| ← Май 2016 → | ||||||
|
3
|
6
|
8
|
||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
10
|
||||||
|
21
|
||||||
|
23
|
27
|
29
|
||||
За последние 60 дней 39 выпусков (4-5 раз в неделю)
Сайт рассылки:
http://metbash.ru/
Открыта:
22-10-2000
Адрес
автора: culture.music.rock.metallica-owner@subscribe.ru
Статистика
+1 за неделю
Exodus. Связанные кровными узами
|
Exodus. Связанные кровными узами 2016-05-11 00:29 Dimon
В стране экономическая нестабильность и в налоговую декларацию внесены некоторые изменения. Демократы и республиканцы пытаются склонить чашу весов каждый в свою пользу. Мы связались по телефону с гитаристом Exodus Гэри Холтом, чтобы обсудить нынешний проект группы – перезапись легендарного дебютного альбома ‘Bonded By Blood’ – и с первой же минуты начали горячее обсуждение намечающихся вице-президентских дебатов между демократом Джо Байденом и республиканкой Сарой Пэйлин. Явный демократ Холт довольно чётко заявляет, на чьей он стороне, в шутку замечая, что некоторые из его коллег по группе – республиканцы, из-за чего в лагере Exodus иногда доходит до жарких словесных перепалок. Может быть, политические противоречия Холта и есть одна из причин, по которой Exodus до сих пор «нарезают» быстрее, чем большинство молодёжи. Гэри Холт и барабанщик Том Хантинг – единственные оставшиеся участники состава ‘Bonded By Blood’ (1985) – до сих обладают тем запалом и агрессией, которой изобилует заново записанный дебютный альбом, получивший название ‘Let There Be Blood’ («Да Будет Кровь»). «Мы уже давно собирались, – поясняет Холт, почему группа решила перезаписать классику, – записав концертный альбом ‘Another Lesson In Violence’, мы не раз в неформальной обстановке обсуждали возможность перезаписать дебютник с использованием новых технологий. Конечно, для меня ‘Bonded By Blood’ – это классика и величайший альбом в нашей дискографии, но всем в группе – в том числе и Полу [Бэлоффу] – больше понравился концертный альбом. У него было гораздо более мощное, жирное и убойное звучание. Мы всегда хотели перезаписать дебютник, но вечно были заняты, всё никак руки не доходили. А потом появилось и время, и ресурсы – самое главное, что время появилось – и мы его перезаписали». Перезаписывать альбом Холт вместе с нынешним составом Exodus решили не на “Nuclear Blast”, на котором группа выпустила три альбома – ‘Tempo Of The Damned’, ‘Shovel Headed Kill Machine’ и ‘Atrocity Exhibition: Exhibit A’ – а на малоизвестном лейбле. «Сами и выпустили, – замечает Холт, – на малоизвестном лейбле [Zaentz Records], владельцем которого был, по сути, мой бывший менеджер и близкий деловой партнёр группы. Мы не хотели выпускать альбом на обычном лейбле, и я ни в коем случае не хочу обидеть Nuclear Blast. Мы на них подписаны, и надеюсь, останемся уже навсегда, если я, конечно, смогу рубить трэш и в 50 с лишним лет! Мы с Zaentz уже давно вели переговоры, так что решили выпустить альбом своими силами. ‘Let There Be Blood’ стал прекрасным доказательством того, что даже спустя 20 с лишним лет эти песни всё так же значимы и востребованы». Альбом ‘Bonded By Blood’ был записан в следующем составе: Гэри Холт, Том Хантинг, гитарист Рик Хунолт, басист Роб МакКиллоп и ныне покойный Пол Бэлофф (вокал). Надо сказать, это был уже весьма обновлённый Exodus по сравнению с составом, в котором группа записала ту самую демку 1982 года. Знающие металхэды тут же назовут Кирка Хэмметта, который тогда ещё не променял родной коллектив на карьеру в Metallica. Однако ребята быстро решили эту проблему, и в группе появился Рик Хунолт, а оригинального басиста Джеффа Эндрюса сменил Роб МакКиллоп. Несмотря на то, что альбомы Metallica ‘Kill ‘Em All’ и вышедший через год ‘Ride The Lightning’ в середине 80-х стали лидерами на развивающейся местной трэшевой сцене, ‘Bonded By Blood’ появился на свет в 1985 году, став культовой спид-металлической пластинкой. Записывая ‘Let There Be Blood’ и мысленно возвращаясь в дни, когда был выкован ‘Bonded By Blood’, Холт с Хантингом словно очутились в 80-х. «Находясь с Томом в студии и записывая партии барабанов, мы то и дело вспоминали, как весело и задорно было работать над дебютником. Столько угарных и безумных воспоминаний! Альбом ‘Bonded By Blood’ мы записывали в студии Prairie Sun – это примерно полтора часа к северу от Сан-Франциско. Студия находится на ферме; там живут страусы, которые могут вломить хороших пи*дюлей! Там стоят небольшие деревянные домишки, в которых мы и жили, пока записывали ‘Bonded By Blood’. Кажется, пробыли мы там недели полторы, может, две. А что мы там творили?! Устраивали настоящий беспредел и разносили всю студию! Постоянно приезжали друзья и оставались на ночь. Мы нажирались в г*внище, отрывались, валяли дурака, дрались, устраивали потасовки, шайка на шайку; вечно расх*яривали всё вокруг. Это было настоящее безумие, – смеётся Холт, – и такую х*йню мы вытворяли КАЖДЫЙ ВЕЧЕР, при этом создавая классику! Кстати, мы не так давно записывали там партии для барабанов на ‘Tempo Of The Damned’ [2004], и хозяин студии переживал, что мы ему снова всё разнесём! В 1985 году мы были совсем другими, но он признался, что восхищался тем, какой пи*дец мы там вытворяли. Это был просто невероятный уровень раздолбайства и хулиганья. Надо было это видеть! Классные были времена. Ночью мы бухали как черти, а днём работали над альбомом». На альбоме ‘Bonded By Blood’ оказалось множество будущих трэшевых бриллиантов вроде ‘Exodus’, Deliver Us To Evil’, ‘Metal Command’, ‘Piranha’ и заглавного трека, но Холт со смехом вспоминает, как записывали песню ‘No Love’. «Больше всего мне запомнилось, как я записывал своё финальное соло в песне ‘No Love’, потому что я всё никак не мог добиться нужного результата. Мы тогда баловались всякой дрянью, и чаще всего курили марихуану. Выкуривали просто ДО Х*Я! [Продюсер альбома] Марк Уитакер скрутил огромный косяк размером с сигарету и сказал, если я сыграю соляк как надо – косяк мой. Ну, я со своим дерьмом с первого дубля справился, тут же бросил гитару и ПУЛЕЙ помчался за косяком! Чего не бывает по молодости и глупости! Марк крутил передо мной этим косяком как морковкой перед зайцем. Всё дразнил и дразнил – хотел, чтобы я записал соло, как следует!». Во время записи ‘Let There Be Blood’ обошлись без «запрещённых препаратов», и Холт замечает, что перезаписали альбом очень быстро. Различие между двумя альбомами, которые разделяют 23 года, можно описать одной фразой – «жирный мясной звук». Обладая более насыщенным плотным звучанием, чем куда более мрачный и угрюмый «старший брат», ‘Let There Be Blood’ записан без использования аналога, и качество пластинки отполировано до блеска, и Гэри Холт говорит, что благодаря этому получается более «мясистая» реверберация. «Я – гитарист и люблю технику, поэтому всегда хочу добиться лучшего звучания. Для тех времён ‘Bonded By Blood’ звучал отлично, да и сегодня он по-своему звучит отлично; есть в этой пластинке особенный шарм. Это вечная классика и мы никогда её не переплюнем. ‘Bonded By Blood’, несомненно, лучше чем ‘Let The Be Blood’. Но я всегда хотел, чтобы альбом звучал мощнее и плотнее; хотел, чтобы послушав перезапись, было понятно, как сегодня играет Exodus. Уверен, если бы вы тогда не услышали ‘Bonded By Blood’, вы бы ни за что не подумали, что он вышел в 1985 году. Нет, ну конечно, перезапись звучит современнее и новее; Энди Снип нарулил нам плотное убойное звучание, но сами песни, как мне кажется, до сих пор актуальны и востребованы. Альбом ‘Let There Be Blood’ – это классические песни, сыгранные Exodus образца 2008 года». Просить Холта оценить старые шедевры в исполнении нынешнего Exodus все равно, что просить Тайгера Вудса оценить свои удары. Сразу же слышно, что гитары звучат в пониженном строе, а бас и барабан стали глубже, но такую манеру игры Exodus выработали ещё 10 лет назад. По иронии судьбы, низкий строй гитар и рычащий вокал Exodus впервые попробовали именно в том составе, в котором записали ‘Bonded By Blood’. Группа объединилась практически в классическом составе и отыграла в 1997 году несколько концертов, в результате чего вышел «концертный альбом ‘Another Lesson In Violence’. «Песня ‘A Lesson In Violence’ получилась очень классной, – рассказывает Холт о новой версии песни на ‘Let There Be Blood’, исполненной им вместе с нынешним напарником Ли Алтусом – ‘Exodus’ была одной из моих любимых, и, мне кажется, ‘Metal Command’ получилась хорошо, потому что мы добились более плотного и жирного звучания. Ещё мы прилично опустили строй – ниже, чем в 1993 году. Стало больше «мяса». Наконец, слышан бас, потому что раньше у нас с этим были проблемы. На дебютнике бас утоплен в миксе, потому что мы никак не могли найти ему применение – в трэше всё-таки основную роль выполняет гитара, и бас из-за этого не слышно. И спорить со мной было БЕСПОЛЕЗНО». «На мой взгляд, Клифф был величайшим басистом, – продолжает Холт, – и незадолго до трагедии я с ним общался на тему баса. Он сказал, что никогда не уходил из студии, пока не был доволен звучанием своего баса на пластинке. Они во время записи ‘Master Of Puppets’ никак не могли подобрать ему нужную частоту. После ‘Bonded By Blood’ мы начали постепенно понижать гитарный строй – взять хотя бы ‘Fabulous Disaster’. В альтернативной музыке у басиста больше свободы, его чётко слышно, но нам это было не нужно. Поэтому на ‘Let There Be Bood’ гитары звучат очень «низко», а барабаны – мощно». Чтобы привлечь к альбому больше внимания, Холт возродил ранее неизданную песню, написанную ещё во время студийных сессий ‘Bonded By Blood’. По словам Гэри, «песня ’Hell’s Breath’ склеена из нескольких файлов mp3, которые мы слушали в студии, а также у нас осталось немного свободного времени, и мы решили потратить его с пользой». «Очень круто было записывать ‘Hell’s Breath’, потому что раньше мы никогда её не трогали. Мы записали барабаны, и осталось немного времени. Поболтали о былых деньках и решили: «А давайте-ка старенькую запишем! Какую нам репетировать не надо?» И решили выбрать ‘Hell’s Breath’ – моя любимая песня на альбоме ‘Let There Be Blood’ поскольку она единственная, которую мы никогда не записывали; у нас состоялся своеобразный дебют. Мне прислали несколько файлов mp3 с кусками этой песни, и я пытался разобрать текст. Большую часть удалось расшифровать, а в остальных местах я добавил новые слова». Преданные поклонники Exodus знают, что Пола Бэлоффа на ‘Bonded By Blood’ не заменит никто, однако эта сложная задача свалилась на плечи молодого вокалиста Роба Дьюкса. Несмотря на реакцию фэнов, Холт очень хвалит своего нынешнего фронтмена. «Он на этом альбоме проделал отличную работу и очень нервничал, постоянно говоря: «Они же придерутся к каждой детали. Пол – один из моих кумиров, и это его песни. Для многих эта пластинка неприкасаемая, и они считают, что нам не стоит её портить». А я сказал: «Слушай, не парься. Просто иди послушай оригинал и попробуй представить, что Пол в тебя вселился, только не копируй его. Ты же не хочешь быть карикатурой. Но я хочу, чтобы ты оставил кое-какие фирменные фишки Пола». Думаю, Роб проделал отличную работу». «С каждым альбомом мы будем становиться ещё экстремальнее и тяжелее, – продолжает Холт, – и новый материал отличается от предыдущих работ. Безусловно, есть в этом и заслуга Роба. Он привносит в группу много энергии и после проблем с наркотой, смерти Пола и предательства Зетро нам реально нужен был хороший пинчище под зад. И тут появился Роб». Имея в своём активе три альбома с Exodus, Дьюкс, по-видимому, надолго застолбил за собой место у микрофонной стойки, поскольку группа готовит свой следующий альбом ‘Atrocity Exhibition: Exhibit B’, для которого, по словам Холта, ребята написали уже несколько песен. Также в этом году на фестивале Wacken Exodus дали «один из лучших концертов. Во время исполнения ‘Blacklist’ публика из 80 000 человек дружно скандировала слова, поднимая вверх кулак, а сёрклпиты были похожи на огромные водовороты». Дела у Exodus продвигаются, и ребята решили вспомнить былое и записать ‘Let There Be Blood’. И хочется задать вполне логичный вопрос: собирается ли Холт перезаписывать другие старые альбомы – например, часто критикуемый ‘Pleasures Of The Flesh’. «Чёрт возьми, да я был бы рад его перезаписать, у нас тогда было много тёрок и проблем с продюсером. Он всё хотел сделать по-своему, а нас это не устраивало, поэтому пришлось указать ему на дверь. Песни мне нравятся, но, вспоминая всё дерьмо, которое творилось в студии, мне непросто слушать этот альбом. Вместо того, чтобы ОТПОЛИРОВАТЬ звучание альбома, мы потратили кучу времени на то, чтобы зачистить косяки за продюсером. Хватит с меня перезаписей! Хорош!! Меня постоянно спрашивают, собираемся ли мы перезаписать ещё какой-нибудь старый альбом, и могу сказать, что в будущем я такой возможности не исключаю. Может быть, выпустим, какой-нибудь миньон или добавим бонус-трек к студийному альбому. Посмотрим». Холт, как никто другой прошедший со своей группой огонь воду и медные трубы, нашёл, что ответить фэнам и критикам по поводу ‘Let There Be Blood’: «Некоторые мои знакомые с энтузиазмом отнеслись к этой идее, но были и несогласные. Меня спрашивают, что я думаю по поводу ‘Let There Be Blood’. Слушай, если некоторые считают ‘Bonded By Blood идеальным трэшевым альбомом, трогать который не надо, я на них зла не держу; это скорее комплимент мне и группе. Я им всегда одно и то же говорю: «Ребята, оригинал не исчез в облаке дыма. Он по-прежнему здесь, и я не хочу, чтобы вы на него забивали. Это пластинка Пола, и я ни в коем случае не собираюсь ничем её заменять; я лишь пытаюсь выразить своё УВАЖЕНИЕ. Новым альбомом я не изобрёл велосипед и не открыл Америку. Мы лишь слегка обновили оригинал. В мире найдётся место и двум пластинкам. Если у вас найдётся место только для одной – прекрасно, а если для двух – ещё лучше». Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук
DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru Творец вседержитель. Статья “Guitar World” о Джеффе Ханнемане 2016-05-11 00:30 Dimon
Он оказал влияние на целое поколение и навсегда изменил облик тяжелой музыки. Журнал Guitar World представляет вашему вниманию полную эксклюзивную историю ДЖЕФФА ХАННЕМАНА (JEFF HANNEMAN) – гитариста, игравшего в Slayer более 30 лет, и человека, сотворившего легендарные трэшевые гимны вроде ‘Angel Of Death’, ‘South Of Heaven’ и ‘War Ensemble’ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:Том Арайа – фронтмен/басист Slayer Когда рано утром 2 мая 2013 года появилась новость о том, что на 50-м году жизни от печёночной недостаточности скончался легендарный гитарист Slayer Джефф Ханнеман, металлическое сообщество накрыло взрывной волной атомной силы, и многие были ошарашены и потрясены. Когда Facebook и Twitter был просто забит сообщениями, в которых многие выражали свои соболезнования и делились воспоминаниями – те, кто почти всю жизнь провёл со Slayer, следуя за любимой командой по пятам, словно щенки ротвейлера – чувствовалось, что на этот раз всё гораздо серьёзнее. Новость эта действительно полоснула ножом по сердцу. Для тех, кто достиг совершеннолетия в середине 80-х и носил джинсовки с шипованными напульсниками, Slayer были группой, познакомившей молодёжь с агрессивным спид-металом. Их риффы резали, словно лезвие циркулярной пилы, а мрачные тексты часто вызывали неодобрение – и главной творческой силой всего этого являлся Ханнеман. «Согласно общему признанию, Джефф и был группой» – говорит фронтмен и басист Slayer Том Арайа. Для тех, кто всю жизнь рубился под написанные Ханнеманом гимны Slayer вроде ‘Angel Of Death’, ‘South Of Heaven’, ‘Chemical Warfare’ и ‘Raining Blood’, он значил очень много, и причина во многом была проста: мы всегда знали, что Джефф, равно как и группа Slayer, никогда не будет притворяться. Он не говорил много, но ему и не нужно было. Он написал львиную долю самых любимых песен группы и жил, для того чтобы появиться из-за стены колонок Marshall, триумфально поднять кулак вверх и уничтожить всех и вся. На протяжении почти 30 лет Джефф Ханнеман был на сцене главной фигурой – светловолосый символ молодых хэдбенгеров, влюбившихся в пропитанную сатанизмом металлическую агрессию, и даже повзрослев, они никогда не жалели о своём выборе. «Меня поражает, скольких людей он тронул, – говорит Арайа, – они его едва знали, но он повлиял на многих. Он даже сам этого не осознавал».
