И сам дает на него следующий ответ: тот, кто вежлив с окружающими и не ругается матом; ответственный профессионал; образованный, читающий, помнящий школьные знания; физически здоровый и красивый, с эстетическим вкусом. Это все необходимые условия, но не достаточные, всего этого мало, подводит итог Станкевич. По его мнению, воспитанность – это прежде всего «глубокое, искреннее, впитанное с молоком матери» уважение к окружающим, из которого «вытекает и все остальное». Логически напрашивается следующий вопрос: «Как сделать так, чтобы мы все научились уважать друг друга?». «Это тема не статьи и даже не книги, эта тема всей нашей жизни», - считает автор статьи.

И с ним трудно не согласиться! Мы задумались над этим вопросом, обсудили его с друзьями и коллегами и вот к чему пришли. Научиться уважать других невозможно в принципе, если человек не научится уважать себя. Уважение к себе проявляется и как искреннее уважение к другим. Это как сообщающиеся сосуды, одного без другого не бывает.

Нужно осознать тот факт, что ты ценен сам по себе, просто потому, что ты ЕСТЬ, безотносительно того, какой ты и где находишься. Осознавать себя, свое внутреннее пространство, ценность себя как личности помогают вопросы: Кто я? Зачем я здесь? Куда я иду? Какое мое место в этом мире? Их стоит задавать себе постоянно, ведь от степени уважения к себе, своим потребностям и желаниям, зависит и степень удовлетворенности жизнью в целом.

Но одними вопросами самоуважение воспитать в себе трудно. Радиоведущий и мотивационный спикер, автор нескольких книг Доусон Макалистер предлагает семь принципов, которые помогут сформировать здоровое уважение к себе.

Прежде чем перейти к ним, зададимся вопросом: что это такое — уважать себя? Общепринятое мнение, с котором мы готовы согласиться, звучит так: здоровое самоуважение базируется на способности видеть себя в позитивном ключе. Это, в свою очередь, значит принять себя таким, какой ты есть, и простить себя за ошибки, которые совершил и просто радоваться жизни.

А теперь семь принципов, которые помогут вам лучше относиться к себе.

1. ВАШЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СЕБЕ НЕ ДОЛЖНО ЗАВИСЕТЬ ОТ ЧУЖИХ ОЦЕНОК. Такие люди как будто говорят: «Пожалуйста, любите меня, и тогда я смогу полюбить себя сам. Принимайте меня, и тогда я смогу принять себя». Им всегда будет не хватать самоуважения, поскольку они не могут освободиться от влияния других людей.
2. НЕ ГОВОРИТЕ О СЕБЕ ПЛОХО. Ваши ошибки и слабости не определяют вас как личность. Чем чаще произносите: «Я заслуживаю любви и уважения», тем больше начинаете ощущать себя достойным этого человеком. Старайтесь чаще думать о своих сильных сторонах, о том, что можете дать другим.
3. НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ ДРУГИМ УКАЗЫВАТЬ, ЧТО ВАМ ДЕЛАТЬ И КАКИМ БЫТЬ. Не подстраивайтесь под желания и требования других, не старайтесь измениться только ради того, чтобы кому-то угодить.
4. БУДЬТЕ ВЕРНЫ СВОИМ МОРАЛЬНЫМ ПРИНЦИПАМ. Многие не уважают себя потому, что когда-то совершали неблаговидные поступки и поступались моральными принципами. Простите себе эти проступки, ведь если плохо о себе думаешь — и ведешь себя соответственно.
5. УЧИТЕСЬ КОНТРОЛИРОВАТЬ ЭМОЦИИ. Мы должны стараться управлять эмоциями, чтобы не причинять вреда себе и другим. Если вы бесконтрольно проявляете гнев или обиду, то ставите себя в неловкое положение, а возможно, и разрушаете отношения с окружающими, и это неизбежно снижает вашу самооценку.
6. РАСШИРЯЙТЕ КРУГОЗОР. Старайтесь разнообразить свои интересы, учитесь новому. Углубляя знания о мире, вы развиваете мыслительные способности и становитесь интересным собеседником для самых разных людей. Жизнь полна возможностей — исследуйте их!
7. ВОЗЬМИТЕ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА СВОЮ ЖИЗНЬ. У каждого из нас есть свои представления о том, что для нас правильно, однако мы далеко не всегда этому следуем. Начните с малого: перестаньте переедать, перейдите на здоровую пишу, пейте больше воды.

Казалось бы, все так просто, но кто постоянно следует этим принципам в своей повседневной жизни? Между тем эксперты утверждают, что даже эти небольшие усилия обязательно повысят вашу самооценку, научат вас уважать себя, а, следовательно, и других. Если будет меняться в лучшую сторону каждый, то и мир будет улучшаться. Может быть, попробуем?

М. Петрова, зам. главного редактора «ПО»

В понедельник газета Wall Street Journal со ссылкой на дипломатические источники сообщила, что генсек ООН просит Москву не препятствовать экспорту зерна из черноморских портов Украины, а взамен обещает содействовать смягчению санкций, ограничивающих поставки удобрений из России и Белоруссии. Как утверждает издание, Турция выразила готовность взять на себя задачу поиска и нейтрализации морских мин и управление судами с зерном.

«Сложный вопрос. Вы же знаете, калийные и минеральные удобрения, зерно, возможность вывоза украинского зерна — сложный клубок вопросов, которые сейчас рассматриваются», — сказал Панкин в ответ на просьбу прокомментировать сообщения СМИ. Он уточнил, что вопрос обсуждается с Россией, а не на уровне ООН.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, комментируя идею вывоза украинского зерна в обмен на смягчение санкций, ранее напомнил, что Украина заминировала порты, что опасно для судоходства. Он также подтвердил, что вопрос обсуждался на недавней встрече Путина с генсеком ООН Антониу Гутеррешем.

При этом постпред США при ООН Линда Томас-Гринфилд заявила ранее, что Гутерреш обсуждал с США свою инициативу вернуть российские и белорусские калийные удобрения на мировые рынки в обмен на возобновление поставок украинского зерна.

Западные страны ввели санкции против России после начала специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины. Прежде всего меры коснулись банковского сектора и поставок высокотехнологичной продукции.

В ЕС громче стали звучать призывы снизить зависимость от российских энергоресурсов, а многие бренды объявили об уходе из России. Санкционное давление уже обернулось экономическими проблемами для США и Европы, вызвав серьезный рост цен на топливо и продукты.

Источник: https://news.mail.ru/politics/51351456 

В день начала вооруженного конфликта на Украине Национальный координационный центр по компьютерным инцидентам (НКЦКИ), созданный в 2018 году по приказу директора ФСБ России Александра Бортникова, выпустил бюллетень для IT-специалистов, в котором оценил уровень киберугрозы для России как «КРИТИЧЕСКИЙ». 

Часть экспертов по информационной безопасности посчитали, что НКЦКИ преувеличивает угрозу. Однако дальнейшие события показали, что специалисты координационного центра не ошиблись. В самом начале киберконфликта Россия вынужденно оказалась в защищающейся роли: на российские ресурсы обрушились сотни хакерских атак, ряд ведомств и компаний оказались не готовы к столь массированной «бомбардировке».

Одновременно с ракетными ударами и стрекотом пулеметов с обеих сторон конфликта начались «залпы» из киберорудий. Позже российский МИД назвал происходящее на виртуальном фронте «массированной кибероперацией против нашей страны», а министр цифровой трансформации Украины Михаил Федоров — «первой мировой кибервойной».  

Российская власть начала делать оргвыводы уже по ходу виртуальных боевых действий. После масштабной DDoS-атаки Росавиация временно перешла на бумажный документооборот. Затем РБК, ссылаясь на свои источники, сообщил, что Генпрокуратура начала внеплановую проверку Росавиации. А уже 18 апреля Михаил Мишустин уволил заместителя министра транспорта Кирилла Богданова. Череда этих событий, по информации РБК, может быть связана с кибератакой на информресурсы ведомства. 

Вместе с этим президент Владимир Путин издал несколько указов, касающихся IT-отрасли. 14 апреля он создал комиссию Совбеза по обеспечению технологического суверенитета РФ, которую возглавил Дмитрий Медведев. А 1 мая президент подписал еще один указ о дополнительных мерах по обеспечению информационной безопасности России. По мнению экспертов, документ предоставил ФСБ «максимально возможные полномочия по информационной безопасности». 

В свою очередь, в администрации президента задумались о способах получения объективной информации с помощью источников, не связанных со спецслужбами, утверждают осведомленные собеседники Daily Storm. 

