Фото © Радио «Озоди»

Два месяца назад женщина сказала в интервью радиостанции, что из-за тяжелого финансового положения в семье намерена отдать своих детей в школу-интернат. После публикации этого материала к ней домой пришел сотрудник милиции из местного ОМВД и сказал, что хочет помочь ей. «Он попросил документы детей и сказал, что поможет. Я подписала несколько бумаг и думала, что мне действительно помогут. Вместо этого сегодня меня вызвали в прокуратуру и сказали, что за отстранение своих двух детей от учебы в отношении меня возбуждено дело», - говорит Гургова.

Супруг женщины в течение последних 8 месяцев находится под стражей. По ее словам, после ареста мужа в семье настали тяжелые дни – ей не на что купить детям еду, одежду и заплатить за школу. Двое ее детей были вынуждены не ходить на занятия. «Ежедневно у моих детей требовали плату за школу. Мы живем на съемной квартире, за которую я ежемесячно плачу 480 сомони. Не на что купить одежду. Сегодня мы даже ничего не ели, мои дети голодные. Я обратилась в школу-интернат, но там сказали, что принимают только детей-сирот или детей из неполных семей. Я не знаю, что делать», - плачет Дильбар.

В отделе милиции района Шохмансур города Душанбе сказали, что, действительно, педагоги средней школы №48 обратились с жалобой, что двое учащихся на протяжении нескольких месяцев не ходят в школу. «В связи с этим мы подготовили материалы и отправили в районную прокуратуру», - сказали в ОМВД.

Супруг Гурговой Амрулло Нуров, ранее работал водителем и доставлял продовольствие в воинские части министерства обороны. Приближенные генерала Назарзода вызвали его в ночь с 3 на 4 сентября 2015 года, чтобы он доставил людей генерала в место назначения. По словам Дильбар, ее муж не подозревал ничего плохого, ведь Назарзода занимал государственный пост. «Мой муж сказал тогда, что если бы знал, что готовится антиправительственная операция, то никогда бы не согласился ехать», - говорит она. Тем не менее, Амрулло Нуров обвиняется в членстве в группировке генерала Назарзода. Женщина говорит, что она находится в состоянии постоянного стресса. «Мой муж был объявлен террористом, я и мои дети постоянно слышим оскорбления от некоторых соседей», - сетует женщина.

Напомним, в ночь на 4 сентября было совершено два вооруженных нападения – на центральный аппарат Минобороны республики в Душанбе и ОВД города Вахдат, что в 20 километрах от таджикской столицы. Были убиты милиционеры, захвачен большой арсенал оружия и боеприпасов. Власти назвали происходящее попыткой государственного переворота, организованного бывшим замминистром обороны Абдухалимом Назарзода и руководством Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ). Верховным судом Таджикистана 29 сентября ПИВТ была признана террористической и запрещена, а ее руководящий состав арестован.

После землетрясения, произошедшего в Ташкенте 26 апреля 1966 года, облик узбекской столицы сильно изменился. Основательно разрушенный город был восстановлен всего за три с половиной года благодаря архитекторам, строителям и военным, прибывшим из всех союзных республик. Одним из самых значимых участников восстановления узбекской столицы был Андрей Косинский – известный архитектор, который приехал в этот город по заданию Моспроекта на два года и прожил там четырнадцать лет. По его проектам возведены здания, во многом определившие стиль Ташкента. О своих проектах, разработанных для этого узбекского города, Андрей Станиславович рассказал на ХIХ Венском Архитектурном конгрессе «Советский модернизм 1955-1991. Неизвестные истории», прошедшем 24 ноября 2012 года. Его доклад «Моя работа в Ташкенте в 1966-1980 годах» предлагаем вниманию читателей «Ферганы».

Публикация приурочена к 50-летию ташкентского землетрясения. Все материалы по теме в рубрике «Ташкентское землетрясение».

