Читаем вместе Стивен Кинг. Талисман (6/19)

* Читаем вместе. *

______________________________

Здравствуйте, уважаемые подписчики!

Спасибо всем тем, кто прислал свои поздравления...

Стивен Кинг. Талисман (6/19)

7. ФАРРЕН      Капитан как будто не слышал заданного вопроса. Он уставился в угол пустой нежилой комнаты, будто увидел там привидение. Он думал; Джек хорошо понимал это. А дядя Томми учил его, что нельзя прерывать взрослых, когда они задумались. Так же, как неприлично перебивать чей-то разговор. Но...      "Будь осторожным с Блоутом. С ним и его Двойником. Он будет охотиться за тобой, как лиса за гусем".      Это сказал Смотритель, а Джек так сосредоточился на Талисмане, что почти упустил это из виду. Сейчас эти слова с необыкновенной ясностью всплыли в памяти.      - Как он выглядит? - внезапно спросил Джек.      - Морган? - Капитан пробудился от задумчивости.      - Он толстый? Толстый и лысоватый? Ходит ли он вот так, когда волнуется? - и Джек мастерски скопировал походку Моргана Слоута. Покойный отец частенько смеялся, когда Джек демонстрировал эту походку, считая, что у мальчика дар божий.      - Ходит он так или нет?      - Нет, - покачал головой Капитан, но что-то сверкнуло в его глазах, как и тогда, когда Джек сказал, что Смотритель старый. - Морган высокий; он носит длинные волосы, - Капитан рукой дотронулся до плеча, чтобы показать Джеку их длину, - и он хромает. У него деформирована левая нога. Он носит ортопедический башмак, но... - Капитан замолчал.      - Когда я изобразил Слоута, вы явно узнали его! Вы...      - Т-с-с-с! Не так громко, мальчик!      Джек понизил голос.      - Я уверен, что знаю его, - сказал он и внезапно почувствовал страх... Происходило то, во что он не мог поверить.      "Дядя Морган здесь? О, Боже!"      - Морган - это Морган. Его ни с кем не спутаешь, мой мальчик. Пошли, давай выбираться отсюда.      Капитан взял Джека за руку. Тот нехотя подчинился.      "Лестер становился Паркусом. А Морган... это слишком большое совпадение".      - Подождите, - сказал Джек. - У нее есть сын?      - У Королевы?      - Да.      - У нее был сын, - с сожалением ответил Капитан. - Да. Мальчик, мы не можем больше здесь оставаться. Мы...      - Расскажите мне о нем!      - Нечего рассказывать, мальчик. Младенец рано умер - шести недель от роду. Ходили слухи, что один из людей Моргана - возможно, Осмонд - задушил мальчонку. Но подобные разговоры, как правило, - вранье. Я не люблю Моргана из Орриса, но каждому известно, что всякое дитя может умереть во сне. Есть выражение: "Бог дал, Бог взял". Королевское дитя - не исключение. Он... Мальчик? С тобой все в порядке?      Джек почувствовал, что теряет равновесие. Ноги стали ватными и не держали его.      Он сам был при смерти в младенческом возрасте. Мать рассказывала ему, как однажды обнаружила в колыбели почти безжизненное тельце с посиневшими губами и белыми, как мел, щеками. Она вспомнила, как вбежала с ним на руках в гостиную. Его отец и Слоут сидели на полу, пили вино и смотрели телевизор. Отец выхватил его из рук матери, сдавил его ноздри левой рукой ("синяки не проходили больше месяца, Джекки", - с невеселым смехом вспоминала мать) и стал делать Джеку искусственное дыхание "рот в рот", а Морган все это время кричал:      "Я думаю, ему это не поможет, Фил, я уверен, что не поможет!"      ("Дядя Морган был смешным, правда, мама?" - спросил Джек. - "Да, страшно смешным, сынок", - мать невесело улыбнулась и закурила очередную сигарету).      - Мальчик! - Капитан тряс его так сильно, что у Джека загудело в голове. - Мальчик! Черт побери! Если ты упадешь здесь в обморок...      - Со мной все в порядке, - голос почти вернулся к Джеку. - Все, отпустите меня. Дайте отдышаться.      Капитан перестал трясти мальчика, но все еще с опаской поглядывал на него.      - Все в порядке, - снова сказал Джек твердо, как только мог.      Но в его голове по-прежнему крутилась затертая пластинка прошлого.      Он почти умер тогда в колыбельке. Они вскоре переехали в другое место, но Джек хорошо помнил свой дом. Мать всегда называла его "Дворец Мечты", потому что из окна гостиной открывался чудесный вид на Голливудские склоны. Он почти умер в колыбельке, а его отец и Морган Слоут пили вино, а когда пьешь много вина, то часто приходится облегчаться, и он помнил, что во Дворце Мечты из гостиной до ближайшей ванной можно пройти только через его детскую.      Он видел это: Морган Слоут встает, потягивается, говорит при этом что-нибудь вроде "Я выйду на минутку, Фил", его отец не отрывается от телевизора; Морган проходит через темную комнату, где спит маленький Джек, крошечный Джекки Сойер, теплый, сытый, в сухих ползунках. Он видел: дядя Морган снимает со стула тяжелую подушку и кладет на лицо спящему ребенку, придерживая ее одной рукой, а другую заводя за спину ребенку. И наконец, он _у_в_и_д_е_л_: дядя Морган кладет подушку на стул и быстро уходит в ванную, чтобы опорожнить мочевой пузырь.      Если бы мать почти сразу же не вошла, чтобы проведать сына...      Так ли это было? Вероятно, что так сердце подсказывало ему - что так. Он не верил в совпадения.      В возрасте шести недель сын Лауры де Луизиан, Королевы Территорий, скончался в своей колыбели.      В возрасте шести недель сын Фила и Лили Сойер почти скончался в своей колыбели... _и _т_а_м _б_ы_л _М_о_р_г_а_н _С_л_о_у_т_.      Эту историю мать обычно завершала шуткой: как Фил Сойер чуть не разбил их "крайслер", мчась в больницу после того, как Джекки вновь задышал.      Страшно смешно. Все живы.      Вот так!      - Теперь _п_о_й_д_е_м_, - проговорил Капитан.      - Ладно, - Джек все еще чувствовал слабость. - Ладно, пой...      - Т-с-с-с! - Капитан быстро огляделся вокруг. Из-за стены справа, сделанной не из дерева, а из тонкой фанеры, послышались голоса. Через щель под дверью Джек увидел пять пар ботинок. Солдатских ботинок.      Один голос заканчивал начатую ранее фразу:      - ...не знал, что у него _е_с_т_ь_ сын.      - Ну, - возразил другой, - незаконнорожденный есть незаконнорожденный, и ты это хорошо знаешь, Симон.      Раздался грубый смех; подобным образом смеялись старшие мальчики в школе Джека, когда рассказывали о своих любовных похождениях.      - Хватит! Прекратите! - раздался третий голос. - Если он услышит вас, вы уйдете за Наружную Черту раньше, чем взойдет тридцатое солнце.      