Самая большая банкнота Узбекистана - 5000 сумов. Продать ее на черном рынке можно лишь за 1,2 доллара

Гневную реакцию банка вызвало, главным образом, сообщение телеканала «Россия-24» о том, что официальный обменный курс в Узбекистане составляет 5000 сумов за $1.

Приводим полный текст опровержения ЦБ:

«В связи с появляющимися в средствах массовой информации Российской Федерации, в том числе по телеканалу «Россия-24», сообщений о приостановлении Центральным банком Республики Узбекистан валютных операций для физических и юридических лиц, заявляем, что данные сообщения являются выдумкой и чистейшей провокацией, никаких ограничений на валютные операции не вводилось.

В соответствии с законодательством Республики Узбекистан, текущие международные операции и связанные с ними покупка или продажа иностранной валюты осуществляются без ограничений.

Миссия Международного валютного фонда, прошедшая в апреле-мае текущего года, подтвердила прочную внешнеэкономическую позицию Узбекистана, профицит текущего счета международных операций, достаточный уровень золотовалютных резервов, низкий уровень государственного долга и устойчивость банковского сектора, что еще раз доказывает, что никаких оснований для введения валютных ограничений в Узбекистане не имеется. В настоящее время официальный обменный курс составляет 2527 узбекских сумов за 1 доллар США, а не 5000 сумов за доллар, как это преподносит указанный российский телеканал.

Центральный банк Республики Узбекистан требует, чтобы данное заявление было опубликовано в соответствующих средствах массовой информации России в качестве официального опровержения».

Отметим, что правительство Узбекистана в течение многих лет уверяет международную общественность в том, что модель валютной конвертации в стране полностью соответствует современным финансовым нормам и правилам. Вместе с тем, местные и иностранные бизнесмены, занимающиеся экспортно-импортными операциями, постоянно сталкиваются с неимоверными трудностями при обмене валют - как в безналичной, так и в наличной форме.

К сожалению, уверения руководства Центрального Банка Узбекистана в обратном, в том, что в «Багдаде все спокойно», никак не соответствуют действительности. Даже местные СМИ открыто публикуют данные о курсе доллара на «черном рынке», который существует в республике с 1992 года без перерыва. Например, по состоянию на 25 мая 2015 года, как пишет ташкентский веб-сайт Uzmetronom, «реальный курс доллара к суму - 1:4100 (покупка). Продажи нет».

Это же издание комментирует ситуацию: «Складывается впечатление, что Центральный банк «включил дурочку». С таким же успехом он мог опровергнуть то, что в минувшие выходные по территории Узбекистана прошли ливневые дожди с грозами (вся республика наблюдала), а также то, что зимой в Узбекистане, как правило, выпадает снег, а летом температура нередко достигает +40 и более градусов по Цельсию».

Подробнее о реальной ситуации с конвертацией валюты в Узбекистане можно узнать, пройдя по этой ссылке.

Эта фотография Азама Фармонова сделана до заключения. О том, как он выглядит сейчас, никаких сведений нет

«Г-н Генеральный Секретарь!

Я, Фармонов Азам Тургунович, родился в 1978 году. С 2001 года являюсь председателем отделения Общества Прав Человека Узбекистана по Сырдарьинской области. Меня арестовали 2 мая 2006 года и возбудили против меня уголовное дело по статье 165 УК Республики Узбекистан. В июне 2006 года приговором Янгиерского городского суда я лишен свободы сроком на девять лет. Все досудебные следственные действия были незаконными. Судебное заседание прошло без моего участия, что совершенно незаконно. 17 июля 2006 года меня привезли в колонию № 71, т.е. в «Жаслык», где меня встретили беспощадными психическими и физическими пытками, которые осуществлялись помощниками руководителя учреждения и подчиненными им сотрудниками. В течение тридцати пяти дней меня держали в карантине под непрерывным психическим и физическим давлением. После выхода из карантина меня несколько раз помещали в изолятор, продолжались психические и физические истязания. Несколько раз меня лишали гуманитарных актов амнистии.

В тюрьме «Жаслык» у осужденных вообще нет никакого права на заявления, жалобы, обращения, эти и другие права администрация учреждения открыто нарушает. Внутренний распорядок дня введен администрацией в одностороннем порядке и все направлено на применение по отношению к осужденным психических и физических пыток.

