| ← Февраль 2017 → | ||||||
|
12
|
||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
19
|
||||||
|
24
|
||||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://https://fergana.site
Открыта:
21-03-2000
Статистика
0 за неделю
Киргизы на Таймыре: Дружная община, родной язык и барашек с материка
|
Киргизы на Таймыре: Дружная община, родной язык и барашек с материка 2017-02-14 16:12 ferghana@ferghana.ru (Записала Екатерина Иващенко) На фото - Динара Батырбек кызы с супругом Иманканом. Фото из личного архива В 1977 году Аширмамат Сатиев по комсомольской путевке прилетел из киргизского поселка Жийде работать в самый северный порт СССР - Дудинка, что расположен на полуострове Таймыр на берегу Енисея. Он был, пожалуй, первым киргизом, поселившимся в Дудинке. Благодаря ему в небольшом, но важном северном городке сегодня живёт сплочённая киргизская община, которая отмечает национальные праздники, хранит свой язык и помогает попавшим в беду кыргызстанцам. Динара Батырбек кызы родилась в совхозе Ленинское Сузакского района. Родом она из многодетной семьи: у неё было две сестры и четыре брата. Отец, Батырбек Пирматов, прошёл Великую Отечественную войну, остался жив и вернулся на родину. Вместе с супругой Октом работал в Винсовхозе, где производили вино, шампанское и соки. Умер в 54 года, и 42-летняя мать Динары осталась одна с семью детьми. Работая день и ночь, она вырастила достойных людей. Динара после окончания школы устроилась в сельсовет, где отработала четыре года, а потом её жизнь круто изменилась. «У моей мамы есть брат - Аширмамат Сатиев, он жил в нашем колхозе, отслужил в армии, вернулся, женился. Он всегда о нас заботился, особенно когда умер наш отец, - рассказывает Динара «Фергане». - В 1977 году он получил комсомольскую путевку (документ, по которому районный комитет ВЛКСМ направлял комсомольца на временную или постоянную работу на ударных стройках. - Прим. «Ферганы») в порт Дудинка на Енисее, что в часе езды от Норильска. Через полгода вызвал к себе супругу Раису с полугодовалым ребенком. Спустя год по такой же путевке туда прилетел ещё один киргиз. Они подружились, и мой дядя решил взять этого человека себе в зятья, женив на мне. Он решил, что другу надо создавать семью, а мне нужна хорошая партия.
Все четыре года, пока работала в сельсовете, я часто созванивалась с дядей и плакалась ему, что хочу уехать учиться в большой город. И однажды дядя отправил мне вызов в Дудинку. Тогда я ещё не знала, что это за город, и, конечно, не подозревала, какую большую роль сыграет дядя в моей жизни. Когда летела в Норильск, представляла себе, как сойду с трапа в огромном городе и поступлю в лучший университет. Прилетела в марте 1984 года. В Киргизии было уже тепло, а на Таймыре стояли морозы. «Ну ладно, зато буду учиться», - подумала я. Где, спрашиваю у дяди, тут самый лучший институт, мне надо идти на подготовительные курсы. «Какие институты, - отмахнулся дядя. - Тут только зооветеринарный техникум». Я ответила, что раз тут даже учиться негде, то уеду. Твёрдо решила. А пока гостила у дяди, он познакомил меня со своим другом. Сказал, что парень очень хороший и без вредных привычек. Пока мы присматривались друг к другу, прошёл год, я привыкла к Северу, устроилась на работу в дудинский порт. Друг дяди мне понравился, да и время тогда было такое, что мы всегда прислушивались к старшим. Свадьбу сыграли у дяди. Я 1965 года рождения, в Дудинку приехала в 19 лет, в 20 вышла замуж. Супруг был старше меня на десять лет.
Судьба Иманкана Однако даже замужество не отбило мою мечту учиться и супруг пообещал, что у меня будет образование. Благодаря ему я окончила Томский государственный институт систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР). Пока летала на сессии, он вел хозяйство и смотрел за детьми. Так, благодаря дяде я нашла свою счастье, а благодаря мужу стала той, кто я есть. Мой супруг, Иманкан Баялиев, тоже из многодетной семьи, их в семье было восемь детей. Когда мальчику исполнилось восемь лет, его мама умерла, а спустя ещё шесть лет скончался папа. Иманкана, самого младшего, воспитывали братья и сёстры. Школу он окончил в селе Шамшы Кочкорского района, потом отучился в училище на плотника и устроился работать на завод в Токмаке. Вскоре его забрали в армию, после службы вернулся в город Рыбачье (ныне Балыкчы), где жили его братья и сестры, устроился на мукомольный завод. Спустя некоторое время ему стало тесно в Киргизии, и он поехал во Фрунзе узнавать про комсомольские путевки.