Тишина.      Приглушенный взрыв смеха.      Джек посмотрел на Капитана, который прислонился к стене, крепко стиснув зубы. Было ясно, о ком говорили солдаты. Кроме того, здесь мог оказаться кто-нибудь, кто услышит... кто-нибудь плохой. Кто-нибудь, кто может удивиться, откуда действительно вдруг взялся незаконнорожденный ребенок. Даже младенец в состоянии понять это.      - Ты достаточно услышал? - спросил Капитан. - Пошли.      Он торопил Джека.      "Тебе приказано... ах, да, идти на запад, верно?"      "Он изменился", - понял Джек. - "Он изменился дважды".      В первый раз, когда мальчик показал ему акулий зуб, который в другом мире был медиатором для гитары. И во второй раз, когда Джек подтвердил, что собирается на запад. Он явно хотел помочь ему... в чем?      "Я не могу сказать... Не могу сказать, что тебе нужно делать".      "Он хотел вывести меня отсюда, потому что боится, что нас поймают, - подумал Джек. - Но дело не только в этом. Он боится меня. Боится из-за..."      - Пошли, - сказал Капитан. - Ради Джейсона, пошли.      - Ради _к_о_г_о_? - глупо переспросил Джек, но Капитан уже вел его по коридорам - влево, еще раз влево, и еще раз влево.      - Мы шли не этой дорогой, - удивился Джек.      - Не стоит снова проходить мимо парней, которые нас уже видели, - бросил в ответ Капитан. - Это люди Моргана. Ты видел высокого?      - Да. - Джек вспомнил улыбку и глаза, которые оставались холодными. Другие выглядели помягче. Этот же производил впечатление жестокого человека. И выглядел не вполне нормальным. И еще: он был чем-то знаком мальчику.      - Осмонд, - пояснил Капитан, сворачивая на этот раз направо.      Усиливался запах сырого мяса, воздух переполнился им. Джеку безумно захотелось есть, во рту скопилась слюна.      - Осмонд - это правая рука Моргана, - добавил Капитан. - Он видит слишком многое, и мне не хотелось бы, чтобы он дважды видел _т_е_б_я_, мальчик.      - Что вы имеете в виду?      - Т-с-с-с! - он почти грубо схватил Джека за плечо. Они увидели домотканую занавеску, висящую на двери. Мальчику это напомнило театральный занавес. - Теперь _п_л_а_ч_ь_, - прошептал ему Капитан прямо в ухо.      Он отдернул занавес и втолкнул Джека в кухню, переполненную самыми разнообразными ароматами (среди них доминировал уже знакомый запах мяса). Мальчик оробел в этой непривычной обстановке. Его окружали женщины в белых колпаках и передниках. _В_с_е_ они дружно уставились на него и Капитана.      - И чтобы больше никогда! - прорычал Капитан, встряхнув его, как удав кролика... Одновременно они продолжали двигаться через большое помещение к двери в задней стене. - Чтобы больше никогда, слышишь? Если ты еще раз нарушишь свой долг, я сниму с тебя шкуру, как кожуру с картошки!      И тихо прошептал мальчику.      - Они все запомнят и обо всем расскажут. _П_л_а_ч_ь _ж_е_, черт тебя побери!      Пока Капитан тащил его за руку через кухню, Джеку вдруг необычайно отчетливо представилась его мать, лежащая в гробу в белом платье. На ней были золотые сережки, подаренные им два года назад на Рождество. Потом лицо ее стало изменяться. Подбородок округлился, нос принял классическую форму. Волосы стали светлее и гуще. Теперь это была Лаура де Луизиан, и хотя гроб, в котором она лежала, был по размерам не больше обыкновенного, он казался огромным и тяжелым - гроб времен викингов. Это была Лаура де Луизиан, Королева Территорий, но воображение упрямо рисовало белое платье его матери и золотые серьги, которые дядя Томми помог ему купить в магазине на Беверли-Хиллз. Из глаз Джека покатились горячие слезы - не поддельные, а настоящие. Он оплакивал не только свою мать, а обеих умирающих женщин, разрушаемых невидимой глазу силой, которая прекратит действовать только тогда, когда обе умрут.      Сквозь слезы он увидел огромного человека в развевающихся белых одеждах, идущего через комнату к ним. Он производил впечатление шеф-повара.      - УБИРАЙТЕШЬ! - зашипел он на них, размахивая вилкой, которая в его лапе производила угрожающее впечатление.      Женщины разлетелись в разные стороны, как птицы. Одна из них уронила готовый пирог и вскрикнула. По полу, как кровь, растекался клубничный сироп.      - УБИРАЙТЕШЬ ВОН ИЗ КУХНИ, БЕЖДЕЛЬНИКИ! ЭТО НЕ ПРОШПЕКТ ДЛЯ ПРОГУЛОК! ЕШЛИ ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ, Я ПОЖОВУ ОХРАНУ!      Он кричал на них, сильно шепелявя от волнения. Глаза его были полуприкрыты. Капитан отпустил Джека, лениво развернулся - и через секунду шеф-повар валялся на полу в шести с половиной футах от них. Вилка лежала рядом в луже сиропа. Шеф-повар застонал. Потом стал отползать назад, периодически оглашая кухню скорбными воплями: дескать, он умирает, Капитан убил его; он искалечен, - жестокий и бессердечный Капитан Внутренней охраны сломал ему правую руку, так что до конца дней ему предстоит оставаться калекой; Капитан причинил ему ужасную боль, и лучше бы ему не родиться...      - З_а_т_к_н_и_с_ь_! - резко приказал Капитан, и шеф-повар умолк. Сразу же. Он лежал на полу, как большой ребенок, прижимая правую руку к груди. Кухарки, замерев, смотрели на эту сцену. Джек, моргая, заметил чернокожего мальчика (коричневого, вспомнилось ему), стоящего у края печки с приоткрытым от удивления ртом.      - Слушай, и я дам тебе совет, который ты не найдешь в "Книге Правильного Хозяйствования", - процедил Капитан; он приподнял шеф-повара и приблизил его лицо к своему.      - Никогда не закусывай удила. Никогда... никогда!.. не бросайся на человека с ножом... или вилкой... или топором... Ты темпераментный шеф-повар, но твой темперамент не должен относиться к личности Капитана Внутренней охраны. Ты понял меня?      Шеф-повар испуганно закивал, шепча себе под нос - Джек не расслышал всего - что-то про мать Капитана и собак, бегающих вокруг павильона.      - Возможно, - сказал Капитан, - Я никогда не видел свою мать. Но ты не ответил на мой вопрос.      Он пнул шеф-повара в бок тяжелым башмаком, потом размахнулся и ударил изо всех сил, так что шеф-повар вскрикнул. Женщины испуганно зашушукались.      - Когда же ты поймешь, что капитаны сильнее шеф-поваров?! Потому что если ты не поймешь, мне придется еще раз объяснить тебе эту простую истину.      - Я понял! - заорал несчастный шеф-повар. - Я уже понял! Я понял! Я...      - Отлично. Потому что сегодня мне и без того пришлось объяснить слишком много. - Капитан потряс Джека за плечо. - Верно, мальчик? Ну да что он может сказать? Парень - такой же болван, как и его мамаша.      Капитан обвел взглядом кухню.      - Приветствую вас, леди. Да пребудет с вами благосклонность Королевы!      - И вам того же, добрый господин! - отвесила ему поклон самая старшая из кухарок. Остальные последовали ее примеру.      Капитан потащил Джека через кухню. Мальчик вновь закричал. Из глаз текли горячие соленые слезы.      "У обеих женщин руки лежали на груди, вот так..." - думал Джек.      Они миновали еще одну занавеску.      - Ох! - тихо произнес Капитан. - Мне это не нравится. Слишком уж дурно пахнет...      Влево, вправо, еще раз вправо. Джеку показалось, что они добрались до наружной стены павильона, и он с удивлением подумал, что изнутри дворец гораздо больше, чем может показаться снаружи. Они вышли наружу. Ярко светило полуденное солнце, и Джек зажмурился.      Капитан не колебался. Он вел мальчика мимо конюшни, откуда доносилось ржание и запах конского пота. Джек увидел открытый курятник. Вокруг бродили цыплята. Хромой мужчина палкой загонял их вовнутрь. Привязанная к изгороди лошадь, ненамного больше пони, скучающим взглядом смотрела на него. Они уже почти прошли конюшню, как вдруг до Джека дошло - у лошади две головы!      - Эй! - воскликнул он. - Давайте вернемся в конюшню. Там...      - Нет времени.      - Но у лошади...      - Я сказал, нет времени! - Капитан повысил голос. - И если я еще когда-нибудь поймаю тебя лежащим вместо того, чтобы работать, ты получишь вдвое больше!      - Не надо! - жалобно попросил Джек (хотя на самом деле эта тема показалась ему несколько избитой). - Я больше не буду! Я буду хорошим!      Перед ними возникли высокие ворота в стене. Тяжелые ржавые петли удерживали их. Ворота были немного приоткрыты и сквозь них проглядывала дорога. Джек понял, что они обошли вокруг павильона.      - Благодарение Господу! - облегченно вздохнул Капитан. - Теперь...      - Капитан! - раздался голос позади них. Голос был тихий, но властный. Капитан замер. Казалось, голос ждал той самой минуты, когда они почти достигли своей цели.      - Ты не мог бы представить мне своего... хм... сына?      Капитан повернулся на голос, разворачивая Джека. Перед ними стоял высокий худой мужчина, тот, которого так опасался Капитан - Осмонд. Его темно-серые глаза меланхолически рассматривали спутников. Глаза казались бездонными. В Джеке проснулся страх.      "Он сумасшедший", - интуитивно почувствовал Джек. - "Совершенно безумный".      Осмонд сделал пару шагов им навстречу. В левой руке он держал кнут с блестящей металлической рукоятью.      - ...Твоего сына? - повторил Осмонд, и сделал к ним еще один шаг.      И Джек понял, почему этот человек казался ему знакомым. В день, когда Джека хотели похитить - разве не Осмонд был Белым костюмом?      Наверняка, это был он.      Капитан шагнул навстречу Осмонду. После секундного колебания Джек сделал то же самое.      - Мой сын, Левис, - покорно сказал офицер. Он еще не до конца пришел в себя, и все время смотрел в сторону.      - Благодарю, Капитан. Благодарю и тебя, Левис. Да пребудет с вами благосклонность Королевы.      Когда он тронул Джека рукоятью хлыста, мальчик чуть не вскрикнул.      Осмонд, стоя в двух шагах, разглядывал Джека с ленивым интересом. На нем была кожаная куртка: вокруг запястья обвивались браслеты (поскольку он все время держал хлыст в левой руке, Джек решил, что он левша). Длинные черные волосы перехватывала лента, которая когда-то была белой. Осмонд обладал двумя специфическими запахами. Первый - тот, который мать Джека называла "одеколон-всех-этих-мужчин"; это навело мальчика на воспоминания о старых черно-белых фильмах из жизни бедняков. Судьи и адвокаты в этих фильмах всегда носили парики, и, по мнению Джека, коробки, где эти парики хранились, пахли как Осмонд - сухим и горьковато-пыльным запахом дешевого одеколона. Второй запах был более живой, но менее приятный; он как бы толчками исходил от Осмонда. Это был запах травы в долине, запах редко моющегося мужчины, запах пота.      В животе у мальчика заныло.      - Я не знал, что у тебя есть сын, Капитан Фаррен, - протянул Осмонд. Хотя он обратился к Капитану, его глаза не отрывались от Джека.      "Левис", подумал тот. "Я Левис, не забыть бы..."      - Конечно, нет, - ответил Капитан, со злостью и отвращением покосившись на Джека. - Я удостоил его чести и взял к себе в Королевский павильон, и теперь выгоняю, как собаку. Я поймал его играющим с...      - Да, да, - улыбнулся Осмонд.      "Он не верит ни одному слову", почувствовал Джек, и его охватила паника. "Ни одному слову!"      - Мальчишки бывают плохими. Все мальчишки плохие. Это аксиома.      Он похлопал Джека по плечу рукоятью хлыста. Нервы мальчика были напряжены до предела... он залился краской стыда.      Осмонд хихикнул.      - Конечно, плохие, это аксиома. Все мальчишки плохие. Я был плохим; полагаю, что и ты был плохим, Капитан Фаррен. Что? Не слышу? Был ты плохим?      - Да, Осмонд, - ответил Капитан.      - Очень плохим? - спросил Осмонд. Его слова прозвучали, как грязный намек. Он начал вдруг пританцовывать. В этом не было ничего странного: Осмонд был изящным и гибким. Джек не почувствовал в намеке гомосексуального оценка. Нет, скорее в нем сквозило пренебрежение... и отчасти безумие.      - О_ч_е_н_ь_ плохим? _С_о_в_с_е_м_ плохим?      - Да, Осмонд, - бесстрастно согласился Капитан Фаррен. Его шрам на солнце стал багровым.      Танец оборвался так же внезапно, как и начался. Осмонд равнодушно взглянул на Капитана.      - Н_и_к_т_о _н_е _з_н_а_л_, что у тебя есть сын, Капитан.      - Он незаконнорожденный. И дурак ленив, за что и наказан. - Внезапно Капитан залепил Джеку пощечину. Удар был не очень сильный, но сознание мальчика на миг помутилось, а в ухе зазвенело. Он упал.      - О_ч_е_н_ь_ плохой. _С_о_в_с_е_м_ плохой, - лицо Осмонда приобрело равнодушно-жестокое выражение. - Вставай, плохой мальчишка. Плохие мальчишки, огорчающие своих отцов, должны быть наказаны. Более того, плохих мальчишек стоит допросить. - Он взмахнул хлыстом, и клубы пыли поднялись вокруг.      Джеку захотелось любым способом оказаться дома. Звук хлыста напоминал выстрел из пневматического ружья, которое было у мальчика в восемь лет. Такие ружья были у него и у Ричарда Слоута.      