Лучшее из армейских историй на Биглер Ру Выпуск 1446
Вышли в свет книги Александра Скутина (Стройбат) «Самые страшные войска» и Олега Рыкова (NavalBro) «Чарли Чарли Браво». Эти и другие книги, а также значки с символикой
сайта Вы можете приобрести в нашем «магазине».
Лучшие истории Биглер.Ру по результатам голосования
Флот
ИЗ ЖИЗНИ КОРАБЕЛЬНОГО СТОМАТОЛОГА.
Василий Баханович родился не в рубашке, а в белом халате. Закончив стоматфак, он прошёл тьму специализаций и имел ещё “корочки“ анестезиолога-реаниматолога, хирурга, терапевта. К своей базовой специальности относился с нескрываемым омерзением.
- Знал бы ты, какая вонь от вскрытого флюса!
Двухлетняя служба после института в исправительно-трудовых учреждениях наложила заметный отпечаток на его имидж и манеры.
- Открой пасть! Поверни ...хлебало! - в его устах звучало буднично и незлобиво.
Первые всплески его нестандартного юмора мы оценили ещё во время стажировки на “Киеве“. Местный начмед, в течение нескольких дней безуспешно пытался заставить Василия зашить межягодичный шов на форменных брюках. И вот однажды, не увидев фрагмента сверкающих цветастых трусов, он не мог не выказать удовлетворения от своей скромной победы.
- Одолел-таки я вас, Василий Анатольевич!
Вася не стал расстраивать начмеда, а коллегам не преминул заметить:
- Да, хрен он угадал! Я чёрную майку одел, - и заржал своим неповторимым басом.
Приближался Новый 1977 год и от нашего стажирующегося личного состава, более свободного, чем “киевский“, можно было ожидать новогодних сюрпризов и не только приятных. 31 декабря после “адмиральского часа“ старпом мобилизовал “сидящую“ смену на масштабные превентивные действия. Обнаруженные лосьоны и одеколоны были описаны, изъяты из рундуков и опечатаны. Крупная рыбёшка в сети, увы, не попала.
И вот - “разбор полётов“. Старший помощник выглядел уставшим. Держась за край стола одной рукой, а другой - за горло какого-то графина, он сохранял довольно приличное равновесие и жёг своим старпомовским глаголом равнодушные сердца:
- В то время, когда отдельные слюнтяи жевали сопли и чесали свои потаённые места, лейтенант Ильченко обнаружил, изъял и представил мне двухлитровый графин спирта, чем предотвратил...
- Идиот, - зашелестело по кают-компании.
Нет, что обнаружил и изъял, - молодец, конечно. А вот, что представил... Теперь всех присутствующих не могла оставить равнодушной и живо интересовала дальнейшая судьба этой неожиданной находки.
- Начмед, ко мне!
Василий, оставшийся за начальника, в отличие от старпома даже с помощью подручных средств с трудом удерживал устойчивое равновесие. Прилагая некоторые усилия, вышел, повернулся лицом к собранию и спиной к старпому, уже начавшему тщательно выговаривать слова:
- Я не зря пригласил начмеда. Мы ещё не стоим на “шильном“ довольствии и медицинская служба испытывает затруднения. Баханович, оприходуйте!
О, великий и могучий русский язык! Василий обвёл мутным взглядом публику - его зрачки в такие моменты смотрели почему-то в разные стороны - и сказал всего одно слово, после чего никто из присутствующих не усомнился в светлом будущем найденного графина:
- Оприходуем!
При заселении экипажа на свой корабль стоматкабинет ещё не был сдан, и Василий по договорённости водил страждущих в заводскую поликлинику. Но начхим не мог доверить свой гнилой зуб неизвестно кому.
- Вася, только ты!
Предложение удалить зуб прямо в каюте вилкой восторга у больного не вызвало. Сошлись на том, что стоматолог договорится и произведёт экзекуцию на заводском оборудовании самолично.
