История, рассказанная в столовой "Золотой сад" под литр водки и пюре с котлетами, была хоть и поучительной, но и невероятной.

    - После демобилизации, - рассказывал он, - то ли от счастья, что всё кончилось так хорошо, то ли ещё от чего, но я стал пить, баловаться наркотиком, спать с проститутками и дальше, больше. В конце концов, кончилось тем, что я вступил в общество "Людей-крокодилов".

    - Каких ещё крокодилов? - спросил я.

    - Обыкновенных, - ответил он.

    - Но как можно стать крокодилом? - не понимал я.

    Он посмотрел на меня. Взгляд его стал другим. Он уставился широко открытыми глазами в пол и продолжал свой рассказ.

    - Ты спрашиваешь меня, как я стал крокодилом? - говорил он, уставившись в пол. - Я не знаю. Мне трудно сейчас ответить на этот вопрос. Конечно, я не родился крокодилом, да и никто крокодилом не рождается. Крокодилом становятся. Быть крокодилом, для меня, это, скорее всего, - призвание. Ну, сам посуди. Кем я был до того? Да никем. Только став им, став крокодилом, я почувствовал себя человеком.

    Ты спрашиваешь - каждый ли может стать крокодилом? Думаю, что нет. Во-первых; необходимо мыслить соответствующим образом, а во-вторых; какая никакая подготовка, но должна быть. Я имею в виду физические способности, образ жизни. Хорошо, если ты куришь, также хорошо, если пьёшь пиво или вино, а лучше всего, если ты пьёшь крепкие спиртные напитки. Практика показывает, что организм, подготовленный крепкими спиртными напитками, лучше справляется с необходимыми нагрузками. Всё это у меня было.

    Другое дело - есть ли это у тебя? Если ты не пьёшь, или чего доброго к тому же и не куришь, то твоё дело дрянь. Конечно, это не значит, что на тебе можно ставить крест, но, честно говоря, шансов у тебя мало. Хотя... Чем чёрт не шутит. Попробуй. Начни с малого. Пачка папирос в день, кружка пива за ужином, стакан водки на ночь. Может, что и получится. И упаси вас Господь начинать без этого. Лучше тогда вообще не начинать.

    Видел я этих начинающих. Они так вот до сих пор и начинают. Есть, конечно, и среди них выдающиеся личности, достигшие высоких результатов, но это скорее исключение и на него не следует слишком ориентироваться. Что ещё, помимо водки и папирос? Наверное - жизненная драма. Хорошо начинать тогда, когда жить уже невмоготу, когда желание выпить цианистого калия, или стрельнуть себе в висок из табельного пистолета стало потребностью, стало навязчивой идеей. Вот, что я называю благоприятной ситуацией.

    Когда моя жизнь достигла такого периода, что стала мне совсем неинтересна, когда я с уверенностью решил покончить с ней раз и навсегда, когда к потолочному крюку уже была привязана бельевая верёвка, а петля её надета мне, стоящему на высокой табуретке, на шею, вот тогда я и принял окончательное решение вступить в союз под названием "Люди-крокодилы". Месяца три до того, меня позвали туда мои хорошие знакомые, тоже, как и я, не совсем счастливые люди. Они рассказали мне, когда я был у них в гостях, что вот уж как год они в этом союзе и чувствуют себя цельными личностями и вполне самодостаточными.

    Я искренно завидовал им, но мне не хватило тогда решимости подписать заявление о вступление в союз. Но сегодня я понял, что время настало. Я позвонил своим знакомым и сказал, что готов взять на себя такую ответственность. Они обрадовались и позвали меня к себе.

    Я пришёл к ним часов в десять вечера, когда на улице уже было темно. В их квартире тоже было темно, потому что им отключили электричество за длительную неуплату. Темно было и в коридоре перед дверью их квартиры. Звонок не работал и я долго стучал ногами в дверь, с надеждой, что меня услышат. Услышали меня нескоро, потому как мои валенки заглушали звук ударов. Если бы я носил калоши, то конечно звуки были бы громче, но было холодно, а потому я был без галош.

    Я стоял у дверей их квартиры и стучал, стучал, стучал ногами в дверь. Меня не слышали. Ну не уходить же мне было, в самом деле. Во-первых, было поздно, и я хотел спать, а во-вторых, путь к ним не был столь уж близок. Мне пришлось пройти полгорода, прежде чем я дошёл до их дома. Они жили на окраине города, а я жил в центре. Я топал до них без малого часов пять. На улице мороз градусов тридцать. Я замёрз, я был голоден. Мне ужасно хотелось курить и выпить водки, очень хотелось жареной свинины с картошкой и совсем не хотелось плестись вот так, ни с чем назад, тем более что я был уверен, что не дойду. В конце концов, меня услышали и впустили.

