Умарали Назаров

Она добавила, что следствие и Генеральная прокуратура продолжают проверки в рамках уголовного дела о смерти мальчика, заведенного по статье «неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего» в отношении его родителей.

Накануне глава управления МВД по Санкт-Петербургу Сергей Умной заявил, что ни миграционная служба, ни полиция также не виноваты в смерти мальчика, передает агентство «Невские новости». «По моему мнению, полицейский, инспектор по делам несовершеннолетних, направив в больницу мальчика, могла реально спасти его, потому что он был тяжело болен. Если бы полицейский не направил этого мальчика в больницу, и он умер бы вечером дома, полицейский бы сейчас находился в местах не столь отдаленных», - сказал глава местного МВД.

Вердикт следствия был вполне предсказуем – удобнее всего было «списать» гибель ребенка на «халатность» родителей, защитив тем самым «честь» представителей госорганов и медработников. Ранее адвокат семьи Назаровых Ольга Цейтлина говорила, что защита потерпевшей стороны не ожидает от следствия и официальной экспертизы ничего нового, кроме подтверждения смерти от цитомегаловируса (ЦМВ), и, пройдя все инстанции, подаст жалобу в Европейский суд по правам человека. Хотя, по оценкам независимых экспертов, все признаки свидетельствовали, что до помещения в больницу ребенок был здоров и не мог умереть от ЦМВ-инфекции.

Напомним, что Умарали Назаров скончался в Медцентре имени Цимбалина в Петербурге в ночь на 14 октября 2015 года, после того как в полицейском участке его отобрали у матери – 21-летней Зарины Юнусовой, задержанной за нарушение миграционного законодательства (просроченная регистрация). В нарушение закона ребенок был оформлен как «подкинутый или безнадзорный» при наличии свидетельства о рождении, паспортов родителей и в присутствии родителей и бабушки. По заключению медиков, ребенок умер в результате развития цитомегаловирусной инфекции. Однако при поступлении в Медцентр, за 10 часов до его гибели, состояние Умарали было оценено как удовлетворительное, никаких симптомов болезни у него не наблюдалось. Обнародованное заключение судмедэкспертизы поставили под сомнение многие врачи. Кроме того, анализ крови, взятый у Зарины Юнусовой в Таджикистане, показал отсутствие у нее ЦМВ.

По факту гибели малыша возбуждено уголовное дело по статье «причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». Однако городской суд Петербурга 12 ноября оставил в силе ранее принятое решение Октябрьского районного суда о выдворении Зарины с территории России, куда ей закрыт въезд на ближайшие пять лет. В ночь на 16 ноября женщина вернулась в Таджикистан вместе с телом ребёнка. В тот же день малыш был похоронен в Файзабадском районе – на малой родине своего отца.

Российская система ПВО С300ВМ Антей-2500. Фото Ria.Ru

«Разработаны и находятся на этапе согласования проекты соглашений о создании объединенных региональных систем ПВО Российской Федерации и Киргизской Республики, а также России и Таджикистана», - сообщил журналистам начальник Главного штаба - первый заместитель главкома Воздушно-космических сил (ВКС) России генерал-лейтенант Павел Кураченко.

Он напомнил, что в 2013 году было подписано аналогичное соглашение между Россией и Казахстаном. Сейчас идет работа по согласованию перечня органов военного управления, командных пунктов, объединений, соединений и воинских частей, выделяемых в состав Единой региональной системы ПВО.

Объединенная система ПВО государств-участников СНГ была создана на основе соглашения десяти стран содружества, подписанного 10 февраля 1995 года в Алма-Ате, напоминает ТАСС. В настоящее время в состав этой системы входят восемь государств: Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан и Украина. В 2007 году Россия заявила о планах создать три региональные системы ПВО: с Белоруссией, Арменией и в Центральной Азии. По словам Кураченко, на днях Россия и Белоруссия полностью завершили формирование объединенной системы ПВО в Восточно-Европейском регионе коллективной безопасности. С Арменией договор был подписан 23 декабря 2015 года.

Высшей формой подготовки войск ОС ПВО СНГ является проведение с 1995 года совместных учений с боевыми стрельбами «Боевое содружество». В них принимают участие самолеты Су-27, Миг-29, МиГ-31, бомбардировщики Су-24, штурмовики Су-25, «стратеги» Ту-22, Ту-160, Ту-95, вертолеты Ка-27, Ми-8, авиационные комплексы радиолокационного дозора и наблюдения А-50, а также подразделения зенитных ракетных и радиотехнических войск.