Осмонд схватил Джека за руку, подтащил к себе. Глаза его уставились в голубые глаза мальчика.      - Кто ты? - спросил он.      Вопрос прозвучал, как выстрел. Джек боялся взглянуть на Капитана и тем самым выдать себя. До него доносилось квохтанье кур, лай собаки, скрип несмазанных колес телеги.      "Скажи мне правду; я хочу знать", - кричали глаза Осмонда. - "Ты похож на некоего плохого мальчишку, которого я впервые встретил в Калифорнии. Этим мальчишкой был ты?!."      На мгновение в мальчике все задрожало.      "Да, я - Джек Сойер из Калифорнии. Королева этого мира - моя мать, но я умираю от страха, и я не знаю твоего босса, я знаю Моргана - и я скажу тебе все, что хочешь знать, только не смотри на меня своими прищуренными глазами, пожалуйста, потому что я только дитя, а дети - они рассказывают все-все..."      Потом Джек услышал голос своей матери:      "Ты собираешься дать себя выпотрошить этому парню, Джекки? ЭТОМУ парню? Он воняет дешевым одеколоном и выглядит, как средневековая версия Чарльза Мэнсона... Постарайся притвориться. Ты оставишь его в дураках - нет сомнения! - если хорошо притворишься".      - Так кто же ты? - вновь спросил Осмонд, продвигаясь ближе. На лице его было написано полное доверие, которое помогало ему получать от людей нужные ему ответы.      Дыхание Джека стало прерывистым, и он прошептал:      - Я СОБИРАЮСЬ УХОДИТЬ! ХВАЛА ГОСПОДУ!      Осмонд, подавшись было вперед, отпрянул от неожиданности. Он с отвращением взглянул на мальчика.      - Ты, чертов маленький...      - Я СОБИРАЮСЬ! ПОЖАЛУЙСТА, НЕ БЕЙ МЕНЯ, ОСМОНД, Я СОБИРАЮСЬ УХОДИТЬ! Я НИКОГДА НЕ ХОТЕЛ ПРИХОДИТЬ СЮДА! НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА!..      Капитан Фаррен выступил вперед и толкнул его в спину. Джек, плача, растянулся на земле во весь рост.      - Он дурачок, как я уже говорил, - услышал он слова Капитана. - Прошу прошения, Осмонд. Можешь быть уверен, он уже так бит, что на его шкуре нет живого места. Он...      - Ч_т_о _о_н _з_д_е_с_ь _д_е_л_а_е_т_? - взорвался Осмонд. Голос его стал визгливым и высоким, как у женщины. - Что делал здесь твой незаконнорожденный ублюдок?! Не пытайся показать мне его удостоверение! Я знаю, что у него нет удостоверения! Ты хотел накормить его с Королевского стола, или он намеревался стащить королевское серебро... Я знаю... он п_л_о_х_о_й_... достаточно разок взглянуть на него, чтобы понять, что он очень, чрезвычайно, необычайно _п_л_о_х_о_й_!      Хлыст вновь рассек воздух, и Джек успел подумать: "Я знаю, где это происходит". Потом грубая рука сгребла его за куртку. Боль пронзила все тело. Он закричал.      - Плохой! _А_б_с_о_л_ю_т_н_о_ плохой! _Н_е_п_о_в_т_о_р_и_м_о_ плохой!      Каждое "плохой" сопровождалось взмахом хлыста. Мальчик потерял ощущение времени. Сколько же продолжается эта экзекуция?!.      Внезапно чей-то голос позвал:      - Осмонд! Осмонд! Вот ты где! Ну, слава Богу!      Звук приближающихся шагов.      Раздраженный голос Осмонда:      - Ну? Ну? Что стряслось?      Его рука разжалась, и Джек упал. Кто-то ласково поддержал его. Трудно было поверить, что это суровый Капитан.      Мальчик со скрытой ненавистью взглянул на своего инквизитора.      "Ты сделал это - ты бил меня и издевался надо мною. Слушай же внимательно! При случае я отомщу тебе..."      - Ты в порядке? - прошептал Капитан.      - Да.      - Ч_т_о_? - гневно спросил Осмонд двоих людей, прервавших мучения Джека.      Первый был одним из тех денди, мимо которых Джек и Капитан проходили, направляясь в потайную комнату. Второй был похож на погонщика, которого Джек увидел сразу же после прибытия в Территории. Этот второй был напуган; кровь прихлынула к его лицу. Левая нога погонщика была изуродована.      - Ч_т_о _в_ы _с_к_а_ж_е_т_е_, _б_о_л_в_а_н_ы_?      - Мой фургон опрокинулся, когда мы огибали окраину Обедней Деревни, - сказал погонщик. Он говорил медленно, как человек, убитый горем. - Мой сын погиб, господин. Его задавило бочонком. В мае ему исполнилось всего шестнадцать. Его мать...      - Ч_т_о_? - Осмонд побелел от гнева. - _Б_о_ч_о_н_к_о_м_? _В К_о_р_о_л_е_в_с_т_в_е_? Идиот, сын осла! Ты это хочешь мне с_к_а_з_а_т_ь_?!.      Голос Осмонда с каждым словом нарастал, как у оперного певца при исполнении сложного пассажа. Одновременно он снова начал пританцовывать... Те па, которые он выделывал, не могли не вызвать смех.      Терпеливо, как если бы Осмонд упустил нечто важное (так казалось ему), погонщик снова начал:      - Ему было только шестнадцать в мае. Мать не хотела, чтобы он ехал со мной. Я не думаю, что...      Осмонд щелкнул хлыстом с неожиданной силой. Погонщик отпрянул назад, прижимая руки к лицу. Он сдавленно восклицал:      - Мой Господин! Мой Господин! Мой Господин!      Джек прошептал:      - Пошли отсюда! Скорее!      - Подожди, - ответил Капитан; в его глазах светилась надежда.      Осмонд набросился на денди, который отступил на шаг, что-то бормоча себе под нос.      - Это было в Королевстве?!      - Осмонд, не нужно так переживать...      Осмонд взмахнул хлыстом; стальной наконечник клацнул возле ног денди. Тот еще немного отступил назад.      - Не говори мне, что я должен и чего не должен делать, - произнес Осмонд. - Только отвечай на мои вопросы. Я раздражен, Стивен, я необычайно раздражен. Это было в Королевстве?      - Да, - был ответ. - Я забыл сказать, но...      - На Внешней Дороге?      - Осмонд...      - На Пограничной Дороге, баран?      - Да, - выдавил Стивен.      - Конечно, - лицо Осмонда побелело. - Где же Общая Деревня, если не на Пограничной Дороге? Разве может деревня летать? А? Может деревня перелетать с одной дороги на другую, Стивен? Может? Может?!.      - Нет, Осмонд, конечно, нет.      - Нет. И значит, на Пограничной Дороге валяются бочонки, верно? Бочонки и перевернутый фургон. Верно?      - Да... да. Но...      - Морган едет по Пограничной Дороге! - заорал Осмонд. - Едет, и ты знаешь, как он управляет своими лошадьми! Если его экипаж будет объезжать деревню, если кучер не успеет остановить лошадей... Он может перевернуться! Он может погибнуть!      - Боже мой! - выдохнул побледневший Стивен.      Осмонд медленно произнес:      - Я думаю, если экипаж перевернется, нам следует скорее ожидать его смерти, чем спасения.      - Но... Но...      Осмонд отвернулся от него и почти побежал к Капитану, стоящему рядом со своим "сыном". Позади Осмонда рыдал погонщик.      