Пришло время, дорогой читатель, немного прерваться и ознакомиться с информацией, связанной с Джимом Грином. Гарри не упоминает о нём, полагая, что в ходе своего рассказа вам и так всё станет ясно. Но он забыл, что его дни, в принципе, уже сочтены и рассказ его может прерваться в любой момент. Так вот, чтобы для вас не осталось неизвестным то, что касается Джима я и даю эту небольшую справку.

    После того, как Дубинер разработал оргсхему организации, основной задачей, целью и смыслом существования которой было - перерабатывать огромные денежные входящие потоки, организация стала расти в арифметической прогрессии. Количество сотрудников увеличивалось день ото дня, но их всегда было мало и те, что были, не успевали перерабатывать все входящие денежные потоки. Тогда было принято решение ввести квоту на приём сотрудников. Квота была установлена следующая: неважно, сколько нанято сегодня, но завтра должно быть больше. После этого дела пошли лучше.

    Сама идея эта так понравилась Дубинеру, что было принято решение: каждому сотруднику установить квоту относительно его рабочего места. И теперь каждый сотрудник, неважно, что он делал, должен был завтра сделать больше того, чем он сделал вчера. Теперь только оставалось наладить надлежащий контроль за выполнением сотрудниками установленных квот. Для этого каждого обязали вести соответствующую статистику своего поста и отражать её в виде графика.

    Графики сотрудников должны были висеть над их рабочими местами. Вышестоящий чин всегда мог увидеть, в каком положении, относительно своего графика, находится его подчиненный. Если статистика росла, и график отражал это своей кривой, растущей снизу вверх, то видно было, что человек работает хорошо. В этом случае ему платили премии, всячески его поощряли и разрешали ему абсолютно всё. Но, как только, статистика его падала, для сотрудника наступали чёрные дни. Он становился вроде как нелюдем для остальных. С ним, в таком случае, можно было делать, что угодно, ну абсолютно всё. Но если статистика человека падала продолжительное время, то для него наступали поистине черные дни, которые он проводил в специальном концкарцере, что имелся при каждой организации.

    Так вот, Джим работал директором первого отдела. Отдел этот занимался именно наймом персонала, и статистика Джима была - нанятый персонал. На прошлой неделе Джим нанял восемьсот человек. На этой ему не хватало всего одного человека для превышения показателя прошлой недели, и он искал его повсюду. В это время ему и повстречался Гарри. Случайна ли их встреча? Кто знает? Во всяком случае, теперь статистика Джима, за эту неделю, считалась растущей, потому что превышала предыдущие показатели, а значит, Джим мог рассчитывать на высокие премии и прочие льготы, положенные высокостатам, то есть сотрудникам с высокой статистикой.

    Работал Джим на износ. Где он только не набирал людей, и какие только это не были люди. Всех мастей и пород. От последних бомжей до артистов, юристов, писателей, инженеров. Был, даже, один конгрессмен. Один раз Джим чуть было не завербовал жену президента, но что-то там не срослось. Возможно, дорогой читатель, ты подумаешь, что нет ничего сложного, в том, чтобы нанять человека за столь большие деньги. Но так оно и есть. Кто-то боится, кто-то не верит, кто-то сомневается в том, что это возможно. В общем, всё обстоит не так уж просто, и приходиться попотеть.

9.

    - Гари, чем больше я гляжу на тебя, тем больше понимаю, что ты есть именно тот человек, что мне нужен, - сказал Джим, садясь за свой стол и предлагая сесть Гарри на стул, стоящий напротив.

    - Я очень рад, что не обманул твоих ожиданий, Джим. Ты можешь всегда рассчитывать на меня.

    - Здорово, Гарри, ты даже не представляешь, каких высот мы сможем добиться вместе.

    - Да? - удивился я.- И каких?

    - Огромных, Гарри, огромных. Но для начала тебе надо пройти стажировку. Будешь работать в центре перегрузок. Это так, на неделю, не больше. Познакомишься с организацией, ну и всё такое, сам понимаешь.

    - Конечно, Джим, понимаю.

    - Всё. Можешь идти. Все распоряжения на твой счёт отданы. Завтра твой первый рабочий день. Не опаздывай. Сегодня подойди к администратору персонала и получи от него инструкции относительно себя. Можешь идти.

