В тысяча девятьсот девяносто девятом году, в возрасте семидесяти трех лет скончался богатейший человек на планете - Соломон Израилевич. Тот самый Соломон, который купил большую квартиру. Не буду называть его фамилию, она роли никакой не играет, но может существенно навредить ныне живущим его родственникам, дай Бог им здоровья и долголетия.

    До того, как переехать на новую квартиру, Соломон жил на улице носившей, в то время, имя российского философа, а ныне называется столь скверно, что и произнести-то новое название противно, да и само название уж очень мерзко на слух. Да, дорогой читатель, но именно в СССР, а не в другой стране и жил самый богатый человек в мире. Вы любите цифры, я знаю и приведу только несколько. К нам, сюда, поступают все сведения о живущем, дабы лучше узнать и определить его в будущем. Так вот. Когда в отдел статистики, что при Верховной Канцелярии, которая занимается исключительно сравнением чего-либо с чем-либо, поступили сведения на Соломона, то это вызвало у многих, мягко говоря, шок.

    Общая сумма, которой владел Соломон, составляла - пять триллионов восемьсот миллиардов шестьсот миллионов четыреста тысяч восемьсот рублей и сорок восемь копеек, по курсу 1980 года.

    Соломон жил скромно. Деньги делал он исключительно потому, что это ему нравилось.

    Еще, будучи ребенком, он решил, что станет самым богатым человеком. С тех пор, только этой целью и жил. В то время, когда его родные и близкие ворчали по разным поводам, он просто жил и становился с каждым днём всё богаче и богаче. О его богатстве знал только один человек. Этим человеком была жена Соломона. Более никто не знал том, кем был на самом деле Соломон Израилевич.

    Но, и он, как я уже писал, умер. Жена его жива до сих пор, однако про неё нельзя сказать, что она самый богатый человек. Но, живет она хорошо, не жалуется, и уезжать из страны не собирается. Кстати, вышла второй раз замуж. Но, хватит о ней.

    Когда Соломон умер и понял, куда попал, то сразу впал в некую апатию, в которой прибывает до сих пор.

    Он отклонил все предложения бюро по трудоустройству, заявив, что не видит смысла для себя в том, что ему было предложено. Хотя, судя по имеющимся данным, ему делали весьма заманчивые предложения.

    Соломон стал пить. Интересен тот факт, что на Земле Соломон вёл трезвый образ жизни и даже не курил. Здесь, напротив, он пристрастился к алкоголю, особенно к водке.

    Ежедневно его можно было видеть у винного магазина в нетрезвом виде, в окружении сомнительного вида людей, находящихся в, таком же, нетрезвом состоянии.

    Все свои ежедневные деньги Соломон тратил на водку. Два раза он уже лечился, принудительно, в психиатрической клинике, куда поступал с диагнозом белая горячка.

    За собой он не следил, был всегда неопрятен, небрит и мерзко пах.

    Свой второй день Гарри решил посвятить Соломону Израилевичу, а вернее знакомству с ним. Познакомиться с ним ему посоветовал Олег, сказав, что будет интересно. Он посоветовал ему ещё некоторых людей, но о них после.

20.

    Адрес Соломона я взял в справочном. Всего пять остановок на трамвае, и я был у его дома.

    Звонить в дверь мне пришлось долго. Я уже собирался уходить, когда за дверью послышались шарканье ног и лязг открывающегося замка.

    - Вам кого? - спросил меня тот, кто открыл дверь.

    - Соломона Израилевича, - ответил я. - Я Гарри Олдмен, меня Олег Иванович Святозар прислал.

    Мы сидели на кухне. Пили водку и разговаривали.

    - Интересно. Так вас интересует смысл вашей жизни? - спрашивал Соломон. - А знаете что, молодой человек, вы извините, что я вас так называю, но я огорчу вас. Нет никакого смысла в той жизни.

    - Но как же так? - возмущался я. - Зачем-то мы там появились?

