Владимир Владимирович ПОЗНЕР
Родился в 1934 году в Париже. В 1953 году семья Владимира Познера переехала в СССР.
В 1958 году окончил биолого-почвенный факультет Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.
Занимался переводами биологических, медицинских текстов, увлекался литературными переводами. Работал в АПН, в журналах "Совьет лайф", "Спутник".
В 1967-1991 годах - член КПСС.
С 1970 года по 1986 год работал комментатором на радио в главной редакции вещания на США и Англию. С 1986 года работает на телевидении. В марте 1991 года ушел с ЦТ с должности политического обозревателя. С этого же года жил и работал в Нью-Йорке, где сделал совместную с Филом Донахью программу "Познер и Донахью" (канал Си-Эн-Би-Си). Автор программы "Последнее издание", являющейся итогом новостей недели.
С августа 1994 года начал вести совместную российско-американскую телепрограмму "Если..." и "Мы" (Россия-США).
27 сентября 1994 года на первом международном фестивале масс-медиа "Гонг-94" тайным голосованием признан лучшим ведущим года на ТВ. С сентября 1994 года - академик и президент Академии российского телевидения.
С 1996 года живет и работает в Москве, ведет программу "Человек в маске" на канале НТВ. Проект В.Познера "ВВП. Весьма влиятельные персоны" ОРТ не профинансировало. Серия интервью, подготовленных для данной программы, перешли в собственность ОРТ. Фактически является ведущим одновременно на двух каналах, что признает ненормальным.
В 1996 году - ведущий церемонии награждения "ТЭФИ-96".
Ассоциация иностранных корреспондентов присудила ему премию Дмитрия Холодова "Лучший репортаж о России".
С сентября 1999 - ведущий ток-шоу "Мы и время". В связи с новым проектом отказался от программы "Человек в маске".
В ноябре 1999 к десятилетию падения Берлинской стены снял фильм "В поисках железного занавеса".
С 1998 - член жюри премии "Триумф".
Награжден орденом Дружбы Народов (1994) и орденом Почета (1999). Лауреат двух американских премий "Эмми" за телевизионное мастерство. Автор книг "Прощание с иллюзиями" (1990) и "Очевидец" (1991).
Свободно владеет английским и французским языками.
Увлечения, хобби - бег, теннис.
Состоит во втором браке. Жена, Екатерина Михайловна Орлова, - директор Школы телевизионного мастерства для региональных тележурналистов. Дочь Екатерина от первого брака - музыкант, живет в Берлине. Сын, Петр Орлов, работал собственным корреспондентом телекомпании НТВ в США. Внук Николай и внучка Маша.

А. МАКСИМОВ: Уже рассказали СМИ о расширении академии, о том, как будет вручаться "Тэфи". Но я хочу вернуться к тому дню, когда была пресс-конференция, потому что я был первый раз на пресс-конференции, посвященной академии. Меня поразила невероятная атмосфера злобы, которая царила в зале. Было такое ощущение, что журналисты хотят все время и Вас, и членов академии ухватить за что-то, в чем-то изобличить, хотя изобличать было не в чем, ничего плохого не случилось. Это так всегда происходит?

В. ПОЗНЕР: На моей памяти - да, это так всегда. Я не очень понимаю, в чем дело. Вроде бы у них ничего не отняли, более того, вообще-то это коллеги. Они журналисты, мы журналисты. Но они в печати, мы на телевидении. Но понять вот это вот злобствование, оно действительно есть, я не могу.

А. МАКСИМОВ: Может быть, журналист должен быть таким злым или это веяние нашего времени?

В. ПОЗНЕР: Я не думаю, чтобы он должен быть таким. Он должен быть въедливым, он должен добиваться ответа. То есть в том, как задается вопрос: с иронией, со словечками, - это совершенно необязательно. Вообще если посмотреть, как в мире это происходит, это происходит не так. Вопрос задается, как задается. Да, он может задаваться жестко. И действительно, если человек не отвечает, то его берут за горло. Это нормально, так должно быть. Но вот эта вот издевка порой, ирония, это все неуместно. И, по-моему, это говорит, скорее всего, о комплексах каких-то, неполноценности… Трудно понять.

А. МАКСИМОВ: Очень много на этой конференции говорили о том, что есть или нет журналистское братство. Есть или нет какое-то телевизионное сообщество. Я так понял, что Вы считаете, что его нет. А Вам кажется, что вообще телевизионное сообщество может быть? Может быть единство таких разных людей?

