С 23 по 24 января в Ташкенте вырубили все чинары, росшие на бывшей улице Пушкина (ныне - проспект Мустакиллик), являющейся частью так называемой «президентской трассы» - дороги, по которой глава Узбекистана ежедневно едет на работу.

Срубленная чинара на проспекте Мустакиллик. Снимать днем не представлялось возможным: процесс вырубки контролировался нарядом милиции. Фото «Фергана»

«Участок трассы от Академгородка до Дархана уже очищен от чинар. Другие деревья, тоже высокие, но малоценных пород, такие как ясень или карагач, не рубят, у них лишь подрезают ветки. Чинары же рубят исключительно под корень», - отмечает источник «Ферганы» в Ташкенте.

Причина вырубки чинар традиционно не объясняется. В ноябре 2009 года, а именно тогда в Узбекистане началось массовое уничтожение этих традиционных для данной местности деревьев, Экологическое движение сообщило на своем сайте, что вырубка деревьев в Ташкенте «санкционирована в связи с реализацией генерального плана реконструкции столицы республики». Ташкентский городской комитет по охране природы позже заявил, что деревья, которым более 50 лет, представляют определенную угрозу для населения и различных построек, тем более, что многие из них якобы заражены насекомыми-вредителями.

Срубленная чинара на проспекте Мустакиллик. Фото «Фергана»

Есть также версия, что чинары стали вырубать после того, как президент Ислам Каримов назвал их вредными деревьями: мол, собирают много пыли и вызывают аллергию. А по словам занимавшихся вырубкой рабочих, деревья становятся сырьем для мебельных цехов. На месте уничтоженных чинар разбивают газоны или высаживают деревья, в основном, хвойных пород.

Между тем, по словам потомственного селекционера, сына основателя Ташкентского ботанического сада, доктора биологических наук Николая Русанова, «чинару не сможет заменить ни одно дерево».

«Азиатская чинара (по-научному – платанус ориенталис) достигает 35-40 метров в высоту, имеет широкую крону, дающую тень, твердую древесину. Живет сотни лет. Потому долгожитель, что насекомым твердая порода не по зубам. У него достоинств в избытке. Недостаток: до пятнадцатилетнего возраста чинара среди лета сбрасывает листву на сухую землю. На листьях есть волоски, которые могут вызывать аллергию. Если сравнивать с персиком или яблоней, чья пыльца способна вызывать аллергическую реакцию, то у чинары эффект слабее. Деревья старше пятнадцати лет листву сбрасывают по осени, когда идут дожди, а в январе-феврале опадают «шарики»-плоды на влажную землю или в снег, и тоже без последствий… Все ветроопыляемые растения имеют определенный аллергический компонент. Но это не значит, что надо вырубить ясени, клены, тополя или не сажать их», - рассказал ученый в интервью экологическому изданию Sreda.uz.

Срубленная чинара на проспекте Мустакиллик. Фото «Фергана»

Причину распространения насекомых-вредителей и их переориентацию на деревья твердых пород Николай Русанов видит в отсутствии специализированных служб защиты растений, которые «действовали при городских управлениях благоустройства, а в начале двухтысячных годов ликвидированы». Ученый напоминает, что «защита от насекомых еще недавно была государственной политикой. В Ташкенте находился региональный институт фитопатологии с особым отделом. Завоз насекомого-вредителя считался экономической диверсией, угрозой национальной безопасности». Но сегодня – «институт закрыт. С ослаблением карантинной службы в последние годы много чего завезли».

«Сейчас повсеместно наблюдается всплеск активности насекомых. Они поражают даже твердопородные деревья. Почему так? В природе все взаимосвязано. После вырубки в городах кустарников исчезли мелкие птицы, гнездящиеся в кустарниках или под ними и питающиеся насекомыми. Практически не осталось в городах тополей, имеющих мягкую древесину. Когда насекомых в избытке, они вынуждены перебраться на твердые породы, которые прежде не трогали», - поясняет биолог.

Еще немного, и о чинаре ничто тут не будет напоминать. Проспект Мустакиллик, Ташкент. Фото «Фергана»

Что же делать? «Исследовать древесно-кустарниковую растительность, установить степень повреждений и оптимальные системы защиты растительности, изучить вредоносных насекомых, определить меры борьбы, восстановить службы защиты растений и в Саду, и в городах Узбекистана. Соблюдать карантин растений», - перечисляет Николай Русанов.

