[TIFLO] Слепой учитель <зверёнышей>
Слепой учитель <зверенышей>
В Ярославском коррекционном доме-интернате для умственно отсталых --
тридцать детей-сирот. Они начинают курить в три года, пить --
в четыре, знают о жизни больше своих воспитателей и живут по звериным
законам. А еще они занимаются музыкой. Учит их слепой учитель.
-- НУ где-то же ОН должен работать, -- говорит Ангелина Низовцева,
директор интерната.
-- Ну кто-то же ЗДЕСЬ должен работать, -- говорит Юрий Ефимов, слепой
музыкант.
Если здесь выживешь в первые полгода, будешь жить
В ИНТЕРНАТЕ для умственно отсталых каждый день -- как на передовой.
Взрослые держат оборону и пытаются сеять разумное, дети рвутся
на свободу и не признают авторитетов. Чужаков здесь не терпят
и каждому новенькому устраивают испытание.
-- Если здесь выживешь в первые полгода, значит, будешь жить, --
говорит психолог Татьяна Степанова.
То, что <новенького> обломать просто, было ясно и недалеким
детдомовцам. Он не может перейти дорогу без посторонней помощи,
написать учебный план, увидеть выражение глаз своих подопечных. И еще
он -- учитель. А значит, он безоружен.
Ефимов все это знал. И вышел с закрытыми глазами, открытым сердцем
и гитарой наперевес против тридцати сирот. Больше у него ничего
не было.
Сначала в ответ на замечания юные курильщики могли послать его
матом -- знали, что не ответит и не догонит. Тогда некурящий учитель
музыки спрашивал: <Вот мне интересно, какой от этой сигареты кайф,
расскажи, а?> Подошедшая молчаливая тень могла рассмеяться в лицо,
если он неправильно угадывал имя. Тогда он придумал хитрость: стал
просто спрашивать: <Как дела?> -- и вычислять тень по голосу.
Невозмутимый ребенок мог зайти во время урока музыки в актовый зал
(он же по совместительству тренажерный) и начать с шумом крутить
педали. Тогда он шел на звук и говорил: <Слушай, ты мне друг или
не друг?>...
-- Я понял: чтобы выжить, нужно уметь делать что-то, чего не могут
они, -- говорит он сейчас.
Слепой музыкант Ефимов может петь песни, свои и чужие, играть
на баяне, гитаре и пианино, стучать ложками, руководить хором
и разговаривать со зрячими умственно отсталыми детьми. Но Ефимов выжил
в первые полгода. Сейчас малыши из третьей группы ездят на нем верхом
и, обхватив за ноги, качаются, как на качелях.
-- В детдом ведь идут не от хорошей жизни, а от безысходности. Дети
полюбили его за то, что он слепой и талантливый, -- говорит директор
детдома. Это нужно понимать так, что никчемные сироты увидели в слепом
учителе музыки своего -- оставленного жизнью на ее периферии, но в
то же время сумевшего найти в ней свое место.
<Да плевать на эти деньги!>
Девочки-сироты мечтают жить на вилле... А живут в детдоме...
У ЮРИЯ ЕФИМОВА врожденная катаракта: он различает лишь зыбкие контуры
фигур на расстоянии вытянутой руки. Детей он узнает по голосам,
воспитательниц -- по запаху духов, директора детдома -- по звуку
шагов.
Учитель пишет научную работу про роль музыки в школьном воспитании.
<Музыка -- это очень сильный эмоциональный раздражитель>, -- говорит
он.
Эмоциональный раздражитель -- это значит нечто, что заставит ребенка
с <толстой> душевной организацией, несущего в себе наследие предков,
погибших от алкоголя, очнуться от спячки.
-- Когда получил в первый раз зарплату, ехал в автобусе и про себя
негодовал: да что это, за такие деньги так мучиться!.. А потом
успокоился. У нас, слепых, знаете, иногда как бывает: уроним с женой
(она тоже инвалид по зрению) деньги на ковер, а потом полдня ползаем
по нему, ищем, а нащупать никак не можем. Устаем, злимся, опять
ползаем. А потом встаем с колен и говорим: <Да плевать на эти деньги!>
Самым большим педагогическим успехом Ефимова был Руслан Петунин --
<отпетый негодяй, вор, который на ходу подметки срезал>. Дэцэпэшник
с вечно сведенными судорогой пальцами, Петунин загорелся играть
на гитаре, как Ефимов. Перебор он играл одним пальцем, но запоем.
И даже выступал на городском смотре среди детских домов. В подворотне,
в детдоме он был грозой и своим парнем, но выйти на сцену поджилки
тряслись. Тогда слепой учитель вышел к зрителям вместе с Петуниным:
играли дуэтом, и им было не страшно ни упасть, ни перепутать ноты.
Урок с нерадивцами проходит так: Ефимов сажает напротив себя зыбкий
насупленный контур, берет гитару и поет что-нибудь из <Любэ> или
собственного сочинения. Потом поет контур.
<Как хочу я за жар-птицу ухватиться!> -- запевает сирота Аня
Кондратенко, глядя в окно, а учитель музыки растягивает меха баяна.
Песню нужно выучить к концерту, и у песни важные слова. Детдомовские
девочки мечтают выйти замуж за богатого, жить на большой вилле
и ездить на красивой машине. Спустя некоторое время Аня станет
парикмахером, как и большинство выпускниц Ярославского коррекционного
дома-интерната, и, наверное, повторит незавидную судьбу детдомовских
девочек.
Она поет невыразительно, и Ефимов объясняет:
-- Аня, зритель ведь должен понять, о чем ты поешь и что ты хочешь
этим сказать! -- Он говорит со знанием дела, ведь у него тоже есть
мечта. И тоже, похоже, несбыточная. Слепой учитель мечтает записывать
свои песни в альбомы, получать хорошую зарплату, самостоятельно
переходить дорогу и жить по-человечески.
<Как хочу я за жар-птицу ухватиться!.. Если я встречусь, жар-птица,
с тобой, значит, я встречусь с красивой мечтой>, -- поют они уже
выразительно дуэтом.
Полина ИВАНУШКИНА, Ярославль -- Москва
Аргументы и факты
No. 33 (1294) от 17 августа 2005 г.
С уважением - Тахир Исламов, г. Екатеринбург,
e-mail: tislamo***@y*****.ru
Выпуск листа на новом месте: 1178