    Я вышел из кабинета Джима и пошёл по коридору, читая таблички на дверях. Мимо меня, большим потоком, в двух направлениях, двигались сотрудники в разноцветной униформе. На их лицах лежала печать сильной озабоченности и целеустремлённости. Никто ни с кем не разговаривал. Все куда -то шли, пропадали за дверями длиннющего коридора, появлялись из этих дверей и снова шли, и снова пропадали, и снова появлялись. Всё это так сильно поразило меня и понравилось, не знаю, правда, чем, что я решил задержаться в этой структуре подольше.

    Что-то мне подсказывало, что я попал в свою стихию, в стихию абсолютной организации трудового процесса. Дойдя до двери с надписью АДМИН. ПЕРС. я постучал по ней ногой и вошёл не дожидаясь ответа. То, что я увидел, поразило меня настолько, что я не мог говорить минут пять, а просто тупо смотрел на происходящее.

    В комнате, размером с кабинет Джима, находилось, по меньшей мере, человек сорок. Кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то лежал, в общем, - все чего-то делали: сидя, стоя, полусидя и полустоя, лёжа и полулёжа. Столов, естественно, на всех не хватало, стульев тоже, добавьте сюда сильную жару и спёртый воздух.

    На меня внимание никто не обращал, все были заняты своим делом. Постоянно кто-то куда-то выходил, и кто-то зачем-то входил в этот кабинет.

    - Я могу видеть администратора персонала, - громко и твердо произнёс я.

    На какое-то время все обратили на меня внимание, но, увидев человека без униформы, потеряли ко мне всякий интерес и вернулись к своим делам.

    Сзади меня взяли под руку и тихо сказали.

    - Зачем так орать? Мы здесь не глухие.

    Я обернулся. Это была женщина, невысокая, лет сорока, в синей фуражке, зелёной рубашке, оранжевом кителе, красном галстуке, фиолетовых брюках, голубых ботинках, жёлтой повязке на рукаве, с короткой стрижкой и в солнцезащитных очках.

    - Я - администратор персонала. Слушаю вас, - томно произнесла она.

    - Я Гарри Олдмен от Джима Грина, - отрапортовал я и, зачем-то, показал водительское удостоверение.

    - Мы ждали вас мистер Олдмен. Вот ваши инструкции, ждём вас завтра к восьми. Просьба не опаздывать, - несколько грустно произнесла она.

    Она улыбнулась и вышла из кабинета. Я выскочил следом и направился к выходу. Инструкции я решил почитать дома, но меня не выпустили с ними, сказав, что они носят секретный характер и к выносу не допустимы без письменного разрешения начальника первого отделения. Сказали также, что разрешение надо было заказывать заранее, за два месяца, что сегодня начальник первого отделения уже ушёл и, что мне придётся изучать их здесь, и порекомендовали делать это в библиотеке.

    Библиотека находилась на пятнадцатом этаже. Та же духота, теснота и суета. Полки с книгами занимали все свободное пространство. Несвободное было оставлено для проходов. Я поинтересовался тем, какие книги стояли на полках и чьих авторов. Хотите верьте, хотите нет, но автор у всех книг был один ДУБИНЕР. Толстенные фолианты в кожаных переплётах, снизу и доверху. Том первый, том второй, том третий и так далее.

    - Не трудитесь считать, молодой человек, - сказал маленький старичок в синих брюках и красной рубашке с красным галстуком, - их восемьсот девяносто три.

    - Зачем столько?- поинтересовался я.

    - Как зачем?- удивился старичок. - Это же должностные инструкции. Здесь вы найдете всё. Здесь ответы на все вопросы, какие только могут у вас возникнуть.

    - Так уж и все?- усомнился я.

    - Все, - уверил меня старик в синих брюках и красной рубашке с красным галстуком.

    - Но как мог один человек дать все ответы на все вопросы?

    - Обычный человек, конечно, этого бы и не смог, но Дубинер - необычный.

    - А какой?

    - Гений.

    - Понятно, - только и смог произнести я.

    Определённо мне здесь нравилось всё больше и больше. Каким-то шестым чувством я видел во всём этом определённую, ну если не гениальность, то несомненный талант. Этому в университете точно не учат. Это можно встретить только в жизни, и то не везде, да и не каждому выпадает такое везение. Мало того, что обязанности каждого были расписаны до мелочей, но они носили, ко всему прочему, ещё и философский смысл. За каждым постом, за каждым сотрудником, стояла определённая идея, смысл которой и пытались постичь сотрудники. Собственно, целыми днями они только и делали, что постигали смысл чего- то, а в первую очередь своего поста.