Это были 1978-1979 годы. Строился БАМ – Байкало-Амурская магистраль, - и Иманкан очень хотел попасть туда. У мужа даже есть фото, сделанное на съезде комсомольцев, после которого его вместе с другими ребятами отправили в Красноярский край, в Норильск: его распределили в Дудинку. Дядя рассказывал про первый приезд Иманакана - в одном костюме, легких туфлях, никого из знакомых нет, трудовая книжка ещё не дошла, то есть он не мог устроиться на работу. Ему было очень тяжело, и дядя взял его под свою опеку. А потом жизнь начала налаживаться: Иманкан устроился на работу, познакомился со мной, мы получили квартиру и начали создавать свою семью. Как появилось киргизское сообщество Нам, южным людям, конечно, было очень тяжело в суровом климате, и мы хотели уехать, но потом привыкли. Тем более что в Кыргызстане мы бываем каждый год, нам (муж работает в «Норильском никеле», а я - в Заполярном транспортном филиале) оплачивают отпуска.
Сейчас здесь проживает около 150 семей киргизов. С 1984 по 1989 годы мы делали приглашения нашим родственникам - сейчас в Дудинке живет и работает мой старший брат Момунбек Пирматов со своей семьей. Я его вызвала сюда в 1985 году - после того, как он отслужил в армии. Женился тоже здесь, на адыгейке Фатиме. Тридцать один год он отработал в Дудинском морском порту, вышел на пенсию. Вырастил двух сыновей: старший, Азиз, работает в полиции, Алмаз пошел по стопам отца и работает в порту. С 1991 по 2001 годы, пока город был открыт для иностранцев, сюда приехало много киргизов. Здесь всегда есть работа, а из-за тяжёлых условий труда рабочим платят высокую зарплату. Это основной момент, который привлекает людей. Мы в Киргизии наблюдали, что если хоть один член семьи находится на заработках в России, то его семья считается зажиточной. А тут можно получить не только работу, но и квартиру. Так сработало «сарафанное радио» и киргизы потянулись сюда, устроились на работу, получили гражданство...
Мой супруг - религиозный человек, он совершил паломничество в Мекку и его всегда заботили проблемы народа. Мы постоянно собирались у кого-то дома не только для проведения торжеств, но и для обсуждения проблем нашего сообщества. Когда поняли, что перестали помещаться в трехкомнатной квартире, муж решил провести учёт киргизов Дудинки. Разделил их на шесть жааматов (групп взаимопомощи). Каждая из этих групп по очереди устраивает праздники. А ещё при наличии списков удобно собирать пожертвования на Орозо Айт (религиозный праздник) и отчитываться перед людьми. Когда сюда приезжает новый человек, муж на правах старосты представляет его общине, новенький сразу вовлекается в наше сообщество и не чувствует себя одиноким. Мы бережём нашу культуру и наш язык. На большие праздники заказываем барашка с материка, берем в аренду кафе и готовим блюда киргизской кухни. В Кыргызстане мы заказали национальные платья и костюмы. Вы только представьте, как это красиво, когда накрыты столы, приглашены горожане, и тут открываются двери, появляются молодые люди в киргизских национальных одеждах и начинают петь и танцевать. Мы ставим наш гимн, у нас есть флаг, также привезенный с родины».
Сохранение своих традиций За годы жизни в России Динара не забыла родной язык, а её коллеги перестали удивляться, когда во время звонков из Бишкека она разговаривает по телефону на киргизском. «А как можно забыть свой язык? Его не только я знаю, но и мои дети и внуки. У меня три дочери. Две старшие вначале так же, как и я, поступили в томские вузы, но муж начал переживать: мол, Динара, забудут родину, совсем русскими станут. Нет, мы любим Россию, но нам важно сохранить корни. И мы перевели их учиться в Бишкек. Они получили там образование - медицинское и юридическое, - нашли мужей и вернулись. Сейчас старшая работает медсестрой в Талнахе (район Норильска, имевший статус города с 1982 по 2005 годы. – Прим. «Ферганы»), родила нам внука. Вторая дочь живет с нами в Дудинке, у неё уже двое детей. Младшая дочь сейчас учится в Бишкеке на психолога. У нас в Кыргызстане нет своего жилья, девочки всегда жили самостоятельно. Младшая снимает квартиру с другой девушкой, пока возвращаться не хочет.