Глаза Осмонда наскоро ощупали Джека; потом их владелец, как если бы мальчика здесь не было, обратился к Капитану:      - Капитан Фаррен! Ты внимательно слушал последние пять минут?      - Да, Осмонд.      - Очень внимательно? Не упустив ни слова? Способен ли ты следовать в направлении, которое тебе подскажет твой нос?      - Да. Думаю, что да.      - Думаешь, что да? Какой же ты отличный Капитан! Я думаю, мы еще поговорим о том, как такой отличный капитан произвел на свет лягушечье отродье.      Его глаза холодно блеснули.      - Но сейчас для этого нет времени. Сейчас ты должен собрать своих бравых молодцов и скорее вывести их на Внешнюю Дорогу. Ты следишь за ходом моих мыслей?      - Да, Осмонд.      Осмонд быстро глянул на небо.      - Морган ожидается в шесть часов - или позднее. Сейчас - два. Я говорю - два! Ты тоже говоришь "два", Капитан?      - Да, Осмонд.      - А что скажешь ты, маленький кретин? Тринадцать? Двадцать три? Восемьдесят один час?      Джек раскрыл рот. Осмонд кривлялся, и в мальчике поднялась волна ненависти.      "Ты бил меня, но если представится возможность..."      Осмонд опять повернулся к Капитану.      - До пяти часов, я думаю, ты доберешься до места, где валяются бочонки. После пяти быстренько очистишь дорогу. Понял?      - Да, Осмонд.      - Тогда пошел вон отсюда!      Капитан Фаррен отдал честь и повернулся. Джек сделал то же самое. Осмонд отвернулся от них. Он смотрел на погонщика, взмахивая хлыстом.      Погонщик понял, что Осмонд сейчас приблизится к нему, и застонал.      - Пошли, - сказал Капитан мальчику. - Не хочешь же ты смотреть на это?      Нет, - быстро ответил Джек, - нет, о Боже!..      Но еще до того, как они покинули территорию павильона, Джек услышал это - он уже однажды слышал это во сне: удары хлыста следовали один за другим, и каждый сопровождался вскриком погонщика. Осмонд также издавал звуки. Их трудно было описать, для этого нужно было увидеть его лицо - чего Джек совсем не хотел делать.      Но он был уверен, что понимал природу этих звуков.      Похоже, что Осмонд так смеялся.      Они находились в довольно людном месте. Зеваки исподтишка косились на Капитана Фаррена... и уступали ему дорогу. Капитан шел быстро, его темное лицо ничего не выражало. Джек старался не отставать..      - Нам повезло, - внезапно сказал Капитан. - Чертовски повезло. Я думал, что он убьет тебя.      У Джека пересохло во рту.      - Он сумасшедший, знаешь ли... Сумасшедший, как тот, кто мажет торт горчицей.      Джек не понял, что означает это сравнение, но был согласен с тем, что Осмонд - сумасшедший.      - Что...      - Подожди, - прервал его Капитан. Они подошли к небольшой палатке, где состоялся их первый разговор. - Стой здесь и жди меня. Ни с кем не разговаривай.      Капитан вошел в палатку. Гуляки глазели на Джека. Грязные дети обступили его. Молодая женщина с грязным младенцем на руках учила ребенка мочиться на землю. Джек отвернулся от неловкости и покраснел.      Женщина посмеивалась.      - Ну, маленький, выпускай же струйку! Скорее, милый! Скорее...      - Быстро, болван, или ты окончишь день в тюрьме.      Это был Капитан. Он вышел из палатки с другим мужчиной. Этот другой был старым и толстым, но у него было что-то общее с Фарреном - он выглядел как заправский солдат. В руках он держал французский рожок.      Женщина с ребенком скрылась, не глядя больше на Джека. Капитан взял у своего спутника рожок и что-то сказал ему. Толстяк кивнул, поправил рубаху, забрал назад рожок и затрубил. Этот звук напомнил Джеку его первое приземление в Территориях; тогда трубило множество рожков, и их звуки были предвестниками.      Капитан повернулся к мальчику.      - Пошли со мной.      - Куда?      - На Пограничную Дорогу. Мой отец называл ее Западной Дорогой. Она идет на запад через маленькие деревушки, пока не доходит до границы. За Границей она идет в рай... или в ад. Если ты думаешь идти на запад, тебе понадобится божья помощь, мальчик. Но я слышал, что _О_н _С_а_м_ никогда не путешествует за Границей. Пошли.      Вопросы, миллионы вопросов терзали Джека, но Капитан шел с каменным лицом, и мальчик боялся нарушить молчание. Они пошли в направлении того места, где Джек приземлился. Позади истошно кричал погонщик. Его голос был ясно слышен. Скорее, скорее прочь от Осмонда, Безумного и Ужасного!      Они свернули вправо, на широкую дорогу.      "Пограничная Дорога", - подумал Джек и поправил себя: - "Нет... Западная Дорога. Дорога к Талисману".      И он заспешил за Капитаном Фарреном.      Осмонд был прав; обоняние вело их к месту, где случилась авария. Еще за милю до деревни в нос ударил запах свежего эля.      По дороге двигался тяжело нагруженный транспорт. В основном это были фургоны, запряженные лошадьми (не двухголовыми, конечно). Некоторые везли ящики и мешки, другие - сырое мясо, третьи - клетки с цыплятами. Потом им встретился фургон, переполненный смеющимися женщинами. Одна из них задрала юбку и поправляла чулок.      - Боже! - выдавил из себя Капитан. - Они все пьяны. Пьяные на Королевской земле! И кучер, и пассажиры! Мерзавцы!      - Но, вероятно, дорога свободна, если весь этот транспорт смог проехать по ней?      Они вошли в Общую Деревню. Широкая Западная Дорога была покрыта пылью. Фургоны ехали один за другим; по улицам шли люди, и все они чрезмерно громко говорили друг с другом. Джеку бросились в глаза двое, стоявшие возле здания, которое могло бы быть рестораном. Они громко спорили, и через минуту уже катались по земле.      "Это не единственные пьяные в Королевстве", - подумал Джек. - "Мне кажется, этим здесь грешат почти все".      - Большие фургоны, проехавшие мимо нас, были местные, - сказал Капитан Фаррен. - Те, что поменьше, могли бы проехать, но у Моргана не маленький экипаж, мальчик.      - Морган...      - Ни слова о нем.      Запах эля стал острее и крепче. Они вышли за пределы деревни и подходили к месту аварии. Джек подумал, что они прошли уже не меньше трех миль.      "Как далеко это в моем мире?" - эта мысль напомнила ему о волшебном напитке Смотрителя.      Поток фургонов уменьшался - зато увеличивался поток пешеходов. Большинство из них покачивалось, разговаривало, смеялось. Все они хлебнули эля. Одежда людей была залита, будто они лакали эль по-собачьи. Смеющийся мужчина вел за руку хохочущего мальчика. Он ужасно походил на бледного клерка из Альгамбры, и Джек понял, что этот мужчина и клерк - Двойники. И он, и мальчик были пьяны. Когда Джек посмотрел на них, мальчика начало рвать. Его отец взял сына на руки. Ребенок прильнул к его груди и громко пукнул на пожилого мужчину, валяющегося у противоположного края дороги.      