На фото: одна из казахстанских работ, представленных в 2012 году в Москве на выставке «Культурный альянс»

Современное искусство Казахстана представлено за его пределами весьма скромно. Что примечательно: многое из того, что получает признание за рубежом, оказывается ненужным внутри страны, а то и негласно под запретом. И пусть здесь нет прямого преследования неудобного искусства, некоторые представители творческой интеллигенции предпочитают на всякий случай из страны уехать. И не возвращаться.

Гласные или негласные запреты для творчества существуют и в самых развитых обществах, если возникают подозрения в оскорблении религиозных, национальных или моральных чувств. Однако и тут люди искусства пытаются отстоять свое право на собственное видение. Со снижением уровня развитости общества растет количество разного рода табу, особенно когда патриархальность накладывается на вариации автократий. В таких случаях отсталость принято оправдывать самобытностью, незрелостью большинства или внешними кознями. То же самое и в искусстве: неприятие нового или правды на самом верху могут перекладывать на «народ не поймет» или на оскорбления чувств большинства или даже меньшинства. Тогда как на самом деле за спиной народа скрывается маленькая группа или отдельная фигура при власти, со своими страхами или культурной ограниченностью.

Искусство – не политика, не средства массовой информации и не имеет на первый взгляд масштабного воздействия. Возможно, из-за подобного расхожего мнения в Казахстане цензура в данной сфере не приобрела таких масштабов, как в идейно родственных Туркменистане с Узбекистаном. Если вспомнить висевшие в советские времена в трамваях плакаты «совесть – лучший контролер», то в отношении нашей темы можно перефразировать «самоцензура – лучшая цензура». Действительно, здесь властям повезло: представители интеллигенции сами прекрасно знают, что можно, а что нельзя. К примеру, можно, и даже приветствуется ваять коней и батыров. И потому скульптуры деформированных коней и таких же батыров украшают все крупные города и лучше всего демонстрируют, что же представляет собой современное массовое допускаемое искусство.

Но на безрыбье периодически появляются те, кто не хочет быть в тренде, и тогда в дело включается или постоянно реформируемое Министерство культуры (теперь это Министерство культуры и спорта), или «искусствоведы в штатском». Но как раз запреты в отношении отдельных произведений наглядно показывают слабые места системы, поскольку именно они официально или неофициально объявляются крамольными темами в наших палестинах.

Иногда искусство неожиданно вплетается в политику или, наоборот, произведения становятся разменной монетой – в обоих случаях противодействие системы может приобретать абсурдный характер, как, например, в случае со «страшной» книгой Мурата Телибекова «Ветер с улицы». Но к книгам мы вернемся позже. А поскольку еще Ленин говорил, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино» (так оно осталось и поныне), то начнем с него.

Фильмы, «позорящие» отечество

К зарубежному кино чиновники от культуры относятся снисходительно: на большие экраны пропускают даже те фильмы, которые призывают с оружием в руках выступать против деспотий. Не повезло только лентам с упоминанием Казахстана – таковых наберется с десяток, и во всех страна наша представлена, мягко говоря, не самым лучшим местом под солнцем. Не говоря уже о «Борате», подорвавшим имидж страны на годы вперед: и по сей день этот «житель Казахстана» за рубежом – более узнаваемая фигура, чем несменяемый президент страны. Единственный зарубежный фильм, пострадавший ни за что – это комедия «Диктатор» от Саши Барона Коэна – автора «Бората». Уже по названию можно догадаться, чего испугались прокатчики, снявшие фильм с показа уже через два дня.

Зато к местному кинематографу отношение может быть настороженное, и причина этому – то, что в местных фильмах, как ни странно, тоже речь идет о Казахстане, и не всегда о таком, какой показывается государственными пропагандистскими телеканалами.

В своем выступлении в июне прошлого года казахстанский министр культуры Арыстанбек Мухамедиулы дал понять, что и ему не чуждо самое массовое из искусств, и обозначил фильмы, которые «позорят страну». Это «Уроки гармонии» (2014) Эмира Байгазина, «Хозяева» (2015) и «Риэлтор» (2011) Адильхана Ержанова, которые представляют цветущую нефтяную державу в черных тонах. Как по совпадению, первые два фильма считаются настоящим прорывом казахстанского кинематографа в зарубежье: никогда еще наше кино не завоевывало столько наград на международных кино-биеннале и не удостаивалось стольких лестных слов кинокритиков и СМИ. Достаточно сказать, что «Уроки гармонии» завоевали «Серебряного медведя» на Берлинском кинофестивале, а фильм «Хозяева» попал в тройку финалистов на звание лучшего фильма года Тихоокеанской киноакадемии (аналог «Оскара» Тихоокеанского и Южно-Азиатского регионов).

