Владимир Иванович Якунин,

доктор политических наук, заведующий кафедрой государственной политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (Ленинские горы, д. 1, 119991, Москва, Россия), e-mail: gospolitika_msu@mail.ru

Аскар Акаевич Акаев, доктор технических наук, академик РАН, профессор, главный научный сотрудник Института математических исследований сложных систем МГУ имени М.В. Ломоносова (Ленинские горы, д. 1, 119991, Москва, Россия), e-mail: askarakaev@mail.ru

Александр Павлович Кочетков, доктор философских наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой российской политики факультета политологии МГУ имени М.В. Ломоносова (Ленинские горы, д. 1, 119991, Москва, Россия), e-mail: apkoch@mail.ru

Полина Вячеславовна Палехова, доктор исторических наук, профессор, заместитель директора научно-образовательного центра устойчивого развития Института финансов и устойчивого развития Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (просп. Вернадского, д. 82, стр. 1, 119571, Москва, Россия), e-mail: ppalehova@gmail.сom

Асатур Альбертович Сукиасян, кандидат экономических наук, доцент кафедры финансов и налогообложения Института экономики, финансов и бизнеса Башкирского государственного университета (ул. Заки Валиди, д. 32, 450076, Уфа, Республика Башкортостан, Россия), e-mail: saa@s-lab.info

Кирилл Геннадьевич Филимонов, младший научный сотрудник Института демографических исследований Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук (ул. Фотиевой, д. 6, к. 1, 119333, Москва, Россия), e-mail: kirill.fi limonov.spb@gmail.com

Рахимьян Галимьянович Юсупов, доктор исторических наук, профессор кафедры государственного права Института права Башкирского государственного университета (ул. Заки Валиди, д. 32, 450076, Уфа, Республика Башкортостан, Россия), e-mail: yusupovr.g@yandex.ru

Вызовы времени: устойчивость государства в условиях современной трансформации

20 ноября 2020 г. в МГУ имени М.В. Ломоносова прошла научная конференция ≪Государственная политика в контексте глобальных вызовов современности≫, приуроченная к 10-летнему юбилею кафедры государственной политики факультета политологии Московского университета. В рамках конференции, участие в которой приняли не только отечественные спецалисты, но и зарубежные исследователи из США, Болгарии и Казахстана, состоялось содержательное и плодотворное обсуждение актуальных проблем государственной политики и вызовов, обращенных к современным структурам публичной власти. В данной обзорной работе содержатся ключевые материалы, представленные в докладах на секции ≪Государственная политика в контексте современных глобализационных и национальных политических трансформаций≫, объединившей усилия исследователей из МГУ, Санкт-Петербургского государственного университета, Башкирского государственного университета и других российских академических центров.

В статье излагаются аргументированные исследовательские позиции, связанные с проблематикой существующей архитектуры мировой политики и международных отношений, уязвимости государственного суверенитета на современном этапе общественного развития, стабильности и режимных трансформаций, а также академического сопровождения публичной политики. Авторами обозначаются важнейшие замечания и принципиальные вопросы актуальной динамики государственного управления.

Ключевые слова: государственная политика, устойчивость, стабильность, суверенитет, внешняя политика, образование.

В последние десятилетия привычные институты государственности и общественной жизни переживают эпоху турбулентности. Некогда основополагающие международные договоренности, прежние ориентиры стратегического развития, культурно-ценностные представления о должном и необходимом размыты; усиление отдельных государственных структур (чаще всего принадлежащих к исполнительной власти) в частных вопросах сопровождается глубоким конфликтом между формальными структурами власти и динамично меняющимися социально-политическими институтами. Более того, недавние глобальные шоки — от финансового до эпидемиологического — спровоцировали обострение кризисных явлений во всей системе современного государственного управления, позволив в явном виде, не скованном публичной риторикой политического истеблишмента, увидеть реальный объем накопившихся общественных противоречий. Многое из того, что когда-то считалось мейнстримом административных практик — Вашингтонский консенсус, политика new public management, идеалы Good Governance, оказалось под сомнением (Ананьин О., Хаиткулов Р., Шестаков Д. Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв // Мировая экономика и международные отношения. 2010. № 12. С. 15–27. Кризисный мир стал новой социальной реальностью, требующей профессионального анализа и объективного осмысления; представляется, что исследовательские траектории подобной деятельности должны фокусироваться на проблемах суверенитета в современных международных отношениях, вопросах стабилизации общественного устройства в рамках продолжающихся режимных трансформаций и, наконец, особенностях культурно-ценностного развития национальных систем образования и социализации. Особенно актуальной для подобного фокуса оказывается и концепция устойчивого развития, на основе которой может быть разработана