* * *

«В 1954 году я окончил Московский архитектурный институт. В 1954 году состоялось Всесоюзное совещание строителей и «сталинский вампир» в одночасье рухнул. Осенью 1955 года решением правительства страны над советской архитектурой сильным хлопком вторично, после 20-х годов, раскрылся зонт модернизма и мгновенно началось неудержимое «освоение зарубежного опыта».

Сразу же делегация крупнейших чиновников от архитектуры отправилась в США перенимать опыт строительства. Столы проектировщиков тут же заполнились «клеточками» Миес ван дер Роэ, круглыми, с арочной перемычкой внутри, окнами Луиса Кана, пятью рецептами Корбюзье, полным набором парниковых покрытий и уступчатых стен японского метаболизма.

Основным источником вдохновения для советского архитектора стал иностранный журнал. И для меня - тоже.

Первые мои самостоятельные проекты относительно крупных московских построек относятся к началу 60-х годов прошлого столетия. Это были следующие объекты: научный институт ЦНИИТМАШ, проект - 1960 год, строительство – 1961-1966 годы; административно-лабораторный корпус завода имени Лихачева, проект - 1962 год, строительство – 1963-1970 годы; высшее учебное заведение автостроителей «ВТУЗ завода им. Лихачева», проект - 1964 год, строительство – 1965-1972 годы. Тогда же был разработан проект застройки одной из сложнейших московских площадей – Таганской, к сожалению (или к счастью?) нереализованный.

Андрей Косинский (в центре) на ХIХ Венском Архитектурном конгрессе. Фото из блога А.Косинского

Эти работы дали необходимый проектно-строительный опыт, но за общепринятые тогда рамки не выходили. Больше того, всякие выдумки запрещались. Административный корпус ЗИЛа нам не позволили сделать золотым кристаллом из солнцезащитного стекла: тогда подобного прецедента еще не было. Хотя при первых натурных прикидках это выглядело ошеломительно!

6 июня 1966 года по командировке Мосгорисполкома я уехал на два года в Ташкент для помощи в восстановлении города, разрушенного землетрясением 1966 года. И проработал там 14 лет.

Ташкент перевернул все мои представления об архитектуре.

Вдумайтесь! Девятибалльная сейсмика! Просадочные, лессовые грунты! Изуверский климат: летом температура воздуха часто превышает 50 градусов. Перейдя улицу, можно получить годовую норму солнечной радиации. В открытом грунте выпекаются яйца! Зелени крайне мало. Уже в мае она выгорает и становится серой от пыли! Зима, напротив, сырая, промозглая, простудная. И в этой ситуации там строятся кирпичные и панельные четырехэтажные жилые дома по среднеевропейским советским нормативам. Температура воздуха в перегревный период в жилых помещениях достигает 32 градусов! Традиционный быт не укладывается в рамки современных микрорайонов, он им прямо противопоказан. Естественно, местное население с крайней неохотой туда переселяется.

Проекты здания научного института ЦНИИТМАШ и Таганской площади в Москве. Фото из блога А.Косинского

Вместе с тем перед глазами - старый город.

Да! Там нет канализации. За водой надо ходить к колонке. Стены из самана. Но как же прекрасен микроклимат этого коллективного жилья, с его арыками, чайханами, тенистыми двориками, увитыми виноградом, с карагачами в жилых дворах, где живут семейные кланы в оптимальном климатическом и социальном комфорте при очень высокой плотности населения.

Как же здесь работать? Где искать архитектуру? В нормативах? В архитектурной периодике? В архаике? В стилизациях?

В 1967-69 годах мне вместе с учениками-сотрудниками пришлось разрабатывать проект застройки общественного центра крупного Чиланзарского района Ташкента, возводимого на свободных территориях. Градостроительная ситуация этого места - на трассе со стороны въезда в город из Бухары и Самарканда, - требовала размещения здесь своеобразного «минарета», некоей высотной доминанты, фиксирующей этот большой район в системе города.

Но!