Такие меры могли бы уберечь чинары от гибели и уничтожения, если бы их вырубка не была вызвана иными причинами.

Президент Ирана Хасан Роухани

Как сообщает РИАН, Роухани встретится с итальянским президентом Серджо Маттареллой, премьером Италии Маттео Ренци и ведущими предпринимателями страны. Завтра, 26 января, президента Ирана примет в Ватикане Папа Римский Франциск.

Роухани заявлял, что во время визита в Италию он обсудит сотрудничество и инвестиции в таких областях, как «промышленность, инфраструктура, энергетика и наука», . Азаттык уточняет, что ожидается подписание деловых соглашений на сумму 17 миллиардов евро (18,4 миллиарда долларов). Также Роухани планирует закупит 114 самолетов у европейской авиастроительной компании Airbus, чтобы обновить устаревший иранский парк самолетов.

Напомним, что 16 января Иран был освобожден от большинства санкций со стороны ООН, ЕС и США - генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано подтвердил выполнение иранской стороной всех требований, предусмотренных для перехода к практической реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе ИРИ. В частности, Запад отменил эмбарго на закупку иранской нефти и ограничения в отношении компаний, сотрудничающих с Ираном в области финансов и банковского дела, страхования, энергетики и нефтехимии, судоходства и судостроения, а также предоставил Тегерану доступ к системе SWIFT и иностранным инвестициям. После снятия санкций Иран получит доступ к своим замороженным средствам: по оценке Всемирного банка, в западных банках арестовано около $107 млрд.

Первым иностранным лидером, посетившим Иран после снятия санкций, был председатель КНР Си Цзиньпин, который прибыл в Тегеран с государственным визитом 22 января. Это был первый государственный визит главы КНР в Иран за последние 14 лет и первая поездка Си Цзиньпина в эту страну. Объем двусторонней торговли в 2014 году составил 51,8 млрд долларов, Китай являлся крупнейшим торговым партнером Ирана в течение шести лет подряд и, как отмечает ВВС, Пекин покупал иранскую нефть на миллиарды долларов. Поскольку Китай был самым близким партнером Ирана во время санкций, китайским компаниям в Иране были даны многочисленные преимущества. И теперь, когда Иран выходит на мировой рынок, они хотели бы их сохранить. Как аккуратно отмечает агентство «Синьхуа», Хасан Роухани и Синь Цзиньпин договорились об установлении китайско-иранских отношений всеобъемлющего стратегического партнерства, вывели двусторонние отношения на новый более высокий уровень. Иран подтвердил, что намерен поддерживать обмен на высоком уровне с китайской стороной, углублять сотрудничество в сфере экономики, торговли, инвестиций, энергоносителей, финансов, охраны окружающей среды, активно участвовать в строительстве «одного пояса, одного пути», делать более тесными общение и координацию по международным делам.

Сумма перевода через Western Union, которая является самой популярной и распространенной в Туркменистане системой по предоставлению таких услуг, ограничена $1000 в месяц, но за один раз можно отправить лишь $300, уточняет АНТ (Альтернативные новости Туркменистана). Переводы принимаются только в манатах - по государственному курсу ($1=3,50 манат). Если перевод осуществляется с банковской карты, то взимается еще 8 процентов от суммы транзакции, не считая комиссии за оказание услуги.

При этом в пункт денежных переводов необходимо принести следующие документы: справку с места учебы сына или дочери, копию его (ее) паспорта и свидетельства о рождении, справку о работе (доходах) отправителя за два или шесть последних месяцев, оригинал и копию паспорта отправителя, справку от его работодателя об уплате подоходного налога. По сообщениям читателей АНТ, в некоторых пунктах Western Union от отправителей дополнительно требуют копию их свидетельства о рождении, а от пенсионеров - справку из собеса о размере получаемой пенсии.

«Хроника Туркменистана» отмечает, что в стране много не имеющих официальной работы граждан, чьи дети обучаются за границей. Люди подрабатывают частным извозом или в качестве домашней прислуги, оказывают услуги по ремонту или строительству домов. Фактически, они лишились возможности переводить деньги детям, поскольку не могут предоставить справку о работе или доходах. Некоторым из таких родителей удается найти в Туркмении людей, чьи родственники живут за границей (в России, Украине, Турции), и дать им деньги с условием, что их родственники передадут такую же сумму сыну или дочери просителя, проживающим за рубежом.