Два существенных минуса тех фильмов – талант их создателей, которым не одарены обласканные властями режиссеры, и показанная в картинах правда, способная прорываться и сквозь абсурд. Детская жестокость и предельная «жесть» всего нашего общества в «Уроках гармонии»; коррупция, полицейский произвол и жизненная неустроенность в «Хозяевах» определили судьбу этих фильмов с самого начала. Социальное фэнтези «Риэлтор», скорей всего, просто попало под раздачу, но на казахстанских экранах его тоже не было.

Но не только политика и социальные проблемы беспокоят чиновников от искусства. В 2012 году практически сразу же был снят с проката киноальманах Жаны Исабаевой «Теряя невинность в Алма-Ате», посвященный приобретению первого сексуального опыта. Этого якобы стала требовать общественность в лице молодчиков, саботировавших показы и не ограничивавших себя в выражениях и угрозах во время сеансов. «Доброжелатели» апеллировали также к Министерству культуры, но на этот раз Минкульт официально воспарил над битвой, взяв на себя роль наблюдателя. Однако можно напомнить, что известный казахстанский режиссер Ермек Турсунов в 2009 году был жесточайше избит через четыре дня после предпоказа своей историко-философской драмы «Келин», против которой восстало руководство «Казахфильма» и «патриотически настроенные» зрители. Так что не все так просто.

Судя же по всему, для чиновников от искусства нет ничего лучше, как получать удовлетворение от просмотра кинолент о достойных людях нашей страны. Вот и в своей памятной речи министр культуры помянул необходимость производства «правильных» фильмов об известных людях. Хотя и так снимают, и даже больше, чем надо – только о президенте Казахстана Нурсултане Назарбаеве выпустили четыре «нетленки», что одна за другой провалились в прокате, несмотря на попытки сгона подневольных зрителей из госслужащих и членов президентской партии «Нур Отан».

Впрочем, может быть, министру культуры упомянутые фильмы могли просто не понравиться. Тем не менее господин Мухамедиулы, сам того не подозревая, указал на лейтмотив отношения чиновничества к искусству: в цензуре не переусердствовать, но и крамолы ни в коем случае не допускать, то есть искать середину.

Вот ее и ищут. Режиссеры, «позорящие» отечество, продолжают творить – выезжают на международные фестивали и снимают новые фильмы. В то же самое время их работам в казахстанском прокате выданы «волчьи билеты», официальные СМИ создателей не замечают. Как итог – меньше всего они могут рассчитывать на финансовую поддержку родного государства, так что приходится искать деньги на стороне, и даже за пределами родной страны, в отличие от правильных творцов правильных фильмов о достойных людях или героических подвигах нации.

Причем относительно небольшое отклонение от нормы может поставить на фильме крест, пусть даже в нем снималась внучка самого президента. Так произошло с фильмом «Байконур» (2011) немецкого режиссера Файта Хелмера, снятого кинематографистами Германии, России и Казахстана. Скорей всего, по причине не слишком героически представленного населения аула Кунгей кино так и не попало в прокат страны, в которой развивается история любви прекрасной космической туристки и аульского парня по прозвищу Гагарин. Хотя, может быть, у тех, кому положено за всем следить, всплыли не самые приятные воспоминания о постановках пьес «Байконур» и «Байконур-2» в Немецком театре Алма-Аты. На этом переходим к театральному разделу.

Театр начинается с вешалки, а закончиться может арестом режиссера

Театр, если по Ленину, уже не относится к важнейшим из искусств, могущим воздействовать на массы. Поэтому и запрет постановок – явление исключительное, но и отчаянных драматургов у нас наберется от силы пара. Постановка в новаторском алма-атинском Республиканском Немецком театре пьесы «Байконур-2» (2003) по праву может считаться одной из самых скандальных и в то же время одной из самых ярких вспышек в театральной жизни Алма-Аты. Особенно в свете того, что на ковер стали вызывать уже после постановки первого «Байконура» (2002). И было с чего: в сиквеле по пьесе бывшего россиянина, живущего в Германии, оказался затронут сакральный на тот момент 2030-ый год, в котором, по замыслу президента Назарбаева, все казахстанцы станут жить богато и счастливо (сейчас программу переиграли на 2050-ый). Только вот в пьесе вместо всеобщего благоденствия Казахстан оказался оккупирован Китаем, а небольшое подполье разрывается между эротическими коллизиями и курением конопли. В стратегии «Казахстан-2030» ни про Китай, ни про каннабис ничего не говорилось, поэтому спектакль удалось показать всего несколько раз, после чего, он, как и стратегия-2030 существенно подзабылся.