Административно-лабораторный корпус завода им Лихачева. Фото из блога А.Косинского

Строить дома в девятибалльной сейсмике выше четырех этажей тогда запрещалось. За разрешением на девятиэтажный дом надо было ехать в Москву. А здесь надо было не менее 20 этажей. Мертвое дело!

И тогда родился проект недопустимо высокого в девятибалльной сейсмике и на просадочном грунте здания 22-этажной гостиницы, здания, целиком оторванного от грунта прослойкой воды, своеобразного «дома-поплавка», комбинации из детской игрушки «ванька-встанька» с пароходом, вошедшим в док, центрично уравновешенного, с гигантским внутренним атриумом, с низким центром тяжести. Это здание, нечувствительное ни к каким сейсмическим толчкам, весом в 75 тысяч тонн, удерживалось на плаву прослойкой воды толщиной два метра. Несколько позже подобные атриумы, будучи реализованными в США, а позже и у нас, получат названия «портмановских».

Запроектированные на фасадах солнцерезы позволяли в летний зной укрывать здание целиком в тень, а в зимний холод раскрывать его навстречу солнцу, получив с северной стороны даже некие зеркальные солнцезахваты. Родилась новая, цельная, вполне уместная, вне всяких стилизаций и заимствований, современная, как будто, национальная форма.

ВТУЗ завода имени Лихачева. Фото из блога А.Косинского

Расчеты показывали, что стоимость такого сооружения будет не выше средней стоимости аналогичного 20-этажного дома. Однако тогда общество еще не было готово к восприятию подобного решения. Лишь через 30 с лишним лет Фостер построил в Лондоне внешне нечто похожее. И в последнее время появились проекты плавающих домов в Америке.

Нормативные солнцезащитные системы того времени были несложны. С юга – горизонтальные козырьки, с востока и запада – вертикальные, раскрытые на север, солнцезащитные ребра - экраны. Горизонтальные козырьки дают летом нужную тень, открывая окна зимой. Восточные и западные устройства наглухо убирают солнце из помещений равно и летом (что хорошо), и зимой (что плохо). Коробчатые системы промежуточных румбов целиком от солнца дома не затеняют, создавая в помещениях раздражающую светотеневую рябь.

Таким архитектор видел Чиланзарский район Ташкента. Фото из блога А.Косинского

Меридиональное расположение огромного протяженного крупнопанельного 500-квартирного жилого дома вдоль улицы Богдана Хмельницкого в Ташкенте требовало с уличной западной стороны соответствующей солнечной защиты. В июне-июле эта защита после обеда должна была нагреваться до +80-90 градусов, превращая дом в парник. Так строить дом было нельзя!

Однако решение было найдено. Вертикальные железобетонные экраны западной стены были вопреки всем нормам и правилам раскрыты на южную, солнечную сторону! Но рассчитаны так, что летнее западное солнце (угол стояния 72°) не попадало на стены и в окна, в то время, как зимнее солнце (угол стояния 26°), проходя мимо солнцерезов в жилые помещения, достигало задней стены западных комнат. Летний нагрев экранов до тех самых +90° вызывал вдоль них сильный конвекционный вертикальный ток воздуха, который протягивал сквозь комнаты относительно прохладный воздух из подвала и с восточной уже немного охлажденной стороны дома создавал комфортное ощущение легкого ветерка.

Решение для дома на 500 квартир. Фото из блога А.Косинского

Московские коллеги, которым я показывал этот дом, не верили, что в нем нет кондиционеров. В интернете и сейчас можно найти свидетелей тому среди жильцов. Температура западных комнат в этом девятиэтажном доме была в перегревный период на 5-6 градусов ниже, чем в южных комнатах четырехэтажного кирпичного дома с необходимой солнцезащитой, в котором я тогда жил. А там каждый градус на вес золота.

И последнее: баня - хаммом - «потеющий дом».