Ещё он был известен своим нездоровым увлечением и интересом к нацистской Германии и обладал изощрённым чувством юмора, гордо – вызывая множество споров и противоречий – демонстрируя нацистскую иконографию на своих гитарах. И он пил. Много. «Он не стал бы с тобой тусоваться, если ты ему не понравился, – говорит Арайа, – он жёстко тебя подкалывал, обращаясь как с дерьмом. Но если тебя это не напрягало, и ты мог вытерпеть, показав, что тебя это херня ни сколько не задевает – значит, ты становился его другом». Группа Slayer появилась на свет в 1981 году в местечке Саут-Гейт и Хантингтон-Парк, недалеко от Лос-Анджелеса. Кинг познакомился с Ханнеманом в складском комплексе, куда приехал для того, чтобы пройти прослушивание в какой-то группе. Им требовался гитарист. «И уже уходя, я увидел Джеффа. Он стоял и играл на гитаре – играл песни, которые я и сам любил: это были команды вроде Def Leppard [‘Wasted’], AC/DC и Judas Priest. Я подошёл к нему, завёл разговор и просто спросил: «Слушай, хочешь группу сколотить?». Дэйва [Ломбардо] я уже знал, а потом поехал к Тому, с которым играл в другой группе, и сказал ему: «Слушай, чувак, у меня теперь другая группа. Если интересно – милости прошу». Вот и всё. Ломбардо помнит свою первую встречу с Ханнеманом: «Керри однажды притащил его на репетицию к нам в гараж. У паренька был небольшой усилок Fender Twin и чёрный Les Paul, с которым Джеффа можно увидеть на заднике альбома ‘Show No Mercy’. Он не говорил ни слова. Пришёл и молчал». Теперь эти наводящие на всю округу ужас четыре парня были единым коллективом. Им нравилось сочетать элементы Iron Maiden, Motorhead, Dead Kennedys и Venom с агрессивным трэшем, который всего через несколько лет навсегда изменит облик тяжелой музыки. И вот они, четыре подростка-единомышленника, однако Ханнеман выделялся среди остальных в одном отношении: он не водил машину. И если ребята могли ездить на репетиции и домой на своих колёсах, то Ханнемана – у которого, согласно разным источникам, либо никогда не было водительских прав, либо у него их отобрали после различных нарушений ППД – приходилось привозить и отвозить каждый раз, когда группа собиралась вместе.
Приблизительно в то же время – точнее говоря, в апреле-мае 1983 года, за девять месяцев до выхода альбома ‘Show No Mercy’ – Ханнеман познакомился с девушкой по имени Кэтрин. Они познакомились, будучи ещё подростками – ему было 19, а ей 15 – и были неразлучны до последнего дня жизни Джеффа. Можно с уверенностью сказать, что судьба у них была странная, учитывая обстоятельства, при которых они познакомились. «Нам с подружкой надоело каждый выходной мотаться в кино, и мы решили пойти посмотреть, что это за группа такая Slayer. Они выступали в маленьком клубе Woodstock в Буэна-Парке, – рассказывает Кэтрин, – они играли с группой Leatherwolf. Я умоляла отца отпустить нас на концерт, зная, что к 10 часам точно не вернусь, и папа меня отпустил. На концерте было от силы человек 15-20, поэтому я встала прямо у сцены со стороны Джеффа. Не успела я оглянуться, как он опустился на колени, схватил меня за волосы и начал страстно целовать. Я, конечно, сразу охренела. Вот так мы и познакомились». Если бы на месте Кэтрин в тот вечер была другая девушка, Джефф волне мог бы оказаться на заднем сиденье полицейской машины. Но вместо этого ему стали приходить сообщения от менеджера группы, чтобы он связался с Кэтрин. Она вышла на менеджмент, чтобы поделиться фотографиями, которые сделала прошлым вечером на концерте. «Я спросила у менеджера, как мне связаться с Джеффом, и мне сказали, что Джефф в Вегасе, навещает бабушку, – продолжает Кэтрин, – я подумала, это очень мило. Прошло где-то три недели, я была дома, и однажды вечером раздался звонок. Я взяла трубку и услышала: «Привет, Кэти, это Джефф из Slayer». Сердце моё забилось. Я спросила, как бабушка, а он ответил: «Да не был я у бабушки. Я ездил в Лас-Вегас, чтобы расстаться с девушкой». И вот это мне в нём очень понравилось – он с первых дней был искренним». Джефф и Кэтрин начали встречаться, а Slayer между тем начинали набирать обороты и популярность внутри андеграундного металлического сообщества. Если быть точным, молодую парочку разделяли примерно 32 км. Именно такое расстояние было от дома Кэти в Буэна-Парке до Лонг-Бич, где жил Ханнеман. «Поскольку никто из нас машину не водил, мне приходилось надеяться на Тома – что он заберёт меня и отвезёт на репетицию к Джеффу – либо на то, что мама отвезёт меня в Лонг-Бич, где я увижусь с Джеффом, – говорит Кэтрин, – когда Джефф мог, он садился на автобус и приезжал ко мне. Вот так и начались наши отношения, и в итоге мы никогда не расставались, за исключением тех случаев, когда он уезжал на гастроли. Всё оставшееся время мы старались проводить вместе». «Когда этот парень впервые приехал к нам домой в кожаной куртке с чёрной подводкой для глаз, отец немного насторожился, но они с Джеффом подружились очень быстро. Мои родители его любили. Все мои подружки были по уши в него влюблены и не забывали ему об этом сказать». «Мне тогда было лет 16. Однажды вечером позвонил Джефф и сказал, что ребята из Slayer собираются делать фотосессию, а девочка-модель сломала палец на ноге, и он предложил мне её заменить. Я должна была принести с собой нижнее бельё черного цвета. Я сказала Джеффу, что мне нужно спросить разрешения у родителей, но я бы очень хотела попробовать. Водительских прав у нас с Джеффом тогда не было, поэтому приехал Том [Арайа], забрал меня, и мы поехали в гараж к его родителям, где группа репетировала в начале 80-х; там мы и сфоткались. Я тогда была очень стеснительной и скромной, но сделала, как они просили. Я была безумно рада, что ребята выбрали меня». Несмотря на сообщения в интернете о том, что свадьба состоялась в 1997 году, на самом деле Джефф и Кэтрин поженились в Лас-Вегасе в 1989 году – церемония прошла скромно, и помимо молодожёнов присутствовали только родители невесты. Как стало ясно за поздним завтраком в местной кафешке Denny’s, ни Джефф, ни Кэтрин в своём решении не сомневались. Сей знаменательный момент произошёл за несколько недель до отъезда в Вегас. Официальной причиной смерти Ханнемана стал цирроз печени в результате чрезмерного употребления алкоголя – а точнее, результат пожизненного алкоголизма. «Джефф пил всегда, – говорит Ломбардо, покинувший группу (уже как минимум в третий раз) в начале этого года, – в руке у него всегда была большая банка пива Coors Light. Всегда». «Мы с Джеффом всегда пили, – добавляет Кинг, – Стивена Тайлера с Джо Перри называли «обдолбанными братьями», а мы с Джеффом были «братья-алконавты», – смеётся Керри, – только мне утром не нужно было опохмеляться пивом, а Джефф без него жить не мог. У него в голове не укладывалось, КАК можно НЕ пить».
Кэтрин до сих пор помнит, как Джефф братался с её отцом за бокалом Мартини по вечерам. «Где-то через год после того, как мы познакомились, Джефф переехал к нам, а отец всегда любил прийти домой и выпить пару бокалов Мартини. И он всё время предлагал выпить Джеффу. Они сидели, пили мартини и играли в видеоигры. Поэтому я с первых дней знала, что Джефф пьёт. Мне тогда было ни к чему, но жизни своей без алкоголя Джефф не представлял». Алкогольная зависимость Ханнемана была очевидна для любого, кто проводил с ним достаточно времени. Однако большую часть жизни ему действительно удавалось оставаться в стороне от тяжелых наркотиков, правда, несколько лет в середине 80-х они с Томом постоянно сидели на кокаине. «За нами водились грешки, но мы не позволяли этому дерьму контролировать свою жизнь, как делают музыканты многих групп в начале своей карьеры. И я считаю, что мы молодцы – не дали этой дряни себя уничтожить. В некоторой степени мы себя контролировали».«Появляются нормальные бабки, и тебе срывает крышу, – говорит Арайа – кокс доступен, и тебя с радостью угостят. А потом, посидев на этом дерьме недельку, ты едешь по шоссе 405 в 6 утра – я кручу баранку, Джефф забивает мне и себе это дерьмо в нос. И вдруг ты осознаешь, как легко всё могло закончиться плачевно. Помню, я остановился, мы оглянулись – на шоссе ни одной машины – я посмотрел на Джеффа и сказал: «Чувак, это же пи*дец какой-то. Ты только посмотри на нас. Пора завязывать». И мы остановились, вышвырнули остатки в окно и больше не употребляли. Он решил бухать, а я травку курить». Однако по поводу степени контроля Ханнемана были сомнения. В середине 90-х жена и коллеги по группе стали чаще замечать, что Джефф стал похож уже не на юного тусовщика-металлюгу из Лос-Анджелеса, а на серьёзного взрослого алкоголика. «Меня его пристрастие беспокоило – и он на несколько месяцев завязывал – но затем опять начинал пить, – говорит Кэтрин – за несколько лет до смерти его отца в 2008 году я заметила, что Джефф уже не может начать день без спиртного. Но я предпочитала ему об этом не говорить, потому что знала, что все кончится скандалом. Не то, чтобы я не пила с ним – мы выпивали, иногда достаточно сильно. Я размышляла так: если я не могу ничего сделать, значит, буду пить вместе с ним. Но в итоге я поняла, что больше так не могу. Ещё я подумала, если я остановлюсь, то и он, глядишь, прекратит пить. Ничего подобного. В день он начал пить всё больше». Коллеги по группе говорят, что выпивка Ханнемана редко становилась проблемой внутри коллектива, однако временами такое случалось. «Помню, – говорит Кинг – мы гастролировали в поддержку альбома ‘Divine Intervention’ [в 1994/95], в группе ещё был Пол [Бостаф], и мы хотели сыграть ‘Sex. Murder. Art’. Но на том альбоме практически все партии гитары записал я, и не думаю, что Джефф эту песню когда-либо играл. Его всё время раздражало, что он должен её выучить, поэтому мы с Полом и Томом просто исполняли её втроём – Джефф в этот момент на сцену выходить отказывался. И мы ему потом сказали: «Слушай, чувак, нравится тебе или нет, но ты в группе, и если мы, блядь, решили играть эту песню, значит, тебе тоже придётся её сыграть». В турне после концертов Джефф много времени проводил в гастрольном автобусе. Особенно, в последние годы. Он смотрел исторические каналы или читал книгу о второй Мировой Войне. «Джефф был невероятно умён в истории – вторая Мировая Война стала его коньком» – говорит Кинг.