модель управления, сочетающая в себе прогнозный потенциал и практики ситуационного анализа, обеспечивающие гибкость в принятии государственно-управленческих решений. (Данилов-Данильян В.И., Лосев К.С., Рейф И.Е. Перед главным вызовом цивилизации: взгляд из России. М.: Инфра-М, 2005).

Многополярность, суверенитет и глобальные вызовы

Трансформация современной мировой политики и международных отношений представляется одним из самых напряженных полей современной общественной динамики. После распада биполярной системы, на протяжении нескольких десятилетий обеспечивавшей пусть не бесконфликтную, но все-таки стратегическую стабильность глобального порядка, перед различными государствами в полный рост встали проблемы суверенитета и адаптации, в пределах амбивалентного тренда глокализации, к новым условиям межнациональных отношений, экономического развития и региональной интеграции (Капицын В.М., Костин А.И., Столетов О.В. и др. Вызовы безопасности национальному суверенитету в условиях меняющегося миропорядка // Социально-гуманитарные знания. 2018. № 9. С. 109–121).

Необходимо заметить, что именно Ялтинско-Потсдамская система международных отношений, непрерывная эрозия которой наблюдается в последнее время, заложила благоприятные основы для второй волны глобализации. Она способствовала интенсивному прогрессу международной торговли, ускоренному росту и экономическому переустройству развивающихся стран, началу выраженного тренда конвергенции передовых и ≪догоняющих≫ государств, что, в свою очередь, привело к значительному сокращению глобальной бедности. Кроме того, формирование и развитие институтов международного права, наднациональных структур и организаций позволило заложить основу долгосрочного регулирования мирового порядка, основанного на единых устремлениях и интересах большинства.

Однако утрата внутреннего баланса созданной системы и постепенное усложнение ее архитектуры на фоне размывания политического фундамента взаимного сдерживания привели к тому, что роль ООН и наследия Ялтинско-Потсдамских соглашений значительно ослабла (Никитин А.И. Современный миропорядок: его кризис и перспективы // Полис. Политические исследования. 2018. № 6. С. 32–46). Развитие глобализации пошло по неолиберальной модели при диктате транснационального бизнеса, поддерживающего иные, не всегда инклюзивные, форматы международной экономической кооперации, что привело к ослаблению международного контроля за подобной деятельностью. Как показали многие научные исследования, заложенный в основу существующей социально-экономической модели неолиберального капитализма принцип абсолютно свободной международной торговли, по сути, был призван обеспечить глобальное доминирование США в однополярной размерности мировой политико-экономической архитектуры. Фактически ≪свободная торговля≫, превратившаяся в принуждение развивающихся стран к открытию своих рынков для заведомо более конкурентоспособных акторов, отнюдь не обеспечивала ≪инклюзивность≫ мирового социально-экономического развития, а намеренно использовалась ведущими державами через разнообразные международные инструменты и институты (ВТО, МВФ, Всемирный банк) для подавления потенциальной конкуренции со стороны растущих экономик.