Ссылаясь на внутренний распорядок дня учреждения, администрация может обвинить любого осужденного в нарушениях и поместить в изолятор, применяя против него пытки. Режим в колонии таков, что ни один пункт распорядка не соответствует демократическим нормам. Утренний подъем, физзарядка, завтрак, прогулка осужденных – все это проводится под угрожающими криками и психическим давлением. Питание и одежда осужденных ужасны. Просмотр ТВ и прослушивание радиопередач сопровождается непрекращающимся психическим давлением. В сорокоградусные морозы осужденных подвергают пытке холодом - заставляют прогуливаться в легкой одежде, в то время, когда сами представители учреждения одеты в ватные штаны и теплые одежды.

Фотокопия оригинала письма Азама Фармонова

Очень многие заключенные лишены прав, которые им гарантирует УК, УПК, УИК (уголовный, уголовно-процессуальный, уголовно-исполнительный кодексы – ред.). Родственники осужденных, приезжая на свидания, ждут своей очереди неделями и месяцами в невыносимых условиях. Представители Международного Красного Креста не имеют никакой возможности свободно общаться с осужденными, поскольку администрация колонии, совершающая преступления против человечности, ни за что не позволит этого. Посылки и передачи тоже используются как средство психического давления - некоторые продукты могут быть изъяты без всяких причин или вообще не выдаваться под выдуманным предлогом.

В учреждении очень много политических осужденных, поэтому все действия администрации, чувствующей полную безнаказанность, носят спланированный характер и их не сосчитать: мошенничество, шантаж, воровство, убийства, преднамеренные нанесения увечий и т.д…

Администрация учреждения, нарушая законы Узбекистана, как бы показывает, что объявила войну демократическому строю.

Под этим скрывается неуважение к президенту Узбекистана и демонстрируется насколько далеко узбекское правительство от народа. Здесь осуществляются действия, направленные на то, чтобы показать, что выбор демократического строя президентом и правительством - это ошибка. За каждым осужденным стоят сотни его близких. К каким же иным выводам они должны прийти, видя подобную несправедливость? Зачем осуществляются все эти действия?

За 8,5 лет моего нахождения в этой тюрьме я не имел ни одной возможности обратиться к властям, ведь у меня нет права на обращения. Даже если отправить свое обращение, оно не дойдет ни до президента, ни до правительства. Поэтому я обращаюсь к вам, и через вас – к президенту и правительству Узбекистана. Представляется, что преступления здесь совершаются как-бы по приказу сверху, но я уверен, что президент Республики Узбекистан не останется безразличным, узнав о сложившимся здесь положении вещей. Уверен, если обращение дойдет до президента, в этой тюрьме установят демократический режим и полностью обеспечат права осужденных на обращения, а пытавшиеся дискредитировать президента и правительство будут строго наказаны. Я полностью осознаю, что это мое обращение как правозащитника и гражданина может стать последним, и прошу взять меня под вашу защиту.

Азам Фармонов».

См. также:

«Узбекистан: «Раскаяние палача» - видеоверсия в четырех частях»,

«Правозащитники Узбекистана сообщают о жестоких пытках в колонии под Бекабадом»,

«HRW призывает Узбекистан покончить с пытками и не запугивать адвокатов»,

«Бывший заключенный: «Пытки в тюрьмах - наследие большой страны, частью которой был Узбекистан»»,

«Узбекистан: Родители заключенного решились открыто заявить о пытках в отношении сына»,

««До самого конца». Human Rights Watch выпустила доклад о политических заключенных в Узбекистане»,

«ООН: Пытки в Узбекистане весьма распространены и остаются обыденностью».

Часто отношение к иному, непохожему, формируется у нас с малых лет. Если ты воспитан в чужой среде, то она становится как родная, и ты на всю жизнь сохраняешь уважение и интерес к людям другой национальности. Московский культуролог Елена Волкова бывала в Узбекистане только в детстве, на каникулах. Но положительный образ узбека она хранит в своем сердце всю жизнь, а московские встречи с узбеками лишь подтверждают добрые семейные истории. О своем отце, филологе, она написала книгу «Отче мой…», где есть глава «В Ташкент! В Ташкент!». Как развивается узбекская тема в ее семье, Елена Ивановна рассказывает читателям «Ферганы».

Фото предоставлены автором

...Моя мама родилась в узбекском городке Каган, откуда они переехали сначала на Кушку, а потом в Ташкент. Во время войны город наполнился эвакуированными, с продуктами стало плохо, а по улицам вечером ходить - опасно. Геологоразведочный институт, в котором мама училась, был на другом конце города, и родители настояли, чтобы она перевелась в текстильный, рядом с домом.

