Литература

Иллюстрация: Bridgeman/Fotodom

Воспользовавшись рекомендацией престарелого издателя, чьих четвероногих питомцев опекала за океаном, Вера устроилась в один из самых известных в мире журналов об архитектурных сооружениях, фасадах, интерьерах и хозяевах, который в те годы только появился здесь.

Деньги стали поступать исправно, сняла просторную квартиру поблизости от кривого переулка, купила автомобиль и сделалась, что называется, успешной и деловой.

Не тревожась сомнениями, она стала проживать молодость вместе с оторвавшейся от одра страной.

Как и любой поживший в западном мире русский, Вера невольно ощущала себя немного иностранной, импортный шик пристал крепко, кругозор необратимо расширился, знание иностранного языка оказалось выше всяких похвал. Однако она не грешила расхожим у подобных презрением к отечеству, выше земляков себя не ставила.

В те времена страна, удивленная цифрами, выручаемыми за ископаемые, которые из-под себя выгребала, стала быстро и хаотично богатеть, поступая с прибылью так, как поступает любой долго голодавший и лишенный бытовых радостей — хапала все без разбору. Журналы тяжелели рекламными страницами, предлагающими роскошные автомобили, многопалубные плавсредства, мебель и целые острова в разных частях света.

Вере и другим сотрудницам от этого пиршества перепадало — за счет работо- и рекламодателей они порхали с показов мод на приемы, летали на ужины в европейские рестораны, нежились у кромки прибоя.

Многие принимали и отвергали завидных ухажеров, а самые хваткие повыскакивали замуж, и весьма практично, чуя, что праздник однажды закончится.

О тех недавних, но бесконечно далеких годах Вера могла бы многое рассказать, но один случай с лихвой заменит остальное.

Знакомый фотограф, которому она часто поручала работу, предложил съездить за компанию на съемки частного дома. Требовалось запечатлеть завершенную стройку, и он позвал Веру присоединиться.

Соль приглашения заключалась в том, что дом принадлежал могущественному вельможе, играющему не последнюю партию в оркестре управления державой. Обычно он сохранял свое бытие в тайне, а на фотосессии, по слухам, настояла его изрядно скучающая супруга.

Этот недвижимый объект был интересен еще и тем, что ранее принадлежал влиятельному магнату и добытчику, но после его опалы был по сходной цене приобретен тем самым вельможей, магнатовым недругом.

Вельможа слыл просвещенным ценителем тонкостей, а потому вопреки тогдашней моде жилой трофей не сровнял, а, подтверждая реноме, взялся за продуманное расширение и переустройство.

Дом и был затеян с размахом, но запросы тогда менялись по много раз за год, и несколько лет, прошедших со дня постройки, оказались вечностью.

Проекты утверждались через супругу, славящийся нелюдимостью вельможа лица не показывал, иногда, впрочем, на стройку наведываясь. Визиты эти отличались рядом достойных описания причуд.

Время от времени к стройке подкатывало несколько тяжелых автомобилей, они останавливались на обустроенном перед парадным фасадом курдонёре, на середине которого специально к приезду складывалась внушительная гора строй- и отделочных материалов. По прибытии гостя гора поджигалась. Едва лишь последние языки пламени гасли, невидимый пассажир велел трогать, и моторы срывались прочь, оставив аромат переработанного филигранными двигателями топлива.

Рабочие поговаривали, что у вельможи такая слабость — смотреть на огонь, пожирающий роскошь.

Как знать, но было известно, что, вопреки расчетам, горючих предметов интерьера: паркета, тканей, обоев, резьбы, мебели, дверей, окон и прочей столярки — наказано доставлять с избытком, а излишки сваливать на газон и всякий раз поджигать при подъезде хозяина.

В один промозглый, еще зимний четверг, когда все было застывшим, серым и безысходным, когда февраль, как изнурительно дотошный любовник, демонстрировал все новые трюки, хотя пора было угомониться, когда даже самому горячему славянофилу в глубине кипучей православно-языческой души хотелось к солнцу и морю, вельможа показал лицо.