    - Да, это правда. Зачем-то мы там появились. Вот только вопрос - Зачем?

    - Соломон Израилевич, я, собственно, зачем пришёл. Мне на бирже труда выдали бланк анкеты, где первым пунктом просят описать свою жизнь и свою цель в ней. Я всю жизнь стремился к тому, чтобы стать богатым, но так им и не стал. Об этом я и указал в анкете.

    - Ну. И чем я-то могу быть вам полезен?

    - Да, собственно, не знаю, как и выразить, может и ничем. В бюро по трудоустройству мне предложили несколько вакансий, но дело не в этом, а в том, что я не знаю, как быть. Один мой знакомый, он уже года три здесь, посоветовал поговорить с теми, кто уже давно здесь и кто имел там, вы понимаете, такую же цель, как и я. Понимаете?

    - Понимаю.

    - Вы довольны своей жизнью там?

    - Доволен ли я своей жизнью там? - удивился Соломон. - Жизнь там представлялась мне совсем не той, какой мы видим её сейчас. Спросите меня тогда, и я бы сказал, что нет, что был недоволен, а спросите сегодня, то скажу, что был полностью удовлетворён. Но что вам в том, доволен ли был я, или нет своей жизнью? - спрашивал меня Соломон.

    - Я понял, - пытался я более точно сформулировать свою мысль, - что здесь всех можно поделить на два типа людей. Первые - это те, кто добились того, чего хотели в жизни, а вторые - это те, кто ничего не достиг.

    - И что? - не понимал меня Соломон.

    - Себя я отношу ко второй категории людей.

    - То есть, вы хотите сказать, что вы не достигли в своей жизни того, чего хотели. Так? - спросил Соломон.

    - Так, - ответил я.

    - И что?- спросил Соломон.

    - В том-то и дело, - объяснял я, - что здесь я увидел странную вещь. Я, всего-то день здесь находящийся, заметил, что те, кто не достиг в жизни того, чего хотел, при всём этом - более счастливы, чем те, кто добился в жизни всего. Для меня - это странно. Я смотрю на вас и смотрю на себя, и вижу, что вы более несчастны чем, скажем, я.

    - Вы только за этим ко мне пожаловали? За тем, чтобы убедиться в том, что я более несчастен, чем вы?

    - Именно. Именно, дорогой вы мой Соломон Израилевич. Мой знакомый, тот о ком я уже вам говорил, сказал мне, когда мы обсуждали эту же тему, и когда он увидел, что я не доволен своей прожитой жизнью, что те, кто доволен ею, здесь гораздо более несчастны. Я просто решил это проверить.

    Соломон какое-то время молчал, потом налил себе в стакан водки и выпил. Он уже был достаточно пьян, и я боялся, что он вот-вот уснёт. Он посмотрел на меня стеклянными глазами.

    - А ваш приятель прав, - несколько обречённо сказал Соломон.

    Он ещё налил себе в стакан водки и снова выпил. Я испугался, что он сейчас, действительно, уснёт.

    - Вы не бойтесь, я не усну, - успокоил он меня. - Я уже выспался. Наша жизнь там, на Земле - это как игра в лотерею. Все хотят выиграть. Билет стоит недорого. Все надеются выиграть, но, не выигрывают. Так и жизнь. Все получают не то, что ожидают, а потому и расстраиваются.

    - Соломон Израилевич, а при чём здесь лотерея? - спросил я.

    - Вы играли когда-нибудь в лотерею?

    - Играл.

    - А вы откуда, собственно?

    - Я из Соединённых Штатов.

    - Вы из США?

    - Да. А почему вы так удивились.

    - Просто... Интересно... А вы, простите, родились там или...

    - Родился.

    - Но почему?

    - Что значит почему? Соломон Израилевич, я вас не понимаю.

    - Это я вас не понимаю. Почему вы решили родиться в США, если, как вы сами изволили сказать, вашей целью было стать богатым человеком.