    Но дальше - больше. Если ты постиг смысл своего поста, то мог двигаться дальше и выше. Почти девятьсот томов Дубинера, размером чуть ли не по полметра на метр и по тысячи страниц каждый мелкого шрифта, давали ответы на, действительно, всё. Потрясающе. Определённо, фигура основателя всего этого заслуживала, если не восхищения, то, по крайней мере, уважения за проделанную работу.

    Я не пожалел, что судьба забросила меня сюда. Я просидел в библиотеке всю ночь. Оказывается, что красная рубашка с красным галстуком и синими штанами - это утвержденная форма административного обучающего центра. Все сотрудники этого центра обязаны носить такую одежду. И мужчины и женщины. Я запомнил всё. Синий с желтым - отдел публикаций, коричневый с серым - отдел по работе с посетителями, фиолетовый - связь, чёрный - верхней инспекции, жёлтый - бухгалтерия, белый - ... и так далее и тому подобное.

    Господи. Как это здорово. Спасибо тебе за то, что ты направил меня в эту организацию.

10.

    Прошёл год. Я добился высот, о каких и мечтать не мог. Я - заместитель Дубинера. О'Тупа я с позором выгнал из организации. Джима понизил до должности администратора писем, а на его место поставил своего человека. Я женился на перспективном сотруднике из отдела рекламы и назначил его на пост секретаря первого сектора. Я держал в страхе всю организацию и упивался чувством своего превосходства над всеми. Когда я шёл по коридору, все прятались. Я мог придраться к чему угодно, и тогда пощады от меня не жди. Мой пост давал мне неограниченные полномочия, и я использовал свои возможности на сто процентов. Мои статистики росли всегда.

    Если они вдруг падали, то я отменял их и придумывал себе новые, но обязательно те, которые на этой недели росли. Такие привилегии имели только два человека в КРУ. Я и Дубинер. Но, как это всегда случается с такими как я, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Моя беда в том, что мне захотелось большего. Я посчитал себя слишком умным, настолько, что даже стал мнить себя умнее самого Дубинера. Это меня и сгубило. Я решил встать на его место, а его сослать в центральный файл перебирать папки и стирать с них пыль.

    Но Дубинер не хотел идти в центральный файл и смахивать там пыль с перебираемых папок. В КРУ началась война. Организация разбилась на два лагеря. Одна половина организации поддерживала меня, тогда как другая её половина поддерживала Дубинера. Обе половины засыпали друг друга доносами, жалобами и прочей ерундой, компрометирующей сторону противника. Перевес был то на одной, то на другой стороне. В самый последний момент, когда, казалось, противник уже был повержен, когда он уже готов был сдаться, когда ... Одним словом недооценил я старика Дубинера. Опыт взял верх над энергичностью. Перевес в один донос сыграл главную роль в этой войне. Я вынужден был сдаться и покинуть организацию.

    Вместе со мной на улицу вышвырнули полторы тысячи человек - всех моих сторонников, включая мою жену. Найти другое подобное место мы уже не могли. Второго такого не существовало. А другого пути мы уже не видели. Самостоятельно работать мы не умели и не понимали, как это можно. Мы видели себя только членами КРУ и только в числе его руководителей. Это было то, что мы знали и что умели.

    Я стал чаще пить, много курить, пристрастился к героину. Накопленные за время работы деньги были потрачены очень быстро и, в конце концов, ранним октябрьским утром, вколов себе в вену правой ноги слишком большую дозу героина, я покинул этот мир и перешёл в мир иной, откуда сейчас и веду с вами этот разговор.

    Да, дорогой читатель, а ведь я предупреждал. Но не отчаивайтесь. Вам ещё много предстоит узнать и то, что было не сказано, будет сказано. Всему своё время.

11.

    То, что я увидел, что узнал - не то что поразило, но... Хотя вы и сами всё поймете.

    Там, в своей жизни на Земле, я думал, что всё крутится вокруг нас, тех, кто живёт. Не то что я верил в Бога или тому подобное, но я был уверен, что сверхъестественное, если и есть, то обязательно, в первую очередь, концентрирует своё внимание на нас, живущих. Как глубоко я заблуждался. Знали бы вы, какие проблемы решают те, кого мы, живущие, полагаем теми, кто обязан заботиться о нас и прочее? Более всего там думают не о тех, кто жив, а о тех, кто ещё не родился и тех, кто умер.

