Инклюзивное образование инвалидов - интеграция или дискриминация
Версия для печати
Почему выполнение Конвенции ООН ведет к нарушению прав инвалидов в России?
Чем инклюзия отличается от интеграции? Можно ли помочь ребенку-инвалиду в
условиях
общеобразовательной школы? Почему проблемы инвалидов касаются всех без
исключения членов общества? На эти вопросы отвечали участники Общественных
слушаний
по делам инвалидов, прошедших в Госдуме.
Инклюзивное образование инвалидов - интеграция или дискриминация
Словосочетание <инклюзивное образование> в последнее время у всех на слуху.
Школьник, пострадавший в аварии, возвращается в свой класс, но уже сидя в
инвалидной
коляске, это - инклюзия. Ребенок с синдромом Дауна идет в ближайший к дому
детский сад - это тоже инклюзия. Злом или благом является инклюзия
российских
школьников и дошкольников? Родители здоровых детей пожмут плечами: <Нас это,
слава Богу, не касается>. Еще как касается! Ведь инклюзия предполагает
совместное
обучение всех детей - и здоровых, и с особыми образовательными
потребностями.
Здесь и начинаются проблемы, которым были посвящены общественные слушания
<Инклюзивное образование лиц с ограниченными возможностями здоровья:
реализация
или дискредитация?>, состоявшиеся в Госдуме. В мероприятии приняли участие
госслужащие, педагоги, родители и правозащитники со всей России. Сама
встреча
была мероприятием инклюзивным, многие из участников - успешно работающие
люди с самыми разнообразными нарушениями здоровья. Форум был приурочен к
годовщине
ратификации конвенции ООН о правах инвалидов.
Справка:
Справка: В мае 2012 года Россия ратифицировала
Конвенцию ООН по правам инвалидов.
Целью Конвенции является обеспечение полного и равного осуществления
инвалидами прав и свобод человека, уважение к личности и особенностям всех
людей.
По определению ООН, к инвалидам относятся лица с устойчивыми физическими,
психическими, интеллектуальными или сенсорными нарушениями, мешающими их
полному
и эффективному участию в жизни общества наравне с другими.
Инклюзия
(франц. inclusif - включающий в себя, от лат. include - заключаю, включаю)
или включенное образование - термин, используемый для описания процесса
обучения
детей с особыми потребностями в общеобразовательных школах.
Гарантии прав людей с ограниченными возможностями здоровья на получение
образования закреплены в Конституции РФ, а также федеральных законах РФ и
типовых
положениях.
Приключения инклюзии в России
Ратификация конвенции ООН перевела дискуссию об инклюзивном образовании на
другой уровень - споры идут не о том, нужна ли инклюзия или нет, а о
конкретных
методах ее внедрения и проблемах, которые возникают по ходу процесса.
Для выступления на Слушаниях записалось более 40 человек, процитировать
каждого выступившего, даже тезисно, возможности нет. Можно лишь пересказать
суть
опасений, которые высказывали педагоги и родители детей с особыми
потребностями.
Сама по себе инклюзия - инициатива очень хорошая, опробованная и принятая во
многих странах, но в России с нею - определенные проблемы. Давайте начнем
с конкретного факта: на всю Владимирскую область не нашлось детского сада,
который бы принял слепого ребенка. Специализированного учреждения нет, а
обычные
от слепого ребенка отказываются. Причем напрасно вы думаете, что эта
проблема касается только родителей слепого ребенка.
Как бы вы отнеслись к тому, что вместе с вашим ребенком в группе будет
слепой или ребенок с ДЦП? Как правило, родители относятся очень негативно. И
не
только из-за боязни <иных>, но по соображениям чисто практическим - особый
ребенок будет оттягивать на себя внимание педагога.
Советская система образования предполагала существование коррекционных школ
8 видов. С одной стороны, дети загонялись в резервации, но, с другой
стороны,
в этих резервациях было финансирование и педагоги, обладающие специальными
знаниями и четкие правила. Но
в новом Законе об образовании
, который вступает в силу с сентября 2013 года вообще нет понятия <вид
коррекционного учреждения>.
Финансирование школ сейчас отдано на откуп регионам, а коррекционные
учреждения - удовольствие дорогое, вот и закрывают. Введение инклюзивного
образования
послужило поводом, пусть формальным и косвенным, но - поводом, для закрытия
таких учреждении, например, системы лекотек и школ надомного обучения в
Москве.
Нет, в законе об образовании, никто не призывает закрывать коррекционные
учреждения, но такая трактовка - возможна.
