вып. #3157 *Быть перед лицом Бога и перед лицом себя самого* / 23/X/14 (чт)
Реклама
внизу и вверху письма не имеет отношения к рассылке (она вставляется
службой, доставляющей рассылку подписчикам). Будьте внимательны!
Отправлено:
22-Oct-2014 14:20
=рассылка *Мысли о вере
и Церкви*=
Милость
и мир да будут с вами полной мерой - через познание Бога
и Иисуса, Господа нашего!
(2Пет.1:2)
> С Богом мы встречаемся тогда, когда Он нас
взыщет. Спаситель нам сказал: Стучите, и отверзется
вам (Мф.7,7). И мы можем стучать,
порой долго, потому что Господь знает, что мы не готовы для встречи,
не готовы оказаться лицом к лицу с Живым Богом; ибо
встретиться с Богом, это всегда прийти на суд;
это то же, как встретиться с безусловной красотой,
безусловной истиной, безусловной правдой. Перед лицом этой красоты,
этой истины, этой правды, в конечном итоге
Божественной святости, мы стоим безответными. И поэтому
часто Господь ждет того времени, когда мы достаточно созреем, чтобы
произнести над собой суд и когда мы станем способными
принять и Его безусловный, справедливый, нелицеприятный
суд, но в нём увидеть не свое осуждение, а Божий
призыв, Божий зов к тому, чтобы нам вырасти в полную
меру человеческого достоинства, нашего человеческого призвания стать
человеком в полном смысле этого слова. И переживая этот
опыт встречи с Богом, которая является одновременно нашим спасением
и страшным судом, пророк Исаия, а за ним апостол
Павел говорили: Страшно впасть в руки Живого Бога
(Евр.10,31)...
> И еще есть в этой встрече другое. Когда Господь
ее допускает, когда Он решает, что настало время, что
мы созрели, что мы можем стать лицом к лицу с Ним
и Его судом, с Его спасением, встреча
с Богом всегда является началом новой жизни. Но такой
новой жизни, которая не обязательно является более легкой,
более привлекательной, а новой в том смысле, что эта жизнь
в каком-то смысле ничем не похожа на нашу обычную
жизнь; это жизнь, в которой царствует правда Божия, а не правда
человеческая, истина Божия, а не человеческие истины,
Божие измерение, а не человеческие измерения; это новая
жизнь, в которой мы должны вырасти и жить в меру
Самого Христа, взять на себя ответственность за жизнь
мира, так же как Христос, вместе с Ним и той же
ценой, какой Христос берет эту ответственность. Когда Иаков
и Иоанн просили Его о том, чтобы сесть по правую
и левую сторону Его славы, когда Он придет победителем,
Он им сказал: А готовы ли вы пить чашу, которую Я буду
пить, креститься крещением, которым Я буду креститься?
то есть погрузиться, если нужно, в тот ужас, в который
Я буду погружен?.. Об этом нам говорит и это
раскрывает перед нами вся Страстная седмица.
> Это первая встреча. Когда соблаговолит Господь приблизиться
так, чтобы мы могли стать перед Ним, тогда начинается
наша судьба, тогда перед нами встает вопрос: как я отвечу
на зов Божий?.. Конечно, в теории мы все отозвались бы
мы все отзываемся безусловным согласием, безусловной
готовностью. Но на деле это не так. Да, пока мы не поставлены
перед лицом испытания, пока наша вера, наша преданность не испытываются
опасностью, риском мы готовы; но когда вдруг
перед нами встает испытание, мы не всегда отвечаем на него
той же готовностью.
> Вторая встреча встреча с самим собой. Казалось бы,
мы всё время живем с собой; казалось бы, нам не с кем
"встречаться". На самом деле есть с кем;
есть в каждом человеке глубины, куда он боится
заглянуть; есть в каждом человеке внутренний разлад, которого
он страшится. Остаться с самим собой одна
из самых страшных вещей, которые могут случиться с человеком,
если он этого не делает по собственному почину, а только
по необходимости. Быть перед лицом себя самого: без прикрас,
без защиты, без всего того, что мы ставим между этим
порой страшным или просто пугающим, или прямо вызывающим
отвращение видением и нашим взором. Больше всего
нам мешает стать перед самими собой именно этот страх:
что я увижу, если откроются мои глаза? Что я увижу,
если снимется завеса? Когда мы этому себя подвергаем,
мы часто испытываем сначала просто скуку: мы привыкли развлекаться;
мы привыкли отвлекать собственное внимание от себя тысячью
вещей, из которых многие сами по себе и хороши, и достойны
внимания, но которые мы употребляем, чтобы закрыться от пугающего
нас одиночества. А когда мы начинаем заглядывать
глубже, нам порой делается страшно. Не от того, что мы видим,
а от того, что мы вступаем в совершенно нам
неизвестную область: кто знает, какие чудовища поднимутся из этих
глубин? Сколько злобы, сколько горечи, сколько лжи, сколько неправды,
сколько страха? Сколько жадности и душевной, и духовной,
и телесной? Сколько вражды, сколько холодного безразличия,
сколько жестокости я увижу, если загляну в себя?