Восточные бани, бани жаркого климата, потомки римских терм - прохладные. В них нет плавательных бассейнов, нет горячих парных. Мыльные представляют цепь помещений с постепенным поднятием температуры от +25° в раздевальных и при входе в мыльные помещения и до +40° в самой горячей мыльной. Пол и суфы – мраморные скамьи и диваны для мытья и массажа - обогреваются снизу, из подвала. Их температура на 10 градусов выше температуры воздуха. Прогретое на такой суфе (+50°) тело с радостью принимает восточный массаж в центральном подкупольном мыльном зале при средней (в ряду мыльных) температуре воздуха. Помещения для релаксации при уличной температуре +50° - прохладные, те же 25 градусов. Там – чай со сладостями. Как же это достигалось в традиционных постройках?

До ХХ века бани-хаммомы заглублялись в грунт на два-три метра. Перекрытые куполами мыльные помещения для теплоизоляции засыпались землей. Для освещения в куполах оставлялись небольшие круглые отверстия. Отопление решалось через подвал, пол и каменные лежанки – «суфы». Под дальним мыльным помещением размещался очаг. Над ним - котел с горячей водой. Продукты горения выбрасывались в воздух через подвал и вытяжную трубу с противоположного конца здания: чем дальше от котла, тем прохладнее. Грязные сточные воды удалялись вдоль стен при помощи открытых гидролотков – своеобразных арыков: сквозь горячий подвал вывести их наружу было невозможно. Очень мало света. Очень грязная вода. Скользкие мокрые стены.

Очевидно, что так строить было нельзя.

Эскиз бани (хаммом) в Ташкенте. Фото из блога А.Косинского

Здесь пришел на память древний опыт сохранения прохлады воды на открытой жаре. Воду оставляли в неполивных керамических сосудах – «хумах» – прямо на открытом солнце! Вода испарялась сквозь поры, оставляя сосуд слегка влажным. Он как бы «потел», и за счет испарения оставлял воду прохладной. В бане был применен тот же прием. Гидроизоляции в керамике куполов и сводов не было. Это позволило за счет испарения воды сквозь поры покрытий получить необходимые температуры различных мыльных.

Для прогрева была применена газовая огневоздушная пушка, размещенная в центре нагрузок. Продукты сгорания удалялись через керамические трубы, расположенные на разной глубине в керамзите над железобетонным перекрытием подвала, обогревая полы и суфы. Сточные воды уходили через подвал.

Получилась ли архитектура хаммома «национальной»?

В связи с ее обликом меня много упрекали в «некритическом заимствовании элементов архитектуры прошлого», «архаизме», «подражательстве», «откровенной стилизации» и многих других грехах. Положа руку на сердце, могу сказать: никаких заимствований и стилизаций там нет. Более того, для меня этот проект был своего рода протестом против всех местных традиций. Архитектура Востока – интерьерна. Снаружи - только заборы (дувалы), глухие стены домов и резные входы – пештаки, ворота или двери. Улицы перекрыты от солнца тростником. Вся фантастика арок, решеток, орнаментов, куполов, керамики и так далее, как правило, видна только изнутри! Азия не знала сводов (они не выносят сейсмику). Азия не знала плоских куполов – вспомните купола Шер Дор. В этой постройке вся традиционная архитектура Азии оказалась как бы вывернутой наизнанку, обращенной фасадами к улице, став современным ответом времени на зов места.

Баня в Ташкенте

Открытие бани превратилось в общенародный праздник, с освящением (!), жертвенными баранами, пловом на всю окрестность.

В 1975-79 годах в Ташгипрогоре силами четырех проектных мастерских под единым руководством была выполнена огромная работа: восемь проектов по реконструкции всей старогородской территории Ташкента, и в их числе - экспериментального проекта микрорайона «Калькауз».

К этому времени за плечами коллектива моих учеников и коллег уже был ряд работ, из которых стало понятно, что поиск современных решений лежит не в глобальных архитектурных стилях, не в архитектурной периодике, не в архитектурной моде, но в точных ориентирующих пространственно-временных факторах конкретного места строительства, которые надо познать, пережить, и правильно претворить в архитектуре, глядя на нее, как бы, со стороны.