    - А как же. Ведь это - самая богатая страна мира. И потом, только там, в то время и можно было... По крайней мере, мне так казалось.

    - Понятно. Жалко, что вам казалось именно так. Это было вашей первой ошибкой на пути к вашей цели. Гораздо легче стать богатым именно в бедной стране, по причине меньшей конкурентности.

    - То есть?

    - Вот вам и то есть. Вы что там, в своей Америке, один такой были, желающий богатства или кроме вас были ещё, миллионов так сто? Вот я, родился в СССР. Идеальный климат для обогащения. Сказка. В то время, как в вашей стране, все душили друг друга на пути к богатству, моя дорога была чиста.

    - Вы хотите сказать, что в СССР не было желающих стать богатыми?

    - Практически нет. Люди там, если и были склонны к порокам, то к порокам несколько иного характера, нежели жажда богатства. Там всё больше мечтали о славе, почести и тому подобном. А о деньгах - нет. Нет, конечно, желающие были. Но, когда я интересовался конкретной цифрой, то, хотите - верьте, хотите - нет, дальше одного миллиона советских рублей не шло. А вы говорите...

    О чем мечтал мой самый большой конкурент: квартира, ну две, дача, ну две, деньги... Они даже не знали, что с ними, с деньгами, делать. В большинстве своём прожирали их или пропивали. У меня был, по-настоящему, всего один конкурент. Это - моё родное государство. Всё, что от меня требовалось, так это делать так, чтобы мой конкурент обо мне как можно меньше знал и всё. Нет, конечно, есть ещё кое-что, что надо знать, но это уже не главное. А у вас? У вас всё население, плюс государство и есть все ваши конкуренты. Вот я и спрашиваю: чего ради вы родились в США?

    - Вы полагаете, что место рождения так важно для достижения своей цели?

    - Отнюдь. Совершенно никого значения не имеет. Это я так. Кокетничал больше. Хотя, что-то и в этом есть. Но в любом случае США, в моём понимании, самая несчастная страна. Это трудно объяснить. Дело здесь не в деньгах, но богатство определяется не наличием капитала, но его качеством, а там оно очень низкое.

    - А что значит, это ваше, низкое качество?

    - Ну, как вам объяснить? Это, как удовольствие от еды. Можно есть много и очень дорогого и вкусного, а удовольствия не испытывать.

    - Не понимаю.

    - Их богатство - не удовлетворяет их самих. Его много, его больше, чем у кого бы то не было, но оно не удовлетворяет их. Важно не только количество наличия денег, но и качество денег. Это то же самое, как, если ты хочешь есть и ешь, то ты испытываешь удовольствие, но если в тебя впихивают еду, когда ты сыт, то ты испытываешь к еде отвращение. Качество разное. США того не понимают, что едят тогда, когда есть не хотят. Едят, можно сказать, по привычке. Уж и не лезет, а всё едят. Уж лопнут скоро, а всё едят. Больное государство. Моё личное мнение - США несут какую-то всеобщую, межгосударственную повинность. Кому-то ведь надо это делать, вот они и взяли на себя эту тяжёлую миссию.

    - Какую миссию?

    - Постоянно и напряжённо вкалывать.

    - Я что-то не совсем понимаю.

    - Вы слышали про "людей-крокодилов"?

    - Слышал. Мне Святозар рассказал.

    - Ну, вот это то же самое, или почти то же самое. Только здесь не "люди-крокодилы", а "страны-крокодилы" и США - первая среди них. США ошибочно полагают себя высокоразвитой страной. Лично я отношу их к странам даже не третьего, а четвёртого мира.

    - Почему?

    - Очень сильно зависят от материального. Только они сами этого не понимают, я имею в виду США. Они не понимают того, что, впав в зависимость от материального, они стали как наркоманы. Ими теперь очень просто управлять, покажи только им их страсть, покажи им только материальное. А, навязав всем свою систему ценностей, они тем самым превратили себя в раба, который обязан эту систему и поддерживать, и оберегать. А все остальные страны пользуются этим. Ну, разве плохо, скажите на милость, когда есть общепринятая мировая система? Конечно, нет. Ради Бога. И какая разница, чья это система, американская, чилийская или русская? Главное, чтобы результат был.