В. ПОЗНЕР: Да, только давайте договоримся, я говорил о солидарности, которой нет вообще в нашем обществе. Позвольте привести пример, чтобы лучше понять. В конце прошлого лета я был во Франции, я был на юге Франции и собирался ехать на машине в Париж. Как раз в это время забастовали французские водители грузовиков из-за того, что повысили цены на бензин. Они заблокировали все центры, откуда бензин поступает на заправочные. И скоро бензин кончился для всех. Казалось бы, общество должно было страшно разозлиться на них. К ним присоединились в знак солидарности водители такси. И когда на дорогах останавливали людей тележуналисты и спрашивали: "А как Вы к этому относитесь?" Они говорили, что да, для нас это неудобно, но мы их поддерживаем, они - молодцы. Солидарность общества по поводу, в общем-то, неудобства для себя.

А. МАКСИМОВ: Откуда берется?

В. ПОЗНЕР: Это берется исторически. А вот у нас я видел, как зимой в одном городе в двух домах не давали отопление. Люди мерзли. Они вышли на улицу и заблокировали движение. Их чуть вообще там не разнесли на куски. Хотя каждый должен был понять, что это и с ними может случиться. Нет. У него тепло, а эти пускай пропадают, главное, чтобы не мешали.

А. МАКСИМОВ: Это можно измениться?

В. ПОЗНЕР: Да, это может измениться только со временем. Так вот я говорю о солидарности журналистской, например. Что когда поступают подло с одним журналистом, другие журналисты должны на это реагировать. А они не реагируют. В этом смысле у нас нет сообщества, хотя в принципе оно может и должно быть.

А. МАКСИМОВ: А как они могут реагировать, если все вокруг устроено иначе?

В. ПОЗНЕР: Правильно. Вот поэтому они есть то, что есть. Вот все такое, и в этом сообществе все то же самое.

А. МАКСИМОВ: А выхода нету на нашем с Вами веку?

В. ПОЗНЕР: Ну, на веку не знаю. На моем - точно нет, на Вашем, может быть еще и будет что-то. Все-таки это то, как постепенно меняется общество, как постепенно меняются взгляды. Вообще, за короткое время у нас довольно многое поменялось. И я думаю, что будет и дальше меняться. Это вопрос развития менталитета и в частности развитие гражданского общества. Это есть гражданский поступков.

Звонок: Чем занимается телевизионная академия? Занимается ли она только вручением премии "Тэфи" или есть какая-то еще деятельность у академии?

В. ПОЗНЕР: На сегодняшний день академия занимается только вручением премии "Тэфи". То есть отсмотром большого количества выдвинутых программ. Сегодня их выдвинуто 425. При том, что из 100 членов академии это помножить надо 425 на 100 - это количество кассет, которые надо просто растиражировать. И все это нужно отсмотреть, и потом по этому поводу надо дискутировать, а потом голосовать. Это есть главное, что делает академия, определяет, что такое хорошо и что такое плохо. А что такое хорошо у нас в России и на телевидении. И дай Бог с этим справиться. Может быть, потом будет выпускаться какой-то профессиональный журнальчик для профессионалов, а не для широкой публики.

А. МАКСИМОВ: Как Вы относитесь к той ситуации, которая сейчас возникает на телевидении в принципе, когда хозяева каналов резко заявляют о том, хозяева - они? Это случилось на НТВ, случилось на ТВ-6, когда главный акционер говорит: "Я - хозяин! Мне на все остальное наплевать". Например, так говорит Березовский, Кох говорит. Это нормальная ситуация для телевидения или нет?

В. ПОЗНЕР: Это нормальная ситуация для капиталистического общества, извините за марксистский термин. Это всюду так. Хозяин решает. Есть же совет директоров, пайщики возможно, но да, хозяин решает: "Я Вас увольняю, я Вас нанимаю, я Вам плачу". Раньше решала партия, решал ЦК. А тут решает хозяин. Это может не нравится, но третьего не дано.

А. МАКСИМОВ: Как Вам кажется, ситуация с ТВ-6 она может как-то дальше развиваться? Березовскому дадут сделать как хозяину канала тот канал, который он хочет?