Лицо капитана становилось все мрачнее.      - Бог им всем судья, - сказал он.      Через десять минут они прибыли на место происшествия. Бочонки раскатились во все стороны. Некоторые из них разбились и перегородили дорогу. Одна лошадь валялась мертвая возле фургона. Вторая - немного в стороне. Других лошадей не было видно.      Под фургоном лежал сын погонщика с рассеченной надвое головой. Половина его лица была обращена к ярко-синему небу Территорий, в глазах остывало изумление. Другая половина была засыпана обломками большой бочки.      Карманы парня были вывернуты наизнанку.      Вокруг бродило много любопытствующих. Многие были пьяны. Они громко смеялись и шумели. Когда-то мать водила Джека и Ричарда в кино на полумистические фильмы "Ночь мертвецов" и "Прочь от смерти". Пьяные, шумные люди напомнили ему зомби из этих фильмов.      Капитан Фаррен достал из ножен меч. Он был коротким и острым; Джеку он напомнил мечи Средневековья. Меч был чуть длиннее ножа мясника; рукоятка, обтянутая старой кожей, потемнела от времени. Лезвие тоже было темное, только конец его был блестящим и _о_ч_е_н_ь_ острым.      - Прочь! - закричал Фаррен. - Прочь от королевского эля! Убирайтесь прочь!      Гул недовольства встретил эти слова, но толпа отступила от Капитана; все, кроме мужчины с всклокоченными волосами. Весил он не менее трехсот фунтов.      - Ты хочешь иметь с нами дело, служивый? - спросил он и плеснул немного эля в сторону Фаррена.      - Ну что же, - оскалился Капитан. - Иди ко мне, если хочешь скандала. - Я сделаю первое доброе дело за весь день - выпущу тебе кишки.      Ругаясь, пьяный гигант отступил.      - Эй вы, все! - крикнул Фаррен. - Убирайтесь! Сюда идет рота моих людей. И пока они не пришли сюда, вам лучше исчезнуть. Потом это будет сделать гораздо сложнее. Убирайтесь, я сказал!      Толпа уже валила в направлении деревни, и впереди всех - пьяный гигант, споривший с Капитаном.      Фаррен оглядел место происшествия. Он снял куртку и прикрыл ею лицо сына погонщика.      - Интересно, кто из них выпотрошил его карманы, - медленно процедил он. - Если бы я знал, это не осталось бы безнаказанным.      Джек ничего не ответил.      Капитан долго смотрел на мертвого юношу, потом поднял глаза на Джека.     - Теперь тебе нужно уходить, мальчик. Уходить до того, как Осмонду захочется еще немного побеседовать с моим идиотом-сыном.      - Что теперь будет с вами? - спросил Джек.      Капитан слегка улыбнулся.      - Если ты уйдешь, у меня не будет проблем. Я скажу, что отослал тебя к твоей матери, или что привязал тебя к дереву и убил. Осмонд поверит и тому, и другому. Он ненормальный. Все они ненормальные. Они ждут ее смерти. Это произойдет скоро. Если только...      Он не закончил.      - Иди, - бросил Фаррен. - Не задерживайся. Когда ты услышишь, что приближается экипаж Моргана, убегай с дороги и прячься подальше в лесу. П_о_д_а_л_ь_ш_е_. Или он почует тебя, как кошка чует мышь. Он всегда чувствует, когда что-то не в порядке. Не в _п_р_и_в_ы_ч_н_о_м _е_м_у порядке. Он - дьявол.      - Я услышу его приближение? Его экипажа? - Джек смотрел на валяющиеся на дороге бочки. В лесу, наверное, темно, думал он... возможно, Морган поедет другой дорогой. Страхи и одиночество слились воедино.      "Лестер, я не могу сделать этого. Как ты не понимаешь? Я еще ребенок!.."      - Экипаж Моргана запряжен шестью парами лошадей с тринадцатым коренником, - сказал Фаррен. - На полном скаку они грохочут похлеще землетрясения. Ты услышишь это. Услышишь заранее и успеешь спрятаться.      Джек что-то прошептал.      - Что? - переспросил Фаррен.      - Я говорю, что не хочу идти, - чуть громче повторил Джек. Он чуть не плакал. Ему хотелось попросить Капитана Фаррена спрятать его, защитить, спасти...      - По-моему, слишком поздно хотеть или не хотеть, - произнес Капитан. - Я не знаю твоего задания, мальчик, и не хочу знать. Я даже не знаю, как тебя зовут.      Джек смотрел на него. Плечи его вздрагивали, губы дрожали.      - Возьми себя в руки! - с неожиданным раздражением Фаррен прикрикнул на него. - Кого ты собираешься спасать? Куда идешь? Ты слишком юн, чтобы быть мужчиной, но ты должен, хотя бы пытаться! Ты выглядишь сейчас хуже побитой собачонки!      Слезы у Джека мгновенно высохли. Глядя на погибшего сына возчика, он подумал: "В конце концов, ведь я еще жив. Он прав. Стыдно отступить. Я должен идти".      - Уже лучше, - улыбнулся Фаррен. - Не совсем, но немного лучше.      - Спасибо, - саркастически заметил Джек.      - Ты не должен плакать, мальчик. За тобой охотится Осмонд. Скоро к нему присоединится и Морган. Очевидно... Очевидно, это как-то связано с местом, откуда ты прибыл. Но возьми вот это. Если Паркус послал тебя ко мне, значит, он хотел, чтобы я дал тебе это. Бери и иди.      В руке он держал значок. Джек помедлил и взял его. Значок напоминал полудолларовую монетку, но был гораздо тяжелее - тяжелый, как золото, хотя цвет его напоминал черненое серебро. На значке был выбит профиль Лауры де Луизиан - он ужасно напоминал профиль его матери. Если отвлечься от таких несоответствий, как форма носа и подбородка - это _б_ы_л_а_ его мать. Джек знал это. С другой стороны значка было изображено животное с головой и крыльями орла и телом льва. Казалось, оно смотрит на Джека. Это щекотало нервы, и он засунул значок в карман, где уже лежала бутылка напитка Смотрителя.      - Зачем это? - спросил он Фаррена.      - Узнаешь, когда придет время, - ответил Капитан. - Или не узнаешь никогда. В любом случае, я выполнил свой долг перед тобой. Скажи об этом Паркусу, когда увидишь его.      Джек почувствовал, что его вновь охватывает ощущение нереальности происходящего.      - Иди, сынок, - голос Фаррена дрожал. - Делай свое дело... или хотя бы попытайся.      Левой, правой, левой, правой... Мальчик медленно двинулся по дороге. Переступил через лужицу эля. Обошел фургон. Мухи собирались над окровавленными трупами.      Дойдя до конца залитого элем участка дороги, он оглянулся... но Капитан Фаррен уже шел в противоположную сторону - либо собираясь встретить своих людей, либо не желая видеть Джека.      