Некоторым чиновникам показалось, что инклюзия - способ сэкономить. В
коррекционном садике больше сотрудников, чем в обычном, там меньше группы,
особая
оплата работы специалистов и другие специальные условия. Все это для
областного бюджета - дорого. Коррекционная школа - учреждение интернатного
типа, в
среднем 5-12 детей в классе, работают не только учителя, но и воспитатели,
да и средств на одного учащегося по норме выделяется в разы больше, чем на
обычного
школьника.
И вот вводится инклюзия - значит, всех детей можно поместить в обычные школы
и садики. Ура! Коррекционные учреждения больше не нужны, давайте их
закрывать.
И вот коррекционный садик сливают с обычным, в котором по норме - 20-25
детей на одного воспитателя. Теперь представим, что 10 из 20 детей имеют
некоторые
особенности развития. Отдадите вы своего ребенка в такой садик? Кому
придется остаться дома - ребенку с особыми потребностями, или обычному?
Похожая ситуация и в школе. Как вы думаете, сможет ли обычный учитель,
прошедший 72 - часовой курс подготовки заменить нескольких специалистов,
изучавших
олигофренопедагогику в течение пяти лет? Количество детей в классе
устанавливается в регионах, и делается это, исходя из экономических
соображений, а не
из интересов детей.
Кстати педагоги-дефектологи за свой труд получают надбавки. Предполагается,
что обычному учителю они не нужны. Теперь назовите хоть один повод, чтобы
обычный
загруженный и замотанный российский педагог захотел видеть среди учеников в
своем классе детей с особыми потребностями.
Недавно в Москве произошла трагедия: попал под поезд ребенок. Этот мальчик
был слабовидящим, но учился в обычной школе. В коррекционной школе
слабовидящих
детей учат правильно определять расстояние до предмета и никогда не
отпускают учащихся одних, без сопровождающего, а инспекторы ГИБДД постоянно
проводят
в таких школах специальные занятия. То, что для особого ребенка не были
созданы условия в обычной школе, стоило ему жизни.
Среди детей с особыми образовательными потребностями есть дети с ментальными
нарушениями. По новому закону об образовании такие дети могут учиться в
обычной
школе. Но при этом в законе нет критерия, по которому можно перевести такого
ребенка в следующий класс. Есть девочка с задержкой развития и есть
четвертная
контрольная, которую эта девочка должна написать, чтобы перейти в следующий
класс. Понятно, что девочка эту контрольную никогда не напишет. Это -
вопросы
только по учебному процессу. Если начать разговор о поведенческих
особенностях детей с различными нарушениями, то количество вопросов
увеличится в геометрической
прогрессии.
Экономия при закрытии коррекционных школ - кажущаяся. Если в обычную школу
придут несколько детей с особыми потребностями, создать условия для каждого
из них будет дороже, чем в коррекционном интернате. Если в класс пришел
слепой или глухой ребенок или аутист, педагогов нужно обучить педагогов хотя
бы
способам коммуникации. Слепому и глухому нужно как-то объяснить материал, а
с аутистом -выстроить отношения. Каждый родитель ребенка с аутизмом знает,
что в какой-то момент, для обычных людей непредсказуемый, аутист может
<съехать с катушек>, например, упасть на пол и закричать. Представим, что
учитель
из самых лучших побуждений захотел такого ребенка прижать к себе, чтобы
успокоить. Это специалисты знают, что аутисты негативно реагируют на попытки
взаимодействия.
Пока в системе образования нет достаточного количества специалистов, которые
были бы способны организовать и поддерживать инклюзию на местах. Но такие
специалисты есть в системе коррекционного образования, которую сейчас
активно разрушают вместо того, чтобы использовать как базу для обучения
кадров.
Пока никаких условий для особых детей в российских школах нет, да нет и
желания это делать в школах. В одной школе мальчика-колясочника,
проучившегося
четыре года в обычной начальной школе, перевели в коррекционную только
потому, что в старших классах занятия проходили в разных кабинетах, а возить
коляску
было некому, да и пандусом школу никто не оборудовал.
Конечно, если в регионе нет коррекционных учреждений - делать нечего,
придется создавать и обучать, а если есть - то зачем их расформировывать?
Можно создать
на этой базе ресурсные школы. Чтобы ребенка с нарушениями отправлять не в
открытый космос, а туда, где есть условия. Например, в одной школе есть
педагоги,
умеющие работать со слепыми, и создана для них среда, в другой -
сурдопедагоги, а в третей - пандусы и подъемники. Можно помечтать и о школе,
в которой
есть условия для детей с несколькими видами нарушений. При этих условиях
дети с особыми потребностями вполне могут учиться вместе с обычными. Первое,
что
для этого нужно - желание педагогов создавать доступную среду, но, положа
руку на сердце, есть ли у них для этого время?