    В квартире было темно, но тепло. Слава Богу, что отопление не было отключено. По видимому за отопление они вносили плату исправней, чем за электричество. Меня пригласили в комнату и предложили сесть у батареи. Мои глаза уже привыкли к темноте за те три часа, что я стоял у их двери и я, уверенно обходя шкафы, стулья, столы, прошёл к батарее и сел на пол около неё. Батарея была горячая. Я прижался к ней щекой и сидел так, и слушал то, что мне говорили.

    - То, что вы решились, - шёпотом говорили мне они, - это замечательно. Нам сейчас очень и очень не хватает людей. Работы много, но людей не хватает.

    - Что за работа? - спросил я, оторвав щеку от батареи и закуривая.

    - Жрать всякую дрянь, - сказали мне, - вот и вся работа.

    - Что значит жрать?

    - Видите ли. Всё дело в том, что мы, ну люди-крокодилы, таким образом спасаем планету.

    - Я не понял. А как вы её спасаете?

    - Мы жрём всякую дрянь и тем самым её, планету, очищаем. Мы поддерживаем баланс. Мы сохраняем равновесие.

    Они говорили, говорили и говорили. А мне хотелось спать. Я уже согрелся, мои глаза слипались и, в конце концов, я уснул.

    Когда я проснулся, они всё ещё говорили. Они, видимо, даже не заметили того, что я уснул. Какие милые люди, думал я, глядя на их тёмные лица. Они говорили, что мне надо обязательно придти к ним в центр обучения, где меня, за короткий срок и умеренную плату сделают настоящим крокодилом. Они говорили, что мне, кроме всего прочего, нужно прочитать книгу, а именно пособие, написанное самим основателем союза людей-крокодилов, по тому, как самостоятельно стать крокодилом. Они ещё много чего говорили.

    В конце концов, они мне надоели. От их болтовни у меня разболелась голова. Я попросил у них стакан водки и кусок холодной жареной свинины, сказал, что в центр их пока не пойду, но крокодилом может и стану, что пока достаточно будет прочтения только книги, и попросил разрешения уйти. Мне дали стакан тёплой водки, дали большой кусок, застывшего в холодильнике, жаренного вчера мяса и, кроме того, всучили ещё и толстое учебное пособие, по тому, как стать крокодилом, посетовав на моё нежелание немедленно пойти учиться в центр. Водку я выпил сразу и сразу съел мясо, а книгу решил почитать дома.

    Стать крокодилом оказалось не так просто, как я думал. Пособие по самостановлению крокодилом, написанное явно нерусским человеком, но переведённое на русский, которое я прочитал несколько раз, запутало меня ещё больше. Прочитав это пособие, я понял одно, что крокодилом я быть хочу, но вот чего я не понял, так это того, как этим самым крокодилом стать. Пришлось идти в Центр обучения людей-крокодилов. В центре меня приняли хорошо. Взяли с меня пять тысяч австралийских долларов, и стали учить.

    Учёба давалась мне нелегко. Особенно тяжело было с копчёной и полукопчёной колбасой. Но я справился. Варёное мясо давалось мне легче всего, как и варёная колбаса. Занятия шли параллельно с практической работой. Сперва я изучал всё, что есть в продаже мясного, рыбного и прочего, имеющего животное происхождение, а после, на практике, я всё это жрал.

    Время учёбы пролетело незаметно. Уже через месяц я стал крокодилом уровня профессионал. За это время меня научили есть всё подряд. Хочешь - верь, хочешь - нет, но я стал способен съесть сколько угодно мяса, рыбы, птицы и прочего подобного дерьма, что необходимо к поеданию для сохранения природного равновесия. Теперь моя цель стала - повысить свою квалификацию и перейти на более высокий уровень, уровень - эксперт. Освоив этот уровень я смог не только жрать непотребное в любом количестве, но жрать, не взирая на свежесть потребляемого. Другими словами, для меня уже не было проблемой есть стухшее мясо или рыбу.