Иллюзия сформированной однополярности породила коллективное убеждение США и их союзников в ≪конце истории≫ и исключительном праве триумфальных западных поколений 1990-х гг. на определение конфигурации ≪нового мирового порядка≫. Более того, в случаях, когда Россия и КНР демонстрировали суверенную политику в рамках международных структур, ветируя наиболее агрессивные и гегемонистские инициативы, западные страны перешли к формату осуществления коллективных действий без санкции ООН и даже напрямую в обход глобальных договоренностей; это окончательно подорвало геополитическое равновесие в мире и сделало межгосударственные отношения куда менее устойчивыми, чем предполагали архитекторы пока еще сохраняющейся архитектуры международных отношений.

Безусловно, даже в условиях современного нарастания противоречий в различных сферах мировой политики различные государства предпринимают попытки выработать наиболее приемлемую для себя стратегию поведения. Так, на фоне американо-китайской конфронтации и иных коллизий в отношениях государств — постоянных членов Совета Безопасности ООН свою политику по глобальным вопросам и проблемам пытаются выработать как традиционные военно-политические союзники США (Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Япония), входящие в объединение ≪Пять глаз≫ (“Five Eyes”) и Четырехсторонний диалог по безопасности (Quadrilateral Security Dialogue), так и страны, являющиеся членами ключевых интеграционных объединений в Европе и Азии (страны Евросоюза и АСЕАН), а также государства БРИКС.

Китайская инициатива ≪Один пояс —один путь≫, продвижение китайскими телекоммуникационными компаниями собственной технологии создания систем мобильной связи пятого поколения (5G), пандемия COVID-19, ситуация в китайском Гонконге —все это формирует новые очаги беспокойства в рамках мировой политики, причем (что необычно) инициированные не западными странами, а усиливающимся полюсом конкурентной силы.

Характерно, что Великобритания, Австралия, Новая Зеландия и Япония, будучи традиционными близкими военно-политическими партнерами США, даже в условиях глобальной напряженности демонстрируют готовность солидаризироваться с точкой зрения США и принимать активное участие в отдельных политических акциях, направленных на поддержку status quo, по-прежнему воспринимаемого американским истеблишментом в традициях и идеалах даже не 1990-х гг., а еще более ≪агрессивных≫ и наступательных 2000-х.

При этом подобная ≪однополярная инерция≫ сдвигает в сторону проамериканской политики даже новых акторов, более независимых и автономных, чем привычные страны —сателлиты США; так, Европейский союз, будучи заинтересованным в расширении доступа к рынку КНР, в период пандемии COVID-19 продемонстрировал достаточно быстрое ужесточение своей позиции по отношению к Китаю и усиление поддержки США. Даже страны АСЕАН, будучи очень тесно связаны с КНР экономически, занимают гибкую позицию по отношению к повестке противоречий США и Китая (Emmerson D. ASEAN between China and America: Is It Time to Try Horsing the Cow? // TRaNS: Trans-Regional and -National Studies of Southeast Asia. 2017. Vol. 5. No. 1. P. 1–3).

Каждая страна, балансируя между новыми центрами глобального порядка, стремится выстраивать по проблемным вопросам собственную повестку. Россия, пытаясь сохранить свой дипломатический и военно-политический статус в условиях мировой динамики, сегодня демонстрирует взвешенную поддержку Китая; Бразилия, как потенциальная доминанта региональной южноамериканской политики, занимает выжидательную позицию. Индия демонстрирует опасения в отношении политики КНР, стремясь использовать американо-китайские противоречия в собственных интересах и наблюдая за усилением Пекина на пространстве Африканского континента, превращающегося в еще одну зону масштабного геополитического соперничества (Якунин В.И. Феномен евроскептицизма в контексте электоральных процессов современной Европы // Полис. Политические исследования. 2017. № 5. С. 106–21).

