ОДКБ: Что получилось?
2010-05-23 17:03 Михаил Калишевский

На картинке слева – флаг ОДКБ

Десять лет назад, 24 мая 2000 года, лидеры государств-участников Договора о коллективной безопасности (Армения, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан) подписали заявление, в котором говорилось о приоритетности военно-политических отношений между ними по сравнению с военными связями и контактами с третьими странами. Был подписан также целый ряд других документов, которые несколько позднее (в октябре 2002 года) послужили основой для создания новой военно-политической структуры - Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). А 20 мая 2010 года было объявлено о проведении очередных учений Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) стран ОДКБ, которые пройдут с 25 по 28 октября 2010 года на Чебаркульском полигоне в Челябинской области.

То, что произошло между двумя этими датами, вызывает больше вопросов, чем ответов: Что же все-таки удалось создать? Новый блок наподобие Варшавского Договора или НАТО? Однако по интегрированности военно-политических структур, если вообще можно вести речь о таких структурах, не говоря уже о наличии объединенных вооруженных сил, ОДКБ на блок явно не тянет. Да и как чисто политическая организация, призванная координировать оборонную политику, ОДКБ явно не оказывает определяющего влияния как на каждое отдельное государство, в нем состоящее, так и на взаимоотношения между странами-участницами: главные вопросы решаются в первую очередь на двусторонней основе и прежде всего между Россией и каждой страной в отдельности. Наконец, до сих пор, хотя эти моменты вроде бы весьма пространно изложены в документах ОДКБ, остается не очень ясно – а для чего и почему была создана именно такая организация?

ДКБ становится ОДКБ

В первые годы после подписания договора его роль была исключительно номинальной, хотя число подписантов и расширилось - в 1993 г. к нему присоединились Азербайджан, Грузия и Белоруссия, а Молдова и Украина согласились только на статус наблюдателей. Договор вступил в силу в апреле 1994 г. сроком на пять лет (без «автоматического» продления). Основным побудительным мотивом при подписании договора стало то обстоятельство, что после распада СССР нужно было какое-то время сохранять единое оборонное пространство, поскольку в ином виде оно тогда еще существовать не могло. Кроме того, многие из подписавших хотели обезопасить себя от угроз, которые они видели, как ни парадоксально, друг в друге. Неопределенность с границами, опасность, что новые государства бросятся решать свои проблемы с помощью силы, стимулировали создание системы соглашений, участники которых давали бы друг другу гарантии безопасности.

В таком состоянии ДКБ и просуществовал почти все 90-е. В 1999 году свое участие отказались продлить Азербайджан, Грузия и Узбекистан. В Баку решили, что оборонный союз, игнорирующий военное противостояние между входящими в него странами, не стоит даже того, чтобы хоть раз в год посылать на встречу в верхах своего военного министра. Грузия тоже решила лишний раз не ставить себя в зависимость от ближайших соседей. Узбекистан, возможно, рассчитывал на долгосрочные перспективы военного сотрудничества с США, к тому же война в соседнем Таджикистане тоже разуверила его в способности ДКБ разрешать подобные конфликты. Хотя именно Каримов был одним из инициаторов договора, предложив в 1992 году создать общую армию с долевым участием всех республик. Одновременно с выходом из ДКБ Узбекистан вступил в блок ГУАМ, члены которого Украина и Молдавия еще раньше утратили интерес к военному сотрудничеству в рамках СНГ.

Впрочем, следует сказать, что механизмы ДКБ все-таки были задействованы несколько раз - осенью 1996 года и летом 1998 года в связи с опасным развитием событий в Афганистане, а в 1999 и 2000 годах рядом стран-членов при участии Узбекистана была нейтрализована угроза, созданная вторжениями террористических группировок на юг Киргизии и Таджикистана.

И вот в мае 2000 года собравшиеся в Минске лидеры стран, продливших действие договора, приняли решение о качественном повышении уровня военного сотрудничества – помимо «заявления о приоритетности», были подписаны, в частности, меморандум об адаптации ДКБ к современной геополитической ситуации, «Положение о порядке принятия и реализации коллективных решений на применение сил и средств системы коллективной безопасности» и др. Создавался новый орган -- Комитет секретарей Советов безопасности, определялись и три главных направления системы коллективной безопасности: восточноевропейское (Россия–Белоруссия), кавказское (Россия–Армения) и центральноазиатское (Россия–Казахстан–Киргизия–Таджикистан).