Иду, бывало, по тёмной улице, рассказывала она, и стараюсь издалека определить, кто идет мне навстречу. Если узбек, то не страшно. Они очень вежливые были, никогда не тронут. Ее мама, моя баба Маня, любила повторять: «Дочка, выходи замуж за узбека или еврея. Они мужья хорошие и старших уважают».

Мама не послушалась. Вышла в 1949 г. замуж за Ваню Волкова. Сваты, придя в дом, попросили невесту сварить рис: получится ли «рисинка к рисинке»? Фрунзенский ЗАГС города Ташкента выдал им двуязычное «Свидетельство о браке» - «Никох тугрисида гувохнома» - ТЮ №088375. Папа тогда уже демобилизовался и учился в МГУ, мама попросила «распределить» ее поближе к мужу: направление дали на Дедовскую прядильно-ткацкую фабрику. Отношения не сложились. Мама часто в моем детстве вспоминала материнский наказ, а отец в ответ смеялся: «Я узбек!», и переходил на «родной» язык. Уставшая мама обычно говорила: «Хазар, булмасы! Беш минут танаффус» (что-то вроде «подождите, дайте хоть пять минут отдохнуть»).

В доме была узбекская (говорили «узбецкая») кухня (плов, чебуреки, беляши, манты, лагман), Новый год в России всегда начинали встречать за три часа до полуночи, по-ташкентски, а на рынках искали дыни-красномяски. Я с детства знала, что когда к столу подают плов, говорят, что он не получился, извините, что рис как каша. Мама будто всю жизнь сдавала свой рисовый экзамен.

«1949 год. Родители-молодожёны»

Родственников, пензенских старообрядцев, убежавших в 1930-е от голода и с каторги в «Ташкент - город хлебный», летом встречали на Казанском вокзале: поезд номер 5 всегда прибывал на первый путь. Из него выходили бабушки-тетушки и кричали «Салом алейкум! Ваалейкум ассалом!» Отцу и брату привозили тюбетейки, а нам с сестрой – узбекские отрезы на платья. Когда бабушка тяжело заболела, ей из Ташкента зимой прислали огромный арбуз, на котором были вырезаны пожелания здоровья.

«1959 год. Мне год. Семейство Волковых с бабой Маней. Здесь есть узбекский и украинский колорит. Брат Вова и папа в тюбетейках и украинских вышиванках. Баба Маня была украинкой. Сама шила нам узбекские платья, а зятю и внуку шила украинские вышиванки...»

На летние каникулы меня отправляют к ташкентской родне: по ночам спасаюсь от жары под мокрыми простынями, удивляюсь ишакам и верблюдам, неделю живу в Янги-Юле, и еще неделю - в далеком горном кишлаке Кирда у маминой тети - бабы Нюси. Местная детвора обступает меня:

- Ты откуда?

- Из Москвы.

- Ладно врать-то.

Голос ишака поутру принимаю за гул мотоцикла, купаюсь в озере со змеями и хожу ночью с местной детворой воровать колхозный виноград «дамские пальчики». Сторож стреляет солью, и мы в страхе разбегаемся по домам.

В кишлаке большие семьи и на удивление много Никиток. До сих пор не знаю, почему это имя было так популярно. В честь Никиты Хрущева? Или его кукурузы?

Вернувшись домой, я еще долго любила перед зеркалом заплетать себе много тоненьких косичек и надевать самую красивую тюбетейку – из синего бархата, с «жемчугом». До сих пор ее храню.

В начале 1990-х мы ожидали второго переселения Волковых: из Ташкента - в Москву. Родственники приезжали, приценивались к московской жизни и, обескураженные, уезжали обратно. В Москву и Подмосковье перебрались только две семьи. В 1930-е гг. Ташкент приютил гонимых голодных русских старообрядцев – в 1990-е пришла пора их потомкам вернуться на Родину. Трудно было добраться до Ташкента тогда, нелегко вернуться сейчас.

Вдову моего кузена дети перевезли из Ташкента в Дедовск, когда ей было за семьдесят. Долго добивались для нее российского гражданства, писали президенту. Гражданства Анна Васильевна так и не получила, дали только регистрацию… на кладбище. Удалось прописать в квартире за несколько дней до смерти, что дало ей право быть захороненной на местном погосте.