А что касается семьи моего дяди, то Аширмамат и Раиса отработали на Севере, вырастили четверых замечательных детей. После выхода на пенсию уехали на материк. Живут в Красноярском крае и воспитывают шестерых внуков. Знаете, что главное? Главное, что здесь все наши земляки работают, к чему-то стремятся, помогают родным в Кыргызстане, обучают детей. Неработающих нет. Нет проблемы «юг-север», разделения на «свой и чужой», безработицы и алкоголизма. Мы действительно очень дружная община. Вначале мы помогали тут, в Дудинке, тем, кому было тяжело на новом месте не только морально, но и финансово, а теперь стали помогать нуждающимся в Кыргызстане. Мы передавали деньги в Киргизию после трагических событий 2010 года, после крушения самолета в этом году. Мы же видим, что в Киргизии нестабильно, что там нет работы.
Что касается притока новых людей, то он прекратился, как только Норильску вернули статус закрытого города. Зато население Дудинки стабильно получает новую кровь благодаря киргизам: ежегодно рожают не меньше трёх наших женщин. Семьи у всех нас большие – до пятерых детей. Работают люди на заводах, в порту, в системе образования, в медицине, в органах внутренних дел. У нас есть своя библиотека. Все, кто бывает на родине, привозит оттуда книги на киргизском языке, и мы их читаем, и наши дети, внуки. Когда в Норильске и Дудинке проводят праздники проживающих на Таймыре народов, наша община также устраивает представление, мы знакомим население с нашими традициями: бешик-той - когда ребенка укладывают в люльку, тушоо той - праздник перерезания пут, когда ребенок начинает ходить и так далее. Печем боорсоки и лепешки, готовим национальные блюда и угощаем гостей. Какие у нас планы? Мы с супругом хотим вернуться на родину. Здесь нам хорошо и Енисей не чужой. Но родная земля зовет. Мне 51 год, супругу - 61, всю сознательную жизнь мы прожили вдали от родины. В скором будущем вернемся в Киргизию, в Рыбачье, и будем жить в своем домике на берегу горячего Иссык-Куля». Записала Екатерина Иващенко Будущее без прошлого? Жители Душанбе: Строить новое, не разрушая старое 2017-02-14 17:41 ferghana@ferghana.ru (Улфат Масум) За последние годы столица Таджикистана заметно преобразилась — стали появляться высотки, каких в Душанбе раньше не было, помпезные административные здания, новые гостиницы, бизнес-центры. Высотки «вклиниваются» хаотично — то тут, то там, нарушая стройность и гармонию малоэтажной столицы, и жители Душанбе никак не могут понять, по какому принципу строится город. Больше всего изменений происходит в историческом центре Душанбе, где под снос уже попали многие милые сердцам коренных душанбинцев здания, в том числе Русского драмтеатра имени Маяковского, а другие, не менее дорогие горожанам, такие как чайхона «Рохат», ждут исполнения «приговора». Как утверждают городские власти, изменение облика столицы происходит в рамках Генерального плана по застройке Душанбе, который был принят еще в 1983 году, но недавно он был пересмотрен и откорректирован. Большинство зданий в центральной части города, ранее признанных объектами архитектурного наследия, были исключены из этого списка и попали под снос. Согласно Генплану, вслед за малоэтажными постройками сталинской эпохи, расположенными вдоль главной магистрали столицы — проспекта Рудаки, будут снесены малоэтажки второй линии — на прилегающих к проспекту улицах. Ожидается, что в недалеком будущем территория города Душанбе увеличится с нынешних 12,7 до 22,2 тысячи гектаров, в ее состав сойдут земли прилегающих к столице районов. По словам председателя Комитета по архитектуре и строительству Таджикистана Джамшеда Ахмадзода, власти столицы отошли от практики точечной застройки и перешли к планированию больших участков территории города с возведением не только жилых, но и инфраструктурных объектов — школ, больниц, магазинов. «Фергана» узнала у душанбинцев, что они думают по этому поводу и как оценивают преображение облика города. Мархабо Шарипова, врач: - Зачем надо было разрушать старый Душанбе и вместо старых классических зданий строить безликие и помпезные здания. А коренных душанбинцев переселяют на окраины города. Но вот в чем вопрос. В центре города есть очень много частных одноэтажных домов. Посмотрите за чайханой «Рохат», по улице Турсунзаде, по проспекту Айни. Но их почему-то не трогают, а дорогую всем душанбинцам чайхону «Рохан» в историческом центре города собираются сносить.