Он сунул руку в карман, нащупал данный ему Фарреном значок; теперь он чувствовал себя несколько лучше. Держа его, как ребенок держит данную ему на покупку конфеты монетку, Джек двинулся дальше.      Прошло около часа или двух, и Джек услышал то, что Капитан охарактеризовал как "землетрясение". А может быть, прошло уже и четыре часа. После захода солнца стало трудно ориентироваться во времени.      Джек шел и думал о Моргане. Ему _н_е _н_р_а_в_и_л_о_с_ь_, что придется войти в темный лес, нервы его были на пределе, но еще меньше ему нравилось то, что дядя Морган может поймать его на дороге.      Поэтому он вслушивался во все звуки и старался держаться в стороне от дороги. Вдруг он оступился и вскрикнул.      Он был совершенно одинок.      Ему хотелось покинуть Территории.      Волшебный напиток Смотрителя был хуже самого отвратительного лекарства, но он охотно выпил бы его, если бы кто-нибудь - например, Смотритель - оказался бы перед ним, когда он откроет глаза. Чувство надвигающейся опасности внезапно охватило мальчика - чувство, что опасность таится в лесу, и что _с_а_м_ лес это знает. Деревья тесно окружили дорогу. Среди них были незнакомые Джеку, они напоминали гибрид ели и папоротника.      "Наш мальчик?" - шептались их листья над головой Джека. - "Ты - НАШ мальчик?"      Все ты придумываешь, Джекки. Расслабься.      Деревья изменились. Казалось, они смотрят на него. Он начал думать, что лес нарочно нагоняет на него страх.      В бутылке Смотрителя осталась половина ее содержимого. Этого вполне хватит, чтобы вернуться в Соединенные Штаты. Но не хватит, если при малейшем желании он будет отпивать по глоточку. Мысленно он прокручивал все, что произошло с ним в Территориях. Сто пятьдесят футов _з_д_е_с_ь равно милям _т_а_м_. Джек понял, что можно пройти более десяти миль здесь - и быть возле Нью-Хэмпшира там. Это походило на сапоги-скороходы.      Деревья... их цепкие, тяжелые ветви...      "Когда начнет темнеть, - когда небо из голубого станет пурпурным - я вернусь. В темноте я не пойду в этот лес. И если, глотнув напиток, я окажусь в Индиане или в другом месте, во Лестер сможет прислать мне еще одну бутылочку".      Думая об этом и радуясь, какой отличный план пришел ему в голову, Джек внезапно понял, что до его слуха доносится топот множества копыт.      Запрокинув голову, он застыл посреди дороги. Глаза его расширились, и со страшной скоростью перед глазами промелькнули две картины: большой автомобиль (не "мерседес"), двое женщин в нем - и фургон "ДИКОЕ ДИТЯ", сбивающий дядю Томми. Он увидел руки на руле фургона... но это были не руки.      Это были скорее когти.      "На полном скаку они производят шум, сравнимый с землетрясением".      Теперь, слыша этот звук - он был еще далеко, но звучал отчетливо - Джек удивился, как мог бы он спутать скрип какого-нибудь фургона с приближением экипажа Моргана. Ошибиться было невозможно. Такой звук мог произвести лишь катафалк, управляемый дьяволом.      Он замер, почти загипнотизированный, как кролик перед удавом. Звук нарастал. Теперь Джек услышал и голос кучера:      - Ннн-ооо! Ннн-ооо! ННН-ООО!      Он стоял на дороге.      "Не могу пошевелиться, о Боже! Я не могу пошевелиться! Мамочка-а-а-а!"      Он мысленно уже видел животных, больше похожих на разъяренных тигров, чем на лошадей; видел стоящего на козлах кучера, его развевающиеся волосы, его дикие, сумасшедшие глаза.      Они приближались.      Джек увидел себя убегающим.      Это помогло ему очнуться и прийти в себя. Он бросился бежать в сторону от дороги, спотыкаясь, падая и поднимаясь. Его спину пронзила боль, и Джек скривился, не останавливаясь.      Он вбежал в лес, сперва спрятавшись за черными деревьями, похожими на банановые, которые он видел прошлым летом на Гавайях; потом Джек переместился под большую сосну.      Звук становился все громче. Пальцы Джека вцепились в ствол. Губы дрожали. И вот, когда Джеку показалось, что Морган никогда не появится - мимо него галопом проскакала дюжина солдат. Один держал в руке знамя, но Джек не успел прочитать вышитый на нем девиз... да и не очень стремился к этому. И вот показался экипаж.      Он промелькнул за какие-то секунды, но Джеку они показались вечностью. Гигантских размеров карета, не менее десяти футов высотой. Голову каждой лошади в упряжке украшал черный плюмаж, развеваемый ветром.      Позже Джек подумал, что для каждой поездки Моргану нужна новая упряжка, потому что загнанные лошади вряд ли могли пройти в таком же темпе это расстояние. Их глаза были безумными, ярко сверкали белки.      В одном из окошек кареты вдруг показалось белое лицо. Это не было лицо Моргана Слоута... но это было его лицо.      И владелец лица знал, что Джек - или какая-то другая опасность - где-то здесь. Джек увидел это по тому, как расширились зрачки пассажира и как внезапно сжались его губы.      Капитан Фаррен говорил: "Он почует тебя, как кошка чует мышь", - и сейчас Джек лихорадочно соображал: "Меня почуяли. Он знает, что я здесь. Ну и что теперь? Он пошлет за мной в лес солдат?"      Еще одна дюжина солдат замыкала процессию. Джек ждал, его ладони вспотели; он был уверен, что Морган отдаст приказ поймать его. Но никакого приказа не последовало; шум процессии постепенно удалялся и, наконец, стих.      "Его глаза! Они такие же; темные впадины на белом лице... И..."      "...Наш мальчик? ДА-А-А-А..."      Что-то обвилось вокруг его ноги. Джек попытался вырваться, думая, что это змея. Но глянув вниз, он понял, что это корни деревьев... и они подбираются к его коленям.      "Это невозможно. Корни не могут двигаться..."      Он резко выдернул ногу из образовавшегося кольца. Нога болела; ему было страшно. Он понял теперь, почему, почуяв его, Морган проехал мимо: Морган знал, что прогулка в этом лесу подобна купанию в ручье, кишащем пираньями. Почему Капитан Фаррен не предупредил его об этом? Но ведь он мог и не знать; он мог никогда не бывать так далеко на западе.      Ветви елово-папоротниковых гибридов зашевелились, пытаясь схватить мальчика. Джеку показалось, что он сходит с ума. Одна особенно гибкая ветвь внезапно взметнулась перед ним, как кобра из кувшина факира.      "НАШ мальчик! Да-а-а!"      Джек отпрянул от нее и налетел на дерево... Его ствол двигался. Ветки тянулись к мальчику.      "НАШШШ!"      