Представляется, что преодоление одиозных черт и триггеров современной напряженности требует переориентации системы международных отношений на следующие принципы:

—внимание к цивилизационным основаниям мировой политики, запросам, потребностям и интересам локальных цивилизационных сообществ, а не только национальных государств; подобная смена фокуса может способствовать стабилизации современных региональных объединений и интеграционных проектов6, а также сгладить внутренний международно-правовой конфликт, выражающийся в потенциальном столкновении принципов ≪невмешательства во внутренние дела≫ и ≪права народов и наций на самоопределение≫;

—невозможность организации миропорядка на основаниях, отличающихся от ориентиров многополярности, равноправия акторов и разнообразия возможных интересов в контексте разрешения возникающих противоречий на основе компромисса и консенсуса;

—преодоление расширившегося и углубившегося неравенства в уровне экономического, социального и энерго-экологического развития между различными цивилизациями, государствами, социльными группами и поколениями; без возврата к политике конвергенции невозможно преодоление глубинных причин современных революционных потрясений и геополитических противоречий.

Стабильность и режимные трансформации

Вместе с тем и решение глобальных проблем, и трансформация существующей архитектуры мировой политики и международных отношений представляются невозможными без изменения существующих стандартов внутренней политики и подходов к государственному управлению. За последние десятилетия целый ряд принципов и идеалов, считавшихся передовым достижением административных исследований, показал крайне ограниченную прикладную эффективность —отчасти по причине теоретических упущений, отчасти по причине изменившихся обстоятельств и слабо предсказуемой конъюнктуры. Это означает серьезную востребованность новых прикладных моделей оценки устойчивости и стабильности государственных систем, связанных не только с академическим пространством стройных научных концепций, но и с практикой политических отношений.

Одним из наиболее масштабных вызовов для внутриполитического развития современных государств и обществ оказались изменившиеся представления о демократии, ее допустимых формах, механизмах и содержании (Кочетков А.П. Национальное государство в условиях глобализации // Российская политическая наука: Идеи, концепции, методы / Под ред. Л.В. Сморгунова. М.: Аспект Пресс, 2015. С. 95–08). Хотя современные представления о глобализации обычно концентрируются на рассмотрении вопросов транснационализации экономики, мультинациональных структур владения капиталом (Obstfeld M., Taylor A. Globalization and Capital Markets. Cambridge: National Bureau of Economic Research Inc., 2002. URL: https://www.nber.org/system/fi les/ working_papers/w8846/w8846.pdf), изменившегося характера коммуникации и массового [культурного] потребления, процесс глобализации не менее интенсивно вторгается и в непосредственно политическое пространство. Кроме принципиально нового структурирования мировой политики и международных отношений, главным вектором которого становится формирование многоуровневых сетевых структур в сфере производства, торговли, финансов и динамики информационно-коммуникационных технологий, важным направлением ≪глобальной интервенции≫ оказываются межличностные отношения и внутреннее устройство государственных систем. Сам принцип демократической организации представительных органов, местного самоуправления и артикуляции политических задач сталкивается с разнопорядковыми и имеющими отличающееся происхождение вызовами ≪гибридизации≫, ≪экспорта демократии≫ и ≪национализации≫, результатом чего становится большое число концептов ≪демократии с прилагательными≫.

Более того, появление новых интерпретаций теории демократии оказалось обусловлено и масштабным распространением в 1990-е гг. демократических практик, вызвавших к жизни концепцию детерминированного ≪демократического транзита≫ и, кроме того, иллюзий наличия жесткой взаимосвязи между ростом свободного предпринимательства, с одной стороны, и демократических институтов —с другой. Почти общепринятое сегодня представление о том, что либерально-демократическое государство является если не желаемой, то максимально обусловленной, легитимной и адекватной формой политической организации, соответствующей цивилизованным отношениям, остается идеологически и ценностно ориентированным (Watson H. Liberalism and Neo-liberal Capitalist Globalization: Contradictions of the Liberal Democratic State // GeoJournal. 2004. Vol. 60. No. 1. P. 43–9). При этом в рамках все той же демократической парадигмы, если возможно охарактеризовать ее подобным образом, сегодня появляются требования ≪лучшей≫, более радикальной демократии, и оформлением этих требований являются новые социальные движения, еще более усложняющие повестку народовластия, представительства и механизмов непосредственного участия населения в принятии политических и государственных решений (Палехова П.В. Исторические методы характеристики власти и ее восприятия обществом как способ формирования социально активного гражданина // Новое в науке и образовании: Международная ежегодная научно-практическая конференция: Сборник трудов (Москва, 21 апреля 2020 г.) / Отв. ред. А.В. Виноградов. М.: МАКС Пресс, 2020. С. 243–54).