    Причина тому одна. Просто тех, кто не родился и тех, кто умер, гораздо больше, чем тех, кто живёт. Вот и думайте. Но если вы надеетесь, что тех, кто не родился и тех, кто умер не так уж и намного больше, то вы глубоко заблуждаетесь. Их и нас, умерших, больше, чем вас, живущих, хотите верьте, хотите - нет, в миллиарды раз. Это вам не планета Земля. Это надо видеть.

    Бескрайние города, бесконечные дома, несчётное количество населяющих их. Кого здесь только не встретишь. Вы, мечтатели о прошлых жизнях, вашими бы молитвами здесь и можно было бы навести хоть какой порядок, взяв и отправив всех на Землю снова жить. Увы, но нормальная жизнь, действительно дается один раз. Всё остальное - так: пустые надежды и сплошное разочарование. И рады были бы многие снова и снова играть в эту игру, но нет. Нет, потому что действительное счастье здесь даётся только один раз.

    Более того, как оказалось, ещё не родившихся больше, чем умерших.

    Что там вы, со своими проблемами. Нам здесь не до вас. Надо всех зарегистрировать, определить, направить в нужное направление и прочее, прочее, прочее. Но умершие, как тараканы, только попав сюда, разбегаются в разные стороны и, поди, поймай их.

    Я умер на площади, около памятника Вашингтону, а очнулся у подъезда высокого серого здания. На меня никто не обратил никакого внимания. Сперва, конечно, я не понял, в чем дело и что произошло. Но догадался, по тому, что стал себя очень хорошо чувствовать физически, если конечно можно здесь говорить о физическом. На самом деле человек почти сразу осознает, что с ним произошло. Очень редко бывает, что кто-то этого сразу не понял.

    Я думал, что ко мне обязательно должен кто-то подойти или обратиться и направить куда-нибудь. Но, ничего подобного. И я мог бы лежать у этого подъезда очень и очень долго. Тогда я встал и пошёл. Мне было всё равно куда идти. Ситуация забавляла меня. Кругом меня шла размеренная, не жизнь, конечно, но я бы сказал, деятельность. Все куда-то шли, разговаривали друг с другом, в общем, были чем-то заняты и создавалось впечатление некоторой их и всего, что было вокруг, целенаправленности.

    Я шёл по проспекту. Не было ни названия улиц, ни нумерации домов. Честно говоря, и домами нельзя назвать это, но одним большим домом, который тянулся бесконечно, одной стеной, уходя вправо, вверх и влево, в зависимости от пересечений с другими улицами. И только подъезды, и только окна, или витрины магазинов. Да, там есть магазины, но о них позже.

    Честно говоря, я обрадовался тому, что видел. Сами понимаете, что там ожидаешь всякого. Рай или ад уже сами по себе есть сплошные загадки. Пугает неизвестность, но когда неизвестное становится известным оно уже и не страшно.

    Один священник, ещё при жизни моей, говорил, что если я не сумею бросить принимать наркотики здесь, ну при жизни значит, то муки, связанные с отсутствием наркотика, перейдут за мной в мир тот. Всё это ерунда. Меня ничто не беспокоило, не волновало или тревожило. Ощущение такое, как будто вот только теперь всё и начнётся. Начнётся то самое, главное, чего искал там и чего никак не мог там найти.

    Я шёл и понимал, что сейчас действительно нахожусь у себя дома, что я уже был здесь, а теперь вернулся. И так оно и было на самом деле. Здесь находятся все: и те, кто должен родиться и те, кто уже умер. И я вспомнил всё. Вернее, не всё. Я вспомнил, как давно ходил по этим улицам в ожидании своего рождения, как был счастлив от того что, наконец-то, смогу увидеть то, что многие уже видели и рассказывали много интересного и загадочного. Но, самое главное из того, что я вспомнил, было то, что и тогда я выглядел точно так же, как и сейчас.

    - Так вот она какая, эта жизнь, - думал я, направляясь к себе домой.

    Я уже помнил если и не всё, то главное: я помнил адрес своего места пребывания здесь, и я шел к себе, как ходил не раз, но миллиарды лет ещё до своего последнего рождения.

    Время здесь летит незаметно.

    Я вошёл в подъезд своего дома, вошёл в лифт и нажал кнопку четыреста восемьдесят четвертого этажа, того этажа, на котором я, собственно и существовал.