Удивительная квартирная история произошла в моей жизни пять лет назад. Я продавала квартиру, чтобы переселиться ближе к метро: у дочери больные ноги, и ей трудно было добираться до работы. Позвонил узбек, профессор МГУ, попросил снизить цену, риэлтор немного уступила, но объяснила, что я покупаю более дешевую квартиру, чтобы разницу использовать для лечения дочки. Он перезвонил позднее и сказал, что заплатит первоначальную сумму, даже дороже, чем договорились: «Я не смогу жить, зная, что из-за меня пострадала больная девушка». Риэлтор закричала в трубку: «Вы удивительный человек! Я таких в жизни не встречала!». Мы встретились с семьей Садыховых: узбечка-мама – пианистка, а дочь – врач, как и моя Маша. Наши дочери, изящные красавицы, похожи друг на друга. Общались мы как родные.

Я всегда старалась наладить общение с узбекскими дворниками: мне было их очень жалко, особенно когда они утром понурые выстраивались перед мымрой из ДЭЗа, крикливо раздающей им приказы. Перекрикиваю ее: «Салом! Ишлар қалай?». И что выпендриваюсь? Все равно ответа не пойму, узбекского не знаю, но им-то приятно, улыбаются. Сестра недавно радостно сообщила, что узбеки делают у нее ремонт и обучают ее узбекскому языку. Молодцы.

Однажды я по ошибке выбросила в мусоропровод пакет с хитоном для выступления (танцевала в стиле Айседоры Дункан). Надо ехать на концерт, а костюма нигде нет. «Выстирать и выбросить», как любила говорить баба Маня. Спускаюсь вниз к дворнику, и с ужасом вижу, что он живет в каморке прямо у контейнера с мусором, в который падают из трубы наши вонючие кульки. Его лежанка рядом. Он с готовностью вскакивает: «Только что вынес на улицу!». Залезает за домом в большой контейнер, насаживает на палку разные пакеты с мусором и, поднимая, как флаг, показывает мне. Вот взвился и мой голубой хитон! Грязный, на концерт не наденешь, но мы оба радуемся как дети. Только я возвращаюсь в квартиру, а он – к мусоросборнику. А это несправедливо и бесчеловечно.

Как-то я выходила из магазина OBI с большой тяжелой покупкой. Ко мне подошел молодой узбек: «Вам помочь?» Он докатил тележку до машины, с трудом засунул коробку на заднее сидение. Я открыла кошелек и увидела купюру в тысячу рублей. Мельче не было. Он, наверное, ожидал 50 или 100. Я была в замешательстве (где разменять?), а внутренний голос возмущенно сказал: «Тебе жалко тысячи рублей для человека, чей народ спас жизнь твоим предкам? Приютил бездомных каторжан? А твой другой дед, вспомни, воевал против басмачей. Кровь узбеков на его руках. Тебе никогда и ничем не расплатиться за эту кровь». Пристыженная, я протянула парню тысячу. Он, бедный, не знал, что происходит в моей голове, а потому смутился, отодвинул мою руку: «Тетя, это много». Я стала объяснять ему о предках и моем долге, получилось неуместно и путанно, он ничего не понял, но настойчивость мою оценил – взял деньги и радостно побежал назад в магазин.

В начале 2000-х мою маму поразил тяжелый склероз: когда мы с ней выходили на прогулку, к нам на скамейку подсаживался узбек - местный дворник Миша. Он часто помогал мне поднять маму по лестнице, открывал нам тяжелую дверь. Высокий худой, с очень добрым лицом, Миша напоминал мне папу Карло. Мама называла его «желанным» - то есть с готовностью выполняющим ее желания. Интересное слово. Моя сестра Ира приглашала его в гости, готовила плов и манты. Он рассказывал, что у него шесть дочерей, и недавно он выдал замуж самую младшую. Сам нашел ей жениха. Ира возмущалась, что девушке навязали мужа, а Миша, улыбаясь, отвечал, что молодые живут хорошо, самая счастливая семья в кишлаке.

«А это Миша»

Настоящее имя Миши - Холик Ахматов. «Представляешь, Ахматов! Прям как Ахматова!» - восхищается сестра, - «Когда я вела его к нам в гости, одна молодка во дворе так зло на меня смотрела! Ревнует, наверное». А я подумала: найдется ли хоть один русский, который поменял свое имя на узбекское, живя, скажем, в Ташкенте или Фергане?