Постоянным «анфан террибль» казахстанской культуры стал уже упомянутый нами журналист Мурат Телибеков, вызвавший бурю возмущения в культурно-чиновничьих кругах авангардной пьесой «Абай IV», которая представляет собой альтернативный взгляд на жизнь казахского мыслителя и философа. «Слова обожгли влюбленных. Они испуганно вскочили. Айгерим пытается уйти, но Абай ее не отпускает. Одной рукой он держит ее за трусы, другой пытается подтянуть штаны, которые все время спадают. Одновременно он отбивается от наседающей Дильды…». Подобный «очеловеченный» и далекий от канонического образ Абая, неравнодушного к женскому полу, шокировал не только бюрократов от культуры, но даже жюри Фонда Сороса. И если первые строго-настрого запретили не только постановку, но даже печать крамольной пьесы, то вторые сняли произведение с драматургического конкурса.

Мурат Телибеков

- В то время директором театра Ауэзова в Алма-Ате был Тунгушпай Жаманкулов, и редактором-постановщиком должен быть Болат Атабаев. Они выразили желание поставить эту пьесу, но в последний момент замминистра культуры Обаев сказал, что все это непозволительно, оскверняет наши святыни, развращает нашу молодежь, поэтому он запретил постановку этого спектакля, - делится воспоминаниями Мурат Телибеков.

При этом, по словам драматурга, был все же шанс поставить скандальную пьесу на подмостках еще одного алма-атинского экспериментального театра «Артишок». Но и там внезапно пошли на попятную.

В 2011 году Телибеков и его студенческий театр вновь попытались оживить театральную жизнь, намереваясь во дворе Университета международного бизнеса показать собственноручно написанную мини-постановку «Идиоты» по мотивам странного конфликта между журналистом Рафаэлем Балгиным (недавно был арестован, а затем освобожден по делу о клевете на «Казкоммерцбанк») и молодым депутатом парламента Танирбергеном Бердонгаровым, апогеем чего стал плевок журналиста в депутата. Но и ему не суждено было выйти на театральные подмостки. Спектакль отменили якобы «анонимные влиятельные юристы», позвонившие режиссеру и посоветовавшие «прекратить» его.

Последний театральный курьез в Казахстане, по идее, теперь мог бы случиться и в России. Постановка в 2014 году гоголевского «Ревизора» во вполне респектабельном Государственном академическом русском театре драмы имени Лермонтова оказалась сокращена на несколько персонажей, включая полицейских Свистунова, Пуговицына и Держиморду. Возможно, такова была оригинальная задумка переехавшего в Россию режиссера Андрея Кизилова. Однако пошли разговоры, что от этих пусть не самых главных, но емких персонажей, отказаться режиссеру настоятельно посоветовали, так как и без полицейских в происходящем поразительно ярко проступали черты сегодняшнего Казахстана.

И конечно, говоря о не особо яркой театральной жизни страны, нельзя не вспомнить упомянутого Телибековым театрального режиссера Болата Атабаева. Бывший главный режиссер Немецкого театра, затем возглавивший независимый театр «Аксарай», – один из немногих, кого причисляли к совести нации. Как и положено «совести», поддержал бастующих нефтяников Жанаозена и даже ездил к ним. После жанаозенской бойни режиссера вместе с другими непричастными политиками и общественными деятелями обвинили в разжигании социальной розни, бросили в тюрьму, но после приватных переговоров с представителями интеллигенции и, возможно, не без давления Запада отпустили. Вскоре ему предоставили убежище в Германии.

Болат Атабаев

Что касается Мурата Телибекова, то он, скорей всего, тоже сейчас с радостью покинул бы отчизну. А все из-за его книги «Ветер с улицы», речь о которой в следующем, литературном разделе.

Книга – лучший подарок для правоохранителей

Литература хоть и искусство, но уже приближена к публицистике. Публицистика же вызывает серьезные опасения, причем такие, что Казахстан никак не может выйти из списка несвободных для прессы стран. Немногочисленные запреты в казахстанской беллетристике связаны с документальными или околодокументальными произведениями, что уже больше тянет на политику, нежели на искусство. Но, тем не менее…

В 1992 году доцент Казахского государственного университета Каришал Асанов был осужден за самиздатовскую книгу «Призрак суверенитета». Подвергавший критике Нурсултана Назарбаева еще с 1986 года диссидент Асанов дал довольно подробную характеристику президенту, потянувшую на год лишения свободы условно.

Затем появилась небольшая по объему анонимная книжка «Исповедь государя», изданная в 1996 году в Москве. В ней от имени первого и пока что единственного президента страны приводятся якобы признания в разных неблаговидных вещах. Автора так и не нашли, чтецов особо не искали. Но саму книгу по возможности изымали.

