Новости

Звук маримбы Главатских использует как связующее звено между различными музыкальными школами и мост между древней этнической и современной музыкой.

Пётр Главатских: «История отношений человека и музыкального инструмента рождена в колыбели цивилизации. Каждая эпоха имеет своих музыкальных фаворитов в разные отрезки времени, и лишь Музыка вечна. Один на один с инструментом совершаются самые немыслимые и необъяснимые переживания. Маримба — или африканский орган — это и древность, и инновация, и будущее великой Музыки земного шара, сила, помогающая услышать прежде всего себя и внутреннюю тишину, из которой и появляется Звук».

Продолжительность концерта: 1 час. Возрастное ограничение: 12+.

Пётр Главатских — выпускник и аспирант МГК им .Чайковского и Штутгартской Высшей школы Музыки. Лауреат международных конкурсов в Казани, Санкт-Питербурге, Кракове. Сотрудничает с Лондонской компанией «Intermusica» в международном проекте «Sacred Imagination», а также с компанией «Dass Arts». В 2017 выпустил мировую премьеру на лэйбле «Fansimusic» — альбом «Ненайденный звук» из музыки российских композиторов, написанной для Маримбы.    

Новости

Основу палитры составляют натуральные коричневые оттенки, подчеркнутые сдержанными тонами: кэмел, слоновая кость, а также серо-коричневым и кремовым. Оттенки древесного угля и серого дополняет цвет “зеленый мох”, в то время как полуночный синий и темно-голубой подчеркнуты насыщенным коричневым, молочным и светло-голубым тонами — впервые в зимней коллекции бренда.  Текстура и функциональность стали главной идеей коллекции: твид с крупным переплетением, большая клетка, броские паттерны, которые обычно используются только для изготовления костюмов, нашли свое отражение в других предметах гардероба, например, в галстуках и жилетах.

Кроме того, в коллекции представлены знаковые для Suitsupply модели: кашемировые изделия крупной вязки, двубортные пиджаки и пальто, а также теплые вещи, включая вязаные и зимние жилеты. Полосатые и однотонные галстуки, кардиганы крупной вязки, паттерны с яркими полосками и крупной клеткой придают динамичность коллекции. Самыми заметными моделями коллекции стали утепленная парка с капюшоном и пальто из мягкой шерсти альпаки.

Сеть из более чем 80 магазинов Suitsupply представлена в США, странах Европы и Азии, в том числе, в таких городах как Милан, Лондон, Цюрих, Нью-Йорк, Торонто, Шанхай и Сингапур. Кроме того, европейский бренд занимает сильные позиции в сфере онлайн-продаж, что позволяет ему предоставлять неизменно высокое качество пошива и индивидуальный подход для клиентов по всему миру.

Новости

«Его вызвали на допрос», — сказала Петренко, не уточняя, с каким делом это связано. Когда состоится допрос Удальцова, пока неизвестно.

Адвокат оппозиционера Дмитрий Аграновский сообщил «Интерфаксу», что ни он, ни сам Удальцов ничего не знают о вызове в Следственный комитет. «Никаких повесток Удальцову не приходило. Когда и для чего его вызывают, ни ему ни мне не известно. Пока что он не собирается никуда идти», — сказал он. То же самое сообщила супруга Удальцова Анастасия.

Сергей Удальцов 8 августа освободился из исправительной колонии, где сидел по обвинению в организации массовых беспорядков на Болотной площади в мае 2012 года. Удальцова и Леонида Развозжаева осудили на 4,5 года лишения свободы.

5 сентября Удальцов объявил, что возобновляет работу движения «Левый фронт». «Левый Фронт начинает новый этап работы и собирает сторонников. Скоро узнаете подробности, будет интересно», — написал Удальцов в твиттере и поставил смайлик.

Новости

По словам Ратникова, Уильямс отменил концерты из-за болезни. Он пообещал в ближайшее время рассказать, как получить деньги за билеты.

Уильямс должен был провести концерты в поддержку альбома The Heavy Entertainment Show: 10 сентября в Москве и 7 сентября в Петербурге. Альбом вышел в ноябре 2016 года. В него вошла песня Party Like a Russian.

Робби Уильямсу 43 года, он родился в Сток-он-Трент и начал музыкальную карьеру в группе Take That. В 1996 году он покинул группу. За сольную карьеру он выпустил 12 студийных альбомов, получил самое большое число наград премии BRIT Awards за всю историю и был включен в Британский зал музыкальной славы. 

Новости

Всего сотрудники ФСБ во время оперативной работы получили две аудиозаписи, одну из которых сделали, когда Сечин передал Улюкаеву взятку в офисе «Роснефти» на Софийской набережной, пишет «Интерфакс».

Первую запись сделали 14 ноября 2016 года во время телефонного разговора Сечина и Улюкаева. Они договариваются встретиться в офисе «Роснефти» в 17 часов. Во время беседы Сечин говорит (его цитирует телеканал «Дождь»): «Ну, во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там». После этого они обсуждают саммит БРИКС, который прошел в Гоа в Индии 15-16 октября. По данным обвинения, именно на Гоа министр потребовал взятку от главы «Роснефти», пригрозив помешать компании купить контрольный пакет акций «Башнефти».

Вторую запись сделали во время встречи Улюкаева и Сечина в офисе «Роснефти», прошедшей в тот же день. Сечин спрашивает Улюкаева, почему тот пришел без куртки, «холодно же», Улюкаев говорит, что ему не надо куртки. Между ними происходит следующий разговор (по «Дождю»):

Сечин: Так, ну так… Сейчас, секундочку тогда. Ну я коротко тогда, чтобы ты не замерз. Ну, во-первых, приношу извинения, что затянули выполнение поручения. Ну командировки были.
Улюкаев: Ну жизнь, конечно.
Сечин: Да, пока туда-сюда, собрали объем. Ну, можешь считать, задание выполнено. Вот, забирай, клади и пойдем чайку попьем.
<...>
Сечин: Так, вот ключ на всякий пожарный.
Улюкаев: Да, пойдемте.
Сечин: У меня уже организм не переносит холода вообще, утепляюсь.
<...>
Сечин: Так, Шокина чай принесет?
Мужчина: Да, да
Сечин: И корзинку с колбасой.
Мужчина: Есть, есть.

Прокурор также зачитал расшифровку, где Сечин и Улюкаев обсуждают сланцевую нефть в США, выборы в Америке, на которых победил Дональд Трамп (выборы прошли 8 ноября 2016 года, министра задержали 14 ноября). На выходе Улюкаев просит у Сечина «корзиночку», глава «Роснефти» в ответ говорит: «Да, корзиночку забирай». В конце диалога, когда они выходят из здания, Сечин говорит: «Ну и х с ним». Как пишет РБК, именно так его слова на заседании зачитал прокурор.

Телеканал «Дождь» приводит следующую расшифровку окончания беседы Сечина и Улюкаева:

Улюкаев: Корзиночку?
Сечин: Угу, спасибо. Корзиночку забери.
Улюкаев: <...>
Сечин: Счастливо, спасибо тебе большое!
Улюкаев: Угу.
Сечин: До свидания.

«Дождь» не приводит заключительную фразу Сечина, при этом матерное ругательство со стороны главы «Роснефти» есть в начале расшифровки, сделанной телеканалом, когда они говорят о нефтяном рынке: «Ну ладно, *** с ним. Вот сюда давай [проходи]».

«Медиазона» приводит следующее окончание расшифровки:

Сечин: Корзиночку забери.
Улюкаев: Угу.
Сечин: До свидания.

Прокуроры особо выделили последние слова, где Сечин передает Улюкаеву «ключ на всякий пожарный». Во время задержания в кармане Улюкаева нашли ключ от сумки. Министр сам достал его из пиджака. Улюкаев сказал, что ключ ему передал Сечин.

Из здания «Роснефти» Улюкаев вышел с корзиной и пакетом, где лежал чемодан с двумя миллионами долларов, и положил их в багажник, сказано в протоколе задержания, который зачитали на заседании. Адвокат Улюкаева Виктория Бурковская заявила, что министр был уверен, что Сечин передал ему корзины с фруктами и вином, а в сумке должны были быть колбаски.

По версии обвинения, Улюкаев получил взятку в два миллиона долларов 100-долларовыми купюрами за то, что Минэкономразвития выдало положительную оценку на покупку «Роснефтью» государственного пакета акций «Башнефти».

На заседании 16 августа Улюкаев назвал возбужденное против него дело провокацией, организованной ФСБ и Сечиным. «Все это было заранее спланировано сотрудниками ФСБ, которые в течение нескольких недель ждали моих требований о передаче взятки и, естественно, не дождались таковых. В конце концов, понимая, что их не последует, Сечин сам позвонил мне и уговорил меня приехать в компанию «Роснефть» и там передал сумку со взяткой», — говорил бывший министр.

В мае 2015 года журнал Forbes сообщил, что из охотничьих трофеев Игоря Сечина готовят мясные колбасы, которыми он угощает друзей и партнеров. По информации источников издания, «если нет аврала», то Сечин выезжает на охоту раз в две недели. В России часто охотится на оленя, а в командировках — на «редкого зверя». Сечин ездит в разные страны: от Африки до Латинской Америки.