    Но американцам, видишь ли, охота было, чтобы её система ценностей была принята мировым сообществом. Ну, ваша так ваша - сказало сообщество, - только вам тогда и ответ держать. А они, США, и рады. Думают, победили. Но в этом их и ошибка. И того они не понимают, что хотели хозяевами стать, а превратились в рабов, став заложниками своего желания иметь мировое господство. И это не США диктует миру свои условия, но мир принимает США в свою систему с их правами, но на своих условиях. Я вам даже больше скажу. У меня один знакомый был, так он вообще полагал, что США не существует.

    - Как это? - не понял я.

    - Просто, - отвечал Соломон. - Мой знакомый - учитель географии средней школы номер восемнадцать - Степан, решил, что Америки не существует, и стал убеждать в том своих учеников и не только их.

21.

    - Вы видели её, Америку? - спрашивал он. - Нет. Так почему решили, что она есть?

    С ним было трудно спорить. Ему говорили, что многие были там, многие даже навсегда туда уехали. На что он спрашивал, что мол - вы лично там были, или может ваши знакомые были там? Как правило, те, кто пытался его переубедить, действительно не были в Америке, и это их сильно подводило, но даже и те, кто там был, ничем не убеждали учителя географии Степана.

    - А с чего вы взяли, - говорил Степан, - что вы были в Америке?

    - А где же ещё? - удивлялись бывшие в Америке.

    - Вот именно! - говорил Степан. - В том-то и вопрос, где? Ну, посадили вас в самолёт, а дальше что?

    - Как что? - удивлялись люди, - а дальше мы приземлялись в Америке?

    - А с чего вы взяли, - спрашивал Степан, - что вы приземлялись в Америке?

    - А где, по-вашему, мы могли приземляться, - интересовались в свою очередь уже у Степана бывшие, как им казалось, в Америке.

    - Да где угодно, - говорил Степан. - Да где угодно, да хоть бы и в Польше.

    - Почему в Польше? - поражались люди.

    - А почему нет? - говорил Степан, да так убедительно, что у тех, с кем он говорил, действительно возникало сомнение в том, что они были в Америке, а не в Польше. Но мысль о том, что они были в Польше, а не в Америке, по-видимому, их как-то унижала, и они продолжали попытки отстоять Америку.

    - Мы, - уже кричали Степану люди, - не в какой Польше никогда не были.

    - Тогда откуда вы знаете, что вы были не в Польше? - искренно удивлялся Степан. - Я, - продолжал он, - не удивлюсь, если узнаю, что и в Америке вы никогда не были до того, как вас, как вам сказали, туда не привезли.

    - Да, - говорили бывшие в Америке, - мы действительно до этого в Америке не были, но это ничего не доказывает.

    - Вот именно, - прерывал их Степан, - абсолютно ничего, как и то, что вы там были. Ведь если вы там не были, то откуда вам знать, что вас именно туда привезли, а не в Польшу. Вам сказали, что вас везут в Америку, всё правильно, вам даже билет продали, разрешили положенное количество багажа с собой взять и долларов, но суть в том, что никакой Америки нет, всё это - сказка, а вы в неё поверили. Ну, подумайте сами - ну откуда ей взяться, этой самой Америке? Вы же наверняка только в кино её видели, да по радио про неё слышали. Есть, мол, такая страна, где развита демократия, и так далее. Ну, разве не так?

    Люди слушали Степана и думали, что - скорее всего, он сошёл с ума. С тем и уходили. И всё бы ничего, но тень сомнения в них оставалась. И тень эта начинала делать своё тёмное дело. Усомнившиеся как-то косо посматривали на, в первую очередь, американскую валюту.

    - А вдруг, и правда, - думали усомнившиеся, - нет её? И что тогда?

