Если вам хочется прочитать сразу все произведение целиком, можно не дожидаться следующего выпуска рассылки, а зайти на сайт www.fedina.victum.ru. Там опубликованы почти все книги этого автора.
Глава 6
Я любила птицелова Лесли, это я уже слышала. Он был веселый и беззаботный, жил от сезона до сезона, снимал угол на чердаке у старухи-старьевщицы, неделями пропадал в лесу, путался с девчонками, любил с друзьями напиться и пошуметь на весь квартал и умел подражать своим свистом почти всем птицам. Вот, кажется, и всё, что мне о нем рассказали.
Его дом. Неужели я когда-то с трепетом входила в этот незнакомый старый домишко, поднималась по узкой лесенке на чердак и стучала в эту дощатую необструганную дверь, в которую, не пригнувшись, и не войдешь?.. За дверью слышались шаги и птичий клекот. Я собралась с духом и постучала.
- Открыто!
Почему я так волнуюсь?! Я совсем другой человек, я люблю другого, я ничего не помню о своей глупой любви к этому ветреному мальчишке! Наверно, он смеялся надо мной, несчастной преданной обезьянкой, которая носит ему еду, а потом сидит в углу и ничего не ждет, а только молча смотрит, но это было в той, другой жизни, и мне нет до этого дела.
Дверь отворилась со скрипом. Лесли стоял посреди своей комнатушки с недоделанной клеткой из ивовых прутьев.
- Ого! Какая ко мне знатная дама! Жанет, неужели это ты?
В него можно было влюбиться сразу же, на месте. Так со мной, наверно, и случилось когда-то. И дело было даже не в его бесспорной красоте, а в его ослепительной и приветливой улыбке, которая идет всем, но особенно таким вот беспечным юношам, синеглазым, желтоволосым, точно василек во ржи.
- Ну что ты встала? Проходи.
Я протиснулась между корзин и пыльных сундуков. Мое платье, очень скромное по дворцовым понятиям, смотрелось на этом убогом чердаке даже роскошно. Я действительно отдаленно напоминала знатную даму, у меня был кружевной воротник и манжеты, атласный пояс и маленькая шапочка с черной траурной вуалью.
- Да ты прямо красавица, Жанет!
- Не смейся надо мной!
- Ого!
Что-то я сегодня стала чересчур агрессивной! Разозлили не на шутку: сначала Якоб Тиманский, потом принц Антуан, потом мать и сестры... разозлили маленькую прачку!
- Мне надо с тобой поговорить, Лесли.
Лесли отложил недоделанную клетку и подставил мне стул.
- В чем дело, Жанет?
- Дело в том... - я с трудом находила слова, но они были какие-то глупые и неуклюжие, - представь себе, что я тебя не помню. Я вижу тебя в первый раз.
- ???
- Это правда. Но я знаю, что мы с тобой дружили или что-то в этом роде... ты ведь меня помнишь?
- Конечно. Ты была самая добрая девочка во всем квартале.
- И самая некрасивая...
- Я этого не говорил.
- Ладно, я не об этом. Я хочу сказать, понимаешь, я хочу...
Я окончательно растерялась и запуталась.
- Ну? - спросил он, как мне показалось, участливо, - что ты хочешь сказать?
- Помоги мне, Лесли! Мне никто, никто не хочет помочь!
Это был уже крик души. Я никогда никого ни о чем не просила, в полной уверенности, что никому нет до меня дела. Я была гордая, несмотря на всю свою ничтожность. Только один раз я лежала в ногах у Святого Робина, захлебывалась слезами, и молила его: «Помогите мне, святой отец! Не могу так больше жить, не могу!»
Мне и правда тогда было невыносимо, и как объяснить свое состояние, когда просто не по себе, жутко, чудовищно не по себе, когда душа разрывается не то от волнения, не то от тоски, причины которых и сама не знаешь, и никто не подскажет.
Святой Робин ласково погладил меня по волосам. «Успокойся, дитя мое. Я всё понял». «Что со мной, святой отец? Что это? Что это? Что это?!!» «Это не страшно, это пройдет», - сказал он, но так ничего и не объяснил. А мать, та объясняла всё очень просто: «Замуж тебе пора, так ведь не берет никто!»
Лесли слушал меня долго и внимательно. Я рассказала ему всё, что могла. Он больше не улыбался.
- Знаешь, - проговорил он, - я уже не помню, но кто-то о тебе расспрашивал. Как раз накануне того дня.
- Лесли! - воскликнула я умоляюще.
- Не беспокойся. Я этого человека найду. И найду того, кто его послал.