С этим мы и взялись за работу.

Сразу после землетрясения в 1966 году силами союзных республик началась спешная замена старых многоэтажных домов новыми, более сейсмостойкими. Когда же впопыхах снесли часть территории старого города и на ее месте выстроили квартал из девятиэтажных домов, то оказалось, что в них невозможно расселить все семьи из снесенных, в основном, одноэтажных домов.

Уже в самом начале работы стало понятно, что придется решать буквально все проблемы, существующие в современной архитектуре. Все! И еще одну: как быть с саманной, крайне недолговечной традиционной застройкой? Сохранять? Заменять? Чем? Как?

Два года ушло на обследование всей территории, знакомство с ее бытом, желаниями населения, состоянием и ценностью жилых образований и памятников. Собранный предпроектный материал лег в основу длительного проектного поиска.

Со временем все решения были найдены. Была предложена градостроительная возможность климатопреобразования городской среды, - за счет елико возможного удержания внутри нее утренней горной прохлады, разницы температур солнечных и теневых сторон домов и улиц, вертикального обводнения и озеленения домов, по мере возможности сохранения, а где-то и восстановления исторической топографии, отказа от общепринятых городских районов, микрорайонов, от трехступенчатого бытового и торгового обслуживания, иная разбивка улиц и трасс, иная система транспорта и т.д., и т.п.

Это потребовало разработки на уровне эскизов практически всех жилых и общественных зданий и не в одном варианте. Таким образом на проектном уровне была показана возможность создания при средней четырехэтажной застройке плотности населения, превосходящей ту же плотность для 20 этажей! И это - при значительном повышении комфорта и уровня жизни.

Проект микрорайона «Калькауз». Фото из блога А.Косинского

Проект был рассмотрен и согласован на всех уровнях, включая московский. И утвержден.

Утвержден и забыт!

Лет 10-20 тому назад в российских городах начали постепенно приходить, во многом, к тому, что было найдено в той работе в 1974-78 годах в Старом Ташкенте. Хотя она до сих пор остается мало кому известной.

В 1983 году тема пространственно-временного генезиса архитектурной формы вместе с проектными работами ташкентского периода была доложена и получила высокую поддержку (золотую медаль) всемирного биеннале архитектуры «Интерарх-83».

В 1984 году была защищена диссертация на тему «Архитектурная форма в зависимости от факторов места и времени на примере авторских работ 1966-1980 годов». Суть этой диссертации вот в чем.

В то время понятие «гения места» - Genius Loci - еще не очень проникло в наше общество. Тем не менее, уже в начале 70-х годов я и мои ученики начали понимать, что загадка современной архитектурной формы лежит отнюдь не в средствах массовых коммуникаций, не под господствующим сегодня зонтом модернизма, функционализма или интернационального стиля, не в классике, не в заимствовании традиционных архитектурных форм или стилей, но в глубинных ориентирующих посылах того самого «Loci» - места, и технических возможностей общества своего времени. Работа «в стилях» - не творчество, всего лишь более или менее искусная комбинаторика.

Улица Б.Хмельницкого в Ташкенте – по проекту А.Косинского. Фото с сайта «Фергана»

«Стиль» - это не более чем мода, пусть даже самая высокая. Понятие стиля возникает на послетворческом уровне вторичной работы «по образцам». Художник (креатор) в принципе непредсказуем. Он находит то, что до него другие не знали. Он не следует вкусам - он создает их. Стиль, моду создают последователи - мастера. Именно поэтому стили преходящи, а шедевры вечны.