Для того чтобы современное государство сохраняло, с одной стороны, свой суверенитет, а с другой —свой конституционный, правовой характер, оно должно ответить на подобные вызовы в области режимных трансформаций. Фактически государственность и суверенитет должны одержать верх сразу в двух масштабных противостояниях, имеющих как культурно-ценностный, так и институциональный характер. С одной стороны, необходимо

противостоять международным корпорациям и преждевременным ангажированным представлениям о том, что национальные государства и иные современные институты неизбежно уступят место новым транснациональным образованиям, оказывающимся не вполне совместимыми с привычными конституционными принципами. С другой стороны, упомянутые ранее сообщества радикально-демократического или популистского свойства представляются ключевым внутренним вызовом, содержание которого заключается в стремлении отдельных ≪групп интересов≫ и ≪групп давления≫ ограничить фундаментальные основания отправления государственного суверенитета (Телин К.О. Имитация государственной состоятельности: хищник вместо управленца // Социологическое обозрение. 2018. Т. 17. № 2. С. 39–1). Таким образом, путь политической стабилизации и обретения государственной устойчивости является весьма непростой траекторией, проходящей между двумя радикальными полюсами общественных ожиданий.

Впрочем, и с точки зрения экономики, и, к примеру, развития инвестиционного потенциала национального хозяйства (Сукиасян А.А. Государственное регулирование инвестиционных процессов в субъектах Российской Федерации: исторический аспект (1991–016 гг.) // Современная научная мысль. 2017. № 4. С. 82–7), трансформирующий эффект глобализации на классические механизмы государственного регулирования и общественного управления вполне очевиден (Акаев А.А. К прогнозированию глобальной экономической динамики ближайших лет // Экономическая политика. 2017. Т. 12. № 1. С. 8–9). Как в политике, так и в экономике необходимо более сложное и гибкое понимание актуальных трендов, а проведение реформ должно быть по возможности инкрементальным и адаптированным к существующему административному бэкграунду.

Разработка эффективных механизмов консолидации интересов и стратегических целей, обеспечение прозрачности процесса принятия решений и высокой технологичности (в условиях интенсивного научного прогресса) —все это является ключевыми задачами современных адаптивных реформ и необходимых антикризисных изменений. Развитие информационного, постиндустриального, постматериалистического общества не является одномерной угрозой или приговором устоявшимся ценностям или традициям; напротив, новые тренды при грамотной реакции на них и постепенной имплементации необходимых институциональных решений могут создать более эффективные механизмы урегулирования общественных проблем, инициировать перспективные экономические изменения и внедрить новые формы социального взаимодействия во благо стабильности и устойчивости государственных систем.

Одним из направлений необходимых стабилизационных изменений, несомненно, является более критичное отношение к вестернизированным стандартам и универсальным ≪рецептам≫, основанным на экспертной власти и ≪платоническом≫ искажении демократии. Сложно отрицать, что следование западоцентричности означает не только угрозу цивилизационным и культурно-идеологическим основам отдельных обществ и даже целых регионов мира, но и выражает авторитарно-модернистские представления о природе социального развития. В современных же условиях важно делать акцент на гибком создании международного и внутригосударственного сотрудничества, партнерства различных политических акторов во имя обновленных гарантий развития, порядка и безопасности, включающих в себя и критически важный для социализации человека культурно-ценностный компонент. Так, очевидную положительную роль для подобной девестернизации сыграло бы создание на евразийском пространстве привлекательного образа региональной межгосударственной интеграции, объединяющей достижения коллективного прошлого с цивилизационными идеалами демократического будущего; кроме того, упомянутая интеграция должна была бы перезапустить существующие механизмы военно-политического сотрудничества, экономической кооперации и межнационального общения.