    Далее для меня открываются перспективы стать на уровень "Мастер". Какой "Эксперт" не мечтает стать мастером. "Мастер" обладает способностью жрать не только как "Профессионал" и "Эксперт", т.е. не взирая на количество и качество, но он уже может потреблять продукт в его естественном, а именно сыром виде. И только после того, как я освоил "Мастера", мне разрешили проявить себя на уровне "Учитель". Становясь "Учителем", становишься тем, кто может жрать всё и в любом виде, хоть сыром хоть в варёном, хоть в жареном, хоть в пареном, а, кроме того, не взирая на свежеть. Но это очень высокий уровень и мне пока рано тебе говорить о нём, хотя стремиться к нему необходимо уже сейчас.

    Возможно, что тебе покажется странным, всё то, что я рассказал. Но уверяю тебя, что странного здесь ничего нет. Посуди сам. На Земле, сегодня, в огромном количестве разводится птица, рыба, мелкий и крупный рогатый скот. Ежедневно всё это поступает в продажу и требует, требует, требует потребления. Но какой нормальный человек будет это потреблять? Конечно никакой. Вот и приходится нам, людям-крокодилам, брать это на себя.

    За это нам и, конечно, стоматологам - огромное спасибо. Нас мало, но мы есть. Нас легко увидеть, стоит только зайти в универсам или на рынок, и вы сразу увидите нашего брата. Только нас можно увидеть на приёме стоматолога. Посмотрите внимательно на наши лица, посмотрите нам в глаза, проверьте наши зубы и вы поймёте, сколь тяжёлую работу нам приходится выполнять. Но пусть не обманывает вас наша больная внешность, потому как внутри мы просто уже сгнили, по крайней мере, большинство из нас.

    Вдумайтесь только, ведь некоторым приходится по несколько раз в день всё это жрать. А ведь у многих семьи, где дети идут за родителями. Мы - больны, да, но благодаря нам, вы - здоровы. Цените это и цените наш труд. А те из вас, кто чувствует в себе силы делать большее, делать что -то для пользы не только своей, но и общества, то вступайте в наш союз и становитесь крокодилом. Нас мало, но работы много и с каждым годом её становиться всё больше. Как говориться - и жратва есть, да жрать некому. Сегодня мы уже с трудом справляемся с колбасой, а что завтра...

    С чего начать вам? Начните с малого. Примите решение стать иным. Примите решение порвать с прошлым раз и навсегда. Примите решение изменить свою унылую, скучную, однообразную, бесперспективную жизнь, жизнь, которой и дорожить-то смысла нет. Начните с этого, а дальше видно будет.

    Недавно я читал учебник истории. Так вот. Оказывается, что сто лет назад, на Земле не стоял так остро вопрос о том, кому быть крокодилом. Девяносто процентов населения тогда были крокодилами. Правда, тогда их ещё никто так не называл. Вот времена-то были. Сказка и только. Другое дело, сегодня. Сегодня нас менее одного процента, а если и дальше так пойдёт, то нас, вскоре, совсем не будет. Более того - я слышал, что уже казнили последнего стоматолога. Думайте, люди, думайте, делайте выводы и становитесь крокодилами. Лично я не вижу иного пути к спасению, как только через всеобщую крокодилизацию населения.

    Он резко замолчал. Постепенно он стал приходить в себя. Воспоминания слишком взволновали его, слишком о многом они ему напомнили. Он посмотрел на меня. На его глазах блестели слёзы. Он достал огромный носовой платок и, громко высморкавшись, продолжал своё повествование.

    - В общем, я заболел серьёзно, - говорил он уже тихо и не столь эмоционально. - Короче, в конце концов, где-то в начале девяностых, я умер. Да, чуть не забыл, я же женился, дочь у меня. Так что вот.

    Ну а ты? Ты-то как? Америка. Мы о ней только мечтать могли. Хотя, я был в Германии. Была там у меня одна знакомая, не помню, как звали...То ли Сабрина, то ли Сабина. Не Тирбах, а, как же её? Кногель, точно. Сабина Кногель. Хорошая девушка. Мы там весело время провели. Как сейчас помню. Политическое убежище просили. Но нам его не дали. Тогда уже перестройка вовсю шла, не до нас было. Ну да ты-то как?

15.

    Это так странно, ты и вдруг Россия. Я о России ничего толком и не знаю. Да и из твоего рассказа выходит, что это какая-то странная страна, если кроме армии и какой-то секты крокодилов, тебе и вспомнить-то нечего. Но не думай, что у меня было интересней. Родился в богатой семье. Детство плохо помню. Мы часто переезжали из штата в штат. Отец всё время был занят своим бизнесом, он торговал ворованными лошадьми. Мать плохо помню.