Новости

Редактора и владельца Closer признали виновными в нарушении права супругов на частную жизнь. Каждый из них должен заплатить по 45 тысяч евро. Адвокаты королевской семьи требовали от Closer выплаты 1,5 миллиона евро.

Фотографии, предположительно, сделали в 2012 году Сириль Моро, Валери Сюо и Доминик Жаковидес. Они отрицают свою причастность к съемке, но следствие установило, что они действительно были неподалеку от места отдыха представителей королевской семьи в шато виконта Линли Дэвида Армстронга-Джонса, сына сестры британской королевы принцессы Маргарет.

Фотографии Кейт Миддлтон опубликовали также издание Provence, итальянский таблоид Chi, ирландская газета Daily Star и ее шведское и датское подразделения. Сотрудники Provence также предстали перед судом. 

Литература

Ольга нащупала на журнальном столике, заползавшем на ночь в щель между разложенным диваном и батареей, телефон и, щурясь после сна, включила дисплей — под одеялом, чтобы не будить мужа. Она всегда просыпалась за минуту до сигнала будильника. Это было несложно: достаточно посмотреть на часы перед сном и посчитать, через сколько времени нужно вставать. Вот и сейчас на слишком ярком с утра экране горели цифры 6:29. Держа телефон в кулаке, Ольга села, надела протертые под пятками до ячеистой основы тапочки и пошла в ванную. В коридоре Дайка шевельнулась на своей подстилке, переложив лохматый хвост, но, зная, что выведут ее еще не скоро, продолжила спать. Сидя на унитазе, Ольга отключила будильник, внутри которого начинали вкрадчиво толкаться несуществующие колокольчики, постепенно выбираясь из-под комка слежавшейся ваты, чтобы зазвонить на всю квартиру, потом спустила воду, положила телефон на стиральную машину, бросив поверх него пижаму, и встала под душ.

Выйдя в халате из ванной, она встала на кухне у окна с опрокинутой внутрь створкой, за которым перекликались невидимые птицы, тонкой заикающейся скороговоркой требовавшие друг у друга подтверждения тому главному, во что сами уже не верили. Некоторое Ольга время смотрела, как впитывает краску пустое и тонкое рассветное небо, в котором все четче прорисовывались провода, спускавшиеся на соседние крыши то ли с других, более высоких, домов, то ли просто из воздуха, отчего город был похож на большую марионетку. Правда, все они слишком сложно перекрещивались, и возникало подозрение, что у кукловода, когда он проснется, спутаются все нити и опять ничего не выйдет. В доме напротив, как всегда, светилось окно. Там кто-то либо работал по ночам, либо просто боялся спать в темноте, потому что свет горел всю ночь и гас только после восхода солнца. Ольга отвернулась от окна, тоже включила свет, отгородившись им от неба, и начала готовить завтрак.

Она никогда не любила заниматься домашним хозяйством и даже готовила без вдохновения — просто потому, что так надо, и потому, что таков был порядок, заведенный, впрочем, ею же самой. Однако это время по утрам, когда вся семья еще спала и Ольга ощущала себя не просто полновластной хозяйкой квартиры, а почти сливалась с ней в единое целое, трогая обрывки загустевших под утро детских снов, слыша проваливающуюся сквозь дом воду в слепых пещерных трубах, чувствуя, как щекочет пол пахнущее приторным ночным потом одеяло, — это время было для нее очень важным. В детстве Ольга часто играла на кухне, где у каждой вещи было свое таинственное предназначение, а внутри каждого шкафчика, как внутри человека, жил особый, только ему присущий запах — чая и специй, круп и печенья, конфет и сырого дерева. Чтобы приобрести какое-нибудь особое умение, нужно было только открыть дверцы, подставив, если нужно, табуретку, и втянуть этот запах носом. Ольга становилась там полководцем, ведущим нескончаемый бой с коварными бусами, разбрасывающими пыль, прячущими вещи и вообще сеющими беспорядок. Бусы были чем-то средним между буками и бесами — маленькими черными существами с продолговатыми головами на тонких шеях, которые действительно напоминали камни на маминых бусах, хранившихся в шкафу в жестяной коробке от заграничного печенья с парусником на крышке. Ольга иногда тайком доставала их оттуда, чтобы с брезгливым и опасливым любопытством потрогать гладкие черные суставы. Главным помощником в борьбе с бусами была газовая плита по имени Ипполит. Это был железный дракон с четырьмя головами — умной, доброй, сильной и хитрой, — на которые, перед тем как бросить их бой, полагалось надевать синие короны. Воевать без корон тщеславный Ипполит отказывался. Как правило, совместными усилиями врага удавалось обратить в бегство, но с годами бусы, видимо, набрались опыта и примерно раз в месяц так жестоко избивали Ольгу, что у нее изнутри шла кровь.

В свой тайный мир Ольга никого не пускала. Ей казалось, что ее бус и драконов не хватит на всех, что они истончатся и исчезнут, если попробовать растянуть ткань этой реальности, чтобы накрыть ею хотя бы самых близких

В этот мир Ольга никого не пускала. Дело было даже не в страхе, что ее засмеют не любящие странного взрослые или ровесники: первые боялись за будущее детей, которые не подготовятся к настоящей жизни и, голые, тонкошеие и тонкокожие, будут сидеть на асфальте, уткнув головы в колени, под ногами спешащей в офисы толпы, а вторые — за устойчивость своей и без того шаткой реальности, только что с трудом выстроенной. Нет, это был, скорее, какой-то род жадности, тем более что Ольге казалось, хотя она никогда не пыталась сформулировать это ощущение, что ее бус и драконов не хватит на всех, что они истончатся и исчезнут, если попробовать растянуть ткань этой реальности, чтобы накрыть ею хотя бы самых близких. Поэтому она так легко и даже с удовольствием подчинялась придуманным другими правилам, называясь сначала послушным ребенком, а потом примерной ученицей — так было проще прятать себя настоящую. Проблемы переходного возраста тоже обошли Ольгу стороной: она не страдала от несбыточных желаний стать кем-то другим или проломиться сквозь кусты, чтобы сойти с проторенного маршрута, не зная, что в этом месте дорога делает петлю и ты, с лохматой грязью на кроссовках и пунктиром царапин на руках, снова выйдешь на прежний путь с фосфоресцирующей разметкой. Ольге это было не нужно — она и без того была странной, пусть этого никто и не знал. Учителя, конечно, отмечали отсутствие у нее лидерских качеств и некоторую безынициативность, но по большому счету не видели в этом ничего дурного. Ольга действительно не была одной из тех звонкоголосых, уверенных в себе и чуточку надменных девочек, которые вечно выдумывают какие-нибудь игры и проказы, увлекая за собой охотно подчиняющихся им ровесников. Таких девочек всегда почему-то много в младших классах — потом они куда-то исчезают, словно, впервые влюбившись, теряют подаренную им волшебную способность повелевать. Впоследствии некоторые снова обретают это умение, но только тогда, когда начинает действовать уже совсем другая магия.

Ольга, возможно, даже лучше других могла бы придумывать новые игры и водить мягковолосых детей в походы за разбитыми коленками и родительскими наказаниями, однако ей мешали все та же жадность и боязнь делиться сокровенным. Она не любила нарушать правила — отчасти потому, что как раз и была тем самым голым подростком на асфальте, который из правил и законов, словно из скрепленных веревочками реек и фанерок, построил вокруг себя защищающий его от уткнувшейся в телефоны толпы дом, сначала хрупкий и непрочный, а потом основательный, вросший в землю.

С годами Ольга гораздо реже погружалась в свой тайный детский мир, но ей было достаточно знать, что он существует. Поэтому она по-прежнему легко и даже с удовольствием соблюдала законы мира, считавшегося настоящим: он оставался для Ольги игрой, которая никогда не становилась скучной и правила которой она изучила в совершенстве. Немного не дотянув до медали, она закончила школу, поступила на юридический, а защитив диплом, пошла работать в прокуратуру — ее выпуск пришелся на очередной кризис, и вариант устроиться в какую-нибудь фирму отпал сам собой. Выходя замуж, Ольга думала, что ее Валера тоже родом из секретного мира, но быстро поняла, что оттуда пришло только ее желание любить. Первое время она все-таки осторожно пыталась найти там для него место, но лишь убедилась, что муж, большой и надежный, никак туда не помещается. Валера работал инженером-электриком на одной из городских подстанций. На работе он, правда, то подстригал траву вокруг подстанции, то белил стены, то занимался еще каким-нибудь благоустройством территории, но если случались аварии, участившиеся в последнее время, мог пропадать на работе сутками. Когда заходила речь о конце света — а она теперь заходила всегда, если разговор продолжался дольше двух минут, — можно было быть уверенным, что Валера, подняв указательный палец и заглядывая в лицо собеседнику, произнесет свою дежурную шутку: «На моей подстанции конца света не будет!» В нем вообще легко можно было быть уверенным.