OSINT с пометкой «Гос»

11 марта 2022 года журналист Андрей Солдатов сообщил на своей странице в Facebook (признан экстремистским) о возможном задержании Сергея Беседы, руководителя Службы оперативной информации и международных связей ФСБ (5-я служба). По информации журналиста, она занимается внешней разведкой и, предположительно, отвечает за работу спецслужбы на Украине. 

«Хищения средств, выделенных на подрывную и агентурную работу на Украине, а также заведомо ложная информация о политической ситуации в Украине», — такие причины возможного попадания Беседы в опалу приводит журналист.

В СК опровергли информацию об аресте генерала ФСБ, а 29 апреля RTVI сообщил, что Сергей Беседа пришел на церемонию прощания с ветераном разведки Николаем Леоновым. Сам генерал на момент публикации этого материала не давал публичных комментариев по поводу слухов о своем аресте.

Как бы там ни было, уже по ходу проведения СВО российская власть действительно «схватилась за голову», всерьез обеспокоившись вопросом получения достоверной информации из независимых источников, рассказывает собеседник Daily Storm, близкий к администрации президента.

«Данные, которые шли [в АП] по Украине, подавались в основном от спецслужб», — говорит собеседник Daily Storm.

И в период, когда обстановка постоянно меняется, сведения преподносятся не всегда корректно.

По словам близкого к администрации президента источника Daily Storm, сейчас в АП при участии Минсвязи идет «целенаправленное прощупывание»: можно ли получать действительно объективную информацию, абсолютно независимую от спецслужб и людей, связанных напрямую с государством?

Одно из рассматриваемых решений проблемы — создание единого сервиса, в рамках которого можно будет привлекать частных специалистов в сфере OSINT (Open Source Intelligence, разведка по открытым источникам) на подрядной основе, утверждает в разговоре с Daily Storm осведомленный источник. 

«В АП сейчас нет четкого консенсуса по тем задачам, которые будут ставиться «осинтерам» в условиях кибервойны, — уточняет собеседник. — Есть запрос на разоблачение украинских фейков и поиск возможностей урезать в основных информационных каналах поток [проукраинской] пропаганды. Деанонимизация тех, кто гонит про Россию всякий треш. То есть среди коллег [в администрации] многие просто не понимают, что такое OSINT. Он ведь скорее про поиск объективной и независимой информации без привлечения специальных служб, про подтверждение или опровержение гипотез». 

При этом, по словам источника, в администрации сначала скептически отнеслись к идее привлечения OSINT-специалистов, поскольку это «попахивает работой спецслужб, а администрация президента не должна дублировать их работу». 

«Но в итоге все устоялось, зеленый свет дан», — резюмирует собеседник.

В аппарате президента также недовольны работой околоправительственных организаций, которым, помимо прочего, ставились как публичные, так и неафишируемые задачи по мониторингу соцсетей и «борьбе с антироссийскими фейками», утверждает в разговоре с Daily Storm источник, знакомый с ситуацией.

В качестве примера таких организаций он приводит Лигу безопасного интернета, которую возглавляет Екатерина Мизулина, и Центр изучения и сетевого мониторинга молодежной среды (ЦИСМ), которым руководит бывший помощник главы Росмолодежи Денис Заварзин. 

Начиная с 2014 года, связанные с лигой активисты противодействуют информационным войнам, «развернутым против России». Екатерина Мизулина и Денис Заварзин входят в рабочую группу Общественной палаты России по противодействию распространению недостоверной информации в интернете. 

В середине марта 2022 года на брифинге группы Мизулина сообщила, что лиге удалось закрыть несколько тысяч «компрометирующих источников, которые использовали для дезинформации не только соцсети, но и, например, Википедию». По ее оценке, организаторами «различных видов дезинформационных атак на Россию» к середине марта было потрачено 270 миллионов долларов.

«Всем этим организациям администрация президента задает простой вопрос: почему у вас нет обученных и компетентных специалистов? — уточняет собеседник Daily Storm, знакомый с ситуацией. — Здесь нужна была многолетняя и системная работа. В итоге сейчас, когда «приперло», они [руководители организаций] пытаются потушить пожар, кулуарно закидываются к разным OSINT-спецам. Предлагают бесплатно поработать на Родину...»

Среди опрошенных Daily Storm «осинтеров» двое специалистов независимо друг от друга рассказали, что после начала СВО к ним обращались люди, связанные с российской властью («госы»). Еще один OSINT-специалист сообщил изданию, что за полтора месяца до начала боевых действий на Украине к нему обращались сотрудники «из разных подразделений ФСБ». Эффективность взаимодействия с ними, по словам специалиста, оказалась «очень низкой». 

Виртуальные фронты

«Поясните, пожалуйста, за звонок на первый урок сегодня. Что за «Слава Украине» играла??? [злобный эмодзи] Что вы детям включили?» — написала 18 апреля мать одного из учеников московской школы №2087 в группе «ВКонтакте» учебного заведения. 

Администратор группы ответил разгневанной женщине, что хакерами была «взломана программа удаленного доступа», попросту говоря — получен доступ к ноутбуку, с которого включается школьный звонок. 

Подобного рода небольшие диверсии остаются почти незамеченными на фоне беспрецедентного количества атак из крупнокалиберного кибероружия: DDoS- и дефейс-атаки (подмена страницы веб-ресурса) на государственные сайты, деанонимизация военных и публикация их персональных данных, проникновение хакеров в системы крупных частных и государственных компаний. 

За два месяца украинские кибервойска совершили более 660 DDoS-атак против российских и белорусских банков и предприятий, утверждает министр цифровой трансформации Украины Михаил Федоров. По его словам, украинской стороной привлечено более 300 тысяч специалистов, в том числе зарубежных, для ведения кибервойны. Российские хакерские группы, судя по данным Microsoft, провели уже более 230 киберопераций против Украины. В 2017 году численность российских кибервойск могла достигать 1000 человек. Сколько специалистов привлечено сейчас — неизвестно. 

Первыми, судя по информации СМИ, могли нанести удар российские кибервойска. 23 февраля 2022 года, за день до объявления Владимиром Путиным начала «военной операции» на Украине, DDoS-атаке подверглись сайты украинских госорганов: среди них ресурсы Верховной рады, правительства и МИД. На некоторое время эти порталы перестали открываться, а сайты Минобороны, СБУ и украинского МВД работали с перебоями. 

Затем события начали развиваться таким образом, что пока войска регулярной Российской армии продвигались вглубь территории Украины, в виртуальном пространстве Россия была вынуждена занять оборонительную позицию.

Вечером 24 февраля DDoS-атаке подверглись сайты RT. Ответственность за атаку взяло на себя хакерское сообщество Anonymous, тогда же объявившее России кибервойну. Позднее с похожим заявлением выступили хакеры из команды белорусских «Киберпартизан», известные тем, что осенью 2020 года объявили войну режиму Александра Лукашенко. 

26 февраля министр цифровой трансформации Украины объявил о создании Telegram-канала IT Army of Ukraine, который открыто публикует оперативные задачи для проукраинских хакеров со всего мира. 

Одной из первых целей был выбран российский портал госуслуг — в течение последующих нескольких дней он работал с перебоями. Канал IT Army of Ukraine играет одну из ведущих ролей в украинской киберармии (подробнее о его структуре мы расскажем в следующей главе). 

Из-за массированных DDoS-атак часть российских государственных сайтов запретили доступ с иностранных IP-адресов. Например, сайт Минобороны до сих пор доступен лишь с российских, молдавских и сербских «айпишников».

Первая крупная дефейс-атака произошла уже 28 февраля. Тогда хакеры, связанные с сообществом Anonymous, заменили главные страницы ряда крупных российских СМИ, таких как «Коммерсантъ», ТАСС, РБК, «Лента» и Znak, якобы обращением от «неравнодушных журналистов России». В нем говорилось о «5300 убитых российских солдатах на Украине за четыре дня». Позднее проукраинским хакерам удалось подменить текст на одной из страниц сайта «МЧС Медиа». Там появились рекомендации «на случай ответного ядерного удара со стороны стран НАТО».

Запомнится эта кибервойна и многочисленными утечками персональных данных. 24 февраля в свободный доступ были выложены данные из украинской государственной системы «Дiя» (аналог российских «Госуслуг»), содержащие более 2,5 миллиона строк с ФИО, паспортными данными, телефонами и адресами украинцев. 

