вып. #3148 *сакральность с улыбкой* / 30/IX-2/X/14 (вт-чт)
Реклама
внизу и вверху письма не имеет отношения к рассылке (она вставляется
службой, доставляющей рассылку подписчикам). Будьте внимательны!
Отправлено:
01-Oct-2014 19:41
=рассылка *Мысли о вере
и Церкви*=
Милость
и мир да будут с вами полной мерой - через познание Бога
и Иисуса, Господа нашего!
(2Пет.1:2)
Был такой журналистский штамп – "письмо позвало в дорогу".
А меня вот "позвала в дорогу" – виртуальную –
снова (как и в случае с выпуском
"Господь (или господин?)") случайно встреченая цитата.
Извесный писатель, драматург, телеведущий, режиссер и колумнист
высказался против иронии... См. эпиграф.
Меня очень давно мучил
вопрос: «Почему в своих проповедях Иисус Христос всегда столь
серьезен? Почему Он не иронизировал, ведь ирония, казалось
бы, облегчает понимание?»
Когда я спрашивал об этом священников, некоторые из них отвечали:
проповеди Иисуса Христа столь серьезны, что тут не до иронии.
Другие же спорили со мной, утверждая, что в притчах Христа много
своеобразного юмора и иронии.
Здесь не место вести теологические споры. Тем же, кто хочет всерьез
заняться этим вопросом, могу порекомендовать книгу Александра
Меня «О Христе и Церкви», в которой немало страниц посвящено тому,
что Церковь понимает под юмором Христа.
Если в двух словах, то вывод Меня такой: он находит в проповедях
Спасителя юмор (на мой вкус — более, чем своеобразный), но,
тем не менее, соглашается с тем, что Иисус не улыбается.
Я же остаюсь при своей точке зрения: Христос не использовал иронию,
или, тем более, юмор для того, чтобы донести свою мысль. Не пользовался
Он этим приемом!
/...../
Конечно, можно шутить, можно иронизировать.
Но только давайте хотя бы иногда вспоминать: Иисус Христос всегда
говорил серьезно. А Он — во всём — всё-таки указал ту дорогу,
по которой нам надо не забывать шагать.
> Некоторые авторы подчеркивают: Христос никогда не смеялся.
Прямого текста, где было бы сказано, что Он смеялся, нет,
но юмора и иронии в Его речах очень много. Кстати
сказать, Христос создал жанр притчи, потому что в Ветхом Завете
слово «притча» означало афоризм (было такое слово машал,
оно означало «краткая мысль»; мы его переводим как «притча»).
А маленькая новелла, рассказ почти не встречались; бывали
такие случаи, но их буквально считанные единицы во всём
толстом Ветхом Завете. И Христос был первым, кто эти маленькие
новеллы превратил в изложение каких-то высоких истин. А зачем,
почему? Потому что это было слово жизни. А какое же
«слово жизни», если сказать, что «все народы равны»? Это
общее место. Он рассказывает притчу, скажем, о милосердном
самарянине. И заметьте, что в этих рассказах, этих новеллах
вывода почти никогда не бывает (как в баснях: «Мораль
сей басни такова...» — этого не бывает). Почему? Это не случайно.
Потому что в притче Он дает ситуацию, и человек должен
внутренне, как говорят, экзистенциально, почувствовать эту ситуацию
и найти ответ. Свой ответ. Ведь в притче о милосердном
самарянине на вопрос «кто ближний?» книжник же нашел
ответ! Христос просто рассказал, что была такая ситуация, и спрашивает,
кто ближний? Собеседник говорит: тот, кто сотворил ему милость.
Тогда Он отвечает: иди и твори то же самое. Вот сегодня
в Евангелии читалось слово Христово, Он объяснял ученикам
модель притчи о сеятеле и сказал: вам дано всё ясно,
а им в притче. Почему? Потому что Он учеников готовил
быть проповедниками, и Он им показывал эту схему,
каркас, на котором притча держится. А когда Он ее
давал людям, она должна была звучать без этого заднего плана,
чтоб люди сами нашли ответ. Кстати, и тайну своего
служения Он не декларировал, а спросил: за кого принимают
Меня люди? За кого вы Меня почитаете? То есть
Он всегда ждал активности со стороны людей, чтобы они нашли
этот ответ.
> Так вот, возвращаясь к иронии, к юмору, я бы
сказал, что семьдесят процентов притч должны были быть произнесены
и услышаны с улыбкой. Начиная даже с маленького примера,
когда Он говорит: «Ну, ничем не угодишь им. Пришел Иоанн
Креститель, не ест, не пьет, живет в пустыне — говорят:
"в нём бес". Пришел Сын человеческий, ест и пьет
— говорят: "вот, обжора и пьяница"». И дальше
Он говорит: «Вы похожи на детей, которые играют в игру»,
— и спел им детскую песенку из какой-то неизвестной нам игры:
«Мы вам пели печальные песни, а вы не плакали, мы вам
веселые песни пели, а вы не смеялись»; то есть «до вас
никак не доходит».
> Теперь дальше. Скажем, когда человек устает, когда он чувствует,
что не может до Бога достучаться, Христос приводит ему историю
почти чеховскую, о том, как вдова «достала» судью, который
Бога не боялся и людей не стыдился, но вот с этой
вдовой ему пришлось считаться, так как он понял, что она
вообще не даст ему жизни. Это вовсе не значит, что
Он предлагал людям, так сказать, заниматься таким сутяжничеством,
— Он просто показал, что такое истинная настойчивость.
> Или о человеке, который должен был принять гостей,
но у него ничего не было и он побежал к другу,
к соседу, а тот: я уже сплю, я не могу встать...
А этот всё равно стучит, и тот подумал: он же
мне спать не даст, — пошел и дал. А почему,
для чего это нужно было? Потому что люди, воспринимая
эту картину, как-то вспыхивали. Они не сидели занудно,
слушая какие-то нравоучительные истории. Они, наверняка, улыбались,
когда Он это рассказывал. У нас эти тексты сакрализированы.
Они и сохраняют свою сакральность, но сакральность
раскованную, сакральность, я бы сказал, с улыбкой. И очень
многие притчи таковы. И даже та притча, которая кажется
нам трогательной, — она, учитывая нравы людей Востока, тоже
с улыбкой слушалась. Женщина потеряла деньги. Но когда
она подметала пол и нашла их, она не просто сказала:
ну, слава Богу, — и положила их; она побежала к соседям:
«Слушайте, смотрите, я же нашла деньги, что потеряла»,
— это живая сценка. (У нас об этом очень
хорошо написано в «Богословских трудах», в эссе, которое
называется, если я не ошибаюсь, «Евангельские мотивы».)
Понимаете, это была и Его жизнь.