Бесконечно количество факторов, лежащих в основе архитектурной формы. Среди них основополагающие - пространство и время ее создания. Земля - Мать архитектуры. Ее отец – Время. Архитектор лишь посредник между ними. Его задача: соединить воедино дух и веления места с интеллектом и знаниями современного ему общества. Главная задача архитектора – не «организация пространства», но организованность в нем, со всем его богатством, какое бы оно не было. Путь конвергенции природы, созданной Богом, и архитектуры, создаваемой Человеком, неизбежен. Их континуум уже вырисовывается. «Обусловленное» формообразование» непременно должно привести к возникновению форм, порой неожиданных, но в основе объективных и потому точных.

Дом с решетками по проекту А.Косинского. Фото с сайта «Фергана»

Так чем же я со своими учениками занимался те почти 15 лет? Не знаю. Модернистом я быть перестал, в постмодернисты не вышел. Наверное, поэтому в современной архитектуре меня как бы не существует. Может, это было некое архитектурное диссидентство? И именно потому баню снесли, а улицу Хмельницкого обезобразили, приведя к общему знаменателю? Как бы то ни было, не лезу я ни под какой зонт. Не я один. Ни Райт, ни Гауди тоже ни под какие зонты не лезли. Тем и утешаюсь.

Хотя по-прежнему нахожу, теперь уже в интернете, очередные «сомнения», которые вызывают мои работы и публикации 30-летней давности у многих моих коллег.

Архитектор Андрей Косинский, 86 лет, январь 2015 года. Фото Елены Несмеяновой с сайта Тhebestofrussia.ru

Но бывает и такое. Это - слово о наших работах тех лет крупнейшего историка и теоретика архитектуры модернизма академика С.О.Хан-Магомедова, далеко не сразу понявшего и принявшего эти работы: «Рассуждая как теоретик и экспериментируя как практик, А.Косинский выработал оригинальную творческую концепцию формообразования, в основу которой положил зависимость формы от факторов места и времени и последовательно проводит ее в своих публикациях и проектах. Можно полемизировать с отдельными творческими положениями этой концепции, но нельзя не признать, что мы имеем дело с внутренне непротиворечивой, выстраданной автором концепцией, без которой сейчас уже невозможно представить себе архитектуру 70-80 годов».

Светлая память Вам, Селим Омарович!»

* * *

Интереснейшее интервью Андрея Косинского в трех частях, данное «Фергане» в 2006 году, можно прочитать здесь, здесь здесь

Городская администрация (хокимият) Ташкента проигнорировала запрос Института демократии и прав человека Узбекистана о причинах массовой вырубки чинар в столице.

Об этом на своей странице в Фейсбуке сообщила директор Института Сайёра Ходжаева. Накануне она отправила второе по счету письмо на имя хокима (главы администрации) Ташкента Рахманбека Усманова.

При этом первое письмо с просьбой разъяснить причину массовой вырубки деревьев было опубликовано еще в феврале текущего года, но осталось без ответа.

В режиме монолога

В своем новом письме хокиму Ходжаева сообщает, что в правозащитную организацию продолжают поступать обращения граждан «о беспорядочной и хаотичной вырубке многолетних и здоровых деревьев».

Ссылаясь на статьи 5 и 7 закона Узбекистана «Об открытости деятельности органов государственной власти и управления», а также статьи 3 и 4 закона «Об обращениях физических и юридических лиц», Ходжаева напоминает хокиму:

«Мы просили Вас сообщить об основаниях организации мероприятия в столице, однако несмотря на то, что Конституцией и рядом законов Республики Узбекистан гарантирован принцип свободы слова и права граждан на информацию, в нарушение статьи 18 Закона РУз «Об обращениях физических и юридических лиц» и статьи 19 закона РУз «Об открытости деятельности органов государственной власти и управления», в принятии которых Вы лично, как сенатор, принимали участие, наше обращение оставлено без внимания».

Второе письмо Сайёры Ходжаевой

«Письмо Института, направленное на ваше имя, поступило в канцелярию хокимията г. Ташкента 19.02.2016 года. Прошло около двух месяцев, однако ответа на свое обращение мы до сих пор не получили. Думается, что конституционный принцип безусловного верховенства Закона одинаков для всех членов нашего общества, в том числе и для представителей государственной власти и управления. Институт Демократии и прав человека надеется, что наше повторное обращение не останется вне вашего поля зрения», - заключает Ходжаева.