Рано Саидова, пенсионерка: - Такое впечатление, что хотят стереть у людей историческую память. Город теряет свой вид. Срубаются деревья. Если посмотреть на фотографии старого Душанбе, он был просторный и широкий, а теперь город сужается. Если посмотреть центр города, в него входит и Захматабад, и Нагорная, где очень много домов барачного типа и кибиток. Но они стоят из года в год, их не сносят. И если там раньше был канал, который во время дождей скапливал воду и не давал ей идти в город, то теперь этот канал разрушен, и там построили низкие частные дома. А вода в сезон дождей и вся грязь идет в центр города. Все это очень сильно удручает.
Нагзибек Боронов, дизайнер: - Вообще, Душанбе — красивый город. Но архитектура последних лет, конечно же, оставляет желать лучшего. Многоэтажные дома вперемешку с архаичными мини-зданиями — нет планового строительства, нет городского дизайна. Все хаотично и вразброс. Но все же среди этого появились новые шедевры архитектуры — здание сотой компании Тcell, новая чайхана, отель «Хайят», Исмаилитский культурный центр, максимально приближенный к архитектуре древнего Востока. Надо отметить удобное расположение новой чайханы, отеля «Хайят» и Исмаилитского центра. Достаточно широким стал проспект Исмоила Сомони. Но по ландшафтному дизайну у нас слабо. Кроме тех деревьев, которые посадили еще наши деды, ничего нет. Но и их пилят, рубят. Закрывают железными решетками многие здания и портят вид города. Например, Президентский дворец. А посмотрите, какой открытый и красивый парламент — без всяких железных решеток и заборов.
Марина Платонова, служащая: - К самому строительству отношусь хорошо, но мне не нравится, как к этому подходят с точки зрения территориального брендинга. По сути, в Душанбе строится много зданий, целые микрорайоны, которые не отвечают современным требованиям к социальным пространствам, и они остаются пустыми, не становятся популярными среди населения и туристов. Туристы как раз любят исторические постройки, такие как здание театра оперы и балета, старое здание библиотеки Фирдоуси и другие постройки той эпохи. По архитектуре они «шедевральные». А вот новые здания, может, и замечательные, но помимо хорошего плана, красивого фасада, общественное пространство должно отвечать ряду критериев: доступность, безопасность, и созданные условия для разных категорий граждан. Например, нет условий, как в других странах, для инвалидов — слепых и на колясках, которые не могут попасть в здание из-за отсутствия перил, пандусов. Поэтому новые здания и пустуют. И все застройщики строят в центре. Конечно же, развивать окраинные районы сложнее, но надо начинать когда-нибудь. За счет развития новых микрорайонов город будет расширяться.
Наби Шарипов, бизнесмен: - Я уверен, что все это неправильно — снос хороших, добротных зданий в центре. Дело в том, что у нас немало районов в городе, которые больше смахивают на кишлак, нежели на столицу. Есть такие дома и в центре, например, в районах Захматабад и Нагорная. Эти районы криминализированы. Вот, где нужно заниматься сносом и строить современные здания, а людей оттуда переселять в благоустроенные квартиры. Но мы видим воочию это так называемое благоустройство города. Мне кажется, речь идет не о благоустройстве, а о бизнесе. В центре земля дорогая, вот и строят высокоэтажные, чтобы навар был больше. Иначе как можно объяснить тот факт, что снесли театр Маяковского, скоро снесут театр Лахути, но в тоже самое время за $100 млн хотят построить буквально на том же месте новый театр. Можно было построить новые дома где-нибудь в другом месте столицы и облагородить его, например, в том же Захматабаде. Но вот почему-то убрали театр Маяковского, который представляет собой не только памятник истории, но и центр русской культуры. Теперь очередь 3-этажных зданий по улице Сомони. Говорят, что и здание парламента тоже уберут и будут строить большой объект. Чем больше объект, тем выше левый «навар». У меня такое впечатление, что у власти нет представления о градостроительстве.
Александр Савин, бывший житель Душанбе, проживающий в Москве: - Мне нравится, что появляются новые высотки, я вообще люблю небоскребы. Но меня расстраивает то, что сносятся старые дома. Душанбе — мой родной город, но я сейчас живу в Москве, и мне больше нравится смотреть на двухсотлетние дома, которые здесь сохранили, чем на высотки. В таких домах чувствуется душа. Проспект Рудаки я бы больше не менял, пусть оставят хотя бы то, что осталось. А городу есть, куда расти, куда развиваться за счет окраин. Мне в изменении центра видится намеренное уничтожение советской культуры и истории — по крайней мере, создается такое впечатление. Мне кажется, что власти хотят начать новый отсчет времени со своего правления. Вот зачем-то и стелу с датой рождения города в центре Душанбе уничтожили. Я не удивлюсь, если и город переименуют.