По негаданному совпадению случилось это как раз, когда Вера была на объекте вместе с фотографом. Ритуал сожжения поглотил партию вручную изготовленных предметов из дорогих пород, но кортеж не двинулся с места, а минуты спустя, ко всеобщей восторженной жути, из услужливо распахнутой дверцы явился он.

Роста среднего, туфли блестят, что можно, в них глядя, бровки выщипывать.

Глаза смотрят цепкими ягодами, так и норовя закатиться в нутро собеседнику, рассыпать там косточки и прорасти.

На бледных пальцах выступают суставчики, за один зацепилось колечко, размером великоватое, будто на вырост купленное, сообщающее не столько о счастливой семейной жизни, сколько о том, что вельможа женат и все у него как у людей.

Он поприветствовал всех рукопожатием, не чураясь испачканных краской, шпаклевкой или еще какой строительной грязью ладоней. И с мужчинами, и с женщинами поздоровался, с маляршей-хохотушкой Ниной, с озлобившимся от постоянных сожжений краснодеревщиком Зурабом, с насмешливым от волнения фотографом и с Верой.

Прошелся по комнатам, и стук его каблуков отверделой натуральной кожи о замысловатый узор отзывался в сердце каждого радостью и благолепием.

Цокал молча, не вздыхал от досады, от восторга не чмокал. Задержавшись в хозяйской ванной на втором этаже, долго разглядывая белоснежный, на двоих, резервуар с гидромассажными, обрамленными золотом отверстиями, очень тихо спросил:

— Это дерево?

— Прошу прощения? — Прораб, который оказался за старшего, покраснел. Архитектор не был предупрежден о визите, а то бы непременно лично встретил еще у ворот. Теперь прораб улыбался так счастливо, будто желал в жизни единственно — разобрать каждое рожденное тонкими губами слово.

— Это дерево? — повторили губы тише прежнего.

Но прораб ухватил-таки звук, стряхнул по луженому грохотом перфораторов и стуком молотков ушному каналу в башку, мозгом обработал и поперхнулся слегка.

— Это натуральный фаянс, джакузи, — преодолевая замешательство, ответил прораб и тут же исправился: — Двухместная ванна с гидромассажем.

Испугался, что сказал «двухместная», не слишком ли интимно, и название добавил итальянское, которое выговорить не смог, и смешался совсем.

— Я про это.

Вельможа кивнул на бухгалтершу, жену прораба, по случаю расчета оказавшуюся в тот день на объекте.

— Это моя жена, — ответил прораб, не испытывая даже ужаса перед совершенно, если разобраться, безумным вопросом, а узрев вдруг какую-то великую пустоту, которая вот-вот его поглотит.

Сам же объект вопроса, бухгалтерша, вся сжалась, вспомнив, как в школе дразнили доской. Еще она подумала, что сейчас обязательно изнасилуют, после чего сожгут в центре круга у парадного входа, смешав с пеплом цельных ножек и гардинных карнизов. Справедливости ради следует отметить, что подобных намерений ни у кого из присутствующих, включая Анатолия Геннадиевича, личного телохранителя, не мелькнуло.

— Какая красивая женщина! — зажмурил глаза вельможа и беззвучно затрясся.

И прораб, испытавший вдруг огромное счастье, тоже затрясся и отчего-то тоже беззвучно. И прочие поняли — шутка.

И от камушка вельможной шутки по лицам пошли круги. И некоторое время все немо тряслись, не тревожа деликатную тишину грубыми звуками.

— Вы хорошо поработали, всех приглашаю на ужин, — заявил, отсмеявшись, вельможа.

Прораб с женой, малярша с краснодеревщиком и прочие поджались: похвала похвалой, а ужин — совсем другое дело. Нежданная гастрономическая близость с человеком столь высокого положения пьянила и пугала одновременно.