В. ПОЗНЕР: Это вопрос очень сложный. Я не могу на него ответить однозначно, потому что я не знаю, что будет. Для меня совершенно очевидно, что то, что власть сделала с НТВ. Это же была колоссальная глупость, от которой потеряли все: власть потеряла, зритель потерял, и телевидение потеряло. То есть потеряла Россия. Значит, если власть также будет поступать в отношении ТВ-6, грубо говоря - "мочить" Березовского и так далее, - это будет вторая глупость. Причем разница между умным человеком и дураком не заключается в том, что умный не делает глупостей. Умный на них учится, он их не повторяет. А дурак их повторяет. Я очень надеюсь, что власть у нас все-таки не дурак.

А. МАКСИМОВ: Вам кажется, что ситуация с НТВ - это была политическая история или экономическая?

В. ПОЗНЕР: Это была абсолютно политическая история. Но ее экономическая основа заключалась в том, что господин Гусинский, который сыграл, конечно, большую роль в том, что Ельцин в 96-ом году победил на выборах, счел, что он держит Бога за бороду, и затребовал уплаты за это живыми деньгами. У кого? У власти. И власть ему эти деньги дала через "Газпром". Здесь есть экономический фактор, он задолжал. Другое дело, что он считал, что он никогда ничего не должен будет отдавать. Власть же поменялась. И вот тут-то произошло то, что произошло. Но в основе лежит политика, а не экономика.

Звонок: Не хотите ли Вы как очень опытный телевизионный человек принять руководство какого-либо канала на себя?

В. ПОЗНЕР: Чур меня!

А. МАКСИМОВ: Почему?

В. ПОЗНЕР: Во-первых, я вообще не хочу руководить. Я вообще не руководитель. Вот меня уважаемый академик Максимов представил как руководителя, а я не руководитель. Да, я президент фонда, но на самом деле это никакой не руководитель. Я вообще плохой руководитель. Был им не долго когда-то, когда еще работал в печати. Был ответственным секретарем журнала. У меня есть свойство все брать на себя, и никому ничего не могу делегировать. Мне все кажется, что никто не сумеет сделать, как следует. Это очень плохое свойство для руководителя. Я умею у себя организовывать, я совершенно не умею организовывать других. И вообще меня не тянут эти лавры. Совершенно не привлекают эти лавры быть начальником. Мне очень нравится быть самим по себе, делать свою отдельную работу. Поэтому, кстати, я нигде не работаю, я не в штате, у меня нет кабинета, у меня нет секретаря, у меня нет машины. У меня ничего этого нет.

А. МАКСИМОВ: Вам никто не дает машину?

В. ПОЗНЕР: Да я и не хочу от ОРТ машину. Я не хочу зависеть от ОРТ. У меня есть моя машина, которую я купил, и за рулем сижу я. И я езжу. И мне это страшно нравится быть независимым.

А. МАКСИМОВ: А секретарша Вам разве не нужна?

В. ПОЗНЕР: Нет.

А. МАКСИМОВ: А кто же все там делает?

В. ПОЗНЕР: Где там?

А. МАКСИМОВ: Я понимаю, что у Вас есть редактора…

В. ПОЗНЕР: Нет, программа - это есть производственная группа, которая превосходно готовит программу. Это другое дело, это они готовят программу, я в этом принимаю участие. Но чтобы был секретарь Познера? Это мне не нужно. Зачем?

А. МАКСИМОВ: Я заметил такую особенность, что когда ты находишься в какой-нибудь компании, все начинают ужасно телевидение ругать. И среди зрителей это уже стало хорошим тоном. Действительно как вам кажется, у нас такое плохое телевидение, как говорят люди, или люди это говорят лишь бы что-нибудь сказать?

В. ПОЗНЕР: Отчасти - лишь бы что-нибудь сказать. Вообще у нас люди любят что-нибудь сказать.

А. МАКСИМОВ: То есть у нас хорошее телевидение?

В. ПОЗНЕР: Вообще телевидение у нас не хуже, чем где-либо. Это я Вам могу сказать совершенно точно, потому что я это все видел, и вижу и смотрю. Да у нас есть определенное засилье того, что я называю "дешевым" телевидением. Это не удивительно. Это характерно для любого коммерческого телевидения в мире. Потому что как бы там ни ругали, но массы смотрят именно это. И рейтинги показывают, что какие-то там "Менты" - это не высокий полет, - имеют колоссальную совершенно популярность. Всякие там триллеры, блокбастеры, как это теперь называется. И поскольку коммерческое телевидение продает на свое рекламное время, цена определяется рейтингом данного отрезка времени данной программы: чем выше рейтинг, то есть чем больше зрителей, тем дороже это можно продавать. Отсюда мы получаем то телевидение, которое мы имеем. Беда в том, что у нас нет настоящего общественного телевидения, которое не зависит от рекламы. Которое на самом деле может ориентироваться на высоком качестве того, что делается. Потому что общественное коммерческое телевидение - это общественное телевидение. У нас нет государственного телевидения. На самом деле и РТР тоже в значительной степени зависит от рекламы, тоже гоняется за рейтингом. Тот, который искренне это ругает, и который хотел бы видеть другое телевидение, не может посмотреть другое телевидение.