«Эта утечка является одной из самых критичных для Украины, — считает эксперт по кибербезопасности, основатель сервиса DLBI Ашот Оганесян. — Также очень чувствительно попадание в паблик данных (утекших четыре года назад) всех водительских удостоверений (содержит 28,4 миллиона строк) и утечка из государственного контактного центра Украины (ukc.gov.ua)».

Для российских граждан «очень неприятными» утечками является слив проукраинским хакером информации о миллионах пользователей ресурса «Пикабу» («возможна деанонимизация людей»), а также утечка юзеров «Яндекс.Еды», считает Оганесян. 

«По слухам, базу «Яндекса» слил кто-то с админским доступом, возможно — удаленщик с Украины, — уточняет эксперт. — Судя по дампам, утекло из какой-то подрядной компании «Яндекса». Вроде курьерской службы или связанной с логистикой. В данных нет ничего, кроме того, что нужно доставщику: нет состава заказа, например».

Несмотря на то что кибервойна длится уже более двух месяцев, Алексей Лукацкий, консультант по кибербезопасности в CISCO, не видит принципиально новых рисков для государства и граждан. По его словам, основная проблема — это вопрос импортозамещения, который подспудно наносит критической информационной инфраструктуре России больший урон, чем многократно возросшие DDoS-атаки. 

«А количество звонков от «служб безопасности банков» или фишинговых сообщений даже, наоборот, сократилось, — продолжает эксперт. — Уход международных платежных систем и блокировка SWIFT в ряде банков, ограничение переводов за рубеж привели к тому, что выводить деньги у простых россиян мошенникам стало сложнее».

Тем не менее, по словам источника Daily Storm в российских правоохранительных органах, хакеры с обеих сторон конфликта все же пытаются производить атаки на критическую инфраструктуру. 

«Для примера: на железнодорожную и транспортную инфраструктуру нашу ежедневно идет огромное количество атак. Недавно вот в одном посту электрического управления стрелками (стрелочными переводами рельс. — Примеч. Daily Storm) обнаружили уязвимость, о которой знал и противник. Поувольняли, конечно, ответственных. Еще чуть-чуть, хакер перевел бы стрелки и поезда бы столкнулись. Оказалось, что в общей Сети был компьютер, который мог управлять этими стрелками. Глупейшая халатность, которая могла стоить кому-то жизни», — рассказывает источник.

С другой стороны, в первые дни кибервойны один пророссийский хакер получил доступ к системе крупного киевского молочного завода, утверждает собеседник Daily Storm. В одном из хакерских чатов он якобы продемонстрировал доказательства проникновения в систему и предложил «довести температуру молока до 150 градусов, чтобы оно испортилось».

«Его, слава богу, быстро осадили, — уточняет источник из правоохранительных органов. — Опять же, могли пострадать невинные люди. Раньше все шутки шутили про «мамкиных хакеров». Виртуальный фронт был очень размытым. Считалось, что максимум, что хакер может сделать, — деньги украсть. Сейчас уже возможно ручку крутануть — и молокозавод обрушить за секунду».

Порядок бьет класс

Большая часть кибератак, производимых обеими сторонами, координируется через специальные Telegram-каналы и чаты. В том числе созданное украинскими властями сообщество IT Army of Ukraine, которое мы упоминали ранее. Сейчас канал насчитывает более 270 тысяч подписчиков.   

«В первые дни войны начали появляться хакерские чаты, в которые люди звали друг друга, не особо проверяя, кто есть кто. И росли эти чаты как грибы, — рассказывает Daily Storm хакер, внедрявшийся в группы обеих сторон конфликта. — Раньше хакеры сидели по углам, решали свои задачки. Звали к себе только проверенных людей и тут же давали какие-то пробные поручения. А здесь в чаты поначалу залетали все подряд. Говоришь, мол, я спамер или пентестер, и тебя приглашают в группу. Там сидят десятки человек, либо ультрапророссийские, либо ультрапроукраинские. А иногда и вперемешку. Из украинских чатов тебя быстро выкидывают, если не знаешь их язык. Часть пророссийских хакеров из ДНР или ЛНР, знающих украинский язык, пытались внедряться в украинские чаты. Это напоминало некую биомассу, где люди вроде как разделены на два лагеря, но четкую границу провести невозможно. Все друг на друга льют изо всех подряд орудий».

Поговорив с несколькими хакерами и проанализировав посты в чатах и каналах, Daily Storm попытался сформировать понимание того, как устроено взаимодействие в новообразованных хакерских группах.

Скорее всего, они имеют пирамидальную иерархическую структуру. В основе этой пирамиды стоит публичный Telegram-канал. Самый крупный с проукраинской стороны — IT Army of Ukraine, с пророссийской — We are Killnet (57 тысяч подписчиков), связанный с кибербандой Killnet.

В каналах ежедневно публикуются и распределяются задачи хакерам, там же ведется набор новобранцев. Также создается связанный с каналом публичный чат, куда может вступить любой желающий. В нем периодически появляются сообщения вида «если умеете «ддосить», заходите в следующий чат» и публикуется ссылка на специализированную группу для тестирования кандидатов в «основной состав». 

После того как кандидат проходит проверку, его приглашают в одну из полузакрытых групп, каждая из которых заточена на конкретный вид хакерской атаки. У каждого такого чата есть свой руководитель: он проводит отсев новоприбывших и ставит задачи, предварительно согласовав их с вышестоящими администраторами. На самом верху этой пирамидальной иерархии — закрытый чат администраторов основного канала.

У полузакрытых групп есть и горизонтальные ответвления. Например, руководитель чата, где ставятся задачи по проведению DDoS-атак, назначает ответственных за покупку прокси и создание ботнетов, необходимых для этого типа атак. Те, в свою очередь, создают отдельные чаты, в которые зовут продавцов этих инструментов и распространителей вирусов. Последние также создают отдельную группу, где совместно занимаются подготовкой «зловредов», которые заражают компьютеры пользователей, тем самым формируя ботсеть.

В конечном счете получается, что под каждую задачу и подзадачу уже есть сформированная группа исполнителей. При этом все чаты привязаны к единому центру принятия решений — руководителям Telegram-канала, вокруг которого они и образовались.

В первые дни кибервойны у администраторов групп не было времени отсортировывать тысячи участников. Чтобы попасть в чат, желающим нужно было пройти опрос вида «что вы умеете делать?», где из предложенных пунктов можно выбрать свою специализацию. Затем администратор каждой подгруппы добавляет определившихся в небольшие специализированные чаты. Он по отдельности опрашивает новоприбывших либо в общей группе, либо пишет в личные сообщения. 

«Любой желающий может проявить себя в публичном чате, где ставятся задачи для массовки, например, скинув деанон российского военного, если мы говорим об украинских чатах, — рассказывает пророссийский хакер, сидевший одновременно в чатах обеих сторон конфликта. — Тогда тебя спросят: «Как решил задачу? А не хочешь подняться к нам, в чат «повыше», где мы деаноним оккупантов?» 

По словам хакера, попав в такой чат, человек начинает работать по самым простым задачам: сбор данных по солдатам, психологические атаки и шантаж родственников.

«А если сразу продемонстрируешь хакерские скиллы, — продолжает собеседник Daily Storm, — то можешь попасть в чаты, участники которых заливают шеллы [вредоносные скрипты] на российские сайты, например. Успешно выполняя задачи, ты можешь продвигаться во все более закрытые группы. Но чем выше уровень, тем жестче фейсконтроль: знание языка, общие знакомые, чем занимался раньше. Это уникальная для киберпространства мясорубка, в которой кто-то взлетел моментально и смог закрепиться. Кто-то взлетел и упал. Некоторые вообще пропали с концами».

Задачи, которые публикуются в основном Telegram-канале, сначала отрабатываются, грубо говоря, хакерской элитой, утверждает в разговоре с Daily Storm российский силовик, внедрявшийся в хакерские чаты. Сначала профессиональные киберподразделения, находящиеся наверху иерархической пирамиды, отрабатывают цель. А уже после того, как они ее «отработали», задача загоняется в нижний уровень иерархии, «массовке», то есть публикуется в Telegram-канале. По словам источника, такая система позволяет решить сразу две задачи: «Во-первых, зачистить то, что не успела сделать элита. Во-вторых, найти талантливых новобранцев».

Первой, судя по всему, такую иерархическую модель применила украинская сторона, а уже позднее российские группировки приспособили ее под себя. 

«У украинцев это выглядело как заранее подготовленное, разделенное по ролям, хорошо отрежиссированное наступление. В первые дни кибервойны я даже подумал, что украинские хакеры — лучшие в мире, — рассказывает источник. — Но потом понял, что дело скорее не в самих хакерах, а в том, что огромное количество людей работает в четко выстроенной системе. У них почти все цели атак были расписаны заранее в огромных файлах. Тысячи целей, прямо по эшелонам расписанные. То есть они к этому [кибервойне] готовились заранее, это очевидно. Потому что нельзя за три дня быстро расписать все цели».

