясь к дубовым дверям, епископ Арингароса и представить не мог, какие шокирующие новости ждут его там, началом какой ужасной цепи событий станет эта встреча. Лишь час спустя, когда он нетвердым шагом вышел из библиотеки, он окончательно осознал, сколь разрушительные последствия может иметь услышанное им там. Осталось всего шесть месяцев, подумал он. Да поможет нам Господь!      И вот теперь, сидя в "фиате", епископ Арингароса, судорожно сжав руки в кулаки, вспоминал о той первой встрече. Затем спохватился, разжал пальцы и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь расслабиться.      Все будет хорошо, твердил он мысленно по мере того, как "фиат" забирался все выше в горы. Странно, однако, что мобильный телефон молчит. Почему не звонит Учитель? Ведь к этому времени Сайлас уже должен был завладеть краеугольным камнем.      Пытаясь успокоиться, епископ принялся рассматривать пурпурный аметист в кольце. Ощупывая прохладную и гладкую его поверхность, обрамленную россыпью искусно ограненных бриллиантов, он напомнил себе, что кольцо это - символ значительно меньшей власти, чем он рассчитывал получить в самом скором времени. Глава 35      Внутри Сен-Лазар ничем не отличался от всех остальных железнодорожных вокзалов Европы. В зале ожидания обычная картина: бездомные с картонными табличками на груди, группа сонных юнцов, учащихся какого-то коллежа - одни вповалку спят на рюкзаках, другие слушают музыку по плейерам. В углу сгрудились носильщики в синей униформе, бездельничают, покуривают сигаретки.      Софи подняла голову и посмотрела на огромное табло с указанием времени прибытия и отправления поездов. С шелестом мелькают черные и белые таблички, выбрасывают все новые слова и цифры по мере поступления информации. Вот обновление данных закончилось, и Лэнгдон тоже уставился на табло. В верхней части возникла надпись: ЛИЛЛЬ - СКОРЫЙ - 3.06      - Жаль, что раньше ничего нет, - заметила Софи. - Что ж, Лилль так Лилль.      Раньше? Лэнгдон посмотрел на часы: 2.59. Поезд отправляется через семь минут, а они еще даже не купили билеты. Софи подвела Лэнгдона к окошку кассы и сказала:      - Купите нам два билета по вашей кредитной карте.      - Но я думал, кредитную карту всегда можно отследить и...      - Совершенно верно.      Лэнгдон решил не возражать - Софи Невё, конечно, виднее. Используя карту "Visa", приобрел два купейных билета до Лилля и протянул их Софи.      Они вышли на платформу, из громкоговорителя над перроном раздался голос, объявляющий посадку на скорый до Лилля. Перед ними было шестнадцать путей. Справа, чуть поодаль, у платформы под номером три, готовился к отправке их поезд. Но тут Софи решительно взяла Лэнгдона под руку и повлекла за собой совсем в другом направлении. Они торопливо прошли через боковой вестибюль, мимо ночного кафе, затем - по какому то длинному коридору и вышли из здания вокзала на тихую улочку.      У тротуара стояло одинокое такси.      Водитель увидел Софи и мигнул фарами. Софи уселась на заднее сиденье, Лэнгдон последовал за ней.      Таксист отъехал от здания вокзала. Софи достала из кармана свитера только что приобретенные билеты и порвала на мелкие кусочки.      Семьдесят долларов на ветер, вздохнул Лэнгдон.      Машина направлялась на север, и, лишь доехав до рю де Клиши, Лэнгдон понял, что теперь они избавились от преследования. Из окна по правую руку он видел Монмартр и изумительной красоты купол собора Сакре-Кёр. По встречной полосе проносились полицейские автомобили с мигалками.      При их приближении Лэнгдон и Софи дружно сползали вниз по сиденью.      Софи не назвала водителю никакого конкретного адреса, просила лишь выехать из города. И теперь, видя, как она решительно сжала губы, Лэнгдон догадался, что спутница его обдумывает следующий ход.      Он принялся снова осматривать ключ, даже поднес его поближе к глазам, пытаясь рассмотреть какие-либо отметины или знаки, указывающие, где была изготовлена эта необычная вещица. Но в свете пролетающих мимо уличных фонарей не заметил ничего, кроме герба тайного общества.      - Не имеет смысла, - пробормотал он.      - Что именно? - откликнулась Софи.      - Да то, что ваш дедушка вовлек вас в такие приключения ради того, чтоб добыть ключ, с которым вы не знаете, что делать.      - Согласна.      - Вы уверены, что он ничего не написал на обратной стороне полотна?      - Я все осмотрела. Там ничего не было. А сам ключ находился в щели между рамой и полотном. Я увидела герб, сунула ключ в карман, а потом мы ушли.      Лэнгдон, сосредоточенно хмурясь, разглядывал притуплённый кончик ключа. Ничего. Щурясь, он снова поднес ключ к глазам и осмотрел ободок головки. И здесь тоже ничего.      - Мне кажется, ключ совсем недавно чистили.      - Это почему?      - Пахнет спиртовым раствором.      Она обернулась:      - Простите, не поняла... - От него пахнет так, точно кто-то протирал его специальным спиртовым раствором. - Лэнгдон поднес ключ к носу Софи. - С другой стороны запах сильнее. - Он перевернул ключ. - Да, растворитель на спиртовой основе с добавлением чистящего средства. Или... - Туг Лэнгдон внезапно умолк.      - Или что?      Он повернул ключ под углом к свету и начал рассматривать гладкую поверхность поперечины креста. Местами она поблескивала, словно была мокрой.      - А вы хорошенько рассмотрели этот ключ, перед тем как сунуть в карман?      - Да нет, не очень. Я же торопилась.      - Фонарик у вас еще при себе? - спросил Лэнгдон. Софи достала из кармана ультрафиолетовый фонарик. Лэнгдон включил его и направил узкий лучик на ключ.      На металле тут же высветились буквы. Что-то там было написано. Специальным маркером, в спешке, но вполне различимо.      - Что ж, - улыбнулся Лэнгдон, - думаю, теперь мы знаем, откуда взялся этот спиртовой запах.      Софи с изумлением разглядывала пурпурные цифры и слова, выступившие на обратной стороне креста.      24 РЮ АКСО Адрес! Дед оставил мне адрес!      - Где это? - спросил Лэнгдон.      Софи понятия не имела. Отвернулась и возбужденно спросила водителя:      - Connaissez-vous la Rue Haxo? <Знаете, где находится улица Аксо? (фр.)>      Тот задумался на секунду-другую, затем кивнул. И сказал Софи, что улица эта находится неподалеку от теннисных кортов на окраине Парижа к западу отсюда. Она попросила немедленно отвезти их туда.      - Быстрее будет через Булонский лес, - сказал водитель по-французски. - Нормально?      Софи нахмурилась. Можно было бы выбрать и менее "скандальный" маршрут, но сегодня не до таких тонкостей.      - Ладно. - Американец наверняка будет в шоке от увиденного.      Софи снова взглянула на ключ и задумалась над тем, что же находится на рю Аксо. Какая-нибудь церковь? Нечто вроде штаб-квартиры братства?      Снова нахлынули воспоминания о тайном ритуале, свидетельницей которого она невольно стала десять лет назад в загородном доме деда. Она вздохнула.      - Я должна кое в чем признаться вам, Роберт... - Софи сделала паузу, потом посмотрела на него. - Но сперва расскажите мне все, что знаете об этой организации. О Приорате Сиона. Глава 36      На выходе из зала, где висела "Мона Лиза", Безу Фаш выслушивал путаные объяснения охранника, и лицо его заливала краска ярости. Груар говорил о том, как Софи и Лэнгдону удалось разоружить его. Почему ты не выстрелил в это чертово полотно?      - Капитан! - окликнул начальника лейтенант Колле. - Капитан, я только что слышал по рации. Обнаружена машина агента Невё.      - У посольства?      - Нет. Возле вокзала. Они купили два билета. Поезд только что отбыл.      Фаш жестом показал Груару, что тот может идти, затем отвел Колле в укромный уголок и свистящим шепотом осведомился:      - В каком направлении?      - На Лилль.      - Возможно, нас хотят навести на ложный след. - Фаш запыхтел, обдумывая дальнейшие действия. - Ладно. Свяжитесь с полицией на ближайшей станции, пусть остановят и обыщут весь поезд, мало ли что. Машина Невё пусть остается там, где стоит. Пошлите туда детективов в штатском. Как знать, может, они решат вернуться и забрать ее. Пошлите людей, пусть обыщут все улицы вокруг станции, это на тот случай, если они решили уйти пешком. От вокзала отходят какие-нибудь автобусы? - He в этот час, сэр. Там дежурят только такси.      - Прекрасно. Опросите водителей. Может, они что видели. Затем свяжитесь с таксомоторной компанией, перешлите им описание беглецов. А я позвоню в Интерпол.      Колле удивился:      - Вы хотите предать дело огласке?      Это было, конечно, нежелательно, но Фаш просто не видел другого выхода. Чем быстрее захлопнется ловушка, тем лучше.      