Когда родились девочки — сначала Соня, потом, через год, Лиза, — Ольга, словно вернувшаяся из изгнания королева, с головой погрузилась в мир своего детства, чтобы подготовить его к приходу дочерей. Однако уже в детсадовском возрасте они лишь вежливо терпели мамины истории и сказки, а дослушав, требовали диснеевских мультфильмов или модных среди их подруг сериалов с красивыми фальшивыми детьми, говорящими еще более фальшивыми голосами озвучивших их актеров. Как ни странно, Ольга пережила это легко: она знала, что так им будет спокойнее и проще. С годами Ольга совсем перестала возвращаться в свой тайный мир, решив, что в этом, наверное, и состоит взросление. Она почти забыла, что ее взрослая жизнь — плоская декорация, на которой вблизи становятся видны потеки краски и карандашные контуры, да и сама она теперешняя — всего лишь плод фантазии одинокой девочки, что-то шепчущей на темной кухне. Ольга жила вполсилы, оставив в том мире важную часть себя, но этого, похоже, никто не замечал. Так иногда живут люди, навсегда уехавшие в другие страны: иногда они вспоминают, какими были на родине, как много у них внутри было чего-то, что делало жизнь сладко-протяжной и невыносимой, но убеждают себя, что все дело в закончившейся молодости и география здесь ни при чем.

Ольга поддерживала вокруг себя закон и порядок — закон на работе, порядок дома, — и до недавних пор ей вполне хватало этого утреннего часа, когда она не то чтобы вспоминала о другой жизни, а смутно ощущала, что где-то есть девочка, которая по-прежнему ждет, встав коленками на табурет и прижавшись лбом к холодному стеклу. Однако в последнее время Ольга чувствовала какое-то беспокойство: из-за тянущегося конца света и начавшихся теперь поисков маньяка, в которых ей помогали странные сектанты, ей стало казаться, что тайный мир возвращается и, более того, постепенно превращается из внутреннего во внешний. Но, приготовив завтрак, помыв пол в коридоре и в ванной и вообще наведя порядок везде, где это не мешало спящим детям и мужу, Ольга, как обычно, успокоилась.

В ванной глухо обрушилась в унитаз вода, и под шум снова заполняющегося бачка на кухню вышел Валера, в трусах и футболке. Он тяжело опустился на стул и не глядя включил радио в стоящем на подоконнике магнитофоне.

— …Мужчине примерно сорока лет, — тут же сообщила ведущая, вечная утренняя приживалка. — Представители полиции пока воздерживаются от комментариев, но, судя по всему, речь идет о преднамеренном убийстве. О подробностях происшествия мы расскажем ровно через час. Спонсор выпуска новостей — ювелирная компания «Алмазный венец». Ювелирная компания «Алмазный венец»: не ждите второго пришествия, порадуйте ваших любимых уже сейчас.

— А как же новый труп? — спросил Митя. — Я думал, сегодня все отменится.

Они встретились с Ольгой на площади перед зданием администрации, где посреди клумбы с похожими на собачьи морды анютиными глазками, словно внутри алхимического круга, по-прежнему стоял бессмертный, а потому не способный воскреснуть Ленин и с протянутой рукой взывал о помощи. Все было залито солнцем и только к корням редких деревьев жались карликовые тени. На одной из скамеек курила молодая мама — с коляской и под зонтиком.

— Я там не нужна. Дежурная бригада и без меня прекрасно разберется. Да и разбираться-то, в общем, особо не с чем. Ничего нового.

— Что на этот раз отрезали?

— Ногу. Правую.

Они пропустили серую мокрую собаку, которая, свесив набок огромный язык, неизвестно как помещавшийся в пасти, трусила через площадь, и пошли по бывшей улице Ленина, остроумно переименованной в девяностые в Ульяновскую: Варфоломеем Игнатьевичем Ульяновым звали первого городского голову Краснопольска. Дома на ней были, в основном, двух- и трехэтажные, еще дореволюционной постройки, но кое-где попадались и одноэтажные деревянные непонятной серо-коричневой масти, и угловатые, словно школьники-второгодники, угрюмые переростки в пять-шесть этажей. Перед брандмауэром одного из таких пятиэтажных зданий, задрапированным огромным рекламным плакатом, вяло переругивались несколько человек. Заметив среди них знакомого полицейского, Ольга остановилась.

— Сергей Викторович! — крикнула она. — Что у вас тут?

Потный пожилой капитан, до этого обреченно выслушивавший претензии собравшихся, обернулся, с неожиданно проснувшейся властностью отодвинул кого-то с дороги и пошел навстречу Ольге с Митей. На его лице читалось облегчение.

— Да вот поглядите, Ольга Константиновна, — махнул он рукой в сторону дома. — Теперь здесь течет.

Ольга и Митя всмотрелись в рекламный плакат. На нем ухоженный молодой человек, держа в одной руке связку ключей, указывал другой на современный коттедж, перед которым его ждала длинноволосая девушка с двумя детьми. «Коттеджный поселок “Елисеевские поля” — твои ключи от рая!» — сообщала надпись внизу плаката. Идиллическую картину портили только крупные красные капли, которые медленно текли из глаз главы семейства.

— И рад бы в рай, да грехи не пускают, — пробормотал Митя.

Было, действительно, похоже, что молодой человек ради того, чтобы его семья смогла поселиться в райском саду, взял на себя какой-то страшный грех, зарубив, например, топором отвернувшегося проверить списки апостола Петра и отобрав у него ключи, из-за чего теперь обречен вечно гореть в адском пламени.

— Что течет-то? — спросила Ольга.

— Да черт его знает — масло какое-то, — пожал плечами капитан. — Цветочное, по ходу. В общем, как обычно.

Спорящие тем временем, продолжая выяснять отношения, направились в их сторону.

— Товарищ капитан, я требую составить протокол, — решительно заявил представитель застройщика — молодой человек в костюме, чем-то напоминавший плачущего домовладельца с плаката. Казалось только, что он решил вместо одного смертного греха обойтись множеством мелких подлостей и унижений, но потерял в процессе и ухоженность, и жену с детьми, и даже ключи от райского коттеджа. — Зафиксируйте, что заместитель главы управы Людмила Сергеевна Бовчар отказывается выполнять свои прямые обязанности и устранять это… э-э-э….

— Чудо, — подсказал Митя.

В конце концов, они там разругались все, и муж гроб — в котором на Лютой горке лежал и молился — домой перетащил. Бог, говорит, хорошего человека и под крышей найдет

Молодой человек, сбившись, обернулся к Мите и пару секунд непонимающе смотрел на него.

— Какое чудо? — наконец, взорвался он. — Какое чудо? Тут ущерба имиджу на миллионы! Миллионы! Кто нам их компенсирует? Вы?

— Пушкин скоро воскреснет, — напомнил Митя.

Представитель застройщика закатил глаза и, покачав головой, обернулся представительной к женщине лет пятидесяти, державшей в пухлых руках с ярким маникюром красную папку.

— Людмила Сергеевна! — взмолился он. — Ну, надо же что-то делать?

Людмила Сергеевна, в свою очередь, оглянулась на крупного рыхлого мужчину в очках, одетого в зеленый комбинезон на голое тело. В отличие от остальных, он так и остался стоять на месте, заложив руки за спину и изучая мироточащий плакат.

— Виктор! — позвала она. — Может, все-таки лестницу какую-нибудь?

— Ну, какая тут лестница? — устало откликнулся тот. — Здесь метров десять, не меньше. Тут эти нужны — «если друг оказался вдруг».

Все замолчали. Было похоже, что спор давно движется по кругу и его участникам уже надоело повторять друг другу одно и то же.

— А нельзя как-нибудь изнутри? — спросила Ольга.

— Нельзя, — тут же закричала девушка с забранными в хвост волосами и правильными чертами немного изможденного лица, словно обрадовавшись, что подошла очередь ее реплики. — Мы, между прочим, плитку только что положили! Под заказ! Полгода ждали! Кто нам ремонт делать будет?

Высокий молодой человек, терпеливо маячившей за ее спиной, с надеждой посмотрел на Митю, но тот решил больше не шутить про Александра Сергеевича.

— А может, ну его? — неожиданно спросил полицейский. Все повернулись к нему.

— Ну, плачет и плачет, — пояснил капитан. — Может, он от радости плачет?

Так же синхронно все посмотрели на плакат и некоторое время изучали его, прикидывая, может ли хоть кто-нибудь принять эти кровавые потеки за слезы радости.

— В первый раз, что ли? — продолжал ободренный отсутствием возражений полицейский. — У нас вон однажды фотографии со стенда «Разыскиваются» заплакали, и ничего. Я и заметил-то через две недели.

Представитель застройщика молча раздвинул собравшихся, подошел к голоплечему Виктору и, попросив у него сигарету с зажигалкой, неловко закурил.

— А чего он вообще так нервничает? — спросил Митя. — Эти дома кто-то сейчас и правда покупает?

— Вот именно сейчас как раз и покупают, — ответила Людмила Сергеевна. — В Страшный суд денег все равно не занесешь. А тут хоть пожить под конец по-человечески.

— Ну, допустим. А ему тогда все это зачем? Или ему все-таки подсказали нужного архангела?