«Джефф писал то, что писал, – говорит Арайа, – люди анализировали его тексты и делали свои выводы – но для Джеффа это была всего лишь песня. В его текстах не было никакого глубокого смысла. Он знал, что многие его тексты вызовут негативную реакцию – знал, что нам за это влетит. Но он считал, если люди собираются устроить из-за этого шумиху, это их проблемы». Будучи тихим парнем в Slayer, гитарист никогда не считал, что должен пойти и пообщаться с фэнами. «После концерта он ещё долго сидел в автобусе, – говорит Арайа, – а когда толпа рассасывалась, и все VIP-гости уходили – все эти поклонники, которые хотели потусоваться с музыкантами – он выходил на улицу и смотрел, кто ещё остался. Некоторые хотят тусоваться, потому что это круто, но Джефф не хотел с ними зависать, поэтому ждал, когда они уйдут. Он не стал бы тусоваться с теми, кто ему не нравился». А что до осмотра достопримечательностей, то «Джефф ходил практически только в военные музеи, как не сложно догадаться, – говорит Кинг, – помню, когда мы впервые приехали в Москву, году в 1998, он только и делал, что ходил по военным музеям, и я думал: «Хм, звучит круто», и ходил с ним. Было чертовски холодно и дул сильный ветер, но Джеффу было плевать. Ему нравились военные темы». Кэтрин, предпочитавшей в отсутствие Джеффа оставаться дома, оставалось лишь считать дни, когда Джефф, наконец, вернётся. «Мне было ужасно тяжело, – говорит она – первый их тур от Южной Калифорнии до Сан-Франциско длился недели три, а тогда ведь не было ни мобильных телефонов, ни интернета, и оставаться на связи было очень тяжело. И я сначала подумала: «Боже, я тут без него умру». Когда они начали ездить в Европу, Джефф почти каждый день отправлял мне письма или открытки, и только благодаря этому я ещё как-то держалась, потому что понятия не имела, когда мы с ним снова пообщаемся». С годами после туров Ханнеман приезжал домой и от всех закрывался, а это значило, что его коллеги ещё долго его не увидят. «Он приезжал домой и от всех закрывался, – говорит Кинг, – жил он, наверное, минутах в 45 от меня, но если ты не был его близким другом, оставаться на связи с ним было тяжело. И мне понадобилось несколько лет, чтобы это понять. Раньше я думал: «Почему этот парень мне не перезванивает?». Но став старше, я понял, что такой он человек». «Не думаю, что мы с Джеффом когда-либо были лучшими друзьями, – продолжает Керри, – наверное, мы в группе мы с ним были самыми близкими, но лучшими друзьями мы не были никогда. Проще говоря, мы с Джеффом были деловыми партнёрами. Был ли он моим другом? Конечно, был. Но мы никогда не вели себя как друзья. Последний раз дома у Джеффа я был в январе 2003 года. Мы приехали и смотрели матчи плей-офф с участием его команды «Окленд Рейдерс». Звучит ужасно, но, поверь, это абсолютно нормально. Просто Джефф был таким». «Когда Джефф приезжал с гастролей, ему нравилось просто сидеть дома, – говорит Кэтрин, – он уставал от всего – от дороги, от людей, от всего. Ему просто хотелось ничего не делать, и я всегда уважала его выбор. Ему нравилось спать и весь день лежать отдыхать. Иногда у него рождалась идея для песни, и он тут же бежал в свою комнату и начинал сочинять». «Джефф очень любил видеоигры. Всё началось с приставки Intellivision в 1983 году. И после этого была Sega и Nintendo и всё остальное. Если выходила новая приставка, мы тут же ехали и покупали её. Он любил шутеры от первого лица. Не пропускал ни одной новинки». «По телевизору он всегда смотрел сериалы «»Сайнфелд», ситком «Фрейзер», сериал «Весёлая Компания» и «Клиника». И, конечно же, [американский] футбол и хоккей. Иногда он включал несколько телевизоров и смотрел сразу несколько игр, ходя из одной комнаты в другую».
«Джефф очень любил Рождество, – говорит Кэтрин, – ему нравилось дарить подарки, и он всегда меня чем-нибудь баловал. Подсадил меня на коллекцию немецких «щелкунчиков» и коллекцию медведей,и всё время её пополнял. Джефф считал, чем выше ёлка, тем лучше. Потолки в нашем доме были 7,5 метров и украшены как в соборе, и помню, он однажды притащил домой ёлку почти 7 метров высотой! [смеётся] Лезть наверх и украшать ёлку, естественно, пришлось мне, а Джефф любил развалиться на диване и смотреть, как я её украшаю». Что до сочинения песен, у Джеффа никогда не было никакой формулы или установки. Когда группа не на гастролях, он мог долго держать в себе идеи, не беря в руки гитару, а потом спонтанно написать песню, поймав вдохновение. Он никогда не говорил: «Мне надо пойти и написать песню», – объясняет Кэтрин – вдохновение обрушивалось на него внезапно. Он никогда ничего не планировал и не парился по этому поводу. Если мы были в ресторане, он спрашивал, взяла ли я с собой диктофон. Я доставала диктофон, и он фактически напевал рифф либо проговаривал текст. А если мы были дома и смотрели телевизор, он вдруг вставал и бежал наверх к себе в кабинет и начинал записывать партии барабанов. Он так написал множество песен Slayer». Ханнеман с самого начала утвердил себя в качестве главного композитора и автора песен Slayer. К концу 80-х и началу 90-х он стал сочинять в тандеме с Арайей, который написал тексты для множества наиболее культовых песен Ханнемана, в том числе ‘South Of Heaven’, ‘War Ensemble’ и ‘Seasons In The Abyss’. «Похоже, мы с ним думали в одном направлении, наши идеи совпадали, – говорит Арайа, – у него могла быть недоработанная идея. Я читал текст, работал над ним, исчезал на некоторое время, доводил идею до ума, возвращался и спрашивал: «Что думаешь?», а он отвечал: «Отлично! Прямо мысли мои читаешь, так я и хотел». Он меня никогда не ограничивал и давал спокойно посидеть и подумать, нам с ним хорошо работалось. С ним мне всегда нравилось работать больше, чем с Керри, потому что Джефф мне никогда не мешал и не встревал. Когда мы писали музыку и сочиняли песни, у нас было много свободы. И мне этого будет очень не хватать». «Из всех песен, которые мы написали, две песни удостоились премии «Грэмми» – ‘Eyes Of The Insane’ и ‘Final Six’ – как раз над этими двумя песнями мы и работали вдвоём с Джеффом. И я реально этим горжусь и всегда хотел, чтобы и он гордился. Я говорил ему: «Смотри, две твоих песни удостоены премии «Грэмми». Выше уже некуда, чувак. Это целая веха, достижение». Ломбардо тоже очень уважал композиторский талант Ханнемана, и он восхищался тем, что Джефф приносил свои песни с уже записанными на драм-машине барабанными партиями. «Очень многие гитаристы не умеют обращаться с драм-машиной или играть под свои песни, – говорит Ломбардо, ныне играющий в группе Philm, – но не каждый способен сделать так, как Джефф, для этого требуется большой талант, потому что ты думаешь о других инструментах, а не надеешься на других. Он всё это слышал в голове ещё до того, как показывал остальным ребятам». «В «атмосферных» песнях Ханнемана я мог сыграть крещендо и декрещендо, делая в динамике композицию либо громче, либо тише с помощью барабанов. Его песни никогда не были стеной гитарного звука – в них присутствовала динамика, и у меня появлялась возможность приукрасить их и придать им форму». Несмотря на то, что новости о смерти Ханнемана в мае стали шоком для всех кроме его близких друзей и членов семьи – «был ли я удивлён, как он умер? Нет, – говорит Кинг – был ли удивлён, что так неожиданно? Да» – за несколько лет до смерти самого Джеффа в его жизни случилась настоящая трагедия, которая, вероятно, только усугубила ситуацию. В 2008 году умер его отец.
Как раз приблизительно в то же время Джефф начал втайне от всех бороться с артритом, который с каждым годом только усиливался, и играть Ханнеману становилось всё тяжелее. «Он медленно сдавал и уже не мог играть, как раньше, – говорит Том Арайа, – но вида не подавал. Мы могли лишь догадываться, что положение только ухудшается. Становилось все труднее добиться от него нужной техники. Он был гордым и не хотел, чтобы его жалели и беспокоились о нём. Джефф выходил на сцену и играл, и не хотел, чтобы кто-либо знал, как ему на самом деле хреново. Он старался быть сильным, но тащил этот тяжелый груз». «Это было видно по его рукам и слегка по походке, – говорит Ломбардо, – казалось, что он играет через силу – через адскую боль в руках. И в соло это было отчётливо слышно. Он не мог плотно держать ритм, руки его не слушались». Как говорит Кэтрин, на артрите, безусловно, сказался и высокий уровень мочевой кислоты из-за чрезмерного употребления алкоголя, но Кэт мало чем могла помочь Джеффу. «Мы отвезли его к специалисту, и он прошёл диагностику, – говорит она, – но, естественно, Джефф не нуждался ни в чьей помощи. Он был слишком гордым. Он «сидел» на таблетках. Я видела, как он принимает антибиотики и знала, что он чувствует ужасную боль. Таблетки ненадолго заглушали боль, и он мог поехать на репетицию. И так он жил много-много лет». «Врачи сказали ему отказаться от пива, красного мяса и арахисового масла, без которых он не представлял своей жизни – но Джеффу было плевать, отказываться он ни от чего не собирался и продолжал жить на таблетках». В январе 2011 года произошёл случай, который, как посчитали многие, в итоге привёл к смерти Джеффа Ханнемана, однако это не так. Джеффа укусило в правую руку какое-то насекомое, переносившее серьёзную инфекцию - некротический фасциит. Тут же сообщили, что Джеффа укусил паук, но никто никогда этого не подтверждал. Однако укуса оказалось достаточно, чтобы сломать жизнь легендарному гитаристу. «Джефф несколько дней был у друга неподалёку от Лос-Анджелеса, – говорит Кэтрин, – как-то вечером он лежал в джакузи, свесив руку за бортик, и вдруг почувствовал то ли укус, то ли укол. Конечно же, он не придал этому никакого значения. Через неделю он вернулся домой, и когда вошёл, выглядел довольно бодрым. Чувствовал он себя неважно и просто хотел пойти наверх поспать. Но сначала он мне сказал: «Кэт, мне нужно тебе кое-что показать, хотя я не хочу» и снял футболку, и я просто чуть с ума не сошла, когда увидела его руку. Она была ярко-красного цвета и её прилично разнесло. Я сказала ему: «Джефф, нам срочно надо к врачу. Сейчас же едем в больницу». Но он хотел лишь пойти поспать; я знала, что бесполезно разговаривать с человеком, который себя неважно чувствует, поэтому ничего сделать не смогла. Но утром я его уговорила. Джефф был очень слабым, но я кое-как спустила его вниз и посадила в машину. Когда мы приехали в больницу города Лома Линды, врачи посмотрели на Джеффа и тут же поняли, что случилось. Его положили на носилки, и он мне сказал, чтобы я ехала домой, потому что мы оба знали, что пробудет он там не один час, но мы и подумать не могли, что это будет вопрос жизни и смерти.
Следующие несколько дней нервы Ханнеманов были на пределе. Джефф лежал в реанимационном отделении и после первой операции находился в медикаментозном сне, дыша через трубку; почти вся рука была в норме. В какой-то момент врачи попытались убрать дыхательную трубку, но самостоятельно Джефф дышать не мог. Наконец, на пятый день трубку убрали и Джефф уже сам смог дышать. Муж Кэтрин был жив, но как только с руки сняли бинты, Кэтрин поняла, что заживать она будет долго. «Никогда этого не забуду – я не могла поверить в то, что увидела, – вспоминает она, – я смотрела на руку и спрашивала у врача: «Каким образом вы, чёрт возьми, собираетесь это восстановить?». И он ответил: «Знаете, миссис Ханнеман, вы будете очень удивлены». И после этих слов во мне проснулась вера в то, что Джефф поправится». Приехав домой, Джефф начал заниматься восстановлением руки в надежде, что ещё сможет взять в руки гитару. Следующие несколько недель было множество операций, наложений швов и многочисленных пересадок кожи с левого бедра. Под рукой лежало всё необходимое для пересадки кожи, обработки раны и обезвреживания инфекции. Рука Джеффа шла на поправку, однако эмоционально ему было очень тяжело. Его одолевала депрессия. Он, наверное, считал, что всё само заживёт – он просто придёт на репетицию и будет играть – вот и вся терапия. Наверное, он быстро понял, что играть, как раньше у него не получается. Я думаю, его это очень сильно задело, и он начал терять надежду». Травма руки Джеффа случилась в самое неподходящее для группы время. На март и апрель были запланированы гастроли – в том числе, и легендарный тур «Большой Четвёрки», во время которого Slayer выступили со своими коллегами по цеху, пионерами жанра, Metallica, Megadeth и Anthrax. Тур был запланирован с апреля по сентябрь. Те концерты были чрезвычайно важны для группы, но становилось всё очевиднее, что Джефф сыграть не сможет.