Первый час всегда самый критический. В первый час побега беглецы наиболее предсказуемы. Всем им нужно одно и то же. Транспорт. Жилье. Наличные. Святая троица. Интерполу ничего не стоит мгновенно проследить за этими тремя факторами. Передать по факсу снимки Лэнгдона и Софи во все парижские транспортные управления, отели и банки. И тогда у беглецов не останется ни одного шанса. Они не смогут выехать из города, найти себе убежище, снять со счета наличные без риска быть узнанными. Как правило, беглецы впадают в панику и непременно совершают какую-нибудь глупость. Угоняют автомобиль. Грабят магазин. Используют от безысходности кредитную карту. Какую бы ошибку ни совершили, они быстро выдадут свое местонахождение.      - Только Лэнгдона, я вас правильно понял? - спросил Колле. - Вы же не собираетесь сдавать Софи Невё? Она наш агент.      - Еще как собираюсь! - рявкнул в ответ Фаш. - Это она делает за Лэнгдона всю грязную работу! Лично я собираюсь заняться ее досье. Проверить все - друзей, семью, личные связи. Всех, к кому она может обратиться за помощью. Не знаю, что она там задумала и почему так себя ведет, но это будет ей дорого стоить! Не только работы!      - Хотите, чтобы я остался на связи? Или подключился к поискам?      - К поискам. Поезжайте на вокзал, будете координировать работу наших людей. Берите в свои руки бразды правления, но чтобы каждый шаг согласовывать со мной, ясно?      - Да, сэр! - И Колле выбежал из комнаты.      Фаш стоял у окна. Отсюда открывался вид на стеклянную пирамиду, она сияла и переливалась огнями, блики которых отражались в воде фонтанов. Прямо сквозь пальцы ускользнули, подумал Фаш. И тут же велел себе расслабиться и успокоиться. Даже самому опытному агенту трудно противостоять давлению, которое может оказать Интерпол.      А тут какой-то учителишка и девчонка-шифровалъщица!.. Да им до рассвета не продержаться. Глава 37      Какие только прозвища не давали парижане прославленному Булонскому лесу! Но среди знатоков этот парк был известен как Сад земных наслаждений. Вроде бы вполне лестный эпитет на деле означал обратное. И любой, кто видел одноименное зловещее полотно Босха, понимал, в чем тут смысл. На картине великого мастера деревья в лесу были темные, с перекрученными стволами, - самое подходящее прибежище для жуликов и извращенцев всех мастей. Ночами вдоль дорожек, вьющихся среди густых зарослей Булонского леса, выстраивались сотни белеющих в темноте тел. Выстраивались на продажу, готовые удовлетворить любые, самые немыслимые желания и прихоти - мужчин, женщин и лиц промежуточного пола.      Пока Лэнгдон собирался с мыслями, готовясь рассказать Софи о Приорате Сиона, такси въехало в лесистый парк и двинулось в западном направлении по вымощенной булыжником дорожке. Лэнгдону было трудно сосредоточиться, поскольку на свет фар из темноты начали стекаться ночные обитатели парка и демонстрировать свой "товар". Вот впереди мелькнули две до пояса обнаженные девочки-подростка, они бросали зазывные взгляды в сторону такси. За ними выступил из темноты огромный негр с лоснящейся, точно смазанной маслом, кожей. На нем красовалось нечто вроде набедренной повязки, прикрывавшей только причинное место. Но он восполнил этот пробел, повернулся спиной и заиграл голыми ягодицами. Рядом с ним возникла пышнотелая блондинка. Приподняла мини-юбку, и тут же выяснилось, что никакая это не женщина.      Господи, помоги! Лэнгдон поспешно отвел глаза и глубоко вздохнул.      - Расскажите о Приорате Сиона, - повторила Софи. Лэнгдон кивнул. Трудно было представить более неподходящий фон для легенды, которую он собирался изложить. С чего же начать?.. История братства насчитывала свыше тысячи лет, то была поражающая воображение хроника тайн, предательств, шантажа и даже жестоких пыток по приказанию папы.      - Братство Приорат Сиона, - начал он, - было основано в Иерусалиме в 1099 году французским королем по имени Годфруа де Буйон сразу после того, как его войска захватили город.      Софи кивнула, не сводя с рассказчика любопытных глаз.      - Если верить легенде, король Годфруа владел чрезвычайно важным секретом. Именно он делал его таким могущественным и передавался в семье от отца к сыну со времен Христа. Опасаясь, что с его смертью секрет этот может быть потерян, король основал тайное братство, Приорат Сиона, и наделил его полномочиями хранить секрет и передавать из поколения в поколение. За годы пребывания в Иерусалиме братству стало известно об очень важных документах, зарытых под руинами храма Ирода. Этот храм был возведен на развалинах более ранней постройки - храма царя Соломона. По мнению братства, документы эти подтверждали тайну короля Годфруа и обладали такой взрывной силой, что Церковь не остановилась бы ни перед чем, чтобы завладеть ими.      Софи смотрела недоверчиво.      - И вот Приорат решил, что документы следует извлечь из-под развалин и хранить вечно, чтобы истина не умерла. С этой целью братство создало даже специальное военное подразделение - группу из девяти рыцарей, получивших название "Орден нищих рыцарей Христа и храма Соломона". - Лэнгдон выдержал паузу. - Но оно больше известно как орден тамплиеров.      Софи обрадованно кивнула, ей было знакомо это название.      Лэнгдон достаточно часто читал лекции об ордене тамплиеров, а потому знал, что многие люди о нем наслышаны, хотя целиком и не представляют, какие события с ним связаны. На взгляд ученых, история тамплиеров выглядела весьма сомнительной: факты и домыслы сплелись в тесный клубок, и разобраться, что есть истина, а что ложь, почти не представлялось возможным. И постепенно в своих лекциях Лэнгдон начал избегать упоминаний о рыцарях-тамплиерах, поскольку всякий раз это влекло за собой отступления и вторжение в область непроверенных фактов. Софи заволновалась:      - Так вы говорите, орден тамплиеров был создан братством специально для того, чтобы завладеть секретными документами? А я всегда думала, что их задача - это защита Святой земли.      - Ну, это очень распространенное заблуждение. Идея защиты паломников была лишь прикрытием основной миссии рыцарей. Истинной целью их пребывания на Святой земле было извлечение документов из-под развалин храма.      - Так они нашли их? Лэнгдон усмехнулся:      - Точно этого не знает никто. Но ученые сходятся в одном: под развалинами рыцари действительно обнаружили нечто. Нечто такое, что сделало их невообразимо богатыми и могущественными.      Лэнгдон вкратце поведал Софи об общепринятой в ученом мире истории ордена тамплиеров. Рассказал о том, как рыцари оказались на Святой земле во время второго крестового похода, как обратились с просьбой к царю Болдуину II разрешить им защищать паломников-христиан на дорогах. Рыцари клялись и божились, что никто им не платит, что они совсем обнищали, и попросили, чтобы царь разрешил им обосноваться в конюшнях на развалинах храма. Царь разрешил, и рыцари поселились в самом сердце Святой земли.      Столь странный выбор жилища, объяснил далее Лэнгдон, оказался далеко не случаен. Рыцари были твердо убеждены, что секретные документы, которые столь рьяно искало братство, находятся где-то глубоко под развалинами, в самом священном на земле месте, избранном Господом Богом для своей обители. Иными словами, в самом сердце иудаистской веры. На протяжении почти десяти лет рыцари жили на этих развалинах и тайно от посторонних глаз долбили каменную породу.      Софи обернулась:      - И они нашли что искали?      - Да, это определенно, - ответил Лэнгдон. - Рыцари потратили девять лет и наконец нашли. Забрали сокровище и отправились с ним в Европу, где их влияние тут же неизмеримо возросло.      Никто точно не знал, шантажировали ли тамплиеры Ватикан, или же Церковь просто пыталась купить их молчание, но факт то, что папа Иннокентий II тут же издал беспрецедентную папскую буллу, наделявшую орден тамплиеров неограниченной властью и провозгласившую их "законом в себе". И орден прекратился в автономную армию, вмешиваться в деяния которой не дозволялось никому, даже королям и прелатам.      Получив карт-бланш от Ватикана, орден тамплиеров быстро распространил свое политическое влияние, приумножил ряды, обзавелся огромными земельными владениями в десятках стран. Рыцари начали давать щедрые кредиты разорившимся королевским семействам, требуя в ответ защиты своих интересов, и положили тем самым начало современному банковскому делу. Они неустанно приумножали свои богатства и расширяли влияние.      