В 2000 году появляется еще один «самиздат». Участник декабрьских событий 1986 года в Алма-Ате Аркен Уак (был за это осужден, а затем реабилитирован) выпустил документальный и на самом деле документированный труд «Материалы геноцида, организованного Н.А.Назарбаевым против казахского народа в декабре 1986 года» – за одно только название можно было оказаться на скамье подсудимых. Но в независимом Казахстане второй раз сажать его не стали, просто конфисковали тираж, хотя несколько десятков экземпляров дошли до своего автора. Сейчас книга доступна в Интернете.

Не каждое произведение может похвастать таким вниманием, что перепало скандальному бестселлеру Рахата Алиева – бывшего (и уже ушедшего в мир иной) зятя Нурсултана Назарбаева – «Крестный тесть» (тоже легко найти в Интернете). Находясь в опале, экс-глава казахстанских спецслужб нанес своему высокопоставленному родственнику чувствительный удар в 2008 году. На вершинах властного Олимпа засуетились. Несмотря на то, что многое, описанное в книге, так или иначе само всплывало наружу, но авторство такого человека придавало многим «секретам Полишинеля» дополнительной правдоподобности.

И быть этой книге предметом интереса лишь политически активных граждан и экспертов по Казахстану, если бы не публичное предупреждение Генеральной прокуратуры о том, что «за распространение информации из этой книги к уголовной ответственности будут привлекаться как физические, так и юридические лица». По факту публикации возбудили уголовное дело – и не за клевету, а за «незаконное нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений, совершенное лицом с использованием своего служебного положения или специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации». Это еще раз указывает на достоверность изложенных в книге сведений. Так что после такой рекламы обычным жителям ничего не оставалось, как в массовом порядке искать «запретный плод» во всемирной сети. И Рахат Алиев не подвел – на Западе книга вполне официально продавалась на немецком языке, а в сети появился ее русскоязычный вариант. В принципе, в Казахстане, раз такое дело, могли бы заблокировать весь Интернет, но ограничились тем, что выложили в ту же всемирную паутину «фейковую» версию в надежде, что читатель наткнется на нее, и на том успокоились.

А в 2013 году Алиев выпустил продолжение – «Крёстный тесть-2. Место преступления – Австрия» (как раз в Австрии скрывался, а затем и нашел свою смерть автор), но уже без того ажиотажа.

Но если запреты на приобретение, а то и прочтение вышеупомянутых произведений вполне объяснимы (госсекреты, прослушка высших лиц, поклеп на президента), то первое место за оригинальность мотивировки запрета присуждается сборнику статей оппозиционного журналиста Сергея Дуванова под названием «Убить дракона». В 2003 году статьи Дуванова, одна из которых также привела к возбуждению уголовного дела, но не по факту описанной в статье коррупционной схемы, а в отношении самого журналиста, были изданы в Новосибирске единым сборником тиражом 500 экземпляров. Но до читателей они так и не дошли, так как их изъяли на границе. Два месяца книга пролежала на таможенном складе пока спецслужбы придумывали какой-нибудь благовидный предлог, почему их нельзя допускать к распространению. Наконец, придумали. Якобы приглашенный специалист-радиолог установил десятикратное превышение радиационного фона, исходящего от литературы. Под тем соусом и уничтожили. Кажется, «радиация» еще не научилась проникать в Интернет, так что книга «Убить дракона» доступна для скачивания.

Самое последнее «книжное дело» касалось упомянутого сборника прозы, стихов и пьес Мурата Телибекова под названием «Ветер с улицы» – пожалуй, самого литературного произведения из всех отмеченных. Отпечатанный в 1992 году тираж тогда сразу был изъят без объяснений, но типография принесла извинения и даже выплатила компенсацию. О существовании книги знали лишь немногочисленные знатоки, да и то наверняка стали забывать, если бы в 2015 году казахстанские спецслужбы не дали ей вторую жизнь, возбудив уголовное дело в отношении автора, и осудив уже двоих «читателей», оказавшихся к тому же нелояльными к действующей власти, за перепост нескольких цитат из произведения.

Мурат Телибеков со своей книгой «Ветер с улицы»

Совершенно непонятно, чем может закончиться дело для самого писателя. Есть надежда, что о произведении снова забудут. Хотя бы до лучших времен, когда понадобится остановить еще каких-нибудь слишком зарвавшихся критиков власти.

Гражданин-художник, с вещами на выход!