— Каждый ждет, как умеет, — пожала Людмила Сергеевна крепкими плечами, отчерченными под белой блузкой бретельками лифчика. — Это еще не худший вариант — людям дома строить. А что делать? В гроб лечь и молиться? У меня так муж лежал первое время. Сначала вместе со всеми на Лютой горке — я ему туда неделю еду носила. Потом все себе отлежал и стал на ночь домой возвращаться. Сказал, когда начнется, он до своего гроба добежать успеет. В конце концов, они там разругались все, и он гроб домой перетащил. Бог, говорит, хорошего человека и под крышей найдет. Мы сейчас там рассаду выращиваем. На балконе только не повернуться.

На Лютую горку Митя уже ходил. На самом деле, это был невысокий холм на окраине Краснопольска с ровной площадкой на вершине. Сейчас там стояло меньше десятка гробов, в которых, сложив руки на груди, лежали очень загорелые люди и выцветшими глазами смотрели в небо. Рядом с некоторыми из них сидели на крышках родственники и что-то рассказывали про детей и работу. Загорелые люди иногда улыбались. Уходя, родственники оставляли возле гробов целлофановые пакеты с едой.

Принято было считать, что горку называют Лютой из-за кулачных боев, которые когда-то на ней устраивались, но некоторые ученые связывали ее имя с племенем летяков, живших раньше в этих местах. Летяки проводили на холме свои похоронные обряды. Они верили, что душа после смерти попадает либо в Нижний мир, где ведет почти такую же жизнь, как и в обычном, Среднем, только без глаз и больших пальцев, либо в Верхний, откуда может вскоре вернуться и возродиться в новом теле. Чтобы помочь умершему попасть в Верхний мир, летяки подвешивали его между двух деревьев, причем люди, прятавшиеся за стволами, то натягивали, то отпускали привязанные к запястьям трупа ремни, отчего казалось, будто тот машет руками и летит. Одновременно вокруг тела кружились его соплеменники в сделанных из коры масках злых духов усыров, которые охраняют ведущий наверх Дымный путь. Они отрезали от покойника куски и бросали в пригибавшийся и недовольно шипевший костер. Нельзя было трогать только нос, поскольку считалось, что душа живет именно там: летяки, судя по всему, отличались крупными носами, и это давало им повод подозревать соседние племена в отсутствии души. Когда уже вымиравшие летяки впервые столкнулись с сифилисом, они окончательно убедились в правоте предков: носы, конечно, проваливались из-за того, что от блуда гибла душа. У женщин было две души, которые помещались в грудях, но поскольку одна все равно принадлежала Верхнему, а другая Нижнему миру, никаких специальных обрядов для них не проводилось.

Памятник должен был изображать Сталина в валенках и расстегнутом на груди тулупе, стоящего над обрывом и приветственно распахнувшего объятья свободному миру

После того, как от покойника оставалась одна носатая голова, ее привязывали к сшитому из шкуры и наполненному болотным газом шару, чтобы отправить в Верхний мир, откуда душа умершего потом спустится вниз и поселится в ком-нибудь из новорожденных. Из-за близости к огню шары с метаном иногда взрывались. В таких случаях считалось, что душа решила прервать цикл перерождений и превратиться в духа-охранителя племени. Погибшие при взрыве усыры становились его помощниками.

Когда летяки ушли из этих мест, Лютая горка продолжала пользоваться дурной славой, поэтому краснопольцы появлялись здесь только ради кулачных боев с парнями из соседнего Хохлова. В тридцатом году на холме хотели поставить памятник Сталину, который, бежав из ссылки, где-то здесь вышел к Краснопольску и даже провел ночь в одном из домов. Семьи, в разное время дававшие приют беглым каторжникам, которые засыпали прямо за столом, роняя голову, как в нимб, в круг света от лампы на скатерти, и которых, конечно, никто не запомнил в лицо, долго потом спорили, у кого из них ночевал смертельно уставший и счастливый Коба. Памятник должен был изображать Сталина в валенках и расстегнутом на груди тулупе, стоящего над обрывом и приветственно распахнувшего объятья свободному миру. Проект послали самому Иосифу Виссарионовичу. В отличие от краснопольцев, он читал про почти законченную статую Христа в Бразилии и прямо поперек рисунка вывел четким полууставом: «Боже упаси». Относилось это к конкретному проекту или к самой идее, никто не понял, поэтому, на всякий случай, памятник решили не ставить. Времена, к счастью, были еще относительно гуманные, так что для скульптора и местных властей этим все и закончилось.

— А вы, я смотрю, не местный? — с профессиональным равнодушием поинтересовался у Мити капитан.

— Он со мной, Сергей Викторович, — быстро сказала Ольга.

— Я из секты, — объяснил Митя.

— Из той, что в «текстилке»? С Миряковым? — спросила Людмила Сергеевна.

— С Миряковым, — кивнул Митя.

Все опять замолчали. Не дождавшись новых вопросов, Митя вежливо улыбнулся и отвернулся. Он изучал рекламный плакат, размышляя, как его можно обыграть в проповеди.

— Скажите, — неожиданно снова заговорил полицейский, — А он действительно — бог?

На середине фразы его голос дрогнул, и последнее слово капитан произнес почти шепотом. Митя оглянулся. Все столпились вокруг него — незаметно подошли даже представитель застройщика с флегматичным Виктором. Они стояли и ждали ответа. Митя вдруг увидел этих людей такими, какими они могли стать, если бы бог действительно существовал. Старик, пытающийся поддерживать порядок в расползающемся по швам мире. Женщина, которая отвоевала мужа у разъедающей глаза выси и подняла его из гроба. Взявшиеся за руки мальчик и девочка, готовые до последнего защищать свой первый и последний дом. Мужчина, отказывающийся лезть по лестнице в небо из-за того, что не в силах осушить чужие слезы. Молодой человек, действительно траченный тысячью мелких скучных грехов, но не своих, а незнакомых ему людей, — грехов, которые он взял на себя, чтобы, чистые и невинные, эти люди смогли поселиться в раю. Все смотрели на Митю, и боязнь чуда в их глазах мешалась с надеждой.

— Да, — сказал Митя.

— Хотите посмотреть на Лютую горку? — спросила Ольга, когда они попрощались со свидетелями никому не нужного чуда.

— Хочу, — сказал Митя. К счастью, он не успел рассказать, что уже был там.

Добираться до Лютой горки нужно было чуть ли не через весь город, так что Ольга заодно устроила небольшую экскурсию по немногочисленным достопримечательностям Краснопольска. Обычно Митя стеснялся слишком пристально разглядывать людей, с детства считая это невежливым, но сейчас он то убеждал себя, что правила хорошего тона требуют смотреть на собеседницу, то пользовался тем, что она отворачивалась, указывая на какое-нибудь здание или улицу. Из-за этого город и Ольга слились для него в единое целое. Дом купцов Селиверстовых, который нависал над улицей резным фасадом, похожим на корму старинного галеона, и из окна которого раньше кричал гадости прохожим сумасшедший дядя Зина, был завитками волос за крупноватым полупрозрачным ухом. Елизаветинский пруд, к которому ползли по склону костистые панцири перевернутых лодок — немного сутулой спиной с по-детски торчащими острыми лопатками. Заросший крапивой овраг, где потерялась робкая кошка по кличке Злая Собака, — едва заметным шрамом на подбородке. Городской театр, где маленькая Оля отказывалась от эклеров в буфете, поскольку знала, что там всегда едят понарошку, — мягкими ненакрашенными губами с намечающейся морщинкой у левого уголка. Неповоротливые голуби, которых прикармливала умершая два года назад учительница Антонина Петровна и которые по-прежнему прилетали к ее подъезду, — загорелой рукой с нежным исподом, уютной впадиной подмышки уходящим под короткий рукав футболки.

Ольга чувствовала, что слишком много говорит, что это хождение по городу делается почти неприличным, но остановиться уже не могла. По крайней мере, они не отправились на другой берег Сударушки, что было бы уже совсем странным, и только дошли переулком до набережной, откуда была видна испытательная башня лифтового завода.

Краснопольский завод лифтовых конструкций, или КЗЛК, был вторым, помимо текстильного комбината, предприятием города. Если на комбинате работали, в основном, женщины, то в производстве лифтов была занята большая часть мужского населения Краснопольска, поэтому для утверждения о том, что «все мужики — козлы», здесь были, учитывая аббревиатуру завода, некоторые основания. Мужики, рифмовавшие «текстилку» с «подстилкой», в долгу не оставались.

Лифты КЗЛК пользовались не лучшей репутацией: «козликами» их называли не только из-за названия завода, выгравированного на окладе кнопок, но и за манеру взбрыкивать при движении и периодически застревать. Последнее, впрочем, едва ли следует ставить в вину их создателям. Лифт, как известно, представляет собой грубый тренажер смерти, — просторный гроб, возносящий или низвергающий своего временного обитателя. Поэтому до изобретения антивандальных покрытий он всегда напоминал захоронение вождя средней руки: с нарисованными символами плодородия — залогом будущего воскресения, — а также именами женщин, гладиаторов и музыкантов, которых, упрятав в буквы и квадрограммы, полагалось взять на тот свет. Обязательные спички выполняли функцию как благовоний, так и ритуальных факелов, поджигавших либо плафон светильника, то есть небо, либо кнопки с номерами грехов. Само слово «антивандальный» применительно к лифтам означает не столько борьбу с бескультурьем, сколько попытку уничтожить наследие цивилизации вандалов, похоронные ритуалы которых были заимствованы жителями многоэтажек.