Он вырывался, удерживая в сознании мысль о бутылке Смотрителя. Он боялся этих деревьев. Они, казалось, отделялись от земли. Такое не мог придумать сам Толкиен!      Джек схватил бутылку за горлышко и открыл ее. У него перехватило дыхание. Бутылка выпала из рук. Жар пронизал все тело. Он подавлял в себе желание крикнуть.      Последним конвульсивным движением он оттолкнул корень дерева. Бутылка откатилась от ног, и в тот же момент ветка обвилась вокруг мальчика.      Джек оторвал ее. Корни цеплялись за ноги. Его придавливало к земле.      Он нащупал пальцами горлышко бутылки. Корни пытались отодвинуть ее от Джека. Джек успел выхватить бутылку и сделал быстрый глоток. Запах гнилых фруктов, казалось, заполнил все вокруг.      "Лестер, милый, пусть это сработает!"      Джек глотал напиток, струйки вина стекали по подбородку... Ничего не изменилось, _н_е _с_р_а_б_о_т_а_л_о_! Его глаза были все еще закрыты, но он чувствовал, как корни охватывают его руки и ноги, чувствовал...      ...воду, затекавшую в джинсы и рубашку, чувствовал...      "Вода?!"      ...сырость и слякоть, слышал...      "Джинсы? Рубашка??"      ...громкое кваканье лягушек и...      Джек открыл глаза и увидел оранжевый свет заходящего солнца, отражавшегося в широкой реке. Редкий лес рос на восточном берегу; на западной стороне, где оказался он, к воде подступало далеко простирающееся поле. Земля была сырая; выпала вечерняя роса. Джек лежал у кромки воды и чувствовал, что кошмары отступили.      Он вскочил на ноги, грязный и мокрый, быстро обмыл в реке лицо и руки и стал отходить от воды; потом оглянулся и увидел бутылку Смотрителя, лежащую в грязи. Неподалеку от нее валялась пробка. Во время его сражения с деревьями в Территориях часть жидкости разлилась. Теперь бутылка была заполнена меньше, чем на треть.      Джек на мгновение застыл, глядя на реку. Это был его мир; это были старые добрые Соединенные Штаты Америки. Он не видел самолетов, прорезающих небо, но знал, что они есть. Он знал, где он; знал так же хорошо, как и свое имя. Вопрос в том, был ли он вообще в другом мире?      Он посмотрел на неизвестную реку, незнакомый пейзаж, прислушался к отдаленному мычанию коров. Он подумал: "Ты где-то в совсем другом месте, Джекки, не в Аркадия-Бич".      Да, это не Аркадия-Бич, но ведь он не изучил окрестности Аркадия-Бич настолько, чтобы с уверенностью сказать, где он. Он словно вернулся из кошмарного сна.      Возможно ли все то, что произошло с ним? Он не думал об этом. Сейчас мальчик анализировал то, что чувствовал. Его мать умирала, это он знал наверняка - ему был дан знак, и его подсознание нарисовало ему правильную картину, даже несмотря на некоторое сопротивление сознания. Очевидно, в нем создались все условия для самогипноза, и этому способствовало ненормальное вино Смотрителя Территорий. Конечно. Все это удачно совпало.      Дяде Моргану это понравилось бы.      Джек тяжело вздохнул. Он поднял левую руку и пальцами ощупал шею. Несколько секунд он стоял, замерев в недоумении. В районе адамова яблока горло горело и болело. Было невозможно прикоснуться к нему. Это сделала ветка, которая обвилась вокруг шеи.      - Значит, правда, - выдохнул Джек, глядя на оранжевую воду, слыша кваканье лягушек и мычание коров. - Все правда.      Мальчик двинулся через поле на запад, оставляя реку позади. Пройдя пол-мили, он вспомнил про огромный бутерброд Смотрителя.      Потом подумал о данном ему медиаторе.      В его мозгу мелькнула идея.      Джек скинул рюкзак и открыл одно из отделений. Там лежал бутерброд. Не часть его, не половина, а целый бутерброд, аккуратно завернутый в газету. Слезы благодарности подступили к глазам. Жаль, что нельзя немедленно поблагодарить Смотрителя!      "Десять минут назад ты называл его сумасшедшим старым болваном..."      Джек покраснел от стыда - это не помешало ему, однако, разломить бутерброд пополам и съесть его. Подкрепившись, мальчик почувствовал себя гораздо лучше.      Вскоре в темноте замелькали огоньки. Ферма. Невдалеке лаяла собака. Джеку стало холодно.      "Нужно найти место, где можно спрятаться и согреться".      Он свернул направо и вскоре собака умолкла. Ориентируясь на огоньки, Джек дошел до проселочной дороги. Он посмотрел налево, потом направо, не зная куда пойти.      "Привет, друзья, это Джек Сойер, продрогший и усталый, с рюкзаком, который упаковывал сумасшедший. Счастливого пути, Джек!"      Преодолевая усталость, Джек свернул налево. Через сорок минут он очутился возле старого сарая, обессилевший и вновь проголодавшийся.      Дверь сарая была заперта, но между нижним ее краем и землей оставалась довольно большая щель. Расширить ее оказалось делом нескольких минут. Джек просунул под дверь рюкзак и пролез сам. Замок на двери обеспечивал ему некоторую безопасность.      Он осмотрелся и увидел, что сюда долгое время никто не заглядывал. Джек принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Он нащупал значок Капитана Фаррена, достал его и увидел, что вместо монеты с профилем Королевы на одной стороне и крылатым львом на другой, держит в руке серебряный доллар 1921 года с изображением Статуи Свободы. Посмотрев на монетку, Джек засунул ее обратно в карман.      Он переоделся, решив, что завтра уложит грязную одежду в рюкзак, а до утра она успеет высохнуть.      Разыскивая носки, он наткнулся на какой-то колючий предмет, достал его и увидел свою зубную щетку. Им овладело чувство дома и безопасности. Зубная щетка означала теплую ванну, махровое полотенце и мягкие шлепанцы на ногах. Это не имело ничего общего с мокрой одеждой, холодом, тяжелым мешком и пустынным городом, про который ничего не было известно, вплоть до его названия.      На мальчика внезапно навалилось одиночество, и Джек заплакал. Это не было истерикой. Он оплакивал то, что он один, и так будет продолжаться еще долго; он оплакивал свою вынужденную отстраненность от реального мира.      Еще не высохли слезы, а Джек уже спал. Под головой лежал рюкзак, в котором оставались только смена белья и носки. Звезда освещала грязные щеки мальчика, и он крепко сжимал в руке зубную щетку.

http://www.mybankir.com/

*** До завтра! Ведущий - Романов Александр, mailto:forex_raa@mail.ru Форум рассылки http://www.forum.mybankir.com Ссылки на архив и формы подписки http://www.romanov.mybankir.com P.S.: Очень хотелось бы получить от Вас обратную связь - что бы хотелось почитать, предложения.