Региональная интеграция, основанная на цивилизационной принадлежности, а также платформе общих ценностей и общей идентичности, не отменяет, однако, необходимости развития отдельных государственных проектов, направленных на поддержание собственной конституционно-правовой системы и обеспечение системной устойчивости политического порядка. Для этого необходимо укреплять собственный научно-образовательный потенциал, развивая платформу цифрового суверенитета и национальные критические технологии; важно совершенствовать существующие отрасли передового индустриального производства, не допуская ограничения и ослабления национального человеческого потенциала; переориентировать техническое сотрудничество гражданского и военного секторов на взаимную синергию посредством льготных налоговых режимов и кластеров инновационного бизнеса.

Государство и знание

Являясь сложными системами общественно-политических отношений, функционирующими в условиях активной конкуренции управленческих подходов и множественных расколов социального порядка, современные государства постоянно испытывают необходимость в поиске, разработке и применении инструментария, позволяющего поддерживать собственную устойчивость и стабильность.

Ими постоянно ведется поиск разного рода механизмов, позволяющих поддерживать государственную состоятельность и развивать соответствующие ≪способности≫, реализовывать различные методы и техники управления, обеспечивать государственный суверенитет и социальную солидарность, а также адекватно оценивать состояние общественных настроений и эффективность проводимой политики.

Признавая ограниченность собственных возможностей в вопросах обеспечения общественного консенсуса и реализации политики, государственный аппарат нередко вынужден прибегать к консультациям с другими социально-политическими акторами и следовать решениям и сценариям, которые предлагаются этими субъектами для решения масштабных общественных задач. Одним из таких акторов в социальных дисциплинах, в том числе политологии, социологии и культурологии, считается научное сообщество, поскольку оно, укрепляя доверие к реализуемой политике, повышая ее качество и в целом задавая направление трансформаций современных государств, способно активно влиять на содержание политических процессов (Scott J. Knowledge, Power, and Academic Freedom // Social Research. 2009. Vol. 76. No. 2. P. 451–80). Академическое и экспертное сообщества, в случае своей институционализации и административного закрепления, становятся привычной и, по-видимому, неотъемлемой частью повседневного функционирования развитого государственного аппарата в тех странах, где правительства привлекают к сотрудничеству не только внутренних политических советников по отдельным вопросам, но и широкий круг ≪внешних≫ консультантов: членов университетского сообщества, сотрудников ≪фабрик мысли≫, представителей профессиональных сетей и сообществ (Филимонов К.Г., Топычканов А.В. ≪Идеи университета≫: за пределами этатизма, менеджериализма и ≪башни из слоновой кости≫ (к вопросу о медиативных функциях университета) // Антиномии. 2020. Т. 20. № 2. С. 104–26).

Само научное сообщество может усиливать свой экспертный и политический потенциал за счет международной кооперации и глобального партнерства с аналогичными акторами, представляющими другие национальные и цивилизационные пространства.

Такое взаимодействие может принимать форму двусторонних соглашений, участия в деятельности международных корпоративных организаций университетов или международных программах развития образования и академической мобильности, публикации результатов научных исследований и информации о научно-образовательной деятельности на языках международного общения, а также организации фестивалей культуры и других общественных инициатив, способствующих расширению взаимодействия университетской корпорации с международным научно-образовательным сообществом. Безусловно, участие тех же российских университетов в международном образовательном и экспертном диалоге должно определяться задачами стратегического развития отечественной образовательной системы, научно-технической и кадровой политики.

В сложном геополитическом пространстве XXI в. интеллектуальный академический и университетский диалог создает основу для толерантности, взаимопонимания, гармонизации социальных и институциональных систем, что коррелирует с внешнеполитической стратегией Российской Федерации и задачами дальнейшей модернизации страны.