И вот он час избавления от страданий. Укол...
- Чувствуешь? - палец упёрся в десну. - Да хрен ты чувствуешь! - не обращая внимания на мычание химика, продолжал зубодёр. - Если ждать двадцать минут, как положено, на вокзале пивбар на перерыв закроется. Открой пасть!..
Придерживая рукой белый подбородок, по которому бежала тонкая струйка крови, Серёга, как кролик за удавом, бежал за Василием через мост к вожделенному водопою.
- Берём по три? - ответ страдальца на риторический вопрос не был уж так необходим. - Девушка, семь кружек!
- Вася, а мне можно пиво? - только на середине первой кружки спохватился химик.
- Ты чо, о...фигел? Тромб размоется, - досада за слегка подпорченный кайф неприкрыто сквозила в ответе. - Но я бы выпил.
- Так можно, всё-таки, или нельзя?
- Нельзя, конечно, но я бы вы выпил, - допивая вторую кружку, уже по-доброму, произнёс Василий.
(Серёга, не расстраивайся: я тоже, как и ты тогда, выпил бы.)
Почти месяц физиономия начхима напоминала хомяка с одной ампутированной щекой.
- Открой пасть! - ну, я же тебя предупреждал...
С обретением своего кабинета, дело по удалению лишних зубов было поставлено на поток. Вася никому не отказывал. На испытаниях один заводчанин с опухшей щекой дня три подряд приходил к стоматологу с бутылкой для, так сказать, более качественного решения вопроса. После оприходования ёмкости больному становилось лучше, и следующая встреча назначалась на завтра после обеда. Успех такой терапии ослабевал с каждым днём, и вконец измочаленный рабочий в святой “адмиральский час“ пытался настырным стуком
спугнуть Василия со штатной лёжки. Не выдержал сосед Петя Терентьев.
- Да выйди же ты, наконец. Ты же обещал заняться им после обеда!
- После обеда, после обеда... После ужина - это тоже после обеда, - прошипел Вася, ставшую крылатой в нашем кругу, фразу...
Несмотря на неиссякаемость четырёх полношильных рек: авиационной, шхиперской, промышленной и медицинской - хотелось иметь более широкий спектр антидепрессантов. А почему бы ни слетать в Феодосию за пивком? Проходящие очередной этап государственных испытаний вертолёты Ка-27 сновали туда-сюда конвейером. Согласился лететь, конечно, только Баханович, предварительно раздав долги и выпив на “посошок“. Стрекоза уже вовсю вертела лопастями, когда из грузового салона повалил дым. Из-за замыкания в системе
электроснабжения, взлёт, естественно, был прекращён, экипаж покинул машину. Спасатели с огнетушителями наперевес, запрыгнув в кабину, с изумлением увидели прижимавшего к груди канистру чхавшего Васю. Под матерные комментарии он был вышвырнут на палубу с применением грубой физической силы. При обсуждении этого неприятного инцидента за полночным столом все претензии по отношению к себе неудавшийся воздушный гонец категорически отрицал. Логика его была совершенно стоматоло
гической:
- Ну и что, что дым? А может так и надо - вертолёт, всё-таки!
Одна из историй, связанная с именем Васи Бахановича, мне особенно дорога. Есть в жизни моменты, за которые не стыдно перед самим собой.
Матросу Гусеву потребовалась срочная операция - аппендицит. Хирург был в отпуске, оперировал начмед Олег Головченко. Вася, только что прошедший очередную специализацию, впервые самостоятельно производил общий наркоз. Случай оказался сложным: имел место выпот в брюшную полость. Даже совершенно далёкому от медицины человеку понятно: больного необходимо было немедленно доставить в серьёзный стационар. Несмотря на то, что крейсер находился на внешнем рейде всего в нескольких милях от входа в Севастопольскую
бухту, связи с берегом не было никакой. Не утихавший шторм, десятибалльная облачность не давали никакого шанса ни на спуск катера, ни на приём вертолёта. На пятые сутки закончились медикаменты, необходимые в той ситуации, и начмед доложил Командиру: спасение матроса без эвакуации - проблематично.