— Нам и переодеться не во что... — обожающе произнес прораб.

— Со мной можно, — будто благословил вельможа и махнул едва заметно перстами. Все, завороженные, последовали за ним, и всех рассадили по пассажирским, кого к нему, кого к охране.

Вера оказалась, конечно, на одном с ним заднем сиденье. Сбоку наваливалась малярша, которую впустили с царственной брезгливостью. Вера понимала две вещи: человек этот не любит не то что женщин, а вообще всех людей не выносит и самого себя, вполне серьезно, от стада людского отделяет. И если судить по улыбке, по благосклонному обращению с работягами, по приглашению этому абсурдному, ему удалось убедить себя, что он человек только обликом и анатомией, в остальном же отдельный, соль земли, из космоса засланный, божественным лучом помеченный.

Еще стало ясно, что он пьян.

Не в зюзю, но сильно навеселе. Коньяком шибало, как шибает духами от кавказского франта.

Между ним и Верой возникло специфическое притяжение, которое теоретически могло привести к развитию и вообще много к чему, потому что Вера не была в ту пору связана обязательствами, а у него прошла тяжелая кулуарная встреча, на которой в очередной раз стало ясно, что изменить ничего не удастся и можно только смириться и себя не забывать, пока идет масть. И правители здесь не вершат свою волю, куда им, просто нрав населения удовлетворяют. Да и супругу скучающую давно хотелось с шеи сдернуть... От всего этого вельможа не то чтобы загрустил, существом он был тонким, но не сентиментальным, а оледенел как-то, и оттаять хотелось очень.

Но ничего не случилось. До ресторана — французского замка, обустроенного в бывшем швейном цеху, доехали в полном молчании, нарушаемом изредка нервным смехом малярши.

Видавшие виды лакеи, нисколько не удивившись вывалившему простонародью, проводили ораву через весь зал, сквозь любопытные взгляды, к укромному столу в алькове за портьерой. Веру потешил тот факт, что к ней у обслуги сразу же сложилось особенное отношение.

Опытный метрдотель склонился, готовый внимать. Вельможа вкатил в его ухо словцо, и официанты зашустрили.

Над столом меж тем повисло молчание, отягощаемое робкими улыбками и ерзаньем.

Малярша со страху высказалась, что штукатурка-де здесь не очень, она бы вывела поровнее.

Прораб перебил, мол, так положено, вроде как под старину, и посмотрел искательно на вельможу, но тот его никак не поддержал, а разглядывал внимательно отполированные ногти на своей левой.

Подкатили тележку с хлебом и тележку с напитками.

Пока каждому предлагали выбор из булок, обсыпанных различными семенами, сырной трухой, сушеными травами и еще черт-те чем или вовсе ничем не обсыпанных, распорядитель снова склонился, косясь на сосуды с многолетними и выдержанными. Чего изволите? И вельможа изволил. И распорядитель наполнил дутый, тончайшего стекла бокал чем-то тягучим и ароматным, что медленно сползало со стеклянных стенок, и подал почтительно.

Вельможа опустил в бокал нос, втянул, взор его помутился, он отпил и смежил веки, и рукой белой махнул.

Тележка, позвякивая драгоценным грузом, покатилась вдоль ряда гостей, и все они как один просили налить «то же самое», только малярша, пискнув, что все как в Анапе на дегустации, осмелилась поинтересоваться, нет ли сладенького. И ей тотчас с нижней полочки извлекли портвейн года, когда маляршины родители только сыграли свадьбу на окраине Николаева, на которой сама она была представлена пятимесячным животом под платьем невесты, о чем и сообщила всем присутствующим, вызвав бурные ахи и вскрики «дорогой, наверное».