Напомним, 12 января 2016 года Центробанк Туркменистана официально заявил о введении ограничений на обмен валюты в стране: физические лица смогут приобретать иностранную валюту только в безналичной форме - посредством зачисления на карту Visa или MasterCard. Каждый гражданин может таким образом обменять свои манаты на инвалюту из расчета не более $1000 в месяц, то есть, в год он сможет приобрести $12.000. По отзывам жителей Туркмении, карту разрешают пополнить валютой только используя официальные доходы в манатах, то есть - представив в банк соответствующую справку. Центробанк объясняет нововведение развитием прогресса и намерением противодействовать легализации доходов, добытых преступным путем, и финансированию терроризма. Однако реальной причиной ввода ограничений эксперты считают дефицит валюты в государственной казне.

Министр внутренних дел Таджикистана Рамазан Рахимзода

Напомним, в начале сентября 2015 года замминистра обороны страны Абудухалим Назарзода предпринял неудачную попытку вооруженного мятежа, после чего он и его сторонники скрылись в Рамитском ущелье. Силовая операция по их нейтрализации продолжалась почти две недели. «В ходе спецоперации были ликвидированы 38 сторонников Назарзода, в том числе он сам», - цитирует Рахимзода РИА Новости.

В организации мятежа власти обвинили руководство Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), которая была объявлена террористической и запрещена. В связи с этим Рахимзода выразил недоумение по поводу свободного перемещения по странам мира лидера ПИВТ Мухиддина Кабири, в то время как Таджикистан через Интерпол объявил его в розыск, передает «Азия-плюс». Так, в конце декабря 2015 года Кабири принял участие в международной конференции в Тегеране. «Почему Кабири свободно передвигается по территории Ирана и некоторых стран Евросоюза, и не задерживается там по запросу Таджикистана, нужно спросить у этих стран!», - заявил министр. По его словам, кроме объявления в розыск Кабири, МВД также направило сведения о его преступной деятельности Ирану и странами ЕС, «но почему-то до сих пор они на наши сведения никак не отреагировали».

Рахимзода добавил, что всего в международный розыск объявлено 903 гражданина Таджикистана, которые имеют связи с террористическими и экстремистскими организациями. По его словам, в прошлом году в республике было раскрыто 835 преступлений террористическо-экстремистского характера, по которым выявлены и привлечены к уголовной ответственности 247 человек.

По данным министра, в конце лета прошлого года в ходе боев в Афганистане был убит эмир запрещенной в Таджикистане экстремистской организации «Джамаат Ансаруллах» Амриддин Табаров. По данным следственных органов Таджикистана, в годы гражданской войны в Таджикистане (1992-1997) Табаров воевал на стороне Объединенной таджикской оппозиции и организовал нападение на 12-ю погранзаставу на таджикско-афганской границе в июле 1993 года, когда охрана границы находилась под юрисдикцией российских пограничников. С 1995 года находился в Пакистане. В 2013 году появились сообщения, что Табаров перебрался в афганскую провинцию Тахор, которая граничит с Таджикистаном.

Глава МВД также сообщил, что, по последним данным, около тысячи таджикистанцев отправились воевать на стороне так называемого «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ) в Сирию и Ирак. Из них 156 человек уже задержаны, 61 гражданин добровольно вернулся на родину, а около 150 таджикистанцев погибли, передает ТАСС. Рахимзода отметил, что «определенные силы как в республике, так и за ее пределами продолжают привлекать через социальные сети молодых таджиков в ряды экстремистских и террористических организаций». Для решения этой проблемы правоохранительными органами Таджикистана активизирована работа в общественных центрах, мечетях, по месту жительства с привлечением народных дружинников и добровольцев. Кроме того, с помощью правоохранительных органов России удалось вызволить из экстремистских сетей ряд граждан Таджикистана из числа трудовых мигрантов, сказал министр.

Более двух тысяч километров отделяет страны так называемой Центральной Азии в ее узком, постсоветском формате от той части территории Сирии и Ирака, которая провозглашена как ИГИЛ или ИГ (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ). И если учесть, что в этом промежутке расположены Иран, Каспий, отчасти Афганистан, то понятно, что ни о каком «соседнем» конфликте речи не идет.