К 1300 году в руках ордена, не без помощи Ватикана, сосредоточилось столько власти, что взошедший на престол папа Климент V решил, что этому пора положить конец. При содействии короля Франции Филиппа IV папа разработал весьма хитроумную операцию по уничтожению верхушки ордена тамплиеров и захвату их богатств, а также с целью завладения их секретными документами, с помощью которых они добились такой власти над Ватиканом. Путем искусных маневров и уловок, достойных ЦРУ, пала Климент разослал секретные военные приказы по всей Европе, причем вскрыть их надлежало одновременно и строго в один день и час, а именно: в пятницу 13 октября 1307 года.      На рассвете 13 октября документы были распечатаны и их поразительное содержание предано огласке. В письме папы говорилось, будто бы ему было видение. К нему явился сам Господь Бог и предупредил, что орден тамплиеров есть не что иное, как сборище еретиков. Будто бы они служат самому дьяволу, уличены в гомосексуализме, осквернении креста, содомском грехе, богохульстве и тому подобных грехах. И будто бы сам Господь просил папу Климента очистить землю от еретиков, собрать их всех и пытать до тех пор, пока не сознаются в прегрешениях против Господа. Макиавеллиевская операция папы прошла без сучка и задоринки. В тот самый день, пятницу тринадцатого, были пойманы и пленены целые толпы рыцарей. Их безжалостно пытали, а затем сожгли на кострах как еретиков. Эхо пой трагедии долетело до наших дней: по сию пору пятница тринадцатое считается несчастливым днем.      - Так, выходит, всех тамплиеров уничтожили? - удивленно спросила Софи. - А мне казалось, братства тамплиеров существуют до сих пор. - Существуют, но под разными названиями. Несмотря на ложные обвинения и все старания папы стереть орден с лица земли, некоторым рыцарям удалось избежать гибели. Ведь во многих странах у них были верные союзники. Истинной целью папы Климента были, разумеется, документы, добытые тамплиерами, но они словно сквозь землю провалились. Они уже давно были переданы на хранение теневым покровителям тамплиеров, Приорату Сиона, и секретность, окружавшая это братство, делала их недоступными для Ватикана. Когда в Ватикане немного успокоились, Приорат под покровом ночи перегрузил документы из парижского тайника на корабли тамплиеров в Ла-Рошели.      - И куда же они затем отправились? Лэнгдон пожал плечами:      - Это знают только члены братства. Секретные документы остаются предметом постоянных спекуляций и поисков по сей день. Очевидно, их перепрятывали не один раз. Если верить недавним слухам, последним их пристанищем стало Соединенное Королевство.      Софи была явно разочарована.      - На протяжении тысячи лет, - продолжил Лэнгдон, - легенда о секретных документах передавалась из уст в уста. Сами эти документы, их власть над людьми и тайну, окутывающую все, что им сопутствовало, стали называть одним словом: Сангрил. Об этом написаны сотни книг, мало что вызывает у историков и других ученых такой же интерес.      - Сангрил? Что за слово такое? Имеет ли оно что-либо общее с французским sang или испанским sangre, что означает "кровь"?      Лэнгдон кивнул. Из-за этих загадочных документов пролились реки крови, однако происхождение слова тут было ни при чем.      - В легендах много чего говорится по этому поводу. Важно помнить одно: Приорат рьяно охраняет их и, возможно, ждет подходящего исторического момента, чтобы раскрыть правду.      - Какую правду? В чем она заключается? Какие такие тайны могущества и власти охраняет братство?      Лэнгдон глубоко вздохнул.      - Сангрил - древнее слово, Софи. С годами оно превратилось в новый термин, более современный... - Он сделал паузу. - И когда я назову вам это новое слово, вы сразу поймете, что много знаете о нем. Практически каждый человек на земле хоть раз да слышал о Сангрил.      Софи скроила скептическую гримасу:      - Лично я никогда не слышала.      - Уверен, что слышали, - улыбнулся Лэнгдон. - Вам прекрасно известны эти два слова: чаша Грааля. Продолжение следует...      1 Константин (Первый, или Великий) - римский император начала TV в. н. э., поддерживал Христианскую церковь, сохраняя при этом языческие культы  >>> Уважаемые подписчики!      По понедельникам в рассылке: Дэн Браун "Код да Винчи"      Секретный код скрыт в работах Леонардо да Винчи...      Только он поможет найти христианские святыни, дававшие немыслимые власть и могущество...      