Особняком стоят дети с хроническими заболеваниями, которые будучи полностью
готовыми к учебе в обычной школе, не могут туда попасть. А ведь для того,
чтобы
ребенок с эпилепсией, или диабетик, даже инсулинозависимый, мог учиться в
обычной, школе, хватило бы обычной школьной медсестры. Но ее
<оптимизировали>.
Впрочем, сейчас в школах и садиках и для ребенка с гастритом нет условий,
готовить запретили, кухни демонтировали, в качестве еды детям предлагают
разогретые
концентраты и шоколадки по <буфетным> ценам. Плоды такой экономии не
заставят себя ждать, ведь уже сейчас на всю школу можно найти только
несколько человек
с первой группой здоровья, а если копнуть глубже, то и эти несколько - не
здоровые, а недообследованные.
Инклюзия - условия и методы
В апреле 2012 года в Госдуме проходили парламентские слушания по проблеме
инклюзивного образования и были выработаны рекомендации, содержащие ключевые
идеи. Эти рекомендации не противоречат сохранению в России системы
коррекционного образования. Но на практике все оказывается не так
оптимистично.
Несмотря на правильные формулировки закона, его интерпретация и исполнение
приносит российским инвалидам множество новых проблем. Причем на нарушение
прав
человека жалуются по двум противоположным поводам. Одни родители хотят
обучать своих детей-инвалидов в обычной школе, но и им в этом отказывают, а
другие
хотели бы учить ребенка в коррекционном учреждении, но это учреждение
расформировывают. Немало жалоб от родителей на объединение коррекционных
учреждений
с общеобразовательными, напоминающее об анекдотическом гибриде ужа и ежа.
Реальность такова, что каждый случай перевода ребенка из коррекционной школы
в обычную, равно как и из обычной в коррекционную, может стать чьей-то
личной трагедией.
Депутат Госдумы, первый заместитель председателя Комитета Государственной
Думы по образованию, вице-президент Всероссийского общества слепых
Олег Смолин
определил ключевую задачу общественных слушаний так: <Выработать
рекомендации, которые бы позволили Российской Федерации разумно и
рационально реализовать
идею инклюзивного образования, исходя из сохранения и развития обеих
систем - и коррекционного и инклюзивного образования>. По словам Олега
Смолина противоречий
в этих двух подходах нет, в чем он сам он имел возможность убедиться на
практике, пойдя сначала обучение в коррекционной спецшколе для слепых, а
затем
отучившись в обычном вузе.
Учитывая, что инклюзия уже заявлена, а интеграция - идет, инвалидам и их
родителям приходится компенсировать недостачу за свой счет, имея из ресурсов
одну
пенсию. Все это напоминает предложение совершить авиаперелет с
пилотами-стажерами, которые наберут необходимый опыт по ходу. Поэтому так
много вопросов
было у участников форума к присутствовавшей на мероприятии Светлане
Алехиной, Директору института интегративного (инклюзивного) образования
Московского
городского психолого-педагогического университета.
То, что финансовые гарантии для защиты прав инвалидов в России сейчас
слабоваты, отмечали все выступавшие. <Дети у нас есть. А где деньги?> - так
сформулировала
проблему одна из мам-активисток. По мнению участников, финансирование
проекта нужно увеличить, имея в виду целевые расходы на конкретные нужды.
Итоги
Завершая форум Олег Смолин сказал:
<На самом деле мы вовсе не собирались противопоставлять коррекционное и
инклюзивное образование. Мы считаем, что должны развиваться обе системы.
Коррекционное
образование должно стать одним из основных ресурсов для инклюзивного. Но,
конечно, исходить нужно, прежде всего, из интересов детей. Образование -
редкая
площадка, на которой корпоративная солидарность - благо. Интересы педагогов
образовательного сообщества совпадают интересами детей. Чем лучше будет
педагогам,
тем лучше будет ребенку, тем лучше будет в стране>.
По итогам Общественных слушаний <Инклюзивное образование для лиц с
ограниченными возможностями здоровья: реализация или дискредитация?> будет
составлен
документ, включающий все конкретные предложения.
7 июня 2013 года был издан приказ Министерства образования и науки,
адресованный органам исполнительной Федеральной власти РФ, содержащий
разъяснения к
закону об образовании в части инклюзивного и коррекционного образования.
Будем надеяться, что этот документ позволит сохранить коррекционные
учреждения.
http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=1&s=8&id=19467&utm_source=twitterfeed&utm_medium=twitter&utm_campaign=%D0%9C%D0%98%D0%9B%D0%9E%D0%A1%D0%95%D0%A0%D0%94%D0%98%D0%95.RU
Выпуск листа на новом месте: 7708
количество подписчиков: 319
подписаться письмом:
culture.people.tifloresource-sub@subscribe.ru
Заказать правила рассылки по почте:
culture.people.tifloresource-rules@subscribe.ru