Первый на моей памяти запрет в новейшей казахстанской истории художественного искусства связан с алма-атинской арт-галереей «Коксерек», одним из инициаторов и активных участников которой являлся «трижды засужденный» художник Канат Ибрагимов.

До своего официального хождения в оппозицию художник-радикал доставлял чиновничьему истеблишменту немало проблем одним свои существованием. Но на заре независимости в стране дышалось легче, появилось несколько разномастных хулиганов от искусства – группа «Кызыл трактор», уехавший из страны Александр Бренер, отошедшие в мир иной Шайзия и Сергей Маслов. Правда, в отличие от других неформатных коллег по кисти участники «Коксерека» оказались более политизированными.

Открытие выставки «Казахстан-2030» состоялось в Алма-Ате в рамках парада галерей 1998 года в самом престижном для творцов месте – в художественной галерее имени Кастеева. Молочные реки и кисельные берега, обещанные в хорошо подзабытой стратегии президента Назарбаева, получили свою «коксерековскую» интерпретацию. «Молочные реки» – нефтяные потоки, по версии художников, перешли в руки транснациональных корпораций, но зрители могли с ними соприкоснуться, правда, в виде кока-колы, разливаемой желающим из казана. Изображения голодных стариков явно контрастировали с оптимистичными словами президента, который и сам предстал на выставке... в виде торта.

По понятным причинам экспозицию свернули на следующий день после акта поедания сладкого тела будущего Лидера нации. Отрадно то, что вместе с выставкой не закрыли самих художников, хотя, очевидно, где-то «наверху» потом неоднократно жалели, что упустили такую возможность.

Но Ибрагимов и сотоварищи не успокаивались. Перед парламентскими выборами 1999 года снова в «кастеевке» он организовал полит-арт проект «Политический спарринг», куда приглашал и кандидатов в депутаты, и просто известных политиков. Был приглашен и президент Назарбаев, который на спарринг не пришел, и ему было засчитано поражение. После чего «проект» из «кастеевки» снова попросили.

Канат Ибрагимов во время очередного задержания

В последующие годы и «коксерековцы», и другие художники еще несколько раз ходили по краю, однако с тех пор ни один художественный проект не закрывали. Три раза задерживали и два раза закрывали самого Каната Ибрагимова, но уже не как художника, а как участника алма-атинских митингов «несогласных», возникших на волне московских протестов 2011-2012 годов.

Даже на выставке «1937: Территория памяти» все в той же «кастеевке» в октябре 2013 года отдельные художники позволяли себе проводить аналогии между приснопамятным 1937-м и нашим временем. Однако отчетливо обозреваемые среди обычных зрителей «кураторы в серых костюмах» или не поняли ничего сами, или решили не создавать ненужного ажиотажа. Отмечу, что пустой временной отрезок между 1998 и 2013 годами – то есть с момента выставки «Коксерека» и до «Территории памяти» – сам по себе показатель состояния художественной мысли.

Самым последним скандалом с привязкой к контемпорари-арт можно считать суд над сотрудниками рекламной компании Havas Worldwide Kazakhstan после их «Поцелуя классиков» в 2014 году. Работа для рекламного конкурса, оказавшаяся в сети и вызвавшая шквал возмущения, касалась гей-клуба, расположенного на перекрестке улицы имени русского поэта Пушкина и казахского композитора Курмангазы, чей более чем братский поцелуй и был задействован в рекламе. Но в данном случае речь велась не о запрете как таковом, а о реакции общества, пусть даже постоянно подначиваемого чиновниками из городской мэрии.

Последний «гражданин-художник» Канат Ибрагимов относительно не так давно уехал за границу. «Уехал я, спасая свою шкуру, потому как доброхоты предупредили: «Судить тебя больше никто не будет, потому как ты, Ибрагимов, всё превращаешь в самопиар. А найдут тебя с передозом герыча в обнимку с трупом педика в луже крови», - пояснил творец.

С отъездом акциониста сошли на нет и без того редкие политхэппенинги, так что контролирующим органам можно не напрягаться, по крайней мере в этом направлении искусства.

Арт-моб, организованный Канатом Ибрагимовым

Если музыка, то без контекста

Однако если художники и драматурги пока что почувствовали лишь точечные удары, то в музыке, почуяв опасность, власти взяли под контроль целый пласт национальной культуры – айтысы (форма устной народной поэзии у ряда тюркских народов, импровизированное состязание акынов. – Прим. «Ферганы»). Слишком уж много вольностей позволяли себе степные певцы. Особенность жанра состоит в том, что трудно предугадать, о чем будет петься – вся соль в импровизации. Но закрыть все музыкальные соревнования – слишком серьезный шаг, власть пошла другим путем и взяла на себя бремя организации и награждения айтыскеров через свою партию «Нур Отан». В обмен – небольшая просьба: не касаться неприятных тем, а уже тем более елбасы (Лидера нации Назарбаева). Небольшой, но показательный пример – состязание айтыскеров, организованное в Атырау на тему «Нефть – народное богатство». Спонсором, однако, выступил не народ, а один из сообладателей богатства – компания «Тенгизшевройл». Про нефть можно было петь что угодно, разве что еще до начала состязания акынов настоятельно попросили не затрагивать события в Жанаозене и Шетпе.

