вып. #3138 *в неподходящее время, в неподходящем месте жил евангельский человек* / 9-10/IX/14 (вт-ср)
Реклама
внизу и вверху письма не имеет отношения к рассылке (она вставляется
службой, доставляющей рассылку подписчикам). Будьте внимательны!
Отправлено:
09-Sep-2014 13:24
=рассылка *Мысли о вере
и Церкви*=
Милость
и мир да будут с вами полной мерой - через познание Бога
и Иисуса, Господа нашего!
(2Пет.1:2)
9 сентября 1990 г. был убит священник Александр
Мень.
> Когда люди, не знавшие отца Александра, удивляются
тому, каким он стал в наших восхвалениях, ответить нелегко.
Сразу вынесем за скобки ответ типа «наши» — «ваши»:
во-первых, сам отец так не мыслил; во-вторых, удивляются
и те, кому бы он очень понравился. Познакомившись с ним
тогда, раньше, точно такие же искренние, не выносящие
фальши люди радовались, что в нём этой фальши совершенно нет.
Речь идет не о прямой лжи, а о том невыносимом
привкусе, из-за которого Христос называл фарисеев лицемерами. Они ведь
не врали, даже не притворялись, а просто не умели
видеть себя, как видели блудный сын или мытарь, а потому —
охорашивались, важничали. К нашему вящему позору, многие удивляются,
когда у верующих этого нет. У отца Александра —
начисто не было. Если забыть, что все христианские слова мы
быстро превращаем в новояз, можно сказать, что он был
поистине смиренным, вспомнив при этом, что смирение не противоположно
смеху, а тесно с ним связано.
> Вообще новояз осыпается, когда думаешь об отце.
Льюис пишет, что мы бы не узнали настоящих христиан, заметили бы
только, что это — веселые и внимательные к нам
люди. Правда, некоторые считали отца Александра слишком веселым,
а кто-то даже сетовал на недостаток внимания, не замечая,
что он всё время ходит по краю пропасти, себя же отдает —
полностью. Когда ему вроде бы уже не грозили мерзкие советские
гонения, его разрывали на части мы, прихожане.
> Культовый образ получается какой-то странный, без немощи —
а она была, иначе где действовать Божьей силе? —
зато со всякими побрякушками вроде «великий библеист». Отец
вообще не считал себя ученым, а к очень хорошей памяти,
редкому умению схватить главное и другим своим дарам относился
как к удобным средствам, причем всегда помнил, что они даны
ему для дела, в долг. Мы проецируем на него
наши неосознанные качества — мечты о величии,
об успехе, о том, как возвысить себя. Но этого мало.
Около каждого человека, снискавшего земную славу, множатся рассказы
«мы с ним», «я и он», «Я-а-а и он», но всё-таки
одно дело поэт или художник, другое дело — апостол.
Даже Учитель апостолов не предотвратил того, что так хорошо
описал в 23-й главе Матфея. Наверное, это входит в игру,
Бог — беспредельно деликатен, Он предупреждает, но
не заставляет. А мы уже на радостях делаем ровно
то, чего Он не просил делать.
> Редко кто обладал этой деликатностью в такой мере,
как отец Александр. Он ведь, в сущности, далеко не всегда
вел нас к слому, к метанойе. Если он видел,
что одинокий, непритыканный человек этого не вынесет, он отступал
и просто гладил его, повышая так называемый self-image.
Казалось бы, такому человеку хватит того, что кто-то тебя все-таки
любит, но мы судим по себе и не представляем,
что можно любить просто так, ни за что. Поэтому мы
так пылко убеждаем и себя, и других, что мы —
вполне хорошие. Когда нам старается помочь действительно милосердный
человек (а отец был именно таким), получается еще мучительней,
чем с блудным сыном. Тот хотя бы знал, что не заслужил
любви и помощи.
> Если бы мы чаще оказывались в позе этого сына,
мы бы не создавали такого нервного, самолюбивого, самохвального
культа; и другим было бы легче увидеть, что в самое
неподходящее время, в самом неподходящем месте жил евангельский
человек. Мало того, они бы увидели, как привлекательны
те свойства, которые дают возможность идти по воде. Так
и слышу, как кто-нибудь говорит: «ну, это не про нас».
По Евангелию — про нас, только мы цены боимся,
а отец Александр ее не испугался.
