Бог показал нам всю силу
Своей любви к нам, потому что Христос умер за нас, когда мы были
грешниками! ∙ Мы
прощены благодаря жертвенной смерти Христа – тем более теперь
будем спасены от гнева. ∙
Ведь будучи еще врагами, мы примирились
с Богом через смерть Его Сына – тем более теперь, уже примиренные,
будем спасены через Его жизнь. (Рим.5:8-10)
> ГНЕВ БОЖИЙ
> Ветхий Завет кажется откровением о гневе Божием. Народ
Божий – избранный, любимый, драгоценный объект Божьего гнева.
Образ Бога–Воителя, Бога, наказывающего и гневающегося вызывает смущение
у тех, кто читает Ветхий Завет, не освоив глубоко Нового Завета.
Таким людям кажется, что гнев несовместим с любовью: следовательно,
любящий Иисус не может быть Сыном гневающегося Ягве. В истории
были люди, которые даже делали еретический выбор, заявляя, что Бог
Ветхого Завета – не подлинный Бог, но при этом сохраняли
веру в Христа. Конечно, такая вера уплывала сквозь пальцы –
ведь Сам Иисус исповедовал себя Сыном именно того Бога, о котором
говорили Моисей и Пророки.
> На самом деле, гнев прекрасно совместим с любовью; это
знает каждый любящий и каждый, кто внимательно читал Новый Завет.
В Евангелии Иисус не раз гневается. Апостол Павел даже дает заповедь:
«Гневаясь, не согрешайте» (Еф 4:26). Как понять
сердцем такое единство Ветхого и Нового Заветов? Как можно гневаться,
не согрешая?
> Совет апостола Павла легко облечь в форму главной заповеди:
«Гневайся на ближнего своего, как на самого себя». У каждого есть
опыт любви к себе, но у каждого есть и опыт гнева на себя. Этот гнев –
поистине Божий, он мягок, милосерден, щадящ. Как и гнев Бога Ветхого
Завета, наш гнев на себя никогда не доходит до черты, где начинается
издевательство и унижение. С собой мы знаем ту меру, которой не ведаем
в отношениях с людьми, ту меру, которую до верху –
но не более! – насыпал Израилю Бог Иаковлев. Более того,
наш гнев на себя неслиянно слит с любовью к себе. Научиться любить
ближнего как себя – тут заканчивается наше и начинается
Божие, начинается Евангелие.
> «Благая весть» в самом первом варианте – это
призыв Иоанна Предтечи покаяться и приготовить путь Богу. Не
слишком понятно. Что в благовестии благого, и что, собственно, менять?
«В пустыне приготовьте путь Господу» – разве это ответ?
> Это не ответ, это подсказка. Путь Богу приходится готовить
там, где Бог никогда и не ходил. В истории мировых религий
боги ходили по коврам, по специальным – двойной высоты –
ступеням, ступали по тщательно выметенным церемониальным плитам. У
Бога Ветхого Завета тоже был хорошо протоптанный путь –
через катастрофы, через гнев, через поучения. Люди, худо-бедно, прошли
с Ним – вернее, за Ним – этот путь. Это было
необходимо для приготовления ко Спасению. Но настает время Спасения —
и прежний путь оказывается устаревшим. Человек призывается изменить
путь, потому изменяет путь Бог. Бог начинает ступать там, где раньше
не ступал никто – и зовет за Собой человека. Можно
сказать, что Бог кается – разумеется, Его покаяние отлично
от человеческого, потому, что и прежний путь Бога был путем к
спасению, и новый путь – путь Спасения. Но всё-таки
это новый путь, и новизну эту нужно осознать, чтобы от Ветхого
Завета перейти к Новому, от религии Земли Обетованной перейти
к религии пустыни.
> Новый путь Бога – путь бесконечного самоотречения.
Прежде всего, Бог снимает с человека исполнение самой важной
заповеди, самой первой – любви к Богу. Перед Своим арестом,
на Тайной Вечере Иисус ведь дает «новую заповедь», новизна которой
бесконечна и всю жизнь будет открываться живому уверовавшему сердцу.