— Вы понимаете, кто я? — вопросил вдруг вельможа, очнувшись от глотка. Вопрос его прозвучал неожиданно еще потому, что голос вельможи был громким голосом нетрезвого человека. К тому моменту некоторые пообвыкли, стали прихлебывать поактивнее, а прораб и вовсе хотел было плеснуть себе добавки, но официант опередил и подлил сам, уже из другого, указанного освоившимся прорабом, флакона.

— Конечно, понимаем! — закивали с готовностью гости, и только Вера молча улыбалась, но не было в ее улыбке насмешки.

Вельможу этот ответ, казалось, устроил, и он снова сосредоточился на проглатывании раритетной жидкости, кроша костяными пальцами податливый хлеб.

Строем явились официанты. Так входит в камеру приговоренного расстрельная команда. Числом официанты равнялись гостям, у каждого в руках по оловянной тарелке, накрытой тускло поблескивающим колпаком. Официанты замерли за спинами гостей, вызвав некоторое волнение, как бы не пристукнули сзади. По кивку метрдотеля они разом подняли колпаки, обнаружив дымящееся мясо.

Ошеломленные гости схватились за вилки, но вельможа снова заговорил.

— Нет, вы не понимаете, кто я, — слова он произносил отчетливо, но скорость, с какой они покидали его рот, с каждым слогом снижалась.

— Кто я — и кто вы, — он оглядел стол глазами, которые вдруг оказались не спелыми ягодами, а давленой забродившей вишней, рачительная хозяйка успела сделать на ней три настойки, уже ни вкуса, ни цвета, ни аромата, и впору нести на компост, где склюют куры, после чего станут валяться в грядках, глупо кудахтая.

Нетерпеливая малярша тем временем успела сунуть в рот отжатый вилкой, не отрезанный, как полагается, кусок мяса. Взгляд вельможи, ползающий по рукам и тарелкам, упал на початого маляршей оленя и застыл.

Перегнувшись, он схватил этот отжатый кусок своими не чувствующими жара пальцами. Сок и жир брызнули на рубашку, на лицо ему и малярше. На официанта, стоявшего на почтительном расстоянии, тоже попало.

— Вы не понимаете, кто я! — заорал вельможа, потрясая стейком. — Всё вокруг — это я! Законы, которые завтра утвердят, придумал я! Слова, которые скажут по первому, второму, третьему и всем прочим каналам, написал я! Вы даже не догадываетесь о существовании книг, которые я прочитал! Вы даже не представляете, кто приходит ко мне на поклон!

Я спас Россию, а вы чернь!

Он разорвал оленя надвое, обдав себя и сидящих поблизости новой порцией брызг, и швырнул половинки малярше.

— Жри!

Не оборачиваясь, он потянулся и пошарил рукой за спиной.

Официант услужливо спросил, чего господин желает, но господин, не слушая, схватил первое попавшееся горлышко, поднялся на нетвердые ноги, пальцы его скользнули по бутылке, на которую он оперся. Бутылка упала, и многотысячной цены жидкость полилась на ковер. Официант бросился поднимать и закупоривать, а вельможа схватился за другое горлышко, вытащил пробку и стал расплескивать по стаканам.

Коньяк заливал скатерть и колени. Бутылка опустела, он изловил другую и остаканил тех, кому не досталось.

Все замерли, но вельможа, глаза которого совсем скатились к полу, внезапно пить раздумал и, не попадая в рукава, полез в пиджак, хорошо официант подоспел, справился, вытер ладони о его фрак, сунул в пустоту тотчас подхваченный ловкой рукой один комок, другой, третий... Купюрные жмыхи были мгновенно расправлены, бегло пересчитаны взявшимся откуда ни возьмись мэтром и его кивком одобрены.

Возле портьеры вельможа задержался. Он принялся вытаскивать из всех своих закромов банкноты, вернулся к столу и давай награждать.

Все брали с почтением. Вера тоже поблагодарила.

Не от радости наживы, а из жалости.

Очень ей вельможу жалко стало, и он, поняв это спутанным, но трепыхающимся еще умом, замялся возле нее и улыбнулся глупо, зло и обреченно. И стало заметно отсутствие бокового зуба.