12.

    Видите, как оно всё вышло. Но сейчас уже всё в порядке и Гарри пришёл в себя. Здесь быстро приходят в себя. Для вас смерть ваша или другого - есть нечто загадочное, хотя, на самом деле, это обычная штука. Здесь время летит незаметно. Кто-то уходит, кто-то возвращается. По большому счёту всё сконцентрировано здесь, а не у вас на Земле. Вы молитесь Богу, просите у него помочь вам, того не понимая, что с таким же успехом ваш ребёнок может просить вас снять его с быстро вращающейся карусели в парке, куда вы привели его в свой выходной. Рано или поздно, но карусель остановится, и ваш ребёнок сойдет с неё и вскоре забудет, что с ним было на этой карусели и чего, собственно, он испугался. Жизнь Гарри, как и ваша жизнь, штука простая, как карусель в парке культуры и отдыха. Но вы сами делаете её сложной.

13.

    Я вышел из лифта. Всё было по прежнему: налево, по коридору до конца, и я у двери своей квартиры. Ключей не надо. Здесь дверь квартиры может открыть только её хозяин. Всё как прежде. Ничего не изменилось. Те же вещи на тех же местах.

    - Боже, как всё просто. Но почему я ничего не помнил из этого там? - думал я.- Что это? И зачем? Я помню, как мы сидели вот так, еще до моего рождения и планировали много сделать там. И ничего, ничего не вышло.

    От моих мыслей меня отвлёк звонок в дверь.

    - Кто бы это мог быть? - подумал я.

    Открыв дверь, я увидел его. Он нисколько не изменился за это время. Он выглядел так же, как и тогда.

    - Ну, что, узнаёшь? - весело спросил он. - Я тебя здесь уже пять лет жду.

    - Как пять лет? Ты, что, тоже, умер так рано? - удивился я.

    - Ничего себе, рано. Ты забыл, что я родился раньше тебя на три года.

    - Да, да, конечно. Слушай, ты молодец, что зашёл, я очень рад тебя видеть.

    Я действительно рад был видеть его. Было о чём поговорить. Масса вопросов, а он всегда был сообразительным. Тем более что он уже три года здесь. Я был уверен, что он мне всё разъяснит. Плохо только то, что я не помнил, как его зовут.

    - Я тоже рад видеть тебя. Хотя, честно говоря, думал, что ты задержишься там подольше. Но, видать не судьба. Я здесь познакомился со многими, ты их не знаешь. Интересные, я тебе скажу, личности. Но мне, всё равно, не хватало наших.

    - А что, - спросил я, - кроме меня ещё есть кто-нибудь?

    - Нет, мы первые. Пойдем, прогуляемся. Сегодня погода хорошая. Здесь это теперь редко.

    - Почему редко?

    - Да так. Господь чем-то недоволен. Ему, вообще, трудно сегодня угодить.

    - А что так?

    - Видишь ли... Большие надежды его не оправдываются. Чего далеко ходить, когда даже мы с тобой и то, подвели старика.

    - Да, да. Подвели, - медленно и тихо произнёс я. - Пойдём на улицу.

    Мы вышли.

    - Ну, куда пойдём? - спросил он.- Может как раньше, в "Золотой сад"? Помнишь?

    Я хорошо помнил столовую "Золотой сад" и рад был снова оказаться там.

    Там всё было как всегда. Мы сели за свободный стол.

    - Ну, как? - поинтересовался он. - Нравится?

    - Нравиться, - ответил я. - Нравится снова очутиться здесь. Но... Понимаешь... Такое чувство странное... Как будто что-то забыл.

    - Это пройдёт. У меня то же самое было. Пройдёт.

    - Да, пройдёт, - уверенно произнёс я и в таком же тоне попросил его рассказать о себе.

    - А что обо мне рассказывать. Ты лучше о себе. Где был, чего видел, чего делал.

    - Я в Америке был. В США.

    - Ух, ты. Повезло. Неужели в самих, в Соединенных Штатах Америки?

    - В них самых.

    - Повезло.

    - А ты, где ты был?

    - Не поверишь, но меня заслали в СССР.

    - Серьёзно?

    - Серьёзней некуда. Это я теперь только понял, во что вляпался, а тогда... В общем, слушай всё по порядку. ...

Продолжение следует.

Copyright Михаил Лекс 2003 - 2007 год, Санкт-Петербург