Та же тема Жанаозена на несколько лет выбила с подмостков известного алма-атинского рэпера Такежана. Его пронзительный «Реквием» и заявление о том, что средства, вырученные за концерт в известном алма-атинском клубе «Чукотка», пойдут семьям пострадавших нефтяников, обернулись двухлетним игнорированием талантливого музыканта.

И все же рэп, будучи, как и рок, изначально субкультурным явлением, всегда откликался на проблемы общества. Откликнулся и 17-летний рэпер Тимур Туружанов, написавший песню о трагических событиях 2011 года в селах Шубарши и Кенкияк Актюбинской области, интерпретированных как контртеррористическая операция. Даже дал свой сольный концерт в селе Кенкияк, а на следующий день с самим музыкантом и его творчеством знакомились совсем другие люди, предварительно конфисковав его процессор. Рэпера отпустили, но больше говорить на эту тему, а тем более петь, он не захотел.

Долгое время не приветствовала Родина и выступления самой именитой за пределами страны рок-группы «Адаптация» (ее новый альбом «Цинга», по версии музыкального критика Артемия Троицкого, попал в топ-10 лучших альбомов 2014-2015 годов). С точки зрения Родины было за что: здесь и выпады в адрес президента, и неприятие новой буржуазии, и социальные проблемы, и все остальное, что составляет основы казахстанского быта. Время неприятия у себя в стране группа использовала с пользой, гастролируя в ближнем и дальнем зарубежье, и записывая в российских студиях новые альбомы. Теперь «Адаптация» по большому счету стала казахстанско-российским проектом, выступая у себя в стране куда реже, чем в соседней России.

В целом же у казахских властей к рок-музыке отношение не слишком теплое. В том числе и к зарубежной. И хотя Казахстан не относится к странам, куда на гастроли рвутся зарубежные рок-звезды, но иногда это случается и порой заканчивается скандалом.

Так, группа «Алиса» в 2010 году вместе с парой других групп была приглашена в Алма-Ату для раскрутки президентской партии «Отан» (ныне «Нур Отан»). Но, послушав предварительные речи партийных бонз, Константин Кинчев не сдержался: «Здравствуйте, я только что слушал, о чём вам здесь говорили. Не верьте никому! Любите друг друга, плодитесь и размножайтесь! Можете начинать это делать прямо сейчас», - призвал он собравшуюся молодежь. Больше «Алису» в Казахстан не звали.

Еще больше обожглись на американском певце Стинге. Вместо ожидаемого концерта в Астане в честь Дня столицы, приходящегося на день рождения президента Назарбаева, американская рок-звезда высказался в поддержку бастующих нефтяников Мангистауской области и внезапно отменил приезд в знак протеста против арестов и применения насилия в отношении бастующих. Понятно, что после такого американский певец сразу же стал таким же врагом государства, как и Саша Барон Коэн, придумавший Бората. И кстати, больше на крупные государственные празднования никого из рокеров вообще не приглашали.

И еще одна история. В 2007 году в Алма-Ате городские власти наложили запрет на заявленный концерт германской рок-группы Tokio Hotel. Дескать, под воздействием их музыки подростки совершают самоубийства. Несмотря на то, что группе не удалось выступить в Казахстане, подростковые суициды в стране на спад не пошли, и даже наоборот. Так что, возможно, дело совсем не в музыке.

Если присмотреться, то выходит не так уж и много запретов за четвертьвековую историю независимости страны. Но, как говорилось ранее, современное искусство в стране не бьет ключом. Кое-что где-то появляется, но теряется на фоне многочисленных деформированных коней и батыров, а также правильных, но скучных фильмов, малоинтересных литературных произведений, вялотекущей музыкальной жизни.

Неудивительно, что часто таланты предпочитают любить Родину на расстоянии. Иногда по причине востребованности «там» и ненужности «здесь», иногда так просто безопасней. Немалое число историй подлинного успеха следует начинать со слов «когда я уехал из Казахстана…».