Он желал что-то сказать, но вместо этого поднес к ее лицу кулак и посмотрел прямо в глаза, впервые. Так они друг на друга некоторое время глядели, а потом он кулак отнял, Веру по макушке потрепал и сгинул за портьерой, на этот раз навсегда.

Культура

Евгении Тамахиной 29 лет. По первому образованию она журналист: «Но журналистика не стала моей страстью. В тот момент куда интересней было путешествовать, узнавать, как все устроено в этом мире. Важный процесс, тем не менее не заменяющий высшее образование. Уже с полным сознанием я поступила во ВГИК на режиссерский — в мастерскую Владимира Хотиненко и Владимира Фенченко. Мы с самого начала стали снимать, наконец все было как надо и я была своем на месте, это отличное чувство». У нас — онлайн-премьера дипломного игрового кинопутешествия Тамахиной о странствиях по внешнему и внутреннему мирам.

Любовь одна виновата. Сложно сказать, почему именно такой выбор я сделала, самое адекватное объяснение — это любовь к кино. Любимые фильмы и режиссеры — это такая недостижимая высота, путь туда бесконечен. Лично меня это заводит, заставляет двигаться вперед. Профессия крутая — создавать полуторачасовые вселенные.

Дерзость и драматургия. Теперь мне нравятся мои учебные задания, где главное место занимал эксперимент, там много дерзости, желания удивить. Потом все усложнилось, потребовалась история, в игру вступила драматургия. Сейчас пытаюсь разобраться, как создать полноценное произведение, и результат, видимо, всегда будет чуть-чуть разочаровывать, каждый раз будешь думать, можно было лучше, точней, острей...

За идеалом. История для «Аномального поведения» появилась из личного опыта, я жила какое-то время, перебираясь с места на место в поисках идеальной реальности. Это такое время, когда много иллюзий, когда ты думаешь, что окружающее пространство может дать тебе счастье. Моя жизнь поменялась, я поняла, что мне самой нужно создавать свое счастье, а еще уметь приносить пользу. Мне хотелось рассказать об этом. Я постаралась сделать это, как могла.

Платон мне друг. Как-то сразу и почти без сомнений я решила, что Егор Корешков идеально подходит на роль Платона. Искала согласно каким-то личным представлениям, в первую очередь по глазам, потом по манере поведения. У него, конечно, были сомнения, он ведь уже мог выбирать, и, ко всему прочему, экспедиция — серьезное мероприятие. Но как-то все сошлось. Можно сказать, это мой первый опыт работы с актерами. С актерами, которые уже что-то из себя представляют, и это пугало. Я не знала, что буду с ними делать. Но почти сразу стало ясно, что мы разговариваем на одном языке, что ничего не нужно изображать, было по-дружески легко, я чувствовала поддержку.

Дреды решают всё. У меня был прекрасный кастинг директор Алёна Михайлова, они с Егором в унисон посоветовали Данилу Воробьева на роль Джи. По моим представлениям Даня совсем не подходил на роль чувачка, зависнувшего на Гоа, но, когда мы встретились, сомнения отпали, он очень органичный актер. А когда добавили к образу дреды... Потом появился Женя Ткачук, довольно темпераментный актер для начинающего режиссера, но я была счастлива. Подругу Платона искали дольше всего, в итоге нам попалась Полина Филоненко. Подобралась отличная компания.

Тропическая лихорадка. Снимали мы в Таиланде. В первую очередь, это обусловлено сюжетом, но, помимо всего, экспедиция дает возможность быть всем вместе, находиться в непрерывном процессе. У нас была большая проблема со временем, и не было должной подготовки, здравомыслящий человек отложил бы экспедицию, но я не отложила — хотелось вовремя сдать диплом. Короче, там начался полный кавардак, но главное — это отснятый материал. Вообще, любые съемки — это экстрим, тем более экспедиция. Я бы сказала, что это маленькая война по захвату чужой территории, но мне нравится.

