Он
слишком строг, чтоб попросту с ним знакомиться. И он слишком пугающий, чтоб
хотелось его поближе узнать. Неприступная, наглая колючка, незваный пришелец
пастбищ и сорных пустошей, неизменный страж оврагов, обрывов, пересохших
стариц — чертополох так нелюдим, что, кажется, и не набивается в зеленые
друзья. Нравится — принимай, не приглянулся, не сладил — сторонись. Но как
он интересен, как он привлекателен, когда все-таки познакомишься с ним,
поймешь его суровую, беспощадную красоту! Это растение вне соперничества по
выбору средств самозащиты, стойкости и жизнелюбия. Величия ему тоже не
занимать.
Расправляется, взрослеет чертополох быстро. Только вроде бы
распласталась обширная розетка резных колючих листьев, а вот уже и стебель
кустистый поднялся, и зеленые клубки головок раскрылись, обнажив кружки
пунцовых соцветий...
В
первой половине XIX столетия почти одновременно с открытием первых
алкалоидов началось изучение другой важной для медицины группы растительных
лекарственных веществ — гликозидов.
В 1824 году французский ученый Ройер
выделил из листьев наперстянки ядовитое вещество, которое ошибочно принял за
алкалоид наперстянки, и назвал его дигиталином. В 1827 году английский
ученый Астафорт установил, что это вещество не является алкалоидом. Оно не
растворялось в эфире, а при обработке кислотами отщепляло сахар. В
дальнейшем подобное свойство было отмечено у целого ряда растительных
веществ. Поскольку эти вещества в процессе кислотного гидролиза обычно
отщепляли глюкозу, их и назвали глюкозидами. Но более поздние исследования
показали, что при гидролизе глюкозидов образуются и другие сахара, например,
фруктоза и рамноза...
«Весна,
долго задерживаемая холодами, вдруг началась во всей красе своей, и жизнь
заиграла повсюду. Уже заголубели пролески, и по свежему изумруду первой
зелени зажелтел одуванчик,
лилово-розовый анемон наклонил нежную головку». Эти вдохновенные слова
Николая Гоголя из второго тома «Мертвых душ» вспоминаются в каждый почин
мая, во время пролога зеленой весны. Пройдешь таким днем неодетой дубравой и
поразишься: кругом два неба. Одно вверху, голубое с шапками облаков, другое
внизу — из первоцветов.
Голубые пролески и лилово-розовые анемоны бывают так многочисленны, что
кажутся сплошными красочными мазками небесных тонов. А там на каждом шагу
заметишь и желтый гусиный лук, и сиреневые хохлатки, и фиалки.
Все эти подснежники
приурочивают свой жизненный цикл к светлой фазе леса. Но поскольку она
непродолжительна, то и цикл роста таких ранневесенних трав весьма краток. За
поспешное развитие растения эти названы в ботанике эфемерами...
Среди
разнообразных растений есть и напоминающие по своим свойствам обычное мыло.
В свое время испанских миссионеров, прибывших в Южную Америку, удивило то,
что местное население не употребляет мыла, распространенного в Европе, и
ничего не знает о способе его приготовления. Для поддержания чистоты тела и
стирки одежды туземцы прибегали к помощи деревьев. Одно из них испанские
миссионеры так и прозвали — квилайей, что означает «дерево для мытья». Если
кору квилайи опустить в воду, то при взбалтывании образуется обильная пена,
обладающая моющими свойствами. Впоследствии оказалось, что растения с
подобными свойствами имеются и на европейском континенте.
В начале XIX
века, когда из растений стали выделять первые индивидуальные соединения,
ученые не обошли своим вниманием и «мыльные растения»...
Русское
подстепье — поля по самый горизонт и нескончаемые ленты большаков, кое-где
перебиваемые распадками, пологими оврагами и залежью скотопрогонов. Горячим
летом пышный травостой по суходолам постепенно изреживается, меркнет. Засуха
не пощадит сочные растения, останутся нетронутыми разве что самые
грубостебельные или совсем низкорослые, приникнутые к земле. Тогда-то и
заметишь исключительное засилье икотника серого (Berteroa incana), местами
сплошь застилающего жесткие дерновины. Весной, когда буйно расстилалось
изумрудное разнотравье, он был незаметен, а теперь на виду — цветет истово,
одаряя пчел пыльцой и нектаром. Что это за странная трава с проволочными
стеблями и серыми узкими листьями? И почему у нее соцветия белеют целый
сезон?
Да, икотник серый не без тайн, хотя с виду куда как прост.
Сероватый оттенок ему, например, придают звездчатые волоски, покрывающие всю
надземную часть травы...
Он
слишком строг, чтоб попросту с ним знакомиться. И он слишком пугающий, чтоб
хотелось его поближе узнать. Неприступная, наглая колючка, незваный пришелец
пастбищ и сорных пустошей, неизменный страж оврагов, обрывов, пересохших
стариц — чертополох так нелюдим, что, кажется, и не набивается в зеленые
друзья. Нравится — принимай, не приглянулся, не сладил — сторонись. Но как
он интересен, как он привлекателен, когда все-таки познакомишься с ним,
поймешь его суровую, беспощадную красоту! Это растение вне соперничества по
выбору средств самозащиты, стойкости и жизнелюбия. Величия ему тоже не
занимать.
В
первой половине XIX столетия почти одновременно с открытием первых
алкалоидов началось изучение другой важной для медицины группы растительных
лекарственных веществ — гликозидов.
«Весна,
долго задерживаемая холодами, вдруг началась во всей красе своей, и жизнь
заиграла повсюду. Уже заголубели пролески, и по свежему изумруду первой
зелени зажелтел
Среди
разнообразных растений есть и напоминающие по своим свойствам обычное мыло.
В свое время испанских миссионеров, прибывших в Южную Америку, удивило то,
что местное население не употребляет мыла, распространенного в Европе, и
ничего не знает о способе его приготовления. Для поддержания чистоты тела и
стирки одежды туземцы прибегали к помощи деревьев. Одно из них испанские
миссионеры так и прозвали — квилайей, что означает «дерево для мытья». Если
кору квилайи опустить в воду, то при взбалтывании образуется обильная пена,
обладающая моющими свойствами. Впоследствии оказалось, что растения с
подобными свойствами имеются и на европейском континенте.
Русское
подстепье — поля по самый горизонт и нескончаемые ленты большаков, кое-где
перебиваемые распадками, пологими оврагами и залежью скотопрогонов. Горячим
летом пышный травостой по суходолам постепенно изреживается, меркнет. Засуха
не пощадит сочные растения, останутся нетронутыми разве что самые
грубостебельные или совсем низкорослые, приникнутые к земле. Тогда-то и
заметишь исключительное засилье икотника серого (Berteroa incana), местами
сплошь застилающего жесткие дерновины. Весной, когда буйно расстилалось
изумрудное разнотравье, он был незаметен, а теперь на виду — цветет истово,
одаряя пчел пыльцой и нектаром. Что это за странная трава с проволочными
стеблями и серыми узкими листьями? И почему у нее соцветия белеют целый
сезон?