А. МАКСИМОВ: То есть пока наше государство не разбогатеет каким-то непонятным образом и не сможет вкладывать деньги в государственное телевидение, у нас телевидение будет таким, какое оно есть?

В. ПОЗНЕР: Пока наши люди не станут жить, в общем, нормально по своим доходам, не сможет существовать общественное телевидение, которое будет зависеть от взносов самого зрителя. Это гораздо более важно, чем государственное телевидение. Я вообще считаю, что государственное телевидение - это бред. Это вообще не надо.

А. МАКСИМОВ: А как государство будет рассказывать о том, что оно делает?

В. ПОЗНЕР: А как другие страны существуют без государственного телевидения?

А. МАКСИМОВ: В Америке нет государственного телевидения?

В. ПОЗНЕР: Вообще нет. Не существует. В Великобритании - не существует. В Германии - не существует. Во Франции - существует.

А. МАКСИМОВ: А расскажите зрителям, потому что Вы это знаете лучше меня. Президент Америки хочет обратиться к американскому народу. Что он делает?

В. ПОЗНЕР: Он хочет выступить по всем трем основным каналам? Это доводится до сведения этих трех каналов. Они могут ему отказать, и это бывало.

А. МАКСИМОВ: И руководство канала продолжает работать?

В. ПОЗНЕР: А это же государству не принадлежит. Другое дело, что если президент хочет все-таки обратиться по такому важному делу, чаще всего, конечно, будут это показывать. Потому что это важно. Но это только добрая воля. Причем на полном серьезе.

А. МАКСИМОВ: То есть теоретически руководители каналов могут не дать возможность президенту высказаться?

В. ПОЗНЕР: И практически это бывало. Когда говорили: "Зачем Вам три? Выберите один канал, а остальные в это время будут показывать что-то другое". Запросто. Он вообще не может на них воздействовать.

А. МАКСИМОВ: И это Вам кажется, что это правильно?

В. ПОЗНЕР: Я считаю, что это абсолютно правильно. И для моего доверия к этому телевидению - это тоже правильно. Потому что если я знаю, что в какой-то степени они зависят от Белого дома, то что бы они мне ни говорили, я все время думаю: "это они сами или это оттуда им намекнули?"

А. МАКСИМОВ: Вы же понимаете, что у нас это невозможно.

В. ПОЗНЕР: Почему невозможно? У нас сегодня это невозможно. А вообще-то это вполне возможно. Почему это возможно в мире, а у нас невозможно? Мы что с другой планеты, что ли?

А. МАКСИМОВ: А не с другой?

В. ПОЗНЕР: Конечно, нет. И все больше и больше очевидно, что мы не с другой, что мы хотим, в общем, то же самое. Другое дело, что мы бы хотели это побыстрее и меньше вкалывать при этом и так далее. Но так все люди такие. Но на самом-то деле это конечно возможно, только не сегодня. Потому что сегодня наша власть не понимает, что именно в этом смысл, что вот независимое средство массовой информации, в частности телевидение, только на пользу власти, если власть умеет этим пользоваться.

Звонок: Из Ваших слов я поняла, что в жизни Вы очень самостоятельный и независимый человек. А насколько Вы самостоятельны в выборе тем и героев для своей программы "Времена"?

В. ПОЗНЕР: Я считаю, что я совершенно самостоятелен. Это происходит следующим образом. Наша команда - это замечательная команда на самом деле. Я могу сказать, что впервые в жизни имею группу, которая делает только нашу программу, которая не отвлекается ни на что другое. Это впервые в моей жизни. Можете представить, как это мне приятно. Мы собираемся по средам, и начинаем обсуждать, что на этой неделе уже произошло и что, очевидно, произойдет, что может привлечь наше внимание. И затем мы принимаем какие-то решения, и обсуждаем это, естественно, с каналом, который покупает нашу программу, то есть ОРТ. И то там могут сказать: "А вот об этом Вы не подумали, вот это Вам не кажется?" Или они могут сказать: "Лучше бы вообще об этом, может быть, не стоит говорить?" То есть нормальный человеческий разговор. Но я себя чувствую абсолютно свободным, то есть, нет, я хочу об этом, буду об этом говорить. Смысл не в том, чтобы независимость понимать, как обязательно противодействовать и стоять в оппозиции. Независимость надо понимать так: что это, во-первых, ответственность перед вам, то есть перед зрителем. И это убежденность, что я делаю то, что я считаю правильным.