Заключение

Современное исследование вопросов теоретического фундамента государственной политики и практических проблем государственно-управленческого характера требует от исследователей широкого научного кругозора и обращения к междисциплинарным методам как в разработке исследовательского дизайна, так и в интерпретации результатов, получаемых по итогу реализации собственных научных программ. Вместе с тем совместная работа академического сообщества, посвященная государственной политике в контексте современных глобализационных и национальных политических трансформаций, все чаще подчеркивает следующие ключевые тезисы:

—государственное управление на современном этапе, наряду с предшествующими вызовами ≪хаотизации≫ международных отношений после распада биполярной системы и попыток заменить последнюю неким подобием однополярности, сталкивается с новыми

вызовами —сложными, многосоставными и носящими глобальный характер;

—новые вызовы детерминированы не только кризисными импульсами случайного характера (наподобие пандемии коронавируса), но и накоплением издержек и противоречий социально-экономической модели последних десятилетий, по всей видимости, почти полностью себя исчерпавшей;

—модели решения имеющихся проблем, предлагаемые сегодня различными политиками и государственными деятелями, часто не учитывают изменяющийся под влиянием технологического фактора характер политического процесса или представляют собой редукционистские попытки ≪простых решений≫ сложных вопросов, разрешение которых невозможно без открытой дискуссии и демократического участия;

—важным компонентом подобной дискуссии и развернутых механизмов общественного участия является деятельность научного сообщества, имеющая весомый потенциал для стабилизации государственных систем и оптимизации принимаемых решений и раскрывающаяся в том числе в проведении специализированных академических мероприятий —конференций, семинаров и круглых столов.

ЛИТЕРАТУРА

Акаев А.А. К прогнозированию глобальной экономической динамики ближайших лет // Экономическая политика. 2017. Т. 12. № 1. С. 8–9.

Ананьин О., Хаиткулов Р., Шестаков Д. Вашингтонский консенсус: пейзаж после битв // Мировая экономика и международные отношения. 2010. № 12. С. 15–7.

Данилов-Данильян В.И., Лосев К.С., Рейф И.Е. Перед главным вызовом цивилизации: взгляд из России. М.: Инфра-М, 2005.

Капицын В.М., Костин А.И., Столетов О.В. и др. Вызовы безопасности национальному суверенитету в условиях меняющегося миропорядка // Социально-гуманитарные знания. 2018. № 9. С. 109–21.

Кочетков А.П. Национальное государство в условиях глобализации // Российская политическая наука: Идеи, концепции, методы / Под ред. Л.В. Сморгунова. М.: Аспект Пресс, 2015. С. 95–08.

Никитин А.И. Современный миропорядок: его кризис и перспективы // Полис. Политические исследования. 2018. № 6. С. 32–6.

Палехова П.В. Исторические 091 Юuc2методы характеристики власти и ее восприятия обществом как способ формирования социально активного гражданина // Новое в науке и образовании: Международная ежегодная научно-практическая конференция: Сборник трудов (Москва, 21 апреля 2020 г.) / Отв. ред. А.В. Виноградов. М.: МАКС Пресс, 2020. С. 243–54.

Сукиасян А.А. Государственное регулирование инвестиционных процессов в субъектах Российской Федерации: исторический аспект (1991–016 гг.) // Современная научная мысль. 2017. № 4. С. 82–7.

Телин К.О. Имитация государственной состоятельности: хищник вместо управленца // Социологическое обозрение. 2018. Т. 17. № 2. С. 39–1.

Филимонов К.Г., Топычканов А.В. ≪Идеи университета≫: за пределами этатизма, менеджериализма и ≪башни из слоновой кости≫ (к вопросу о медиативных функциях университета) // Антиномии. 2020. Т. 20. № 2. С. 104–26.

Якунин В.И. Феномен евроскептицизма в контексте электоральных процессов современной Европы // Полис. Политические исследования. 2017. № 5. С. 106–21.