Ключ к величайшей тайне, над которой человечество билось веками, может быть найден...      В романе "Код да Винчи" автор собрал весь накопленный опыт расследований и вложил его в главного героя, гарвардского профессора иконографии и истории религии по имени Роберт Лэнгдон. Завязкой нынешней истории послужил ночной звонок, оповестивший Лэнгдона об убийстве в Лувре старого хранителя музея. Возле тела убитого найдена зашифрованная записка, ключи к которой сокрыты в работах Леонардо да Винчи...      По четвергам в рассылке: Валентин Пикуль "Баязет"      Это мой первый исторический роман.      Первый - не значит лучший. Но для меня, для автора, он всегда останется дороже других, написанных позже. Двадцать лет назад наша страна впервые раскрыла тайну героической обороны Брестской крепости летом 1941 года.      Невольно прикоснувшись к раскаленным камням Бреста, я испытал большое волнение... Да! Я вспомнил, что нечто подобное было свершено раньше. Наши деды завещали внукам своим лучшие традиции славного русского воинства.      Отсюда и возник роман "Баязет" - от желания связать прошлое с настоящим. История, наверное, для того и существует, чтобы мы, читатель, не забывали о своих пращурах.      В этом романе отражены подлинные события, но имена некоторых героев заменены вымышленными. В.Пикуль     По воскресениям в рассылке: Жюль Верн "Дети капитана Гранта"      Этот известный роман французского писателя-фантаста был написан в 1868 году. В произведении (как его охарактеризовал сам автор - "для юношества") широко развернуты картины природы и жизни людей в различных частях света. Герои путешествуют по трем океанам, разыскивая потерпевщего караблекрушение шотландского патриота капитана Гранта.      В последующих выпусках рассылки планируется публикация следующих произведений: Джон Уиндем "День триффидов"      Если день начинается воскресной тишиной, а вы точно знаете, что сегодня среда, значит что-то неладно.      Я ощутил это, едва проснувшись. Правда, когда мысль моя заработала более четко, я засомневался. В конце концов не исключалось, что неладное происходит со мной, а не с остальным миром, хотя я не понимал, что же именно. Я недоверчиво выжидал. Вскоре я получил первое объективное свидетельство: далекие часы пробили, как мне показалось, восемь. Я продолжал вслушиваться напряженно и с подозрением. Громко и решительно ударили другие часы. Теперь уже сомнений не было, они размеренно отбили восемь ударов. Тогда я понял, что дело плохо.      Я прозевал конец света, того самого света, который я так хорошо знал на протяжении тридцати лет; прозевал по чистой случайности... Диана Чемберлен "Огонь и дождь"      Появление в маленьком калифорнийском городке загадочного "человека-дождя", специалиста по созданию дождевых туч, неожиданно повлияло на судьбу многих его жителей. Все попытки разгадать его таинственное прошлое заставляют обнаружить скрытые даже от себя самого стороны души. Аркадий и Георгий Вайнеры "Петля и камень в зеленой траве"      "Место встречи изменить нельзя" "Визит к Минотавру", "Гонки по вертикали"... Детективы братьев Вайнеров, десятки лет имеющие культовый статус, знают и любят ВСЕ. Вот только... мало кто знает о другой стороне творчества братьев Вайнеров. Об их "нежанровом" творчестве. О гениальных и страшных книгах о нашем недавнем прошлом. О трагедии страны и народа, обесчещенных и искалеченных социалистическим режимом. О трагедии интеллигенции. О любви и смерти. О судьбе и роке, судьбу направляющем... Шон Хатсон "Жертвы"      Существует мнение о том, что некоторые люди рождаются только для того, чтобы когда нибудь стать жертвами убийства. в романе "жертвы" Фрэнк Миллер, долгие годы проработавший специалистом по спецэффектам на съемках фильмов ужасов, на собственном опыте убедился в справедливости этого утверждения. По нелепой случайности лишившись зрения, он снова обретает его, когда ему трансплантируют глаза преступника, и в один из дней обнаруживает, что способен узнавать потенциальных жертв убийцы. Миллер решает помочь полиции, которая сбилась с ног в поисках кровавого маньяка, но сам Миллер становится мишенью для садиста. Удастся ли ему остановить кровопролитие или же он сам станет жертвой?..      Ждем ваших предложений. Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Литературное чтиво Ваши пожелания и предложения