Ответа нет, чинар скоро тоже не останется

Между тем, пока городской хокимият отмалчивается, в соцсетях продолжаются акции в защиту деревьев, горожане на местах воюют с незаконной вырубкой.

Кто рубит деревья, какая организация, под чьим руководством и по чьему разрешению или приказу — часто остается неизвестным

Так, 1 апреля в ташкентском районе Юнусабад-11 на территории школы №240 произошел конфликт между жителями и бригадой «лесорубов», которые пилили здоровые многолетние чинары, не имея на то разрешительных документов.

Незаконная вырубка продолжалась, пока жители не позвонили в Госкомприроды и не сбегали за участковым. При этом в школьной администрации, с ведома которой пилили чинары, начался переполох. Однако это не помешало замешкавшейся было бригаде пилить дальше.

Уничтожить остальные деревья на территории школы не дал прибывший вскоре сотрудник отдела Охраны растительного и животного мира Фарход Абдурахманов, которому дозвонились по телефону +998712770579 (публикуется в качестве справочной информации).

Примечательно, что ни районный, ни городской хокимияты на жалобы не отреагировали.

Какой такой институт демократии?

Институт демократии и прав человека (ИДПЧ) был презентован в Ташкенте в июне 2015 года в ходе международного «круглого стола» на тему «Развитие парламентской демократии в Узбекистане: национальный опыт и международная практика».

Повлияет ли Сайёра Ходжаева на ташкентские городские власти? Сможет ли организация с громким названием противостоять массовому нарушению закона? Надеяться на это очень хочется, но довольно сложно. Ведь отношение к демократии и правам человека, а также соблюдению законности в последние годы неуклонно ухудшалось.

Президент страны Ислам Каримов из года в год повторяет одни и те же громкие, но бессмысленные, не имеющие реального наполнения фразы. «Цель, которую мы поставили перед собой, - твердит Каримов, - построить открытое демократическое правовое государство с устойчиво развивающейся экономикой и уважаемое в мире общество, где не на словах, а на деле высшей ценностью является человек, его интересы, его права и свободы». Однако слова остаются словами, а реальная жизнь отличается от них зеркально.

И пресловутая вырубка деревьев - вполне себе закономерное явление в длинном ряду произвола, включающего в себя и давление на оппозицию, и пытки, и несправедливые суды, и насильственный труд, и преследования инакомыслящих. Если директору Института демократии удастся защитить хотя бы право горожан на такую «мелочь», как тень над головой, то это в нынешних условиях можно будет считать серьезной и вселяющей надежду победой.

«100-летие восстания в Туркестане». Так называется прошедший 17-18 апреля вСтамбуле (Турция) курултай, посвященный вековому юбилею восстания 1916года. Организаторами курултая (тюрк. - съезд, собрание, конференция) выступило общество «Туркистанлилар» («Туркестанцы»), созданное в Турции три года назад с целю объединения и оказания содействия бывшим гражданам Центральной Азии, проживающим в Турции.

Вкурултае приняли участие десятки ученых-историков, политологов, теологов, правоведов, журналисты из тюркоязычных стран - Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана, Казахстана, Туркмении и самой Турции. В работе курултая приняло участие несколько сот человек.

Профессор Бурхан Кавунчу (справа)

Открыл курултай руководитель общества «Туркистанлилар» Бурхан Кавунчу (Burhan Kavuncu). Он подчеркнул крайнюю важность анализа исторических событий вканун 100-летия восстания среднеазиатских народов Российской империи против российских властей, русских крестьян-переселенцев и казаков.

Участники курултая

Во время конференции ее участникам была представлена экспозиция документальных фотографий и художественных картин конца XIX - начала XX века.

В ближайшие дни мы представим нашим читателям более подробный отчет о курултае в Стамбуле.