Вспоминая Ди Каприо. Название фильма «Аномальное поведение» — это название докторской по психиатрии, которую пишет Платон. Мне хотелось порассуждать о том, что является нормальным и как это связано с восприятием мира. Конечно, когда приступаешь к воплощению задуманного, возникает множество референсов: визуальных, звуковых, ощущенческих, но, наверное, основным смысловым референсом был «Пляж» с Леонардо Ди Каприо. Потом, кстати, мы работали с главным осветителем этого фильма, вот так все рядом.

Австралийка Били и дом прокурора. У одного из членов команды была красивая романтическая история с австралийкой Били, которая в итоге снялась в фильме. А когда мы переехали вглубь Таиланда, ближе к Камбодже, мы поселились в веселом районе напротив улицы из баров с девочками, где нас всех ограбил убиравшийся в номерах стафф, но на фоне общего ужаса мы вяло на это отреагировали. В один прекрасный день у нас была запланирована съемка в реальном полицейском участке, и мы даже получили разрешение, но в последний момент снимать не дали. Тогда мы быстро перегруппировались к соседнему зданию, похожему на полицейский участок, развернули съемку... Оказалось, что это дом прокурора, но нам повезло: они довольно лояльно к нам отнеслись. На фоне обрывающихся съемок и круглосуточных смен меркнут любые истории. Мы вкалывали.

Аэродинамика. Бюджет фильма получился довольно внушительным из-за билетов, но на всем остальном мы сэкономили. Например, каждый человек в команде выполнял несколько функций, что, конечно, «вышло боком». Я бы не сказала, что потратила намного больше своих однокурсников, снимавших на бюджетные деньги института, просто я распорядилась ими по-другому. Продюсером как таковым была я сама. Пока, к сожалению, мне не случилось поработать с человеком, который помог бы мне найти деньги и снять кино, ну, или наоборот. Надеюсь, все впереди, очень надеюсь.

Лучше больше да лучше. Очень сложно суметь за 10–25 минут рассказать полноценную историю. Интересных короткометражек, при всем их количестве, не так уж и много. У многих из нас, начинающих, замах не вместился в рамки короткого метра, получились как бы незаконченные полные метры. Для короткометражки нужна звонкая и внятная история, но это, конечно же, моё мнение. Я уважаю эту форму.

Школьные годы чудесные. Обучение режиссуре началось для меня в правильный момент, после школы нужно было узнать еще столько вещей. Мне кажется, что это важный для накопления эмоциональных переживаний период в жизни, такой, когда ты остро на все реагируешь и при этом уже хоть что-то соображаешь. Мне всегда хотелось прожить сто лет, а потом с полным сознанием и опытом вернуться, ну скажем, класс в десятый.

Хулиганьте! Сейчас я снова в начале пути, пишу сценарий, точнее, у меня есть тонна листочков с кусками сцен. Вообще, вопрос о планах на будущее — самый сложный, я бы даже сказала, болезненный. Начинать нелегко, думаю, что примерно в таких же чувствах все, кто находится в состоянии дебюта. Главное, чтобы идея фильма была очень близка, чтобы самому в нее верилось. Потому что потом с этим жить года два, убеждать людей, которые будут работать, ну и, конечно, зрителя. Это ответственный момент, но, несмотря на всю ответственность, всегда помню слово, которое наш мастер Владимир Алексеевич Фенченко любил повторять: «Хулиганьте».

Другие фильмы проекта:

• «Несуразь»
• «Зависть»
• Ex.Amen
• «Горелов»
• «A.D.I.D.A.S.»
• «Тигр, который пришел выпить чаю»
• «Возвращайся на Марс»
• «Февраль»
• «Внутри»
• «Доставка на дом»
• «Августовский полдник»
• «Ночные зимние люди»
• «Шла Саша по шоссе»
• «С любимыми не расставайтесь»
• «Восьмое марта»
• «Биограф»
• «Убить Готлиба»
• «Рекорды»
• «Пахан»
• «На пороге Ильич»
• 99 ПРЕМЬЕР 2013-2014 ГОДОВ

Если вы хотите стать участником проекта, присылайте информацию о себе и своей работе по адресуkoroche@snob.ru.