    И вот эти усомнившиеся уже не берегут годами копившиеся американские денежные знаки. Они меняют их на другие, или покупают недвижимое и движимое имущество.

    Хотя, конечно, честно сказать, таких немного. Но вернёмся к Степану.

    Степан с того момента, как прозрел, стал гордым. Раньше всё понурый был, ходил, сутулился, в глаза не смотрел, потел при виде начальства, а теперь другим стал. Директор школы, той, где Степан учил детей, смотрит на Степана и в толк не возьмёт - что стало с человеком? А Степан - молодец, даром, что простой учитель, но цену себе узнал иную, понял, что знает нечто такое, что другим неведомо, а это, как вы сами знаете, возвышает в глазах своих любого, что уж тут про Степана.

    Стал Степан о жизни думать. Раньше не думал, но теперь задумался.

    - Вот жизнь, - думает Степан, - живёшь, живёшь, а всё оказывается не так. Оказывается, Америки нет. А может и не только её, может, и многого чего другого нет.

    То, что Степан изменился, заметили не сразу и не все. Жена его так до сих пор ничего не подозревает. А вот кое-кто из учителей - коллег Степана, догадывались. Но всё началось, конечно, с учеников.

    Степан вёл урок. Он вызвал к доске какую-то ученицу и попросил её рассказать что-нибудь, всё равно что, что самой, в общем, нравится и что сама, как она думает, знает.

    Та, конечно, удивилась. Спросила Степана мол, что конкретно тот хочет от неё услышать. На что Степан строго заметил ей, чтобы она не умничала, а отвечала, а то он ей поставит двойку. Та решила не умничать и решила рассказать про Америку. По мере того, как она говорила, лицо Степана меняло своё выражение. Оно становилось всё более напряжённым и, в конце концов, не выдержало скопившегося напряжения и сказало:

    - Милая моя, вы думаете, что говорите?

    - Я вас не понимаю, - удивлённо пробормотала ученица.

    - А чего здесь непонятного. Я спросил вас - думаете ли вы о том, что говорите?

    - Конечно.

    - Тогда с чего вы взяли... Вернее... Вы были в Америке?

    - Нет.

    - Тогда, откуда вы всё это знаете?

    - В учебнике написано.

    - А вы всегда верите учебникам, вернее тому, что там написано?

    На этот вопрос ученица не знала, что ответить и Степан разрешил ей сесть. После чего он встал и, прохаживаясь взад и вперёд перед доской, рассказал детям о том, что нельзя верить тому, что написано в учебниках, что верить можно только тому, что знаешь сам, тому, что видел сам и тому подобному.

    Речь Степана производила впечатление и заинтересовала даже задние ряды, которые не то что не интересовались ничем, а и никогда и не верили никаким учебникам.

    - Дети,- говорил Степан, - нет никакой Америки. Всё это вымысел, сказки. Ну, сами подумайте. Разве может такое быть. Конечно, нет. Такое даже дня бы не просуществовало, если бы даже и появилось.

    Это был первый день, когда Степан высказал свою точку зрения. Самое интересное, что в классе мало кто понял Степана. Вернее, поняли, что человек говорил что-то умное-умное, но что именно, так и осталось невыясненным.

    Директор школы вызвал к себе Степана месяца через два после того первого урока откровения. Директор тоскливо смотрел на Степана и тоскливо задавал вопросы. Степан отвечал директору в его тоне.

    - Степан, вы талантливый педагог, вы это что? Серьёзно? - спрашивал директор.

    - На полном серьёзе, господин директор, - отвечал Степан.

    - И что, действительно верите, что Америки нет? - продолжал удивляться директор

    - Верю, не то слово. Я знаю наверняка. И даже больше скажу, я пишу на эту тему диссертацию, - удивлял директора Степан.

    - На какую, простите, тему вы пишите диссертацию? - испугался директор.

    - Америка - как плод воображения и фантазии человечества и как средство манипулирования сознанием, - успокаивал Степан директора.