Иногда, на исходе особенно голодных зим, зарецкие переходили Судорожку по льду, но вооружившиеся топорами и кольями краснопольцы всякий раз отбивали их атаки

Принятое в конце пятидесятых решение восстановить в городе заневестившихся ткачих гендерный баланс, разместив там еще какой-нибудь завод, было продиктовано, конечно, сугубо социально-демографическими причинами, но вот выбор производства наводил на интересные мысли относительно принципов экономического районирования в уже пальпировавшем небо Советском Союзе. Недалеко от того места, где теперь стоял лифтовый завод, в семнадцатом веке жил местночтимый святой Левтин. В то время правый берег Сударушки, прозывавшейся в девичестве Судорожкой, еще не был прочно пришит к левому размашистыми стежками мостов и не считался частью села Красное Поле. Селился там, в основном, беглый и разбойный люд, поэтому краснопольцы вообще не воспринимали правый берег как часть обитаемых земель и, по возможности, игнорировали его существование. Это был в буквальном смысле слова потусторонний мир: из села туда уходили совсем уж отпетые, которым больше не было дороги назад, в общество. Иногда, на исходе особенно голодных зим, зарецкие переходили Судорожку по льду, но вооружившиеся топорами и кольями краснопольцы всякий раз отбивали их атаки. Правобережные, как сорванный ветром мохнатый кровоточащий лишай, скользили обратно по льду, оставляя после себя кислый запах мокрой овчины и горьковатый аромат опаленных сырых бревен, после чего надолго успокаивались. Со временем нападения сошли на нет, но в Красном поле вплоть до девятнадцатого века на берегу каждую ночь дежурили двое часовых из местных жителей, назначавшихся в караул по очереди и использовавших вахту как законную возможность выпить на свежем воздухе и в спокойной обстановке.

Что привело на правый берег Левтина, ведуна и зелейника, никто не знал, да, в общем, и не интересовался. Любопытные там жили недолго. Совершенно седой, но еще крепкий знахарь сам срубил себе избу и начал лечить всех желающих, не задавая лишних вопросов и не требуя платы, так что местные его не трогали и даже иногда подкармливали. Так продолжалось много лет, пока Гришка Полбоярин и его дружки не привезли на правый берег выкраденную откуда-то молодую девку. Два дня они ее насиловали, угощая заодно соседей, а на третий голая обезумевшая девка вырвалась и, капая кровью, побежала почему-то именно к избе Левтина. Кинувшаяся вдогонку шайка Полбоярина застала на крыльце только самого ведуна, который коротко сообщил, что девку не отдаст, и посоветовал проспаться, после чего запер дверь и даже заложил чем-то изнутри. Насильники потоптались по двору, попробовали на крепость дверь и ставни, а потом накидали под стены соломы и подожгли дом. Огонь быстро занялся, но даже через полчаса изба, подрагивая в языках пламени словно собственное отражение в воде, продолжала стоять. Спустя еще какое-то время дом нежегомый начал погружаться в землю, пока не исчез совсем. Никто из него так и не вышел.

Прошло несколько лет. Строиться на месте ушедшей в глубину левтиновой избы никто не решался, зато взятая оттуда земля стала считаться целебной. Намочив, ее прикладывали к больным местам, пили, разболтав в воде, а зашитая в подол, она уберегала от насильников: в безуспешных попытках задрать такое платье, наливавшееся неимоверной тяжестью, у них отсыхали руки. Но однажды летом, раздвигая редкую выгоревшую траву, дом начал подниматься обратно. После того, как он оказался на поверхности целиком, дверь открылась, и на крыльцо вышел Левтин. За ним появилась та самая девка, держа на руках светлоголового ребенка, с любопытством смотревшего на новый для него надземный мир большими серыми глазами. Когда к дому сбежалось все население правого берега, Левтин в пояс поклонился и благословил собравшихся. После этого все трое снова скрылись за дверью, и изба, покачавшись, словно обрывая корни, стала медленно подниматься в воздух. Тогда прятавшийся в задних рядах Гришка, растолкав толпу, вспрыгнул на оторвавшееся от земли уже на аршин крыльцо, и, что-то про себя прошептав, постучал. Дверь отворилась, и Полбоярин исчез внутри. Обратно он появился, когда дом был уже на высоте двадцати саженей. Гришка постоял на крыльце, перекрестился и шагнул вниз. Изба продолжала подниматься, пока не стала точкой в безоблачном небе, а потом исчезла совсем.

Гришка упал на деревья, поэтому, хоть и переломал все кости, остался жив. Правда, то ли от падения, то ли от всего пережитого, сильно тронулся умом, так что до самой смерти жил скудным в этих местах подаянием и откликался на прозвище Полусвят.

В конце девятнадцатого века верстах в двадцати от Сударушки проложили железную дорогу, через реку перекинули первый мост, и все правобережье присоединилось ко ставшему уже безуездным городом Красносельску на правах по-прежнему неблагополучного, но в целом вполне рядового района. На месте вознесения Левтина и его семьи долгое время стояла часовенка, но в двадцатые годы ее спалили приезжие комсомольцы. Часовня под землю не ушла, а прогорела до конца и, когда все, заскучав, разошлись, осыпалась, подняв долго не оседавшее облако дыма и пепла. Поскольку дом нежегомый, безусловно, был одним из первых лифтов, святой Левтин (в народе его обычно называли Лифтином) превратился в покровителя всего, с ними связанного. Считалось, что, застряв, нужно, прежде чем нажимать кнопку вызова, попросить его о помощи словами:

Святой Левтин,
За все прости,
Как грехи отпустил,
Так и лифт отпусти.

Полюбовавшись на немую колокольню испытательной башни, где выясняли, может ли система тормозов и ловителей удержать человека от падения, Ольга с Митей двинулись дальше. Они бродили почти час, то сворачивая с улицы Сакко и Ванцетти в Борисоглебский переулок, то выходя через парк Космонавтов к Вознесенской площади, и карликовые зародыши теней, прилепившиеся к ногам в начале пути, приобрели почти человеческие очертания, как будто каждый шаг растягивал их, заставляя расти. Когда Ольга и Митя, наконец, поднялись на Лютую горку, они обнаружили, что там осталось всего три гроба, причем два были пустыми. Их хозяева стояли над третьим, опустив головы и вытянув руки по швам. Они обернулись на звук шагов и посмотрели на подошедших прозрачными глазами, из которых медленно выливалось небо.

— Умер, — удивленно сказал один из них.

Новости

В конце августа Винокурова сообщала, что после публикации нескольких материалов с критикой депутата Госдумы Натальи Поклонской, выступающей против проката фильма «Матильда», в ее адрес стали поступать угрозы. Она подчеркнула, что 5 сентября полицейские приняли ее заявление об угрозах жизни и здоровью и воспрепятствовании профессиональной деятельности журналиста. «И да, это связано с радикальными "православными" и "Матильдой". К сожалению, после вчерашних событий в Екатеринбурге все это не смешно», — добавила Винокурова.

Утром 4 сентября 39-летний житель Свердловской области Денис Мурашов на микроавтобусе УАЗ, груженном бензином и бочками с газовыми баллонами, врезался в здание кинотеатра «Космос» в областном центре Екатеринбурге. Машина протаранила вход в кинотеатр и загорелась. Никто не пострадал, водителя задержали.

По данным Znak.com, ранее, 17 августа, Мурашов специально приезжал в Екатеринбург, чтобы принять участие в митинге против «Матильды». Тогда же он дал интервью, в котором назвал картину «порнухой» и призвал бороться с ней. При этом на допросе Мурашов объяснил въезд в кинотеатр желанием «сходить в кино».

4 сентября, после случившегося в Екатеринбурге, режиссер «Матильды» Алексей Учитель заявил, что Поклонская поддерживает и прикрывает «террористическую организацию». Депутат, в ответ написала в фейсбуке, что «подобные заявления нуждаются либо в подкреплении доказательствами, либо публичными извинениями и официальными опровержениями».

Новости

По версии следствия, 15-летний подросток под плащом пронес в школу пневматическое оружие и в классе выстрелил в сторону учительницы. Это испугало его одноклассников, трое из которых выпрыгнули из окна. По предварительным данным, у одного мальчика перелом, у двух других пострадавших — ушибы, а учительница получила открытую черепно-мозговую травму. Сейчас их жизни ничто не угрожает.

Полицейские задержали Михаила П., с ним уже работают следователи. Ему грозит от пяти до восьми лет лишения свободы. В СК подчеркнули, что семья нападавшего считается благополучной.

Колонки

Рамзан Ахматович против «позиции России». РИА «Новости» против Кадырова. Столичные полицейские против несогласных мусульман.