Киберкрайм на страже Родины

Сотрудники спецслужб и «товарищи майоры» участвуют в кибервойне с обеих сторон, утверждают в разговоре с Daily Storm несколько источников, непосредственных участников хакерских Telegram-чатов. Но в действиях российских киберсолдат поначалу не было той слаженности, которую удалось выстроить в начале войны украинским кибервойскам.

«У наших получилось а-ля мужики с вилами. Побежали, в бой! — рассказывает Daily Storm собеседник из правоохранительных органов. — В России есть очень сильные специалисты, но не было методики обороны и контратаки. Сейчас ситуация выправляется».

Силовиков в чатах, утверждает в разговоре с изданием пророссийский хакер, обнаруживали достаточно быстро. Их подводила топорность методов — «ставили задачу очевидно». Например, в пять разных чатов могли вступить сразу несколько участников с разными никами, но сформулировать одно и то же задание абсолютно одинаковым, шаблонным языком.

«Братья, давайте сейчас быстро все дела отложим и установим личность вот этой украинской мрази, которая мучает наших в таком-то городе, сейчас он находится где-то в Харькове. Наши заняли только что Харьков и есть возможность по горячим следам этого пидора найти, — приводит пример такого сообщения собеседник. — И это транслируется одними и теми же людьми. Понятно, что они либо как-то связаны со спецслужбами, либо являются близкими к ним людьми».

В первую неделю кибервойны участники русскоязычных чатов уважительно слушали силовиков и бросались выполнять спущенные ими задачи, утверждает хакер. На второй неделе уже звучали фразы наподобие «ну это, понятно, товарищи майоры, они ставят задачу, но доверять им полностью нельзя. Если мы раскроем им информацию о своих инструментах, они же потом за нами и придут». А на третьей неделе киберпреступники начали роптать: «Мы тут уже две недели батрачим на вас, деньги тратим на прокси, на DDoS, на сервера. Дайте денег хотя бы на эти расходы». 

На что силовики, которые, по словам пророссийского хакера, уже особо и не скрывали свою принадлежность к правоохранительным органам, отвечали: «Какие деньги? За Родину давайте, а потом со всеми рассчитаемся». По словам собеседника Daily Storm, в хакерской среде тогда пошла череда шуток о том, что скоро силовики с ними не просто рассчитаются, а «повесят нахер на рее». 

Хакер уверяет, что позднее из чатов стали пропадать люди, из чего все стали делать вывод, что товарищи майоры якобы до них уже добрались. На третьей неделе кибервойны начались чистки чатов и все чаще проявлялось взаимное недоверие. 

«Часть людей поверила, что сейчас зажгли «зеленый свет», чекисты всем все разрешили. И начали использовать свою вирусню, чтобы потом ботнеты создавать, — рассказывает Daily Storm свое видение ситуации сотрудник правоохранительных органов. — К ним реально пришли и их закрыли. Зачем? Потому что плевать здесь всем. Здесь у многих [силовиков] мирное время продолжается. Они не видят разницы между пророссийскими хакерами и обычными киберпреступниками. У них есть палочная система: нужно ловить хакеров. Ну вот создал этот хакер какие-то ботнеты, сильно он помог стране во время войны? Да с их точки зрения вообще не помог». 

По словам источника, спустя несколько недель непрекращающихся киберсражений, «идейные» хакеры начали формировать новые преступные группировки. 

«Часть силовиков все же занимала понятную позицию по хакерам: «Пусть помогают», — уточняет источник. — Но потом эти «идейные» киберпреступники начали формировать отдельные, неполитические группы. Кибервойна создает уникальные условия: в одном чате сидят десятки людей, в умениях которых можно убедиться в бою, обменяться инструментарием. Пару недель на Родину поработали — и хватит. Пора деньги зарабатывать ребятам. Они (хакеры. — Примеч. Daily Storm) не отдают себе пока отчет в том, что боевые действия когда-то закончатся, а сроки давности за совершенные преступления — нет».

***

По состоянию на начало мая в российско-украинском киберконфликте участвуют 72 атрибутированные хакерские группировки, следует из данных OSINT-специалиста Cyberknow20. Среди них 46 проукраинских и 26 пророссийских кибербанд. Подавляющее большинство групп, судя по информации эксперта, специализируется либо на классическом взломе (поиске и реализации уязвимостей), либо на DDoS-атаках.

Из 46 на проукраинской стороне выступает сразу 23 группировки, связанные с Anonymous. Также ИБ-специалистами замечено сразу шесть пророссийских группировок, которые связываютсо спецслужбами. Например, 7 апреля компания Microsoft сообщила о попытке взлома украинских СМИ хакерской группой Fancy Bear, которую приписывают к ГРУ. В ФБР считают, что именно они весной 2016 года проникли в систему национального комитета Демократической партии США и выкрали информацию с личного почтового сервера Хиллари Клинтон.  

Киберконфликт примечателен не только участием «старой гвардии», но и восхождением новых звезд хакерской сцены. Пророссийская кибербанда Killnet попала и в отчеты Агентства кибербезопасности США, и на страницы зарубежной прессы — в связи с успешными DDoS-атаками на американский, польские и чешские аэропорты, а также сайты правительств Республики Молдова и Румынии. А лидер группировки, хакер с ником Killmilk, в середине апреля дал интервью «Ленте.ру», в котором обозначил свою прогосударственную позицию и заявил, что его банда старается помочь Владимиру Путину на «информационном фронте».

Telegram-канал Killnet появился 24 января 2022 года. Изначально проект задумывался как даркнет-сервис «для убийства сайта», предоставляющий услуги по организации DDoS-атак. В пророссийскую кибергруппировку и непосредственного участника «первой мировой кибервойны» Killnet резко переориентировался 25 февраля, объявив вендетту сообществу Anonymous. А атаковать украинские государственные сайты Killnet начал, судя по словам своего лидера, за 10 часов до ввода российских войск на территорию Украины. 

«За день до начала СВО мы имели некоторую информацию о движении войск в сторону Крыма, Донбасса, Воронежа и Белоруссии, — утверждает в разговоре с Daily Storm лидер группы Killmilk. — В этот момент мы тестировали свою систему DDoS-атак. Поэтому местом для пробного полигона выбрали государственные учреждения Украины. Сейчас же мы сменили тактику и прицельно работаем по странам блока НАТО».

Первые сообщения пользователя Killmilk появились на крупнейшем даркнет-форуме Rutor в конце 2021 года. Судя по его словам, хакингом он занимается около 10 лет, но не считает это криминалом:

«DDoS-атака, или взлом чужой жопы, — это не уголовное преступление, а упущение владельца веб-ресурса». 

Старожил Rutor и продавец теневых услуг, попросивший не публиковать его никнейм, в разговоре с корреспондентом Daily Storm сообщил, что, по его информации, в среде киберпреступников о Killmilk никто не знал до декабря 2021 года. 

За несколько месяцев до начала боевых действий хакер оставлял жесткие комментарии в отношении других национальностей на форуме Rutor, обнаружил Daily Storm. Например, использовал выражения «хачик» и «Украина — страна куколдов». Однако ультраправым он себя не считает. 

«Я обычный человек без радикальных взглядов на жизнь, — утверждает Killmilk. — С 2015 года Украина стала для меня чужим измерением. Я потерял много друзей и знакомых в Донбассе, они погибли от снарядов нацистов или ВСУ. Соответственно, мое мнение таково: нацисты должны быть уничтожены всеми способами. В киберпространстве и в физическом смысле».

Хакер дал уклончивый ответ на вопрос корреспондента Daily Storm, продолжит ли он заниматься киберпреступностью после окончания боевых действий на Украине: 

«Человек, который родился в даркнете и прожил там всю свою жизнь, никогда не скажет вам, что он больше не будет совершать преступлений в киберпространстве. Даже если я скажу сейчас, что после окончания СВО буду заниматься огородом и строить свою личную жизнь, — это будет неправда. Но я точно никогда не пойду против России и стран дружеского союза».

Диниил Беловодьев

Источник: https://dailystorm.ru/rassledovaniya/unikalnaya-myasorubka-hroniki-pervo...