    После, директор уже ни о чем не спрашивал Степана, но отпустил его. Какое-то время тревожные мысли директора возвращали его к учителю географии, но со временем более важные проблемы полностью вытеснили Степана из директорского сознания.

    Через полгода в известном издательстве "Артефактус", специализировавшемся на издании псевдонаучной литературы, вышла книга под названием "Америка - миф или реальность". Автором книги был Степан. В книгу вошла его диссертация целиком с комментариями. Как позже выяснилось, комментарии писал студент богословского факультета Богоброшенского негосударственного высшего учебного заведения.

    Студенты этого ВУЗа подрабатывали в том издательстве тем, что писали вступительные статьи и комментарии к разного рода сомнительным литературным произведениям на псевдонаучные темы, которые в дальнейшем продавались только в специальных магазинах, имеющих на то право, подтверждённое специально полученным разрешением от главы города. И хотя талантливые ребята из БНВУЗа писали к этим произведениям, хотя и не только к этим, вступительные статьи и комментарии, кроме этого они вообще могли писать о чём угодно, что угодно и сколько угодно.

    Студент тот познакомился со Степаном в БНВУЗе. Степан подрабатывал там тем, что читал раз в неделю лекции по религиям Африки. Лекции его популярностью не пользовались. Если в аудитории набиралось человека два, три, то это уже было хорошо. Тот студент был в их числе. Там-то и сошлись они со Степаном. Степан рассказал студенту свою идею по поводу Америки, а студент порекомендовал Степану написать книгу и издать её с его комментариями и вступительной статьёй. Всё так и вышло.

    Тиражом в пять тысяч экземпляров книга быстро была распродана и, даже, стали поступать заявки на повторное издание. В итоге, книга выдержала уже пять переизданий в мягкой обложке и готовилось шестое - в твёрдой.

    После выхода книги в свет отношение окружающих к Степану изменилось. Те, кто еще вчера полагали Степана идиотом, ныне чуть ли не боготворили его. Директор поместил книгу Степана на самом видном месте своего кабинета, между портретами президента Сербии и Черногории и канцлера Германии.

    Но были и противники у Степана. Самые ярые нападки велись со стороны одного профессора. Профессор этот заведовал кафедрой Америки и Канады и заявления Степана воспринимал как личные оскорбления. Но Степановы выпады в виде: - А вы там были? - профессор парировать не мог, потому как, действительно, не в Америке, не тем более в Канаде, не был.

    Степана даже на телевидение пригласили на утреннюю передачу. Ведущий, кстати, тоже в Америке не бывавший, спрашивал у Степана о том, как это он додумался до того, что Америки нет. На что Степан отвечал, что - это было не просто, но сегодня уже с уверенностью можно говорить о том, что все основные открытия в этом направлении уже сделаны, и что осталось лишь подработать кое-какой мелкий материал.

    В конце концов, решено было послать Степана в Америку. Сейчас уже и не вспомнишь, кому первому пришла эта идея в голову, но это и неважно.

    В Американское консульство за визой Степан приехал с чувством таким, как будто его пригласили в Луна-парк, где можно покататься на горках и сходить в комнату смеха.

    На вопрос: - "С какой целью он решил поехать в Америку?" - Степан что-то отвечал, но ничего вразумительного, при этом всё больше смеялся и подмигивал.

    Ему дали визу на полгода. Степан купил билет на самолёт и полетел в Америку.

    Самолёт плавно набирал высоту. Степана разбирал смех. Сдержаться было невозможно, и он хохотал вовсю, чем изрядно досаждал пассажирам и порождал недоумение обслуживающего персонала. Но тот факт, что все вокруг были как нельзя более серьёзны, вызывал ещё большее веселье у Степана. В конце концов, Степан утомился и уснул, а проснулся уже тогда, когда самолёт совершил посадку.

    - Что, уже прилетели? - поинтересовался Степан.

    - Прилетели, - отвечали ему. - Прилетели, прилетели.