Вскоре, летом 2001 г., на центральноазиатском направлении были созданы Коллективные силы быстрого развертывания (КСБР) со штабом в Бишкеке (1500 человек: 3 батальона, дислоцированные в Казахстане, Киргизии и Таджикистане; батальонные группы российской военной базы в Таджикистане и авиационная группа российской авиабазы в Киргизии). И, наконец, 7 октября 2002 года, на саммите стран СНГ в Кишиневе, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан учредили новую организацию – ОДКБ.

Сказано НАТО, значит, НАТО!

Тогда в мире сразу же заговорили о прообразе военного блока, аналога Варшавского договора, хотя в Москве все эти предположения непременно отвергали, подчеркивая, что создание ОДКБ не направлено против третьих стран и тем более не имеет задачи противостояния НАТО. Правда, делалось это в такой лукавой манере, что невольно возникало впечатление - речь идет именно об этом. При ретроспективном взгляде на те события сразу же бросается в глаза символичность почти полного временного совпадения поворота, наметившегося в мае 2000 года в Минске, с началом славного «путинского десятилетия» в России, ставшего началом нефтедолларового изобилия, которое и породило в Кремле надежды на возможность доминировать на постсоветском пространстве и даже серьезно потеснить там США и Запад.

Совершенно ясно, что одним из главных инструментов подобной политики и призвана была стать ОДКБ, которая и родилась-то почти сразу же после того, как в Центральной Азии в рамках обеспечения операции «Несокрушимая Свобода» появились западные базы. Причем сам факт того, что действия НАТО в Афганистане объективно служат интересам России, а сами базы открыли в регионе с согласия России, как-то странно, прямо скажем, иррационально игнорировался.

Почти столь же иррационально развивалась сама ОДКБ, вроде бы предназначенная прежде всего для отражения угроз, исходящих с юга – то есть, угроз странам Центральной Азии со стороны окопавшихся в Афганистане исламских фундаменталистов. Однако военное сотрудничество в рамках ОДКБ, которое могло бы минимизировать эту угрозу, носило, мягко говоря, не слишком интенсивный характер. По сути дела, главным проектом оставалось создание общей системы противовоздушной обороны (ПВО). Правда, как эта система могла бы помочь Центральной Азии в отражении фундаменталистской угрозы — непонятно. Но России было удобно реализовывать именно этот проект. Впрочем, и он не шел дальше ежегодных стрельб на полигоне Капустин Яр. Прочее сотрудничество ограничивалось двусторонними учениями российских войск с армиями Белоруссии, Армении и стран Центральной Азии. Подразделения, выделенные в состав КСБР, оставались в районах постоянной дислокации. Довольно трудно предположить, что проводившихся раз в год маневров было достаточно, чтобы быстро развернуть эти силы в чрезвычайной ситуации.

Зато довольно громко озвучивались совершенно другие задачи. 18 июня 2004 года в Астане были одобрены основные параметры сотрудничества стран ОДКБ в политической, военной областях, в борьбе с новыми вызовами и угрозами и т.д. Причем в рамках приоритетных направлений страны ОДКБ приняли и основные направления диалога с НАТО. И что характерно: Путин заявил тогда о намерении ОДКБ наладить сотрудничество с НАТО «на двусторонней основе и на блоковой основе». По сути это означало, что участники ОДКБ собираются ни много ни мало строить свои отношения с НАТО на равных, как альянс с альянсом. Вот тут все вспомнили о том, что в уставе ОДКБ присутствует глава, схожая с натовской: угроза одному из государств считается угрозой всем и влечет за собой коллективный ответ.

В отличие от своего российского коллеги, Александр Лукашенко не стал ограничивать роль ОДКБ только постсоветским пространством. Он заявил, что ОДКБ является одним из центров сил, обеспечивающих международную безопасность. «Сегодня возникает вопрос: что мир получит в ближайшей перспективе — или однополярную диктатуру со стороны одной супердержавы, или новую разумную систему, равновесие которой будут обеспечивать несколько международных объединений или центров силы? Одним из таких центров могла бы стать ОДКБ», - подчеркивал белорусский «батька».

В декабре 2005 года, ровно через год после победы «оранжевой» революции в Украине, Кремль обнародовал новую концепцию взаимоотношений России с постсоветскими странами. Суть ее состояла в том, что «предателям» общей цивилизационной сущности», которые объявили о намерении «уйти» в евроатлантическое сообщество, Москва будет продавать газ втрое дороже, чем раньше. Льготы же для лояльных Кремлю стран СНГ были озвучены на состоявшемся несколько позднее заседании министров обороны и иностранных дел стран ОДКБ. Некоторые аналитики тогда всерьез заговорили о том, что Москва, превратив ОДКБ в некое подобие Варшавского договора, пытается создать в его рамках миротворческие силы, дабы помочь центральноазиатским и не только центральноазиатским автократиям справиться в случае чего с исламистской, «оранжевой» и прочими угрозами. Встретившийся с журналистами накануне заседания заместитель министра иностранных дел Григорий Карасин по сути дела подтвердил эти предположения.