В 2021 г. Россия, похоже, начала новый этап своей внешней политики. Назовём его «конструктивным разрушением» прежней модели отношений с Западом. Элементы такой линии копились в течение полутора десятка лет – условно со знаменитой речи Владимира Путина в Мюнхене в 2007 году. Но преобладающими тенденциями в политике, риторике были остаточные попытки встроиться в западную систему, сохраняя оборонительный настрой.

Конструктивная разрушительность не является агрессивной. Россия не собирается ни на кого нападать, никого подрывать. Ей просто незачем это делать. Пока внешний мир с чисто геополитической точки зрения и так создаёт для развития страны всё более благоприятные среднесрочные перспективы. С одним крупным исключением – продолжение политики расширения НАТО и втягивания в блок, формально или неформально, Украины, что создаёт неприемлемую для России ситуацию в области безопасности.

Пока условный Запад и внутри-, и внешнеполитически, и даже экономически находится на траектории медленного, но верного сползания вниз. Именно это падение – после почти пятивекового доминирования в мировой политике, экономике, культуре и особенно после, как казалось, окончательной победы 1990-х – середины 2000-х гг. – главная причина развязывания Западом новой холодной войны. По моим оценкам[1], он, скорее всего, её проиграет, уступив роль лидера в глобальной системе. Это, вероятно, сделает его более конструктивным партнёром. Как раз тогда, когда у России появится необходимость балансировать дружеский, но всё более мощный Китай.

Пока же коллективный Запад находится в отчаянной, риторически агрессивной обороне. Пытается консолидироваться, использовать остающиеся козыри, чтобы повернуть доминирующую тенденцию вспять. Один из них – использование Украины для того, чтобы нанести ущерб России, связать ей руки. Важно не дать этим судорожным попыткам перерасти в полномасштабное столкновение, не позволить США и НАТО продолжать нынешнюю политику. Она невыгодна всем и опасна, но до сих пор относительно малозатратна для инициаторов. Предстоит убедить Запад в том, что эта линия контрпродуктивна для него самого.

Другой козырь – доминирование в институтах системы евроатлантической безопасности, которая сложилась после окончания прошлой холодной войны в условиях резкого упадка совокупной мощи России. Эту структуру целесообразно системно разрушать – в первую очередь своим неучастием и отказом играть по её давно устаревшим и изначально невыгодным для нас правилам. Западное направление должно как можно скорее стать для России второстепенным, поддерживающим евразийское. Встраивание в Большую Евразию будет более удобным при условии конструктивных отношений со странами, расположенными на западной оконечности материка. Но оставшаяся от прошлого система институтов выстраиванию таких отношений препятствует. Значит – мы не заинтересованы в её сохранении.  Чтобы перейти к созиданию новой системы, важнейшим содержанием следующего этапа становится (наряду с демонтажом старой) «собирание земель». Не столько даже по желанию Москвы, сколько по необходимости. 

Хотелось бы приступить к этому попозже. Но за тридцать лет после распада СССР выяснилось, что большинство постсоветских стран так и не смогли стать дееспособными государствами. И часть, видимо, уже не станет. Причин много. И их надо анализировать. Пока ограничусь лежащей на поверхности – отсутствие у большинства местных элит исторического, культурного опыта государственного строительства. Они так и не смогли, не успели стать государствообразующими. А от распада интеллектуального и культурного пространства империи больше всего потеряли именно малые страны. Открывшийся выход на Запад этого пространства заменить не смог. Отсутствие государствообразующего стержня привело к запредельному компрадорству оказавшихся наверху.

Большинство этих государств или уйдут под внешнее управление, как сделали прибалты, или продолжат разваливаться. Сомализация сопредельных стран недопустимо опасна.

Остаётся думать, как сделать «собирание» более эффективным и выгодным для России, с оглядкой на действия царского и особенно советского правительства, распространявших сферу влияния сверх разумного предела, а потом содержавших эти земли за счёт коренных российских народов.

О том, как заниматься навязанным историей «собиранием», поразмышляем в других статьях. В этой – об объективно назревшей, хотя тоже нелёгкой, политике «конструктивного разрушения».

Этапы пройдённого пути

Начинающемуся этапу российской внешней политики предшествовали три других. Первым был период слабости и иллюзий, начавшийся в конце 1980-х годов. Не было сил сопротивляться, хотелось верить, что демократия и Запад нам помогут[2]. Этот период закончился в 1999 г., когда после первых волн расширения НАТО, воспринятого как вероломство, коллективный Запад осуществил что-то похожее на групповое изнасилование остатков Югославии.

Подспудно и скрытно (на публику приходилось улыбаться и кланяться) в России начался этап «вставания с колен». Пошло восстановление государства. А после того, как США вышли из Договора по ПРО, что сигнализировало их стремление вернуть себе стратегическое превосходство, были приняты трудные для ещё нищей страны судьбоносные решения: создать серию систем вооружений, призванных покончить с американскими надеждами. Мюнхенская речь, война в Грузии, запуск глубокой реформы сил общего назначения параллельно с начавшимся мировым кризисом, означавшим в том числе провал модели западного либерального глобалистского империализма (термин я позаимствовал у замечательного английского учёного-международника Ричарда Саквы), ознаменовали новый этап российской политики: возвращение роли первостепенной мировой державы, способной отстаивать свой суверенитет и интересы. Вехи на этом пути – Крым, Сирия, военное укрепление, последовательное ограничение возможностей Запада влиять на российскую внутреннюю политику, вытеснение – в том числе и умным использованием реакции Запада на эти действия – компрадорских элементов из российского правящего слоя. В условиях нарастания враждебности ориентироваться на Запад, держать там деньги становится невыгодным.

Феерический подъём Китая, выстраивание Москвой и Пекином де-факто союзнических отношений, начавшийся с 2010-х гг. поворот на Восток, вползание Запада в многомерный кризис привели к мощному перераспределению политических и геоэкономических сил в пользу России. Это особенно хорошо видно по Европе. Если десятилетие тому назад Россия воспринималась как пытающаяся ерепениться слабая окраина континента, ныне еэсовцы отчаянно борются за ускользающую геополитическую и геоэкономическую субъектность в мире.

Период «возвращения к величию» условно завершился к 2017–2018 годам. Дальше мы вышли на плато, когда модернизация имела место, но в условиях вялого развития экономики, что угрожало движением вниз. Эта заминка раздражала многих, в том числе автора этих строк, начавшего опасаться, что Россия в который раз в своей истории «вырвет поражение из рук победы». Но, как оказалось, это был ещё один этап накопления сил, прежде всего в военной области. Россия вырвалась вперёд, на десятилетие обеспечив себе относительную стратегическую неуязвимость и способность «доминировать в эскалации» на случай развязывания конфликтов в жизненно важных для неё регионах. 

Конец 2021 г. с его ультимативными требованиями России к США и НАТО прекратить наращивать военную инфраструктуру вблизи российских границ, экспансию блока на Восток ознаменовал начало того самого «конструктивного разрушения». Задача – не просто остановить иссякающую и, тем не менее, крайне опасную инерцию западного геостратегического наступления, но и всерьёз начать закладывать основы для изменения отношений, сложившихся между Россией и условным Западом в 1990-е годы.

Военная сила России, возвращающееся ощущение моральной правоты, учёт прошлых ошибок, близкие к союзническим отношения с Китаем позволяют надеяться, что назначивший себя противником коллективный Запад будет (со всеми неизбежными колебаниями) вести себя разумно. И тогда через десятилетие – надеюсь, раньше –  наступит период совместного строительства новой системы безопасности и сотрудничества теперь уже в Большой Евразии, модернизации глобальной системы, основанной на ООН и международном праве, а не на односторонних «правилах», которые навязывались в последние десятилетия.

Работа над ошибками

Сразу оговорюсь. Считаю российскую дипломатию последних 25 лет блистательной. Играя очень слабыми картами, Москва сначала избежала того, чтобы её «добили», сохранила формальные позиции великой страны в СБ ООН, ядерный арсенал, затем, используя ошибки и слабости конкурентов, силу партнёров шаг за шагом укрепляла позиции в мире. Огромным достижением было выстраивание глубоких дружеских отношений с КНР. Россия обладает более выгодной геополитической позицией, чем СССР. Если, разумеется, не стремиться к погубившей его роли глобальной сверхдержавы.

Но нельзя забывать и о допущенных просчётах, чтобы не повторять их. Мы своей слабостью, умственной леностью и бюрократической инерцией содействовали созданию и продлению жизни нынешней несправедливой и неустойчивой системы евробезопасности.