В шинелях и спасательных жилетах (конец ноября) команда командирского катера, я, как командир катера, и врач Баханович были построены в старпомовском коридоре на инструктаж. Старпом абсолютно серьёзно сказал, что пойдут только добровольцы, и популярно объяснил, что катер в такую погоду, а тем более с людьми, спускать нельзя, а не спускать в данном случае - преступно.
Погрузились на СПУ-2*, Гусева занесли зафиксированным в носилках. Опасность спуска в полночь на трёхметровой волне при ослепляющих прожекторах состояла в неодновременной отдаче носового и кормового гаков, удерживающих катер на тросах. Рассинхронизация привела бы к опрокидыванию. А как их отдать одновременно, если, например, носовой трос надраен, а другой болтается в поднятой волной корме. А через мгновение ситуация совершенно противоположная.
Крики, мат, удары катера о борт, скрежет, качели - вверх-вниз, визг оголяющегося винта. Затем дошло - отошли. Через годы, уже повзрослевшими мозгами понимаю, что Фортуна в тот день была за нас. Как удержались “крючковые“? Как “елда“ над гаком, пройдя в сантиметрах над головой матроса и сбив с моей головы фуражку, не проверила на прочность военно-морские черепа? Как Василий не дал гулять по салону носилкам с больным? Отвечая сегодня на эти вопросы самому себе, осознаёшь, что могло быть
и по-другому. Против форс-мажора интеллект бессилен, остаётся уповать на “пруху“.
Придя в себя, поняли, что не всё ещё закончилось. Батарея в рации “села“ почти сразу, шли по магнитному компасу. Вышли на Инкерманские створы, наблюдая их на взлётах. На подходе к боновым воротам с ужасом увидели выходящий теплоход - “Узбекистан“, как оказалось. Наверное, чуть энергичнее, чем было необходимо, отвернули. Катер поставило лагом к волне, и как он не опрокинулся при тех кренах и амплитуде, одному Богу известно. Вася лежал в салоне на ручках носилок, а я и крючковой матрос
удерживали рулевого на руле, показывая чудеса эквилибристики.
Подошли к госпитальному пирсу почти на спокойной воде. “Расслабуха“ от осознания выполненного долга чуть не сыграла злую шутку. Матросы удерживали катер на крючках, а мы с доктором выносили носилки с прооперированным Гусевым. Откуда ни возьмись, недалеко “прошуршал“ какой-то шальной барказ, и наш катер на этой волне ударился о причальные кранцы и “отыграл“. Вася стоял на качающемся катере, я - на причале. На носилках, которые мы последними усилиями воли удерживали на вытянутых
руках, висел над водой принайтованный к носилкам матрос Гусев, по глазам которого было видно, что он понимает, чем через мгновение всё может закончиться...
Уважаемый критик - морской волк - не ухмыляйся и не ищи в наших действиях несоответствия постулатам хорошей морской практики: сами - с усами! Победителей не судят. Матрос “вычухался“, пошёл с нами на переход. Когда из каюты начмеда, выходившей иллюминаторами на полётную палубу, мы видели играющего в футбол Гусева - непременно провозглашали тост за его здоровье...
А Василий Баханович после “Минска“ служил в госпиталях, санчастях, ходил по океанам и морям на “Оби“; учился, резал, рвал, анестезировал, реанимировал и в звании подполковника уволился в запас.
Василий, будь!
Вышли в свет книги Александра Скутина (Стройбат) «Самые страшные войска» и Олега Рыкова (NavalBro) «Чарли Чарли Браво». Эти и другие книги, а также значки с символикой
сайта Вы можете приобрести в нашем «магазине».
Уважаемые подписчики, напоминаем вам, что истории присылают и рейтингуют посетители сайта. Поэтому если вам было не смешно, то в этом есть и ваша вина.