А. МАКСИМОВ: Последнее слово принадлежит Вам или Эрнсту, или Любимову?

В. ПОЗНЕР: Зависит, до какого предела мы дойдем. Если взять крайний предел: я говорю: "Или так, или я ухожу!" Они говорят: "Ну, если так, то уходите". Такого еще не было. Но, в конце концов, последнее слово за ними, потому что они покупают программу. Теоретически так может быть. Я Вам дам пример. На сегодняшний день мы единственный канал, который достаточно резко критикует господина Лукашенко. Вернее - единственная программа. Не так давно ко мне обратились четыре женщины из Белоруссии, чьи мужья пропали при разных обстоятельствах. И сказали, что хотели бы прийти в программу "Времена" и об этом поговорить. Вы знаете, что сейчас в Белоруссии идет предвыборная кампания. Тема интересная, очень острая, но так сказать, к сожалению, нет доказательств, почему эти люди пропали. Да, я поговорил с руководством. Руководство ОРТ сказало: "Послушайте, никто больше вообще не затрагивает эти темы. Давайте чуть-чуть воздержимся, Вы уже трижды подряд достаточно резко высказались. Давайте сделаем маленький перерыв, чтобы мы не выглядели предвзято". В общем, я понимаю этот довод. Я подумал, подумал и сказал: "Ладно. Поскольку у меня нет доказательств, то, наверное, можно воздержаться". Я считаю, что это нормальное обсуждение.

А. МАКСИМОВ: "Времена" это совершенно поразительное действо для меня, что я очень часто вообще не понимаю, о чем Вы говорите. Вот реструктуризация РАО ЕЭС - я не понимаю, о чем Вы говорите. Но мне это ужасно интересно. Там возникают какие-то невероятные страсти, я вижу людей, которые со страстью что-то говорят, Вы их пытаетесь каким-то образом примерить. И что меня всегда потрясает, ощущение, что Вам всегда это очень интересно. Неужели все эти темы всегда интересны? Или Вы считаете, что ведущий - такой артист, который должен?..

В. ПОЗНЕР: Нет. Артист - это и есть артист. И сразу видно, кстати, что он артист. Значит, все-таки мы эти темы выбираем. Мы говорим: "В эфире программа "Времена". Программа о главных событиях прошедшей недели". Почему они главные? Потому что они касаются Вас, они касаются Вашей жизни. Каждый день эти проблемы касаются Вашей жизни. Такая моя задача показать, почему это Вас касается.

А. МАКСИМОВ: И Вам это каждый раз интересно?

В. ПОЗНЕР: И мне это интересно. И мне не только это интересно, но это необыкновенно увлекательно для меня. И я думаю, что одна из причин популярности этой программы как раз в этом. Что зритель начинает понимать, что это на самом деле его программа. Что на самом деле мы пытаемся сделать так, чтобы он понял, что это не птичий какой-то разговор непонятно о чем, или людей, которые разговаривают друг для друга, а это для него. И эта задача, ее решение - страшно интересно, мне кажется.

Звонок: Как бы Вы одним словом могли бы охарактеризовать наши времена?

В. ПОЗНЕР: Замечательный вопрос. А не могу одним словом. Зыбкость. Пожалуй, это для меня главное. Зыбкость, неопределенность наших времен. И, наверное, я должен Вам сказать, что я не оптимист. Когда-то я был оптимистом, когда-то я разделял точку зрения Фолкнера, замечательную вещь, которую он сказал, когда получал Нобелевскую премию. Он говорил о том, что все равно, в конце концов, человечество выдюжит, преодолеет. Вот я последние годы начал в этом сомневаться. Я смотрю, как люди живут, что происходит с миром, как люди друг с другом обращаются и с тем, что их окружает. И я начинаю думать, что все-таки мир начинает двигаться к гибели. Мне бы хотелось сказать другое, но вот такое у меня есть ощущение. Это не скоро произойдет. Но вот вектор, направленность пока меня очень огорчает. И вот все зыбко, нет никакой ясности.