    Я всегда мечтал быть богатым. Эта наша с тобой идея никогда не покидала меня. Но, ты знаешь, я не могу сказать, что жил в свободной стране. Хотя, наверное, что должен так думать. Мне действительно повезло. Мог вообще оказаться где нибудь в Албании, например. Я не жалуюсь. Только, вот как у тебя крокодилы в голове, так у меня моя работа в голове сидит и всё тут.

    Мне даже кажется, что она мало чем отличалась от того, что было у вас, людей-крокодилов. Нет, конечно, Америка - великая страна и всё такое, но... Я, честно говоря, так и не понял - зачем всё это и в чем разница? Ну был бы я не в Америке, а в Албании, или в Германии с твоей Сибилой Кногель, что это меняет? Ничего. Мечтал о жене, о детях. Я же тоже женат был. Да-а. Дважды. Трое детей, все девочки. А они-то зачем там?

    Ты извини, что я так, сумбурно. Слишком много вопросов возникает. Ты-то, небось, уже за три года-то может и понял что. А я вот только собираюсь. Ты вспомни, о чем мы с тобой мечтали, а что получили. Я денег хотел, а с ума сошёл от жажды власти. Интриги, сплетни, доносы - вот, что такое Америка сегодня. Точно. Ты думаешь, что там есть богатые? Ничего подобного. Трудолюбивые - да, но не богатые.

    Взять хотя бы моего отца. Сорок лет потратил на то, чтобы сколотить состояние и всё потерял, чуть ли не за день. А я за год заработал в десять раз больше чем он, и при меньших усилиях. И тоже, всё потерял. В Америке нет богатых. Богатый тот, кто смелый, но нет смелых людей там. Есть те, у кого на счету миллионы, есть. Но не они богатые.

    Они: либо трясутся от страха потерять всё и думают целыми днями, как всё это сберечь, либо пропивают, а то на врачей всё тратят. Они - несмелые, а потому и небогатые. Нет, брат, в Америке нет богатых людей. В Америке есть деньги, это да, но это совсем не одно и тоже. Америка, хочешь - верь, хочешь - нет, но самая бедная страна и самая несчастная.

    У меня такое впечатление, что даже Россия и то счастливей чем Америка, но обе они в хвосте, по сравнению с другими, даже с Албанией. Может, это неслучайно. Я, раньше, до рождения, думал, что способен на всё. А что вышло? Совсем не то. Более того, как оказалось, что и наказывать- то меня никто не будет за жизнь мою. Я в Бога верил. Я, может, страшного суда ждал, готовился, а всё выходит напрасно. Всё выходит, что и зря.

    Главное, что второго раза не будет. Там мы об этом не задумываемся. Скажу тебе по секрету, но я верил в прошлые жизни. Ходил там в секту одну, так мне там помогали прошлые жизни свои вспоминать и тем самым искать смысл этой. Да, и нечего смеяться, у нас многие сегодня там этим заражены. Ты знаешь, кем я только не был в этих своих прошлых жизнях: и графом, и викингом и, только не смейся, но Пифагором в его четвёртом воплощении. Главное, не пойму с чего это. Вроде и образование получил приличное. Я же адвокат по образованию. Философию изучал, психологию. Мои богословские рефераты в конкурсах участвовали и вдруг на тебе, прошлые жизни. Вот уж точно - Бес попутал. Да и это-то было бы полбеды. Главное, что я не понимаю смысла всего этого. Вот в чём проблема. Может, ты мне разъяснишь?

    В это время в столовую зашла группа посетителей. Гарри и его спутник посмотрели в их сторону.

    - У них ещё все впереди, - сказал Гарри.

    - Точно. Молодо, зелено, - пробурчал его друг.

    Молодёжь расселась за соседним столиком. Судя по их разговору, они кого-то провожали.

    - А ты где мечтаешь родиться? - спрашивали провожающие у собиравшейся родиться.

    - Мне всё равно, лишь бы не Австралии.

    - Чем тебе Австралия не нравиться?

    - Не знаю. Просто не хочу.

    - Давай выпьем за тебя, за то, чтобы всё у тебя было в порядке.

    - Ура.

    - Гляди. Вон сидит только что прибывший.

    Все посмотрели на Гарри.

    - Давай спросим?

    - Давай.

    - Скажите, пожалуйста, - задала вопрос Гарри старушка лет восьмидесяти. - А вы только что умерли?

    - Только что, - ответил Гарри, - ещё, можно сказать, не остыл даже.

    - А можно вас спросить?

    - Можно.

    - А вы кем были?

    - Так, руководил там, в одной структуре.