Было названо множество возможных кандидатов, но как только кто-то упомянул Гэри Холта [бессменного лидера и гитариста Exodus], поиски тут же прекратились. Гэри был давним другом группы и Джеффа. «Помню, когда намечался тур, Джефф мне сказал: «Нет, нет, ни хрена! Эта группа без меня выступать не будет», – рассказывает Кэтрин, – безусловно, ему было больно и обидно, что впервые в жизни группа вынуждена продолжать без него, но в итоге он успокоился, и во многом это было связано с тем, что заменял Джеффа его очень хороший друг, Гэри. Джефф понимал, что группа должна двигаться дальше». «Гэри был нашим другом, а не человеком с улицы, – говорит Арайа, – мы знаем этого парня 30 лет, и они с Джеффом очень дружили. Когда мы впервые познакомились с ребятами из Exodus, Гэри с Джеффом были не разлей вода». Видя, что Джефф вышел на сцену и отыграл две песни, фэны надеялись, что он идёт на поправку. Ханнеман исполнил с группой две своих песни ‘Angel Of Death’ и ‘South Of Heaven’ – случилось это на концерте «Большой Четвёрке» в Индио, штат Калифорния, 23 апреля 2011 года, через четыре месяца после укуса. Однако было не всё так просто. «Он в тот вечер был не в лучшей форме, но смог выйти и сыграть две песни, – говорит Арайа, – наверное, тогда я и понял, что Джефф может играть несколько минут, а потом ему требовался отдых. Он приезжал на репетиции и джемовал некоторые партии, а потом останавливался и начинал возиться с гитарой. Так было несколько раз, а потом он вообще перестал приезжать на репетиции». Мы ему сказали: «Послушай, мы понимаем, что тебе нелегко играть на гитаре, тяжело полностью восстановиться, но это не значит, что ты должен на всё забить и не приезжать. Ты до сих пор в Slayer, ты очень важен для группы и до сих пор можешь писать музыку и предлагать идеи. Посиди с нами в студии и поработай, помоги нам, без тебя нам тяжело». Джефф был невероятно важен для группы. Я это знал и давным-давно это понял». «Мы до последнего дня не теряли надежды, – говорит Кинг, – если бы он хоть раз приехал и сказал: «Окей, я могу что-нибудь написать», не было бы никаких вопросов. Это была его группа. Верил ли я в то, что это случится? Нет, не верил». «Думаю, в глубине души он понимал, что больше никогда не вернётся в группу» – добавляет Кэтрин. Когда Джефф начал осознавать всю серьёзность ситуации, он был вынужден признать, что с карьерой музыканта покончено, и в течение следующих полутора лет он находился в сильном запое. Джефф не выходил на связь, от всех закрылся, и его коллегам по группе не оставалась ничего кроме как продолжать без него. «Люди должны сами решать, как им жить, – говорит Арайа, – нельзя им диктовать, это их только оттолкнёт. Ничего не поделаешь. Было тяжело, но мы прекрасно видели, что происходит. Мы знали. И временами пытались воодушевить его, взбодрить – объясняли ему, что он всё равно может нам помогать и быть частью группы, пусть и не постоянно. Но мне кажется, он просто не хотел нас подводить. Не хотел расстраивать. Он был очень гордым и хотел восстановиться до конца. Думаю, когда в прошлом году у него были серьёзные проблемы, он просто не хотел ни кого в них посвящать. Он постоянно твердил, что ему нужно больше времени. Одиночеством своим он ничего не решил. Мне кажется, вне зависимости от обстоятельств, результат был бы тем же». «Ты пожираешь себя изнутри и думаешь: «Почему я не могу помочь этому парню?», – говорит Кинг, – и дело не в том, что он не хотел помощи. Конечно, умирать он не хотел. Но он ничего не мог поделать, а потом стало уже слишком поздно». 2 мая 2013 года трагические новости потрясли металлическое сообщество: умер Джефф Ханнеман. Арайа вспоминает свой последний разговор с Джеффом: «Мы с ним переписывались, и он мне даже прислал песню, над которой работал. И казалось, всё с ним нормально. Но когда мне позвонили и сказали, что он снова в реанимации, я опять начал переживать. В итоге он перестал отвечать на мои сообщения. Было ощущение, что я общаюсь сам с собой.
Смерть Джеффа очень сильно сказалась на моей семье, потому что они его реально любили и очень хорошо знали. Мама была очень расстроена, сестры его очень любили, и брат тоже – он долгое время был его гитарным техником. Наша семья знала и очень любила Джеффа». В настоящий момент будущее Slayer под вопросом. Предстоящие небольшие туры по Европе и Южной Америке пройдут, как и планировалось, но что будет дальше – пока никто не знает. «Я планирую продолжать, – говорит Кинг, – не думаю, что мы должны капитулировать лишь потому, что Джеффа с нами больше нет». Несмотря на скандальный уход из Slayer, Ломбардо заявляет, что его двери всегда открыты и в будущем он готов к разговору с бывшими коллегами. «Если они захотят поговорить, я готов. Не хочется ругаться и ссориться. Жизнь и так коротка, да и стары мы уже для этой херни. Я готов к разговору, а там видно будет». Арайа, в свою очередь, понятия не имеет, что ждёт группу. Он пока не решил, что будет делать дальше. «Тяжело будет спустя 30 лет начать фактически с чистого листа, – говорит он, – ведь без Джеффа это уже не то, и я не уверен, что фэны готовы к столь кардинальным переменам. Особенно если учитывать колоссальный вклад Джеффа в музыку этой группы. Можно взять ему кого-то на замену, но на планете нет человека, который смог бы сделать то, что сделал Джефф. Он незаменим». Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» ТкачукDimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru Metallica на разогреве у Metal Church в 1990 году 2016-05-11 00:31 Dimon
Помните, как в 1990 году Metallica тайно выступила на разогреве у Metal Church? 11 мая 1990 года произошло нечто потрясающее. На фоне этого события чемпионский триумф футбольного клуба “Лестер” выглядит почти неуместным. Ну, не совсем, но металлическая общественность уж точно была удивлена, потому что Metallica выступила в лондонском клубе “Marquee”. Более того, в одной программе с Metal Church. Да ещё и на разогреве! Не первый раз Metallica давала в Лондоне секретный концерт. 20 августа 1987 года они уже выступали в клубе 100 – в двух шагах от клуба “Marquee” – но тогда они были хэдлайнерами. На этот раз всё было немного иначе. «Музыканты обеих групп всегда были отличными друзьями, – вспоминает вокалист Metal Church Майк Хоу (Mike Howe), – ребята из Metallicа готовились к небольшому европейскому туру (в конце месяца они должны были отыграть три концерта в Великобритании), а мы гастролировали в поддержку альбома ‘Blessing In Disguise’». Тогдашний гитарист Metal Church Джон Маршалл (John Marshall) говорит, что всё решили менеджеры обеих команд. «Полагаю, их менеджмент связался с нашим и предложил эту идею, а они уже между собой обговорили детали». Учитывая, что в середине 80-х Маршалл был гитарным техником Кирка Хэмметта (Kirk Hammett) и даже выступал с Metallica на сцене, когда Джеймс Хэтфилд (James Hetfield) сломал руку, можно было бы подумать, что идею предложил Маршалл. Но… «Я вообще ни при чем. И парни из Metallica отстроились сами. Я на тот момент уже как лет 5 с ними не работал и был в туре с Metal Church в качестве участника; к тому же, у Metallica тогда была своя команда из высококлассных техников. Даже если бы у меня нашлось время помочь ребятам, им это было ни к чему». Было также ясно, кто выступит в качестве хэдлайнера. Это был концерт Metal Church и Маршалл подчёркивает, что они были готовы выйти на сцену после Metallica. «Это был заранее запланированный концерт Metal Church в рамках нашего европейского тура. Ребята из Metallica это прекрасно знали и не стали бы ставить нас на второе отделение на нашем же собственном концерте. Они хотели немного размяться перед европейскими концертами, никому об этом не сказав». Хоу помнит, что у Metallica не было никаких особых привилегий. «Насколько я помню, они даже звук не отстраивали, – смеётся Хоу, – на это просто не было времени. Они были не против, чтобы их оборудование стояло на сцене перед нашим, и места им вполне хватило, хотя если вспомнить установку Ларса Ульриха… Но они были опытными профессионалами, и их всё это не беспокоило. Парни просто вышли и выступили!». В тот вечер Metallica отыграла 9 песен, но зал был заполнен лишь наполовину. Выступление держалось в тайне, и они были заявлены под именем Vertigo. В 1987 году они выступали в клубе 100 под псевдонимом Damage Inc, но местные фэны тут же прознали, в чём дело, и зал был забит. В этот раз всё держалось в секрете, и едва ли об этом кто-либо знал. Металхэды спокойно заходили в клуб, чтобы по дороге к бару невзначай взглянуть на сцену. Однако они были в шоке, увидев… «Бл*дь! Это же Metallica!» – крикнул один изумлённый фэн, и под аккорды ‘Creeping Death’ тут же все ломанулись в зал к сцене. Сет длился около 50 минут, с небольшими сюрпризами. Во время песни ‘For Whom The Bell Tolls’ музыканты решили исполнить отрывок гимна Америки и сыграли кусок ‘No Remorse’. Также состоялась концертная премьера ‘The Shortest Straw’. Звук был ужасным, но это мало кого волновало, и Metallica отрывалась на всю катушку. Не считая фестивалей, они ещё никогда никого не разогревали в Великобритании, поэтому для них это был уникальный вечер и свой сет они закончили двумя каверами – “Last Caress” (Misfits) и “Helpless” (Diamond Head). Клуб начал заполняться и, конечно же, все требовали продолжения, но этого, естественно, не произошло. Хоу помнит, что Metal Church не боялись выходить на сцену после Metallica. «Страшновато, конечно, было, но круто, и мы были рады, что к нашему выступлению клуб был полностью заполнен, поэтому выйти после Metallica было не сложно. Это был последний концерт тура, мы прекрасно знали свой сет и набрали отличную форму». «Ребята из Metallica остались около микшерного пульта и смотрели наше выступление, и мы даже немного растерялись, но всё же справились. Мы не обсуждали возможность джема после нашего выступления». «У нас не было времени, чтобы репетировать совместные джемы, – признаётся Хоу – такой вариант даже не рассматривался. Но после концерта мы все вместе пошли в бар. Не могу сказать, где мы в итоге оказались, потому что мы так надрались, что я ничего не помню! Но это было отличное завершение тура, и вечер удался!» Ульрих (Lars Ulrich), вспоминая выступление, похоже, был потрясён. «Было весело, мы ведь сами начинали в клубах. Мы всегда хотели попробовать что-то необычное, и пришла в голову идея выступить на разогреве у ребят из Metal Church. Поскольку мы тоже были в Лондоне, мы решили, а почему бы и нет. Мы будто оказались в начале 80-х, когда регулярно играли в клубах. Мы стали ещё больше ценить то, чего достигли за это время!». 1. Creeping Death Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» ТкачукP.S. Ребята, возвращаемся в привычный ритм работы Метбаша и начинаем восполнять неопубликованные в праздники новости с завтрашнего дня! DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru |
Exodus. Связанные кровными узами 2016-05-11 00:29 Dimon
В стране экономическая нестабильность и в налоговую декларацию внесены некоторые изменения. Демократы и республиканцы пытаются склонить чашу весов каждый в свою пользу. Мы связались по телефону с гитаристом Exodus Гэри Холтом, чтобы обсудить нынешний проект группы – перезапись легендарного дебютного альбома ‘Bonded By Blood’ – и с первой же минуты начали горячее обсуждение намечающихся вице-президентских дебатов между демократом Джо Байденом и республиканкой Сарой Пэйлин. Явный демократ Холт довольно чётко заявляет, на чьей он стороне, в шутку замечая, что некоторые из его коллег по группе – республиканцы, из-за чего в лагере Exodus иногда доходит до жарких словесных перепалок. Может быть, политические противоречия Холта и есть одна из причин, по которой Exodus до сих пор «нарезают» быстрее, чем большинство молодёжи. Гэри Холт и барабанщик Том Хантинг – единственные оставшиеся участники состава ‘Bonded By Blood’ (1985) – до сих обладают тем запалом и агрессией, которой изобилует заново записанный дебютный альбом, получивший название ‘Let There Be Blood’ («Да Будет Кровь»). «Мы уже давно собирались, – поясняет Холт, почему группа решила перезаписать классику, – записав концертный альбом ‘Another Lesson In Violence’, мы не раз в неформальной обстановке обсуждали возможность перезаписать дебютник с использованием новых технологий. Конечно, для меня ‘Bonded By Blood’ – это классика и величайший альбом в нашей дискографии, но всем в группе – в том числе и Полу [Бэлоффу] – больше понравился концертный альбом. У него было гораздо более мощное, жирное и убойное звучание. Мы всегда хотели перезаписать дебютник, но вечно были заняты, всё никак руки не доходили. А потом появилось и время, и ресурсы – самое главное, что время появилось – и мы его перезаписали». Перезаписывать альбом Холт вместе с нынешним составом Exodus решили не на “Nuclear Blast”, на котором группа выпустила три альбома – ‘Tempo Of The Damned’, ‘Shovel Headed Kill Machine’ и ‘Atrocity Exhibition: Exhibit A’ – а на малоизвестном лейбле. «Сами и выпустили, – замечает Холт, – на малоизвестном лейбле [Zaentz Records], владельцем которого был, по сути, мой бывший менеджер и близкий деловой партнёр группы. Мы не хотели выпускать альбом на обычном лейбле, и я ни в коем случае не хочу обидеть Nuclear Blast. Мы на них подписаны, и надеюсь, останемся уже навсегда, если я, конечно, смогу рубить трэш и в 50 с лишним лет! Мы с Zaentz уже давно вели переговоры, так что решили выпустить альбом своими силами. ‘Let There Be