И нам действительно страшно заглянуть.
> Но если мы этого не делаем, если мы отказываемся
от этой самой страшной, самой пугающей встречи, то мы
никогда не найдем в себе мужества ни Бога встретить,
ни человека. Бога потому что Бог проливает
в наши глубины Свой неумолимый свет; свет, который раскрывает
перед нами всё то, что мы покрываем тьмой, всё то,
что закрываем от себя. Поэтому не одно легкомыслие,
не одна забывчивость или безразличие нам мешают стать
перед Богом, а сознание: стань я перед Ним
не только должен я начать жить по-новому (потому что,
став другом Божиим, я не могу больше жить, словно я Ему
враг или чужой), но передо мной раскроется то, чего я не хочу
видеть. Иоанн Кронштадтский в своем дневнике отмечает,
что Бог нам никогда не раскрывает того, от чего мы можем
отшатнуться, пока не увидит, что в нас созрела достаточная
вера и окрепла надежда; только тогда дает Он нам видеть
нечто из того, что Он в нас видит всегда: Он раскрывает
перед нами нас самих в нашей жадности и в нашем
уродстве, только когда Он уверен, что мы можем устоять.
И поэтому, когда, по милости Божией заглянув в себя
или просто потому, что кто-то отдернул завесу и заставил
нас увидеть что-то, чего мы не хотели раньше видеть, мы увидим
себя более страшными, более неприглядными, мелкими, жадными,
жалкими, чем мы думали, тогда мы, с одной
стороны, должны это осознать; но с другой стороны, вспомнить
себе в укрепление, что Бог нам этого не дал бы
узреть, если бы Он не знал, что мы можем устоять
перед этим видением. В каком-то отношении можно сказать,
что способность видеть себя всё худшим и худшим
искренно, по-настоящему, в свете Божием говорит
о том, что Бог нам всё больше и больше доверяет,
что Он всё больше и больше видит в нас способность сразиться
со злом и победить конечно, только с Его помощью.
Поэтому, хотя есть этот ужас и боль видения зла
в себе, должно быть одновременно сознание, что это
знак Божиего доверия. И на это доверие должно,
конечно, отозваться достойно: так, чтобы это доверие было дано
не напрасно.
*Так желаю вам, братья, радости
в единении с Христом! ...
...всё то, в чём я раньше видел свое приобретение,
я счел – из-за Христа – потерей.
Более того, я вообще всё считаю потерей, потому
что нет ничего,
что превзошло бы познание Иисуса Христа, моего Господа.
Ради Него я потерял всё – и это всё для меня не
дороже, чем мусор! –
лишь бы приобрести Христа и обрести себя в Нём.
Я стремлюсь уже не к тому оправданию,
которое приобретается собственными усилиями, исполнением
Закона.
Нет, я ищу оправдания через веру в Христа,
оправдания, которое дается Богом через веру.
Я хочу одного: знать Иисуса Христа,
то есть познать силу Его воскресенияи разделить
Его страдания,
уподобляясь Ему соучастием в смерти, –
в надежде, не достигну ли как-то и я воскресения
мертвых.
Это не значит, что я уже этой цели достиг, достиг
совершенства.
Я только рвусь вперед – завладеть призом,
потому что Христос Иисус уже завладел мной.
Братья, я не считаю, что уже победил.
Одно скажу: забывая о том, что остается позади,
и весь устремляясь к тому, что впереди,
я стрелой лечу к цели – за призом.
А приз этот – новая жизнь,
к которой призвал нас Бог через Христа Иисуса.
Значит, те из нас, кто достиг духовной зрелости,
должны мыслить и чувствовать так!
А если вы в чём-то не сходитесь с нами, Господь
вам откроет и это.
В любом случае, давайте продвигаться вперед,
следуя тому, чего мы уже достигли.* (Флп.3:1,7-16/*/)
*********************************************
/*/ включает
стихи из апостольского чтения четверга.