Новости

ЕВГЕНИЮ МАКСИМОВИЧУ ПРИМАКОВУ

Максимыч — честь, Максимыч — совесть,
Не уронить и не пропить.
Максимыч — и роман, и повесть
Эпохи, где случилось жить.

Была ершиста та эпоха —
Швыряла вверх, швыряла вниз.
Внизу порой бывало плохо,
Потом повыше поднялись.

Он снизу шел, он шел от жизни,
Своим умом, своим горбом,
Своею верностью Отчизне —
В ее обличии любом.

В Баку окончив Мореходку,
В глобальный вышел океан
И совершал за ходкой ходку
К правителям различных стран.

Саддам Хусейн и Бутрос Гали,
И Киссинджер, и Гельмут Коль —
Все с наслаждением играли
Для них написанную роль.

Он не читал нравоучений,
Он лаской брал партнеров в плен.
Добрела, кушая пельмени,
Суровая Олбрайт Мадлен.

Судьбы крутые повороты
Не изменили его суть.
Он сам большие самолеты
Был в состояньи развернуть.

И разворачивал, коль надо,
А если надо — приземлял.
Он многих, в том числе и НАТО,
Воспитывал и вразумлял.

Масштаб мышленья — планетарный.
Дар ясновиденья велик:
Предрёк он мир многополярный —
Многополярный мир возник!

А знаменитый треугольник —
Пекин, Нью-Дели и Москва?
Сперва казалась мысль крамольной,
А тройка — вот она, жива!

В арабском мире след глубокий
Оставил он весьма хитрó:
Служил собкором на востоке,
Теперь там служит внук Сандро.

Несметное число талантов:
И академик, и поэт,
А запоет — для музыкантов
На этом фоне шансов нет!

В Баку учился — а в Тбилиси
Он возмужал, друзей обрел.
И дружбу до бескрайних высей
В шкале всех ценностей возвел.

В каком бы ни был переплете,
В какой бы ни был он войне,
В каком бы ни был развороте —
Всегда служил своей стране.

Всегда был там, где было нужно,
И верил в принципы свои.
Не предавал он в службе дружбу,
Не предавал своей любви.

Он из такого сделан теста,
Что все в руках его горит:
Парламент, мозговые тресты,
Правительство и даже МИД.

Он — кладезь вечных постулатов.
Вот, например: «Лишь тот, кто глуп,
Иль тот, кто не совсем богатый,
Не пьет, как принято, под суп».

Но за столом роскошным этим
Ни бедняков, ни глупых нет.
А значит — нам на этом свете
Помог Максимыча завет.

Признаемся себе, ребята:
Ведь он нас вправду научил,
Как умным быть и быть богатым,
На дружбу не жалея сил.

И мы богаты этой дружбой,
И мудростью его умны.
И это все, что в жизни нужно
Для нас, для мира, для страны.

Сегодня мы, как мушкетеры,
Пьем все, и все — за Одного.
С Максимычем свернем мы горы!
Желаем — Максимум всего!

Евгений Примаков родился в 1929 году в Киеве. С 1996 по 1998 год он занимал пост министра иностранных дел России и во внешней политике был автором стратегии «многополярности». В 1998-1999 годах Примаков был премьер-министром России. В марте 1999 года он должен был совершить визит в США, однако во время полета над Атлантическим океаном ему сказали, что НАТО начало бомбардировку Югославии. Тогда премьер приказал развернуть самолет и вернуться в Москву. Примаков скончался 26 июня 2015 года на 86 году жизни после продолжительной болезни, связанной с сердцем.