Blood’ стал прекрасным доказательством того, что даже спустя 20 с лишним лет эти песни всё так же значимы и востребованы». Альбом ‘Bonded By Blood’ был записан в следующем составе: Гэри Холт, Том Хантинг, гитарист Рик Хунолт, басист Роб МакКиллоп и ныне покойный Пол Бэлофф (вокал). Надо сказать, это был уже весьма обновлённый Exodus по сравнению с составом, в котором группа записала ту самую демку 1982 года. Знающие металхэды тут же назовут Кирка Хэмметта, который тогда ещё не променял родной коллектив на карьеру в Metallica. Однако ребята быстро решили эту проблему, и в группе появился Рик Хунолт, а оригинального басиста Джеффа Эндрюса сменил Роб МакКиллоп. Несмотря на то, что альбомы Metallica ‘Kill ‘Em All’ и вышедший через год ‘Ride The Lightning’ в середине 80-х стали лидерами на развивающейся местной трэшевой сцене, ‘Bonded By Blood’ появился на свет в 1985 году, став культовой спид-металлической пластинкой. Записывая ‘Let There Be Blood’ и мысленно возвращаясь в дни, когда был выкован ‘Bonded By Blood’, Холт с Хантингом словно очутились в 80-х. «Находясь с Томом в студии и записывая партии барабанов, мы то и дело вспоминали, как весело и задорно было работать над дебютником. Столько угарных и безумных воспоминаний! Альбом ‘Bonded By Blood’ мы записывали в студии Prairie Sun – это примерно полтора часа к северу от Сан-Франциско. Студия находится на ферме; там живут страусы, которые могут вломить хороших пи*дюлей! Там стоят небольшие деревянные домишки, в которых мы и жили, пока записывали ‘Bonded By Blood’. Кажется, пробыли мы там недели полторы, может, две. А что мы там творили?! Устраивали настоящий беспредел и разносили всю студию! Постоянно приезжали друзья и оставались на ночь. Мы нажирались в г*внище, отрывались, валяли дурака, дрались, устраивали потасовки, шайка на шайку; вечно расх*яривали всё вокруг. Это было настоящее безумие, – смеётся Холт, – и такую х*йню мы вытворяли КАЖДЫЙ ВЕЧЕР, при этом создавая классику! Кстати, мы не так давно записывали там партии для барабанов на ‘Tempo Of The Damned’ [2004], и хозяин студии переживал, что мы ему снова всё разнесём! В 1985 году мы были совсем другими, но он признался, что восхищался тем, какой пи*дец мы там вытворяли. Это был просто невероятный уровень раздолбайства и хулиганья. Надо было это видеть! Классные были времена. Ночью мы бухали как черти, а днём работали над альбомом». На альбоме ‘Bonded By Blood’ оказалось множество будущих трэшевых бриллиантов вроде ‘Exodus’, Deliver Us To Evil’, ‘Metal Command’, ‘Piranha’ и заглавного трека, но Холт со смехом вспоминает, как записывали песню ‘No Love’. «Больше всего мне запомнилось, как я записывал своё финальное соло в песне ‘No Love’, потому что я всё никак не мог добиться нужного результата. Мы тогда баловались всякой дрянью, и чаще всего курили марихуану. Выкуривали просто ДО Х*Я! [Продюсер альбома] Марк Уитакер скрутил огромный косяк размером с сигарету и сказал, если я сыграю соляк как надо – косяк мой. Ну, я со своим дерьмом с первого дубля справился, тут же бросил гитару и ПУЛЕЙ помчался за косяком! Чего не бывает по молодости и глупости! Марк крутил передо мной этим косяком как морковкой перед зайцем. Всё дразнил и дразнил – хотел, чтобы я записал соло, как следует!». Во время записи ‘Let There Be Blood’ обошлись без «запрещённых препаратов», и Холт замечает, что перезаписали альбом очень быстро. Различие между двумя альбомами, которые разделяют 23 года, можно описать одной фразой – «жирный мясной звук». Обладая более насыщенным плотным звучанием, чем куда более мрачный и угрюмый «старший брат», ‘Let There Be Blood’ записан без использования аналога, и качество пластинки отполировано до блеска, и Гэри Холт говорит, что благодаря этому получается более «мясистая» реверберация. «Я – гитарист и люблю технику, поэтому всегда хочу добиться лучшего звучания. Для тех времён ‘Bonded By Blood’ звучал отлично, да и сегодня он по-своему звучит отлично; есть в этой пластинке особенный шарм. Это вечная классика и мы никогда её не переплюнем. ‘Bonded By Blood’, несомненно, лучше чем ‘Let The Be Blood’. Но я всегда хотел, чтобы альбом звучал мощнее и плотнее; хотел, чтобы послушав перезапись, было понятно, как сегодня играет Exodus. Уверен, если бы вы тогда не услышали ‘Bonded By Blood’, вы бы ни за что не подумали, что он вышел в 1985 году. Нет, ну конечно, перезапись звучит современнее и новее; Энди Снип нарулил нам плотное убойное звучание, но сами песни, как мне кажется, до сих пор актуальны и востребованы. Альбом ‘Let There Be Blood’ – это классические песни, сыгранные Exodus образца 2008 года». Просить Холта оценить старые шедевры в исполнении нынешнего Exodus все равно, что просить Тайгера Вудса оценить свои удары. Сразу же слышно, что гитары звучат в пониженном строе, а бас и барабан стали глубже, но такую манеру игры Exodus выработали ещё 10 лет назад. По иронии судьбы, низкий строй гитар и рычащий вокал Exodus впервые попробовали именно в том составе, в котором записали ‘Bonded By Blood’. Группа объединилась практически в классическом составе и отыграла в 1997 году несколько концертов, в результате чего вышел «концертный альбом ‘Another Lesson In Violence’. «Песня ‘A Lesson In Violence’ получилась очень классной, – рассказывает Холт о новой версии песни на ‘Let There Be Blood’, исполненной им вместе с нынешним напарником Ли Алтусом – ‘Exodus’ была одной из моих любимых, и, мне кажется, ‘Metal Command’ получилась хорошо, потому что мы добились более плотного и жирного звучания. Ещё мы прилично опустили строй – ниже, чем в 1993 году. Стало больше «мяса». Наконец, слышан бас, потому что раньше у нас с этим были проблемы. На дебютнике бас утоплен в миксе, потому что мы никак не могли найти ему применение – в трэше всё-таки основную роль выполняет гитара, и бас из-за этого не слышно. И спорить со мной было БЕСПОЛЕЗНО». «На мой взгляд, Клифф был величайшим басистом, – продолжает Холт, – и незадолго до трагедии я с ним общался на тему баса. Он сказал, что никогда не уходил из студии, пока не был доволен звучанием своего баса на пластинке. Они во время записи ‘Master Of Puppets’ никак не могли подобрать ему нужную частоту. После ‘Bonded By Blood’ мы начали постепенно понижать гитарный строй – взять хотя бы ‘Fabulous Disaster’. В альтернативной музыке у басиста больше свободы, его чётко слышно, но нам это было не нужно. Поэтому на ‘Let There Be Bood’ гитары звучат очень «низко», а барабаны – мощно». Чтобы привлечь к альбому больше внимания, Холт возродил ранее неизданную песню, написанную ещё во время студийных сессий ‘Bonded By Blood’. По словам Гэри, «песня ’Hell’s Breath’ склеена из нескольких файлов mp3, которые мы слушали в студии, а также у нас осталось немного свободного времени, и мы решили потратить его с пользой». «Очень круто было записывать ‘Hell’s Breath’, потому что раньше мы никогда её не трогали. Мы записали барабаны, и осталось немного времени. Поболтали о былых деньках и решили: «А давайте-ка старенькую запишем! Какую нам репетировать не надо?» И решили выбрать ‘Hell’s Breath’ – моя любимая песня на альбоме ‘Let There Be Blood’ поскольку она единственная, которую мы никогда не записывали; у нас состоялся своеобразный дебют. Мне прислали несколько файлов mp3 с кусками этой песни, и я пытался разобрать текст. Большую часть удалось расшифровать, а в остальных местах я добавил новые слова». Преданные поклонники Exodus знают, что Пола Бэлоффа на ‘Bonded By Blood’ не заменит никто, однако эта сложная задача свалилась на плечи молодого вокалиста Роба Дьюкса. Несмотря на реакцию фэнов, Холт очень хвалит своего нынешнего фронтмена. «Он на этом альбоме проделал отличную работу и очень нервничал, постоянно говоря: «Они же придерутся к каждой детали. Пол – один из моих кумиров, и это его песни. Для многих эта пластинка неприкасаемая, и они считают, что нам не стоит её портить». А я сказал: «Слушай, не парься. Просто иди послушай оригинал и попробуй представить, что Пол в тебя вселился, только не копируй его. Ты же не хочешь быть карикатурой. Но я хочу, чтобы ты оставил кое-какие фирменные фишки Пола». Думаю, Роб проделал отличную работу». «С каждым альбомом мы будем становиться ещё экстремальнее и тяжелее, – продолжает Холт, – и новый материал отличается от предыдущих работ. Безусловно, есть в этом и заслуга Роба. Он привносит в группу много энергии и после проблем с наркотой, смерти Пола и предательства Зетро нам реально нужен был хороший пинчище под зад. И тут появился Роб». Имея в своём активе три альбома с Exodus, Дьюкс, по-видимому, надолго застолбил за собой место у микрофонной стойки, поскольку группа готовит свой следующий альбом ‘Atrocity Exhibition: Exhibit B’, для которого, по словам Холта, ребята написали уже несколько песен. Также в этом году на фестивале Wacken Exodus дали «один из лучших концертов. Во время исполнения ‘Blacklist’ публика из 80 000 человек дружно скандировала слова, поднимая вверх кулак, а сёрклпиты были похожи на огромные водовороты». Дела у Exodus продвигаются, и ребята решили вспомнить былое и записать ‘Let There Be Blood’. И хочется задать вполне логичный вопрос: собирается ли Холт перезаписывать другие старые альбомы – например, часто критикуемый ‘Pleasures Of The Flesh’. «Чёрт возьми, да я был бы рад его перезаписать, у нас тогда было много тёрок и проблем с продюсером. Он всё хотел сделать по-своему, а нас это не устраивало, поэтому пришлось указать ему на дверь. Песни мне нравятся, но, вспоминая всё дерьмо, которое творилось в студии, мне непросто слушать этот альбом. Вместо того, чтобы ОТПОЛИРОВАТЬ звучание альбома, мы потратили кучу времени на то, чтобы зачистить косяки за продюсером. Хватит с меня перезаписей! Хорош!! Меня постоянно спрашивают, собираемся ли мы перезаписать ещё какой-нибудь старый альбом, и могу сказать, что в будущем я такой возможности не исключаю. Может быть, выпустим, какой-нибудь миньон или добавим бонус-трек к студийному альбому. Посмотрим». Холт, как никто другой прошедший со своей группой огонь воду и медные трубы, нашёл, что ответить фэнам и критикам по поводу ‘Let There Be Blood’: «Некоторые мои знакомые с энтузиазмом отнеслись к этой идее, но были и несогласные. Меня спрашивают, что я думаю по поводу ‘Let There Be Blood’. Слушай, если некоторые считают ‘Bonded By Blood идеальным трэшевым альбомом, трогать который не надо, я на них зла не держу; это скорее комплимент мне и группе. Я им всегда одно и то же говорю: «Ребята, оригинал не исчез в облаке дыма. Он по-прежнему здесь, и я не хочу, чтобы вы на него забивали. Это пластинка Пола, и я ни в коем случае не собираюсь ничем её заменять; я лишь пытаюсь выразить своё УВАЖЕНИЕ. Новым альбомом я не изобрёл велосипед и не открыл Америку. Мы лишь слегка обновили оригинал. В мире найдётся место и двум пластинкам. Если у вас найдётся место только для одной – прекрасно, а если для двух – ещё лучше». Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» Ткачук
DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru Творец вседержитель. Статья “Guitar World” о Джеффе Ханнемане 2016-05-11 00:30 Dimon
Он оказал влияние на целое поколение и навсегда изменил облик тяжелой музыки. Журнал Guitar World представляет вашему вниманию полную эксклюзивную историю ДЖЕФФА ХАННЕМАНА (JEFF HANNEMAN) – гитариста, игравшего в Slayer более 30 лет, и человека, сотворившего легендарные трэшевые гимны вроде ‘Angel Of Death’, ‘South Of Heaven’ и ‘War Ensemble’ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:Том Арайа – фронтмен/басист Slayer Когда рано утром 2 мая 2013 года появилась новость о том, что на 50-м году жизни от печёночной недостаточности скончался легендарный гитарист Slayer Джефф Ханнеман, металлическое сообщество накрыло взрывной волной атомной силы, и многие были ошарашены и потрясены. Когда Facebook и Twitter был просто забит сообщениями, в которых многие выражали свои соболезнования и делились воспоминаниями – те, кто почти всю жизнь провёл со Slayer, следуя за любимой командой по пятам, словно щенки ротвейлера – чувствовалось, что на этот раз всё гораздо серьёзнее. Новость эта действительно полоснула ножом по сердцу. Для тех, кто достиг совершеннолетия в середине 80-х и носил джинсовки с шипованными напульсниками, Slayer были группой, познакомившей молодёжь с агрессивным спид-металом. Их риффы резали, словно лезвие циркулярной пилы, а мрачные тексты часто вызывали неодобрение – и главной творческой силой всего этого являлся Ханнеман. «Согласно общему признанию, Джефф и был группой» – говорит фронтмен и басист Slayer Том Арайа. Для тех, кто всю жизнь рубился под написанные Ханнеманом гимны Slayer вроде ‘Angel Of Death’, ‘South Of Heaven’, ‘Chemical Warfare’ и ‘Raining Blood’, он значил очень много, и причина во многом была проста: мы всегда знали, что Джефф, равно как и группа Slayer, никогда не будет притворяться. Он не говорил много, но ему и не нужно было. Он написал львиную долю самых любимых песен группы и жил, для того чтобы появиться из-за стены колонок Marshall, триумфально поднять кулак вверх и уничтожить всех и вся. На протяжении почти 30 лет Джефф Ханнеман был на сцене главной фигурой – светловолосый символ молодых хэдбенгеров, влюбившихся в пропитанную сатанизмом металлическую агрессию, и даже повзрослев, они никогда не жалели о своём выборе. «Меня поражает, скольких людей он тронул, – говорит Арайа, – они его едва знали, но он повлиял на многих. Он даже сам этого не осознавал».