    - А в какой стране?

    - В США.

    После этих его слов раздались возгласы восхищения, одобрения и всё с ноткой зависти.

    - США. Полжизни бы отдал, лишь бы оказаться в США.

    - Вам повезло. Мы провожаем друга. Может, пожелаете ему что-нибудь на прощание.

    Гарри вспомнил, как сам, ещё совсем недавно, вот так же сидел в этой столовой и ждал своего рождения. Сколько было надежд, тревог.

    - Я не знаю, - сказал Гарри, - не знаю, что вам пожелать. Вам, молодым, всё сейчас кажется таким многообещающим, а мы видим только разочарования.

    - Да как можно, - задорно произнесла готовящаяся к рождению старушка. - Ведь это так прекрасно. Нам дают возможность самостоятельно проявить себя. Это же счастье, а вы говорите разочарование.

    После этих слов молодёжь встала и с весёлыми криками выбежала из "Золотого сада".

    - Точно, - вспомнил про себя Гарри. - Вот оно. Самостоятельно проявить себя. Ну, проявил я себя, а дальше что?

    Пока Гарри размышлял, а молодёжь с шумом выбегала из столовой, Гарри посмотрел на своего друга и спросил: "Как звать-то тебя?"

    - Олег Иванович, - ответил тот. - А тебя?

    - Гарри. Гарри Олдмен.

    - Олдмен? Это значит - старый человек, - произнес Олег.

    - Ты откуда знаешь?

    - Я в английской школе учился.

16.

    Они вышли из кафе и медленно побрели вдоль широкой аллеи. Шли молча. Каждый думал о своем. Первым нарушил молчание Гарри.

    - Ты знаешь, - начал он.- Ведь всё, всё, о чём мечтали, так и не достигнуто. Почему?

    - Я тебе больше скажу, - сказал Олег, - посмотри вокруг. Миллионы таких как ты или я. Думаешь, они чего-нибудь добились из того, что планировали до рождения? Нет. Более того, ходят здесь и чувствуют себя более чем счастливыми. Они, ну большинство их, думали, что их наказывать будут и прочее. А когда поняли, что нет, то стали счастливыми только от этого. Того не понимая, что Бог никого, даже самого отъявленного грешника не то, что не накажет, а и не собирается это делать.

    Вон, посмотри направо, видишь, человек в синий куртке. Ты знаешь кто это? Бандит, рецидивист. На его счету сотни, сотни убитых собственноручно. Он живёт рядом с нами. Милый такой, вежливый, слова грубого не скажет, кактусы на балконе выращивает.

    А знаешь почему? Потому что здесь, всё бесплатно. Хочешь, есть - идёшь и ешь. Хочешь одежду новую - иди и бери. Квартира не нравится - найди другую. Хочешь дачу - на тебе дачу. Нужна машина - бери. На Земле всё не так. На Земле за всё платить надо, а для этого работать, деньги зарабатывать. Пойдём, я тебе одно интересное место покажу.

    Олег повел меня к автобусной остановке.

17.

    Кажется, я вовремя. Пришло время кое-что пояснить. Итак, дорогой читатель, ты попал в мир, откуда и сам когда-то пришёл и куда вскоре, надеюсь, вернёшься. И не обращай внимание на сказанное выше по поводу того, что, мол, родиться можно только однажды. Всё это не так. Хотя, конечно, всё необходимо правильно понимать. Что до повторных рождений, то они есть. Главное, что надо всегда помнить, так это то, что первый раз родиться можно только однажды.

    Как ты, наверное, понял, все умершие, независимо от рода деятельности, вероисповедания, своего настроения, образа жизни и тому подобного, все возвращаются, рано или поздно сюда, а именно туда, откуда пришли.

    Наш мир по своим размерам огромен, хотя и не бесконечен, но постоянно увеличивается в размерах. Его протяженность следует измерять не в километрах, а в летах, столетиях, веках. По примерным подсчетам его протяженность на сегодня составляет примерно сто миллиардов лет. Другими словами, для того, чтобы попасть из одного его конца в другой, то на это надо потратить сто миллиардов лет. А, учитывая тот факт, что он постоянно увеличивается, то, практически, попасть из одного его конца в другой - невозможно.

    Каждому умершему соответствует свой сектор, в зависимости от времени своего рождения и смерти. Поэтому те, кто, скажем, погибли при Ватерлоо, грубо говоря, не могут попасть туда, где находятся те, кто погиб в битве на Курской дуге. Хотя, в принципе, попасть из одного сектора в другой возможно. Есть даже специальное туристическое агентство, которое занимается этим. Так что, при желании и вы, в своё время конечно, сможете познакомиться с кем угодно, хоть бы и с Чингисханом.