Новости под тегом «Мьянма», о существовании которой миллионы россиян еще вчера даже не догадывались, теперь идут сплошным потоком, и это новости поразительные. Вдруг (еще одно ключевое слово) глава чеченской администрации у себя в инстаграме начинает клеймить позором ООН, продажную, глухую к страданиям мусульманского народа рохинджа. Вдруг на Большой Никитской, в центре столицы, собираются сотни людей, желающих побеседовать о геноциде с послом бывшей Бирмы в Москве, и никто их не задерживает, несогласных, и лидеры протеста охотно общаются с журналистами. Знатоки вспоминают, что Россия и Китай еще весной нынешнего года заблокировали резолюцию, осуждающую преступления властей Мьянмы, а в конце августа МИД РФ поддержал их в борьбе с «боевиками так называемой «Армии спасения рохинджей Ракхайна», — и вдруг со Смоленской площади доносятся речи как бы оправдательные. Там испытывают беспокойство в связи с «сообщениями о продолжающихся боестолкновениях» в Мьянме. Вдруг официознейший российский сайт публикует статью, в которой «джихадисты» рохинджа фактически приравниваются к ИГ (той самой, у нас запрещенной), и им же уподобляются кадыровцы, протестовавшие в Москве, — и вдруг удаляет статью. Вдруг демонстрантов задерживают.

И еще одно «вдруг», совсем вроде внезапное, но и долгожданное. Кадыров славит Путина, который в далеком Китае «выразил крайнюю озабоченность тем, что происходит в Мьянме». Хотя на самом деле Владимир Владимирович, встретившись с президентом Египта, в совместной краткой декларации всего лишь «осудил любые проявления насилия, от кого бы они ни исходили и против кого бы ни были направлены, в том числе против мусульман».

Блуждая в этих геополитических дебрях, постигаешь немногое.

Новости из Мьянмы, отчасти схожие с теми, что поступали из Чечни при Ельцине и при Путине, и вправду печальны. Народ рохинджа действительно живет в ужасающих условиях, и то, что творят с ним местное начальство и силовики, можно отнести как минимум к этническим чисткам. Разве что «буддисты-террористы», как называли их собравшиеся на Большой Никитской, обходятся без бомбардировок с воздуха и артиллерийского огня. Впрочем, и мусульмане не являются невинными жертвами жестокой контртеррористической операции, а о том, кто первый начал и что дальше делать, высказываются разные мнения.

Российско-чеченская война не кончилась, и это проявляется по-всякому

Еще больше разнообразия и растерянности в комментариях и комментах, посвященных Мьянме как новейшему тренду в нашей внутренней политике. Вот эта всемирная отзывчивость Кадырова — как ее объяснить? Вот эти метания российского МИДа, скрытно вступающего в полемику с Рамзаном Ахматовичем, — отчего они происходят? Вот этот расистский текст на РИА «Новости» — куда он подевался? Вот эта удивительная политкорректность спецназа в Москве, привыкшего разгонять даже санкционированные митинги и внезапно спасовавшего перед правозащитной исламской толпой, но сутки спустя все-таки препроводившего некоторых особенно упорных граждан в околоток, — это что было вообще?

Конкретных ответов нет, и мы можем только гадать о том, как принимались решения в столичном правоохранительном ведомстве в воскресенье и в понедельник и какие слова, узнав о случившемся, почерпнул из сокровищницы родного языка министр Лавров. И что себе думает Путин, возвращаясь в Россию, для которой далекая Мьянма с каждым часом становится все ближе и родней. Зато имеются ответы глобального типа, столь же банальные, сколь и безысходные. Ответы, которые все знают, хотя они и не нравятся почти никому.

Во-первых, российско-чеченская война не кончилась, и это проявляется по-всякому. Порой самым причудливым образом, когда верный пехотинец Владимира Владимировича увлекается внешнеполитическими сюжетами. Бывает, он, разгорячившись в ходе дискуссии с журналистом, обещает поставить раком Америку по итогам грядущей ядерной войны. А бывает, что и Россию, которую тоже нередко рассматривает в качестве иностранного государства, критикует в лице ее силовиков, которых приказывает отстреливать в Чечне. Или, как сейчас, спорит с дипломатами. «Если Россия поддерживает этих шайтанов (в Мьянме. — Прим. автора), то я против позиции России», — жестко заявляет он в своем видеообращении, и это не пустые слова. Бывший боевик, сын муфтия-боевика, он вынес из войны довольно ясные представления о черно-белом мире и продолжает воевать, обнаруживая и стремясь обезвредить шайтанов где только встретит. Хоть бы даже и в Мьянме. Он берет реванш за все поражения и пролитую кровь, за погибших и покалеченных земляков, и сражаться собирается до самой смерти. Трудно сказать, сколько чеченцев, а также российских мусульман в целом по-настоящему его поддерживают, но заметно, что чувство ненависти к окружающему миру, включая русский, разделяют с ним многие, и это закономерное следствие двух войн.

Нельзя не поздравить руководство и всех голосующих за него россиян с тем, как исполняется хитроумнейший из замыслов по возвращению Ичкерии в наше правовое поле

Оттого, во-вторых, он представляет собой реальную беспощадную политическую силу, стараясь напоминать об этом как можно чаще и разными способами. Нередко совсем простыми. Однако постепенно Рамзан Ахматович взрослеет, мысли его и воззрения усложняются, и, судя по всему, он теперь открывает для себя правозащитную тематику. О Мьянме можно спорить, Мьянма, быть может, выбрана случайно, зато демонстрация в Москве и Махачкале, многотысячный митинг в Грозном — это события для него очень важные. Очередная проба сил, которая вновь прошла успешно. Лично Владимир Владимирович не усмотрел в действиях Рамзана Ахматовича никакой фронды.

Ну и, в-третьих, резюмируя, нельзя не поздравить руководство и всех голосующих за него россиян с тем, как исполняется хитроумнейший из замыслов по возвращению Ичкерии в наше правовое поле. Замысел был поэтапным: сперва вбомбить Чечню в средневековье, затем обрести там эффективного менеджера, поддержать, приблизить, переназначить — и вот вам пожалуйста, более верного сторонника у президента Путина никогда не было, нет и не будет. Правда, непонятно, чего завтра от него, преданного без лести, ждать и как он себя поведет, отважный и вспыльчивый, после того как заключивший с ним вечный союз уйдет, скажем так, из большой политики. С какой Мьянмой в широком смысле Россия тогда столкнется, причем уже не в Грозном, не на Кавказе, а прямо в Москве и не возле чужого посольства — об этом сегодня думать не хочется. Как и вчера не думали, и позавчера, когда только начинали воплощать в жизнь хитроумнейший из замыслов. Вместо того чтобы оставить Чечню в покое, поддерживая в ней лишь тех, кто после первой войны не пылал бесконечной ненавистью к России и готов был договариваться на условиях, приемлемых для нашего тогда еще демократического государства.

Новости

«Он пришел, чтобы убить меня и еще двух наших одноклассников за то, что мы над ним смеялись — что он ходит в берцах и увлекается оружием, стрельбой и так далее. Утром у нас был урок информатики. Один класс информатики находится на втором этаже, а другой — на четвертом. Половина класса занималась на втором этаже, другая — на четвертом. Я был на четвертом этаже.

Перед тем, как зайти в школу, Миша позвонил своей сестре и сказал ей, что у нее есть минута, чтобы выйти. Она никому ничего не сказала и просто ушла. Миша зашел в школу, прошел через охранника. Так как он всегда ходил с большой военной сумкой, охранник ее не проверил, пропустил его. В сумке было оружие: взрывпакеты, коктейли молотова, топор и пистолет.

Сначала он зашел в класс на втором этаже и несколько раз ударил учительницу топором. Начал кидать коктейли Молотова. Ребята побежали в подсобку, закрыли дверь, подперли ее шкафом. Оставшиеся стали выпрыгивать из окон второго этажа. Он кидал взрывпакеты и кричал: “Сдохните, твари!”. Потом он пошел на четвертый этаж за мной, но я и мои одноклассники к тому времени уже убежали на улицу.

Потом его задержали сотрудники полиции. Когда его вели к машине, он улыбался. Никакого раскаяния он не испытывал. У него был друг, не из нашей школы. Этот друг хотел быть похожим на парня, который устроил стрельбу в школе "Колумбайн". Они общались и вообще увлекались этими вещами», — рассказал собеседник «Сноба».

Массовое убийство в школе «Колумбайн» в американском штате Колорадо произошло в 1999 году. Два старшеклассника — Эрик Харрис и Дилан Клиболд — организовали нападение с огнестрельным оружием на учащихся и персонал школы. Они убили 13 человек и ранили еще 24, после чего застрелились сами.

В профиле Михаила П. во «ВКонтакте» указана ненастоящая фамилия — Клиболд. Друг, о котором говорит источник «Сноба»,  зарегистрирован во «ВКонтакте» как Эрик Харрис.

Новости

Когда сотрудники ФСБ нашли сумку с деньгами в автомобиле Улюкаева, министр сказал, что получил ее от главы «Роснефти» Игоря Сечина и что внутри нее находится вино, рассказал Непорожный на заседании Замоскворецкого суда.

Деньги, которые Сечин передал Улюкаеву, перед передачей обработали специальным препаратом, сообщил прокурор. По его словам, пятна этого вещества позже нашли на руках Улюкаева и его водителя, передает агентство «Россия сегодня». При этом в материалах дела говорится, что водитель трогал только ручку сумки.  

Алексея Улюкаева задержали в ноябре 2016 года после того, как он получил крупную сумму денег в офисе «Роснефти». Его обвинили в вымогательстве и в получении взятки. Следователи считают, что он требовал деньги за положительный отзыв его министерства, который позволил «Роснефти» купить госпакет акций «Башнефти». Улюкаев не признает вину. Министр находится под домашним арестом. 