Ещё он был известен своим нездоровым увлечением и интересом к нацистской Германии и обладал изощрённым чувством юмора, гордо – вызывая множество споров и противоречий – демонстрируя нацистскую иконографию на своих гитарах. И он пил. Много. «Он не стал бы с тобой тусоваться, если ты ему не понравился, – говорит Арайа, – он жёстко тебя подкалывал, обращаясь как с дерьмом. Но если тебя это не напрягало, и ты мог вытерпеть, показав, что тебя это херня ни сколько не задевает – значит, ты становился его другом». Группа Slayer появилась на свет в 1981 году в местечке Саут-Гейт и Хантингтон-Парк, недалеко от Лос-Анджелеса. Кинг познакомился с Ханнеманом в складском комплексе, куда приехал для того, чтобы пройти прослушивание в какой-то группе. Им требовался гитарист. «И уже уходя, я увидел Джеффа. Он стоял и играл на гитаре – играл песни, которые я и сам любил: это были команды вроде Def Leppard [‘Wasted’], AC/DC и Judas Priest. Я подошёл к нему, завёл разговор и просто спросил: «Слушай, хочешь группу сколотить?». Дэйва [Ломбардо] я уже знал, а потом поехал к Тому, с которым играл в другой группе, и сказал ему: «Слушай, чувак, у меня теперь другая группа. Если интересно – милости прошу». Вот и всё. Ломбардо помнит свою первую встречу с Ханнеманом: «Керри однажды притащил его на репетицию к нам в гараж. У паренька был небольшой усилок Fender Twin и чёрный Les Paul, с которым Джеффа можно увидеть на заднике альбома ‘Show No Mercy’. Он не говорил ни слова. Пришёл и молчал». Теперь эти наводящие на всю округу ужас четыре парня были единым коллективом. Им нравилось сочетать элементы Iron Maiden, Motorhead, Dead Kennedys и Venom с агрессивным трэшем, который всего через несколько лет навсегда изменит облик тяжелой музыки. И вот они, четыре подростка-единомышленника, однако Ханнеман выделялся среди остальных в одном отношении: он не водил машину. И если ребята могли ездить на репетиции и домой на своих колёсах, то Ханнемана – у которого, согласно разным источникам, либо никогда не было водительских прав, либо у него их отобрали после различных нарушений ППД – приходилось привозить и отвозить каждый раз, когда группа собиралась вместе.
Приблизительно в то же время – точнее говоря, в апреле-мае 1983 года, за девять месяцев до выхода альбома ‘Show No Mercy’ – Ханнеман познакомился с девушкой по имени Кэтрин. Они познакомились, будучи ещё подростками – ему было 19, а ей 15 – и были неразлучны до последнего дня жизни Джеффа. Можно с уверенностью сказать, что судьба у них была странная, учитывая обстоятельства, при которых они познакомились. «Нам с подружкой надоело каждый выходной мотаться в кино, и мы решили пойти посмотреть, что это за группа такая Slayer. Они выступали в маленьком клубе Woodstock в Буэна-Парке, – рассказывает Кэтрин, – они играли с группой Leatherwolf. Я умоляла отца отпустить нас на концерт, зная, что к 10 часам точно не вернусь, и папа меня отпустил. На концерте было от силы человек 15-20, поэтому я встала прямо у сцены со стороны Джеффа. Не успела я оглянуться, как он опустился на колени, схватил меня за волосы и начал страстно целовать. Я, конечно, сразу охренела. Вот так мы и познакомились». Если бы на месте Кэтрин в тот вечер была другая девушка, Джефф волне мог бы оказаться на заднем сиденье полицейской машины. Но вместо этого ему стали приходить сообщения от менеджера группы, чтобы он связался с Кэтрин. Она вышла на менеджмент, чтобы поделиться фотографиями, которые сделала прошлым вечером на концерте. «Я спросила у менеджера, как мне связаться с Джеффом, и мне сказали, что Джефф в Вегасе, навещает бабушку, – продолжает Кэтрин, – я подумала, это очень мило. Прошло где-то три недели, я была дома, и однажды вечером раздался звонок. Я взяла трубку и услышала: «Привет, Кэти, это Джефф из Slayer». Сердце моё забилось. Я спросила, как бабушка, а он ответил: «Да не был я у бабушки. Я ездил в Лас-Вегас, чтобы расстаться с девушкой». И вот это мне в нём очень понравилось – он с первых дней был искренним». Джефф и Кэтрин начали встречаться, а Slayer между тем начинали набирать обороты и популярность внутри андеграундного металлического сообщества. Если быть точным, молодую парочку разделяли примерно 32 км. Именно такое расстояние было от дома Кэти в Буэна-Парке до Лонг-Бич, где жил Ханнеман. «Поскольку никто из нас машину не водил, мне приходилось надеяться на Тома – что он заберёт меня и отвезёт на репетицию к Джеффу – либо на то, что мама отвезёт меня в Лонг-Бич, где я увижусь с Джеффом, – говорит Кэтрин, – когда Джефф мог, он садился на автобус и приезжал ко мне. Вот так и начались наши отношения, и в итоге мы никогда не расставались, за исключением тех случаев, когда он уезжал на гастроли. Всё оставшееся время мы старались проводить вместе». «Когда этот парень впервые приехал к нам домой в кожаной куртке с чёрной подводкой для глаз, отец немного насторожился, но они с Джеффом подружились очень быстро. Мои родители его любили. Все мои подружки были по уши в него влюблены и не забывали ему об этом сказать». «Мне тогда было лет 16. Однажды вечером позвонил Джефф и сказал, что ребята из Slayer собираются делать фотосессию, а девочка-модель сломала палец на ноге, и он предложил мне её заменить. Я должна была принести с собой нижнее бельё черного цвета. Я сказала Джеффу, что мне нужно спросить разрешения у родителей, но я бы очень хотела попробовать. Водительских прав у нас с Джеффом тогда не было, поэтому приехал Том [Арайа], забрал меня, и мы поехали в гараж к его родителям, где группа репетировала в начале 80-х; там мы и сфоткались. Я тогда была очень стеснительной и скромной, но сделала, как они просили. Я была безумно рада, что ребята выбрали меня». Несмотря на сообщения в интернете о том, что свадьба состоялась в 1997 году, на самом деле Джефф и Кэтрин поженились в Лас-Вегасе в 1989 году – церемония прошла скромно, и помимо молодожёнов присутствовали только родители невесты. Как стало ясно за поздним завтраком в местной кафешке Denny’s, ни Джефф, ни Кэтрин в своём решении не сомневались. Сей знаменательный момент произошёл за несколько недель до отъезда в Вегас. Официальной причиной смерти Ханнемана стал цирроз печени в результате чрезмерного употребления алкоголя – а точнее, результат пожизненного алкоголизма. «Джефф пил всегда, – говорит Ломбардо, покинувший группу (уже как минимум в третий раз) в начале этого года, – в руке у него всегда была большая банка пива Coors Light. Всегда». «Мы с Джеффом всегда пили, – добавляет Кинг, – Стивена Тайлера с Джо Перри называли «обдолбанными братьями», а мы с Джеффом были «братья-алконавты», – смеётся Керри, – только мне утром не нужно было опохмеляться пивом, а Джефф без него жить не мог. У него в голове не укладывалось, КАК можно НЕ пить».
Кэтрин до сих пор помнит, как Джефф братался с её отцом за бокалом Мартини по вечерам. «Где-то через год после того, как мы познакомились, Джефф переехал к нам, а отец всегда любил прийти домой и выпить пару бокалов Мартини. И он всё время предлагал выпить Джеффу. Они сидели, пили мартини и играли в видеоигры. Поэтому я с первых дней знала, что Джефф пьёт. Мне тогда было ни к чему, но жизни своей без алкоголя Джефф не представлял». Алкогольная зависимость Ханнемана была очевидна для любого, кто проводил с ним достаточно времени. Однако большую часть жизни ему действительно удавалось оставаться в стороне от тяжелых наркотиков, правда, несколько лет в середине 80-х они с Томом постоянно сидели на кокаине. «За нами водились грешки, но мы не позволяли этому дерьму контролировать свою жизнь, как делают музыканты многих групп в начале своей карьеры. И я считаю, что мы молодцы – не дали этой дряни себя уничтожить. В некоторой степени мы себя контролировали».«Появляются нормальные бабки, и тебе срывает крышу, – говорит Арайа – кокс доступен, и тебя с радостью угостят. А потом, посидев на этом дерьме недельку, ты едешь по шоссе 405 в 6 утра – я кручу баранку, Джефф забивает мне и себе это дерьмо в нос. И вдруг ты осознаешь, как легко всё могло закончиться плачевно. Помню, я остановился, мы оглянулись – на шоссе ни одной машины – я посмотрел на Джеффа и сказал: «Чувак, это же пи*дец какой-то. Ты только посмотри на нас. Пора завязывать». И мы остановились, вышвырнули остатки в окно и больше не употребляли. Он решил бухать, а я травку курить». Однако по поводу степени контроля Ханнемана были сомнения. В середине 90-х жена и коллеги по группе стали чаще замечать, что Джефф стал похож уже не на юного тусовщика-металлюгу из Лос-Анджелеса, а на серьёзного взрослого алкоголика. «Меня его пристрастие беспокоило – и он на несколько месяцев завязывал – но затем опять начинал пить, – говорит Кэтрин – за несколько лет до смерти его отца в 2008 году я заметила, что Джефф уже не может начать день без спиртного. Но я предпочитала ему об этом не говорить, потому что знала, что все кончится скандалом. Не то, чтобы я не пила с ним – мы выпивали, иногда достаточно сильно. Я размышляла так: если я не могу ничего сделать, значит, буду пить вместе с ним. Но в итоге я поняла, что больше так не могу. Ещё я подумала, если я остановлюсь, то и он, глядишь, прекратит пить. Ничего подобного. В день он начал пить всё больше». Коллеги по группе говорят, что выпивка Ханнемана редко становилась проблемой внутри коллектива, однако временами такое случалось. «Помню, – говорит Кинг – мы гастролировали в поддержку альбома ‘Divine Intervention’ [в 1994/95], в группе ещё был Пол [Бостаф], и мы хотели сыграть ‘Sex. Murder. Art’. Но на том альбоме практически все партии гитары записал я, и не думаю, что Джефф эту песню когда-либо играл. Его всё время раздражало, что он должен её выучить, поэтому мы с Полом и Томом просто исполняли её втроём – Джефф в этот момент на сцену выходить отказывался. И мы ему потом сказали: «Слушай, чувак, нравится тебе или нет, но ты в группе, и если мы, блядь, решили играть эту песню, значит, тебе тоже придётся её сыграть». В турне после концертов Джефф много времени проводил в гастрольном автобусе. Особенно, в последние годы. Он смотрел исторические каналы или читал книгу о второй Мировой Войне. «Джефф был невероятно умён в истории – вторая Мировая Война стала его коньком» – говорит Кинг.