Это, видимо, очень вдохновило Ислама Каримова, который после бойни в Андижане поссорился с Западом и чувствовал себя очень одиноко и неуютно. Поэтому он решил «сменить фронт», и 23 июня 2006 года Узбекистан стал полноправным членом ОДКБ.

Однако на заседании в декабре 2005 года никаких решений по миротворческим силам, то есть по созданию некого «летучего жандармского корпуса», принято не было. Но Россия все же предложила льготу - продажу по своим внутренним ценам, но не газа и нефти, а оружия. Участники встречи договорились также о том, в каких российских учебных заведениях обучать офицеров из других стран ОДКБ. (Впрочем, обе договоренности были реализованы только на саммите ОДКБ в Душанбе в октябре 2007 года). В остальном все выглядело довольно бледно. Стороны даже не смогли согласовать единый список террористических организаций, которые подлежат преследованию на всей территории ОДКБ. Скорее всего, каждый из участников хотел протолкнуть в список экстремистов своих политических оппонентов, что не понравилось партнерам.

Становилось все очевиднее, что даже объективная необходимость создания системы коллективного противодействия реальным угрозам (не со стороны НАТО, а со стороны того же терроризма, фундаментализма, наркотрафика и т.д.) не может затормозить центробежные силы в бывшем СССР, а любое межгосударственное образование по большей части остается лишь на бумаге.

Фиктивность ОДКБ в довольно отчетливой форме проявилась после российско-грузинской войны августа 2008 года, когда Москва ожидала от партнеров активного «одобрямса» своих действий. Ждала, но не дождалась. На саммите 5 сентября 2008 года члены ОДКБ ограничились лишь выражением «глубокой озабоченности предпринятой Грузией попыткой силового решения конфликта в Южной Осетии» и поддержкой «активной роли России в содействии миру и сотрудничеству в регионе». Нежелание союзников признать вслед за Россией Абхазию и Южную Осетию показало, что Москве трудно добиться единства даже на уровне деклараций. Кремлю пришлось удовлетвориться тем, что в декларации саммита страны ОДКБ согласились слегка пнуть НАТО: «Члены ОДКБ призывают страны НАТО взвесить все возможные последствия расширения альянса на Восток и размещения новых объектов ПРО у границ государств-членов».

Уровень же собственно военного сотрудничества был столь же «впечатляюще» продемонстрирован в ходе учений «Рубеж-2008». На предварительных этапах учения все участники ОДКБ отрабатывали систему принятия решений для применения военной силы в случае нападения на одно из государств. Однако в проведении заключительного этапа, когда должны были отрабатываться именно действий войск, участвовали лишь подразделения Армении - страны, где проходили учения, да российские солдаты с базы в Гюмри.

Но это не охладило энтузиазма кремлевских стратегов, вспыхнувшего с новой силой в связи с планами создания Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР), которые подавались как качественное усиление военной составляющей ОКДБ. Генсек ОБСЕ Бордюжа заявил тогда, что в создаваемую пятистороннюю группировку в Центральной Азии (Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан и Россия) должны войти не просто подразделения, а части и соединения, то есть полки, бригады и дивизии. Еще громче зазвучала тема НАТО, вернее, тема «антиНАТО», Поскольку все решения принимались в момент резкого обострения отношений России с Западом, то действия Москвы все более отчетливо смотрелись, как реализация идеи создания «своего варианта» НАТО, «уравновешивающего» Североатлантический альянс. Сам Медведев похвалился, что КСОР будет структурой «не хуже, чем в НАТО».