    Гарри Олдмен и Олег Иванович родились примерно в одно время, но главное, что они были знакомы ещё до рождения, поэтому их встреча после смерти была естественна и не могла не состояться. Вы, кстати, тоже, когда помрете, встретите много своих бывших друзей и знакомых. Это я к тому, что если кто из вас серьёзно болен и там прочее чего, и вот-вот готов к тому, чтобы, ну, в общем, помереть, то не расстраивайтесь, многих из вас ждут ваши старые знакомые и вам будет, о чём с ними поговорить.

    Сразу хочу обрадовать, это не будут ваши дети, или родители, с ними вы не встретитесь более никогда. Хотя, нет, вру, бывают и тут исключения, но очень редко.

    Каждый сектор, по своему техническому развитию соответствует развитию той земной эпохе, чьи граждане в нём проживают. Если, скажем, вы жили с двадцатого по двадцать первый век и пользовались сотовым телефоном и кондиционером, то и здесь вам это гарантировано. Поэтому, по улицам вашего сектора будут ездить такие же машины, автобусы, трамваи, какие ездят по улицам вашего города. В магазинах вашего сектора будут продаваться те же товары, что продаются в магазинах у вас сегодня. Очередей здесь нет, работать не обязательно. Всё, что имеем, получаем в необходимом количестве, сами понимаете от Кого.

    Огорчу сторонников коммунистического движения. Идея ваша хорошая, но в принципе на Земле не осуществима. Для этого вам нужно решить проблему, которая решена здесь. Суть в следующем. Даже если мы здесь все не будем работать, то ничего, из материальных благ, не пропадёт. У вас, на Земле, если вы не будете работать, то все, если и не сдохните с голода, то лишитесь много. Например, своей красивой машины, квартиры и дачи.

    У нас можно не работать, сами понимаете почему. Но, идея ваша мне нравится, и я её поддерживаю. Из всех существующих она наиболее мне понятна, остальные вызывают серьёзное опасение за душевное состояния тех, кто их создал и проповедует.

    У нас достаточно весело, есть клубы, кинотеатры, дискотеки. Есть стадионы. Мы очень любим футбол. И, хотя Господь и не одобряет всего этого, я о футболе, но относится к нему сдержано. Сам, конечно, не присутствует, но и нам не мешает.

    Много библиотек. Да, чуть не забыл. Язык, на котором общаемся, у нас один. Но учить его вам не придётся, вы его сами вспомните.

    Так что нет смысла вам особо заботиться о том, что здесь у вас не будет того, что вы имели там. Всего будет достаточно, даже, если захотите, то и больше чем нужно. У нас здесь, наоборот, огорчаются больше те, кто на Земле имели очень много, а здесь видят, что все могут иметь столько же и больше, и без особых на то усилий. Ох, как это сильно некоторых огорчает.

    Вот тоже, совсем недавно случай вышел. Помер один там у вас, на Земле, то ли советник президента, то ли конгрессмен, не помню точно. Так вот, когда понял, куда попал и что с ним, ну чуть с ума не сошёл от горя, что любой нищий, попавший сюда, ничем от него не отличается по материальному соотношению.

    Так что помирайте и не думайте ни о чём. Оставляйте все ваши заботы и прочее, и смело возвращайтесь.

18.

    Стал накрапывать мелкий дождь. Темнело. На улице зажглись фонари. Мы подошли к остановке.

    - Как раньше, - подумал я про себя. - Как тогда, ещё до рождения. Та же остановка, тот же автобус и запах, и сумерки, и... из -за угла должна появиться она. Как же я забыл. Конечно. Я вспомнил ту, с которой проводил больше всего времени. Ту, которая так весело смеялась. Я помнил её глаза, её улыбку, её лицо, её фигуру. Но где она? Что с ней? А здесь краски ярче. И вижу я лучше.

    Мысли мои путались. Так много было всего, того, что мне хотелось узнать.

    Мы сели в автобус. Водитель закрыл двери и объявил следующую остановку.

    - Морской вокзал, - прохрипело из динамика, что над дверями автобуса.

    - На следующей выходим, - сказал Олег.

    Мы вышли и пошли в сторону порта. Вдалеке виднелись огни кораблей.

    - Нам сюда, - показал Олег на высокую дверь.

    - Что это? - спросил я.