Великолепно звучавшая парижская Хартия для новой Европы, подписанная в 1990 г., содержала положение о свободе выбора странами своих союзов, немыслимое для Хельсинского акта 1975 года. Поскольку Организация Варшавского договора уже была на издыхании, это означало свободу расширения НАТО. На этот документ ссылаются до сих пор даже у нас. Но в 1990 г. Североатлантический блок хотя бы мог считаться оборонительным союзом. С тех пор организация и подавляющее большинство стран, в неё входящих, совершили серию агрессий – против остатков Югославии, против Ирака, против Ливии.

Борис Ельцин после тёплого общения с Лехом Валенсом подписал в 1993 г. документ, где констатировалось «понимание Россией планов Польши по поводу присоединения к НАТО». Тогдашний министр иностранных дел России Андрей Козырев, узнав в 1994 г. о планах начать расширение НАТО, начал без санкции президента торг по условиям, на которых Россия могла бы с этим согласиться. Другая сторона тут же распространила информацию – русские торгуются, значит – они не против. В 1995 г. Москва дала по тормозам, но поздно – дамба была прорвана, сомневавшиеся в целесообразности расширения на Западе оттеснены.

В 1997 г., в ситуации отчаянной экономической слабости и зависимости от Запада, Россия пошла на подписание Основополагающего акта Россия – НАТО. Добились некоторых уступок – обещание не размещать крупные воинские контингенты в новых странах – членах союза. Это обязательство уже несколько лет нарушается. Договорились не размещать в них ядерное оружие. Но это и так полностью не отвечало интересам Соединённых Штатов, давно стремящихся (вопреки желанию союзников) максимально отдалиться от потенциального ядерного конфликта в Европе, который практически неминуемо привёл бы к ядерным ударам по США. Акт де-факто легитимировал расширение блока.

Были ошибки помельче, но пообиднее. Россия участвовала в программе «Партнёрство ради мира», главной целью которой было создать впечатление, что блок готов слушать Россию, оправдывая дальнейшее существование и расширение. Ещё более досадный промах совершён позже, когда Россия, уже после натовской агрессии против Югославии, включилась в работу Совета Россия – НАТО с феерически бессодержательным набором тем для обсуждения. Единственная тема, которую следовало бы обсуждать – предотвращение расширения альянса и продвижения его военной инфраструктуры к российской границе – как раз не присутствовала в повестке дня. Работа Совета продолжалась после агрессии большинства стран-членов против Ирака и даже против Ливии в 2011 году.

Жаль, что пока мы так и не назвали НАТО тем, чем она стала, – агрессором, совершившим многочисленные военные преступления. Думаю, что для многих политических кругов в Европе, например, в Финляндии, Швеции, поговаривающих о целесообразности вступления, это было бы отрезвляющим душем. Как, впрочем, и для всех других, привычно твердящих мантру об оборонительном характере союза, о необходимости его укрепления для сдерживания вымышленных врагов.

Я понимаю тех на Западе, кто привык к существующей системе, позволяющей американцам покупать послушание младших партнёров – и не только в военной области, – а последним экономить на безопасности, продавая часть своего суверенитета. Но нам-то эта система зачем? Тем более что теперь она очевидно ведёт к воспроизводству и даже усугублению конфронтации на наших западных рубежах и в мире в целом. НАТО живёт за счёт нагнетания искусственной конфронтации, и чем дольше организация просуществует, тем больше эта конфронтация будет усугубляться.

При этом блок, по сути, опасен и для своих членов. Провоцируя противостояние, он не гарантирует защиты. Заявления о том, что статья 5 Североатлантического договора обеспечивает коллективную оборону в случае нападения, – неправда. В ней нет никаких автоматических гарантий. Я знаю историю блока и американской дискуссии вокруг его создания и могу практически со стопроцентной уверенностью утверждать, что Соединённые Штаты ни при каких обстоятельствах не применят ядерное оружие в «защиту» союзников, если речь будет идти о конфликте с ядерной державой.

Давно изжила себя и Организация по сотрудничеству и безопасности в Европе (ОБСЕ). Господствующее в ней натовское и еэсовское большинство использует её для продления конфронтации или для, к счастью, всё менее эффективного навязывания современных западных политических ценностных установок и стандартов. В середине 2010-х гг. довелось поработать в пафосно названной группе «мудрецов» при ОБСЕ, призванной дать этой организации новый мандат. Если до того у меня были сомнения в её полезности, то углублённое взаимодействие привело к железной уверенности в её вредоносности. Она давно пережила свой век и лишь способствует консервации отжившего. В 1990-е гг. ОБСЕ использовали для того, чтобы похоронить российские и не только попытки создать систему общеевропейской безопасности, в 2000-х гг. – чтобы через так называемый процесс Корфу замотать новое предложение России о создании такой системы. 

С континента фактически вытеснены органы ООН. Экономическая комиссия ООН для Европы, её Совет по правам человека и Совет Безопасности. Когда-то ОБСЕ виделась как полезное продолжение и развитие ооновской системы для важного субконтинента. Этого не получилось.  

Линия по НАТО для меня очевидна – моральная и политическая делегитимация блока, отказ от институционального сотрудничества, доказавшего контрпродуктивность, сохранение контактов только между военными. Да и то в дополнение к диалогу с военным ведомством США, министерствами обороны ведущих европейских стран. Всё равно все серьёзные решения в военной области принимаются не в Брюсселе.

Политика в отношении ОБСЕ должна быть сходной – с поправкой, что эта организация скорее вредна, но неповинна прямо в агрессиях, истреблении людей, дестабилизации. Отсюда – снижение участия в ней до абсолютного минимума. Иногда говорят, что это единственное место, где российский министр иностранных дел может встретиться с коллегами. Это не так. Таких мест много в системе ООН. В любом случае диалоги на двухсторонней основе гораздо эффективнее, чем на таких сборищах, где навязывается блоковая дисциплина. Наблюдателей и миротворцев было бы гораздо эффективнее направлять через систему ООН.

Ограниченность пространства статьи не позволяет подробно остановиться на политике в отношении других европейских организаций – ЕС, Совета Европы. Но общий подход может быть таким же – сотрудничаем, где и если выгодно, где нет – воздерживаемся.

Тридцатилетний опыт убедительно доказал, что сохранение нынешней системы институтов в Европе вредно. Набранная ими инерция, ведущая к воспроизводству и усугублению конфронтации, даже военной угрозы на субконтиненте и во всём мире, невыгодна России. Когда-то можно было мечтать, что они помогут укрепить безопасность, содействовать политической и экономической модернизации страны. Безопасность они подрывают. И что – нам копировать всё более дисфункциональную политическую систему Запада? Нам нужны новейшие западные ценности?

Придётся ограничивать экспансию, отказом от сотрудничества содействовать эрозии системы, которая и так происходит. В расчёте на то, что жёсткое противодействие и предоставление возможности вариться в собственном соку приведёт элиту западных соседей по цивилизации к менее самоубийственной и опасной для других политике. Разумеется, выходить из этой системы отношений, содействуя таким образом ускорению её саморазрушения, нужно, максимально ограничивая неизбежный сопутствующий ущерб для себя. Но сохранение её просто опасно.

Политика на завтра

В этом осыпающемся мире было бы лучше подольше просидеть в неоизоляционистской «крепости Россия», занимаясь её внутренним обустройством. Но история требует принимать решения быстрее. Многие из моих предложений по контурам политики, которую я условно назвал «конструктивным разрушением», вытекают из предыдущего анализа.

Не надо вмешиваться, пытаться влиять на внутренние процессы Запада, чьи элиты в отчаянии развязали против России новую холодную войну. Нужно поставить им предел в том числе военными и по необходимости даже военно-техническими инструментами, дав возможность нарастать тенденциям морального, политического и экономического разложения западной системы. Это неизбежно ведёт к укреплению геополитических, геоэкономических и геоидеологических – культурных – позиций не-Запада, важнейшей составной частью которого история сделала Россию.

Партнёры на Западе предсказуемо пытаются замотать российские требования, использовать процесс для продления жизни своих структур. От разговоров и сотрудничества в экономических, политических, культурных, образовательных сферах, в здравоохранении, там, где это выгодно, отказываться не нужно. Но параллельно придётся наращивать военно-политическое, психологическое и даже военно-техническое давление не столько на сделанную пушечным мясом новой холодной войны Украину, сколько на коллективный Запад, заставить его одуматься и отойти от политики последних десятилетий. Опасаться обострения конфронтации не стоит. Она нарастала и тогда, когда мы пытались Запад умиротворить. Но быть готовыми к неизбежному ужесточению противодействия необходимо, как и предлагать долгосрочную альтернативу – новую политику мира и сотрудничества. Не только Запад может угрожать разрушительными санкциями, но и мы способны к сдерживанию, угрожая разрушением их экономики и общества несимметричными ответами. 

