В ноябре 1741 года было перехвачено письмо из Силезии, в котором сообщалось
о заговоре цесаревны Елизаветы, намеревавшейся свергнуть малолетнего императора
Иоанна. Правительница Анна Леопольдовна не послушалась советов и вместо того,
чтобы арестовать свою родственницу, решила приструнить ее по-семейному. Перед
Елизаветой открылась перспектива заточения в крепости или каком-нибудь дальнем
монастыре, и до сих пор колебавшаяся цесаревна не на шутку испугалась и стала
действовать.
Глухой ночью, надев кавалерийскую кирасу, прекрасная как Афина, дщерь Петрова
села в сани и поехала в казармы Преображенского полка. Там ее уже ждали. Гренадеры,
ее давние знакомцы, с которыми она запросто водила компанию, питали к дочери
великого царя и лифляндской прачки особую симпатию.
"Други мои! Как вы служили отцу моему, то при нынешнем случае и мне послужите
верностью вашей!" - обратилась цесаревна к гвардейцам.
"Рады положить души наши за Ваше величество и Отечество наше!" - отвечали они
и вместе с прелестной воительницей отправились на Адмиралтейскую площадь, "штурмовать
Зимний". В толпе не было ни одного офицера, Елизавета в первый и последний раз
в жизни взяла на себя роль военачальника. Неподалеку от дворца заговорщики оставили
сани и пошли к Зимнему пешком.
Цесаревне было трудно поспевать за солдатами - она путалась в юбках и вязла
в снегу. И тогда, тоже в первый и последний раз в истории переворотов, гренадеры
усадили своего полководца на плечи. Так, верхом на своих солдатах, Елизавета
и въехала во дворец, чтобы стать императрицей.