Лола Закирова, домохозяйка: - В Душанбе в последние годы построено много гостиниц мирового уровня — «Шератон», «Хайят», «Серена». А ведь есть еще и старые — «Таджикистан», «Пойтахт». Много появилось частных гостиниц. Эти отели даже в летнее время, когда поток туристов нарастает, не испытывают аншлага клиентов. Туристы не любят останавливаться в жарком, пыльном городе. Они рвутся в горы Памира, на озеро Искандаркуль, в древний Пенджикент. Вот, где нужно строить гостиницы, создавать туристическую инфраструктуру. Но почему-то отели продолжают строить только в столице. А эти дорогие бизнес-центры? Город у нас в общем-то не очень большой — всего от 800 тысяч до миллиона жителей. И среди них огромное количество живет в домах безо всяких удобств и коммуникаций, поэтому надо строить домаэконом-класса для малообеспеченных жителей города. Но я не вижу, чтобы строились такие дома, и ни разу не слышала за нашу независимость, чтобы малоимущим или тем же ветеранам подарили новую квартиру. Но бизнес-центров много, как и элитных домов, в которых квартиры очень дорогие, и людям не по карману. Поэтому они в большинстве своем незаселенные. Такие квартиры позволяют себе покупать только правительственная элита и чиновники. Но их не так уж много. Вот и пустуют эти дорогие хоромы.
Мирсаид Каримов, рабочий: - Естественно, город должен развиваться. Но он должен развиваться и за счет пригородов, а их не так уж и мало. Но почему-то все застройщики стараются центр города облагородить. И зачем эта мешанина из бетона и пластика? Она, наоборот, город обедняет. Нашему городу, конечно, не тысячи лет, поэтому хотя бы советскую эпоху надо оставить. И потом давно не менялись трубы для подачи воды в дома, канализационные трубы. К старым, уже почти вышедшим из употребления трубам привязываются новые для построенных новых зданий. Скоро все эти изношенные трубы дадут о себе знать. Система старая, проржавевшая, не выдержит. И тогда будет сложно что-то чинить. Душанбе — город сравнительно молодой, но у этого города есть уже прошлое, и его надо сохранить. Без него нет ни настоящего, ни будущего.
Исмат Каримов, 80-летний пенсионер: - Было время, когда даже в центре города росли фруктовые деревья, абрикосы, яблоки. Они падали на землю, и мы их ели. По городу текли арыки, и я помню, как мы пускали кораблики по ним. Я люблю свой город. Советский Душанбе был милым уютным и очень зеленым городом. Сюда приезжали со всего Советского Союза. Гостям здесь нравилось все. А нашу воду они считали самой вкусной в СССР. Душанбе строился постепенно. В городе были ярко обозначены эпохи. Сталинская эпоха выражена в центре города. Это 3-этажные здания европейского типа. Их так и называют «сталинскими». Эпоха Хрущева выражена 4-этажными домами с маленькими квартирами. Их называют «хрущевками». Сейчас, конечно, они смешные и маленькие. Но в 1960-е годы такие квартиры были нужны. Выполнялась программа по переселению людей из бараков и коммунальных квартир. Я жил с родителями в коммуналке. «Хрущевки» — это уже как бы следующее кольцо города. А брежневская эпоха – это уже и кинотеатр «Джами» и многоэтажки. И все как бы круг за кругом. У Душанбе, конечно же, нет такой богатой истории как у Самарканда или Бухары. Но то, что было построено в 1940-е годы, — это уже история, и ее надо было сохранять. Но уже нет ни здания кинотеатра «Джами», ни здание Главпочтамта. Вместо того чтобы сохранить историю в зданиях и в строении улиц, город за последние десятилетия стремительно теряет свое лицо. Особенно перекраивается центр, уничтожаются здания. Умирает история. Душанбе всегда был особенный. Здесь мирно и дружно жили люди разных национальностей — таджики, русские, узбеки, татары, немцы, евреи. Он был многонациональным городом. Здесь сформировался особенный душанбинский менталитет. Моя внучка говорит, что в интернете есть группы, где душанбинцы разных поколений, которые уехали отсюда, пишут о своей любви к нашему городу. Они тоскуют по нему, по той, другой, жизни. Но того города, который они знали, уже нет. Обидно, что не сохранили.
Улфат Масум |
| В избранное | ||