Естественно, стоит постоянно напоминать о наличии выгодной всем альтернативы.

При разумной и активной политике, не в последнюю очередь внутренней, удастся относительно мирно пережить очередной всплеск западной враждебности. Я писал, что у нас хорошие шансы победить в этой холодной войне.

Оптимизм внушает и наш собственный исторический опыт: нам не раз удавалось укрощать на благо себе и всего человечества имперские амбиции, превращая их носителей в относительно вегетарианских и удобных соседей – Швецию после Полтавы, Францию после Бородино, Германию после Сталинграда и Берлина.

Лозунгом новой российской политики в отношении Запада может стать четверостишье из гениальных и очень уместных ныне блоковских «Скифов»: «Придите к нам! От ужасов войны/ Придите в мирные объятья! / Пока не поздно – старый меч в ножны, / Товарищи! Мы станем – братья!».

Но, пытаясь оздоровить (даже и горьким лекарством) отношения на Западе, нужно помнить, что уже два десятилетия он, близкий нам культурно, – уходящая натура. Там – политика ограничения ущерба и по возможности сотрудничества. Реальные перспективы и вызовы настоящего и будущего – на Востоке и Юге. И нельзя позволить, чтобы ужесточение и активизация курса в отношении Запада отвлекли нас от дальнейшего поворота России к Востоку. А этот поворот, особенно развитие зауральских территорий, в последние два-три года замедлился.

Нужно предотвратить превращение Украины в источник военной угрозы. Но тратить на неё слишком много управленческих, политических, тем более экономических ресурсов контрпродуктивно. Нужно управлять нестабильностью. Большая часть этой территории оскоплена собственной антинациональной элитой, Западом, заражена бациллой воинственного национализма.

Гораздо эффективнее вкладываться в восточное направление, в развитие Сибири. Создав выгодные условия работы и жизни, мы привлечём не только россиян, но и других жителей бывшей Российской империи, в том числе и украинцев. Они и прежде вносили немалый вклад в сибирское развитие.

Повторю написанное в других статьях: великой державой Россию сделало присоединение Сибири при царе Иване Васильевиче Грозном, а не присоединение Украины при «тишайшем» Алексее Михайловиче. Пора перестать перепевать лукавое и продиктованное польскими генами утверждение Збигнева Бжезинского, что Россия без Украины не может быть великой державой. Гораздо ближе к истине противоположное утверждение: Россия не может быть великой державой со становящимся совсем неподъёмным украинским ярмом, созданным Лениным, расширенным на Запад при Сталине.

Наиболее перспективным направлением является, разумеется, развитие и укрепление отношений с Китаем. Это многократно увеличит возможности обеих стран. Если Запад будет и дальше отчаянно враждовать, стоит подумать о заключении временного – на пять лет – оборонительного союза. Разумеется, нужно страховаться и на случай возможного китайского «головокружения от успехов» и возвращения его к средневековой политике Срединного царства, стремящегося превращать соседей в вассалов. Нужно помогать, чем можем, Пекину, не допуская его даже временного поражения в холодной войне, развязанной против него. Этот проигрыш ослабит и нас. К тому же теперь мы знаем, во что превращается Запад, если считает, что выигрывает. Приходится жёсткими мерами лечить его похмелье после опьянения от успехов 1990-х годов.

Понятно, что восточная политика не должна концентрироваться на Китае. В мировой политике, экономике, культуре поднимаются восточный и южный миры, в том числе и благодаря подрыву нами военного превосходства Запада, на котором основывалась его гегемония последних пяти веков.

Когда дело дойдёт до строительства новой системы евробезопасности вместо опасно обветшавшей старой, строить её нужно в рамках большого евразийского проекта. В старой Евроатлантике больше ничего путного создать не удастся.

Самоочевидно, что важной предпосылкой успеха является развитие и модернизация экономико-технологического и научного потенциала страны – условия обеспечения её военной мощи – по-прежнему главной опоры безопасности и суверенитета. Россия не может быть успешной без улучшения качества жизни основной массы нашего народа – зажиточности, состояния здравоохранения, образования, окружающей среды.

Ограничение политических свобод, неизбежное в условиях противостояния с коллективным Западом, ни в коем случае нельзя распространять на интеллектуальную сферу. Хоть это и нелегко. Но для талантливой, творческой части народа, готовой служить стране, нужно сохранять максимальное пространство умственной свободы. Научное развитие через «шарашки» уже не пройдёт. Свобода увеличивает таланты нашего генетически изобретательного народа. Даже во внешней политике наша нынешняя свобода от идеологических пут даёт важные преимущества перед зашоренными соседями. Да и исторический опыт учит: коммунистическое манкуртовское ограничение свободы мысли привело к катастрофе страну в её прежнем, советском качестве. Условием развития и движения вперёд и вверх является сохранение личной свободы, воли.

Если мы хотим развиваться и побеждать, абсолютно необходим и духовный стержень – национальная идея, идеология, объединяющая и ведущая вперёд. Аксиоматично утверждение, что великие страны не могут быть великими без такой идеи. Подобное произошло с нами в 1970–1980-е гг. прошлого века. Надеюсь, что сопротивление правящих верхов выдвижению новой идеологии, вызванное оскоминой коммунистической эпохи, начинает отступать. Мощным обнадёживающим сигналом стала в этом смысле речь Владимира Путина на октябрьском ежегодном заседании Валдайского клуба в 2021 году.

Не раз в множащемся ряду российских философов и публицистов выдвигал свои варианты такой «русской идеи»[3]. (Прошу извинить за повторное самоцитирование. Но оно неизбежно в силу необходимости ужиматься до журнальной статьи).

Вопросы на завтра

А теперь об очень важном, назревшем, но пока мало обсуждаемом аспекте новой политики. Её победа, да и она сама невозможны без преодоления и обновления устаревшего, а часто и заведомо вредного идейного фундамента, на котором базируются наши общественные науки, соответственно, в значительной степени – и практики.

Разумеется, необходимость преодоления не означает, что мы в очередной раз отринем достижения политологической, экономической, внешнеполитической мысли предшествовавших поколений. Большевики уже выбросили русскую общественную мысль на «свалку истории» – результат известен. Мы недавно с наслаждением отодвинули марксизм. Теперь, наевшись иных догм, выяснили, что сделали это слишком резко, – и у Маркса-Энгельса, и у Ленина с его теорией империализма были здравые идеи, на которые стоит опираться.

Общественные науки – науки о жизни людей и обществ – не могут не быть национальными, сколь космополитичными ни старались бы казаться их адепты. Они вырастают на национальной исторической почве и в конечном счёте направлены на служение своим странам и/или их правящим и имущим классам. Некритический перенос постулатов этих наук в другие условия неизбежно бесплоден или порождает уродов.

Вслед за обретением относительной военной безопасности, возвращением политического и экономического суверенитета предстоит работа по обретению интеллектуальной самостоятельности – одного из абсолютно необходимых условий развития и влияния в новом мире. Видный российский политолог Михаил Ремизов первым, по-моему, назвал этот процесс «интеллектуальной деколонизацией».

После десятилетий жизни в тени пришедшего извне марксизма мы стали переходить под другую, опять явившуюся из-за рубежа догму – либерально-демократическую – и в экономической мысли, и в политологии, и даже в немалой степени в науках о внешней и оборонной политике. Горя от этого очарования хлебнули сполна, растеряли часть страны, её технологий и их носителей. С середины 2000-х гг. стали проводить самостоятельную политику. Но действовали во многом интуитивно, не опираясь на чёткие национально-ориентированные (повторюсь, другими они быть не могут) научные и идейные постулаты. До сих пор не решаемся сказать себе, что идейно-научное мировоззрение, на которое мы ориентировались в последние сорок-пятьдесят лет, устарело и/или изначально было нацелено на обслуживание элит иных стран. 

Для иллюстрации поставлю полтора десятка вопросов, взятых из моего очень длинного списка почти наугад.

Начну с почти вечных, из высокой философии. Так что же всё-таки первично в человеке и обществе: дух или материя? Более приземлённо-политически: какие интересы движут людьми и их сообществами – государствами – в современном мире. Экономические, утверждали вульгарные марксисты и либералы. Вспомним, что крылатая фраза Билла Клинтона «это экономика, дурачок» ещё недавно казалась аксиомой. Людьми, когда они утолили элементарное чувство голода, движут интересы более высокого порядка. Любовь к семье, родине, стремление к обретению национального достоинства, личной свободы, но и власти, славы. В принципе иерархия ценностей известна давно, со времени введения в научный оборот в 1940–1950-е гг. знаменитой пирамиды Маслоу. Другое дело, что современный капитализм исказил эту пирамиду, навязывая сначала через обычные медиа, а теперь через всепроникающие электронные сети философию бесконечного расширения потребления и для богатых на их уровне, и для бедных – на их.