Существует только одно, и то косвенное, указание на то, что лидерами ИГ Центральная Азия рассматривается в качестве цели экспансии. Этим указанием является сам факт того, что население этих стран исповедует в своем большинстве ислам. А ИГИЛ воюет и строит жизнь под исламскими знаменами, несмотря на отказ им в этом со стороны многих приверженцев «подлинного» ислама и исламской духовной элиты. Построение халифата на всех территориях, где живут мусульмане, - все же, скорее, теоретическое построение и некий идеологический посыл, адресованный исламскому сознанию проживающих в Центральной Азии мусульман, чем реальная цель лидеров ИГИЛ.

Тем не менее, правительствами всех центральноазиатских государств ИГИЛ рассматривается как непосредственная угроза безопасности.

Есть две реальности, которые превращают гипотетическую угрозу ИГИЛ для стран Центральной Азии в актуальную повестку дня их правительств.

Первая реальность - внутренние проблемы этих стран.

Начать придется с главного - с того, что местные элиты не в состоянии предложить своим народам привлекательную и одновременно убедительную модель будущего, модель развития, которая была бы воспринята людьми как смысл собственной жизни.

Затянувшийся кризис идентичности связан со многими факторами, но главная проблема в том, что не найдено способа адаптации существующих у народов Центральной Азии системы ценностей, организации общества и экономической жизни к реалиям современного мира. Это касается всех стран, несмотря на различие их цивилизационных моделей. Как следствие – колоссальный идеологический хаос, царящий на всем этом пространстве в головах живущих здесь людей.

Ислам, конечно, активно работает над соорганизацией этого хаоса в рамках своей идеологии и системы ценностей. Но он сталкивается с серьезными проблемами, не позволяющими мусульманской идеологии сформатировать сегодня все центральноазиатское пространство. Эти проблемы связаны с множественностью предложений от самого ислама. По Центральной Азии бродят носители идей всего «исламского» спектра, причем порой остро конфликтующие между собой.

С другой стороны, государства, правящие элиты, будучи, к тому же, в основном носителями советского мировоззрения, крайне настороженно, можно сказать ревностно, относятся к идеологии ислама, видя в ней конкурента своим властным полномочиям.

Ну, и не в последнюю очередь ислам сталкивается с сильными этническими системами верований и традиций. Причем, если в Таджикистане и Узбекистане они очень близки к исламу, то в других странах во многом вступают в противоречие и даже конфликт с ним. Скажем, в Казахстане и Кыргызстане активно растет число приверженцев традиционных верований этих народов, существовавших гораздо раньше, чем появился ислам, и существующих до сих пор в целой системе ценностей и обрядов.

Правительства центральноазиатских стран пытаются найти выход из этих проблем в поисках своих моделей ислама. Сегодня уже в каждой из этих республик такая модель определена и формализована в виде государственных концепций религии. Но это мало спасает положение, поскольку государствам люди склонны верить в куда меньшей степени, чем религиозным институтам.

Валентин Богатырев

Государствам, явно проигрывающим идеологическую борьбу, не остается ничего иного, как прибегать к тем ее средствам, которыми оно располагает.

Их два: объявить радикальные исламские силы врагами, террористами, чтобы таким образом сформировать в обществе негативное отношение к ним, и использовать для борьбы с ними карательные технологии. А поскольку собственно игиловцев в Центральной Азии маловато, то в эту категорию записывают всех, кого можно: радикальных исламистов любого другого толка, криминал и даже неугодных представителей традиционного ислама. Основания легко найти, если соответствующим образом толковать идею халифата или просто положить рядом с трупом черный флаг с надписями на арабском языке. Справедливости ради надо сказать, что среди криминала, например, религиозный радикализм становится все более популярной темой, поскольку куда привлекательнее быть борцом за веру, чем банальным бандитом.

Борьба с ИГИЛ очень удобна для использования в качестве политической технологии, средства формирования общественных настроений, отвлечения общества от каких-то других проблем. Поэтому можно с уверенностью предсказать, что по мере, скажем, нарастания экономических проблем, связанных как с внутренней экономической политикой, так и с привязкой стран Центральной Азии к экономике России, ИГИЛ все больше будет «угрожать» этим странам.