Каждому – свое

Тем горше был конфуз, который случился потом. Сначала вроде бы все шло хорошо. 4 февраля 2009 года на саммите ОДКБ в Москве документы о создании КСОР были согласованы. Потом дело дошло до того, что в апреле того же года секретариат ОДКБ поведал: статус страны-наблюдателя при ОДКБ в перспективе может получить… Иран. Это уже смахивало не на НАТО, а на Варшавский Договор или что-то в этом роде. И тут по амбициозным планам Кремля и по самому имиджу ОДКБ, как некого нового союза, был нанесен удар страшной силы, причем со стороны, откуда он вроде бы не мог последовать по определению – «батька» Лукашенко, еще недавно суливший ОДКБ судьбу глобального центра силы, разозлившись из-за российско-белорусской «молочной войны», отказался подписывать документы по КСОР. Да еще и не приехал на саммит в Москве, после которого Белоруссия должна была стать страной-председателем ОДКБ. При этом белорусский МИД совершенно логично заявил: «Причиной нашего неучастия в текущей сессии ОДКБ стало категорическое несогласие Белоруссии принимать решения ОДКБ, направленные на укрепление военно-политической безопасности, в условиях и до тех пор, пока открыто подрывается экономическая безопасность одного из членов Организации, в данном случае - Республики Беларусь».

Документы, правда, подписали и без Белоруссии, но и без Узбекистана. К тому моменту Запад довольно цинично забыл об ужасе, учиненном Каримовым в Андижане, поэтому в Ташкенте, видимо, снова стали подумывать о «перемене фронта». Возможно, также, что Каримов увидел в КСОР инструмент, которым можно не только в случае чего защитить его режим, но и заменить его самого, если в Москве сочтут это целесообразным. В то же время Ташкент выступил за запрет привлечения КСОР для разрешения конфликтов между самими государствами-членами – как известно, отношения Узбекистана с соседями оставляют желать лучшего. Наконец, Узбекистан был против применения соглашения до ратификации документа всеми семью странами. Белоруссия же отказалась от участия в саммите и заявила, что считает принятые решения нелегитимными – и совершенно справедливо, потому что в ОДКБ действует правило консенсуса.

Лукашенко демонстративно отказался от присутствия на первых учениях КСОР, которые прошли в начале октября в Казахстане. Правда, 20 октября 2009 года, после того, как Москва рядом уступок смягчила гнев «батьки», в секретариат ОДКБ поступили-таки документы по КСОР, подписанные Белоруссией. Но по большому счету это мало что меняло – легитимность соглашения по КСОР по-прежнему была неполной из-за отсутствия подписи Узбекистана. Особенно нехорошо было, так сказать, в морально-престижном плане, да еще Курманбек Бакиев добавил, провернув свою хитроумную операцию с «открытием-закрытием» базы США в Манасе.

Конечно же, никаким военно-политическим блоком и даже просто военным союзом ОДКБ не является. Для этого необходима общая военная угроза для всех участников, наличие которой сглаживало бы внутренние противоречия между странами-членами блока, а также понимание, что такая угроза существует. На такой основе строилось НАТО, и как только СССР развалился, у альянса возникли проблемы с обретением нового места в изменившемся мире. У стран ОДКБ – разные угрозы и разное понимание этих угроз. Реальная угроза для России находится на юге, где соседями являются нестабильные авторитарные режимы и фактически отсутствует граница, четко отделяющая от нее страны Центральной Азии. В случае какой-либо заварухи в регионе, например, из-за провала НАТО в Афганистане, России грозит нашествие беженцев, а то и всевозможных бандформирований. Однако почти все последнее десятилетие в Москве предпочитали концентрироваться на мнимой угрозе с Запада.

Основная же опасность для Центральной Азии - экспансия исламского фундаментализма и внутренняя нестабильность здешних режимов, как нынешняя, так и потенциальная. Казалось бы, вот она основа для крепкого союза – совместное противодействие этим опасностям. Однако центральноазиатские страны видят такой союз исключительно по «вертикали», на двусторонней основе, то есть возлагают все надежды на Россию. Да и то, норовя все время, «подшакалить» на «другой стороне». Отношения же «по-горизонтали», то есть между самими соседями, мягко говоря, далеки от гармонии. Еще совсем недавно тот же Узбекистан рыл рвы и минировал границы с Киргизией и Таджикистаном. Между тем, мер доверия между своими членами ОДКБ не предусматривает – неудобно как-то для союзников. И уж последнее, что нужно центральноазиатским государствам для обеспечения безопасности - это единая ПВО с Белоруссией.

