Опыт свободного учения, описанный учеником К.Роджерсапродолжение
Здравствуйте, уважаемые
читатели!
Сегодня представляю вашему вниманию следующий фрагмент из статьи Самюэля Тененбаума о том, как проходило свободное учение в группе Роджерса.
…К пятому занятию произошли
вполне определенные сдвиги, это было совершенно очевидно. Студенты разговаривали друг с другом и не обращались к Роджерсу. Студенты требовали, чтобы их слушали и хотели быть услышанными. То, что раньше представляло собой собрание неуверенных в себе, заикающихся, застенчивых людей, превратилось во взаимодействующую группу, совершенно новое сплоченное единство, действующее особым образом, члены которого были способны на такие обсуждения и размышления, которые ни одна
другая группа не могла ни воспроизвести, ни повторить. Преподаватель также принимал участие, но его роль, хотя и более важная, чем любая другая в группе, в какой-то степени слилась с группой, и именно сама группа, а не преподаватель стала центром, основой деятельности.
Это место в тексте вызывает во мне прилив чувств: сердце наполняется теплом и трепетом, губы расплываются в улыбке. Даже дух захватывает от перемен, которые произошли в группе.
Что явилось причиной этого? Об этом я могу только догадываться. Я думаю, что случилось вот что: в течение четырех занятийстуденты не могли поверить,
что преподаватель откажется от своей традиционной роли. Они продолжали думать, что он будет предлагать задания, что он будет центром всего происходящего, и что он будет управлять группой. Потребовалось четыре занятия, чтобы студенты поняли, что они заблуждаются, что преподаватель пришел к ним, не имея ничего, кроме своей личности; если они хотят, чтобы что-нибудь происходило, то именно они должны быть ответственны за содержание происходящего.
Эта ситуация была, конечно, весьма неприятной и бросала им вызов. Именно им надо высказываться и отвечать за все последствия. В этом совместном процессе студенты приходили к общему мнению, допускали исключения, выражали согласие и несогласие. Во всяком случае, они как индивиды, их глубинные "Я" были вовлечены в это, и такое положение привело
к рождению этой специфической, уникальной группы, этого нового единства.
…Как вы, возможно, знаете, Роджерс считает, что если человека принимают полностью, и в таком принятии нет рассудочной критики, а только сочувствие и симпатия, то индивид может достичь согласия с собой, иметь мужество отбросить свои
"средства защиты" и обратиться к своему настоящему "Я". Я видел, как это происходило. Во время первых попыток общения в группе отмечались единичные случаи обмена чувствами, эмоциями и идеями; но после четвертого занятия и далее члены этой группы, волей случая соединенные вместе, стали все более близки и проявились их истинные "Я". Во время взаимодействия отмечались случаи инсайта, озарения и взаимопонимания… Они были тем, что, как мне кажется, Роджерс назвал бы "моментами психотерапии", теми плодотворными моментами, когда вы видите, как душа человека раскрывается перед вами во всем своем захватывающем величии; и после этого – почти благоговейная тишина охватывает класс. И каждый член группы был окутан теплотой и участием, граничащими с мистикой.
Я сам (уверен, что и остальные тоже) никогда не испытывал ничего подобного. …В процессе этого мы все чувствовали себя более возвышенными, свободными, более восприимчивыми к себе и другим, более открытыми для новых идей и очень старались понять и принять.
Поразительно, насколько явно в такой обстановке пробуждаются в людях
по-настоящему человеческие качества и отношения становятся действительно человечными… Меня это очень трогает…
Наш мир несовершенен, и поскольку члены группы отличались друг от друга, то были и проявления враждебности. Но в этой обстановке каждый удар как-то смягчался, острые края как будто бы сглаживались. При
незаслуженных обидах студенты переключались на что-то другое, и удар не достигал цели. Лично меня сначала раздражали некоторые студенты, но, когда я узнал их ближе, то начал принимать и уважать их. Когда я старался понять, что же произошло, мне пришла в голову мысль: когда вы сближаетесь с человеком, воспринимаете его мысли, эмоции, чувства, он становится не только понятным, но и хорошим, и приятным. Некоторые, более агрессивные личности говорили больше, чем следует,
больше, чем им было положено, но сама группа в конце концов заставила их почувствовать свою волю, – не устанавливая правила, а просто своим собственным существованием.
Я подумала сейчас – люди были вместе всего месяц и так сблизились! А я училась годами в одном классе или группе, да так и не узнала, не поняла за это время большинство одноклассников
и однокашников, которые были рядом... Дело не в количестве времени, а в качестве его проживания.
…если оценивать строго, количественно, замеряя время на часах, окажется, что ни одно занятие не было свободно от пустых разговоров и траты времени. Но вместе с тем, чем дольше я следил за процессом, тем больше убеждался в том, что, возможно,
эти потери времени были необходимы. Может быть, именно таким образом человек обучается лучше всего. Сейчас, когда я оглядываюсь на весь этот опыт, я абсолютно уверен, что было бы невозможно научиться столь многому или так хорошо и основательно в традиционных условиях классной комнаты. Если мы примем определение Дьюи, по которому обучение есть реконструкция опыта, как еще лучше человек может обучаться чему-либо, чем не вовлечь в этот процесс всего себя, свою индивидуальность, свои
самые глубокие побуждения, эмоции, установки и оценки? Никакой набор фактов и доказательств, как бы логично и последовательно он ни был изложен, не может даже в незначительной степени сравниться с этим методом.
Такой процесс образования происходит на глубинном уровне. Это дает совершенно новое качество. Чтобы выйти на этот уровень, по-моему,
не нужно жалеть времени!
В конце сегодняшнего выпуска захотелось привести эти строчки из книги Роджерса:
«Эффекты такой человеческой учебы продолжительны. Я получил письмо
от одной молодой женщины (теперь уже не такой молодой), с которой не общался много лет. Она написала, в частности, следующее: «Я все время хотела сказать вам, что два ваших курса двадцать лет тому назад (!!!) были для меня единственным подлинно образовательным опытом в течение почти девяти лет обучения в колледже и аспирантуре в четырех различных университетах. Я никогда не читала так много по психологии и никогда не получала от этого такого удовольствия, как в тот год. Контраст между этим и всем
остальным был очень болезненным». Я почти не помню ее, а она на двадцать лет запомнила класс, где была свободна учиться и быть».
В следующем выпуске рассылки окончание статьи Самюэля Тененбаума. Полностью эту статью можно прочесть здесь.