Не «любить Бога» и «любить ближнего», не «любить ближнего как себя»
в последние мгновения земной субботней (поскольку до Воскресения)
свободы заповедует Иисус – но «любить ближнего, как Бог
любит вас». Сам Бог разрешает нам и даже приказывает: не пыжьтесь,
не усиливайтесь любить Меня. Просто любите ближнего, как Я люблю вас –
таков новый путь любви, на котором обретается спасение. Расслабьтесь,
откройтесь Моей любви – и не заботьтесь о том, что
вам нечем ответить, просто Мою любовь передайте далее, ближнему, дальнему –
и так до концов земли, и во веки веков.
[ свящ.
Яков Кротов.
из "ВВЕДЕНИЯ
В ВЕЧНУЮ ЖИЗНЬ" / "ЦАРЬ
БОГ" ]
* * *
"Бог не знает гнева" –
писал когда-то Н. Бердяев. И в связи с этим
вот еще что добавлю к этому выпуску.
> <...> Даже те из нас, кто вырос вне Церкви, вне
культа, через культуру впитал дух и образ этого Откровения,
его высочайшие нравственные нормы, еще до обращение к Богу
знает, что Он милосерден и истинен. Но, странным образом, именно
то, что дано Богом в Откровении, побуждает нас предъявлять
Откровению – и, следовательно, Богу – претензии.
> Что будет с тем, кто не исправился, кто не выпрямился?
Они пострадают, а может быть и вообще погибнут при встрече с
Богом Откровения, как погибнет шатающийся по мостовой пьяный
под колеса<ми> стрелой мчащегося автомобиля. Выходит,
откровение – нечто вроде прокрустова ложа из античной
мифологии, и чем откровение полнее – а в Новом
Завете оно, безусловно, дает более полный и более привлекательный
образ Бога – тем оно более жестоко по отношению к
противящимся ему? Жестокость ветхозаветных воителей в этом смысле
куда простодушнее и простительнее, ибо это жестокость жестоких –
самой же ужасной оказывается жестокость кроткого Иисуса. С Иисусом
Навином еще можно было договориться о перемирии, с Иисусом Христом
зло помириться не сможет ни на секунду, даже если бы захотело.
> Нужно очень пристально вглядеться в Откровение и себя,
чтобы свыкнуться с тем, что прямизна – Божья,
а кривизна – наша, и "вместе им не сойтись".
Именно свыкнуться, не понять, ибо понять грех невозможно,
особенно свой. Свыкнуться, чтобы от осмысления перейти
к исправлению, переведя проблему из теории в практику. Свыкнуться
с тем, что Бог есть Бог, а человек есть человек, и единственная
возможность человеку быть прямым – приготовить в себе
дорогу Богу.
> Когда же мы свыкаемся с этим и научаемся покаянию –
а часто и до наступления такой замечательной поры, иногда же
и раньше первого искушения – приходит вторая, прямо
противоположная первой претензия к Откровению. От нас требуется
прямизна – но прямо ли само Откровение? Весь
Ветхий Завет, начиная со сказания о потопе, есть Откровение
о Боге карающем, убивающем, постоянно спасающем, но спасающем
постоянно лишь меньшинство. Бог дает обетованную землю не на
блюдечке с голубой каемочкой, а на поле сражений,
где гниют трупы и коричневеет кровь человеческая. Бог через
пророка Самуила приказывает Саулу истребить племя, мешавшее
иудеям войти в Ханаан, и сам пророк отрубает голову вражескому
царю, которого пощадил Саул. Бог более жесток, чем Саул?
Самуил ошибся в понимании воли Божией? Ведь именно в рассказе
об этой "священной войне" впервые звучат замечательные
духовные слова о том, что послушание воле Божией выше
жертвы Ему – только воля-то Божия оказывается не в том,
чтобы накормить голодного, а в том, чтобы убить иноплеменника.
Такова Его "прямизна"?
> Конечно, Откровение далеко не всегда воспринималось и
понималось точно. <....> Но жестокость, бескомпромиссность,
кровавость составляют не случайный, человеческий элемент Ветхого
Завета, не могут быть списаны лишь на искажение Духа в восприятии
людей – ими осуществляются самые главные события в
жизни богоизбранного народа. И слабым утешением (и уж никаким
оправданием) является то, что сама способность ужаснуться Ветхому
Завету дана нам не собственным благородством, а откровением
Завета Нового. Ведь Заветы эти – с одним Богом, ведь
откровения ветхое и новое (как и личное откровение каждого
христианина) – одно, одного Духа Божия, ведь слова
о "прямых стезях" есть цитата из Ветхого Завета.