Во всяком случае, ИГ-угроза - весьма удобный инструмент для правительств стран Центральной Азии. Может, потому они и не особо прислушиваются к голосам экспертов, утверждающих, что ИГИЛ и Центральная Азия - это две мало совместимые вещи.

С большой степенью осторожности надо относиться и к постоянно растущим цифрам «призывников» в ИГИЛ из стран Центральной Азии. Как показывает анализ, большая часть выходцев из центральноазиатских стран была завербована не у себя на родине. И уж совершенно точно доказано разными исследованиями, что вовсе не экономическое положение в странах Центральной Азии было сколь-нибудь значимой мотивацией для выезда в Сирию.

Не хотелось бы допускать предположения о завышаемых цифрах, но существует довольно значительная разница между данными ICSR (Международный центр исследования радикализма и политического насилия) и сведениями, озвучиваемыми органами безопасности центральноазиатских стран. Национальные цифры существенно выше тех, которые представляют независимые исследователи. Остается открытым вопрос и о том, какое число завербованных оседает в странах транзита, особенно в Турции, так и не доезжая (или вовсе не собираясь) до Сирии. Во всяком случае, это вопрос о методике подсчета, которая явно далека от совершенства.

Вторая реальность - игра внешних для Центральной Азии сил, использующих тему угрозы ИГИЛ для решения своих задач.

Правительства стран Центральной Азии не могут не давать себе отчет, что нередко «угрозы ИГИЛ» создаются и наращиваются усилиями далеко не самого ИГИЛ, а тех стран, которые имеют свои интересы в Центральной Азии.

Здесь, прежде всего, отчетливо видна борьба двух противоположных мифов: «ИГИЛ – продукт США» и «ИГИЛ – продукт России». Обе эти теории активно транслируются в соответствующих средствах массовой информации, высказываниях экспертов на различных конференциях и обсуждениях.

Цель у представителей разных сторон одна: сформировать ощущение угрозы для безопасности стран Центральной Азии со стороны, соответственно, конкурента. И за счет этого сделать правительства этих стран более сговорчивыми в решении двусторонних вопросов или вопросов их участия в международных организациях, более зависимыми от этих внешних центров силы.

Активно, скажем, использует тему ИГИЛ для усиления своего влияния секретариат ОДКБ. Понятно, что помимо беспокойства о защите южных рубежей зоны действия Организации тут не обходится и без стремления крепче привязать к себе страны Центральной Азии, а кое-кого и вернуть в нее, а также увеличить вес самой организации, до недавних пор малозначимой для стран региона. Соответственно, и российские эксперты, как правило, преподносят угрозу ИГИЛ в куда более тревожных и мрачных тонах, чем это делают их центральноазиатские коллеги или представители США, и чем это обстоит на самом деле.

Не обходится ни одного месяца без проведения различного рода конференций по «захвату» группировкой ИГИЛ Афганистана. Тема проникновения ИГИЛ к южным границам стран Центральной Азии - одна из самых распространенных спекуляций. Хотя для экспертов, знающих эту тему, понятно, что существуют серьезные противоречия между ИГИЛ и движением «Талибан», которые делают практически невозможным продвижение игиловцев на север через Афганистан, что присутствие маркируемых «игиловскими» отрядов на границе с Таджикистаном и Туркменией объясняется совершенно иными причинами, чем радикал-исламская экспансия, да и отряды эти состоят вовсе не из сил ИГИЛ, и пришли к границам не с территории ИГИЛ.

Стоит подумать о том, например, почему появляются какие-то боевики у южных границ Туркменистана и они сразу же объявляются группами, подчиненными ИГИЛ как раз в то время, когда возникают проблемы направления транспортировки туркменского газа и строительства ТАПИ. Очевидно, что ИГИЛ тут ни при чем, речь идет о попытках заинтересованных сторон повлиять на решения туркменских властей.

Плохо то, что игры вокруг темы исламского радикализма вообще и ИГИЛ в частности попадают на благодатную почву внутренних проблем, превращаясь из мифических угроз в реальные риски для стабильности и выбора пути развития стран Центральной Азии.

Валентин Богатырев - политолог, кандидат исторических наук, координатор аналитического консорциума «Перспектива» (Бишкек). В прошлом - советник нескольких президентов, в 2001-2006 был годах директором Института стратегических исследований при президенте Кыргызстана