PS. В своем материале я не ставил целью охватить все сферы современного казахского искусства и в какие-то направления даже не стал соваться – в скульптуру или в фотографию, например. Важно другое. Как мне видится, сейчас наступает переломный момент, когда государство понемногу передает свои функции сформированному по его лекалам обществу. То есть контролирующим органам уже необязательно быть постоянно начеку, бдительные граждане через открытые жалобы и скрытые доносы информируют обо всем, что, по их мнению, выходит за рамки норм. Или где-то выступают с властями единым фронтом. Взять хотя бы ту же упомянутую историю с плакатом «поцелуя классиков». Сейчас моралисты сражаются с грудями бронзовой девушки в Астане, установленной еще десять лет назад. До этого воевали с легковесной комедией «Келинка Сабина», собравшей неплохую кассу.

С другой стороны, живет же как-то Туркменистан без современного искусства, и вроде бы никто не жалуется.

Андрей Гришин

Узбекистан не дает положительного ответа на обращения казахстанской стороны о передаче осужденных узбекистанцев для дальнейшего отбывания наказания, следует из заявления первого заместителя генпрокурора Казахстана Иогана Меркеля.

Иоган Меркель. Фото пресс-службы Генпрокуратуры Казахстана

По его словам, в настоящее время в Казахстане отбывают наказание 1509 иностранцев, в том числе 643 гражданина Узбекистана и 320 - Кыргызстана.

«К нам поступает много обращений от граждан этих государств с просьбой перевести их на родину, но, к сожалению, это зависит не только от нас, а в первую очередь от принимающей стороны. Практически по всем обращениям осужденных иностранцев нами направляются нашим коллегам за рубежом письма о готовности перевести их граждан на родину, однако не получаем положительного ответа», - сообщил Меркель. И добавил, что за последние годы в Кыргызстан переведено всего 26 осужденных, «а в Узбекистан - вообще ни одного».

Всего за последние пять лет Казахстан передал 291 осужденного иностранца, что сэкономило казахстанскому бюджету свыше 375 млн тенге (более $1 млн по нынешнему курсу), которые пришлось бы потратить на их содержание.

По данным ICPS, в пенитенциарных учреждениях Казахстана содержатся 41.333 заключенных (234 на 100 тысяч населения), Кыргызстана – 9729 (166), Таджикистана - 9317 (121), Туркменистана - 30.658 (583). Всего в тюрьмах Центральной Азии находятся около 135 тысяч человек, а во всем мире - более 10,35 миллиона заключенных.

В Саудовской Аравии 26 марта прошла операция по разделению сиамских близнецов из Пакистана - годовалых Фатимы и Мишал Гани, сообщает 6 апреля The New York Times.

Фатима и Мишал перед операцией. Фото The New York Times

Девочки родились соединенными животом, у каждой - две руки и две ноги, отдельные сердце и пищеварительный тракт. Поначалу врачи полагали, что у них общая печень, но во время операции увидели два сросшихся органа. Разделить их оказалось самой сложной задачей при проведении операции.

Сейчас начнут разделять печень. Фото The New York Times

Выполнив ее, приступили к разделению мышц живота, после чего впервые в жизни малышек положили в отдельные кроватки, где врачи стали сшивать им кожу, а пластический хирург сформировал пупки.

Мишель в отделении интенсивной терапии после операции. Фото The New York Times

Весь процесс происходил в операционном зале, созданном в королевской детской больнице King Abdullah Specialist Children's Hospital в Эр-Рияде специально для сиамских близнецов, с двумя наборами медицинского оборудования. Операцию по разделению Фатимы и Мишал провела команда из 20 врачей и медсестер во главе с доктором Абдуллой аль-Рабиа (Dr. Abdullah Al-Rabeeah), который с 1990 года провел в 20 странах 40 операций по разделению сиамских близнецов или удаления с тела одного ребенка части другого, в 34 случаях – успешно: по его словам, из 74 таких его пациентов в настоящее время живут 70. Двое пациентов умерли от болезней сердца, один - от холеры, еще один стал жертвой менингита.

Через два дня после операции, Фатима слева. Фото The New York Times

Доктор аль-Рабиа возглавляет долгосрочную Саудовскую программу по разделению близнецов, родившихся в бедных семьях в разных странах мира. Семья 45-летнего Нисара Гани живет в пакистанской долине Сват, последние 12 лет отец семейства работал водителем в Саудовской семье, получая $530 в месяц. Кроме Фатимы и Мишал, у него есть еще три дочери – 9, 7 и 4 лет. В день операции Нисар с женой следили за процессом, глядя на большой экран в аудитории на другом этаже: он обменивался смсками с родственниками, она читала Коран со слезами на глазах.