Новости

Собеседник агентства сообщил о пострадавших, но не уточнил их количество. Всех детей и учителей эвакуировали.

Заметка дополняется.

Новости

«У нас, насколько я помню, замдиректора Эрмитажа под следствием находится. Замминистра культуры под следствием находится. Ну и что теперь, всех нужно освободить в силу того, что они работают в сфере культуры, что ли?», — возмутился Путин.

По его словам, «за два-три года» Серебренникову выделили в общей сложности миллиард бюджетных рублей. Если бы власти хотели ограничить его творчество, то «просто не давали бы ему государственных денег, вот и дело с концом», отметил Путин. «К Серебренникову со стороны власти нет никаких вопросов, кроме одного: соблюдение закона в использовании бюджетных денег», — добавил президент.

С 23 августа Кирилл Серебренников находится под домашним арестом. Его обвиняют в хищении 68 миллионов рублей, выделенных его проекту «Платформа» на театральные постановки. Также по делу о хищении денег через «Седьмую студию», другой проект Серебренникова, проходят бывшие сотрудники «Студии», в том числе экс-главбух Нина Масляева, которая дала показания против Серебренникова. Она заявила, что «Седьмая студия» создавалась для обналичивания бюджетных денег. Серебренников утверждает, что не имел отношения к деньгам и не признал вину.

Новости

«Мы против любого насилия и просим власти Мьянмы взять ситуацию под контроль. Каждый человек имеет право на свое личное мнение, вне зависимости от его служебного положения. Что касается глав регионов, это их тоже в полном объеме касается. Но я вас уверяю, никакой фронды со стороны руководства Чечни нет. Прошу всех успокоить, все в порядке», — сказал Путин.

Ранее Кадыров осудил убийство мусульман из народа рохинджа в Мьянме и заявил, что если Россия поддержит власти Мьянмы, то он будет против позиции России. Однако он считает, что никто не будет поддерживать «убийц и насильников».

Кадыров также поблагодарил Путина за осуждение насилия в Мьянме и призыве взять ситуацию под контроль. Он снова напомнил, что готов выполнить любой приказ российского президента.

Новости

Путин отметил, что закрытие доступа к зданиям нарушает имущественные права России, которая ими владеет. «Поэтому для начала дам поручение МИД обратиться в суд. Посмотрим, как эффективно работает хваленая американская судебная система», — добавил он на пресс-конференции по итогам саммита БРИКС в Сямэни.

Президент напомнил, что окончил юридический факультет, и сказал, что право собственности состоит из права владения, использования и распоряжения.

Путин оставил за Россией право сократить число американских дипломатических учреждений до полного паритета со штатом российских дипломатов в США. Однако пока страна не будет этого делать. «Строго говоря, если уж говорить о полном паритете, то это не 455 дипломатов США в Москве, а минус 155», — отметил он. Президент предложил посмотреть, как будет развиваться ситуация. 

В конце августа Штаты потребовали закрыть генеральное консульство России в Сан-Франциско и здания торгового представительства в Вашингтоне и в Нью-Йорке. После того, как дипломаты покинули здания, помещения обыскали американские власти. Российские дипломаты заявили, что им не позволяют заходить в закрытые здания.

Требование США поступило в ответ на сокращение Россией числа американских дипломатов на своей территории. Россия, в свою очередь, таким образом ответила на американские санкции.  

Колонки

«Маска, я тебя знаю!»

Пузырь анонимных телеграм-каналов надулся в 2017 году. С одной стороны, это проект любимца либеральной публики Дурова, что априори делает его популярным в искомой аудитории. С другой стороны, полная анонимность позволяет заново использовать засвеченные кадры: ночью, как известно, все кошки серы. 

Дальше все покатилось по накатанной: через анонимные каналы полились «инсайды» и «сливы», сдобренные вполне убедительной на первых порах мифологией, мол, отважные носители тайных знаний нашли-таки способ делиться информацией с обществом. 

Но это было только начало. Дальше все пошло вразнос: политические и околополитические телеграм-каналы стали плодиться как тараканы, и, что самое главное, большей частью именно анонимные каналы или же авторские каналы самоназначенных специалистов по всему на свете. Оказалось, что Россия буквально наполнена азартными чиновниками и силовиками, одержимыми сливанием тайн и секретов в сеть, отнюдь не опасаясь кар за свою болтливость. Одни анонимы принялись пиарить других анонимов, составлять бесконечные рейтинги влияния, вставляя в них друг друга и с помощью взаимного опыления выводя друг друга в топ. Лучше всего ситуация описывается известной присказкой про людей, которые сожительствуют друг с дружкой, а деньги — в кружку. 

Ну и боты, конечно, куда без них. Нехитрая ботоводческая наука была поставлена на службу государственной пропаганде еще в начале 2010-х, а сейчас в недрах русского интернета имеются десятки тысяч фейковых аккаунтов во всех соцсетях, которые по мере необходимости ставят «лайки», «дизлайки» или мгновенно формируют любому каналу нужное количество читателей. Надо ли говорить, что часть этой базы находится в свободной продаже и любой, кому не жалко денег или надо по работе, может легко организовать себе мощный приток таких «подписчиков»? 

И все-таки главный вопрос, который стоит себе задавать каждый раз, когда в очередном анонимном канале видишь перепост другого анонима с сенсационными разоблачениями или многозначительными намеками: кто все эти люди? Откуда они все это знают? На основании чего делают свои выводы и — последний тренд! — составляют бесконечные рейтинги? И наконец, с какой целью они так много пишут, если это вроде как хобби и зов души? Гипотетический тайнознатец, решившийся что-то поведать обществу по зову души, выходил бы в эфир от случая к случаю и по большой надобности. Но выдавать секреты, сливы и инсайды в режиме информационного агентства — это, извините, уже не хобби, а тяжелый труд.

Несколько известных мне лично биографий видных телеграмистов, кочующих из топа в топ, неумолимо свидетельствуют: если бы доверчивым читателям очередного популярного и очень таинственного всезнайки показали бы его вживую или ознакомили с фактами и деталями его жизненного пути, то они были бы неприятно удивлены. Увы, но в реальной жизни это или люди вовсе без репутации, или же с репутацией сельского дурачка, готового за три копейки кидаться фекалиями хоть от своего имени, хоть анонимно, и в обычной жизни занимающегося этим уже много лет без стеснения и маскировки.

Любой реальный канал сливов из региональной администрации был бы невероятно скучен и имел бы от силы пару сотен заинтересованных читателей

Горькая правда такова, что анонимные и полуанонимные политические телеграм-каналы стали прибежищем оставшихся без работы поденщиков рухнувшей индустрии по пиар-обслуживанию провинциальных и федеральных политических элит второго и последующих сортов. Политика свелась к закулисным переговорам, борьбы никакой нет (только с оппозицией), старые заказчики ушли с рынка — а кушать-то хочется, а руки-то помнят!

И вот живет какой-нибудь Вася Пупкин, провинциальный или маргинальный московский «как-бы-пиарщик за мелкий прайс», списанный в утиль политический журналист или оставшийся без заказов деревенский политтехнолог. Если бы он мог устроиться на работу в какую-нибудь государственную контору или хотя бы публиковать свои измышления о мире и человечестве за деньги, он бы так и делал, и он очень этого хочет, не сомневайтесь, но вот только чаще всего они сами по себе никому не интересны, ни за деньги, ни даром. Хотя бы потому, что их шевелюры уже давно примелькались и любой редактор точно знает цену их писанине и все их «секретные источники». 

Тогда этот неприкаянный человек ныряет в волшебный мир анонимных каналов. Он называется как-нибудь нелепо и вычурно (например, «Доширак Кириенко» или «Трусы Матвиенко») и дает своей фантазии разгуляться. Одно дело — скучные статьи и интервью федеральных чиновников и вовсе не анонимных официозных спикеров. Совсем другое дело, когда примерно то же самое, но таинственным шепотом, с матерком и сальными намеками, вещает некто из придорожных кустов.

Дальше нужно только упорство и небрезгливость: вы начинаете пиарить чужие каналы, они начинают пиарить вас. Как только читателей становится несколько сот, к вам начинают стучаться коллеги по цеху и предлагать что-то опубликовать за небольшие денежки или же, чаще всего, за взаимный пиар. Кратчайший путь к славе — попасть в какой-нибудь рейтинг (или самому его составить, включив в него как можно больше популярных каналов, в надежде что заметят и пропиарят) или в телеграм-канал «Незыгарь», автор которого известен своим тщеславием и почти всегда репостит у себя все записи с комплиментарным упоминанием себя, чем и пользуется вся эта придонная фауна, по поводу и без такового вставляя его в свои откровения и рейтинги.

С точки зрения отработки федеральных темников хватило бы и нескольких крупных каналов. Но тогда бы рано или поздно ими занялись предметно, и в итоге все узнали бы, кто на самом деле шепчет из сумрака анонимности. Поэтому нужна огромная массовка, целое море местечковой художественной самодеятельности, в котором можно легко упрятать несколько государственных левиафанов. Собственно, в этом и есть функция множества однотипных анонимных политканалов и их агрегаторов, на тысячи голосов нашептывающих примерно одно и то же — то от имени кремлевских инсайдеров, то от имени осведомленных лиц в регионах России, то намекая на причастность к спецслужбам. 