    - Дом культуры работников пищевой промышленности. Заходи.

    Мы вошли в огромное фойе, с двух сторон которого был гардероб. Сдав свои куртки и получив номерки, мы поднялись по широкой лестнице, устланной красным ковром, на второй этаж.

    - Быстрее, уже начинается, - сказала женщина, стоящая у входа в зрительный зал. - Программку брать будете?

    - Будем, - сказал Олег и взял две, одну отдал мне.

    Вошли в зал. Свободных мест не было видно. Нам посоветовали пройти на балкон.

    На балконе было два свободных места, и мы сели на них. В зале погас свет. Прожектора осветили красный занавес сцены. Раздались жидкие аплодисменты. Слышалось несмелое покашливание. Резко грянул оркестр. Под торжественную музыку плавно открыли занавес. На середине сцены стоял длинный стол, под синим балдахином. За столом сидели четверо; генерал майор советской армии, прапорщик десантник - тоже советских войск, и две женщины в штатском. Генерал встал. Музыка стихла.

    - Прошло почти, что двадцать лет, с тех пор как мы погибли там, - скорбно так начал генерал, - есть у кого, что сказать?

    - У меня есть, что сказать, - раздался голос из зала.

    Прожектор направил свой луч на него. Им оказался парень, лет восемнадцати.

    - Мы слушаем тебя, - сказал генерал.

    Парень поднялся на сцену.

    - Я не пойму, - начал он, - мне обещали, что те, кто погибает на войне, автоматом зачисляется в рай, как и погибшие новорождённые. Но, что мы видим в действительности. А в действительности, ничего подобного. Мы, как и все. На каком основании, я вас спрашиваю, я должен с этим соглашаться.

    Я посмотрел на Олега.

    - Что это за бред? - шёпотом спросил его я.

    - Это очередной съезд погибших в горячих точках, - тихо ответил Олег.

    Я внимательно осмотрел весь зал, битком набитый людьми, в основном, военными.

    - С какой такой стати мне надо всё это терпеть? - не унимался погибший в горячей точке воин.

    - А вот мы сейчас спросим, - враждебно и со злорадством произнёс генерал. - Спросим. Сегодня здесь, в этом зале, есть тот, кто может дать нам и вам ответ на все вопросы.

    В зале зашушукались в недоумении, по поводу того, кто это мог быть. В это время с третьего ряда поднялся высокий и красивый молодой субъект и пошёл в сторону сцены.

    - Кто это? - спросил я.

    - Архангел, - ответил Олег. - Похоже, что сам Гавриил. Надо в программке посмотреть.

    Олег стал листать толстую тетрадь в 96 листов, которую ему дали при входе как программку.

    - Точно, он самый, архангел Гавриил, собственной персоной, - весело сказал Олег.

    Архангел Гавриил, живенько так, даже вроде как, приплясывая слегка, поднялся на сцену и прошёл, а вернее - резво так проскакал-проплясал на середину, встав перед столом и четырьмя сидящими, к ним задом к залу передом.

    - Здесь вот некоторые, - начал он, - позволяют себе, я бы сказал, лишнее в своих высказываниях. Во-первых - вам никто и ничего не обещал. То, что вы пошли на войну есть ваше личное дело и спрашивать за то вы вправе только с себя. Все ваши неуместные обвинения абсолютно беспочвенны. Ну, кто, - архангел посмотрел на генерала, - заставлял тебя под пули лезть? А их? - он показал в зал, - за собой тянуть, кто заставлял?

    - Как это кто? - возмутился генерал, - долг мой, перед Родиной, партией, собой, в конце концов.

    - До-о-олг? - удивился архангел Гавриил. - Скажите на милость. Это какой такой долг заставил тебя сотню молодых парней угробить? А? Это в какой такой стране, в каком таком государстве, жизнь человеческая в качестве расплаты принимается и за что? Что такого ты занял у страны, партии, народа своего, у себя, в конце концов, за что, полагаешь, жизнью расплатиться должен был своей, а главное, чужой? А? Не знаешь? Так вот я тебе скажу. Одна лишь глупость твоя, основанная на необразованности твоей, жадности, гордости, лжи, заставили тебя жизнью платить тем, кому это и не надо.

    - А деды наши, отцы? - заорал вдруг прапорщик, что сидел за синим балдахином. - Они, по-вашему, в Великую Отечественную, тоже, зря?

    - А то нет, - просто сказал архангел, - такие же дураки, как и вы. У меня и с ними проблем сегодня навалом. Вот, тоже. Вроде и страна-то атеистов, а, поди ты, наслышались где-то о том, чего им положено, на войне-то убитым.