Мама любила с Холиком вспоминать ташкентскую юность (давние годы она не забыла), а он расспрашивал ее о здоровье, давлении, детях. Я смотрела на них и думала: «Дождалась ты, мамуль, своего узбека».

Мамы уже нет с нами, а сестра приютила узбечку Ольгу-Ойдин из Самаркандской области, которая живет в маминой комнате и готовит нам плов на дни ее памяти. Ойдин работает сиделкой и тем кормит свою большую семью дома: мужа-пьяницу, двоих взрослых дочерей и младшего сына. Муж сначала приехал с ней на заработки, они поселились в квартире-ночлежке с нарами, откуда их выгнали, когда он напился и стал дебоширить. Он вернулся домой, а Ойдин какое-то время жила в холодной развалюхе, откуда моя сестра и забрала ее к себе. Сын Ойдин, талантливый музыкант, мечтает стать врачом, и она пытается заработать на его учебу в Москве. Ира как-то пригласила ее на концерт классической музыки, который Ойдин снимала на видео и отсылала фрагменты сыну. Сейчас она уехала домой лечиться: сорвала спину, ухаживая за тяжелобольными. Но собирается вернуться. Никогда не жалуется, всегда веселая, улыбчивая, «желанная», как и Холик.

Несколько раз в неделю я покупаю узбекские лепешки из тандыра, и всякий раз жду того момента, когда грустное лицо продавца оживит улыбка в ответ на мое благодарное «Рахмат!»

Елена Ивановна Волкова, кандидат филологических наук, доктор культурологии, независимый эксперт по религии и культуре, специально для «Ферганы».

Борис Примазон

Это произошло сразу после публикации на сайте информагентства «Фергана.Ру» заметки «Узбекистан: Ветеранам войны «не хватило» медалей в честь Дня Победы». В ней говорилось, что в ряде районов Ташкента ветераны войны и трудового фронта так и не получили заслуженные ими памятные юбилейные награды. В их числе был и Борис Михайлович Примазон, известный в Ташкенте борец за справедливость (о нем рассказывалось здесь и здесь), который и сообщил журналистам об этом возмутительном, оскорбившем чувства фронтовиков факте.

Буквально на следующий же день после публикации к Борису Михайловичу домой зачастили взволнованные гости из разных государственных организаций во главе с руководящими сотрудниками Яккасарайского хокимията (администрации).

«Они были сама вежливость, расспрашивали о моем житье-бытье, интересовались бытовыми проблемами, делали какие-то записи, - рассказывает Борис Михайлович. – На мой вопрос о причинах нехватки медалей ссылались то на какие-то указания сверху, то друг на друга. Даже слегка пожурили меня: не нужно было, дескать, обращаться к журналистам – решили бы сами, на месте… Публикацией, правда, остались довольны».

И вот 20 мая, спустя почти две недели после празднования Дня памяти и почестей, награда, что называется, нашла героя: столичному ветерану, наконец-то, вручили его непонятно где запропастившуюся медаль.

Юбилейная медаль

По словам Бориса Михайловича, в довесок к боевой награде районное начальство вручило деду денежную компенсацию – в размере 10.000 сумов ($2), - и сообщило, что отныне он, кроме пенсии по возрасту, ежемесячно будет получать 30.000 сумов - вместо прежних 20.000 (по отдельной собесовской ведомости для ветеранов). Деньги, конечно, не бог весть какие, но неунывающий Борис Примазон умеет довольствоваться даже малым - война научила. Ведь дорог не подарок, дорого внимание, даже если оно запоздало.

Напомним, юбилейная медаль «Иккинчи жахон урушидаги Галабанинг 70 йиллиги» была выпущена по указу, который был подписан президентом 19 февраля 2015 года. В нем, в частности, сообщалось, что памятная награда учреждена «в целях достойного и уважительного чествования граждан Узбекистана – ветеранов войны и трудового фронта 1941-1945 годов, внесших неоценимый вклад в победу над фашизмом». Медали от имени главы государства должны были вручаться ветеранам в торжественной обстановке, в срок с 15 по 25 апреля 2015 года - задолго до празднования Дня памяти и почестей, которым в Узбекистане заменили День Победы. Согласно постановлению правительства, медалей изготовлено 6,1 тысячи. По данным на 11 мая 2015 года, в Узбекистане живут всего 3109 участников Второй мировой войны и 69.994 ветерана трудового фронта.