Что же до стран-членов ОБСЕ, расположенных вне Центральной Азии, то у них совсем другое понимание угроз и другие ожидания от ОДКБ. Для Армении главная угроза – Азербайджан. Не участвовать в ОДКБ она не может себе позволить хотя бы из-за статуса главного союзника России на Кавказе. К тому же армянское членство в ОДКБ теоретически может рассматриваться в Ереване, как в какой-то степени сдерживающий фактор в отношении Баку – все-таки труднее просто взять и возобновить войну за Нагорный Карабах, зная, что придется объясняться со странами, считающимися союзниками Армении. Однако представить, чтобы другие страны ОДКБ, например, Казахстан, чей экспорт энергоресурсов проходит через Каспий, стал воевать с Азербайджаном из-за Армении, просто невозможно. Да и вообще, возникни новый армяно-азербайджанский конфликт – это стало бы моментальным крахом ОДКБ.

В то же время, не менее трудно представить армянские войска, воюющие, скажем, в Таджикистане. То же самое можно сказать и о белорусских войсках, которые к тому же конституцией Белоруссии запрещено посылать за пределы страны. У Лукашенко совсем другой интерес – выбивать из России дивиденды за то, что Белоруссия якобы «защищает» Россию от НАТО с запада. Следует также учесть, что у России и ее партнеров вообще принципиально разный подход к ОДКБ. Россия, судя по всему, действительно хочет видеть в нем способный на силовые действия военно-политический блок, инструмент своего доминирования на постсоветском пространстве. Другие же страны рассматривают ОДКБ во многом лишь как возможность получать российское оружие по льготным ценам и модернизировать свои армии. И этого, надо признать, они в принципе добились. Естественно, остается общая заинтересованность в антитеррористической деятельности и борьбе с наркотрафиком. Но эта тема на самом деле настолько обща и самоочевидна, что до конкретных дел дело доходит редко.

Можно «не надувать щеки»?

Особенно если руководствоваться не столь «приземленными», а более высокими соображениями, а именно отжившими постулатами Realpolitik из позапрошлого века, предполагающими, что величие государства определяется величиной территории, где оно доминирует. Вот и выходит, что ОДКБ в том виде, в каком она получилась, работает только на комплексы кремлевских сидельцев, желающих делать вид, что у России все точно так же, как у США – свои «сферы влияния», свои «союзники» и т.д. И основанные на этих комплексах имперские амбиции. Хотелось бы верить, что недавние рекомендации Медведева «не надувать щеки» станут руководством к действию. Но что-то не верится.

Тем более, что намечается новый всплеск «блоковой» активности, связанный со сменой власти в Украине. Но и здесь Москву, судя по всему, ждут большие разочарования. Кремль и так уже здорово подставил Януковича, который, подписав «Харьковский пакт» по Черноморскому флоту сразу же после выборов, прямо в лоб противопоставил себя не только политически «ультрапассионарному» западу Украины, но и почти половине страны, голосовавшей против него на выборах. Если он поддастся на вполне возможные попытки Кремля каким-то образом пристегнуть Украину к ОДКБ, то это даст украинской оппозиции еще более веский повод обвинить его в антиукраинской политике и национальной измене. И очень вероятно, что на этом политическая карьера Януковича закончится. Украина, как писал Кучма, действительно не Россия.

Между тем, несколько меняется ситуация на главном стратегическом направлении, откуда исходит угроза и России, и ее партнерам по ОДКБ. После падения режима талибов и по мере пусть медленного, но все-таки нарастания успехов западной коалиции в Афганистане, особенно заметных в последнее время, чисто «военные» угрозы постсоветской Центральной Азии все больше смещаются как бы во «второй эшелон».

На первый план выходят совершенно другие угрозы – царящая в регионе жуткая нищета, коррумпированность и неадекватность здешних режимов. Рано или поздно они могут привести к социально-политической катастрофе со всеми вытекающими последствиями, хотя бы к распространению все того же фундаментализма. И бороться с этими угрозами России нужно уже сейчас, пока это еще возможно мирными способами - инвестициями в экономику этих стран, развитием здравоохранения и образования, а также «настоятельными советами» их руководству сосредоточиться на борьбе не с образом мыслей своих граждан, а на борьбе с коррупцией. То есть России надо заниматься приблизительно тем, чем в основном занимаются в своих бывших колониях Великобритания и Франция. Сомнительно, чтобы нынешние российские властители были способны на это, в первую очередь «ментально». Упование же лишь на военные средства «поддержания стабильности» в один прекрасный момент может привести к тому, что российским солдатам на самом деле придется «оперативно реагировать» на перевороты, гражданские войны и межэтнические конфликты где-нибудь в Центральной Азии и военно-полицейскими методами «стабилизировать» положение. Да еще имея за спиной такую «союзническую» структуру, как ОДКБ.

Что же до самой ОДКБ, то она будет существовать, пока Россия сможет платить, не требуя от «союзников» возврата денег.