    - Да я тебя, - заорал прапорщик, и вроде уже было вскочил, чтобы броситься на архангела с кулаками, да генерал удержал. - Вот сука, - не унимался десантник. - Ответишь, сука, за слова, попомнишь меня ещё, ещё встретимся с тобой, блин, архангел.

    - Отвечу за слова. И то, что встретимся мы с тобой - тоже верно, - сказал архангел. - Говорите, что выбора у вас не было? Врёте. Выбор всегда есть. Вы убивать шли. И не важно, какая идея вас на то толкала. Об этом помните. А что касается рая, то уж извините, но другого нет, пока. У меня всё.

    Архангел сошёл со сцены и сел на своё место.

    - Мне вот одно не понятно, - из за стола встала женщина, - за что мой сын погиб? Что мне с того, что кто-то здесь говорит о том, что надо было, а что нет. Ведь забирали у меня его, не спрашивая. А что мне было делать? Разве я могла не пустить?

    - Не пустить куда? - поднялся на седьмом ряду седой старик. - Куда не пустить? Что-то я не понял.

    Олег посмотрел в программку.

    - Ба. Да это сам апостол Пётр, - восторженно сказал Олег. – Во, дает. И он здесь.

    - Куда, милая, ты не должна была сына своего отпустить или не отпустить? - продолжал Пётр задавать вопрос женщине.

    - Да помилуй, батюшка. Ведь я женщина, я мать. Взяли и не спросили.

    - Ты говорила ему в детстве, что нельзя людей-то убивать? Или нет?

    - Конечно?

    - Видать плохо говорила, коли он взял в руки автомат и тысячу положил за три года.

    - Так ведь, то противник наш был, - оправдывалась мать.

    - А я тебя и не ругаю, милая моя. Тебе передо мной отчитываться нечего. Я хочу, чтобы поняла ты, что спрашивать только с себя и можешь.

    В зале стало шумно. Спорили уже не шёпотом. С первого ряда встал один морской пехотинец и запрыгнул на сцену.

    - Мне было восемнадцать, когда меня призвали. Полгода в учебке, автомат в руки и туда. Два года, два года я, выходит, что, напрасно всё делал? Зачем тогда родился? Или этого я хотел? Или мне больше всех надо было всё это? Я другого хотел, другого.

    - Нет, мил человек, - говорил Петр, - именно этого ты, а никто другой, и хотел. Это ты сейчас другого хочешь, как и все вы, сидящие здесь. Это сейчас вы захотели другого. Вам бы об этом тогда подумать. Наверное, тогда по-другому бы себя повели. Но, получили, чего хотели. И грех теперь жаловаться. Кто из вас тогда думал о том, что есть смысл у жизни вашей и он не тот, что сейчас. Потому, как нет смысла в смерти вашей и быть не может. Любая смерть - бессмысленна. Вот о чем думать-то надо было. А в чем смысл жизни того, кого сам-то убил? Ужели в том, чтобы быть твоею пулей убитым.

    - Тогда надо спросить с тех, кто посылал детей наших, - встала вторая женщина. - Не могут они быть в том же положении, что и мы, что и погибшие по их вине.

    - За что с них спрашивать? - говорил Петр. - За законы страны своей, какие честно исполнять старались? За грехи ли родителей, что пали на них с рождения? А? За что спросить? Все вы в одинаковом положении. А что касается них, то и им не легче твоего будет. Они и сами мучаются от осознания бесполезности и бессмысленности жизни своей, в этом вы с ними и едины. И в этом с себя только и можете спрашивать. Поняла?

    Олег потянул меня за рукав и предложил пойти.

    - Всё, - сказал он, - больше ничего хорошего не будет. Так и будут воду толочь в ступе. Пошли.

    Мы вышли. Уже было совсем темно. Одинокий фонарь над входом уныло освещал мокрый асфальт.

    - Покурим? - предложил Олег.

    - Давай. - Ответил я

    Олег достал пачку сигарет. Мы закурили и пешком направились к остановке.

    - Может, пешком, - предложил Олег.

    - Нет, - отказался я, - устал слишком.

    - Понимаю. Первый день. Ладно, отдыхай.

    Подъехал автобус. Через двадцать минут я был дома. Есть не стал, а, как был в одежде, лег на кровать и уснул. ...

Продолжение следует.

Copyright © Михаил Лекс 2003 - 2007 год, Санкт-Петербург