Урумчи. Фото с веб-сайта Tourisminchina.ru

По сведениям компетентных источников, сообщается в материале Станкати, целью переговоров стал поиск возможностей и согласование мер по активизации региональных усилий, могущих способствовать началу полномасштабного мирного диалога в стране. «В течение двухдневной встречи (19-20 мая), в северо-западном китайском городе Урумчи обсуждались предварительные условия для возможного начала мирного процесса, - говорится в публикации. - Это были переговоры по поводу переговоров».

Попытки урегулирования ситуации в регионе предпринимаются уже много лет, но пока не привели к желаемому результату. «Фергана» писала о неудавшейся попытке провести первый раунд мирных переговоров в Катаре в феврале нынешнего года, о призывах президента Афганистана во время иннаугурационной речи «сесть за стол переговоров» движение «Талибан» и «Исламскую партию Афганистана», о прежней попытке Китая возобновить мирный диалог между противоборствующими сторонами и о многих других. И вот - очередная инициатива китайской стороны, весьма обеспокоенной наличием на границе Афганистана и Пакистана военных лагерей, где могут проходить обучение уйгурские сепаратисты.

Проведению встречи способствовало правительство Пакистана, и эту подробность Станкати особо подчеркивает: «Эта встреча была значимой еще и по той причине, что ее проведению содействовало разведывательное ведомство Пакистана, что явно свидетельствует о наличии у Исламабада доброй воли в отношении переговорного урегулирования противостоянии в Афганистане». Журналист указывает и на важную особенность нынешних переговоров в Урумчи – их беспрецедентно высокий уровень.

Делегацию Афганистана возглавил Мохаммад Массум Станикзаи, самый влиятельный член Высшего совета мира (ВСМ) Афганистана, основного претендента на пост министра обороны страны, коль скоро его кандидатуру поддержит законодательное собрание Афганистана.

Делегацию «Талибана», базирующегося в пакистанском городе Кветта, на переговорах в Урумчи возглавили три бывших высокопоставленных представителя этого движения, близкие к его руководящему совету: Мулла Абдул Джалил, Мулла Мохаммад Хассан Рахмани и Мулла Абдул Разак.

Важным, по мнению журналиста американского издания, является и место проведения встречи: «В последние месяцы Китай еще более приблизился к роли посредника в афганском конфликте, установив более тесные контакты как с правительством в Кабуле, так и «Талибан» в обсуждении возможностей начала мирных переговоров. Встреча в Урумчи является сигналом того, что дипломатические усилия Китая, возможно, набирают обороты».

В Ашхабаде 25 мая прошла торжественная церемония открытия памятника действующему президенту Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедову, носящему титул Аркадага – покровителя.

Фото Reuters

Как сообщает «Коммерсант» со ссылкой на Reuters, Аркадаг изображен в традиционной туркменской одежде на гарцующем ахалтекинском коне с высоко поднятой правой рукой. Частью композиции является летящий голубь, символизирующий стремление к миру.

Памятник выполнен из бронзы и покрыт сусальным золотом в 24 карата. Высота статуи составляет 21 метр, высота мраморного постамента — 15 метров. Автор монумента - народный художник Туркменистана, скульптор Сарагт Бабаев.

Это первый памятник Бердымухамедову, который занимает пост президента с 2007 года. Ранее во всех городах страны стояли золотые статуи Сапармурата Ниязова – предыдущего президента, носившего титул Туркменбаши («глава туркмен»). В Ашхабаде у президентского дворца с 1998 года красовался 87-метровый позолоченной памятник Ниязову с высоко поднятыми к солнцу руками на фоне развевающегося государственного флага, причем фигура вращалась вокруг своей оси в соответствии с движением солнца. В январе 2010 года Бердымухамедов приказал демонтировать ее и построить еще более внушительный памятник. Стоимость работ составила $217,8 млн. В итоге 12 декабря 2011 года в предгорьях Копетдага состоялось открытие «Монумента нейтралитета» - теперь уже 95-метрового памятника с покрытой сусальным золотом вращающейся статуей Ниязова.

Себе Бердымухамедов решил поставить памятник спустя семь лет после прихода к власти. Вернее, разрешил – именно так была представлена идея установки: 25 июля 2014 года во время заседания кабмина республики министр иностранных дел Рашид Мередов обратился к Аркадагу с просьбой позволить установить ему памятник в одном из «прекрасных уголков столицы», и тот дал согласие, заметив, что «желание народа является священным». Проект памятника был создан еще три года назад, для его установки и строительства парка имени Аркадага власти решили привлечь средства населения.