«Джефф писал то, что писал, – говорит Арайа, – люди анализировали его тексты и делали свои выводы – но для Джеффа это была всего лишь песня. В его текстах не было никакого глубокого смысла. Он знал, что многие его тексты вызовут негативную реакцию – знал, что нам за это влетит. Но он считал, если люди собираются устроить из-за этого шумиху, это их проблемы». Будучи тихим парнем в Slayer, гитарист никогда не считал, что должен пойти и пообщаться с фэнами. «После концерта он ещё долго сидел в автобусе, – говорит Арайа, – а когда толпа рассасывалась, и все VIP-гости уходили – все эти поклонники, которые хотели потусоваться с музыкантами – он выходил на улицу и смотрел, кто ещё остался. Некоторые хотят тусоваться, потому что это круто, но Джефф не хотел с ними зависать, поэтому ждал, когда они уйдут. Он не стал бы тусоваться с теми, кто ему не нравился». А что до осмотра достопримечательностей, то «Джефф ходил практически только в военные музеи, как не сложно догадаться, – говорит Кинг, – помню, когда мы впервые приехали в Москву, году в 1998, он только и делал, что ходил по военным музеям, и я думал: «Хм, звучит круто», и ходил с ним. Было чертовски холодно и дул сильный ветер, но Джеффу было плевать. Ему нравились военные темы». Кэтрин, предпочитавшей в отсутствие Джеффа оставаться дома, оставалось лишь считать дни, когда Джефф, наконец, вернётся. «Мне было ужасно тяжело, – говорит она – первый их тур от Южной Калифорнии до Сан-Франциско длился недели три, а тогда ведь не было ни мобильных телефонов, ни интернета, и оставаться на связи было очень тяжело. И я сначала подумала: «Боже, я тут без него умру». Когда они начали ездить в Европу, Джефф почти каждый день отправлял мне письма или открытки, и только благодаря этому я ещё как-то держалась, потому что понятия не имела, когда мы с ним снова пообщаемся». С годами после туров Ханнеман приезжал домой и от всех закрывался, а это значило, что его коллеги ещё долго его не увидят. «Он приезжал домой и от всех закрывался, – говорит Кинг, – жил он, наверное, минутах в 45 от меня, но если ты не был его близким другом, оставаться на связи с ним было тяжело. И мне понадобилось несколько лет, чтобы это понять. Раньше я думал: «Почему этот парень мне не перезванивает?». Но став старше, я понял, что такой он человек». «Не думаю, что мы с Джеффом когда-либо были лучшими друзьями, – продолжает Керри, – наверное, мы в группе мы с ним были самыми близкими, но лучшими друзьями мы не были никогда. Проще говоря, мы с Джеффом были деловыми партнёрами. Был ли он моим другом? Конечно, был. Но мы никогда не вели себя как друзья. Последний раз дома у Джеффа я был в январе 2003 года. Мы приехали и смотрели матчи плей-офф с участием его команды «Окленд Рейдерс». Звучит ужасно, но, поверь, это абсолютно нормально. Просто Джефф был таким». «Когда Джефф приезжал с гастролей, ему нравилось просто сидеть дома, – говорит Кэтрин, – он уставал от всего – от дороги, от людей, от всего. Ему просто хотелось ничего не делать, и я всегда уважала его выбор. Ему нравилось спать и весь день лежать отдыхать. Иногда у него рождалась идея для песни, и он тут же бежал в свою комнату и начинал сочинять». «Джефф очень любил видеоигры. Всё началось с приставки Intellivision в 1983 году. И после этого была Sega и Nintendo и всё остальное. Если выходила новая приставка, мы тут же ехали и покупали её. Он любил шутеры от первого лица. Не пропускал ни одной новинки». «По телевизору он всегда смотрел сериалы «»Сайнфелд», ситком «Фрейзер», сериал «Весёлая Компания» и «Клиника». И, конечно же, [американский] футбол и хоккей. Иногда он включал несколько телевизоров и смотрел сразу несколько игр, ходя из одной комнаты в другую».
«Джефф очень любил Рождество, – говорит Кэтрин, – ему нравилось дарить подарки, и он всегда меня чем-нибудь баловал. Подсадил меня на коллекцию немецких «щелкунчиков» и коллекцию медведей,и всё время её пополнял. Джефф считал, чем выше ёлка, тем лучше. Потолки в нашем доме были 7,5 метров и украшены как в соборе, и помню, он однажды притащил домой ёлку почти 7 метров высотой! [смеётся] Лезть наверх и украшать ёлку, естественно, пришлось мне, а Джефф любил развалиться на диване и смотреть, как я её украшаю». Что до сочинения песен, у Джеффа никогда не было никакой формулы или установки. Когда группа не на гастролях, он мог долго держать в себе идеи, не беря в руки гитару, а потом спонтанно написать песню, поймав вдохновение. Он никогда не говорил: «Мне надо пойти и написать песню», – объясняет Кэтрин – вдохновение обрушивалось на него внезапно. Он никогда ничего не планировал и не парился по этому поводу. Если мы были в ресторане, он спрашивал, взяла ли я с собой диктофон. Я доставала диктофон, и он фактически напевал рифф либо проговаривал текст. А если мы были дома и смотрели телевизор, он вдруг вставал и бежал наверх к себе в кабинет и начинал записывать партии барабанов. Он так написал множество песен Slayer». Ханнеман с самого начала утвердил себя в качестве главного композитора и автора песен Slayer. К концу 80-х и началу 90-х он стал сочинять в тандеме с Арайей, который написал тексты для множества наиболее культовых песен Ханнемана, в том числе ‘South Of Heaven’, ‘War Ensemble’ и ‘Seasons In The Abyss’. «Похоже, мы с ним думали в одном направлении, наши идеи совпадали, – говорит Арайа, – у него могла быть недоработанная идея. Я читал текст, работал над ним, исчезал на некоторое время, доводил идею до ума, возвращался и спрашивал: «Что думаешь?», а он отвечал: «Отлично! Прямо мысли мои читаешь, так я и хотел». Он меня никогда не ограничивал и давал спокойно посидеть и подумать, нам с ним хорошо работалось. С ним мне всегда нравилось работать больше, чем с Керри, потому что Джефф мне никогда не мешал и не встревал. Когда мы писали музыку и сочиняли песни, у нас было много свободы. И мне этого будет очень не хватать». «Из всех песен, которые мы написали, две песни удостоились премии «Грэмми» – ‘Eyes Of The Insane’ и ‘Final Six’ – как раз над этими двумя песнями мы и работали вдвоём с Джеффом. И я реально этим горжусь и всегда хотел, чтобы и он гордился. Я говорил ему: «Смотри, две твоих песни удостоены премии «Грэмми». Выше уже некуда, чувак. Это целая веха, достижение». Ломбардо тоже очень уважал композиторский талант Ханнемана, и он восхищался тем, что Джефф приносил свои песни с уже записанными на драм-машине барабанными партиями. «Очень многие гитаристы не умеют обращаться с драм-машиной или играть под свои песни, – говорит Ломбардо, ныне играющий в группе Philm, – но не каждый способен сделать так, как Джефф, для этого требуется большой талант, потому что ты думаешь о других инструментах, а не надеешься на других. Он всё это слышал в голове ещё до того, как показывал остальным ребятам». «В «атмосферных» песнях Ханнемана я мог сыграть крещендо и декрещендо, делая в динамике композицию либо громче, либо тише с помощью барабанов. Его песни никогда не были стеной гитарного звука – в них присутствовала динамика, и у меня появлялась возможность приукрасить их и придать им форму». Несмотря на то, что новости о смерти Ханнемана в мае стали шоком для всех кроме его близких друзей и членов семьи – «был ли я удивлён, как он умер? Нет, – говорит Кинг – был ли удивлён, что так неожиданно? Да» – за несколько лет до смерти самого Джеффа в его жизни случилась настоящая трагедия, которая, вероятно, только усугубила ситуацию. В 2008 году умер его отец.
Как раз приблизительно в то же время Джефф начал втайне от всех бороться с артритом, который с каждым годом только усиливался, и играть Ханнеману становилось всё тяжелее. «Он медленно сдавал и уже не мог играть, как раньше, – говорит Том Арайа, – но вида не подавал. Мы могли лишь догадываться, что положение только ухудшается. Становилось все труднее добиться от него нужной техники. Он был гордым и не хотел, чтобы его жалели и беспокоились о нём. Джефф выходил на сцену и играл, и не хотел, чтобы кто-либо знал, как ему на самом деле хреново. Он старался быть сильным, но тащил этот тяжелый груз». «Это было видно по его рукам и слегка по походке, – говорит Ломбардо, – казалось, что он играет через силу – через адскую боль в руках. И в соло это было отчётливо слышно. Он не мог плотно держать ритм, руки его не слушались». Как говорит Кэтрин, на артрите, безусловно, сказался и высокий уровень мочевой кислоты из-за чрезмерного употребления алкоголя, но Кэт мало чем могла помочь Джеффу. «Мы отвезли его к специалисту, и он прошёл диагностику, – говорит она, – но, естественно, Джефф не нуждался ни в чьей помощи. Он был слишком гордым. Он «сидел» на таблетках. Я видела, как он принимает антибиотики и знала, что он чувствует ужасную боль. Таблетки ненадолго заглушали боль, и он мог поехать на репетицию. И так он жил много-много лет». «Врачи сказали ему отказаться от пива, красного мяса и арахисового масла, без которых он не представлял своей жизни – но Джеффу было плевать, отказываться он ни от чего не собирался и продолжал жить на таблетках». В январе 2011 года произошёл случай, который, как посчитали многие, в итоге привёл к смерти Джеффа Ханнемана, однако это не так. Джеффа укусило в правую руку какое-то насекомое, переносившее серьёзную инфекцию - некротический фасциит. Тут же сообщили, что Джеффа укусил паук, но никто никогда этого не подтверждал. Однако укуса оказалось достаточно, чтобы сломать жизнь легендарному гитаристу. «Джефф несколько дней был у друга неподалёку от Лос-Анджелеса, – говорит Кэтрин, – как-то вечером он лежал в джакузи, свесив руку за бортик, и вдруг почувствовал то ли укус, то ли укол. Конечно же, он не придал этому никакого значения. Через неделю он вернулся домой, и когда вошёл, выглядел довольно бодрым. Чувствовал он себя неважно и просто хотел пойти наверх поспать. Но сначала он мне сказал: «Кэт, мне нужно тебе кое-что показать, хотя я не хочу» и снял футболку, и я просто чуть с ума не сошла, когда увидела его руку. Она была ярко-красного цвета и её прилично разнесло. Я сказала ему: «Джефф, нам срочно надо к врачу. Сейчас же едем в больницу». Но он хотел лишь пойти поспать; я знала, что бесполезно разговаривать с человеком, который себя неважно чувствует, поэтому ничего сделать не смогла. Но утром я его уговорила. Джефф был очень слабым, но я кое-как спустила его вниз и посадила в машину. Когда мы приехали в больницу города Лома Линды, врачи посмотрели на Джеффа и тут же поняли, что случилось. Его положили на носилки, и он мне сказал, чтобы я ехала домой, потому что мы оба знали, что пробудет он там не один час, но мы и подумать не могли, что это будет вопрос жизни и смерти.
Следующие несколько дней нервы Ханнеманов были на пределе. Джефф лежал в реанимационном отделении и после первой операции находился в медикаментозном сне, дыша через трубку; почти вся рука была в норме. В какой-то момент врачи попытались убрать дыхательную трубку, но самостоятельно Джефф дышать не мог. Наконец, на пятый день трубку убрали и Джефф уже сам смог дышать. Муж Кэтрин был жив, но как только с руки сняли бинты, Кэтрин поняла, что заживать она будет долго. «Никогда этого не забуду – я не могла поверить в то, что увидела, – вспоминает она, – я смотрела на руку и спрашивала у врача: «Каким образом вы, чёрт возьми, собираетесь это восстановить?». И он ответил: «Знаете, миссис Ханнеман, вы будете очень удивлены». И после этих слов во мне проснулась вера в то, что Джефф поправится». Приехав домой, Джефф начал заниматься восстановлением руки в надежде, что ещё сможет взять в руки гитару. Следующие несколько недель было множество операций, наложений швов и многочисленных пересадок кожи с левого бедра. Под рукой лежало всё необходимое для пересадки кожи, обработки раны и обезвреживания инфекции. Рука Джеффа шла на поправку, однако эмоционально ему было очень тяжело. Его одолевала депрессия. Он, наверное, считал, что всё само заживёт – он просто придёт на репетицию и будет играть – вот и вся терапия. Наверное, он быстро понял, что играть, как раньше у него не получается. Я думаю, его это очень сильно задело, и он начал терять надежду». Травма руки Джеффа случилась в самое неподходящее для группы время. На март и апрель были запланированы гастроли – в том числе, и легендарный тур «Большой Четвёрки», во время которого Slayer выступили со своими коллегами по цеху, пионерами жанра, Metallica, Megadeth и Anthrax. Тур был запланирован с апреля по сентябрь. Те концерты были чрезвычайно важны для группы, но становилось всё очевиднее, что Джефф сыграть не сможет.