Новости

«В настоящее время Меламед задержан, другой фигурант дела — Пануров — не задерживался», — сказал источник ТАССа, знакомый с ситуацией. По его словам, число фигурантов может увеличиться.

Осенью 2012 году по фактам недобросовестного проведения тендера и заключения с победителем заранее невыгодного договора на оказание услуг было возбуждено уголовное дело. Сообщается, что «Роснано» был причинен ущерб на сумму около 300 миллионов рублей. Панурову и Меламеду инкриминируются статьи 160 и 285 Уголовного кодекса (присвоение или растрата и злоупотребление должностными полномочиями).

В 2012 году фракция КПРФ в Госдуме попросила Счетную палату проверить «Роснано». В итоге ведомство выявило семь нарушений и недостатков. В частности, расходы компании за 2007-2012 годы превысили 196 миллиардов рублей. Проектные компании получили займы на сумму 34,3 миллиарда рублей. Более 47 миллиардов рублей были направлены за рубеж для финансирования фондов и организаций. В феврале 2014 года генпрокурор Юрий Чайка объявил о возбуждении трех уголовных дел.

Летом 2013 года «Роснано» отчиталась об устранении нарушений и недостатков. Через год первый заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева попросила Чайку расследовать деятельность «Роснано», поскольку, по ее словам, «ничего не известно ни о проведенных расследованиях, ни о возбужденных уголовных делах». Ведомство Чайки начало проверку компании.

Завод «Роснано» задолжал сотрудникам 15 миллионов рублей

Прокуратура Новосибирской области заявила о невыплате сотрудникам новосибирского завода «Лиотех» более 15,1 миллиона рублей

Новости

«Вопросы, поставленные в открытом письме таксистов на имя губернатора, имеют федеральную компетенцию. У правительства Санкт-Петербурга нет полномочий по регулированию сферы интернета и каким-либо запретам в области интернет-коммерции. Вопрос регулирования интернет-сервисов по частному извозу носит, в первую очередь, правовой характер, соответственно, обращаться необходимо к законодательной ветви власти», —объяснилКибитовв твиттере.

Ранее 2 июля некоммерческое партнерство «Петербургское такси» попросило губернатора Георгия Полтавченко запретить работу онлайн-служб заказа такси Uber, GetTaxi и «Яндекс.Такси». Кроме того, таксисты попросили власти поддержать легальных перевозчиков и проверить законность работы онлайн-служб.

Таксисты пожаловались, что минимальные тарифы онлайн-служб не превышают 50 рублей, что сопоставимо с поездкой на общественном транспорте. Они уверены, что цены занижены, а службы доплачивают водителям недостающие суммы. Перевозчики считают, что это нарушает закон о конкуренции.

В Нидерландах завели уголовное дело об услугах Uber

Прокуратура Нидерландов завела уголовное дело по факту незаконного предоставления услуг такси водителями в приложении Uber

Новости

Дипломаты передали ходатайство Hulley Enterprises, Yukos Universal и Veteran Petroleum о признании и принудительном исполнении в США решения Гааги о компенсации бывшим акционерам ЮКОСа 50 миллиардов долларов и штрафных процентов.

Россия получила судебные документы 22 июня, сообщила компания Shearman & Sterling, представляющая интересы экс-акционеров. На поданный иск Россия должна ответить за 60 дней — до 20 августа.

В своем ходатайстве в американский суд истцы попросили подтвердить в США решение Гаагского арбитража. Если суд согласится, то бывшие акционеры ЮКОСа получат право требовать взыскания государственных коммерческих активов России в США в счет компенсации, присужденной Гаагой. На 1 июля с учетом штрафных процентов эта сумма составляет 50,49 миллиарда долларов.

Доставка документов России через дипломатический канал заняла полгода. Посольство США передало в российский МИД копии ходатайства и судебной повестки с переводом на русский язык. Стоимость доставки составила 2,3 миллиона долларов.