    После чего Степан опять начинал смеяться, правда, уже не так смело.

    Степана водили по городу, показывали высокие здания, большие улицы, красивые магазины. Его поселили в хорошей гостинице, в хорошем номере. Его даже бесплатно накормили гороховым супом с перловкой и сметаной, и дали большой кусок ржаного хлеба с маслом сливочным. Задача была одна - убедить талантливого русского писателя, при этом очень популярного у себя на родине, в том, что Америка всё же есть и не просто есть, а о-го-го как есть и о-го-го, что из себя представляет.

    Программа была расписана на все полгода. Показали Степану все Штаты, крупнейшие города и мелкие городишки, фермы, университеты и колледжи, столовые и кафе, рестораны, познакомили с президентом, даже в тюрьму свозили. Особое впечатление они рассчитывали произвести на Степана своими свинарниками, коровниками и курятниками. На этот случай был даже задействован губернатор одного Южного Штата, где располагался самый большой свинарник.

    Свинарник действительно был огромным: пятьдесят километров в длину и десять - в ширину. В нём жили пятьсот миллионов свиней. Более кошмарного зрелища Степан в жизни не видел. Господи, какая там стояла вонь, если бы вы только знали. Степан проклял всё. Его водили по свинарнику часов десять. В конце концов, его вырвало и он потерял сознание. После чего, было принято решение коровник и курятник Степану не показывать.

    На всё остальное Степан глядел с огромным интересом. Он больше уже не смеялся, а всё что-то записывал в толстый блокнот.

    Перед отлётом на родину, спустя почти полгода, Степан спросил провожающих его:

    - И давно вы здесь?

    - Всю жизнь, - отвечали ему, - с самого, почитай, рождения.

    - Ну да, ну да, - только и говорил им Степан в ответ. - А что, и язык свой с рождения знаете?

    - А как же. С самого, что ни на есть, рождения, - в тоне скрытого энтузиазма отвечали ему.

    - Ну да, ну да, - давал подтверждение услышанному Степан. - И нравится вам здесь? - спрашивал Степан.

    - Очень, очень нравиться, - отвечали ему и даже предлагали остаться. Но Степан остаться не пожелал.

    Обратно Степан летел уже молча. Он больше не смеялся.

    В кабинете директора Степан говорил о том, что всё - очень и очень серьёзно. Что придумана целая система, включающая не только своё образование, но и даже свой язык, свою тюрьму, ферму, государственное устройство, большие свинарники, огромные коровники и небывалые курятники. Степана слушали молча. Кое-кто даже делал письменные заметки.

    - Но зачем, по-вашему, всё это? - спрашивали Степана.

    - Я думаю, - отвечал им Степан,- всё дело в экономической нестабильности. Вот, возьмите, например, их деньги. Почему, спрашивается, их деньги более привлекательны, чем наши? Вот вы, например, - и Степан обращался к одному из учителей, - вы в какой валюте держите свои сбережения?

    - Естественно в их, - отвечал этот, кто-нибудь, Степану.

    - Вот именно. А почему не в нашей? - донимал Степан своих коллег.

    - Она нестабильна, - оправдывались коллеги.

    - А почему? - выпытывал Степан.

    - Не знаем, - честно признавались педагоги.

    - Странно, - удивлялся Степан. - Всё это очень и очень странно.

    Прошло лет десять, и Степан умер. На его похороны пришло много знакомых и посторонних. Говорили только хорошее, мол, умер не просто учитель, а талантливый человек, который, будучи по образованию учителем географии, сумел, однако, внести вклад и в современную философию. Говорили много о проблеме бытия и небытия, что-то о неофрейдизме и даже сам губернатор одного американского Южного Штата, того самого, где располагался самый огромный в мире свинарник, почтил память Степана своим присутствием.

    Приятно отметить тот факт, что на поминках Степана ели мало жареного мяса и копчёной рыбы, и почти никто не пил водку, а всё больше налегали на пиво.

