Дискуссия: чем так страшен мат?
|
Дискуссия: чем так страшен мат? 2012-04-06 09:00 etishenko Часто слышу от больших «патриотов», что мат — уникальное явление, характерное только для русского языка. На самом деле в каждом языке существует пласт обсценной лексики, равно как и пласт табуированной лексики — самое пугающее подмножество обсценной. Табуированную лексику — то есть, в нашем случае, русский мат — часто называют также «непечатной». Это значит, что данные слова теоретически не должны появляться в книгах, газетах и прочих периодических и непериодических изданиях. Но на практике мы видим, что за последние несколько лет ситуация изменилась: в книгах современных авторов мат зачастую не «запикивается» символами и не заменяется эвфемизмами, да и в наиболее смелых газетах его уже можно встретить.  Как может одно сочетание букв быть «хорошим», а другое «плохим»? Отрицать существование этой тенденции невозможно, но относиться к ней можно по-разному. Некоторые приветствуют ее и считают, что все слова языка в равной степени обогащают его, и все они должны быть одинаково доступны для использования каждому носителю языка. (О нет, не думайте, что я говорю о тех его «носителях», которые «несут» — неведомо куда — словарный запас Эллочки-людоедки, ставя перед каждым из десятка известных им слов неопределенный артикль «#ля». Я говорю исключительно о людях, обладающих высоким уровнем грамотности, стилистического чутья и языковой культуры, знающих немало синонимов для каждого матерного слова и фразеологизма, но сознательно и с конкретной целью употребляющих в определенных ситуациях именно мат.) Минус этой позиции в том, что языку необходим слой табуированной лексики точно так же, как и все остальные слои (высокая, общелитературная, просторечная, жаргонная, профессиональная и мн. др.). А если мат перестанет быть в какой-то степени запрещенным, то из табуированной лексики он превратится просто в ненормативную, а это станет большой потерей для языка. Противоположное отношение – мат нужно запретить полностью и повсеместно, а лучше и вовсе как-нибудь уничтожить: это кошмарная, непозволительная вещь, удел бомжей, гопников и преступников. Минус этой позиции... да, собственно, с точки зрения системы языка в ней никаких минусов нет: именно такое отношение и позволяет поддерживать нынешний — «правильный» — статус мата. Хуже она может сделать только самим ее приверженцам: вероятно, им грозят хронические нервные срывы. Ведь, видя где-либо (а увидеть такое в наше время несложно) обсценную лексику, они не могут остаться равнодушными и пройти мимо – по их реакции можно подумать, что каждый раз, когда они слышат не принятое в рафинированном обществе словцо, у них умирает любимая собачка. Но все-таки – что же конкретно такого плохого в мате? Я начала свою статью с терминов «обсценная лексика» и «табуированная лексика». Но, чтобы говорить о лексике, то есть совокупности слов, нужно сначала понять, что такое «слово» вообще. Каким бы самоочевидным ни казалось нам это понятие, дать ему определение на самом деле очень сложно. В интернете – по крайней мере, по первым результатам – не нашлось ничего, на что не стыдно было бы дать ссылку. Определение из русской Википедии похоже на ответ малограмотного школьника, определение из англоязычной («Слово – это минимальный элемент языка, который может быть высказан изолированно, обладающий при этом семантическим и прагматическим содержанием (буквальным и контекстуальным значением)» — перевод мой) страдает неполнотой. Здесь говорят, что дать определение слова сложно из-за многогранности этого понятия – и все-таки дают. Но даже ему кое-чего не хватает. Я припоминаю одно из определений слова, которое мы учили на лексикологии: в нем упор делался на то, что слово – это ассоциация носителем языка определенного комплекса фонем и графем с определенным значением. Этот очень важный элемент дополняет и те определения, которые основаны на том, что слово – это минимальная единица, обладающая значением (а что такое «значение»?), и те, суть которых в том, что слово – это что-то, служащее для наименования чего-то (а каким образом оно служит?). Итак, одно лишь маленькое дополнение разрешает все вопросы. Но зачем же мне понадобилось все это вводить? А затем, что я – примитивный филолог – ну вот никак не могу понять, каким образом набор букв и звуков, связанный с определенным значением, может быть оскорбительным или неприличным. Я вообще не понимаю, как может одно сочетание букв быть «хорошим», а другое «плохим». Вообще, что касается филологов – тут все понятно: название нашей профессии говорит, что мы «любим слова», а не что мы «любим хорошие, приличные слова, которые не стыдно произнести при детях, а также их пожилой учительнице, от которых не вянут уши и листья на деревьях не сворачиваются в трубочки, и за которые не заругает мама» – иначе по-гречески оно звучало бы слишком уж сложно. Лично я одинаково люблю все известные мне слова (и неизвестные тоже люблю, заочно) и с одинаковым удовольствием их использую, и никто меня не убедит, что некоторые из них надо разлюбить и забыть. Но вот откуда берется у многих людей этот сакральный трепет и ненависть к некоторым словам (в большей или меньшей степени табуированным; у некоторых доходит до того, что они краснеют, услышав слово «штаны»)? У меня это просто не укладывается в голове. Почему определенное понятие, выраженное пятью буквами – это нормальное, приличное слово и даже практически термин, а оно же в трехбуквенном виде – это ужас-ужас-ужас? В какой момент и каким образом происходит эта трансформация запретного и плохого в позволительное и хорошее и наоборот, если значение не меняется? Ведь, если углубляться в философские вопросы когнитивной семантики, слова и предложения просто надлежащим образом выражают действительность, фиксируемую нашим сознанием – а коль скоро наша действительность не идеальна, и в ней есть как хорошие, так и плохие явления, то определенный отбор лексики необходимо признать лишь следствием этого. И вот еще что: как можно оценивать степень «хорошести»/«плохости» человека по тому, какой из вариантов передачи одного и того же смысла он использует? Допустим, на первый вопрос можно ответить, что автор коварно умалчивает о бесспорном факте: помимо денотативного значения, у слова существует еще и коннотативное! И, если человек использует слово с негативными коннотациями, значит, он проявляет либо неуважение к окружающим, у которых эти коннотации в голове, либо чрезмерную несдержанность и эмоциональность – а следовательно, он... скажем так, редиска. В общем, без ненормативной лексики сложно выразить, какой это отвратительный, наглый тип. Но что если он совершенно не собирается проявлять пренебрежение к чьим-то чувствам и не видит никаких поводов для усиления самоконтроля, а просто использует именно то слово из своего обширного лексикона, которое, по его мнению, лучше всего подходит по ситуации? Что в этом неправильного, и почему это достойно порицания? Что ж, вопросов у меня накопилось много, а ответов пока не предвидится... Все, что я когда-либо слышала от ярых противников мата – «это плохо, потому что это плохие слова, и вообще вон – взяли две пачки семян, над одними молились, а над другими матерились, и первые проросли, а вторые сгнили». Насчет плохих слов – я уже сказала, что, на мой взгляд, таких не бывает, и постаралась объяснить, почему; а насчет какого-то «негативного воздействия» мата – прошу прощения, но в рамках научного мышления это обсуждать невозможно, а переходить на какое-то другое я не готова. Так, может быть, у вас найдутся аргументы получше?..
|
| В избранное | ||