> Да, пути Божии прямы лишь издалека. Когда мы приглядываемся
к ним в Библии, поражает их кривизна – аморальность,
жестокость. Более того, когда Бог движется в нашей собственной
жизни, мы мучаемся и страдаем, и понимаем, что страдания наши –
крест, но крест от Бога. Объяснить жестокость Бога Ветхого Завета –
значит объяснить жестокость Бога моего. Понять, почему Бог повелевал
истреблять амаликитян – значит понять, почему Бог
в моей жизни слишком часто проявляется как начало истребляющее,
а не творящее, не милосердное, ревнивое, бойцовское.
> Кровавая бойня амаликитян – трагедия. Сказать,
что путь Божий был прям и праведен здесь – значит
солгать. Бог шел кривыми путями и по сей день часто ходит ими.
Откровение жестоко и мрачно не реже, чем милосердно и светло,
а в эпоху ветхозаветную оно почти никогда не было милосердным
к людям. Мы пьяницы, мы шатаемся, но и автомобиль мчится
по улице не прямо, а делая резкие и угрожающие нам повороты,
а то и сбивая пешеходов.
> Только опустившись до этого дна, только посмотрев в глаза
этой истине, только избавившись от лести откровению, мы понимаем
всю глубину и весь смысл призыва: "Прямыми сделайте стези
Господу". Господь идет в мир спасти нас, идет по тем путям,
которые существуют в мире. Если бы Он хотел нас уничтожить и
установить Свои пути, проблем не было бы – но Он идет
спасти. Именно ради нас Он вынужден двигаться по кривым
дорогам, не дожидаясь, когда Ему приготовят прямой путь. Моё
личное покаяние, оказывается, нужно не только для спасения меня –
и не столько для моего личного спасения – я выпрямляю
дорогу Бога ко всем людям. У Бога нет выбора: Он знает,
что амаликитяне так или иначе погибнут, что кровь и жестокость –
единственные реалии падшего мира, которые упразднить в силах
только сами люди. И Он строит спасение из того кровавого
материала, который есть. Он обещает землю, утверждает династию
Давида, спасает из плена – и всё это с кровью, с насилием,
с жестокостью. Без Бога была бы та же и большая кровь,
насилие, жестокость – только для гибели, не для спасения
человеков.
> Это не означает, что цель оправдывает средства. Не оправдывает!
Но цель – Божья, а средства – человеческие.
Бог бессилен. Он имеет только Слово. И оправдывать нужно не Его,
а нас <...> Бог же не нуждается в оправдании хотя бы потому,
что и гибель в водах потопа, и завоевание земли обетованной,
и военные триумфы царей Давидидов, – всё было
путем к явлению Самого Бога, к Рождеству Спасителя. Виноват
ли Он, что Рождество фактически было самоубийством? Виноват
ли Он, что был распят? Виноват ли Он, что принес в мир разделение
между истиной и ложью? Нет, нет и нет. Мы виноваты –
а Он сделал то, что не сделал ни один человек: умер, хотя
мог не умереть. Он стал тем Светом, благодаря которому
мы различаем жестокость в Ветхом Завете, благодаря которому
предъявляем мы счет Ему Самому, Светом, распространяющимся только
всюду, где есть в Нём нужда – а где нет в Нём нужды?
И надо войти в состояние непрерывного общения с Богом и смирения
перед ним, чтобы распрямить не только свои пути, но и Его,
чтобы понять, до какой степени нет у Бога Своих путей в этом
мире, до какой степени мы ответственны за Распятие Его
и за гибель грешников в потопе и аде, за жестокость и кривизну
Откровения. Бог идет по нашим путям, и всякая претензия, обращаемая
к Богу, есть претензия к собственной кривизне и к Его милосердию,
ступающему по ней, чтобы спасти всех.
[ свящ.
Яков Кротов.
из размышлений над Евангелием (Мф.3:3##) ]
см. тж к апостольскому
чтению:
+ + + Мартин
Лютер:
Христос был отдан на смерть за наши грехи. Ответим дьяволу...