Особенно умиляет, когда каналы, которые ведутся мутными персонажами из регионов, имеют десятки тысяч подписчиков. Даже московские анонимы — чаще всего пересказчики банальностей или конкретных темников, что уж тогда говорить про провинциальных вещателей? Просто задайте себе вопрос: а кто все это пишет? Откуда какой-нибудь анонимный писатель из Екатеринбурга, Новосибирска и Петербурга может что-то знать об интригах в Администрации президента? Ему что, какой-то человек из окружения Кириенко или Вайно каждый день что-то сливает по тайному каналу, рискуя карьерой? Вы серьезно готовы в это поверить? Извините, а зачем это чиновнику-то? Для остроты жизни? 

Спорное объяснение всей этой провинциальной осведомленности — близость местечковых знатоков к региональным администрациям или полпредствам. Мол, по этим каналам кремлевские тайны доходят до местных администраций, оттуда все сливается прикормленным телеграмщикам. Из любого губернаторства все льется как из дырявого ведра, да и из полпредств тоже. Но весь практический опыт взаимодействия с этими структурами и наблюдения за ними учит только одному: ничего секретного, тайного, сенсационного региональные чиновники и даже губернаторы не знают и знать не могут. Современная региональная власть — это сборище испуганных чиновников, которых постоянно дергают в Москву, чтоб мелкий клерк Администрации президента выдал им задания, поручения или отругал за плохую работу. Все, что считается сенсационным, секретным и крайне важным в этой удушливой среде, — это какие-то местечковые разборки, в лучшем случае интересные нескольким десяткам местных игроков. Любой реальный канал сливов из региональной администрации был бы невероятно скучен и имел бы от силы пару сотен заинтересованных читателей. Впрочем, и такие каналы тоже есть, но они редко попадают в федеральные топы: и скучно, и непонятно, и чаще всего они делаются под контролем чиновников, потому что — все побежали и они тоже побежали.

«Никогда не разговаривайте с незнакомцами»

Наше государство борется с анонимностью, но само очень любит скрываться под масками. У этого две причины.

Первая — засилье выходцев из спецслужб в руководстве страны. Эти ребята не любят публичности, на то они и рыцари плаща и кинжала. Анонимно слить, шепнуть «не для публикации», манипулировать и распускать слухи — это они понимают, знают, любят, практикуют. А просто выйти под свет прожекторов и сказать: здравствуйте, а теперь я, майор Исаев, расскажу вам, как я и мои товарищи видим реальность — это не про них,  так поступают маргиналы и фрики, изгнанные из их среды. Одно дело — вслушиваться в таинственный шепот анонима, другое — точно знать, что все это пишет какой-то вполне конкретный человек с говорящей биографией или же характерным местом службы. 

Вторая причина: после ссоры власти с интеллигенцией у власти обнаружились серьезные проблемы с вызывающими доверие спикерами на всех уровнях. В 2011–2012 годах они решили обходиться без капризных умников и выращивать Бабу-Ягу в своем коллективе. Печальные плоды тогдашней селекции весьма пригодились в 2014–2015 годах, когда приунывших было борцов с «сетевыми хомячками» спустили на Украину. Тогда все сработало на пятерочку: умело модерируемые мастерами жанра вчерашние канализационные конспирологи и обитатели маргинальных сайтов и сообществ не заставили себя долго упрашивать и радостно заселили собой все телешоу и страницы официозной прессы.

В отличие от описанной Оруэллом ситуации, современные средства коммуникации не позволяют так просто игнорировать прошлое оратора

Кажется, никто не предполагал, что все это надолго. Возможно, хотели годик попугать Запад звериным оскалом русского медведя, а потом обо всем договориться на правах победителя и свернуть весь этот цирк уродов. Но ситуация затянулась, а доминирование в качестве экспертов откровенной шантрапы в течение долгого времени окончательно отвратило от власти даже тех, кто раньше был готов с ней сотрудничать на каких-то условиях. А ведь на носу президентские выборы и надо как-то работать с аудиторией! 

На повестке дня встал серьезный вопрос: где взять убедительных агитаторов, которые могли бы как-то поработать с той частью общества, которая перестала смотреть телевизор, во всяком случае в его агитационно-пропагандистском сегменте? Сами-то агитаторы-конъюнктурщики всегда рады сменить пластинку и исполнять другие арии — например, изображать из себя востребованный ныне типаж «разочаровавшегося сторонника Навального» или обреченного интеллигента, с пафосом произносящего «лучше Путин, чем революция». Но вот какая беда стряслась: в отличие от описанной Оруэллом ситуации, современные средства коммуникации не позволяют так просто игнорировать прошлое оратора. Человек, который с 2011 года истошно поливает всех несогласных, не может убедительно выдаваться за стороннего наблюдателя — мешает медиаслед в интернете. Но дело-то делать надо!

Так и появились анонимные политические телеграм-каналы.

Откуда деньги?

В какой момент случается чудо монетизации? Ведь ради нее все и делается, во всяком случае теми, кто озабочен количеством подписчиков и продвижением своего канала везде, где можно. Ибо если цель ведения канала — анонимно сливать настоящие тайны или просто делиться мыслями, то количество читателей не так важно, как их качество. Можно быть очень влиятельным, имея двадцать читателей, а можно иметь их десятки тысяч — и оставаться никем, потому что большинство подписчиков — или боты, или такие же горемыки, участвующие в надувании этого грандиозного пузыря.

Представляется, что реальных денег в политическом телеграме гораздо меньше, чем, надувая щеки, шепчут сами алчущие обогащения телеграмщики. Тем не менее деньги в эту странную индустрию вкладываются — и на федеральном уровне, и даже на уровне местных администраций. Боящиеся всего на свете губернаторы и их окружение готовы поверить, что анонимные шепоты и крики в телеграм-каналах читает чуть ли не сам Кириенко и через них можно на что-то повлиять, — и удачливый авантюрист, вхожий в нужные коридоры, вполне может пробить под это дело бюджет.

Где-то сверху суммы, может, и огромны, но потом они распадаются на мелкие ручейки, и мелкие канальи получают от анонимных корреспондентов заказы пропиарить то или это за скромное вознаграждение.

Это раньше за статью с компроматом надо было тащить куда-то портфель с американской валютой, сейчас достаточно анонимно списаться с анонимным владельцем популярного телеграм-канала

Ключевое отличие ситуации в интернете нашего времени от еще нескольких лет назад — именно широчайшие возможности для микрофинансирования. Это раньше за статью с компроматом надо было тащить куда-то портфель с американской валютой, сейчас достаточно анонимно списаться с анонимным владельцем популярного телеграм-канала и перебросить ему скромное вознаграждение одним из миллиона способов. 

Как кажется, анонимные политические телеграм-каналы России — это скорее сознательно надуваемый пузырь, чем спонтанное явление. Как писалось выше, практические цели вполне ясны и выгодополучатели тоже. Но почему пузырь? Тут все просто: можно бесконечно накачивать нужные каналы ботами и пиарить друг друга, продавать друг другу ботов и сливать друг другу сливы, но все это никак не приводит к расширению аудитории, на которую вся эта цветомузыка действует. Читателям развлекательных каналов новости с какой-нибудь очередной «биржи губернаторов», где Иванов — вырос, а Сидоров — упал, совершенно не интересны, а политизированная аудитория ограниченна, критична и давно уже определилась со своими предпочтениями.

Если предположить, что вся эта суета финансируется именно в рамках поднятия интереса к официозной политике (а каналы все больше о губернаторах, силовиках и чиновниках, то есть про нее) накануне президентских выборов, то можно уверенно пророчествовать: сразу после президентских выборов многие анонимные политические каналы пересохнут навсегда — и прежде всего пересохнут каналы финансирования. Пузырь лопнет, те, кто успел заработать на всех этих аферах, поедут отдыхать, а остальные останутся один на один со своими никому не нужными агрегаторами графомании, пустоты и банальностей.

Новости

В инстаграме Айдингер написал, что письмо ему передал Серебренников, когда был в последний раз в Германии. Режиссер якобы попросил его опубликовать его, если его арестуют. Позже актер удалил публикацию.

В письме, в частности, говорилось, что президент Украины Петр Порошенко якобы предложил Серебренникову возглавить один из украинских театров и снять пропагандистский фильм на государственные деньги, но режиссер отказался от предложения.

Адвокат Дмитрий Харитонов заявил, что Серебреников не писал это письмо и не просил Айдингера его публиковать. «Мы воспринимаем это как провокацию», — сказал юрист. Пранкеры в разговоре с «Вестями» подтвердили, что историю с письмом организовали они. 

Художественного руководителя «Гоголь-центра» Кирилла Серебренникова обвиняют в организации кражи 68 миллионов рублей, выделенных из государственного бюджета компании Серебренникова «Седьмая студия» на развитие культуры. По делу также была арестована главный бухгалтер Нина Масляева, гендиректора студии Юрия Итина и Серебренникова отправили под домашний арест, а продюсера Екатерину Воронову объявили в розыск.