Опыт
свободного учения, описанный учеником К.Роджерса
Здравствуйте!
В этом выпуске вы познакомитесь с описанием свободного учения в группе Карла Роджерса.
Описание сделал Самюэль Тененбаум, учащийся группы. Благодаря этой статье много
лет назад я впервые увидела образ свободного образования. И с тех пор желание
внести свой посильный вклад в реализацию идеи такого обучения в России
вдохновляет меня.
Курс, о котором идет речь, проходил в 1958 году в университете Брандайс и
назывался «Процесс изменения личности». Он состоял из двухчасовых лекций,
читаемых три раза в неделю в течение месяца. (Мои высказывания выделены
курсивом).
Рассказывает Самюэль Тененбаум…
Интересуясь
проблемами образования, я принял участие в обучении, где использовался такой
необыкновенный особый метод, что я чувствую себя обязанным рассказать о нем.
Он, мне кажется, настолько отличается от обычного общепринятого метода
обучения, настолько разрушает его основы, что обязательно должен быть известен более широко. …я не поверил бы,
что он возможен, если бы не испытал его на себе. Я надеюсь, что смогу так
описать метод, чтобы дать вам некоторое представление о чувствах, эмоциях,
теплоте и энтузиазме, которые он вызвал.
Очень благодарна автору за это описание. С того
времени прошло более полувека, а метод этот по-прежнему необычен и широко не
известен. Во всяком случае, в нашей стране. Хочется, чтобы с ним познакомилось
как можно больше людей.
Курс не имел никакой структуры, это было
действительно так. Никто никогда, включая самого преподавателя, не знал, что
произойдет в классе в следующую минуту, что станет предметом обсуждения, какие
вопросы будут подняты, какие личные потребности, чувства и эмоции проявятся. Эта атмосфера ничем не ограничиваемой
свободы – в той степени, в какой один человек может позволить себе и другим
быть свободным, – устанавливалась самим
доктором Роджерсом. Спокойно и дружелюбно он уселся вместе со студентами (в
количестве примерно 25 человек) вокруг большого стола и сказал, что было бы
неплохо, если бы мы представились и рассказали о своих целях. Последовала
напряженная тишина, никто не проронил ни слова. Наконец, чтобы нарушить ее,
один из студентов робко поднял руку и рассказал о себе. Снова неловкое
молчание, и затем – другая поднятая рука. После этого руки поднимались быстрее.
И ни разу Роджерс не настаивал,
чтобы кто-либо выступил.
Затем он сообщил
классу, что принес с собой много материалов – ксерокопий, брошюр, статей, книг,
раздал нам список книг, рекомендуемых для чтения. Ни разу он не дал понять, что ожидает, что студенты будут читать
или заниматься чем-то еще. Насколько я помню, у него была только одна просьба.
Не пожелает ли кто-нибудь из студентов разместить этот материал в специальной
комнате, закрепленной за студентами нашего курса? Сразу же вызвались двое
студентов. Он еще сказал, что у него есть с собой магнитофонные записи
психотерапевтических сеансов, а также кассеты с художественными фильмами. Это
вызвало сильное оживление, и студенты спросили, смогут ли они их посмотреть и
послушать, и доктор Роджерс ответил: "Конечно". Потом студенты договорились о том, как лучше это
сделать. Они выразили желание включить магнитофон и найти кинопроектор, что
вскоре и было ими сделано.
Роджерс подготовил и принес материалы, но не
управлял процессом их использования. Благодаря этому уже с
самого начала учащиеся САМИ стали принимать решения по поводу своего учения.
За этим
последовало четыре тяжелых бесполезных занятия. Казалось, что за этот период
группа никуда не продвинулась. Студенты говорили беспорядочно, высказывая все,
что приходило им в голову. Все это казалось хаотичным, бессмысленным, просто
потерей времени. Один студент начинал обсуждать какой-то аспект философии
Роджерса, а другой, совершенно не обращая на это внимания, уводил группу в
другом направлении; ну а третий, совершенно игнорируя обоих, начинал обсуждать
что-то совсем иное. Время от времени делались слабые попытки обсудить что-либо
по порядку, но большей частью все происходящее на занятиях было хаотичным и
бесцельным. Преподаватель слушал всех с
одинаковым вниманием и доброжелательностью. Он не считал выступления одних
студентов правильными, а других – неправильными.
Группа не была
готова к такому абсолютно свободному подходу. Они не знали, что делать дальше.
С раздражением и недоумением они потребовали,
чтобы преподаватель играл привычную
традиционную роль, чтобы он
авторитетно объявлял нам, что
правильно, а что нет, что хорошо, а что
плохо. Разве они не приехали издалека, чтобы узнать это от самого оракула?
Неужели им не повезло? Разве их не будет обучать правильной теории и практике
сам великий человек, основатель учения, которое носит его имя?
Похоже, что это необходимый этап в развитии группы.
Как важно фасилитатору и в таких ситуациях оставаться принимающим и
безоценочным! Именно такое его отношение к происходящему позволяет каждому
участнику двигаться к себе настоящему.
…Странным,
однако, было то, что с самого начала, даже в гневе члены группы чувствовали
свое единство; и вне занятий они
ощущали подъем и возбуждение, потому
что даже, будучи в таком раздраженном состоянии, они общались между собой так, как ни на каких других занятиях, а
может быть, как никогда раньше. Группа оказалась объединена общим, необычным
опытом. На занятиях у Роджерса они говорили
то, что думали; слова не были взяты из книг и не отражали мыслей
преподавателя или какого-то другого авторитета. Это были их собственные мысли, эмоции и чувства; и
этот процесс нес с собой освобождение и
подъем.
...В течение
этого времени преподаватель получил много ударов, и мне казалось, они часто
достигали цели. Хотя он был источником нашего раздражения, мы испытывали к нему, как ни странно, сильную симпатию, потому что вряд ли можно сердиться на человека,
который с таким сочувствием и вниманием относится к чувствам и мыслям других.
Перечитываю сейчас эти строчки и чувствую в душе
тепло и волнение. И огромное желание донести до людей свою веру в
безграничный потенциал свободного
образования для максимального раскрытия и реализации каждого ученика…
Не просто мне сокращать этот текст – все кажется
важным. Все же удалось сжать его в три выпуска рассылки. В следующих двух –
продолжение. Про то, что было после «бесполезных» четырех занятий. А здесь полная версия
статьи Самюэля Тененбаума.