А. МАКСИМОВ: То, что мир движется к гибели, написано в Библии. В общем, так, наверное, все и случится. Но если говорить о нашей стране, Вы тоже не оптимистично смотрите на нашу страну, на развитие в ближайшее время?

В. ПОЗНЕР: Ну, во-первых, насчет Библии у нас с Вами есть некоторые расхождения, поскольку я человек не верующий вполне активно. В том смысле, что не скрываю этого. Стало очень модным теперь носить крест и все прочее людьми, которые вообще ничего не носят. Когда я сказал, я имел в виду применительно ко всему миру. И наша страна все-таки часть мира, как бы не настаивали, что это не так. Что касается краткого временного отрезка, я скорее оптимист в том, что в России жизнь будет налаживаться. Но конечные итоги в отношении человечества - я не оптимист.

Звонок: Если бы Вы лично давали "Тэфи" за выдающиеся заслуги, кому бы Вы присудили, дали эту премию?

В. ПОЗНЕР: Когда я выйду из академии, я Вам отвечу. Но как президент я не имею права Вам говорить о своих пристрастиях, просто не имею права.

А. МАКСИМОВ: Я на конец эфира планировал спросить Вас Ваши телевизионные пристрастия. Этого нельзя делать?

В. ПОЗНЕР: Пристрастия можно, конечно.

А. МАКСИМОВ: Вот вы сами смотрите телевизор?

В. ПОЗНЕР: Смотрю.

А. МАКСИМОВ: А что Вы смотрите, кроме программы "Времена", которая идет на прямой эфир, на восток, а потом Вы смотрите как профессионал, чтобы понять, что правильно, а что не правильно?

В. ПОЗНЕР: Вы, наверное, спрашиваете, какие наши я программы смотрю?

А. МАКСИМОВ: Наши.

В. ПОЗНЕР: Я смотрю много телевидения. У меня тарелка, и я смотрю много чего. Наше я смотрю. Да, есть программы, которые я всегда смотрю с интересом. Но сказать, что есть программы, которые меня восхищают по тому, как они делаются, нет таких программ. И вообще таких очень мало в мире даже. Я могу Вам сказать, что я считаю лучшей программой всего российского телевидения за все годы. Это я могу сказать. Вот была такая программа, она называлась "Контрольная для взрослых". Ее давно никто не видел. Я считаю, что это была лучшая программа. Питерская программа о детях сперва, когда им пять лет, потом когда им пятнадцать лет, потом когда им двадцать. Колоссальнейшая работа. А так я смотрю программы. Вот, скажем, я смотрю Вашу программу с удовольствием. Я считаю, что часто бывает очень интересный разговор. Вообще я считаю, что самое интересное, что есть это разговор двух людей. Ничто не может сравниться.

А. МАКСИМОВ: Интереснее боевика?

В. ПОЗНЕР: Никакого сравнения даже. Боевик ты уже заранее знаешь, чем кончится. Уже все понятно. А когда два человека разговаривают, совершенно непонятно, что будет. Обмен мыслями - это самое, я считаю, интересное, что только может быть. Поэтому я всегда говорю, что интервью - это королева телевидения. Я в этом абсолютно убежден.

Звонок: Я хочу быть телеведущим, но говорят, что я не очень красив. Насколько важна внешность для ведущего?

В. ПОЗНЕР: Внешность важна, но только не в смысле красоты. Просто должно быть лицо, которое хочется смотреть, должны быть глаза, которые что-то выражают. Вот что такое ведущий. А красота абсолютно ни при чем.

А. МАКСИМОВ: Знаете, сколько народу хочет стать телеведущими. А как понять, у них глаза, которые хочется смотреть или которые не хочется?

В. ПОЗНЕР: Вы же сами можете это увидеть, глядя на экран. Вот есть люди, которые с Вами разговаривают. Вы чувствуете, что не вообще, не со всеми, а вот только с Вами. Они пробивают экран, они каким-то образом садятся с Вами рядом. Вот это и есть телевизионный ведущий. Это талант. Это как знаете, слух: либо есть, либо нет. Если нет, то его и не будет. Это особый талант, умение вот так вот общаться, как будто Вы с одним человеком и сидите рядом с ним, скажем на кухне, и чай пьете.

Полная видеотека эфиров "НОЧНОГО ПОЛЕТА"
Эфир от 10.07.01 - 00.20
Ждем Ваших вопросов на форуме.
Пишите