Было названо множество возможных кандидатов, но как только кто-то упомянул Гэри Холта [бессменного лидера и гитариста Exodus], поиски тут же прекратились. Гэри был давним другом группы и Джеффа. «Помню, когда намечался тур, Джефф мне сказал: «Нет, нет, ни хрена! Эта группа без меня выступать не будет», – рассказывает Кэтрин, – безусловно, ему было больно и обидно, что впервые в жизни группа вынуждена продолжать без него, но в итоге он успокоился, и во многом это было связано с тем, что заменял Джеффа его очень хороший друг, Гэри. Джефф понимал, что группа должна двигаться дальше». «Гэри был нашим другом, а не человеком с улицы, – говорит Арайа, – мы знаем этого парня 30 лет, и они с Джеффом очень дружили. Когда мы впервые познакомились с ребятами из Exodus, Гэри с Джеффом были не разлей вода». Видя, что Джефф вышел на сцену и отыграл две песни, фэны надеялись, что он идёт на поправку. Ханнеман исполнил с группой две своих песни ‘Angel Of Death’ и ‘South Of Heaven’ – случилось это на концерте «Большой Четвёрке» в Индио, штат Калифорния, 23 апреля 2011 года, через четыре месяца после укуса. Однако было не всё так просто. «Он в тот вечер был не в лучшей форме, но смог выйти и сыграть две песни, – говорит Арайа, – наверное, тогда я и понял, что Джефф может играть несколько минут, а потом ему требовался отдых. Он приезжал на репетиции и джемовал некоторые партии, а потом останавливался и начинал возиться с гитарой. Так было несколько раз, а потом он вообще перестал приезжать на репетиции». Мы ему сказали: «Послушай, мы понимаем, что тебе нелегко играть на гитаре, тяжело полностью восстановиться, но это не значит, что ты должен на всё забить и не приезжать. Ты до сих пор в Slayer, ты очень важен для группы и до сих пор можешь писать музыку и предлагать идеи. Посиди с нами в студии и поработай, помоги нам, без тебя нам тяжело». Джефф был невероятно важен для группы. Я это знал и давным-давно это понял». «Мы до последнего дня не теряли надежды, – говорит Кинг, – если бы он хоть раз приехал и сказал: «Окей, я могу что-нибудь написать», не было бы никаких вопросов. Это была его группа. Верил ли я в то, что это случится? Нет, не верил». «Думаю, в глубине души он понимал, что больше никогда не вернётся в группу» – добавляет Кэтрин. Когда Джефф начал осознавать всю серьёзность ситуации, он был вынужден признать, что с карьерой музыканта покончено, и в течение следующих полутора лет он находился в сильном запое. Джефф не выходил на связь, от всех закрылся, и его коллегам по группе не оставалась ничего кроме как продолжать без него. «Люди должны сами решать, как им жить, – говорит Арайа, – нельзя им диктовать, это их только оттолкнёт. Ничего не поделаешь. Было тяжело, но мы прекрасно видели, что происходит. Мы знали. И временами пытались воодушевить его, взбодрить – объясняли ему, что он всё равно может нам помогать и быть частью группы, пусть и не постоянно. Но мне кажется, он просто не хотел нас подводить. Не хотел расстраивать. Он был очень гордым и хотел восстановиться до конца. Думаю, когда в прошлом году у него были серьёзные проблемы, он просто не хотел ни кого в них посвящать. Он постоянно твердил, что ему нужно больше времени. Одиночеством своим он ничего не решил. Мне кажется, вне зависимости от обстоятельств, результат был бы тем же». «Ты пожираешь себя изнутри и думаешь: «Почему я не могу помочь этому парню?», – говорит Кинг, – и дело не в том, что он не хотел помощи. Конечно, умирать он не хотел. Но он ничего не мог поделать, а потом стало уже слишком поздно». 2 мая 2013 года трагические новости потрясли металлическое сообщество: умер Джефф Ханнеман. Арайа вспоминает свой последний разговор с Джеффом: «Мы с ним переписывались, и он мне даже прислал песню, над которой работал. И казалось, всё с ним нормально. Но когда мне позвонили и сказали, что он снова в реанимации, я опять начал переживать. В итоге он перестал отвечать на мои сообщения. Было ощущение, что я общаюсь сам с собой.
Смерть Джеффа очень сильно сказалась на моей семье, потому что они его реально любили и очень хорошо знали. Мама была очень расстроена, сестры его очень любили, и брат тоже – он долгое время был его гитарным техником. Наша семья знала и очень любила Джеффа». В настоящий момент будущее Slayer под вопросом. Предстоящие небольшие туры по Европе и Южной Америке пройдут, как и планировалось, но что будет дальше – пока никто не знает. «Я планирую продолжать, – говорит Кинг, – не думаю, что мы должны капитулировать лишь потому, что Джеффа с нами больше нет». Несмотря на скандальный уход из Slayer, Ломбардо заявляет, что его двери всегда открыты и в будущем он готов к разговору с бывшими коллегами. «Если они захотят поговорить, я готов. Не хочется ругаться и ссориться. Жизнь и так коротка, да и стары мы уже для этой херни. Я готов к разговору, а там видно будет». Арайа, в свою очередь, понятия не имеет, что ждёт группу. Он пока не решил, что будет делать дальше. «Тяжело будет спустя 30 лет начать фактически с чистого листа, – говорит он, – ведь без Джеффа это уже не то, и я не уверен, что фэны готовы к столь кардинальным переменам. Особенно если учитывать колоссальный вклад Джеффа в музыку этой группы. Можно взять ему кого-то на замену, но на планете нет человека, который смог бы сделать то, что сделал Джефф. Он незаменим». Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» ТкачукDimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru Metallica на разогреве у Metal Church в 1990 году 2016-05-11 00:31 Dimon
Помните, как в 1990 году Metallica тайно выступила на разогреве у Metal Church? 11 мая 1990 года произошло нечто потрясающее. На фоне этого события чемпионский триумф футбольного клуба “Лестер” выглядит почти неуместным. Ну, не совсем, но металлическая общественность уж точно была удивлена, потому что Metallica выступила в лондонском клубе “Marquee”. Более того, в одной программе с Metal Church. Да ещё и на разогреве! Не первый раз Metallica давала в Лондоне секретный концерт. 20 августа 1987 года они уже выступали в клубе 100 – в двух шагах от клуба “Marquee” – но тогда они были хэдлайнерами. На этот раз всё было немного иначе. «Музыканты обеих групп всегда были отличными друзьями, – вспоминает вокалист Metal Church Майк Хоу (Mike Howe), – ребята из Metallicа готовились к небольшому европейскому туру (в конце месяца они должны были отыграть три концерта в Великобритании), а мы гастролировали в поддержку альбома ‘Blessing In Disguise’». Тогдашний гитарист Metal Church Джон Маршалл (John Marshall) говорит, что всё решили менеджеры обеих команд. «Полагаю, их менеджмент связался с нашим и предложил эту идею, а они уже между собой обговорили детали». Учитывая, что в середине 80-х Маршалл был гитарным техником Кирка Хэмметта (Kirk Hammett) и даже выступал с Metallica на сцене, когда Джеймс Хэтфилд (James Hetfield) сломал руку, можно было бы подумать, что идею предложил Маршалл. Но… «Я вообще ни при чем. И парни из Metallica отстроились сами. Я на тот момент уже как лет 5 с ними не работал и был в туре с Metal Church в качестве участника; к тому же, у Metallica тогда была своя команда из высококлассных техников. Даже если бы у меня нашлось время помочь ребятам, им это было ни к чему». Было также ясно, кто выступит в качестве хэдлайнера. Это был концерт Metal Church и Маршалл подчёркивает, что они были готовы выйти на сцену после Metallica. «Это был заранее запланированный концерт Metal Church в рамках нашего европейского тура. Ребята из Metallica это прекрасно знали и не стали бы ставить нас на второе отделение на нашем же собственном концерте. Они хотели немного размяться перед европейскими концертами, никому об этом не сказав». Хоу помнит, что у Metallica не было никаких особых привилегий. «Насколько я помню, они даже звук не отстраивали, – смеётся Хоу, – на это просто не было времени. Они были не против, чтобы их оборудование стояло на сцене перед нашим, и места им вполне хватило, хотя если вспомнить установку Ларса Ульриха… Но они были опытными профессионалами, и их всё это не беспокоило. Парни просто вышли и выступили!». В тот вечер Metallica отыграла 9 песен, но зал был заполнен лишь наполовину. Выступление держалось в тайне, и они были заявлены под именем Vertigo. В 1987 году они выступали в клубе 100 под псевдонимом Damage Inc, но местные фэны тут же прознали, в чём дело, и зал был забит. В этот раз всё держалось в секрете, и едва ли об этом кто-либо знал. Металхэды спокойно заходили в клуб, чтобы по дороге к бару невзначай взглянуть на сцену. Однако они были в шоке, увидев… «Бл*дь! Это же Metallica!» – крикнул один изумлённый фэн, и под аккорды ‘Creeping Death’ тут же все ломанулись в зал к сцене. Сет длился около 50 минут, с небольшими сюрпризами. Во время песни ‘For Whom The Bell Tolls’ музыканты решили исполнить отрывок гимна Америки и сыграли кусок ‘No Remorse’. Также состоялась концертная премьера ‘The Shortest Straw’. Звук был ужасным, но это мало кого волновало, и Metallica отрывалась на всю катушку. Не считая фестивалей, они ещё никогда никого не разогревали в Великобритании, поэтому для них это был уникальный вечер и свой сет они закончили двумя каверами – “Last Caress” (Misfits) и “Helpless” (Diamond Head). Клуб начал заполняться и, конечно же, все требовали продолжения, но этого, естественно, не произошло. Хоу помнит, что Metal Church не боялись выходить на сцену после Metallica. «Страшновато, конечно, было, но круто, и мы были рады, что к нашему выступлению клуб был полностью заполнен, поэтому выйти после Metallica было не сложно. Это был последний концерт тура, мы прекрасно знали свой сет и набрали отличную форму». «Ребята из Metallica остались около микшерного пульта и смотрели наше выступление, и мы даже немного растерялись, но всё же справились. Мы не обсуждали возможность джема после нашего выступления». «У нас не было времени, чтобы репетировать совместные джемы, – признаётся Хоу – такой вариант даже не рассматривался. Но после концерта мы все вместе пошли в бар. Не могу сказать, где мы в итоге оказались, потому что мы так надрались, что я ничего не помню! Но это было отличное завершение тура, и вечер удался!» Ульрих (Lars Ulrich), вспоминая выступление, похоже, был потрясён. «Было весело, мы ведь сами начинали в клубах. Мы всегда хотели попробовать что-то необычное, и пришла в голову идея выступить на разогреве у ребят из Metal Church. Поскольку мы тоже были в Лондоне, мы решили, а почему бы и нет. Мы будто оказались в начале 80-х, когда регулярно играли в клубах. Мы стали ещё больше ценить то, чего достигли за это время!». 1. Creeping Death Материал и перевод: Станислав «ThRaSheR» ТкачукP.S. Ребята, возвращаемся в привычный ритм работы Метбаша и начинаем восполнять неопубликованные в праздники новости с завтрашнего дня! DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru |
[Статья из журнала "Metal Maniacs" за 2008 год]
[Статья из специального выпуска "Guitar World" за август 2013 года]
Однако, несмотря на всю любовь к Джеффу Ханнеману, была у гитариста тёмная сторона, сбивавшая с толку многих из тех, кто пытался вступить с ним в контакт. В отличие, скажем, от Даймбэга Даррела, Джефф ни для кого не был «братишкой». Он не позировал с довольным лицом на фотографиях, не пожимал приветливо руки на выставке NAMM, проходящей каждый январь, и не помогал бедным детишкам. Он не любил журналистов и СМИ.
«Керри забирал его из дома в Лонг-Бич, а я отвозил домой после репетиции, – говорит Арайа – распределяли, так сказать, поровну. Поэтому мы с ним часто зависали в машине, обычно пили пиво. Я его отвозил и иногда заходил к нему домой и мы тусовались. Предки были дома».
«Мы по молодости прилично отрывались, – говорит гитарист Exodus Гэри Холт, ныне гастролирующий со Slayer; он стал близким другом Ханнемана в начале 80-х – у меня миллион фоток, где мы с ним молодые отрываемся и бухаем. Ещё день, только выгружают аппаратуру в клуб, а мы уже с большой банкой пива Coors».
Ханнеман – чей отец германо-американского происхождения прошёл вторую Мировую Войну американским солдатом, принёс домой медали, снятые с мёртвых нацистов, и отдал их сыну – питал нездоровый интерес к Мировой Войне и нацисткой Германии, собирал фигурки немецких солдат и называл своих кошек и собачек в честь нацистских генералов и предметов нацисткой Германии. Его свадебное кольцо было коллекционной копией украшенного черепами кольца, которое носил высокопоставленный нацистский политический деятель Рейнхард Гейдрих. Несмотря на то, что для многих все эти объекты и предметы, связанные с тем временем, были оскорблением, для Джеффа они были лишь символами, обладающими тем же мраком и злом, что и различные вдохновлявшие его металлические образы.
Домашние животные, футбол, «Сайнфелд», видеоигры, музыка – да, на удивление именно так Джефф с Кэтрин проводили время дома, особенно на праздники.
«Жизнь начинала катиться под откос, – говорит Кэтрин, – возможно, смириться со смертью отца ему было тяжелее всего в жизни. Когда мы с Джеффом познакомились, у них с отцом не были такие прекрасные отношения, но с годами они стали очень близки. Поэтому смерть отца его сильно изменила. Он уже никогда не был таким как прежде. Мне кажется, ему стало абсолютно на всё плевать».
Где-то часа через три-четыре Джефф позвонил мне и сказал: «Кэт, всё хреново. Возможно, её ампутируют. Наверное, тебе лучше приехать». Когда я приехала, Джефф лежал на носилках и ждал операции. Врач обрисовал мне ситуацию. Он сказал: «Вам нужно повидаться с мужем. Он может и не выжить». Врач посмотрел на Джеффа и сказал: «Сначала я постараюсь спасти тебе жизнь. Потом руку. А потом карьеру». Я уже мысленно начала прощаться с мужем, понимая, что больше могу его никогда не увидеть – это был один из самых тяжелых моментов в моей жизни».
«Мне было очень тяжело принять решение продолжать без Джеффа, – говорит Арайа, – ребята начали прикидывать, кто мог бы его заменить, и я сказал: «Да как вы о таком вообще можете думать? Мы же без него ничего не сможем». Но нужно было принять какое-нибудь решение. Помимо того, что мы сплочённый коллектив и команда, мы ещё и деловые партнёры, и у нас контракты и обязательства. Фэны не всегда это понимают. Поэтому пришлось прийти к какому-то решению. Отказаться от предстоящих гастролей мы не могли».
«О смерти Джеффа я узнал дома, когда был с семьёй. Раздался телефонный звонок, трубку взяла жена, и на лице её я увидел ужас и страх. Она молча передала трубку мне – звонил наш менеджер, Рик [Сэйлс]. Он мне и сказал. Я повесил трубку, ушёл к себе в комнату и не мог сдержать слёз.
[Статья из журнала "Metal Hammer" за июнь 2016 года]| В избранное | ||