----------------

    Соломон закончил свой рассказ про спятившего с ума Степана, налил себе пол стакана водки и залпом её выпил. После, долго сидел и о чём-то думал, забыв, по-видимому, обо мне.

22.

    Я устал ждать, пока Соломон соизволит очнуться от своих мыслей, и решил напомнить ему о себе.

    - Соломон Израилевич, - тихо заговорил я, - вы извините, но я ничего не понял из того, что вы сказали. Давайте вернёмся с того, чего начали. Бог с ними, с Соединёнными Штатами и их огромными свинарниками. Вы что-то сказали о том, что жизнь - это как лотерея.

    - Да. Правильно. Не будем отвлекаться. Вот ты, играл в лотерею?

    - Да.

    - Ты покупал билет, надеялся выиграть, а что получал?

    - Иногда выигрывал. Но больше проигрывал.

    - Вот и жизнь такова. Иногда выигрываешь, но больше проигрываешь, а в результате никогда не остаёшься доволен. Ты кто по вере?

    - Христианин, наверное.

    - Тогда ты поймёшь, хотя я и не христианин, но суть здесь одна. Всю свою жизнь я жил так, как меня тому учил наш закон. Я не пил, не курил, не ел свинину, в общем, - вел себя так, как требовалось. И всё у меня шло хорошо: деньги, жена, дом, дети, внуки. Всё. И думал я: вот помру и отдохну, наконец. Получу за мучения свои целиком и полностью.

    - Да разве вы мучались?

    - А то нет. Ведь я вынужден был во всём себе отказывать, во всем, что можно назвать радостью жизни.

    - Вы имеете в виду - еда, питьё, женщины, однополый секс и секс по телефону, азартные игры?

    - Да многое что. Не только, но и это. Не перебивай. И всё ради того, чтобы добиться своей цели.

    - Но вы же добились её?

    - Добился. Добился. А зачем? И что мне это дало? Я добился всего, о чем только может мечтать человек. И... Вдруг... Хотя, конечно не вдруг... Но всё равно... Умер...

    Умер я, значит, и сижу, думаю. Вот сейчас спуститься Бог мой и ... А мне предлагают заполнить анкету, и как тебе написать о цели своей жизни. Я им говорю, а что дальше. А они смотрят на меня, как бараны, не понимая, о чем я их спрашиваю... Порекомендовали, не поверишь, на завод идти. Есть у них тут завод один, по ремонту часов, так вот мне туда предложили. Сказали, что впереди у меня вечность и, что всё, чего я не достиг или не добился там, всего можно добиться здесь. Это они так меня утешили. Я им говорю, что я всего, всего чего только можно уже добился, давайте говорю дальше. А они только смотрят и не понимают. Я же с самим встречался. Да-а.

    - Неужели?

    - Точно. Настоял на личной аудиенции. Хорошо так принял. Поговорили. Предлагал отобедать, да я отказался. Так посмотрел Он на меня... долго..., что мне тошно стало. А взгляд его ну такой... знаешь... ласковый, просто зло берёт, что я встал и ушёл.

    - Ну, а чего, Он хоть сказал чего-нибудь?

    - Кто?

    - Ну, Бог ваш.

    - Сказал, конечно. Всё, мол, в порядке, так и должно быть. Мол, на то вы и люди, а нам, говорит и радостно на вас глядючи.

    - Да это - бред какой-то?

    - Вот именно. Я ему говорю, почему здесь столько религий разных?

    - А Он?

    - А чего он. Тебе-то, говорит, что за печаль. Я-то, говорит, все равно один.

    - И всё?

    - И всё. Я после стал по всем церквям, какие здесь есть, шляться. Всех изучил. Смешно так стало, а главное, что ещё более непонятно. Ты ещё не был в церквях-то?

    - Ещё нет.

    - Сходи обязательно. Вот уж где потеха. ...

Продолжение следует.

Copyright Михаил Лекс 2003 - 2007 год, Санкт-Петербург