Как быть, учитывая, что современный, лишённый этической, религиозной почвы капитализм толкает к потреблению без границ, стремлению смыть их и этически, и географически, приходит во всё более явное противоречие с природой, начинает угрожать продолжению жизни человечества? И при этом мы, русские, особенно хорошо знаем, что попытка покончить со стремлением части людей к наживе, богатству, избавиться от слоя носителей этих ценностей – предпринимателей, капиталистов приводит к чудовищным последствиям и для обществ, и для окружающей среды (социалистическая экономика не отличалась природосбережением).

Что делать с новейшими ценностями – отрицанием истории, родины, пола, веры, с агрессивным лгбтизмом и ультрафеминизмом? Я признаю за другими людьми право их придерживаться, но считаю постчеловеческими. Рассматривать это как нормальный этап социальной эволюции? Вряд ли. Стараться отгородиться, ограничивать возможности их развития и ждать, что общества переживут и эту моральную эпидемию? Или прямо дать бой, возглавив подавляющее большинство человечества, придерживающееся ценностей, называемых консервативными, но попросту нормальными, человеческими? Нужно ли ввязываться в драку, усугубляя и так уже опасный уровень конфронтации с западными элитами?

В современном мире развитие технологий и рост производительности труда привёл к насыщению большинства людей, но при этом сам пришёл в состояние привычной анархии, а на глобальном уровне – к потери большинством привычных ориентиров. Может быть, вперёд снова выходят уже не экономические интересы, а интересы безопасности: обеспечивающие их военно-силовые инструменты и политическая воля?

Что такое военное сдерживание в современном мире? Угроза нанести ущерб национальным и физическим активам или иностранным активам и информационной инфраструктуре, с которыми теснее связаны нынешние космополитические западные элиты? Если обрушить эту инфраструктуру, во что превратятся западные общества?

Связанный вопрос – что такое стратегический паритет, понятие, которое мы до сих пор употребляем? Придуманная «за бугром» глупость, на которую попались страдавшие чувством неполноценности и синдромом 22 июня 1941 г. советские руководители, втянув страну в измотавшую её и народ гонку вооружений? На этот вопрос мы уже, похоже, даём ответ. Хотя по-прежнему твердим о необходимости равенства, симметричных решений.

А что такое контроль над вооружениями, в полезность которого многие у нас верят? Способ обуздать дорогостоящую гонку вооружений, выгодную более богатой стороне, уменьшить угрозу войны или больше – инструмент легитимации этой гонки, разработки вооружений, навязывания другой стороне ненужных ей программ? Однозначный ответ неочевиден.

Но вернёмся к вопросам более высокого порядка.

Что, демократия – действительно венец политического развития? Или всё-таки, если речь не идёт о прямой аристотелевской (тоже ограниченной) демократии, она – один из инструментов управления обществами со стороны правящих олигархий? Инструментов, то уходящих, то приходящих в зависимости от состояния обществ и их окружения. При неблагоприятной обстановке эти инструменты отбрасываются, чтобы возродиться вновь, когда созреют внешние и внутренние условия и появится потребность. Сказанное – не призыв к безудержному авторитаризму или монархии. Мы, кажется, уже перестарались с централизацией, особенно на низовом, муниципальном уровне. Но если это только инструмент, может быть, перестать делать вид, что мы стремимся к демократии? А прямо сказать, что хотим общества личной свободы, благоденствия для большинства, безопасности и величия для страны? Но как тогда легитимировать власть в глазах народа?

Что, государство действительно будет отмирать, как полагали марксисты или либеральные глобалисты, грезившие о союзе транснациональных корпораций, международных НКО (и те, и другие сплошь национализируются и приватизируются) или наднациональных политических объединениях? Посмотрим сколько ещё продержится Евросоюз в нынешнем виде. Опять же, сказанное не означает отрицания целесообразности объединения усилий государств и народов для общего блага, например, для снятия дорогостоящих таможенных барьеров или создания совместной политики охраны окружающей среды. Может, всё-таки сосредоточить усилия на укреплении своего государства и поддержки близких стран, оставив в стороне созданные не нами глобальные проблемы? Или тогда эти проблемы ещё жёстче займутся нами?

Какова роль территории – сокращающийся актив, обуза, как говорили в том числе и многие из нас ещё недавно, или важнейшее национальное достояние, особенно на фоне кризисных явлений в окружающей среде, меняющегося климата, растущего относительного (а в ряде регионов и абсолютного) дефицита воды и продовольствия?

Как тогда быть с сотнями миллионов пакистанцев, индийцев, арабов, жителей других территорий, которые могут стать непригодными для обитания? Приглашать уже сейчас, как сделали США и Европа, начавшие в 1960-е гг. затягивать к себе мигрантов, чтобы понизить стоимость местной рабочей силы, подорвать влияние профсоюзов? Отгораживаться или всё-таки готовить модель страны, где коренные народы России стали бы оборонителями и господами на своей территории? Но тогда с любой надеждой на развитие демократии придётся распрощаться – вспомним опыт Израиля с его арабским населением.

Или развитие ныне тяжко отстающей робототехники позволит избежать дефицита людей для освоения таких территорий? Вообще – какова роль русских по крови в условиях неизбежного сокращения их доли в населении России? Думаю, что, учитывая историческую открытость русского народа, ответ может быть и оптимистическим. Но уверенности нет.

Вопросов могу поставить в разы больше, особенно в сфере экономики. Важно их задавать и как можно быстрее пытаться ответить. Это – важнейшее условие развития и победы. Нужна новая политическая экономия, свободная от догм марксизма или либерализма, но представляющая собой нечто большее, чем нынешний жёсткий реализм, на котором основывается наша внешняя политика. Он должен быть помножен на устремлённый в будущее наступательный идеализм, на новую русскую идею, основанную на нашей истории и философской традиции. Сходную мысль не раз высказывал профессор Андрей Цыганков.

Уверен, это – важнейшая задача всех наших учёных-международников, политологов, экономистов, философов. Задача архисложная. Придётся ломать привычные и ставшие удобными стереотипы мышления, чтобы остаться полезными обществу и отечеству. Чтобы подсластить эту задачу – закончу полушутливой виньеткой. А может быть, пора понять, что наш предмет исследований – политика внешняя, внутренняя, экономическая – результат творчества масс людей, лидеров? Что это – искусство? В нём много необъяснимого, основанного на интуиции, таланте. А мы, как искусствоведы, описываем, выявляем тренды, учим истории, делаем полезную для творцов – народов и лидеров – работу? Правда, нередко превращаемся в схоластов, создаём теории, мало связанные с реальностью, искажающие её дроблением.

Иногда представители наших профессий становятся творцами истории: Евгений Примаков, Генри Киссинджер. Но я не уверен, что они задумывались о том, какие школы нашего искусствоведения представляют: они опирались на знания, свой человеческий опыт, свои моральные принципы, интуицию. Мне идея о том, что все мы – искусствоведы, эстетически нравится, и она может облегчить нелёгкую задачу ревизии догм.

Сергей Караганов

СНОСКИ

[1]   См.: Караганов С. «О третьей холодной войне» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. № 4. С. 21-34. URL: https://globalaffairs.ru/articles/o-tretej-holodnoj-vojne/ (дата обращения: 7.02.2022).

[2]   См.: Зубок В. «Запад нам поможет…» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. № 6. С. 30-43. URL: https://globalaffairs.ru/articles/zapad-nam-pomozhet/ (дата обращения: 7.02.2022).

[3]   Кратко последний вариант можно посмотреть в статье «Идя в Сибирь, мы идём и в будущее, и к истокам нас как державы» // Российская газета, 28.09.2021. URL: https://rg.ru/2021/09/27/reg-sibfo/karaganov-idia-v-sibir-my-idem-i-v-bu... (дата обращения: 7.02.2022).

From constructive destruction to Assembly

The article was written and published on the magazine's website before the Russia's special operation on the territory of Ukraine started. The author deliberately did not make any changes to the actual journal version, especially since the main provisions of this text in no way lose relevance in the new circumstances.

Sergey Karaganov

Источник: https://globalaffairs.ru/articles/ot-razrusheniya-k-sobiraniyu/